Текст книги "Ад и Рай Евы (СИ)"

Автор книги: Госпожа Энн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 35 страниц)

– Прямо сейчас. Или никогда.

Боль подтащила с собой чёрный липкий страх, он потихоньку пробирался в душу, пропитывал её, делал невыносимо тяжёлой. Долго бы я этого не выдержала. Либо я сейчас смою всё это, отпущу, либо больше никогда не смогу находиться рядом с Яном. И этим вечером его присутствие вдруг стало не спасением, а проклятием. Я впервые увидела, насколько чёрным он был, словно демон, выходящий из кипящей смолы.

– Да что с тобой происходит?! – Ян остановился, но даже на расстоянии чувствовалось его раздражение, и он яростно выдохнул: – Ева, ты снова всё портишь.

Этим вечером я подпустила его слишком близко, доверилась, открылась. Ещё немного – и я умерла бы прямо в постели с ним. Так что обряд не был шуткой, или моим капризом, только необходимостью. Кроме того, рядом со мной впервые не было ничего, что могло бы защитить от его слишком сильной разрушительной энергии.

Жар становился невыносимым, и даже холодный ветер с моря не охлаждал. Я стряхнула надоевшую шляпку, яростно вырвала шпильки из волос, потому что всё мне мешало. Особенно нелепые длинные перчатки. Избавившись и от них, и от туфелек, я спросила:

– Вы готовы?

Ян не был готов, но осторожно взял меня за руку и попытался притянуть к себе.

– Нет, пожалуйста, нет.

Ему всегда было сложно мириться с моим переменчивым настроением, но такие порывы, когда я, по неведомым даже мне причинам, упорно требовала чего-то, выводили его из себя. И пока что у него хватало сил сдерживаться, хоть я уже видела напряжение в скулах, и мне безумно хотелось поцеловать его, но я не могла. Ещё чуть-чуть, ещё немного – и больше нам ничего не помешает.

========== Глава 41. 08.08.18. Ритуал ==========

Темнота была везде. Я вообще ничего не видела, даже после того, как немного постояла, привыкая к этой черноте. Здесь не было ни тепло, ни холодно, никак. Пока что. Ян предупредил меня, что в этот мир мы попадём в самом первозданном виде и такими же его и покинем, если сможем пройти испытание, которое не показалось мне тяжёлым. Всего лишь войти в спокойную воду озера и ждать. Вода всё сделает за тебя.

Это выглядело подозрительно, но страха я не испытывала, только желание поскорее окунуться. Жар ещё не прошёл, только равномерно растёкся по обнажённому телу. Я стояла одна в кромешной тьме, и только мокрый песок под ногами подсказывал, где озеро. Шаг – и ничего страшного. Вода была тёплой, приятной комнатной температуры, но какой-то густой. Я вспомнила своё любимое озеро детства – маленькое и слишком солёное, вода там буквально выталкивала тебя на поверхность. Что-то похожее было и здесь, вот только я не была уверена, что вхожу в воду, а не в какую-то другую жидкость.

Яна я не видела и не слышала. Он сказал, что мы можем и не встретиться здесь, поэтому я не должна бояться, или ждать его. Когда для меня всё закончится – я снова окажусь на веранде в Венеции, будто ничего и не произошло.

– Зачем тебе это?

Голос прозвучал в голове, такой же, как и всегда, но интонации были чужими.

– Ты знаешь ответ.

– Тебе стоит ещё раз хорошенько подумать, прежде чем делать следующий шаг. Это будет опасно.

– Я знала, на что иду.

– Нет, не знала.

У этого голоса появились злые нотки, будто меня требовалось наказать за своеволие. Что ж, я ничего не могла поделать.

– Нет, ты всегда можешь отказаться. Шаг назад – и ты выйдешь из этого мира. Зачем тебе грехи этого мерзавца?

– Он теперь мой. И его грехи – теперь мои тоже.

– Какая же ты глупая девчонка! – на этот раз голос не скрывал презрения. Что ж, раз так, нам пока не о чем говорить, пора идти дальше.

