Текст книги "Крещендо (СИ)"
Автор книги: happynightingale
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц)
В следующую секунду Рей осела на пол. Теряя сознание, она поймала себя на том, что ужасно, ужасно зла, и эта злость должна была сейчас спасти ей жизнь
*блок А – вводной блок для новоприбывших
* Белмарш – тюрьма строго режима, британское Гуантанамо.
***
24 часа после ареста Бена
Бена ввели в камеру для допросов. Второй раз за день. Он был хмур. Целый день с ним вместо Рей присутствовал её солиситор, мотивируя тем, что мисс Скайуокер занята. Мужчина ощущал раздражение. Занята? Серьезно?
В этот раз в камере была только Рей. Бен улыбнулся, забыв обо всем плохом. В конце концов, он знал, зачем пошел на всё это.
Пока его приковывали здоровой рукой к стулу, говорили стандартные фразы, Бен во все глаза смотрел на девушку. Та улыбалась, хоть была бледнее обычного. Её глаза сияли так, будто они были на обеде в хорошем ресторане – да и одета она была соответствующее. Платье и пиджак – уже привычного строгого кроя, были белого цвета, будто она сбежала с какой-то белой вечеринки.
– У вас 45 минут.
– Спасибо, офицер. Ммм, наконец-то, – она резко встала, перегнулась через стол и запечатлила поцелуй на губах Бена, после чего села назад и достала какие-то бумаги. – Я здесь, кстати, не как твоя адвокат, а как девушка.
– А…ты на свидание пришла. Цветы для романтики принесла?
Он указал глазами на небольшой, авторской работы букет в оранжево-белых тонах. Обманчиво простой, как сама Рей.
– Между прочим, он полон символов. Смотри, белая фрезия – это я – она изображена на моей монограмме ещё при рождении, потому должна присутствовать в важных событиях. Да, понимаю твое удивление, потому что я люблю пионы – что-то пошло не так. – Девушка покрутила букетом, внимательно рассматривая его. – Оранжевые пионы – это… в тон тебя, – она улыбнулась и посмотрела на его оранжевую робу, очень надеясь, что план сработает и Бен не переоденется* в одежду потемнее. – Знаешь, хотела герберы, дедушка очень их рекомендовал, а потом подумала – слишком просто. Хорошие цветы я точно заслужила.
Бен смотрел на Рей во все глаза. Пока все сказанное ею казалось бессмыслицей. Ему хотелось знать другое. Например, что она соскучилась. Ему было даже не важно, как продвигается дело. В конце концов, адвокатов в мире было много, а Рей – единственной.
– Ну а это мирт, – спокойно продолжила девушка, – его все невесты нашей семьи из поколения в поколение вплетают в букеты. Вообще, он ещё должен быть в волосах, но… фаты-то нет, значит и мирта не будет. Пойдет так.
– Рей, что происходит? – Внезапно резко спросил мужчина, начиная догадываться, что она затеяла. Фрезия. Пион. Мирт. Белое платье. Вызывающе дорогая ручка, как для тюрьмы. Один листок бумаги. Паззл складывался, но картину Бен все равно не мог увидеть целиком, будто её нарисовал импрессионист, и ты мог знать, что она символизирует, но не почему нарисована.
– Как что? Ты же хотел на мне жениться? – Девушка снова полезла в сумку и достала кольцо. Брови Бена поползли вверх. Это было оно, то самое – аккуратное, тоненькое и с маленьким бриллиантом розового цвета. Откуда это кольцо было у Рей, если он в порыве отчаяния выбросил его куда-то в больничное озеро? – Вот, держи, у тебя есть все шансы. Хотя нет, держать не получится, пожалуй. – Она положила кольцо на стол, покуда ни прикованной, ни сломанной руками Бен бы до него и так не достал. Засуетилась так быстро, что мужчина понял – уходит от незаданного им вопроса, а это значило лишь одно. Она ничего ему тогда не присылала. Он разбился от ложного отчаяния. Интересно, сколько ещё у неё было секретов? Сколько ещё вещей в своей жизни со дня встречи с ней он творил зря? – Ну, так что, с опозданием на семь лет, но, может, сделаем это? Извини, что тебе пришлось ждать так долго, но я ведь того стою, правда? У меня уже все готово, видишь, нужны лишь наши подписи.
