Текст книги "Снежная история (СИ)"

Автор книги: HelenRad

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

– Что-то случилось?

– Да как тебе сказать, – Поттер огляделся и кивнул в сторону навеса: – Покурим?

За те пару сотен шагов, что отделяли их от места для курения, Северус уже нарисовал себе множество жутких картин, поэтому не успел Поттер затянуться, как он спросил:

– Что-то с Лили?

– Да. Ты же знаешь её сестру. Они не ладят.

Северус вспомнил последнюю отвратительную сцену и согласно кивнул:

– Петунья – та ещё стерва.

– Вот, – Поттер долго рассматривал дымящуюся сигарету, прежде чем взглянуть на Северуса. – Она говорила, что ты по ночам лазил в окно к Лили…

– Вот сука!

– Я знаю, что это неправда, но всем же не заткнёшь рты! К тому же она права…

– Сдурел, что ли?!

– Я не об этом. Она права, что место жены рядом с мужем, а вовсе не в доме её родителей.

– Но у тебя же нет своего дома.

– Нет, – согласился Поттер. – Поэтому я снял полдома в Уике.

Северус уже догадался, что последует дальше, но всё равно спросил.

– И что?

– Лили и Гарри приезжают послезавтра.

– Поздравляю. Только зачем ты мне это говоришь?

– Не догадываешься? – Поттер сплюнул себе под ноги и зло взглянул на Северуса. – Я могу понять, что вы друзья и всё такое, но если ты начнёшь ходить к ней в гости, когда меня нет…

– Но…

– Уик ещё меньше вашего дурацкого Коукворта, и если ты её хоть чем-то скомпрометируешь… ты меня понял?

– Но ведь Лили не такая…

– Я знаю! – Поттер бросил окурок мимо урны и сердито растёр его сапогом. – И ты знаешь, и Сириус знает, но есть ещё люди. И я не хочу, чтобы они на неё косо смотрели. Ты меня понял?

Северус кивнул. А что ему ещё оставалось?

– Понял, – и зачем-то уточнил: – Мы с ней переписываемся.

– Я знаю, – Поттер поморщился и нехотя добавил: – Спасибо за самолёт. Гарри он очень понравился.

Глядя вслед уходящему Поттеру, Северус вздохнул. Глупо, наверное, будет переписываться, находясь так близко, но зато он точно будет знать, что у Лили всё хорошо. Он метко зашвырнул потушенный о подошву окурок в урну и отправился к себе. Интересно, а почему Люциус не перевёз семью в Уик? Хотя… у него в Лондоне, наверное, огромный дом и слуги в этих – как их там? – ливреях. Да и приезжают они к нему и так каждую неделю, так что, наверное, он не успевает соскучиться. А где они встречаются? Мысли потекли совершенно в другом направлении. Почему-то представилось, что Люциус тоже снимает полдома в Уике. Да что полдома – дом! И когда к нему приезжает Нарцисса, они там уединяются.

Кровь прилила к лицу, стоило представить себе «супружеские обязанности» в исполнении четы Малфоев. Северус себя, разумеется, одёрнул, но мысли-то никуда не делись.

***

С началом зимы Маккензи сделал обязательными тактические занятия, которые раньше проводились исключительно, чтобы разобрать ошибки пилотов. Недовольство Северуса недостатком лётных часов быстро пресёк Люциус, задав несколько вопросов по теории, хорошо зная его слабые места. Наверное, это был нечестный ход, но Северусу пришлось признать свою неправоту. Кроме того, он любил учиться.

– Как вам хорошо известно, от побережья до любого пункта Англии можно было долететь не более чем за двадцать минут, – Уоттерс никогда не повышал голос, но слышно его было просто отлично. – Кто мне ответит, за сколько минут набирает боевую высоту «Харрикейн»?

Ответ знали все.

– За десять.

– Таким образом, как перехватить бомбардировщики противника раньше, чем те сбросят бомбы?

Решение Северусу не нравилось, но он решил его озвучить:

– Это возможно только в том случае, если в момент объявления воздушной тревоги истребители будут находиться в воздухе, осуществляя непрерывное патрулирование. Но этого можно добиться лишь при наличии в стране огромных сил истребительной авиации.

