Текст книги "Любитель экзотики (СИ)"

Автор книги: HelenRad

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 30 страниц)

– Добрый вечер, сэр.

Лорд лениво приоткрыл один глаз:

– Добрый? Ты в этом уверен?

Сердце на мгновение болезненно сжалось:

– Конечно, добрый.

– Ну-ну. Но мне импонирует твой оптимизм.

Лорд махнул рукой, запечатывая дверь. От его следующего взмаха вспыхнули огнём многочисленные свечи.

– Так лучше, не правда ли?

– Да, сэр.

– За это время я успел изучить много интересного. Игнотус Певерелл составил очень любопытный список… очень.

Гарри внимательно слушал и вежливо молчал, не перебивая, а Лорд принялся играть с огнём одной из свечей, зависших недалеко от его кресла. Он ласково гладил пламя, почти давая ему потухнуть, а потом вдруг отступал, и оно разгоралось ярче.

– И я пришёл к очень интересному выводу, который мы сейчас с тобой проверим. Ты знаешь, как в Гринготтсе определяют кровное родство?

– Примерно.

– Неуч! Две капли крови, зелье и Кодекс Рода.

– И что, сэр?

Лорд заговорил, будто читая лекцию:

– Смешав две капли крови во вскипающем зелье Истины, капните сей состав на Кодекс Рода, который при подтверждении родства позволит прочитать себя тому, кому иначе не доверил своих тайн… Неужели не слышал?

Гарри отрицательно помотал головой, вызвав тоскливый взгляд Лорда:

– Вопиющая необразованность!

Гарри послушно протянул руку, позволяя рассечь кожу, и заворожено смотрел, как смешивались в воздухе две алые капли, прежде чем упасть на бурлящую поверхность зелья, которое мгновенно изменило цвет: из ярко-синего становясь рубиново-красным. Лорд подцепил каплю изменённого зелья тонкой стеклянной трубочкой и стряхнул её на потертый толстый том, обтянутый чёрной кожей. Непонятно почему Гарри вдруг охватила тягучая тоска.

– Открывай и прочти.

Он открыл фолиант и сумел разглядеть, как беспорядочно разбросанные буквы стали складываться в знакомые слова:

– Сим я, Кадм Певерелл, свидетельствую…

– Достаточно!

Лорд захлопнул книгу и с улыбкой поглядел на Гарри:

– Что скажешь, родственничек?

– Охереть!

– Ёмко, но по существу верно. Что возвращает нас к сути вопроса… – Лорд погладил переплет книги и серьёзно взглянул на Гарри: – в Ритуале нет необходимости.

– Как нет? – опешил Гарри.

Тоску сменила тревога…

– Абсолютно. Дракон советовал тебе отдать чужое, а мы с тобой теперь свои. Улавливаешь разницу?

– А как же… почему…

– Умеешь ты формулировать! Так вот, отдавая мне кровь, ты мало того, что действовал добровольно, так ещё и от души желал мне помочь. И магия учла твоё пожелание.

– То есть дело не в крови… я ведь уже однажды делился…

По лицу лорда пробежала тень:

– Нет. Дело в другом. Нельзя обрести родство насилием. Мне даже страшно представить, что случилось бы, попытайся я поднять на тебя палочку. Связь между нами была, и она лишь закрепилась, когда я там… в будущем принял твою кровь.

– Получается… – Гарри вдруг испытал невероятное облегчение.

– Твоя кровь стала Даром для меня, а тот осколок, что в тебе, мой Дар для тебя. Понимаешь?

– И что это означает?

– Что твоим обучением надо серьёзно заняться! У тебя просто поразительная интуиция, доверяя которой, ты делаешь правильный выбор, но знаниями пренебрегать не стоит.

– А в чём будет проявляться этот Дар?

– Скорее всего, владение парселтангом вернётся в Род Поттеров. А тебя может поразить внезапная тяга к знаниям.

– Я учебник хочу написать… по истории Магии, – зачем-то сказал Гарри.

– И напиши. И обязательно вставь туда главу про хоркруксы.

Гарри окончательно осмелел. С родственником-то… а этот вопрос волновал его слишком давно.

– А я ещё хочу спросить про Ритуал… ну, которого не было.

– Спрашивай!

– В чем он заключался?

– Стандартный обмен телесными жидкостями, с последующим Ритуалом призыва.