Бен склонил голову, наблюдая, как она быстро ставит свой росчерк под самым важным документом в её жизни и думал – вот девушка, которая всегда уверена, что ничего зря не делает. И если он поставит свою подпись там – то все их жертвы будут иметь смысл. Жениться на Рей никогда не было ошибкой. Даже сейчас.
– Рей. Я… куда мы так спешим? Если мне дадут пожизненное – ещё успеем сделать тюремную свадьбу, а если нет – то сыграем её по-настоящему. Тебе не нужно выходить замуж, чтобы убедить меня…
Он знал о ней так много. Знал, как она сопит по ночам. Как кривит губы, когда недовольна. Какое вино любит. Как плачет над третьей версией увертюры к “Фиделио”. Как любит, хоть старается не показывать, эту свою новую работу. Но, главное, что знал об этой девушке Бен, было то, что она ничего не делала просто так. И если сейчас она хотела по-быстрому сочетать их браком – в этом была не любовь, а стратегия. Для любви они бы выбрали другое время. Теперь все смешалось и любовь становилась частью стратегии. Она таки, правда, была очень крутым адвокатом. Оставалось надеяться, что Рей замуж не за всех своих клиентов выходила.
– Это формальность, Бен, – словно подслушав его мысли, кивнула девушка, но при этом глаза её не переставали сиять. Даже сейчас, в спешке, она хотела этого всей душой. – Так нужно. Ты же пообещал доверять мне – так доверяй. И женись, пожалуйста.
– Да с удовольствием, меня не нужно уговаривать, но как-то я не так себе это представлял.
– Я, вообще, тоже. Например, я не планировала бросать букет невесты тюремщику, – с нервным смешком призналась Рей, – но мы потом разведемся, – она протянула ему ручку.
– Вот уже нет, Рей, – ставя свою подпись под подписью Рей – размашистой и очень вычурной – покачал головой Бен. – Тут написано, что теперь ты – навеки моя.
– Так и написано? Странно, когда я читала – такой формулировки не было.
– Так и написано, – уверенно сказал он. Мужчина в наручниках и девушка в белом посмотрели друг на друга и неожиданно рассмеялись. Все было на грани шутки, абсурда. Рей использовала эту «свадьбу» со своей целью, Бен вообще не понимал, что происходило, но… но они оба знали, каким бы странным, нелепым не был этот момент, никто из них потом не отнесет этот документ в мэрию, чтобы расторгнуть брак. Они всегда говорили «навеки твоя, твоя», но не знали, что быть «навеки вместе» они поклянутся молчанием и двумя подписями, находясь в тюрьме.
Девушка улыбнулась, молча встала, взяла кольцо и, подтянув свой стул, села впритык к Бену. За то, чтобы такое сделать, ей пришлось немало повозиться и заплатить. Мужчина взял кольцо из её протянутой ладони и надел на тонкий палец. Как когда-то бесконечно давно. Это кольцо было эхом из прошлого. Однажды оно подарило надежду. Потом – дикое отчаяние. Теперь же… будущее?
– Ну… мне кажется… ты можешь поцеловать меня, так вроде нужно?
Она выглядела уверенной в себе, но Бен видел, что там, в глазах, прячется та маленькая, беззащитная, наивная девочка, которая не видит сейчас тюремных стен, его оранжевой робы или наручников. Для неё сейчас совершалось что-то трогательное, пускай и таким странным путем. Нельзя подписать согласие на брак и ничего не испытать при этом.
– Я не знаю, в какие игры ты играешь, – он ухмыльнулся, сожалея, что длины наручников не хватит, чтобы погладить её по волосам или по щеке, дабы хоть как-то подчеркнуть неповторимость этого момента. Их любовь не знала ни границ, ни стен. Это не важно, где они подпишут документы, главное, что сделают это и будут вместе, – моя девочка, но они определенно мне нравятся.
И, склонившись к нему, вроде как целуя в щеку, Рей тихо и быстро на ухо рассказала ему все. Почти все. Скрытая собственными волосами, она знала – так ни одна камера не прочитает ничего по губам.
