Текст книги "Любитель экзотики (СИ)"

Автор книги: HelenRad

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 30 страниц)

Ну и кто здесь больше слизеринцы? Хотя ещё неизвестно, на каком факультете учились старшие Поттеры… Гарри приободрился. Всё складывалось лучше некуда, только бы не спугнуть удачу!

За ужином Гарри попытался засунуть столовую салфетку за воротник рубашки, после чего был уличён в шутовстве и клоунаде. Подумаешь, манеры! В одном фильме герой именно так и обошелся с этой накрахмаленной фигнёй.

Если Северус и пожалел о своём скоропалительном решении остаться, то он ничем этого не выдал, до конца обеда обмениваясь с Блэком такими взглядами, что Гарри уже был готов аппарировать его в мрачный дом в Тупике Прядильщиков, только бы подальше от искушения. Решение пришло спонтанно. Отпросившись на минутку, Гарри выскочил на улицу и, вытянув в сторону руку, чуть прищёлкнул языком. Так и есть! Сова бесшумно спланировала откуда-то сверху. Порадовавшись своей сообразительности, Гарри метнулся в кабинет, где видел стопку чистых пергаментов и чернильницу с пером.

«Милая Долорес!

Как тот актер, который, оробев,

Теряет нить давно знакомой роли,

Как тот безумец, что, впадая в гнев,

В избытке сил теряет силу воли, -

Так я молчу, не зная, что сказать,

Не оттого, что сердце охладело.

Нет, на мои уста кладет печать

Моя любовь, которой нет предела…

Вечно твой Сириус»

Перо летело по бумаге, записывая сонет, который когда-то вбивала в голову учительница литературы. Надо же! Пригодился… правда, Гарри не помнил окончания, но так даже лучше звучало. Стыдно не было… ни капли! Пусть «горячая штучка» приструнит своего зарвавшегося поклонника! Сова послушно спланировала на руку, и Гарри, морщась от неприятных ощущений, оставляемых острыми когтями, привязал к ее лапке письмо и подбросил.

– Долорес Амбридж. И дождись ответа. Обязательно.

Сова, понятливо ухнув, улетела, а Гарри вернулся к столу, где как раз подавали десерт. Жизнь налаживалась! Только Лили заподозрила что-то неладное, выразительно посмотрев на Гарри, но он только пожал плечами и с самым невинным видом принялся ковырять вишнёвый пудинг.

Поттеры уважали традиции и не вели никаких серьёзных разговоров за столом, поэтому к концу обеда тишину нарушал только перестук Гарриной ложки по креманке. Уж очень заманчиво было дождаться момента, когда с лица Дореи пропадет любезная улыбка. Но то ли Дорея обладала чудовищным самообладанием, то ли Гарри стучал негромко…

Сова появилась внезапно и показалась Гарри какой-то растрепанной. Точно! Красный конверт можно было узнать без труда – вопиллер! Дорея, не скрывая интереса, смотрела, как послание, спланировав на стол перед Сириусом, заговорило высоким голосом, явно стараясь не срываться на крик:

«Сириус Блэк, ты – самовлюблённый засранец, который даже не представляет, как ухаживать за приличными девушками! А твои понятия о «тонком искусстве любви» почерпнуты из надписей на стенах! Даже гигантский кальмар способен доставить больше удо…»

Карлус испепелил вопиллер, сохраняя невозмутимое спокойствие:

– А теперь приглашаю всех в библиотеку.

Сириус весь путь до библиотеки бурчал о том, «какая муха её укусила» и что «всё же было отлично». Джеймс не выдержал:

– Уймись, Бродяга. Оказывается, не все в состоянии оценить твой изысканный стиль…

– Но почему именно сейчас?

Слышавший этот разговор Северус вопросительно посмотрел на Гарри. Оставалось только невинно округлить глаза: «и в мыслях не было». Лили замешкалась в дверях, пропустив всех, и когда они остались с Гарри в коридоре одни, тихо прошептала:

– Ну и жук же ты, сынок!

– И не говори! Никакого воспитания…

Дождавшись, пока все рассядутся по местам, Карлус произнес проникновенный спич об обретении Родом Поттер ещё одного члена, потом долго и нудно цитировал какой-то кодекс, после чего принялся рассказывать о судебной казуистике. Гарри чуть не уснул, когда, наконец, услышал:

– Поэтому нами было принято почти соломоново решение. Я принимаю Гарри Поттера в Род как своего сына.