Дно под ногами было неожиданно твёрдым, хоть и уклонным, так что мне не было страшно пробираться всё глубже. Странно, но после всех этих неудобных нарядов, было до безумия приятно просто оказаться голой, с распущенными волосами, без макияжа, без лака на ногтях. Я настолько расслабилась, что откинулась и легла на воду.

– Но ведь не на воду, и ты это знаешь, – ехидно хихикнул голос в голове.

– Ты хочешь меня этим смутить?

– Бойся своих желаний. Твоя сестра была красива, и в ней горело желание. Но и она не смогла утолить его голод. Думаешь, ты сможешь?

Я об этом не думала, я вообще тогда не могла думать: меня держала не вода, а несчётное количество сильных рук. И они постоянно шевелились, поглаживая меня, лаская, и потихоньку утягивая ко дну. Правда, тогда я этого не замечала, было слишком хорошо. Насколько я не любила тактильный контакт в жизни, настолько же я теперь наслаждалась прикосновениями.

– Кристина умерла, и ты заняла её место, незаслуженно. Вспомни, насколько она была красива. Вспомни её тело, ты ведь и сама любовалась им.

– Тебе не нравится моё тело? – в тон голосу, ехидно уточнила я, медленно соскальзывая с рук и нащупывая ступнями дно. – Так не смотри на него, оно не для тебя.

– Кристина, – на этот раз имя раздалось эхом, окружая меня. – Похоже, ты не просто украла её парня, заняла её место, но и напилась её молодости и красоты. Вспомни ваш первый день вместе. Вспомни, как ты на неё смотрела.

Голос явно хотел вызвать у меня застарелое чувство зависти и недовольства собой. Недостаточно хороша для того, чтобы меня любили, мной восхищались, чтобы такой мужчина, как Ян, мог обратить на меня внимание… Что ж, это была успешная тактика. Тело стало тяжелее, я неожиданно ощутила свой вес и то, как всё глубже ухожу в воду.

– Но теперь её нет. Может, ты была рада, когда наконец-то исчезла эта проблема? Больше никаких истерик, никаких сцен ревности и, самое главное, больше нет конкурентки, – подло нашёптывал голос.

– Если не она, то другие, – мягко ответила я, ступая на твёрдое дно. Было достаточно глубоко – вода плескалась возле подбородка, и мне следовало быть осторожней.

– Сможешь ли ты постоянно конкурировать? Всё время быть в напряжении, думать, не появится ли новая девушка…

– Я и не собираюсь об этом думать. Это не мои проблемы.

Ещё неделю назад я с удовольствием бы сбежала из этой квартиры, из-под заботливого, но тяжёлого крыла Яна. И была бы рада, если бы он переключился на кого-то другого. Или всё-таки не рада? Кукольное личико Алисы буквально вспыхнуло перед глазами и ослепило меня. Темнота вокруг после этого показалась мне ещё гуще и опаснее. Но хуже всего было не это: я как-то неловко дёрнулась и поскользнулась, окунувшись с головой в неприятно липкую жидкость, которую уже с трудом можно было назвать водой.

– Ну и кому мы врём? – довольно хихикнул голос. – В этом плане вы с Яном друг друга стоите: оба невероятные ревнивцы. Только вот он относится к тебе, как к слишком дорогой игрушке, а ты к нему – как к источнику твоей самооценки. Если найдётся другая – ты же этого не переживёшь.

В голосе прозвучало слишком много злорадства. Что ж, это было прямое попадание. Дух озера, а я уже не обманывала себя тем, что это могло быть моё второе Я, очень точно уловил мою слабость и сразу же воспользовался этим. Дно под ногами стало слишком скользким, противным, вязким, хотелось убрать ноги и никогда его больше не касаться, но и жидкость вокруг оказалась не приятнее. И чем больше я барахталась, тем глубже меня затягивало, и легко удерживаться на поверхности больше не получалось.

– Ты ведь и тогда ревновала. Уже догадалась, что Ян не просто так всё это для тебя устраивает, и злилась, что при этом он спит с Кристиной? Неужели ты не хотела его тогда?

И вот тут впервые я захлебнулась. Дно пропало из-под ног так резко, что я вскрикнула, попыталась удержаться на плаву, но ухнула с головой и от испуга хлебнула воды. Всё-таки на вкус это была вода, отвратительная, но всё-таки вода.