– Разумно. Именно к таким выводам пришли и в штабе ВВС. И это породило убеждение, что все средства ПВО: истребители, зенитная артиллерия, прожекторы, аэростаты заграждения, звукоулавливатели и наблюдательные посты службы ВНОС – могут быть только частью, причем не главной, нашей защиты от воздушного нападения противника.

Северус переглянулся с Люциусом. Накануне они как раз обсуждали смену военной доктрины, недоумевая, почему столько внимания уделялось подготовке экипажей бомбардировщиков. А Уоттерс развивал тему:

– Действительное разрешение этой проблемы, по мнению штаба ВВС, заключается в проведении наступательных форм борьбы, в снижении эффективности налетов авиации противника путем ее уничтожения на земле и в воздухе. Следствием этого должно было явиться завоевание нашей авиацией господства в воздухе над территорией противника, что значительно облегчило бы задачу уничтожения его военного потенциала. Сущность хорошо организованной воздушной войны заключается в наступлении, а не в обороне.

– И как эта доктрина отразится на нас? – Люциус не скрывал недовольства ситуацией.

Уоттерс покачал головой и понимающе усмехнулся:

– Практическое проявление наступательного характера нашей авиационной доктрины в мирное время выразится в том, что при формировании новых частей английских ВВС в период их расширения на каждую истребительную эскадрилью будет приходиться минимум две бомбардировочные эскадрильи.

– Хорошо, – Люциус поморщился. – Но мы всё ещё проигрываем время при обнаружении противника. Где все те радиолокационные станции, о которых начали говорить больше двух лет назад?

– Мне нравится ваш подход, флайт-лейтенант Малфой, как и понятна суть вашего недовольства, – ничуть не смутился Уоттерс. – Пока построили и запустили в работу одиннадцать станций, ещё двенадцать встанут в строй в следующем году, и таким образом к сороковому году у нас будет приличная радиолокационная сеть, позволяющая обнаружить самолеты, летящие на средних высотах на удалении до ста шестидесяти километров от берегов Британии.

– Но ведь это позволит не держать всё время в воздухе истребители.

– Именно, – Уоттерс едва заметно улыбнулся. – Кто вам сказал, что доктрина не может меняться?

Однако события в мире менялись гораздо быстрее, чем пресловутая доктрина. Разделённая Чехословакия была поглощена Германией с элегантностью опытного иллюзиониста, на очереди была Польша. Северус не понимал, как Люциусу удаётся делать выводы, которые оказывались пророческими, а тот терпеливо объяснял:

– Смотри, что Гитлер предлагает Польше взамен на «выпрямление» её границ данцигским коридором, – Люциус начал загибать пальцы: – Это свободная гавань в Данциге и признание претензий на Украину.

– И всё?

– Негусто, правда? Неудивительно, что поляки не согласились. Зато Чемберлен, наконец, понял, до чего довела его «политика умиротворения». И его речь на выступлении в Палате Общин тому доказательство.

– А что он сказал?

Северус читал ту речь, но за красивой словесной мишурой не увидел особого смысла. Иное дело – Люциус, который знал, куда смотреть.

– Всего-навсего, что в случае, когда независимость Польши окажется под угрозой, правительство Британии намерено всеми находящимися в его распоряжении средствами гарантировать эту независимость. Если даже Америка нарушила свою доктрину Монро, – заметив непонимание во взгляде Северуса, Люциус пояснил: – Вмешалась в дела Европы.

Северус и сам не заметил, когда стал безусловно доверять мнению Люциуса, восхищаясь его складом ума и проницательностью. И уж точно он ни за что бы не променял их традиционные вечерние беседы на отдых. Потому что отдыхать он не любил, да и не хотел, чего уж там. На отдыхе его посещали совершенно идиотские мысли и потрясающе возмутительные фантазии. Признав свои нетрадиционные влечения, Северус выпустил из бутылки джина, с которым больше не мог совладать.

Было намного проще думать об этой стороне своей натуры как о банальном любопытстве и случайном эксперименте. Масла в огонь плеснул, конечно же, Поттер, заявивший, что «Снейп ведёт себя, как комнатная собачка Малфоя», шутку поддержал Блэк, все посмеялись и, кажется, даже забыли, но осадочек остался.

