Текст книги "Ад и Рай Евы (СИ)"

Автор книги: Госпожа Энн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 35 страниц)

– Ой, я совсем забыла спросить! Мне тут соседка принесла журнал, спросила, не ты ли на обложке? Я ответила, что не ты, но девушка была очень похожа.

Я окаменела и не сразу нашлась, что сказать.

– А ты хотела бы, чтобы это была я?

Мама задумалась. Конечно, она хотела бы видеть меня роскошной принцессой, но такая картинка её смущала и пугала.

– Ну не знаю, там ещё был такой серьёзный мужчина! Красивый, но взгляд у него был таким не то чтобы злым, скорее жестоким. Я бы не хотела, чтобы ты общалась с такими людьми.

– Это был мой начальник, самый главный. И он попросил меня его сопровождать, потому что вынужден скрывать отношения со своей девушкой. Так что на фото была я.

В тот момент я надеялась, что это было хотя бы не слишком откровенное фото. Но всё равно, мне стало немного легче от этого признания. В моей жизни стало чуть меньше лжи. Мама на какое-то время замолчала, и я начала переживать, что ей стало плохо.

– Ты там сама на себя не похожа. Такая, будто всю жизнь крутишься в этом мире, – с какой-то обидой в голосе наконец сказала она.

– Да, пришлось делать вид. Ну и визажисты постарались.

– И всё-таки мне бы не хотелось, чтобы ты ходила по таким местам.

– Мам, это всего лишь часть работы. И мне за это выдали ещё одну премию, за потраченное время. Ты же помнишь, что здесь каждый лишний час работы щедро компенсируют.

Мама была недовольна этим, и мои объяснения не помогли, я поняла это по её молчанию.

– Зато я уже успела отнести документы в университет, поступила на бюджет, так что всё будет хорошо. С общагой всё будет понятно ближе к сентябрю.

– Ты ещё приедешь домой? – С надеждой спросила она.

– Я не знаю, посмотрю, как там будут обстоять дела с транспортом. Если что – пришлёшь мне вещи почтой, а я приеду позже, в сентябре, например.

В этот момент я едва не расплакалась. У меня было ужасное предчувствие, что маму я увижу не скоро, а, может, уже никогда. Почему тогда мне так показалось? Я не знаю. Наверное, дало о себе знать это длительное заточение, такое детское наказание, которое, однако, оказалось слишком болезненным и быстро указало моё место. Меня вдруг ослепило воспоминание, как Ян стоял передо мной на коленях. Тогда я была покорной и влюблённой, ослеплённой его красотой и харизмой. Вот, чего он хочет. Когда я себя так веду, он готов ради меня на всё, но стоит мне только проявить недовольство, начать фыркать или ослушаться его, как меняется и он. Становится таким жестоким! Вот в чём ключ, всё зависит от моего поведения и настроения. Значит, тогда я вела себя настолько отвратительно, что спровоцировала его на такое наказание? Я сама была виновата?

Я так запуталась, что прослушала, что говорила мама. Оказалось, ничего такого. Обычные «мамские» переживания и наставления. Но сейчас они не имели для меня ценности. Сможет ли она объяснить мне, как себя вести с таким опасным человеком? Едва ли. Сомневаюсь, что она хотя бы раз встречала настолько роскошного и одновременно жестокого мужчину.

Разговор не клеился, и через какое-то время я с облегчением его закончила. Почему всё стало таким сложным? Почему, разговаривая с мамой, я чувствовала только стыд и вину? И это она ещё не знала о тех страстных вечерах и ночах с Яном. Она была бы очень разочарована тем, в кого я превратилась.

Что со мной произошло? Это влияние Яна? Или он прав, и я всегда была такой, но только сейчас позволила проявиться своей истинной сущности? Это была уже даже не капризная принцесса, а настоящая злая ведьма. Я не хотела такой быть. Обрадовала ли меня такая омерзительная смерть того репера? Да. И этот ответ меня окончательно добил. Ян всё же заступился за меня, хоть и запоздало. И слишком жестоко. Но по-другому он, по-моему, не умел. Смерть – вот его решение всех проблем.