Джеймс соображал быстрее. Он посмотрел на Дорею:

– Матушка?

– Я согласилась.

– Но ведь это…

– Это поможет избежать сложностей с наследованием и избавит Гарри от большой ответственности. Больше этот статус не повлияет ни на что.

– Но его же не примут в Слизерине!

– Джеймс, а почему ты думаешь, что твой сын пойдёт именно туда? А на Гриффиндоре на такие мелочи попросту не обратят внимания…

Гарри хоть и не сомневался, куда попадёт при распределении, решил вечером уточнить у Северуса некоторые факультетские особенности. Да и вообще, надо же посмотреть, как его устроили?

Гостевая спальня не отличалась особой роскошью: большая кровать и душ в соседней туалетной комнате. Но Северус, похоже, не обращал на обстановку никакого внимания. Он разлёгся на кровати и даже не удивился появлению Гарри.

– Привет, ты как?

– Нормально, а ты?

– Тоже ничего… тебе вообще тут нравится? – Гарри обвел рукой комнату, почему-то ощущая себя хозяином.

– Поскромнее, чем у Малфоев, но в целом… неплохо.

Упоминание Люциуса заставило насторожиться.

– Ты бывал у Малфоев?

– Приходилось…

Ох, как не нравились Гарри такие туманные ответы! Отчего-то вспомнилось, как когда-то давно Сириус Блэк упрекал Снейпа в том, что тот был комнатной собачкой Малфоя… как теперь узнать, что он имел в виду?

– И что ты там делал?

– Гостил…

Информативно…

– Ну, день ты погостил… другой… а потом что?

– Вообще-то я был там неделю.

– И целую неделю… просто… гостил?

– Ну да… Люциус разрешил мне покопаться в библиотеке. Ну, знаешь, не там, где что-то уникальное, а как бы для общего доступа. Но и там было много интересного.

– А где был Малфой?

– Тоже где-то там… я его не искал, а то он постоянно приставал ко мне… – Гарри чуть ли не подпрыгнул, а не заметивший этого Северус продолжил: – с трансфигурацией.

– А-а… в этом смысле…

– Ты… ревнуешь?

Казалось, Северуса удивляет тот факт, что его можно ревновать. Уставший от подозрений Гарри не выдержал и, схватив его в охапку, поцеловал:

– Ужасно… но особенно к Блэку!

Северус улыбнулся и, быстро поцеловав Гарри, поинтересовался:

– И поэтому ты написал его «крошке Долорес»?

Признаваться не хотелось:

– Вот ещё… это она сама.

– Ага… и момент подгадала… всё-таки твоя бабуля не права.

– В чём?

– Решив, что тебя распределят на Гриффиндор.

– Давай не будем её раньше времени… разочаровывать?

– Вряд ли её это разочарует. Она сама закончила Слизерин, как и все Блэки, за редким исключением…

– А что все так переполошились, когда узнали, что меня выдадут за…

– Бастарда?

– Ага…

– Понимаешь, традиции никто не отменял… даже признанные бастарды могут наследовать лишь в одном случае, в отличие от тех же полукровок, которые, хоть и с оговорками…

– Да меня это как-то не волнует… я всё равно не собирался заводить детей и продолжать Род.

– Почему?

– Видишь ли, Северус… – Гарри изобразил очень серьёзное лицо: – Ни ты, ни я не сможем «понести и быть в тягости», не говоря уже о том, чтобы родить.

Открытый от удивления рот Северуса дорогого стоил.

– Ты… это серьёзно?

– Ещё как!

– Так ты это… из-за меня?

– Рожать не буду? – уточнил Гарри.

– Болван. От наследства отказался. Из-за меня?

Гарри испугался, что Северусу может прийти в голову отказаться от него из-за каких-то дурацких дел Рода и прочей ерунды, и он заюлил:

– В общем-то нет. Просто к такому меня никогда не готовили… я традиций всяких этих не знаю… да и вообще… детей не люблю…

– Особенно своих… – подсказал Северус.

– Ага! Своих особенно!

– А я тебе верю. У тебя же не будет эльфов, на которых можно столкнуть неприятные хлопоты. Да и дети наверняка будут страшненькими…

– Почему это?