Чтобы доказать самому себе, что всё не так, Северус пожертвовал вечером. В Уике он познакомился с весёлой девицей, которая, судя по многообещающему взгляду, была не прочь весело провести время с офицером Королевских ВВС. Он угостил её пивом, она недолго поломалась и, признав, что «это у неё впервые», напилась с одной кружки. Северус не знал, что с ней делать дальше, потому что она вдруг начала к нему льнуть и жаловаться на горькую судьбу и французского офицера, который был «таким обходительным».

– Проводишь меня домой, Северус?

Девица хихикала и накручивала на палец длинный белый локон. В её взгляде плескалось такое откровенное предложение, что отказался бы только идиот.

– Конечно.

Сидевший за соседним столиком флайт-сержант Смит глумливо усмехнулся и отсалютовал кружкой. Северус подхватил девицу за локоть и вывел из паба. Та зябко укуталась в тонкое пальтишко и, покачиваясь, повела его куда-то, наверное, к себе домой.

– Тс-с! – она икнула и показала на тёмное окно. – Сможешь туда залезть?

– Смогу.

– Тогда стой тут. А когда я зажгу лампу и сделаю так, – она нарисовала в воздухе круг, – то открою окно. Только ты тихо, у меня хозяйка строгая.

Северус уверил её, что всё будет тихо, и девица наградила его мокрым поцелуем, обещая большее. Слегка покачиваясь, она пошла в дом, а Северус остался на улице, вспоминая, как же зовут его новую знакомую. Точно не Мари… может, Энид? Он поднял воротник куртки и закурил, коротая время, и вдруг услышал скрип открывшегося соседнего окна.

– Сев, ты что здесь делаешь? Ко мне пришёл?

Нет, не так он представлял себе встречу с Лили. А подруга накинула на плечи шаль и выглянула в окно, проверяя, нет ли кого поблизости, после чего похлопала по подоконнику:

– Заходи!

– А где Поттер?

– Дежурит.

Конечно же, Лили ничего такого не имела в виду, и оскорблять её собственными мыслями не хотелось, как не хотелось и портить её репутацию.

– Нет, Лилс, я как-нибудь потом. Днём. Когда Поттер дома будет. Ты не подумай…

Именно этот момент выбрала её развесёлая соседка, чтобы начать рисовать круги и открывать окно.

– Северус… – тихо позвала она.

– Ах, вот оно в чём дело! – Лили сердито поджала губы и громко поинтересовалась: – Берта, ты опять за своё?

– Это не то, что ты подумала, – залепетала та.

– Развлекайтесь!

Лили закрыла окно, хлопнув им сильнее, чем требовалось, а Северус молча отступил в тень и отправился к себе. С женщинами ему определённо не везло.

***

Вызову в штаб Северус не удивился – они с Поттером слишком бурно обсуждали, где и кому можно гулять в Уике, – но причём здесь Малфой? Однако всё оказалось гораздо интереснее. Маккензи, довольно потирая руки, прохаживался по кабинету:

– Так, так, так… документы возьмёте у Уоттерса, вылет через сорок минут.

Очевидно, скуадрон лидер считал эту информацию достаточной, и Северус уже было решил помалкивать и узнать подробности у Уоттерса, но Люциус всегда имел собственное мнение.

– И куда мы командированы? – светским тоном поинтересовался он.

Кому-то другому такое бы не сошло с рук, но Малфою позволялось многое, в том числе и перебивать Маккензи. Тот лишь довольно улыбнулся и снова потёр руки:

– В Саутгемптон. Догадываетесь, зачем?

– Да, сэр, – отозвался Люциус.

Северус кивнул, чувствуя, как перехватило дыханье. Неужели? В Саутгемптоне было налажено производство «Спитфайров», и не было иной причины лететь туда, кроме как за новыми машинами. А Маккензи несколько раз обошёл кабинет.

– Пятнадцать «Спитфайров» типа «А» с пулемётами «Браунинг», двигатель «Мерлин», – он нетерпеливо побарабанил по столу пальцами. – О чём ещё мечтать?