Но Кристина… Она не заслужила этого. Я не чувствовала к ней ни ненависти, ни злости, ни обиды, ничего негативного. Хоть мы и были мало знакомы, но без Яна она стала таким милым ребёнком. И всё же горе от её смерти постепенно уходило, оставляя за собой только пустоту, которую нечем было заполнить. Хотя нет, я лгала себе. Я знала, как и чем её заполнить, но пока ещё не готова была признаться в этом даже самой себе.

Что он со мной сделал? Та грозовая ночь была прекрасной и опасной, как и он сам. Такой страстной и манящей. Я уткнулась в подушку и тихонько завыла от боли и противоречивых чувств, раздиравших душу. Почему всё так сложно?

После всего этого заснуть было невозможно. Я даже не могла лежать, настолько тревожно и тяжело мне было. Несколько раз приняла душ, почистила зубы, умылась, переоделась, потому что эта футболка казалась мне неудобной (хотя до этого я прекрасно в ней спала). Меня всё раздражало и выводило из себя. И я не могла себе признаться, чего мне не хватает на самом деле.

После очередного круга бессмысленного переключения каналов я окончательно отчаялась и выключила телевизор. Ничто не могло отвлечь меня от беспокойства и внутреннего хаоса. В полной темноте я открыла окно и вдохнула ночной воздух, такой пьянящий после долгого времени заточения. Вместе с ним меня наполнили и воспоминания обо всех этих киевских вечерах и ночах. Я поняла, что скучаю по ним. И по Максу. И по Яну. Это было настолько болезненное открытие, что я уткнулась лбом в стекло, чтобы немного остыть.

Что я чувствовала к ним? Макс для меня был другом, защитником, старшим братом, но всё это лишь до нашего последнего разговора. Он не спас Кристину ради меня, не решился снова нарушить указания Яна. Имела ли я право его винить? Нет. Но всё же делала это. Я поверила ему, доверилась, а он не решился принять окончательное решение. Ведь он помогал нам с Кристиной тогда с больницей и врачом, он рисковал, но всё же помог. Но по итогу сделал то, что ему приказали. Приказал Ян.

А что же с ним? Я чувствовала, что больше не принадлежу себе, но и отдаться ему я не была готова. Я не могла ему доверять. Его безумные перепады настроения могли закончиться для меня смертельным полётом, или ещё чем похуже. Но дело было не только в страхе. Я не могла смириться с тем, что кто-то будет полностью контролировать мою жизнь. Но ведь прошло уже больше месяца, и ничего страшного для меня не произошло. Он, в общем-то, сдержал слово. Его стараниями я поступила в тот вуз, о котором даже мечтать не смела, да ещё и на такую специальность. И это ещё далеко не всё, что он может предложить. Ян уже не раз повторял, что может дать мне абсолютно всё. Стоит лишь попросить. Но в том-то и проблема, что просить я не умела категорически. К тому же, его стоило бояться, но у меня это тоже получалось нечасто. Я знала каким-то внутренним чутьём, что он не причинит мне настоящий вред. Кроме смерти Кристины. Вот это стало для меня сильнейшим ударом и, в какой-то мере, уроком.

Ян. Кольцо должно было унять мои тревоги и душевную боль, но нет. Мне становилось только хуже. В этой темноте я первые почувствовала его запах, тот самый, терпко-горький. Ну, конечно же, ведь он говорил, что провёл тут весь вечер. А потом, когда я вышла из ванной, он сидел здесь, в этом кресле, и выглядел так, будто был счастлив видеть меня.

Я села в то кресло и едва не разрыдалась. Ян. Любила ли я его? Однозначно, нет. Была ли влюблена? Возможно. Нуждалась в нём? Именно. Физически и психологически я зависела от него. Мне хотелось услышать его голос, почувствовать его прикосновение, коснуться самой. О, последнее было высшей точкой блаженства, когда он поддавался мне. Его взгляд, голос, объятия успокаивали меня, снимали все страхи и тревоги, будто я была крошечным беззащитным ребёнком в руках матери. И вся моя жизнь зависела от него.