Я не особо понимала, что мне делать. Оправдываться? А есть ли смысл? Я и сама тогда, месяц назад, не до конца понимала, что происходит. Всё было так странно, события сменялись с изматывающей скоростью, я не успевала ни осознать их, ни принять. Неужели все они догнали меня теперь, здесь, в этом ужасном озере? И при этом Ян убеждал меня, что это испытание мне не нужно. Ну да, конечно.

Признаюсь, это я уже сейчас могу формулировать мысли во что-то более-менее внятное, тогда же я не думала, рациональная часть меня отказала слишком быстро, в чёрной воде барахтался маленький испуганный зверёк, пытавшийся выжить, не более. О духовном очищении и речи не шло, только бы выбраться, только бы нормально вздохнуть, только бы это поскорее закончилось!

Рыдать я начала сразу же, после первого глотка чёрной, тухлой воды. Время от времени меня выталкивало наверх, и я не просто откашливалась, но и мучительно рвала этой водой. И рыдала взахлёб. Боль, страх, отчаяние и бесконечное отвращение к себе и происходящему в моей жизни – вот что выходило из меня в тот момент вместе с водой и слезами. И оставляло после себя странное ощущение пустоты, почему-то приятной, будто я освобождала место для чего-то нового. Хорошего или плохого – пока неизвестно, главное, что нового.

Я даже сейчас не могу понять, сколько это длилось, просто в какой-то момент меня перестало полоскать и выбросило на поверхность. Измученная, опустошённая я лежала, не шевелясь, на спокойной воде. Голос был доволен.

– Какая же ты глупая девочка, мне даже немного тебя жаль. Он возьмёт от тебя всё и уничтожит. И ты сама это знаешь. Вот только откуда у тебя мысль, что это и есть твоё предназначение?

Я распахнула глаза, впервые увидела над собой небо, не просто чёрный купол, а ночное южное небо, правда, затянутое облаками. С одной стороны, мне сразу же стало спокойнее, но с другой, голос кольнул очень странным вопросом, и я задумалась.

– Я не знаю своего предназначения. Никто не знает.

– Не стоит быть столь категоричной. Ты же веришь в судьбу, веришь, что всё в этой жизни происходит не просто так. Так зачем ты встретилась с Яном? Он сам говорил, что искал тебя, не просто такую, как ты, а тебя. И он знает, зачем ты ему. А ты знаешь? Готова ли ты стать инструментом в его руках?

– У меня есть выбор?

На этот раз я поразила себя сама, без помощи Голоса. Странное ощущение, что всё уже решено, и ничего не изменить, оказалось таким тяжёлым, таким болезненным, разрывающим душу, будто там поселился ком ядовитых дерущихся змей. Я больше не могла лежать спокойно, повернулась, сгруппировалась, чтобы коснуться дна ногами, но вместо этого ухнула вниз настолько быстро, что ударилась копчиком. Воздух выбило из лёгких облачком пузыриков, но я не хотела подниматься. Мне всё это надоело. Хотелось, чтобы всё быстрее закончилось, хотелось вновь оказаться на набережной в Венеции, и будь что будет. Я ничего не могла изменить.

– И это всё? Бороться мы уже не будем? Ты же ещё не готова к… к тому, чего хочешь.

Снова издевательский тон, снова хлёсткие удары волн, непонятно откуда взявшихся в этом озере. Я не сразу поняла, что поранила ногу, когда меня очередной раз протащило потоком воды по дну. Боль пришла позже, когда чуть отступила паника, и я перестала захлёбываться. Теперь во мне клокотала ярость, и боль, пульсирующая в ноге, только подстёгивала её.

– Всё должно быть не так! – почти прорычала я после нескольких успешных вдохов. – Всё должно было закончиться раньше. Тебе больше нечем меня задеть.

Вода отступила слишком быстро, и обнажённому телу сразу стало холодно. Можно было не продолжать, но злость, кипевшая во мне, требовала выхода:

– Я не виновата в смерти Кристины и не желала её. Я сражалась с Яном за каждый день её жизни. И нет, я не простила ему этого, но это не мешает мне его любить. И совершенно неважно, насколько я хороша или нет, потому что это уже не имеет значения. Он – мой. И я без него отсюда не уйду.