– Нас лишь двое, – напомнил Малфой.

– Вам там помогут, – Маккензи игриво подмигнул. – Хотел бы я оказаться на вашем месте.

Северусу было неплохо и на своём, ведь оживала его давняя мечта: это даже не «Харрикейны» – «Спитфайры», почти легенда. Вместе с Люциусом он быстро оформил все бумаги и вылетел в Саутгемптон.

Двадцать минут они кружили над авиастанцией, ожидая разрешения на посадку. Всё-таки жизнь в Уике было гораздо спокойнее и размереннее, а здесь на заводе просто била ключом. Северусу хотелось показать красивую посадку, но ему не дали возможности для маневрирования, кроме того, сразу же приказали загонять «Бленхейм» в самый дальний ангар. Но даже это не испортило прекрасного настроения и предвкушения знакомства со своим «Спитфайром». Северус спрыгнул на землю и потянулся после дальнего перелёта. Он похлопал старый «Бленхейм» по серебристому боку, прощаясь, и поспешил вслед за Люциусом в канцелярию.

«Спитфайры» стояли в ряд, и Северусу сначала показались совершенно одинаковыми, но приглядевшись, он понял, что камуфляжная окраска соседних машин зеркально повторяет друг друга. «Бленхейму» тоже вскоре предстояло стать таким же пятнистым, но куда ему до совершенства этих форм?! Северус не выдержал и залез в кабину, пахнувшую краской, кожей и ещё чем-то неуловимо прекрасным. Он несколько раз дёрнул стекло «фонаря», открывая и закрывая его. Крыша фонаря показалась низковатой, и, чтобы не цеплять её головой, пришлось глубже вжаться в сиденье. Но это такие мелочи! Северус с неохотой покинул кабину и подошёл к Люциусу, который явно хотел поделиться впечатлениями.

– Мистер Малфой, какая встреча!

Северус оглянулся на голос, показавшийся смутно знакомым, и обомлел: Беллатрикс Блэк, сияя улыбкой, повисла на шее Люциуса, целуя его в щёку. Никакого понятия о приличиях! Даже то, что она родственница Нарциссы, не оправдывало таких вольностей в общественном месте. Впрочем, Люциус не жаловался, хотя и особо счастливым не выглядел.

– О! И вы, мистер Снейп, здесь!

Северус поспешно отступил, уклоняясь от объятий, чем вызвал весёлый смех красотки Бель.

– Снейп, а ты всё так же дик и необуздан. Тебе надо научиться расслабляться.

– А тебе хорошим манерам, – не остался в долгу Северус.

– Зачем тогда нужны друзья и родственники? – фыркнула она.

– Беллатрикс, что вы здесь делаете?

– Служу Британии, – она отступила на шаг и повела плечом, давая рассмотреть погоны пайлот-офицера.

Надо сказать, что форменный комбинезон был ей к лицу. Как и короткая стрижка, и загар.

– Но как? – Люциус совершенно точно был удивлён.

– Вспомогательная служба ВВС Британии в моём лице приветствует вас, – Беллатрикс усмехнулась. – Женское подразделение Полин Гауэр.

– Но чем вас собираются занимать? Война – совершенно не женское дело.

– Ох, Люциус, поверь мне, что стрелять по врагу – это ещё не всё. Мы перегоняем самолёты с завода на авиастанции.

– И сколько вас?

– Пока восемь пилотов, – Беллатрикс упрямо избегала упоминать гендерные различия. – И этого очень мало.

– А где вы базируетесь?

– В небе!

– Но ведь заводы выпускают разные самолёты, неужели вы летаете на всех?

– Вас это удивляет, дорогой родственничек? – Беллатрикс дерзко задрала подбородок: – Не все рождены для того, чтобы подавать обеды и подтирать сопливые носы.

– Но, тем не менее, без мужчин вы не обходитесь, милая свояченица.

– А зачем? Или вы думаете, что лишь вы вправе выбирать?

Оставленный без внимания Северус с интересом прислушивался к разговору, становящемуся всё более личным.

– Бель, это не самый хороший человек, поверьте мне.