Это было импульсивное решение, вспыхнувшее, но больше не угасшее. Я просто встала и вышла из комнаты. Тёмные коридоры и комнаты ничуть меня не пугали, я знала, куда иду, будто путник, заплутавший в ночном лесу, но увидевший огонёк. Огонёк, способный сжечь меня дотла.

Чем ближе я подходила, тем громче билось сердце, гулко отдавая в голову так, что я не могла думать. Только голые чувства владели тогда моим сознанием. Страх, боль, тревога и стыд. И где-то на самом дне, во тьме – отвращение к самой себе.

Дверь была открыта, и я услышала его разговор по телефону. Ну вот, он куда-то собирается уезжать, сказал, что скоро будет. Мне было немного жаль, но в то же время я испытала облегчение, что не успела войти в комнату. Сейчас я вернусь к себе, и он ничего не узнает о моей позорной слабости.

И всё же я сделала ещё один шаг и оказалась в квадрате света, лившегося из дверного проёма. Ян, надевавший пиджак и не ожидавший меня увидеть, остановился и внимательно на меня посмотрел. «Если сейчас он произнесёт хоть одно слово, я не выдержу и сбегу!», – подумала тогда я, не в силах перебороть стыд и страх.

Но он молчал. Мы следили друг за другом, и время стало вдруг таким ощутимо тяжёлым и медленным. Ян выключил телефон, отложил его в сторону и стал снимать пиджак. Это стало для меня знаком, чтобы сделать первый шаг в комнату. Дальше стало легче: Ян протянул мне руку, медленно приближаясь, будто боялся спугнуть. Я и правда тогда верила, что могу ещё развернуться и сбежать, спрятаться от него и от себя. Но нет, эти чувства были сильнее меня, и я с облегчением утонула в его спасительных объятиях.

========== Глава 27. 3.08.18 Откровение нежности ==========

Комментарий к Глава 27. 3.08.18 Откровение нежности

Должна признаться, что эта глава немного бессюжетная. И не особо мне удалась (да, в голове было всё намного лучше). Но она очень важна для раскрытия характеров персонажей и для понимания дальнейшего развития событий.

Эта ночь с Яном была совсем другой, такой тёплой и нежной, что я помню её до сих пор. Первая ночь, когда я смогла довериться ему и не жалела об этом. Я позволила себе быть слабой и расплакалась на его груди, тихонько и жалобно всхлипывая, как ребёнок, ищущий утешения.

– Не плачь, я прошу тебя. Каждая твоя слезинка жжёт меня, как кислота, – Ян мягко отстранил меня, взял моё заплаканное лицо в ладони и принялся вытирать бегущие слёзы. В тот момент мне стало неловко, что я отвлекла его своей истерикой, и я даже сделала нелепую попытку отмахнуться от его заботы. – Что такое?

Ян заставил меня поднять на него глаза.

– Простите меня, я вас, наверное, отвлекла от дел.

Он улыбнулся и поцеловал меня в лоб:

– Ты пришла ко мне, что может быть сейчас важнее?

Тогда я не особо обратила внимания на эту фразу, но позже, прокручивая в памяти разговор, я поняла, что он имел в виду. Я сама пришла к нему за утешением, нуждалась в нём и не скрывала этого. И это была его маленькая победа, ещё один шаг к моему окончательному приручению.

Но в тот момент мне было не до анализа его слов, сам голос успокаивал меня, делал ещё мягче и слабее.

– Что-то случилось? Тебе страшно?

Я только кивнула и снова расплакалась. Это не было истинным страхом, скорее, каким-то чувством полной разбитости, хаоса, тревоги и беспокойства. И я пришла, потому что хотела, чтобы он собрал меня в единое целое. Он так и поступил: прижал меня и нежно гладил по плечам, спине, голове, утешая.

– Когда тебе страшно, больно, плохо, тяжело или просто грустно, всегда приходи ко мне или зови. Я всегда буду рядом.

– Не всегда. Я звала вас, но вы не приходили, – умудрилась-таки пробулькать я сквозь плач.

– Прости меня, этого больше не повторится, – Ян поцеловал меня в макушку, хоть для этого ему и пришлось наклониться. Разница в росте мешала ему меня целовать и обнимать одновременно. – Пойдём-ка на диван, ты устроишься удобнее, и мы решим, чем я могу тебя утешить.