– Попробуй забери, – голос удалялся, рассыпаясь осколками злобного смеха. Подозрительно быстро.

Пока мы не выбрались, расслабляться было нельзя. Но и что делать дальше, я не понимала, поэтому пока просто пробиралась вперёд, насколько в этом озере вообще можно было понять направление. Вода так и оставалась мне по пояс, но воздух стал невыносимо холодным, хотелось окунуться и не выбираться, но я понимала, что тогда всё начнётся сначала. Возможно, впервые в жизни вода не была моим союзником, и мне было откровенно страшно находиться в ней.

Пробираясь в темноте, я думала вот о чём: знал ли Ян, насколько тяжёлым станет для меня это испытание? Он убеждал меня, что мне ничего не грозит, но что-то я бы так не сказала. И если мне было настолько тяжело, то как там он? И найду ли я его в этой кромешной тьме? Слишком темно и слишком тихо вокруг, ни одного признака жизни. Голос исчез, и я осталась в полном одиночестве, пустом и холодном. Как сама смерть. Эта мысль оказалась для меня слишком шокирующей, я буквально почувствовала, как страх сковывает меня, замедляет шаги, делает движения нерешительными, слабыми, и пускает по и так замёрзшей коже неприятную дрожь.

Эта чернота пробиралась в душу, отравляя её бесконечным ледяным одиночеством. Ты здесь один, навсегда, и никто не придёт тебе на помощь. Есть только ты сам, и опереться ты можешь только на себя, больше не на кого. Это не было моим ощущением, я поняла это сразу. Это было то, с чем Ян жил многие годы, десятилетия. Мир менялся, люди приходили и уходили, а он оставался в этой бесконечной темноте, ядовитой, холодной, убивающей всё радостное и живое.

На несколько мгновений я остановилась, чтобы оглянуться по сторонам: всё та же чернота, но уже не такая матово-мягкая, а колкая, как морозная бесснежная ночь. Вот только небо всё-таки было живым. Я запрокинула голову, всматриваясь в слабый свет, пробивающийся сквозь тучи, глубоко вздохнула и, оттолкнувшись, кинулась в воду. Не было времени идти вброд – Ян был где-то рядом, где-то на глубине, не на поверхности. И мне следовало поспешить.

Странно, но Голос больше не появлялся, хотя в тот момент я бы даже обрадовалась ему – хоть что-то живое. Именно жизнь я и искала: в кромешном «ничем» Ян мог ощущаться только как что-то живое, в конце концов, у него было человеческое сердце, я это знала. В очередной раз вынырнув, чтобы сделать вдох, я вспомнила ту странную ночь в его кабинете, когда я отдалась порыву и не пожалела об этом. Если эта ночь будет хоть немного похожа на ту, что ж, я готова нырять за ним хоть на самое дно этого чёрного озера. Он того стоит. И его любовь стоит всего, что у меня уже есть, и что ещё только будет.

В таком настроении менялось и всё вокруг. Я не сразу заметила, но из-за тучи выбралась бледная пухлая луна, заливающая поверхность озера белёсым светом. Вода больше не выглядела такой пугающе чёрной, и озеро снова показалось мне привычным и безопасным, как то из моего детства. Под ногами чувствовалось дно – немного илистое, но вполне твёрдое, поэтому я решилась остановиться, чтобы отдохнуть и осмотреться, пока луну снова не закрыли тучи.

Светлое пятно на поверхности было слишком маленьким и далёким, и я увидела его не сразу, но едва заметила… Что ж, я не думала, что могу так быстро пробираться в воде, которая становилась всё холоднее. Но пока боль и холод отошли на второй план, потому что я нашла Яна. Это было очень странно: я стояла по пояс в воде, но Ян был настолько глубоко, что я едва видела его запрокинутое лицо, тело же уходило ко дну и было слишком тяжёлым. Мне пришлось наклониться, чтобы запустить руку ему под шею и придерживать голову, и от его веса меня вогнало в ил на несколько сантиметров.