– И как бы происходил этот обмен?

– То есть сам старинный Ритуал тебя не интересует? – рассмеялся Лорд. – Обмен прост: по капле жидкостей смешиваются в определённом порядке, вливаются в основу для Веритассерума, чтобы подтвердить чистоту намерений, и выпиваются по очереди, чередуя глотки.

– И всё?

– А чего ты хотел?

В Хогвартс Гарри возвращался окрыленным. Никого не встретив, он пробрался в спальню и замер, не веря собственным глазам: Северуса не было! Совсем… а кроме того, из комнаты пропали все его вещи. Гарри, не чувствуя ног, подошёл к кровати, на которой ещё недавно они с Северусом были вместе, и, не понимая, читал и перечитывал короткую записку:

«Так будет лучше. Прощай. С.С.»

========== 82 ==========

Гарри не сразу сумел оценить масштаб случившегося, и только, достав из-под одинокой подушки крохотный камешек на шнурке, осознал: это катастрофа!

Сразу же собственные недавние сомнения показались такой мелочью и на фоне этого стали понятны те мелочи, от которых он отмахивался, не желая замечать. Камень не испортился, нет, иначе Северус бы его не оставил. Он исправно транслировал и сомнения Гарри, и его вину, и стыд. И Северус догадался… странно было вообще думать, что не догадается, Гарри же знал, какой он проницательный… будет. Чёрт возьми! Он от души шарахнул кулаком по тумбочке, в кровь разбивая руку и радуясь вспышке боли. Больно! Пусть будет больно – он заслужил!

Получается, что пока Гарри разговаривал с Лордом, Северус избавился от заклятья и спешно собрался? Вот откуда та тоска, которая прекратилась тотчас же, как Северус снял камень. Да и не спешно он собрался, нет! Гарри вспомнил тяжёлые походные ботинки, купленные Северусом в первый день каникул, и их безудержный секс… он же прощался! Как этого можно было не понять? Как?! Наверняка он ещё в первый раз понял, куда уходил Гарри, только не подал вида… почему? Да потому же, что и сам Гарри! Не хотел портить отношения… идиот! Профессор Снейп был прав – Гарри идиот, только вот как с этим жить? Где искать теперь Северуса? Как объяснять? Камни не лгали – Северусу всё это время было нестерпимо больно, а он не подавал вида, шпион недоделанный… родной…

Как бы там ни было, надо спешить. Зачем Северусу те ботинки, он подумает позже, но последнее место, где он их видел – дом в Паучьем Тупике. Значит, надо срочно попасть туда! Гарри сунул в карман парный камень и помчался в Хогсмид, откуда можно было аппарировать. Он чувствовал себя, как в лабиринте во время Турнира Трёх Волшебников, когда победа зависела от его скорости и умения выбрать правильное направление.

Комната Северуса была тиха и пустынна: ни разбросанных носков, ни крошек, ни ботинок под кроватью… похоже, он успел раньше. Но не мог же он уйти, не попрощавшись с отцом? Хоть у них и не самые лучшие отношения, но вдруг тот что-то знает? Гарри выбрался из комнаты через окно, обошёл дом и решительно постучал в дверь. Пару минут ничего не происходило, а потом на пороге появился заспанный Тобиас Снейп. Он недовольно оглядел Гарри и скривился:

– Тебе чего?

– Я друг вашего Северуса, и мне надо знать, куда он уехал.

– Куда, значит? – Тобиас поскрёб щетину на подбородке и посмотрел на Гарри с тем же выражением, с каким профессор Снейп разглядывал Невилла после его очередной неудачи. – Хреновый же из тебя друг, если ты не знаешь!

Гарри было обидно. Очень обидно, но тут уж сильно не поспоришь. К тому же, если этот Тобиас что-то знает, с ним нельзя ссориться. Гарри постарался сдержаться и, виновато улыбнувшись, развел руками:

– Так получилось… я опоздал и очень жалею.

– Так не опаздывай больше! – рявкнул Снейп и попытался закрыть дверь прямо перед лицом Гарри.

– Прошу вас… – Гарри поставил ногу, мешая закрыть дверь, и чуть не взвыл, когда Тобиас от души прищемил её.

– Не подаю!

– Да есть же у вас сердце-то?! Я люблю вашего сына!