Бен отстранился и быстро кивнул.
– Да, смогу.
– Будет больно, – поморщилась девушка, как бы заранее ощущая все то, что переживет Бен в ближайшие несколько часов.
– Это ничего. Мы пройдем через это вдвоем. Рей, спасибо огромное… за это.
– Навеки мы – наши. Навеки вместе, Бен, – нежно целуя его в висок, как будто одаривая, прошептала девушка. Порывисто обняла его, а затем так же быстро остранилась.
Спустя полчаса, сидя в своей машине, Рей в первую очередь сняла пиджак, обнажая сама перед собой секрет, который недоговорила Бену. Секрет и причину их поспешной свадьбы. Достав зеркальце, она смотрела на красное пятно, расплывающееся понемногу в области плеча – затянула со встречей и не успела на перевязку.
Затем посмотрела на кольцо, которое спустя семь лет, наконец, было на своем месте. Затем на красивый букет, который небрежно лежал на пасажирском сидении. Её не угнетало то, как это все произошло, а то, что Бена с ней не было сейчас. Он ведь ей был так нужен, особенно сейчас, когда было так невыносимо больно. Без него она ощущала себя пустой. Будто без сердца.
Она откинула голову на сидение, прикусила губы и позволила слезам стекать по щекам. Счастливая невеста с огнестрельным ранением в плече. С женихом, которого уже отвели в камеру. Не таким она планировала свой идеальный день в детстве. Но это всё было не важным. Главное, что человек, за которого она вышла, был тем самым. Не всем же бракам заключаться на небесах. Какие-то должны были достаться тюрьмам.
* оранжевые робы в тюрьмах носят только при перевозках или кратковременных заключениях. Внутри тюрьмы используют одежду попроще и потемнее. Оранжевой остается только нашивка Inmate (заключенный)
***
76 часов после ареста Бена
Рей стояла у окна, в котором по-прежнему была дырка от пули, и смотрела вниз. Внизу, как она и ожидала, толпилась пресса. Великолепно.
Всё было правильно, она отыграла как по нотам. Когда тебя не могли защитить ни прокуроры, ни судьи, ни ты сама, всегда нужно было звать на помощь пятую власть – журналистов. Заинтересовать их чем-то. Дать какую-то наводку. Шумиху. Например, стать женой известного гонщика, а не только крутым адвокатом. Как бы рассказать им, кто был той бессмертной возлюбленной. И тогда они будут, как верные телохранители, ходить по пятам. Хотя…пресса была лучше телохранителя, потому что на глазах у журналистов не убивали никого. Кроме президента Кеннеди, конечно.
Её история была идеальная для всех.
Её история имела доказательства в книге регистрации браков.
Её история подняла бурю, хаос, цунами. Уже вечером её лицо было во всех новостных каналах, и их с Беном отношения стали не просто достоянием общественности. Журналистам понравилась даже не столько их неожиданная, негармоничная по всем канонам пара, а сколько трагизм. Британия любила романтические трагедии ещё со времен Шекспира, потому их уголовная драма была чем-то потрясающим и вызывающим сострадание. Теперь общественность была на стороне Бена, что оказалось побочным, но отличным эффектом. Оставалось надеяться, что их история закончится веселее, чем у юных влюбленных из Вероны, и яд принимать не придется.
Рей все рассчитала. Но, главное, что она сделала сегодня – это то, что не боролась за Бена в суде сегодня, ещё и показала людям Сноука, что испугалась. Бен, отлично изображающий крайнюю степень разочарования и удивления, лишь помог ей в этом, хотя, наверное, в душе смеялся, покуда знал заранее, что она не будет стараться вытащить его в этот день. Пускай, пускай так думают. Всё было правильно. Осталось продержаться всего два часа и история будет иметь свой счастливый финал.
Если в тюремной драке Бен окажется достаточно хорош – а он должен, просто обязан был постараться. Сейчас то, что он вырос на улице, должно было ему помочь. Рей знала, что они оба рискуют, когда подставляют его под ножи, но… но ему нужно было показать, что его жизни угрожает опасность со стороны людей Сноука.