Что-то было не так. Если мне вода доходила только до пояса, то почему Ян был настолько глубоко? Почему в такой плотной воде я с трудом приподнимала его голову? И чувствовала рукой, что его плечи и спина уходят почти под прямым углом.

– А ты что думала? Что он со своими грехами будет порхать здесь как пушинка? – засмеялся вернувшийся Голос.

– Серьёзно? Вот настолько буквально всё? На большее фантазии не хватило? – прошипела я, уже начиная уставать.

– Не хами, а то я тебя тут же вышвырну отсюда.

Пришлось промолчать. Вода нисколечко не помогала, мне казалось, что я буквально держу Яна на руках. Сколько же он весит? Ну, навскидку, я полагала, что не меньше девяноста. А во мне на тот момент было около пятидесяти пяти. Но не только в весе было дело. Во-первых, стоять, наклонившись, было максимально неудобно. Второй рукой я пыталась поддерживать Яна под спину, так что меня ещё и перекосило, и моя спина не была за это благодарна. Ил с радостным чавканьем засасывал меня всё глубже и уже добрался до ссадины на ноге, отчего она жутко защипала и зачесалась, но застряла я крепко и уходила всё глубже, поэтому и пошевелиться не могла. Вот только вода не поднималась, поэтому верхняя часть тела уже не просто была покрыта мурашками, а тряслась крупной дрожью. Холод, тяжесть, дискомфорт становились ощутимее с каждой секундой.

– Я пока побуду тут с тобой, просто хочу узнать, как долго ты продержишься.

Ещё и этот голос! Ну конечно, кроме физического испытания, должно же быть ещё и моральное.

– Без проблем, ты мне не мешаешь.

– Ты уверена? Давай тогда поговорим, а то тебе тут будет очень скучно стоять ещё несколько часов.

– Сколько?! – Признаюсь, мне сейчас стыдно, что я тогда не сдержалась. Это выглядело так смешно и так по-детски несерьёзно. Вроде как я готова пройти испытание вместе с Яном, но не то чтобы очень: не слишком долго, не слишком утомительно, и уж точно не больно.

Голос расхохотался, и я сразу же сжала губы. Нечего болтать. Мне хотелось переступить с ноги на ногу, потому что я чувствовала, что правая нога утопает сильнее, но я слишком крепко застряла в иле. Хотелось подставить колено, хоть на секундочку, чтобы разгрузить руки, но опять-таки ничего бы не вышло. Поэтому я постаралась прогнать эти мысли, сосредоточившись на Яне.

Он был прекрасен. Я уже видела его однажды в похожем виде: когда он беспечно заснул со мной в одной кровати. Тогда он доверился мне, был таким беззащитным, таким беззаботным, таким человечным. И от этого воспоминания мне будто сердце залило сладким сиропом. Наверное, с обезболивающим, потому что тело перестало чувствовать весь этот дискомфорт. Тела больше не было. Меня больше не было. Только бесконечная зашкаливающая нежность. Или, всё-таки, уже не только нежность, но и чистейшая любовь?

Не удержавшись, я наклонилась, хоть это и получилось у меня с трудом, и поцеловала его в приоткрытые губы. Он дышал медленно и глубоко, будто крепко спал, но по дрожащим ресницам и движению глазных яблок под веками я понимала, что, хоть тело его и спокойно, но душа борется.

Справится ли он? Его лицо казалось мне слишком бледным, и даже рациональное объяснение, что в таком свете это нормально, меня не успокаивало. Слишком бледный, губы чуть пересохшие, веки тревожно вздрагивают – ну как я могла не переживать?

– Ты такая милая! Не думаю, что кто-нибудь когда-нибудь так над ним трясся. Ты знаешь, кем была его мать?

Я всё ещё старалась игнорировать этот противный голос, но любопытство было сильнее.

– Ну, конечно же, я тебе не скажу. Пусть сам рассказывает. Но он был бы польщён, что ты тут стоишь, терпишь, страдаешь, мёрзнешь, вместо того, чтобы ждать его за столиком с бокалом вина. Интересно, какая девушка ему понравилась бы больше? Сильная и гордая королева, или нянька, которая чуть что бежит подтирать сопельки.