Лицо Снейпа надо было видеть! Гарри уже успел пожалеть о вырвавшихся словах, потому что Тобиас схватил его за шкирку, как щенка, и одним рывком затянул в дом. Первым делом он врезал Гарри по лицу с такой силой, что он больно ударился затылком об стену.

– Так вот, стало быть, от кого он бежать надумал! Что ты с ним сделал? Отвечай!

– Ничего… совсем ничего…

– От «ничего» не бегут на край света! Ты, паскуда такая, развлечься решил?

– Сэр! Уймитесь, наконец!

Тобиас не слышал. Он схватил Гарри за плечи и начал трясти, ударяя спиной об стену:

– Ах ты, мерзавец! Гад! Ничего тебе не скажу!

Гарри удалось ухватить рукоять палочки и аппарировать прочь. Темпераментом Северус явно пошёл в отца…

Его вынесло на берег реки в их место, где когда-то… стоп! Об этом думать сейчас нельзя! А о чём можно? О словах Тобиаса. Из всего его бессмысленного монолога Гарри зацепила лишь одна фраза – «на край света». Она идеально монтировалась с теми самыми ботинками, но было что-то ещё, что ускользало… что-то, что было совсем недавно. Отчего-то вспомнился Сириус и его «Ревнуешь?» Точно! Это оно! Северус шептался с Петтигрю… вот ведь! Голубые оцелоты!

Гарри несколько раз обошёл вокруг камня, пытаясь думать. Петтигрю, помнится, жил с матерью… Гарри судорожно вспоминал те крохи информации о нём, что когда-то нашла Гермиона. Он даже зажмурился и налетел на камень, но вспомнил! Вспомнил! И разбитые колени – самая малая плата за такое. Он никогда прежде не аппарировал по адресу, но вспомнив, как находил на карте Корстон, тот, что рядом с Батом. Гулд Клоуз, восемь…

У Петтигрю оказалась на удивление миловидная мать. Гарри повезло, что она ещё не ушла на работу, и с удовольствием рассказывала о единственном и очень любимом сыне:

– А вы тот самый мистер Поттер? Пит столько рассказывал о вас…

Гарри вымученно улыбнулся и подтвердил. Он был готов признать себя кем угодно, лишь бы она продолжила говорить.

– Питу несказанно повезло, что его пригласили участвовать в экспедиции. Конечно, я понимаю, школа, образование, но если он найдёт дело по душе, это же будет не так важно, правда, мистер Поттер?

Пришлось попросить рассказать поподробнее об этой самой экспедиции, хотя Гарри уже был почти уверен, что знает то, что она ему скажет.

– Как, вы не знаете? Пит же бредил Амазонкой, и вот, когда ему подвернулась возможность поехать в Бразилию, он даже не стал раздумывать.

– А как он собирается добираться до Бразилии? Где там остановится? Он заказал порт-ключ?

– Упаси вас боже, мистер Поттер! Экспедиция самая обычная… человеческая. Пит летит туда на самолёте. Как вы думаете, это не опасно? Я смотрела на карте – Атлантический океан…

– У него уже был билет? – перебил её Гарри.

– Нет, что вы! Он поехал сегодня… наудачу. Сказал, если что, маленькие чары ему помогут. Он всё-таки многому научился в вашей этой школе…

Всё понятно! Они рассчитывают на Конфудус… только бы успеть! Гарри быстро попрощался и аппарировал в аэропорт Хитроу, который назвала эта милая разговорчивая леди.

Ему никогда прежде не приходилось бывать в аэропорту, и по наивности он представлял себе что-то вроде железнодорожного вокзала. Но нет! Больше! Много больше! И эти терминалы дурацкие… как искать? Гарри бросился в Справочную и узнал, что сегодня рейса до Бразилиа нет, но если очень нужно, то можно полететь через Париж или Мадрид.

– А как быстрее?

– Быстрее через Мадрид, там меньше время ожидания, а через Париж… – улыбчивая девушка внимательно оглядела какие-то таблицы, – вы уже не успеете.

– Почему?

– Пока вы купите билет, регистрация на рейс уже закончится.

Если Гарри что-то понимал в Северусе, то тот должен был выбрать именно через Париж… лишь бы быстрее. Пока Гарри нашёл нужную стойку, регистрация уже закончилась. И плевать! Маг он или кто? А иногда магия очень даже может помочь… спустя всего один легкий Конфудус и благодаря наброшенным на себя Чарам отвлечения внимания Гарри оказался у выхода на посадку. Его сердце заполошно забилось, когда он всё-таки увидел Северуса и рядом с ним Петтигрю. Да!