Я послушно пошла за ним, ничего не замечая за пеленой слёз, вот только мне показалось, что свет стал приглушеннее, а комната – уютнее. Здесь стоял большой диван с приставными пуфиками, и Ян смог сесть, вытянув ноги, а меня усадить себе на колени так, чтобы я могла опираться на подлокотник. Но вскоре я всё равно сползла ниже, потому что хотела уткнуться в его грудь, где по белой рубашке уже растекалось пятно моих слёз.

Полностью в его руках я не видела ничего, кроме этой рубашки и его лица, заботливо склонившегося надо мной. И никогда ещё он не был таким нежным и ласковым.

– Что тебя так расстроило? Ты звонила маме? Может, хочешь поехать к ней ненадолго?

– Звонила, но ехать не хочу, – я немного помолчала, не зная, как объяснить, чтобы его не задеть: – Мама видела нас на обложке какого-то журнала и, мне показалось, что она осталась недовольна.

– Да, мама у тебя весьма консервативных взглядов. Но, мне кажется, если ты будешь счастлива, то она только порадуется за тебя. Так что не расстраивайся из-за этого. Завтра будет ещё больше прессы.

Я недовольно завозилась в его объятиях, но пока молчала.

– Я знаю, что ты устала и не хочешь никуда ехать, но завтра ты мне нужна как никогда. Все будут тебя ждать. Открытие фонда не может пройти без моей главной помощницы и вдохновительницы.

– Мне кажется, я сейчас не в лучшей форме, – попыталась отмазаться я, но безуспешно.

– Вот поэтому я надеялся, что ты сладко спишь, а не тревожно бродишь по квартире.

– Я, похоже, выспалась на год вперёд.

– Ты же знаешь, что дело не в этом? Ты не могла уснуть, потому что хотела ко мне.

Это было слишком прямолинейно, но он попал в самую точку.

– Но я вас так огорчила, что… – я запнулась, снова тщательно подбирая слова.

– Что? Боялась, что я буду злиться на тебя, что снова накажу? – на этот раз Ян заставил меня посмотреть на него.

– Да. Когда вы злитесь, мне становится страшно. И в то же время, я начинаю злиться сама. Мне это не нравится.

– А мне не нравится, когда ты меня не слушаешься. И ты прекрасно это знаешь.

– Я ничего не могу с собой поделать. В последнее время я чувствую, что меняюсь в худшую сторону.

– А ты делаешь меня лучше. Ты знаешь об этом?

Я не знала. И такое неожиданное откровение меня ошарашило.

– Я не уверена, что способна на это.

– Не скромничай. Макс это тоже заметил, в тот самый первый день. В тебе слишком много тепла, которого нам с ним так не хватает. И он сразу же привязался к тебе. Даже удивительно для меня теперь, как это он не решил тогда схитрить и оставить тебя себе.

– Что? – тут уже я сама вскинула голову, чтобы посмотреть в его глаза, ещё более тёмные в этом интимном полумраке.

Ян рассмеялся неожиданно тёплым и звонким смехом, таким не подходящим к его обычному надменному и холодному образу.

– Разве ты не заметила, что он влюблён в тебя? Именно поэтому мне приходится порой запрещать вам общаться.

– Я не замечала ничего такого, – это была чистейшая правда. Поведение Макса не было постоянным, и я уже смирилась с этим, но всегда воспринимала его заботу как нечто навязанное Яном.

– Возможно потому, что он и сам себе боится признаться в этом. Знает, что я тебя никому не отдам.

От этого страшного «никому не отдам» у меня пробежали мурашки по коже, и Ян не мог не заметить моего напряжения.

– Ну-ну, не будем об этом, а то ты снова расплачешься, – Ян поспешно поцеловал меня в висок и перевёл тему: – Давай поговорим о чём-то хорошем. Я тебя совсем не баловал в последнее время, только нагружал проблемами. Думаю, когда ты окончательно поправишься, мы куда-нибудь полетим отдыхать. Тропические острова или Европа? Или Майами?