– Кто ж за тебя пойдет-то? Только какая-нибудь ущербная… ведь ни фамилия, ни деньги, ни красота никого не привлекают.

– Ты только что назвал меня красивым?

– И что? Посмотри в зеркало. Внимательно!

– И?

– Что ты видишь?

– Себя… я там всегда такой, если ты об этом…

Северус вздохнул.

– А теперь посмотри на меня…

– И что?

– А с годами будет только хуже…

– Какой же ты идиот!

И Гарри от души принялся доказывать меру заблуждения Северуса, всё больше увлекаясь… а сильно мешающая аргументам одежда сваливалась у кровати в неопрятный ворох…

========== 40 ==========

Определённо, на комнате стояли какие-то чары! Потому что объяснить появление Дореи простой любезностью не получалось. Не могла же она лично обходить все комнаты, чтобы пожелать гостям доброй ночи?

Дорея вошла в комнату после короткого стука и без тени смущения разглядывала наполовину раздевшихся почти любовников. Если бы Гарри не был так зол, он бы разглядел одобрение в ее взгляде, а так ему оставалось только шипеть сквозь стиснутые зубы, прищемив молнией самое дорогое. Северус просто завернулся в покрывало и вполне достоверно изображал невозмутимое спокойствие. Дождавшись, пока Гарри спрыгнет с кровати, Дорея заговорила:

– Я неприятно удивлена таким безрассудным поведением собственного внука.

– И в чём же заключается безрассудство моего поведения, бабушка?

– И ты, пытаясь склонить к недопустимой близости несовершеннолетнего, ещё спрашиваешь?

– Мне скоро семнадцать, мэм, – подал голос Северус.

– В январе, если я не ошибаюсь?

– Да.

– Так вот, до достижения совершеннолетия вы находитесь под опекой…

– Простите, мэм, но опекающим меня совершенно без разницы, где я сплю, сколько и с кем.

– Возможно, вы ошибаетесь, но как бы там ни было, мой внук точно не станет делать ничего противозаконного.

– Бабушка!

– Что, Гарри? Ты хочешь сказать, что не считаешь Северуса несовершеннолетним?

– Он уже взрослый!

– Ты ведёшь себя, как капризный ребёнок!

– Хоть попробую, каково это – быть капризным ребёнком!

Однако смутить Дорею было непросто. Очень непросто.

– Мало того что твои капризы будут стоить Северусу репутации, так тебя ещё и могут привлечь к ответственности как растлителя!

И где она была, когда на Северуса покушался Мальсибер? А уж тот-то наверняка знал все эти тонкости… гад! Дорея строго посмотрела на Гарри:

– Надеюсь, молодые люди, вы не наделаете глупостей?

– Обязательно, – пробурчал Гарри.

– Вот и хорошо! Я не возражаю, если вы свою энергию направите в иное русло и найдете себе другие интересные занятия.

И что может быть интереснее, чем близость с Северусом? «Иное русло»… надо же так завернуть… хотя…

– Сублимация, я слышал о таком…

Дорея, похоже, не слышала:

– Не стоит так выражаться в присутствии женщин и детей. Да и этим самым я бы посоветовала заниматься наедине с собой в интимной обстановке.

– Обязательно, бабушка! Вам сообщать о сеансах суб…

– Я прекрасно обойдусь без этой информации. Надеюсь, мы поняли друг друга?

– А если…

Дорея скептически покачала головой:

– Есть такое чудесное заклинание… гм-м… временной недееспособности. Не заставляйте меня прибегать к крайним мерам.

Вот ведь ведьма! Когда она ушла, даже не настояв на том, чтобы Гарри оставил комнату Северуса, настроение было испорчено. И что теперь? Даже не целоваться?

– Попробуем?

Гарри подмигнул Северусу.

– Что именно?

– Узнать, где проходят границы… дозволенного.

Просто поцелуй не привел ни к чему криминальному – Дорея не просочилась сквозь стену, разбрасывая проклятья. Только когда Гарри с Северусом увлеклись, пробираясь руками под наскоро нацепленную одежду, появилась серебристая росомаха и склочным голосом прошипела:

«Мальчики!»

Ну, хотя бы так… и кстати, к своему стыду, Гарри так и не выяснил одну нужную деталь, которую уже знала Дорея.

– Северус, а когда у тебя день рождения?

– Девятого января… а у тебя ведь тридцать первого июля?