– Северус!

Петтигрю обернулся, увидел Гарри и радостно ему замахал, дёргая Северуса за рукав, однако тот, упрямо закусив губу, не спешил замечать появления нового лица. И ладно! Гарри бросился к ним через весь зал, спотыкаясь о чьи-то чемоданы и едва не сбив с ног какую-то тучную пассажирку, которая заняла собой весь проход.

– Северус!

– Ты пришёл нас проводить? Здорово! – жизнерадостность Петтигрю могла конкурировать с его ненаблюдательностью.

– Нет! Я не хочу провожать! Северус!

Северус наконец развернулся и холодно взглянул на Гарри:

– Зачем ты здесь?

– За тобой! Ты не можешь… вот так…

– Неужели? – Северус криво усмехнулся, становясь похожим на собственного отца и профессора Снейпа одновременно. Его голос был тих, но каждое слово камнем падало между ним и Гарри: – Конечно, могу! Раз уж сумел избавиться от сонных чар, которые ты применял ко мне исключительно из дружеских побуждений. Прости, я оказался не готов наблюдать, как ты бегаешь ночами на свидания.

– Я не…

– Да ну! И в совятню не ты каждый вечер бегал, ожидая, когда тебя позовут? Только не надо считать меня идиотом!

– Северус, но ведь Ритуал…

– А Ритуал – это вообще удобный повод! Ничего личного, но нам надо обменяться спермой… подумаешь, какая мелочь! А потом надо будет закрепить результат, а потом…

– Но откуда…

– Не один я наблюдал за вашим романом!

– Северус! Всё не так!

– А я тебе верю! Всё ещё интересней! Только вот смотреть на это я не хочу! И не буду!

Петтигрю с огромным интересом следил за разгорающимся скандалом. Ему не хватало только стаканчика попкорна… впрочем… краем глаза Гарри заметил, что за ними наблюдают почти все пассажиры, находящиеся в зале. Но Северус ни на кого не обращал внимания:

– Ты думаешь, мне не больно? Больно! Но лучше пережить это сейчас, чем потом… когда без тебя станет совсем невозможно!

– Северус! Мне уже сейчас без тебя невозможно! И если ты уедешь…

– Ложь! Я не знаю, зачем это тебе нужно…

– Идиот! Потому что я тебя люблю! Скотина упрямая! Я без тебя не могу!

Гарри уже кричал, наплевав на восторженных зрителей. Северус вздрогнул, словно от удара, и Гарри понял: сейчас или никогда. Он схватил замершего Северуса в охапку и пресек дальнейшие возражения поцелуем.

– Люблю… дурак… люблю… не могу… – шептал он в неожиданно податливые губы, больше всего боясь, что Северус не ответит, оттолкнёт.

– Идиот… – выдохнул Северус в ответ и властно притянул Гарри к себе: – Я не буду тебя ни с кем делить!

– Да-а-а…

– Никаких Лордов!

– Да-а-а-а…

– И…

– Да-а-а-а!

Они целовались, как ненормальные, словно в последний раз, но Гарри-то точно знал – это только начало!

– Всё да!

Гарри не сразу сообразил, что громкие звуки вокруг – это аплодисменты от благодарных зрителей, а когда понял, то лишь показал им за спиной Северуса поднятые вверх два пальца, которые означали – «победа». Зрители встретили его демонстрацию одобрительным свистом. Удивительно, что Северус, обычно старающийся держать проявления чувств в недосягаемом для остальных месте, вёл себя так вольно и раскованно. Может, и он понял сейчас что-то очень важное про них, про то, что это не просто увлечение и буйство гормонов, про то, что это навсегда. Гарри вспомнил про камень, сиротливо лежавший в кармане, и надел его на шею Северуса, туда, где ему самое место, и тотчас же замер, переживая двойную бурю эмоций.

– Люблю…

– Да! – Северус зажмурился и сильнее прижал Гарри к себе.

Так, наверное, можно было простоять вечно.

– Простите, посадка на парижский рейс заканчивается, вы идёте?

К ним подошла невысокая девушка в форме работника аэропорта.

– Конечно, нет!

– Как нет?