– У меня даже нет загранпаспорта, – пришлось быстро вернуть его с небес на землю. Хотя, я сомневалась, что это сильно ему помешает.

– Этот вопрос я решу. Но всё-таки подумай, куда ты хочешь.

– Я хочу в офис к Леонелле.

Ян снова рассмеялся.

– Тебе сейчас ещё рано выходить на работу. Но Леонелла уже не раз о тебе спрашивала, и завтра вы встретитесь.

– Я не хочу завтра никуда идти, – упрямо повторила я. Это было слишком. Даже просто молча стоять перед камерами с глупой улыбкой на лице казалось мне в тот момент каторжным трудом.

– Не упрямься. Считай, что это часть работы, как поездка в офис. Я скажу, чтобы тебе подобрали более скромный и удобный наряд. Так ты будешь чувствовать себя увереннее и комфортнее.

Уже не было смысла спорить, да и не особо хотелось. Я всё больше сползала, уютнее умащиваясь на его руке, будто собиралась так провести всю ночь. Он выдержал бы, я знала это.

– И всё-таки ты имеешь право на меня обижаться, я ведь тебя ничем не радовал! Давно мне не приходилось покорять сердце такой капризной принцессы!

«И вовсе я не принцесса!», – хотелось возмущённо воскликнуть мне, но я передумала. Рядом с ним мне больше хотелось молчать и наслаждаться уютным биением его сердца. Оказывается, оно у него есть.

– Скажи, чего ты хочешь? Чем я могу тебя порадовать?

– Ничем. Мне и так хорошо, – в этот момент я могла бы попросить всё, что угодно. Но мне действительно ничего не хотелось. Я нашла то, чего мне не хватало, и не способна была думать о чём-то другом. Абсолютный комфорт.

Ян усмехнулся, но ничего не сказал. У него явно были свои планы, и в подсказках он не особо нуждался.

– Ты что-то затихла. Засыпаешь? Отнести тебя в твою комнату?

– Нет. Мне и тут хорошо.

Он сразу же почувствовал тревогу в голосе и всё понял.

– Я думаю, тебе стоит выбрать большую красивую спальню и светлый кабинет, ведь скоро начнётся учебный год. Ещё есть время всё обустроить, как ты захочешь. Как тебе идея?

– Хорошо, – признаться, я не видела всех комнат в этой огромной квартире, но понимала, что спален должно быть много. Вот только для кого они? За этот месяц даже сам Ян не всегда оставался здесь на ночь.

– У меня уже есть комната на примете. Тебе понравится. А хочешь, поживём какое-то время в доме? Правда, там осенью уютнее, но и сейчас должно быть неплохо. Ты ведь там была только раз и ничего не видела.

– Можно будет поехать на выходные, – лениво отозвалась я, сильнее зарываясь в его плечо. Ян погладил меня по волосам, стал перебирать пряди.

– Я заметил, что у тебя дома полно котов. Любите животных?

– Да. Вечно подбираем всяких несчастных, – я вспомнила своё кошачье царство и заулыбалась. Признаться, мне очень их не хватало, не хватало хоть кого-то живого рядом.

– В доме можно будет завести животных, чтобы не было так пусто. И тебе будет веселее.

– Не надо, у меня на себя нет времени, а на животных – тем более.

– Что-то тебе совсем ничего не надо. Как же мне тебе угодить?

– Не обижать меня. В последнее время я слишком ранимая. И слабая.

– Привыкай быть слабой. Тебе незачем быть сильной, для этого есть я. Ты же помнишь, стоит тебе только попросить – и я всё для тебя сделаю.

Сколько раз за этот месяц он повторил эту фразу? Но я так и не научилась просить, вот в чём проблема. Мне никогда не приходилось отпрашиваться, или упрашивать маму. Она всегда разрешала мне всё, хотя мои желания и были более чем скромными. Она доверяла мне, полагалась на моё благоразумие и чувство ответственности. И я ни разу её не подводила. Здесь же всё было иначе. Я не знала, как найти подход к Яну с его непостоянным настроением. Вдруг моя просьба вызовет у него злость, и меня снова накажут? Лучше ничего не просить. Но и он был прав, за этот месяц Ян не проявлял мне каких-то особых знаков внимания, не дарил подарков, не устраивал сюрпризов. Он принял как должное, что я здесь и никуда не денусь, так что нет особого смысла суетиться и завоёвывать меня.