Пару ножевых, разбитое лицо и пленка, на которой было запечатлено то, как Бен заключал сделку с её дедом – а по губам, и правда, прочитать можно было всё, – этого будет достаточно, чтобы вытащить его из-под огня и забрать домой. Правда, дело Сноука не оставит их. Из соучастника Бен станет главным свидетелем и опасность всё так же будет висеть над головами, но у Рей и здесь было свое решение. Кто-то должен был ей искупление грехов.
Раздался звонок охранника. Девушка быстро ответила и подошла к лифту.
Кабина распахнулась. Там, на пороге, стоял её дед с букетом белых фрезий.
– Я не опоздал на свадебный банкет? – Улыбнулся он. Рей сделала шаг в сторону, пропуская его.
– Нет, дедушка, ты как раз вовремя. Пир только начинается. Тот, который во время чумы. Я как раз охладила шампанское и запустила парочку ракет.
***
100 часов после ареста Бена
– Там полный переполох, да? – Коротко спросил Бен, сидя на скамейке и глядя перед собой. Рассеянно потирал запястье, на котором ещё виднелись следы наручников, о джинсы. Джинсы! Оказывается, приятно знать, что ты их снимаешь вечером, потому что в них спать неудобно, а не потому, что тебе нужно переодеться в тюремную робу, которая каждую минуту жизни превращает в бесконечность.
– Полнейший, – подтвердила девушка, широко улыбаясь. Впервые за сто часов после ареста, исключая те 45 минут, они с Беном общались тет-а-тет. Им столько нужно было обсудить, но для этого нужно было побыстрее уехать из суда. Девушка протянула Бену очки. – Держи, чемпион, спрячем твои боевые раны. Ты уверен, что в больницу не хочешь?
– Я хочу в душ. Меня осмотрел тюремный врач – уверен, он специалист высочайшего уровня, – прозвучало спокойно, но Рей показалось, что он огрызнулся или упрекнул за недостаток понимания. – И в Пентонвиль мы тоже не поедем. Я знаю, что там мои личные вещи, но как-то обойдусь без часов, ключей и старого мобильника. Не хочу, чтобы что-то напоминало.
– Хорошо, поедем ко мне, – согласилась девушка, отдавая Бену ключи от машины.
– Нельзя. Там, наверное, тоже толпа журналистов, – как-то ядовито прокомментировал мужчина. Он никогда не испытывал неприязни к прессе, кроме момента, когда выходишь из тюрьмы и хочешь побыть в тишине.
– Тогда мы поедем в Посткомб. О той твоей квартире никто не знает, – быстро нашлась Рей, прикидывая, при ней ли отмычки.
– Тебе тоже знать о ней не положено, кстати, – вежливо напомнил мужчина, но кивнул, принимая идею за здравое решение. – Ну, пойдем, явимся миру. Без комментариев, да? – И он взял Рей под руку и так они и вышли. Гонщик и его бессмертная возлюбленная. Пара, которая ошарашила и, наверное, немножко влюбила в себя всю Британию. В таком амплуа они были впервые.
Оба в очках. Оба с улыбками. Оба молчаливые. Буря, которую раздула Рей с их свадьбой, была подобна смерчу, который было сложно остановить – редко когда знаменитость попадет в тюрьму, а именитый адвокат оказывается его неожиданно возникшей женой. Это была такая драма, хоть продавай права на экранизацию.
– Ты отлично дрался, – внезапно сказала Рей, когда они выехали за пределы Лондона и молчать стало невмоготу. Видео, которое она смотрела полночи, вглядываясь в маленький экран, сидя в кабинете у начальника тюрьмы, изображая изумление, на самом деле её глубоко потрясло. Ей даже не пришлось делать перепуганное лицо, потому что она была бледнее стены, наблюдая за дракой, которая из контролируемой схватки переросла в побоище целой камеры. Это было то, что Рей не продумала. Не учла. Что-то, что вышло из-под её контроля и едва не стоило Кайло здоровья. Что ж, хорошо, что и в камере у него были поклонники, а разбитая губа заживет. Да и ребра у него и так были не все целые.