На Петтигрю было жалко смотреть. Так выглядят дети, когда узнают, что Санта Клауса не существует – казалось, он готов расплакаться. Гарри даже стало его жаль, а может, он просто в этот миг готов был любить всех:

– Никуда твоя Бразилия не денется! Я слышал, Кеттлбёрн туда собирается этим летом и ищет ассистента. И больше всего он обрадуется ассистенту-анимагу, потому что пишет монографию о влиянии анимагии на свойства крови.

– Правда? – пухлые губы перестали вздрагивать.

– Клянусь!

– Вы идёте на рейс? – повторила свой вопрос служащая аэропорта.

– Нет! – ответил Северус.

– А билеты?

Северус с довольной улыбкой достал свой билет и разорвал сначала пополам, потом ещё и ещё.

– Что вы делаете?!

– Никуда не летим!

Северус подбросил в воздух обрывки билета и счастливо засмеялся, глядя, как они кружатся, подхваченные порывом ветра.

========== 83 ==========

ЭПИЛОГ

1991 год

Гарри придирчиво оглядел себя в зеркале. Волосы не торчат, мантия отглажена… он крутанулся на каблуках, наблюдая за взметнувшейся полой. Нестись по коридорам с чёрным крылом за спиной, как когда-то профессор Снейп, он так и не научился. Хотя, что ещё удивительнее, Северус сейчас тоже ходил совсем по-другому. Мягко, по-кошачьи, без этих спецэффектов и внезапных появлений из пустоты.

– Ты что так долго?

Гарри вздрогнул. Про внезапные появления он, пожалуй, погорячился. Тихо вошедший Северус выразительно посмотрел на часы, висящие над камином.

– Опоздаем, Дамблдор опять будет понятливо улыбаться и намекать на всякую ерунду.

– Он это любит, – Гарри никак не мог совладать с галстуком, ношение которого во время учебного года было обязательным. – Помоги, а?

– И чем ты был занят раньше? – ехидно поинтересовался Северус, начиная возиться со сложным узлом.

– Ты не поверишь…

– Составлял поурочные планы на год?

– Бери выше!

– Писал речь для первокурсников на первый урок?

Гарри щекой потёрся о руку Северуса:

– Должен же я написать что-нибудь такое же грандиозное, как было у тебя… «заткнуть пробкой смерть… сварить славу…»

– Верю на слово.

– Ага… мы дышать боялись.

– Зная тебя, как-то не очень верится.

– Боялись…

– Что, и братья Уизли?

– Они называли тебя самым большим ублюдком, которого знали.

Северус усмехнулся:

– Очевидно, это качество передаётся половым путём.

– Не мог же я оставить безнаказанной их дурацкую выходку?

– А посылать этих троллей в мою лабораторию? Я не мог никуда отойти, потому что до сих пор не понял, как они спёрли ту шкурку бумсланга…

Северус начинал кипятиться. Хоть у колдомедика общение со студентами и сведено к минимуму, но подростки никогда не вызывали у него теплых чувств, особенно такие активные. Фред и Джордж были почти такими же, как их запомнил Гарри. Правда, он никогда не думал, что увидит, как они в нерешительности будут топтаться за спиной Макгонагалл на церемонии распределения. Однако на этом их смущение закончилось, и они принялись заниматься любимым делом – сеять хаос и разрушение, но наблюдать за этим с преподавательского места Гарри оказался не готов.

Историю магии всё ещё считали чем-то несерьёзным, пожалуй, только бывшие слизеринцы сумели объяснить своим детям важность данных знаний. Поэтому было очень важно подобрать такие слова, которые смогли бы разжечь у первокурсников интерес к предмету. Гарри никогда не думал о профессорской карьере, но после того, как его учебник по Истории магии наделал много шума, а Бинс, разводя своими призрачными руками, сказал, что детям о таком нельзя рассказывать, у него просто не осталось выбора. А тут ещё очень удачно Помфри вышла замуж и уехала в солнечную Италию, оставив вакантным место, которое без труда получил Северус, под добродушные высказывания Дамблдора о недопустимости разлук у любящих пар.

Гарри был очень рад такому раскладу, потому что Хогвартс ревностно требовал себе практически круглосуточного служения, а оставлять Северуса даже на пару дней он был всё ещё не готов. В итоге Северус стал штатным колдомедиком замка, а Гарри – профессором. Поначалу Гарри многое смущало, например Макгонагалл, не умеющая вовремя остановиться и раз за разом проигрывающая в карты Флитвику, который совершенно точно мухлевал, но никто не мог его поймать.