– Что-то не так? Или ты засыпаешь? – ласково промурлыкал Ян, осторожно ко мне наклоняясь.

– Нет, ничего. Просто думаю, что я не умею просить.

– Ты гордая, это было понятно сразу. Но у меня есть правила, и их нельзя нарушать. А всё остальное – пожалуйста.

– Мне кажется, мы так и не выяснили этих правил, – сказала я и поняла, что прозвучало это резковато, несмотря на мой слабый голос и сонную интонацию. Я прошла по самому краю, но всё обошлось. Ян принялся терпеливо, как капризному ребёнку, объяснять:

– Ты ведь росла без отца, поэтому так реагируешь на любой запрет? Просто прими тот факт, что я могу что-то тебе запрещать не со зла, а потому что забочусь о тебе и желаю только добра. И чтобы не возникало недопонимания, просто спроси у меня разрешения перед тем, как что-то сделать. Это же несложно. И если ты будешь всегда послушной девочкой, то я выполню любой твой каприз.

Ян закрепил эту речь поцелуем в висок и ещё крепче прижал меня.

Всё очень просто, не так ли? «Будь послушной», – как не раз говорил Макс. Но вот моё сознание наотрез отказывалось принимать такие простые правила.

– Если всё будет хорошо, то через несколько месяцев ты будешь готова учиться магии, – настолько буднично произнёс Ян, что я не сразу поняла, о чём речь, поэтому отстранилась в полном недоумении.

– Что?

Яна моя реакция позабавила, и он снова принялся объяснять:

– Ты же помнишь ту ночь в моём доме? Я достаточно щедро раздаю магические умения посторонним людям, так что тебя, самого дорогого мне человека, я постараюсь научить всему, что умею сам. Думаю, в некоторых вещах ты даже сможешь меня превзойти.

Я всё ещё находилась в состоянии шока. Он снова заманивает меня пряником? Хотя, в этом случае, это целый пряничный город, ведь что вообще может быть круче его невероятных умений? Правда, внутри сразу же зазвонил звоночек. За всё надо платить, я знаю. Но в тот момент я не могла об этом думать. Подарки, богатство, исполнение любых желаний, а теперь ещё и магия? Что ещё он мне предложит? Ещё несколько минут тому назад я не хотела ничего, только уютно лежать в его объятиях и наслаждаться покоем. Но своими бесконечными предложениями он растревожил меня. И сам это заметил.

– По-моему, кому-то пора давно спать. Завтра будет длинный день. Спокойной ночи.

Как по сигналу гипнотизёра я мгновенно уснула.

Но проснулась я в полумраке и сразу поняла, что эту комнату я ещё не видела. Сквозь шторы пробивался какой-никакой свет, но этого было достаточно, чтобы осмотреться. Было ещё слишком рано, ночь только-только собиралась переходить в рассвет, а я лежала в огромной кровати на шёлковых простынях, отвратительно скользких, между прочим. Но уползать мне было куда – на такой кровати поместилось бы человека четыре, а то и пять. Как я здесь вообще оказалась?

Продолжая осматриваться, я как всегда запоздало поняла, что лежу на руке. Даже не было смысла уточнять, на чьей, но я всё равно осторожно повернулась, чтобы убедиться, и так и замерла, боясь пошевелиться. Рядом, так же как и я до этого, на боку спал Ян. Более того, одет он был в пижаму. Удивительно! Но самым удивительным было то, как крепко он спал! Я никогда не видела его спящим и подозревала, что он вообще не нуждается во сне или отдыхе. Но сейчас по его медленному дыханию и расслабленному лицу я поняла, что он спит глубоко и безмятежно как младенец.