– Ага… было… – Гарри вздохнул: – с этими временными перемещениями я даже не могу сказать, сколько мне сейчас лет. Нет, я, конечно, приблизительно знаю…

– Вы же с утра идёте к гоблинам?

– Ага…

– Вот они и скажут.

– И дату рождения узнают?

Северус задумался:

– Надеюсь, Карлус знает, что делает.

– Я тоже…

Гарри неожиданно пришла в голову совсем уже интересная мысль про «иное русло». Дорея права – Северуса непременно надо чем-то занять, чтобы он не начал грустить.

– Северус, поскольку нам осталась только сублимация, предлагаю начать что-нибудь действительно важное, такое, как поиск хоркруксов.

– Что ты предлагаешь? – оживился Северус.

– Мы же с тобой знаем, что дневник у Малфоя?

– Да. И что? Он его наверняка спрятал.

– Ха! Нет ничего такого, чего бы нельзя было найти!

– Но чтобы искать, нужно, как минимум, оказаться в пределах досягаемости предмета.

– Ты смотришь в корень! Ты отправишься к Малфою в гости со своим фамильяром. Ты же там уже был, и тебе никто не удивится?

– Но меня никто не приглашал…

– Ерунда… приглашение можно подстроить… а потом дело техники…

– Я не оставлю тебя одного в меноре!

– Да я и не собирался! Мне бы только с Добби снова познакомиться и дать ему свободу…

– Это невозможно! Домового эльфа может отпустить только его хозяин… и говорят, что для домовиков это наказание.

– Для этого – награда. Видел бы ты его! Глаза горят, улыбка на пол-лица…

– Воображаю… ужас-то какой…

– Да ну тебя!

Чтобы заставить Северуса улыбаться, Гарри мог рассказать и не такое.

– А как ты собираешься добиться моего приглашения к Малфоям?

– Я уже всё придумал! Поручим это Дорее.

– И она…

– Уверен! Про другое русло придумала именно она… вот пусть и расплачивается.

Они полночи проболтали, строя планы, и уснули как-то неожиданно и, конечно же, даже не подумав разойтись по комнатам. Поэтому утреннее сонное томление Гарри было оборвано недремлющей росомахой:

«Мальчики!»

Ну да… Гарри поцеловал сонного Северуса и побрёл в ванную комнату. От греха подальше.

Идея навестить Малфоя была встречена Дореей с нескрываемым воодушевлением, и Гарри не сомневался, что в самом недалёком будущем они её осуществят, поэтому с энтузиазмом собрался в Гринготтс.

– Ну что, Гарри? Покажем этим упырям, что Поттеров рано списывать со счетов?

– Конечно, покажем!

В Гринготтсе всё было так, как Гарри и запомнилось: тихо и пафосно. Ушастый клерк проводил их в кабинет управляющего «по особому делу» и замер в дверях в ожидании особых распоряжений. Карлус многократно поклонился и начал рассказ о том, как «спустя годы ему неожиданно открылась истина».

Гарри заслушался. Если на минуту поверить в то, что Карлус говорит правду, то оставалось только удивляться его умению рассказать пикантную историю о собственных похождениях так, чтобы вызвать восхищение главным героем… да уж… и ни разу не покраснел! И тем более, не повторился. Закончив с «романтической частью», он перешёл к «деловой», сразу оговорив размер вознаграждения за помощь в этом нелёгком деле. Неудивительно, что никто не стремится ввести в Род ещё одного ребёнка. За такие-то деньжищи…

Управляющий очень доброжелательно кивал и после слов о вознаграждении смерил Гарри таким взглядом, что сразу вспомнились все рассказы о кровожадности гоблинов и байки о том, как они сдирают кожу с поверженных врагов… заживо. Гоблин махнул рукой, отправляя клерка, и только после того как за тем закрылась дверь, сказал:

– Пройдемте в Ритуальную комнату, дело-то сложное…

– Может, обойдёмся моим свидетельством и увеличением гонорара на десять процентов?

Во взгляде гоблина Гарри отчетливо видел, как складываются цифры, но интерес всё же перевесил:

– В Ритуальную комнату. И я дам гарантии сохранения конфиденциальности.

– Обет.

Гоблин задумался ещё на пару мгновений, но потом всё же тряхнул головой, соглашаясь:

– Обет!