А сегодняшний завтрак вообще обещал стать «апофеозом абсурда», как выразился Северус, который и торопился больше для того, чтобы ничего не упустить. Пока детей вез Хогвартс-экспресс, профессора успевали немного расслабиться. Как раз настолько, чтобы хватило до следующих каникул. По слухам, которые активно распространяла Роланда Хуч, Дамблдор должен был представить нового профессора маггловедения, и почти никто не сомневался, что им будет Нимфадора Тонкс. Специально в пику Люпину, который на её выпускном напился и, запершись в кабинете защиты, слёзно каялся, что чуть было не «совратил студентку». Конечно, вопрос о том, кто кого чуть было не совратил, был более чем спорным. Лично Гарри ставил на Тонкс, как более решительную особу. Горячая кровь Блэков не давала ей ждать у моря погоды, на что Северус ехидно ей советовал поглядеть на собственную тётку, которой такие методы не принесли ничего кроме головной боли.

Про головную боль Гарри мог бы поспорить: по его наблюдениям голова должна была болеть у Тома Риддла, замечаемого в последние годы только в обществе Беллатрикс, хоть он и «не сделал из неё честную леди», по меткому утверждению Дореи. Но, похоже, саму Бель это не сильно занимало, как и Тома. Спрашивать прямо об их отношениях не решалась даже ушлая Рита Скиттер, а в слухи о том, что он, наконец, её бросил, уже почти никто не верил… разве что кроме самых отсталых домохозяек в провинции.

– Ты можешь и дальше медитировать у зеркала, а я пошёл.

Северус одёрнул чёрный жилет и вышел из их комнат, заставляя Гарри поторопиться. Большой зал поражал своей гулкой и какой-то торжественной тишиной, которую нарушали шепотки профессоров, что-то горячо обсуждающих в ожидании героев сегодняшнего дня.

– Вы что так долго?! – возмутилась Роланда. – А если я не стану принимать ставки?

– А куда ты денешься? Я по-прежнему лучше всех варю Перечное и Антипохмельное, – фыркнул Северус. – На что берёте?

– На то, что это будет Тонкс, ставить уже бессмысленно, – зашипела Роланда, – поэтому мы ставим на Люпина.

– Отлично. Тогда запишите пять галеонов на то, что он никуда не денется.

– Слишком общая фраза.

– Хорошо. Пять галеонов на то, что Люпин останется в замке профессором, а к концу года объявит о своей женитьбе.

– Принято!

– А я ставлю…

Договорить Гарри не успел, потому что двери зала распахнулись, и на пороге появился Дамблдор, придерживающий под локоть Люпина, то ли для того, чтобы тот не упал, то ли опасаясь побега.

– А вот и мы, друзья! – радостно провозгласил Альбус. – Мы немного задержались, рассуждая о наших новых первокурсниках…

– Держу пари, спорили, кто на какой факультет пойдёт, – прошипела сквозь зубы Роланда, считающая, что этот тотализатор вполне уже пора легализовать.

– Присаживайся, дорогой Ремус.

Повинуясь широкому жесту Дамблдора, «дорогой Ремус» уселся на единственное свободное место. Люпин выглядел смущённым, потому что явно догадывался о том, что будет дальше, и вымученно улыбался, силясь разжалобить коллег. Но не только Гарри знал, что это только маска. Помона Спраут ласково взглянула на Дамблдора:

– Не томи, Альбус, что ты решил?

Дамблдор хитро оглядел профессоров:

– А сейчас я хочу вам представить нашего нового профессора маггловедения. Давайте встретим его, как полагается… аплодисментами.

Инициативу директора все дружно поддержали, а Флитвик залихватски свистнул, отчего Люпин покраснел и уставился на сложенные перед собой руки. Гарри даже стало его немного жаль. Всё-таки коллеги, беззастенчиво пытающиеся устроить чью-то личную жизнь, иногда бывали жестоки. Но с другой стороны, если и в той, не случившейся реальности Ремус и Нимфадора были вместе даже во время войны…

Дверь открылась, и на пороге появилась радостно улыбающаяся Нимфадора Тонкс, волосы которой пламенели всеми оттенками красного.