– А я с ним не в церковь собираюсь!

– Кроме того, у него совершенно иные предпочтения…

– Люциус, о его предпочтениях позвольте судить мне! – перебила его Беллатрикс и, резко развернувшись, ушла, обрывая разговор.

Северус закурил, не зная, что сказать. Совершенно точно это было не его дело, но любопытство не давало покоя. А как же братья Лейстранджи? Или речь шла о ком-то из них? Но они точно были отличными парнями, с самыми обычными предпочтениями. И они были без ума от Бель. Оба. Люциус вздохнул и, достав сигарету, затянулся, глядя вдаль.

– Она очень упряма. Нарцисса утверждает, что она всегда такой была.

– Это заметно, – согласился Северус. – Видел бы ты, как она вертела Лейстранджами.

– Боюсь, этот орешек ей не по зубам.

– Кто это?

– Политик, – Люциус сжал сигарету так, что она сломалась. – Очень умный и совершенно беспринципный.

– Как и все политики, – кивнул Северус, кое-что усвоивший из рассказов друга.

– Ну да, – взгляд Люциуса стал рассеянным. – Надеюсь, нам не придётся с ним породниться.

– А чем он занимается?

– Хочет изменить мир.

– А что в этом плохого?

– Это как посмотреть. Мне кажется, что в Германии, когда голосовали за Гитлера, хотели совершенно другого, чем получили.

Как же Люциус любил уходить от ответа на однозначные вопросы! Тогда Северус попытался зайти с другой стороны:

– А как его зовут?

– Том, – взгляд Люциуса стал обжигающе холодным. – Том Риддл. И советую тебе держаться от него как можно дальше.

– Можно подумать, я его когда-нибудь увижу, – хмыкнул Северус.

– Как знать. А теперь пойдём к нашим «Спитфайрам».

Если Люциусу разговор переставал нравиться, то он его попросту обрывал. Вот как сейчас. Но Северус не терял надежды вернуться к этому разговору и узнать про Риддла – фамилия показалась ему странно знакомой.

Никогда прежде Северус не задумывался о том, что и Бель и Лили были пилотами. Такими же, как он и Люциус. Глядя, как лихо Беллатрикс выводит из заводского ангара «Спитфайр», Северус вдруг представил на её месте Лили и понял, что так и не узнал подругу. Такое непринуждённое управление истребителем в исполнении женщины почему-то не укладывалось в голове, как, впрочем, и то, что женщина может быть офицером Королевских ВВС. А их уже восемь… а могло быть и девять, если бы Лили не родила сына.

– Какие они всё-таки разные, – кажется, Люциус думал о том же. – Не представляю Нарциссу в этой роли.

– А Драко?

Во взгляде Люциуса мелькнуло что-то похожее на ужас.

– Он ещё слишком мал.

– Но он ведь вырастет.

Люциус потрясённо покачал головой:

– Не могу себе этого представить. Совсем. Ну что? Полетели?

Несмотря на некоторые неудобства, причиняемые стеклом фонаря, «Спитфайр» вызывал бурю эмоций: скорость, маневренность, простота управления – всё было на самом высшем уровне. Кажется, и Люциуса накрыло похожими чувствами, потому что он не просто выслушивал восторженные комментарии Северуса, но и сам отзывался почти теми же словами. А ещё в его голосе Северус слышалась улыбка, даже сквозь многочисленные радиопомехи.

Их возвращение в Уик вышло триумфальным: пилоты истребителей встретили «Спитфайры» бурными аплодисментами, а когда поднялся фонарь, и показалась красотка Бель, публика взревела. Очевидно, Беллатрикс такая реакция была не в новинку, потому что на землю она спустилась так, словно на сцену вышла актриса. Небрежным кивком поблагодарив публику, она царственно поправила ремень на комбинезоне и, безошибочно определив местоположение штаба, направилась туда. Стоит ли говорить, что Маккензи был гораздо учтивее и предупредительнее, чем обычно?

Северус и Люциус просто потерялись на фоне женщин-пилотов, но это даже было неплохо – минута, чтобы покурить и овладеть эмоциями, никогда не бывала лишней.