Сдерживаться становилось сложнее, Голос с явным наслаждением издевался надо мной, поэтому я молчала, закусив губу и сосредоточившись на Яне.

– Странно, что он позволяет тебе так глупо себя вести. Например, та ситуация с президентом. Ну, разве можно было быть такой наивной? Неужели ты действительно поверила, что он бы без тебя не справился? Он прожил без тебя столетия! И, уж поверь мне, побывал и не в таких передрягах.

Я упрямо молчала. Голосу не стоило знать, что я делаю Яна уязвимым. Не буквально, втягивая в неприятности или заставляя о себе переживать, нет. Дело было в чём-то другом. Чтобы быть рядом со мной, ему приходилось что-то делать со своей силой, как-то ограничивать её проявления. Это было сложно объяснить, но я чувствовала, что с моим появлением его сила изменилась. Он изменился, и ему это не нравилось. И я несла ответственность за то, что сделала его слабее. А в тот день он был ещё и ослеплён самолюбованием. Что ж, его хвастовство когда-нибудь его и погубит.

Голос заметил, что я замечталась и позволила себя улыбаться, и зашёл с другой стороны. Как бы невзначай он заметил:

– Что-то я не припомню, чтобы он так же сидел возле тебя, когда тебе было плохо. Например, той ночью, после первой вечеринки.

А вот это было уже чуть болезненнее. Воспоминание о том, как Ян просто исчез с вечеринки, бросив меня на Макса, до сих пор жгло обидой. Мне впервые захотелось упасть коленями в этот мягкий ил и больше не чувствовать усталости и боли. Как в ту ночь, когда мне было слишком больно физически, но ещё не душевно, потому что Ян тогда ещё только раздражал меня, и я даже почти не ревновала к Кристине. Почти. И всё же, как прекрасно было лежать на его руках, купаться во внимании и восторге. И зависти. Это было новое чувство, прекрасное и опасное, как наркотическое опьянение. И Ян очень умело и постепенно приучал меня к нему.

Но тогда мне было обидно. Обидно, потому что я почувствовала себя каким-то аксессуаром, декоративной собачкой, которую берут с собой на вечеринку, совершенно не интересуясь её желанием. Но, если честно, в тот вечер я была не особо-то и против, ведь Ян щедро компенсировал мне все неудобства. Вот только нынешняя я на это бы уже не пошла, даже за ту, как мне тогда казалось, заоблачную сумму.

У всего этого был огромный минус: праздник когда-нибудь заканчивается, и наступает неловкое утро, полное усталости и похмелья, и это в лучшем случае. К хорошему быстро привыкаешь, но за всё приходится платить. «Приходится платить» – от этой фразы я чуть усмехнулась, но наконец-то пришла в себя. Вот и мой час расплаты за всё то, что было, и за часть того, что будет. Ян никогда ничего не даёт просто так. И он знал, что я пойду за ним, что не брошу его, что пройду всё до конца. Он мной подло воспользовался? Возможно. Но я и не против.

– Ты что-нибудь мне ответишь?

– Ты и так слышишь все мои мысли, – слова уже давались мне с трудом. Я берегла силы, чтобы просто продолжать дышать.

– Праздник закончился. Я выключаю свет, – Голос с противным смешком исчез.

И он не обманул: на небо быстро набежали такие плотные тучи, что я снова оказалась в кромешной тьме. Мне показалось, или действительно стало заметно холоднее, и мне больше уже не хотелось окунуться в воду, потому что и она колола ледяными иголочками. Хорошо, что моё настоящее тело сейчас слишком далеко отсюда, а всё это мне только кажется.

Как бы там ни было, но ощущения оставались неприятными и никаким установкам не поддавались. Не думать ни о чём, отпустить ощущения, оттолкнуть боль и усталость… В конце концов, я уже не раз делала нечто подобное. Даже в тот вечер с Яном, как же у меня тогда болели ноги, я думала, что не смогу сделать и шага, но как-то умудрилась даже танцевать. Потому что он был рядом, потому что я хотела это сделать. Но сейчас у меня уже не хватало сил что-то хотеть, только упасть и спать, свернуться калачиком и умереть.