И всё-таки мне надо было встать. Осторожно, едва шевелясь, я сползла с кровати и тихонько прокралась в поисках ванной. Я долго умывалась холодной, почти ледяной водой и не могла поверить увиденному. Как он мог так довериться мне? Думал, что я не проснусь до самого утра? Тогда зачем надел пижаму? Ну, явно же, чтобы меня не смущать. Значит, в его голове был и тот вариант, что я всё-таки проснусь. Интересно, смогла бы я его убить, пока он в таком состоянии? Не то чтобы я планировала что-то такое, особенно после сегодняшнего вечера моей полнейшей слабости, но всё же! Как он мог вот так просто уснуть рядом со мной? Честно сказать, лично я в тот момент сильно сомневалась, что смогу снова заснуть рядом с ним.

Мягкий пушистый ковёр заглушал звук моих и без того тихих шагов. Хоть бы он не проснулся! Но за время моего отсутствия Ян повернулся на спину и теперь спал ещё милее, настолько, что я остановилась и невольно залюбовалась. В тот момент в нём было слишком много человеческого, того, что он так успешно скрывал под маской холодности и надменности. Неужели и в нём есть слабость? Или хотя бы что-то простое и настоящее?

Нельзя, чтобы он догадался, что я видела его таким. Он ещё не готов открыться. Как и я. И он не готов принять настоящую меня, как и я его. Нужно время. И терпение. Но теперь мне стало безумно интересно разгадать эту невероятно сложную загадку. Очень осторожно я вернулась в кровать, Ян не пошевелился, но на всякий случай я осталась с краю, чтобы уютнее умоститься и попытаться уснуть. Ян был прав, день обещал быть тяжёлым, впрочем, как и все дни с ним. Хотя, и ему тоже было со мной нелегко.

========== Глава 28. 3.08.18 Утро сюрпризов ==========

Как я и ожидала, утром Яна рядом не оказалось. Было ещё слишком рано, но эта комната была действительно светлая, и меня разбудило утреннее солнце. Как же мне его не хватало в эти дни! Я поспешила распахнуть шторы и осталась довольна: кроме огромного окна, здесь был ещё и балкон, на который я сразу же выскочила. Вот она, свобода! Я вдыхала прохладное утро полной грудью и купалась в рассветных лучах, а по щекам текли непрошеные слёзы. Как Ян так точно догадался, какое именно наказание сможет причинить мне столько боли? Что бы там ни было, я постараюсь больше не попадать в такую ситуацию. Без свежего воздуха я становилась всё слабее и зависимее, настолько, что вчера пошла к нему сама. Потому что больше не выдерживала. Как же просто, оказалось, меня сломать! Что ж, пусть думает, что я осталась такой же покорной и хорошей девочкой. Надеюсь, мне хватит сил, чтобы играть эту роль. Сегодня придётся очень постараться.

И только возвращаясь с балкона, я заметила, что эта комната очень отличается от остальных, особенно, от той, в которой я до этого жила. Моя прежняя комната была больше похожа на номер в отеле, здесь же дизайнер явно постарался – настолько со вкусом и изящно всё было подобрано. Большая светлая спальня, белая с золотым, удивительно нежная и одновременно сдержанная. Мне здесь однозначно понравилось, и я бы ничего не стала менять.

Кроме того, взгляд не мог не зацепиться за два просто огроменных букета роз: тёмно-красных и нежно-розовых, почти пудровых. Они стояли по обе стороны трюмо и занимали столько места, что я не сразу заметила под ними две коробочки и письмо. «Доброе утро, Ева. Этой ночью мне, наконец, удалось уловить твой запах. Удивительно, но в тебе будто живут одновременно две разные девушки, поэтому для каждой из них я подготовил подарки. А какой ты будешь сегодня, решать только тебе! Приятного утра, и встретимся на церемонии». Яну подписываться было не обязательно. И так всё было понятно.