В эту загадочную комнату Гарри шёл, как на плаху. Кто знает эти ритуалы? Рон рассказывал что-то про гадание на кишках… Гарри тогда поразило красочное описание кишок, завязываемых бантиком. Правда, не исключено, что Рон врал…

Ритуальная комната представляла собой небольшой зал, стены которого образовывали ровный круг. Сводчатый потолок куполом накрывал зал и казался невероятно высоким. Когда по щелчку гоблина зажглись факелы, Гарри замутило. Стены, поначалу казавшиеся черными, оказались почти зеркальными, отражая свет так ярко, что заболели глаза. Заметив интерес Гарри, гоблин снизошёл до пояснений:

– Это обсидиан – вулканическое стекло. Самый нейтральный материал к творимой здесь магии. Он…

Карлус кашлянул:

– Позвольте напомнить про Обет.

Гоблин с грустью посмотрел на Гарри и через мгновение заговорил торжественно и напевно, принося Обет. Карлус, казалось, впал в транс, кивая в такт и прикрыв глаза. Гарри всем телом чувствовал клубящиеся потоки магии, которые собирались вокруг гоблина, чтобы истаять с ослепительной вспышкой.

– Можно начинать? – уточнил гоблин.

– Да… пожалуйста.

Гоблин вышел в центр зала и трижды стукнул ногой по начертанной пентаграмме. Пол едва заметно дрогнул, приходя в движение. Лучи фигуры расходились, зияя провалами, складываясь и перестраиваясь подобно мозаике, и, наконец, образовали что-то типа кафедры, за которой любил выступать Дамблдор, только вместо фигуры добродушной совы её украшал каменный дракон.

Гарри не смог сдержать восторженный возглас к явному удовлетворению гоблина.

– Ваш сын – тонкий ценитель прекрасного.

– Да… он такой.

Гарри, решив, что ему позволено, приблизился к дракону и едва успел отпрянуть, когда тот внезапно плюнул огнём.

– Ух ты!

Страх пропал, уступив место бесшабашному интересу.

– Поклонитесь ему, молодой человек.

Гарри склонил голову, вспоминая о своём знакомстве с гиппогрифом и в очередной раз поражаясь любви магов и магических существ к разнообразным церемониям.

– Теперь подойдите, протяните ему открытую ладонь и замрите.

Он сделал, как велели, и едва не закричал от неожиданности. Дракон выдохнул струю пламени прямо ему на руку, и Гарри стоило неимоверных усилий устоять на месте. Однако вместо обжигающей боли он ощутил ласковое тепло и услышал тихий голос:

«Ну-ка… ну-ка… давно я не встречал путешественников… настолько издалека. Закрой глаза… ты уже знаешь, что накрепко привязался к этому времени?»

Гарри кивнул и услышал тихий, как шорох, смех.

«Люблю тех, кто встречает перемены с радостью… а ты знаешь, что носишь в себе то, что тебе не принадлежит?»

Это ещё что такое? Почему-то от безрассудного страха сжалось сердце.

«Не стоит бояться… ты можешь просто отдать чужое…»

Гарри напрягся, пытаясь объяснить, что не понимает, о чём речь. И что чужая у него только мантия, и то, если технически…

«Нет же, глупый детёныш… ты принес это с собой… кусочек будущего, которое может не свершиться, и владеть которым ты не имеешь права…»

Как же Гарри ненавидел такие загадки… иди туда, не знаю куда, найди то, неизвестно что… и вот опять… принёс он! Да не было у него ничего! Не было! Его невидимый собеседник смеялся:

«А ты забавный… молодой… горячий… влюблённый… ты прекрасно устроишься в этом мире, только, если ты не хочешь повторения истории, – отпусти её…»

Но как? Как?! Этот мысленный крик Гарри тоже был услышан и встречен тихим:

«Каждый выбирает сам, как…»

Тишина обрушилась на Гарри, и на мгновение от острого чувства потери стало больно дышать. Голова кружилась, и больше всего на свете хотелось лечь на этот каменный пол и закрыть глаза… может, тогда комната перестанет раскачиваться. Дракон, между тем, сложил крылья и, подняв вверх морду, изрыгнул сноп пламени, которое неожиданно рассыпалось на множество мелких очагов, образуя огненные буквы:

«Гарри Джеймс Поттер 31.07.1980»

Миг, и буквы начали оплавляться, складываясь в новую надпись:

«Гарри Чарльз Поттер 31.07.1958»

========== 41 ==========

Гоблин удовлетворённо потирал руки, а Карлус с тревогой разглядывал Гарри:

– Всё хорошо? – и, сердито обращаясь к гоблину: – Почему так долго?