Видимо, усталость всё-таки победила, но поняла я это только, когда вода вдруг попала мне в нос и отрезвила меня. Я отряхнулась, жадно вдохнула и поняла, что всё закончилось. Яна рядом не было. Только темнота и ледяная вода, вызывающая уже не просто дискомфорт, а откровенную боль. Я ненавижу холод, лучше уж жара, зимой, перемерзая на морозе, я буквально начинала плакать, потому что не могла терпеть это отвратительное покалывание и онемение.

Заплакала я и в этот раз, но не столько от холода, сколько от ужаса, что всё пропало. Я заметалась в этой кромешной темноте, ноги по-прежнему были больше чем по колено в иле, а вода доходила до груди, но Яна рядом не было. Никого и ничего рядом не было.

– Вот видишь, как оказалось, стоит только немного ошибиться, чуть-чуть расслабиться – и он исчезнет.

Это был противный, мерзкий шёпот, такой вкрадчивый, такой липкий, что я уже не могла понять, это всё тот же голос, что был со мной всё время испытания, или же это прорезался мой самый тайный страх. В любом случае, это было уже слишком. Наконец-то я позволила себе расслабиться, перестать бороться, опуститься в воду и тихонько рыдать.

Я не сразу поняла, что из одной темноты попала в другую. Электрический свет большого города неприятно резал глаза, поэтому я не спешила их открывать, а старалась свернуться клубочком и продолжить спать. Наконец-то мне было спокойно и уютно, хоть и немного холодно. Я поджала замёрзшие ноги и от этого резко пришла в себя. Я могла шевелиться! А значит, больше не в иле и не в том отвратительном озере!

– Наконец-то ты очнулась. Я уже начал переживать, ты долго была без сознания.

Тёплый мягкий плед, объятия Яна, всё та же веранда в Венеции… Я была так счастлива, что всё это закончилось, что едва не расплакалась. Но почему это я сидела на коленях у Яна, да ещё и дольше него была без сознания? Почему всё наоборот?

– Всё нормально? – Ян как-то подозрительно тревожно заглянул мне в глаза, хоть и старался мило улыбаться, будто ничего не было. Ничего не было. Нет смысла говорить о том, что только что происходило в том озере. Всё прошло.

Я не могла отвечать: если бы я раскрыла рот, то непременно началась бы истерика, а я не хотела ещё больше портить вечер. Но ноги всё-таки замёрзли, а корсет под шёлковым платьем жутко натёр, поэтому я жалобно попросила:

– А можно уже домой?

– Как это мило. Вот уже моя квартира стала для тебя домом, – промурлыкал Ян, сгребая меня как ребёнка.

Но вот мне мурлыкать в ответ не хотелось. Ещё острее захотелось забраться в горячий душ и уснуть в нём. И больше не просыпаться. Вот только глубоко в сердце засел тот голос и его слова, а вместе с ним – и новый страх, тихий, почти незаметный, но неотступный. Поэтому я попыталась выглядеть максимально счастливой. В конце концов, ночь ведь ещё не закончилась, и я ведь не зря всё это терпела, ведь, правда же, не зря?

========== Глава 42. 08.08.18. Первая ночь ==========

Эта ночь когда-нибудь закончится? Я уже не верила, что день моего двадцатилетия вообще закончится. Хоть я и спала несколько раз днём, но сейчас снова падала с ног. И ещё этот ритуал… Я внимательно следила за Яном, за его довольным лицом, за сияющими глазами, и не понимала, почему так получилось, что он бодр и полон сил, а я едва держусь на ногах?

Самым ужасным для меня было то, что вернулись в Киев мы всего лишь в девять вечера! А устала я так, будто уже было утро. Часы, проведённые в озере во время ритуала, никак не учитывались в моей жизни, будто их и не было, будто не было всех тех бесконечных мучений, холода, усталости, боли.

Ян вернул нас в ту самую комнатку в салоне Жанетты, и я принялась переодеваться сразу же, мгновенно, как только поняла, что мы в Киеве.