– Беллатрикс рождена для того, чтобы блистать, – Люциус с улыбкой смотрел на успех свояченицы. – И честно говоря, я не представлял, что она настолько хороша в воздухе.

– Жалко, я так и не увидел Лили, – Северус прикусил язык, понимая, что сболтнул лишнее.

Но Люциус, казалось, не обратил внимания, что речь зашла о замужней леди.

– Ещё увидишь.

– Думаешь?

– Уверен. Они с Бель стоят друг друга. Меня сильно удивил её выбор.

– Поттера?

– Семейной жизни. Насколько я разбираюсь в людях, она – не домохозяйка.

– Лили – не суфражистка, – обиделся за подругу Северус.

Люциус не любил спорить, вот и сейчас он пожал плечами и продолжил:

– Готов поспорить, что после визита Бель она тоже засобирается в АТА.

Северус прикусил губу. Как он мог забыть, что они подруги, и, будучи в Уике, Бель непременно навестит Лили. Хотя так этому Поттеру и надо! Да и характер Лили стал портиться – наверняка от такой жизни. Разве иначе стала бы она отчитывать Северуса за «беспорядочную жизнь»? Просто похихикала бы над сорванным свиданием. Кстати, по её вине!

Бель и в самом деле отправилась в Уик, в то время как остальные лётчицы производили фурор среди обитателей авиастанции. Пожалуй, только Люциус и Северус остались невосприимчивы к их чарам. Люциус потому, что ждал Нарциссу с Драко, а Северус… наверное, он всё-таки был педиком. Да точно был!

Словно в подтверждение этих мыслей всю ночь ему снился Рей. Не то чтобы он никогда не посещал его по ночам, нет. Просто обычно все такие сны были связаны с морем – как-то Северусу даже приснился дельфин, которого он в жизни никогда не видел. Сейчас же Рей стоял на берегу обрыва, кутаясь в зимнюю форменную куртку.

– Я скучаю по тебе, Сев.

Он говорил, не глядя на Северуса, словно обращался куда-то вдаль. Ледяной ветер трепал его отросшие волосы, посыпая их снежной крупой. Северус подошёл к нему и встал рядом, касаясь плеча. Он достал из кармана пачку сигарет:

– Будешь?

– Буду.

Рей вытянул сигарету и, обняв Северуса за плечи, увлёк за собой в узкий проход между камнями. Здесь ветра не было, и стало сразу тепло. Рей расстегнул куртку и улыбнулся, ощупав отросшую щетину:

– Неделю не брился. Проклятый холод. Как ты?

Северус осторожно коснулся его колючей щеки:

– Скучаю. Мне без тебя плохо.

– Это же всё было несерьёзно и случайно. Или нет?

– Нет. Наоборот, серьёзно и неслучайно. Я – идиот, Рей.

– Ты – балбес, Сев. Ведь ничего не изменилось.

– Скажешь тоже «ничего», – проворчал Северус, разглядывая, как нервно дёрнулся кадык Рея. – Ты умер.

– Никогда не подозревал у тебя некрофилии, – Рей снова улыбался так, как умел только он, и эта улыбка совершенно не соответствовала словам. – Любить надо живых, Сев.

Северус снова дотронулся до тёплой щеки, поражаясь своему открытию:

– Но ты ведь жив.

– Откуда ты знаешь?

А мелкие снежинки, запутавшиеся в волосах Рея, растаяли и блестели каплями росы. Северус коснулся их, а потом перевернул ладонь, демонстрируя неопровержимое доказательство своей правоты.

– Ты жив!

Рей покачал головой:

– Уверен?

– Да!

Проснулся Северус с бешено колотящимся сердцем и, соскочив с кровати, едва не упал, запутавшись в одеяле. Сон был настолько реальным, что казалось, будто стоит выскочить из комнаты – и окажешься на тех заснеженных скалах. Северус взглянул в окно: там восходящее солнце предвещало неплохой день, один из таких, что радуют летом.

– Это только сон…

В пустой комнате глухой голос прозвучал вороньим карканьем. Отчего-то стало настолько жутко, что Северус обхватил себя руками и рассмеялся.