Но девушка знала, что это лишь утешение. Теперь знала, что такое глубокое чувство вины. Знала, что испытывал Кайло, невольно искалечив её в ту ночь. Что ж, она выросла и отплатила болью за боль. Пускай даже невольно.
– Ты тоже, – поморщился Бен, – наконец-то я увидел тебя в действии, Рей Скайуокер. И ты была неподражаема. Боже, да зачем покупать такую дорогую машину и ставить коробку автомат, она же вообще не едет, – раздраженно добавил он, покуда сколько бы не жал на газ, автомобиль не хотел резко срываться или быстро разгоняться. Эта машина была плавной, как облако.
Девушка поежилась. Бен вроде сказал ей комплимент, а вроде выразил… разочарование. Что-то где-то у них пошло не так – она это ощутила ещё в момент, когда с Бена сняли наручники, а он посмотрел куда-то в пол, а не на неё. И мужчина называл её по фамилии, словно пытаясь оградиться. Немудрено. Странно, что он вообще сел с ней в машину. Внезапно Рей сообразила, что не всё, что делается во благо, хорошо. Дед и Кайло преподали ей такой урок, так почему она не прислушалась?
Наверное, потому что идеальные планы нельзя придумать за 72 часа.
– Бен, что не так? – Спросила Рей, едва они с Беном полчаса спустя зашли в квартиру, с которой должно было начаться столь многое, но в которой, на деле, все закончилось. Тишина в машине порядком её раздосадовала, раздразнила. Она нарочно поддевала его, чтобы он высказался. Освободил свой гнев, а не сдерживался.
– Всё замечательно. Восхищаюсь. Это ж нужно иметь такие железные нервы – мало кто решится натравить на собственного клиента в тюрьме… своих же людей! – Последнюю фразу он выплюнул очень зло. Сбросил с себя куртку. Та упала на пол со стула, но никто не торопился её поднимать.– Те недоумки были людьми не Сноука, а твоего деда. Боже, Рей, зачем?
Ах, вот в чём была причина. Не в драке. А в инициаторах.
– Я же тебя предупредила, – напомнила Рей, наблюдая как Бен, словно рассерженный зверь в клетке, меряет шагами её гостиную. Похоже, праздничный ужин у них отменялся. Девушка подошла к искусственному камину, будто веря, что огонь растопит лёд между ними.
Хотя… проклятие, какой лед, между ними всё и так пылало от обоюдного недовольства. Был бы камин настоящим, она бы не стала разжигать его, чтобы часом не сжечь весь дом и их обоих.
– Ты сказала люди Сноука. Ты… ты что в погоне за тем, чтобы быть хорошим адвокатом, забыла о том, как быть хорошим человеком? Это же было незаконно. Я не белый и пушистый, но… Рей, я тебя теряю. Это… это не тот момент, когда были хороши все средства, правда.
– О, извини, ты же забыл сказать, что за моей спиной нанял дюжину американских адвокатов, – огрызнулась девушка, разворачиваясь спиной к огню. В эту минуту она, такая спокойная, загоралась сама. Глазами. Эмоциями. Даже кожей. Кайло смотрел на неё и как будто впервые видел. Да, красивой, может, она была, как Афродита, но душа у неё точно была Гефеста. Выкована из огня, который едва не спалил его. Господи, какой же она была необыкновенной, желанной…и опасной все-таки. Как же раньше он мог этого не видеть? – Не дал мне возможность просто побыть твоей девушкой.
– Женой, – поправил Бен, но прозвучало это отнюдь не радостно, а как-то обреченно.
– Ты мне не доверился до конца, – покачала головой Рей, ощущая внутри какую-то тяжесть. Это место, определенно, было проклятым. Здесь они только ругались.
Это точно стоило продать. Здесь не жили хорошие воспоминания, а то единственное оказалось опороченным. Да, точно продать. Но сначала вызвать какого-то специалиста по чистке кармы, пускай бы провел пару ритуалов.