– Могущественный захотел поговорить с вашим сыном, разве это плохо?

– Но мальчик чуть не потерял сознание…

Гоблин презрительно фыркнул:

– За такую милость можно потерпеть любые неудобства.

– Что он ему говорил?

– Мистер Поттер, поверьте, если мальчик сможет, он сам расскажет, а нет – то не стоит и вмешиваться.

Гоблин с таким значением посмотрел на Гарри, что сразу стало понятно – лучше обо всём молчать, а потом продолжил:

– Я лично заверю запись в вашей Родовой книге.

Карлус кивнул и приобнял Гарри за плечи. Очень вовремя, потому что ноги уже почти не держали. Гоблин посмотрел на семейную идиллию и, криво улыбаясь, заметил:

– Вам очень повезло с сыном…

Знать бы ещё, что он имел в виду.

В кабинете управляющего Гарри усадили в кресло и сунули в руки кружку горячего чая. Пока гоблин что-то писал в разных книгах, а Карлус внимательно перечитывал, Гарри чуть не задремал и, только облившись обжигающим напитком, немного взбодрился. Кажется, в чае был Укрепляющий бальзам, потому что пары глотков хватило, чтобы сонливость прошла и появилась жажда деятельности, и теперь уже Гарри едва дождался, когда же, наконец, будут улажены формальности, и можно будет идти домой. Что бы гоблин ни говорил про молчание, Гарри не терпелось рассказать обо всём Северусу. Вдвоём-то они точно поймут, что означают эти странные слова.

От посещения открытого на его имя сейфа Гарри отказался. Чего он не видел в тех катакомбах? А вот когда он спросил о возможности его самостоятельного пополнения, на него уважительно посмотрел не только дед, но и гоблин.

– Вы правильно воспитываете детей, мистер Поттер.

– Это у нас фамильное…

Дома их встретила Дорея, сообщив, что Северус «очень начитанный мальчик» и сейчас «занимается в библиотеке», а вот «остальные оболтусы» отправились погулять. Еще Дорея рассказала, что встречалась с Друэллой Блэк, которая как раз занимается организацией помолвки младшей Нарциссы с Люциусом…

– И мне очень повезло: в доме у Блэков я как раз встретила юного Малфоя, который понял меня с полуслова…

Дорея замолчала, в явном ожидании если не оваций, то восхищенных возгласов. Гарри решил порадовать бабулю, с восторгом воскликнув:

– Вам удалось договориться?

– Ещё бы не удалось! Надо же поощрять рассудительность внука?

– И что вы решили?

– Завтра с утра Люциус откроет камин для мистера Снейпа. А чем в это время будешь заниматься ты, мой осмотрительный внук?

Ответ сорвался с языка прежде, чем Гарри успел подумать:

– Буду сублимировать.

– Пожалуйста, без подробностей, – мгновенно откликнулась Дорея.

Карлус с интересом на них посмотрел и промолчал, а Гарри скромно кивнул:

– Я в библиотеку. Мне очень надо заниматься…

– Похоже, я поторопилась признать твою осмотрительность…

– Что вы, бабушка! Обещаю… никакой совместной сублимации…

– Иди уже!

Краем глаза Гарри заметил, как покраснел Карлус, сдерживая смех.

В библиотеке царил приятный полумрак, и только ореол света выдавал утонувшего в кресле Северуса. Он обложился книгами и, казалось, не реагировал на внешние раздражители. Первым делом Гарри уселся на подлокотник кресла и поцеловал Северуса, стараясь не нарушать пределов допустимого. Когда они начали задыхаться, появилась недовольная росомаха с её уже поднадоевшим:

«Мальчики!»

Ну, ничего-ничего… в Хогвартсе всё изменится…

Отпускать раскрасневшегося и растрепанного Северуса не хотелось, но не хватало ещё выслушивать очередные нотации от Дореи… да и желания знакомиться с её заклинанием не было. Поэтому, собрав волю в кулак, Гарри пересел на соседнее кресло. Всё-таки его самообладание точно было не хуже снейповского.