– Это только сон… просто сон…

До подъёма оставалось ещё около часа, но Северус понял, что уже не уснёт, и вышел на улицу. Сигарета привычно успокаивала и дарила иллюзию обыденности. Ведь, по сути, ничего особенного не произошло. Только сон.

Северус был уверен, что его долго не оставит впечатление от этого видения, но уже днём объявили, что Германия подписала договор о ненападении с Советским Союзом, и эта новость затмила прочие. Люциус доходчиво объяснил, что теперь Британия оказалась в крайне тяжёлом положении, что означало крах всей внешней политики.

– Раздел Польши, о котором они договорились, заставит Францию и Британию объявить войну согласно нашим гарантиям, а это, сам понимаешь…

Северус понимал. С этого дня на круглосуточные дежурства выходили одновременно два офицера. Они должны были получать и расшифровывать поступающие сигналы, и, разумеется, все ждали примерно одного. Незаметно сложилось мнение, что Британия будет немедленно атакована ордами немецких бомбардировщиков, и Северус в числе прочих вглядывался вдаль, ожидая их появления.

Наверное, именно так выглядело затишье перед бурей – вроде бы не происходило ничего особенного, а от напряжения уже сводило скулы. Кроме того, остро ощущался недостаток опыта полётов на новых машинах. Именно поэтому первая боевая тревога встряхнула всех. Как только самолёты поднялись в воздух, на радиосвязь вышел офицер наведения, который приказал на максимально возможной скорости курсом девяносто градусов подняться на высоту четыре тысячи шестьсот метров. Северус ни мгновения не сомневался в том, что началось. Он включил электрический зеркальный прицел, чтобы быть готовым к моменту, когда в поле зрения покажутся самолеты люфтваффе.

Офицер наведения дважды корректировал курс, и немного погодя стало ясно, что он ведёт их обратно в Уик. И действительно, не прошло и десяти минут, как последовал сигнал отбоя. Тревога оказалась ложной. Вот только больше не было того бесшабашного азарта, который сопровождал учения – всё казалось чересчур серьёзным.

Вечером Люциус больше молчал. Он и до этого уже несколько дней он был не похож сам на себя. Северус мог лишь ждать, во что это выльется, но как помочь или поддержать, не представлял. Такие вещи были выше его понимания. Но Люциус заговорил сам:

– Я хочу купить дом в Уике.

Такая постановка вопроса всегда поражала Северуса. Одно дело – изредка снимать дом для встреч с женой, и совсем другое – покупать его. Интересно, зачем? Северус решил прощупать почву, начав очень осторожно:

– Ты планируешь там с кем-то встречаться?

– Я планирую поселить там мою семью!

Кажется, Северусу удалось его оскорбить.

***

В ночь на второе сентября Северус заступил на дежурство вместе с Люциусом. Они уже знали о направленной правительством Британии ноте протеста и ждали объявления войны. Все эскадрильи были приведены в высшую степень боевой готовности, и от напряжения уже искрило.

– Чего они тянут?

После того как дежурным офицерам разрешили курить на посту, воздух в дежурке стал сизым от дыма. Люциус затушил очередную сигарету и устало потёр глаза.

– Соблюдают формальности. Не переживай – не сегодня, так завтра объявят.

– И что будет?

– Будем воевать.

– Как? Мне кажется, что никто толком не знает, что делать, – Северус не мог молчать. – Люциус, скажи, что мы будем делать? Наступать? Обороняться? Войдём в Польшу? Где будем базироваться?

– Мы будем выполнять приказы.

Северус замолчал. Про приказы он и сам знал, но чувствовать себя слепым котёнком не любил. Ему надо было точно знать, к чему готовиться, и обычно Люциус щедро делился информацией.

– Люциус, ты же знаешь, что я умею молчать.

– Знаю, – кивнул он. – А тебе не кажется, что я могу и не догадываться о таких вещах?

Северус потрясённо уставился на друга. Ему и в голову не приходило, что тот может чего-то не знать. Но ведь, если подумать, он тоже обычный человек, хоть это и представляется странным. Люциус был каким угодно, только не обычным, но говорить об этом почему-то оказалось неловко.

– Как твоя семья? Скучают по Лондону?