– Доброе утро!

Перешагивая порог, Тонкс споткнулась и эффектно грохнулась в центре зала. Это досадное происшествие ничуть не умалило её энтузиазма и дало повод коллегам проявить себя с самой лучшей стороны, заботясь о ней.

– Иди и подай девочке руку, – рассерженной кошкой шипела на Люпина Макгонагалл, а Флитвик уже начал подталкивать его в спину.

– Отстаньте от него, – внезапно вступился Северус и добавил с неожиданной прозорливостью: – Вы же только мешаете!

Макгонагалл обиженно поджала губы:

– Мы хотим, как лучше!

– А получается, как всегда, – хохотнул Флитвик. – Кто бы мог подумать, что ты, Северус, окажешься самым чутким…

Этот же «самый чуткий» Северус после завтрака как раз занимался высмеиванием приветственной речи Гарри, когда в дверь осторожно поскреблись.

– О, друг Рем, – Северус махнул палочкой, закрывая за гостем дверь, – ты-то нам и нужен!

– Зачем? – вырвавшийся из цепких лап благодетелей Ремус с довольным видом вытянул ноги в кресле рядом с камином.

– Как друг детей!

– И ты туда же?

– Я в хорошем смысле, – оскалился Северус, изображая улыбку, – первокурсники тебя обожают.

Напрягшийся было Ремус выдохнул и ослабил узел галстука.

– И зачем я вам понадобился?

– Гарри готовит речь!

– Северус, я же просил! – возмутился Гарри, подозревая худшее.

– О твоих оборотах мы поговорим позже, – успокоил Северус, – нам нужно найти общее направление.

– О-о… – Ремус закивал головой, – это действительно важно.

– Вот! – поднятый вверх палец Северуса подчеркнул важность происходящего. – Смотри, твоя Защита от Тёмных искусств предполагает интересный рассказ о многоликости и многообразии этих самых искусств, и на зельеварении тоже много о чём можно рассказать, но вот что говорить на Истории Магии?

– Ну-у… о восстаниях гоблинов! – вспомнил Ремус.

– И кому это интересно?

– Детям… должно быть интересно.

Северус радостно потёр руки:

– Тебе было, только честно?

– Нет!

Всё-таки Ремус был честным.

– И что это нам даёт?

К чему клонит Северус, не понимал даже Гарри, знающий его лучше всех. Не понимал и Ремус:

– Что?

– Нам надо найти в Истории Магии что-то такое, что поразит воображение этих маленьких засранцев!

– Вот я и рассказывал о том, чем заканчивались эти восстания, – обиделся Гарри. – Кровь, кишки…

– Ну да, ну да! – ехидно отозвался Северус. – Ни слова про ритуальные казни, оружие и воинственный нрав гоблинов!

– Но это же дети!

Северус посмотрел на Ремуса с выражением «за что мне это?», а потом строго сказал:

– Гарри, у тебя два пути: или ты их, или они тебя! Пока ты им проигрываешь.

– Неправда!

– Правда. Вспомни уроки Тома!

Ну да… Гарри прекрасно помнил то время, когда Том Риддл «решил уделить им немного внимания», тогда он ещё не был министром, поэтому с удовольствием развлекался. Северуса он учил полётам без метлы и ментальным наукам, а с Гарри занимался Тёмными искусствами, попутно объясняя, почему не бывает «плохих» и «неправильных» знаний, но не мог же Гарри такое говорить детям? Те ведь сразу…

– Во-о-от! Пока ты не начнёшь считать их людьми…

«А сам-то?!» – хотел закричать Гарри, вспомнив о том, что профессор Снейп детей людьми не считал, предпочитая проверенный метод кнута. Неужели он их банально опасался? И у Северуса теперь уже не спросишь. Образ того самого профессора, который когда-то очень давно мрачной тенью летел коридорами Хогвартса, сильно потускнел, и глядя на Северуса сейчас, Гарри не понимал, почему тот казался тогда ему таким… старым. И ведь не разберёшь сейчас, в чём дело: то ли в том, что они ровесники, или потому, что Северус и правда отлично выглядит. А может, просто Гарри не объективен…

========== 84 ==========

Ремус неожиданно вспомнил о важном деле и торопливо ушёл. Гарри продолжил грызть перо, думая о речи.

– Ты хочешь сказать, что ничего такого не имел в виду? – Северус чуть наклонил голову, приподнимая бровь.