– Как всё прошло?

– Теперь я Поттер.

– Кто бы мог подумать…

– Точно говорю!

– И как это было?

– О-о-о! – Гарри театрально прикрыл глаза. – Банк, гоблины, управляющий, Ритуальный зал…

– Ты видел Ритуальный зал Гринготтса?

– Ха! Меня там проверяли…

Северус смотрел на Гарри, не скрывая восторга.

– И как?

– Удачно… – Гарри ему весело подмигнул – Теперь я Гарри Чарльз, рождённый в пятьдесят восьмом году.

– Это значит, что ты уже никуда не денешься?

– Получается, что да.

Северус с таким облегчением вздохнул, что стало ясно – не верил! Гарри и сам не до конца мог представить реальность происходящего.

– А ещё я разговаривал с какой-то сущностью…

– С какой?

– Вроде бы с каменным драконом… это он выполняет проверку в Ритуальном зале.

– И что он сказал?

– Какую-то хрень.

– Он не мог! Вспомни, что это было.

– Что-то типа загадки… – Гарри добавил голосу таинственности и закатил глаза: – Отдай то, что не твоё… отдай!

Последнее слово Гарри выкрикнул, протягивая руку к Северусу. Как же тот забавно подпрыгнул!

– Идиот!

А нечего было так смотреть! Гарри залез к нему на колени и от души поцеловал. Северус сначала возмущённо трепыхался, а потом ответил и даже укусил Гарри за губу. Бдительная росомаха появилась, как только ладони Северуса проникли под Гаррину рубашку.

«Мальчики!»

– Твою ж мать!

Гарри был с ним абсолютно согласен – никакой личной жизни. Северус рукой пригладил торчащие во все стороны волосы и несколько раз выдохнул, принимая невозмутимый вид.

– Так что за загадка?

– … ты принес это с собой… кусочек будущего, которое может не свершиться, и владеть которым ты не имеешь права…

Гарри изображал Трелони в ее лучшие годы и даже добился того, что задёргался глаз, произведя неизгладимое впечатление на Северуса:

– Но ведь у тебя даже палочки не было? Может, корпус хроноворота? Или одежда?

– Одежду можно сжечь. В полночь… за домом. Да! А ещё там было: если ты не хочешь повторения истории, – отпусти её… Есть какие-то мысли?

Северус выглядел озадаченным.

– Ни хера себе сущность разговорилась… обычно они немногословны.

– Ну так! А ещё он плевался огнём.

– Кто он?

– Дракон, который сущность.

– Каким огнём?

– Наверное, волшебным… думаешь, намекал, чтобы я одежду сжёг?

– Может… а про палочку он тебе ничего не сказал?

– Нет… а должен?

– Вообще-то да… это же твоя старая палочка? Ну, в смысле, которая была в твоём времени?

– Ну да…

– Это-то и странно. Я сейчас читаю про путешественников во времени… сказки, конечно… но про палочки там отдельно было – всегда разные… буду ещё искать!

Гарри не сомневался, что будет, может, даже что-то найдет… весь вопрос в том, чтобы это было написано… И Гарри решил когда-нибудь потом обязательно написать про такое книгу… под псевдонимом, конечно… но пусть люди знают!

Вечером, когда появились Сириус и Джеймс, Гарри сразу заподозрил неладное. Обычно шумный Блэк выглядел непривычно задумчивым, а Джеймс постоянно бросал на приятеля насмешливые взгляды. Хорошо, что тот не замечал, а то бы наверняка подрались. Дорея невозмутимо сообщила о письме от «мистера Люпина» и сделала вид, что ничего не замечает. Гарри удалось уволочь в комнату Джеймса и попытаться расспросить:

– Что произошло?

– Свидание… неудачное.

– У тебя?

– У меня, как раз, всё отлично, а вот Бродягу ещё никто так не отшивал.

– И кто его? – Гарри уже догадывался о том, что услышит.

– «Роковая красотка Долорес». Бродяга ее в кино позвал. Она вроде согласилась… ну, мы и пошли вчетвером…

– И что?

– Может, она и не красотка, но стерва точно!

– И чего она такого сказала?