– А ты заключила союз с дедом, хотя обижалась на меня за это. И как это сделали? Повалили диктатуру, поделили империю на двоих и создали корпорацию монстров, где, прикрываясь принципами демократии, продолжаете тиранию? – Хмыкнул мужчина, подходя слишком близко. Рей, не выдержав, залепила ему пощечину. Впервые за 100 часов у неё сдали нервы. Кайло приложил ладонь со сбитыми костяшками к щеке, которая горела. Что ж, такое бывает, когда слишком быстро приблизишься к огню. – О, не нравится быть монстром. А мне вот, твой дед когда им сделал, пришлось с этим жить семь лет.
– Мой дед сделал тебя слабым щенком. Монстром ты сделал себя сам. Надеюсь сейчас ты… ты кто-то другой.
– Твой муж, например? А да, это ж лишь формально, это было сделано тоже для пользы дела. Удивительная преданность профессии. Раньше ты говорила, что не хочешь быть в чьей-то тени. Говорила, что бесит быть просто дочерью Люка Скайуокера, а когда понадобилось выиграть дело – то согласилась стать всего лишь моей женой.
– Аж твоей женой, – отбила Рей, которая ещё не ассоциировала себя с этим словом, но ей нравилось, как оно звучит даже сейчас, когда они разве что не били тарелки, – да, для пользы дела. А что? Я – не ты, Бен. Это тебе понадобилось семь лет, чтобы жениться на мне, а я все сделала за 36 часов. Устала ждать немного!
– Сними рубашку, – резко сказал Бен, сменив тему. – Живо!
– Что?
– Рубашку снимай, – повторил мужчина и сам нетерпеливо стал расстёгивать пуговицы, нетерпеливо выдергивая их из петлиц, что было не совсем удобно с одной рукой. Расстегнув, быстро пробежался взглядом по её безупречному телу и впервые увидел изъян. Тот, который искал. Изъян, на котором ещё была повязка. Ох уж эти войны, которые не проходили без жертв. Её-то за что? – Значит, жениться было щитом для прессы, да, потому что в тебя стреляли? – Он сказал это как-то задумчиво, прикасаясь к краю повязки. Сложно было представить подонка, который бы выстрелил в неё недрогнувшей рукой. Наверное, в мире у него, Кайло Рена, существовал брат-близнец, который тоже умел калечить прекрасное. – Да, Рей, очень похоже на мотив. Сразу видно – все у нас было по большой любви.
– Бен, – как-то расстеряла свой пыл девушка. Нет, мотивом всегда была любовь. Но кто ж виноват, что она стала ещё и щитом?
– И ты, вместо того, чтобы дать возможность мне тебя защитить, когда я выйду, пошла к деду? Ты не подумала, что у меня все время тоже был план? И дед туда твой не входил? Почему ты не позволяешь мне себя защищать, я могу.
Бен хотел застегнуть рубашку назад, но поймал себя на том, что сбрасывает ту на пол и жадно впивается в губы Рей поцелуем. Та ответила ему стоном. За эти сто часов она соскучилась сильнее, чем за все годы разлуки, потому что здесь вместо разделяющей стены была решетка.
– И каким был твой план? – Выдохнула Рей, помогая сбросить Кайло его футболку, – сесть пожизненно? Или убить Сноука, да, Бен? Наверное, поэтому твои адвокаты были так похожи на профессиональных головорезов, – она говорила и попала в точку. То, что этот мужчина за неё мог даже убить, она и так знала. Знала и не хотела, чтобы он перешел ту черту, которую она могла бы оправдать в суде, но не в себе. – Отличный…. план. Безупречный, – она сверкнула глазами, а в следующую секунду задохнулась, когда руки мужчины забрались ей под юбку. – Ох, чёрт, да, так точно… безупречно, Бен.
– Мой план был держать тебя подальше от всего этого. Подальше. – Он говорил резко, опускаясь на колени, чтобы стащить с неё эту проклятую узкую юбку, но девушка неожиданно сдалала шаг назад и начала раздевать себя с потрясающей элегантностью, будто звуки его голоса стали музыкой, под которую ей было легко снимать с себя всё. Такой, что захотелось её отыметь сразу, чтобы убедиться – это не мираж, это живое существо. Оно дышит и… принадлежит ему. – Это всё, что было важным. Потому я нанял всех тех своих адвокатов, чтобы они тебя и близко не подпустили, – продолжал он немного осипшим голосом, пока девушка тоже опустилась перед ним на колени, чтобы их лица оказались вровень. Это была их история и в ней кому-то быть сверху можно было лишь во время секса. В обычной жизни никто никого на коленях видеть не желал. Только на одном уровне. Только глаза в глаза. – У них была все информация, все дубляжи, оставалось только забрать запись, но ты же так спешила…
– Просто они не спешили…. Видимо, все в заказчика, – почти разочарованно заметила Рей.