– Ты о чём?

– Твоя репутация кролика только что покачнулась… в моих глазах.

– Так всё же, о чём? – всё ещё не понимал Гарри.

– Как ты думаешь, почему ушёл тактичный Люпин? – промурлыкал Северус, усаживаясь на рабочий стол.

– Вспомнил о деле? – включился в игру Гарри.

– Не исключено, – Северус отобрал у Гарри перо и опрокинул чернильницу, устраиваясь поудобнее. – О деле вспомнить никогда не поздно…

Дело оказалось чрезвычайно увлекательным и сложным, заставив переместиться Северуса и Гарри со стола в кресло, а потом и вовсе на ковёр у камина. На Гарри остался только галстук и то потому, что на повторную возню с узлом могло не остаться времени.

Камин вдруг вспыхнул зелёным, и среди горящих поленьев появилась голова Сириуса:

– Ага! Я так и знал!

– Мы просто не хотели тебя разочаровывать, Блэк.

– Пф-ф. Я знал, что вы времени не теряете, поэтому заглянул просто по-дружески предупредить, что с вами хочет поговорить Лилс, – Сириус довольно оскалился и добавил: – Она так волнуется за своего Гарри… который Гарри Джеймс. Мальчик впервые едет в школу… с ним может случиться всякое… то ли дело моя Долли: сундук в зубы, и прощай, Альфард! Попадёшься – получишь… но подозреваю, что он не будет попадаться.

Удивительно, но сын Сириуса оказался тихоней – ну, насколько это слово можно применить к Блэку, – в отличие от близнецов Регулуса. Правда, Гарри однажды удалось подглядеть, как невозмутимый Альфард что-то быстро объяснял братьям, а те разве только что в рот ему не заглядывали. В итоге близнецы оказались заперты в Ритуальной комнате с полустёртой пентаграммой и только хмурились, когда им приводили в пример «дорогого кузена Альфарда», который незаметно строил им грозные рожи. Поэтому Гарри смог только посочувствовать Горацию Слагхорну, факультет которого сегодня пополнится как минимум одним Блэком. А Северус тем временем продолжил пикировку с Сириусом:

– И ты, Блэк, мог бы так откровенно и не пялиться.

– Да что я там не видел?! Но Лилс поберегите… прикройтесь хоть, что ли… местами… хоть вы и мужики интересные, но…

– Трепло!

– Кролики!

Сириус хотел ещё что-то добавить, но тут его за волосы схватила милая супруга и вернула в лоно семьи.

– И этот подкаблучник будет ещё учить жить, – проворчал Северус и принялся натягивать брюки. – Одевайся… Блэк, конечно, трепло, но Лилс нас ещё не инструктировала… сегодня.

Гарри едва успел застегнуть рубашку, как в камине показалась взволнованная Лили:

– Доехали?

– Ты же знаешь, поезд прибывает вечером, никаких изменений в расписании не было.

– Ох… – Лили тяжело вздохнула, – к вам можно? Я, конечно, знаю, что нельзя, защита и всё такое, но ведь Сев наверняка…

Польщённый Северус явно собирался открыть камин для подруги, хотя ещё утром они с Гарри условились – «ни за что!», не хватало ещё, чтобы встревоженная Лили появлялась в камине в самое неподходящее время. Гарри принялся подавать Северусу знаки, напоминая об уговоре, но тот сделал вид, что не заметил:

– Только сегодня, пока дети ещё не в замке. Потом защита усилится.

Хитрец! Но Гарри и сам с радостью повидал бы свою мамочку, которую с удовольствием поддразнивал, называя наседкой, и печально сообщал, что от такой опеки он бы вырвался из дома, едва научившись ходить. Однако его тезка, Гарри Джеймс Поттер, казалось, был всем доволен.

Рождения ребенка Джеймса и Лили Гарри ждал с замиранием сердца. Он боялся признаться даже Северусу, что ожидает чего-то страшного от встречи с самим собой. Как его не убеждали в том, что это будет совсем другой человек, родившийся двумя месяцами раньше и в измененном мире, только увидев малыша, он поверил, что полностью изменил историю. Гарри Джеймс Поттер родился 31 мая и даже внешне сильно отличался от Гарри, потому что был полной копией Лили, а вот глаза были, как у Джеймса… такая вот ирония судьбы.