– Помочь тебе с корсетом? – засмеялся Ян, с неким удивлением наблюдавший за тем, с каким остервенением я срывала с себя дорогущий шёлк с кружевами.

– Да, пожалуйста, быстрее. Я в нём дышать не могу! Зачем вообще надо было подбирать мне такое платье?

Я не смогла, да и не особо собиралась скрывать раздражение в голосе. После пустоты озера, где я была наедине с самой собой, все эти нелепые и совершенно ненужные неудобства безумно меня раздражали. Ян с осторожностью распускал ленты на корсете, всматриваясь в моё отражение в зеркале.

– Ева, что-то случилось? Ты сама на себя не похожа после ритуала. Что там с тобой произошло?

– А с вами ничего не произошло? Вы говорили, что для вас этот ритуал может быть сложным и тяжёлым, а вот мне его вообще нет необходимости проходить. Всё так и прошло?

Я сыпала словами, как отравленными иглами. Всё-таки Голос с Чёрного озера испортил всё настроение от свидания в Венеции, и я никак не могла этого скрыть. Мне хотелось свернуться клубочком, обнимать себя, жалеть и плакать до изнеможения. Но Ян был рядом и явно был настроен на более приятное продолжение вечера.

– Ева, расскажи мне, что там происходило?

Он не дал мне ускользнуть от ответа, повернул к себе и за подбородок поднял моё лицо, чтобы я не смогла даже отвести взгляд. Но я упрямо молчала. Ян не виновен в том, что стал частью моего испытания, это был мой выбор, мой соблазн, и я должна была стерпеть, подавить в себе ту злость, к которой он не имел отношения. Не было его вины в том, что я несколько часов держала его в воде, скорее всего, он об этом даже не догадывался. Но мне так хотелось, чтобы он меня пожалел и был благодарен за мои страдания.

– Ева, после этого ритуала мы должны были встретиться обновлёнными, очищенными, без всего, что могло бы стать между нами. Так что если есть что-то, что тебя тревожит, расскажи мне об этом.

Его голос, его взгляд, его запах… Ян был так близко, такой живой, такой нужный мне, что я просто расплакалась как ребёнок. Объяснить, насколько больно и страшно мне было там одной, я бы не смогла. Не смогла бы признаться, что без него мне было невыносимо. И уж тем более не призналась бы, что терпела мучения, буквально поддерживая его в его испытании. Потому что он меня об этом не просил, и потому что я… Даже сейчас я не могу признаться, что сделала это только потому, что влюбилась в него слишком сильно. И ему не стоило знать об этом. В тот момент ещё было слишком рано ему признаваться.

– Это было тяжелее, чем я думала. Мне было страшно и тяжело физически. Так что я очень устала.

Мне приходилось чеканить слова, буквально выдавливать их из себя с большими паузами, потому что слёзы сжимали горло, а я не хотела впадать в истерику.

– Мы скоро будем дома, и ты отдохнёшь. Потерпи немного, хорошо?

Ян гладил меня по спине, как ребёнка, но я чувствовала в его прикосновениях какое-то раздражение, пока ещё сдерживаемое, лёгкое, поверхностное, но уже появившееся. Ему было сложно целый день возиться со мной, терпеть мои слёзы и истерики, стараться поднять мне настроение и раз за разом терпеть фиаско. Я была слишком ранима для него. Слишком слабая. Эти два слова ударили меня под дых, но заставили взять себя в руки.

– Пару минут, и я выйду, хорошо?

Это был даже не намёк, а приказ выйти и оставить меня одну, и, к счастью, Ян его понял.

– Буду ждать тебя внизу.

Конечно, будешь ждать. Сколько же ты ждал этой ночи? Ян ушёл, но ярость нарастала. Почти все шпильки из волос я повыдёргивала ещё в Венеции, скромные украшения из жемчуга давно валялись на полу, в изумрудном шёлке платья. А вот стянуть с себя корсет, даже после того, как Ян мне его расшнуровал, оказалось делом нелёгким. В памяти всплыло то странное ощущение, когда я только сделала первый шаг в черноту озера, обнажённая, но настоящая, живая и полная сил. А что сейчас? Вид у меня был такой, будто я шла на плаху. И мне это ужасно не нравилось.