– Это лучше, чем твой план. Рей, – он так резко повалил её на спину, что девушка поморщилась. Наклонился максимально близко. Так, что их носы соприкоснулись. – Откуда взялось кольцо? Расскажи мне, моя маленькая… – в следующую секунду он снова целовал её губы, шею, ключицу, – моя девочка… моя… боже, Рей, ну что ты со мной делаешь. Я бы…убил тебя, честное слово, но так люблю, что…
– Любишь или хочешь? – Игриво обвивая его бедрами, поинтересовалась девушка, – Бен…
Он усмехнулся, потерся о щеку Рей своей горящей от её же удара щекой, потом носом о шею и вдруг перевернул. Девушка послушно встала на колени, понимая, что ему с одной-то рукой удержаться будет неудобно. Послушно выгнула спину, при этом оставив голову гордо вздернутой.
Когда-то, до той ночи, он любил брать её именно так. Это всегда был секс без лишней нежности, до стертых почти в кровь коленей Рей и почти до полной потери мыслей Кайло.
Но в этот раз он не спешил, хоть и очень хотел. Хотела и Рей, однако мужчина просто потерся головкой члена о её клитор, заставляя её ниже опускаться от нетерпения на локтях. Затем, будто впервые, вошел совсем чуть-чуть. Рей аж взвыла от разочарования, а когда она попыталась двинуть бедрами ему на встречу, вышел.
– Ну ты…
– Так вот, Рей, кольцо, – абсолютно спокойным, даже насмешливым голосом полюбопытствовал Бен, будто они, абсолютно одетые, сидели за столом, а не голышом на коленях почти занимались сексом.
– Ты же знаешь.
– Скажи…мне… сама, – он почти невесомо коснулся её спины, – давай же, будь хорошей девочкой.
– Я никогда не отправляла его тебе, Бен. Я даже не знала, что его отправил дед. Я… я все семь лет ждала, что ты вернешься и наденешь его мне на палец. Жаль, что пришлось для этого попасть в тюрьму. Жаль, что ты такой нерешительный…
– … и слабый? – Его неожиданно спокойный голос прозвучал как-то нехорошо, опасно. Рей вздохнула. Каким-каким, а слабым Бена назвать было сложно. Нужно иметь изрядное мужество пройти ради неё все то, что он проходил.
– слишком влюбленный. Любовь ко мне всегда тебя ослабляет. Так нельзя. Однажды ты можешь не выпутаться и упасть.
– Я готов. Готов падать. Разбиваться, – он сказал это так страстно, одновременно резко заходя в Рей, возможно, даже слишком, но та в ответ блаженно застонала. – Я готов быть без тебя, Рей, если тебе так нужно.
– Мне нужен только ты. Со мной. Каждую…чертову…минуту…
Они занимались любовью, злые и счастливые одновременно. От Кайло все ещё пахло тюрьмой, а от Рей – волей, но свободны они больше не были. Они были связаны. Морально, физически и даже официально. Когда Кайло двигался чуть резче, чем нужно, он словно изливал всю свою злость. Когда Рей замирала и не шевелилась – она будто вспоминала всё, за что должна была ненавидеть этого мужчину. Но в секунду всё растворялось. Они снова забывались в своих движениях, стонах и ласках, которыми мимолетно одаривали друг друга, словно пытаясь побыстрее стереть всё, что их разъединяло. Было в этом сексе что-то горькое, как полынь. Но были они на грани прощания или прощения, разобраться было сложно, когда весь мир плыл перед глазами и небо оказывалось землей, а океаны возносились над головами. Когда они были вместе, их реальность переворачивалась. Меняла цвета, формы – законы физики в ней не действовали.
Лишь они оставались стабильными.