– Им некогда, – улыбнулся Люциус. – Они обживаются. Беллатрикс познакомила Нарциссу с твоей подругой, и мне кажется, это поможет им скрасить одиночество. Да и нравы здесь попроще – Драко пребывает в полном восторге.

– Он гуляет без присмотра?

– Здесь так принято. Нарцисса уверяет, что его коллекция самолётов впечатлила местный бомонд.

– Скажешь тоже, – Северус вспомнил своё уличное детство: – Лишь бы не били.

– У него неплохая компания, – Люциус задумчиво принялся выстукивать пальцами мелодию гимна. – Мне так показалось.

Северус не стал спорить. Может быть, если бы у него в детстве были такие самолёты, то и компания подобралась бы соответствующая – всё-таки рубашка из старой материнской кофты не располагала к приличным знакомствам. Только одной Лили было плевать на его вид, потому что он виртуозно умел надувать лягушек.

Британия вступила в войну третьего сентября, но зря Северус ждал, что их немедленно пошлют в бой. Началась переброска во Францию сухопутных дивизий, в водах Атлантики уже велось конвоирование судов из-за того, что германские подводные лодки торпедировали и топили пассажирские суда, идущие под британским флагом. И только лётчики бездействовали, словно ждали какого-то особого приказа.

В конце сентября на утреннем построении Маккензи объявил о преобразовании в эскадрилью ночных истребителей, после чего о нормальном сне пришлось забыть. Следующие несколько месяцев Северус добросовестно готовился к новой роли, причём действовать приходилось практически на ощупь. Никто толком не понимал, как следует вести ночной бой, и оттого тренировки отличались огромным разнообразием.

Наземное наведение со времени учений лучше не стало, а о радарах, которыми спешно оборудовали все авиабазы, пилотам приходилось только мечтать. Поэтому ночное патрулирование сводилось к пролётам над группами сигнальных ракет, размещаемых самыми неожиданными способами. Эти ракеты выкладывали на земле каждые три или пять километров, формируя линию патрулирования, и образовывали фигуры или складывались в короткие слова, повинуясь фантазии техников вспомогательных служб. С этих линий дежурный офицер службы наведения направлял самолёты первой группы туда, где обнаруживал «противника», которого имитировали пилоты второй группы. И снова успех становился делом случая и сильно зависел от облачности, которая могла скрывать сигнальные ракеты от самолётов, поднявшихся выше двух километров.

Северус считал тренировки с прожекторами гораздо эффективнее – в конусе их лучей самолёт становился заметен. Но к тому времени, когда истребитель разворачивался в направлении цели, прожекторы теряли противника и бесцельно метались по небу. Когда же истребитель сокращал дистанцию, его неизменно освещали так, что пилот временно слеп или, по крайней мере, терял способность к ночному видению, что делало любые дальнейшие попытки обнаружить неуловимого «врага» безрезультатными.

Оставалось только надеяться, что эти тренировки не окажутся бесполезными, потому что количество потерь в них было слишком большим для простых тренировок. Но шла война, и все прекрасно понимали, что бомбить цели можно и вслепую, а хорошую погоду для взлета и посадки противник может выбрать на своей авиабазе, что вполне позволяли расстояния. Именно поэтому ночные истребители должны были не только взлетать в самую отвратительную погоду, чтобы перехватить противника, но и суметь вернуться и сесть. Надо ли говорить, что эти тренировки оказались настолько утомительными, что Северус не просто научился спать днём, но и мог выспаться в абсолютно любых условиях. Иногда ему казалось, что спать стоя – не такая уж плохая идея.

– Люциус, тебе не кажется, что с этими ночными вылетами вся война пройдёт мимо нас?

Теперь даже традиционные вечерние разговоры они вели по утрам, прежде чем разойтись по комнатам для сна.

– Всё ещё только начинается.

– Но дневные эскадрильи хотя бы сопровождают конвои, а мы?

– А мы получаем бесценный опыт.

– «Кошачьих глаз»?

– И этого тоже. И может быть, тебя утешит новость, что Поттер и Блэк попросили разрешения перейти в Истребительное Командование, и с завтрашнего дня они зачислены в нашу эскадрилью.