– О-о-о… мы смотрели «Анжелику», видел такое? – дождавшись утвердительного кивка Гарри, Джеймс продолжил: – Ну, мы и разговорились… про любовь… и разное… тогда она достала из сумочки банан, почистила его одними губами… видел бы ты… Лили мне так в бок кулаком заехала… но такого я ещё…

Такое восхищение совершенно посторонней жабой Гарри не понравилось, и он поспешил перебить:

– А почему стерва-то?

– Она его перекусила!

Гарри представил себе картину и не смог сдержать смех:

– Воображаю…

– Не сможешь! А ещё она сказала… – Джеймс таинственно понизил голос, – что больше не будет заниматься сексом с малолетками… ты понял? У них было…

Джеймс это произнёс с такой тоскливой завистью, что Гарри захотелось его утешить, приведя в пример себя как доказательство того, что и у Джеймса будет. Хотелось сказать что-нибудь остроумное, но вместо этого он выдал:

– Зато они уже всё, а вот у тебя…

– Но Бродяга поклялся, что этого так не оставит.

– И пусть не оставляет!

Гарри даже обрадовался. Если Амбридж удастся отвлечь Блэка от Северуса, то тогда можно ей простить и стервозность, и прочие гадости, которые она если ещё не делала, то непременно натворит. К тому же, есть вероятность, что Сириус ее перевоспитает… ну и бананы опять-таки… надо будет потренироваться и показать потом Северусу. Тот такое тоже должен оценить.

Про похождения Блэка на стороне Гарри решил не рассказывать Северусу, чтобы не вызывать лишнего интереса к его персоне. А Блэк продолжал поражать своей задумчивостью. Ну и пусть подумает! Ему полезно.

Ночевать Гарри снова остался у Северуса. Какой смысл идти искать свою комнату, когда здесь есть точно такая же кровать? Правда, надоедливая росомаха появлялась четырежды за ночь. Ну, сколько можно? Милая бабушка разве совсем не спит? И надо оно ей?

За завтраком свежая и невозмутимая Дорея напомнила про открытый у Малфоев камин и, ехидно улыбаясь, посоветовала Гарри чаще сублимировать, отчего Сириус подавился какао, а Джеймс покраснел. Дорея, заметив такую реакцию, посоветовала «детям» больше читать и с триумфальным видом порекомендовала словарь.

До обеда время ползло, как сонная черепаха. Гарри увязался за Северусом и, едва дверь за ними закрылась, поторопился превратиться. Прятать его за пазухой Северус не спешил. Вместо этого он вытряхнул подушку из наволочки, в которую посадил возмущённого Гарри.

– Т-с-с! Ты же не хочешь услышать это противное «Мальчики!»?

Северус очень похоже изобразил голос обеспокоенной бабушки, и Гарри сразу остыл. Действительно, кто знает, каким образом активируется следилка? Ровно в назначенный час Северус вышел к камину, где его уже ждала Дорея.

– А где Гарри?

– Занимается. Он же собирается в этом году сдавать выпускные экзамены.

Дорея недоверчиво хмыкнула, но никак не прокомментировала Гаррину тягу к учёбе.

– К ужину возвращайся. Я открыла камин только для тебя.

– Я постараюсь.

Голос у Дореи мгновенно стал, как у ночной росомахи:

– Постарается он… чтобы был!

Северус едва слышно фыркнул и, шагая в пламя камина, многозначительно пообещал:

– Посмотрим!

Гарри бы ответил точно так же.

========== 42 ==========

Когда Северус споткнулся при выходе из камина, Гарри мысленно потёр лапы – не один он такой, но когда Люциус подал руку – чуть не превратился в человека. Всё-таки Малфой был к Северусу ближе всех: и на факультете, и вообще… подозрительно благоволил. Но, к счастью, Малфой не позволил себе ничего лишнего, разве что, поздоровавшись, спросил:

– Северус, ты пришёл с фамильяром?

– Да. Он без меня скучает.

– Даже так? – в голосе Малфоя слышалось изумление.

– Да. Сам не ожидал.

– Всё это, конечно, интересно, но как тебе удалось попасть к Поттерам до конца лета?

– У меня неожиданно сложился общий проект с Эванс, Поттером и Блэком.

– И ради Эванс ты готов терпеть этих… мародёров?

– Ради Эванс они ведут себя очень предупредительно.

– Кто бы мог подумать…

– Кроме того, у Поттеров шикарная библиотека…

– А я всё гадал, как далеко ты готов зайти в погоне за знаниями…