– Бен… Я не заключала с дедом сделку, – когда они, ещё не отдышавшись, лежали на полу, неожиданно сказала Рей. – Не по поводу тебя. Тебе это не понравится, но то были не люди моего деда. То…то были мои люди, понимаешь? То, что годами было структурой, которая отлично работала на моего деда… принадлежит мне. Я перестраивала её медленно. Мучительно. – Она говорила медленно. Не заглядывая в глаза. Чтобы Бен осознал, что в этот раз, в его деле, все эти 100 часов не было чужого влияния. Все решения принимала лишь она. – Аккуратно. Да, во главе Империи на своем каменном троне сидит мой дед, но революция произошла уже давно. Просто кому-то нравится быть королем, а кому-то – серым кардиналом, плетущим все паутины. И дедушка знает об этом, потому и опасается меня. Потому он поддержал мою речь сегодня в суде – официально ему не хочется лишиться своего величия, а я бы это сделала. Вытолкала б взашей его и всю его ненужную мне братию, а саму Империю бы пустила с молотка по акциям. Потому он растерялся, когда узнал, что я всё ещё люблю тебя, потому что правда могла бы обойтись слишком дорого и эта сделка с тобой была его последней надеждой сохранить лицо.
– У него получилось.
– И у меня получилось.
– Значит, когда он отстранил тебя от дела Сноука…
– Да, я не зря позвонила тебе. Хотела понимать, откуда эта идея появилась у него в голове. Когда ты подтвердил, что ты косвенно к этому причастен, я решила отступить. Дело было захватывающим и необходимым, но я решила подождать – хотя если бы я знала, что у сделки есть условие, то не согласилась бы быть в стороне и в результате едва не потеряла тебя. – Рей вздрогнула. – Но всё, эпоха Палпатина официально заканчивается. Везде. В Империи и в его палате лордов тоже…
– Ты хочешь в палату лордов?
– Титул мне не особо интересен, но, Бен, я хочу стать атторнеем. Понимаешь, у меня столько сил. Я хочу менять мир. Я знаю, может ты и разочарован, но я уже не стану той девочкой, которая была. Я никогда не смогу просто витать в облаках, носить розовый жемчуг и быть пианисткой. Мне нравится моя жизнь, но в ней очень не хватало тебя всё это время. Я надеюсь, ты сможешь принять всё это, Бен, как я принимала тебя.
– Значит, вот как ты решила наказать своего деда. Лишить его власти, которой он дорожил?
– Понимаешь, он все же мой дед, который растил меня и… я не могу вычеркнуть его из жизни, хотя иногда мне этого очень хочется, но да, для властных людей то, что я сделала – наверное, хуже всякой смерти. Но знаешь, когда он пришел ко мне пару дней назад и мы говорили, то я смогла поступить, как он. Мотивировать всё любовью. Если всё, что он сделал с нами, было во имя любви… то всё, что сделала я, отбирая власть у него, было тоже во имя любви и заботы.
– Жестоко.
– Справедливо, Бен.
Они лежали, взявшись за руки в полной темноте и тишине. Будто у себя дома, хотя эти стены были им чужими. Словно достигли какого-то финиша в своих отношениях, который никак не решались переступить.
– И… что мы будем со всем этим делать?
– Я, наверное, таки схожу в душ. А потом… не знаю, найму тебя как адвоката, чтобы ты занялась аннуляцией моего брака, что скажешь? Мне хватит денег, чтобы купить ещё одну услугу у такого дорогого юриста?
Рей резко села и впервые за долгое время Кайло увидел растерянность на её лице. А затем она усмехнулась, как бы признавая закономерность. В этой квартире когда-то, семь лет назад, он сделал ей предложение. Логично, что здесь их не успевший начаться брак должен был и закончиться.
***
Дорогие наши читатели,
в первую очередь извините за такое количество сносок, но без неких объяснений мы бы не могли придать всему смысл.
На самом деле, в этой главе появилось так много того, чего мы ждали! В первую очередь – письмо к бессмертной возлюбленной, наконец, вошло в цитаты)) Я уверена, что в ходе нашего фика вы, конечно, его прочитали много раз (и в разных версиях перевода), но не добавить его было бы все равно, что нас обворовать)))