Насколько же точно он угадал о двух противоположных девушках! Ива, приехавшая в Киев, чтобы превозмогать и добиваться всего самой, и слабая Ева, появившаяся в ту самую первую ночь искушения. Но в то утро я однозначно была Ивой, так что начала с коробочки под светлым букетом. В ней оказались духи в нежно-розовом флакончике. Что-то принцессочное? В таком случае, Ян не угадал. Но едва я открыла флакон, как пришлось взять свои слова обратно. Запах солнечного летнего утра, сладкий, тёплый и свежий одновременно! Это было именно то, чем я наслаждалась всё лето! Как он смог это сделать? Да ещё и за одну ночь? Было стыдно признаваться, но в тот момент мне хотелось побежать к нему и задушить в объятиях от переполнявшего меня восторга. А что же в другой коробочке? Тоже духи, но в тёмно-синем, почти чёрном флаконе. Что-то вечернее, сразу же догадалась я. И так и было. Запах той душной и пьянящей летней ночи в парке, когда я пошла к нему. Сладкая страстная ночь перед грозой. Вот что таилось во флаконе. Оставим его для Евы с её порочными желаниями.

Что ж, Ян постарался, утро было приятным. Но ещё лучше оно стало, когда я вышла на кухню, где обычно пил кофе Ян, но вместо него встретила там встревоженного Макса.

– Привет! Ты что тут делаешь? – Я не смогла скрыть радости от этой встречи. И хоть наш последний разговор был переполнен обидой и болью, теперь мне было стыдно и хотелось извиниться. Почти неделя взаперти с Яном научила меня особенно ценить Макса.

– Тебя ищу! – без приветствия сразу начал Макс, действительно бледный и нервный. – Ты где была?

– Где я могла быть, если я стою в пижаме? В спальне.

– В какой? Я обошёл все комнаты, тебя нигде не было, даже в спальне Яна.

– Ничего не знаю. Я была в бело-золотой спальне, не думаю, что таких здесь много.

На лице Макса появилось настолько искреннее недоумение, что я сразу же предложила пройти за мной и самому убедиться, а то, мало ли, может, и мне всё это померещилось. В этой квартире возможно всё. Но нет, комната была на месте, и в ней ничего не изменилось.

– Ну вот, тут я и спала.

Макс почему-то остался стоять даже не на пороге, а в коридоре и молчал.

– Что? Что-то не так? – в тот момент я почувствовала себя как в замке Синей Бороды, где нечаянно зашла в запретную комнату.

– Что у вас с Яном произошло за это время, что он поселил тебя сюда? – наконец-то смог выдавить из себя ошеломлённый Макс.

– Ничего такого. Ты можешь мне объяснить, что не так, или это снова страшная тайна?

– На этот раз могу. Понимаешь, эта спальня… Она особенная для Яна. Он сам занимался её обустройством и практически никого к ней не подпускал, а потом она всё время стояла закрытая. И никому, кроме домработницы, нельзя было сюда заходить. Да и её он приглашал нечасто.

– И чем же эта комната такая особенная?

– Это комната для его невесты.

Вот теперь пришла моя очередь удивляться, и ничего умнее, чем «О-у», мне в голову не пришло. Макс это понял и продолжил:

– Видишь, я не могу сюда войти. Никто из мужчин не может переступить порог этой комнаты, кроме Яна, конечно же.

Не скажу, что я была слишком уж удивлена: то, что Ян невероятный ревнивец и собственник стало понятным давно. Но ситуация доходила до абсурда.

– А если у меня в ванной трубу прорвёт, Ян тоже сам будет её чинить?

– Поверь мне, не прорвёт. И всё-таки мне интересно, что же такого произошло, что ты получила эту спальню. И море цветов, как я посмотрю. Причём мне он ничего не приказывал, всё сам.

– Уверяю тебя, ничего такого. В любом случае, я не уверена, что смогла бы с тобой этим поделиться. Ты вот можешь рассказать, где был и чем занимался эти дни?

Макс даже не стал говорить, только улыбнулся и отрицательно покачал головой.

– Вот видишь. Мы всё прекрасно понимаем. И ещё, я хотела извиниться. Я была не права в тот день, ты ни в чём не виноват передо мной. Тогда я злилась на себя и своё бессилие, а накинулась на тебя. Ты меня прощаешь?

Раньше бы такие слова дались мне безумно тяжело, но не сегодня. За эти дни я пережила слишком многое, чтобы остаться прежней. И Ева, и Ива стали старше и мудрее. Иначе им не выжить.

– Я не имею права на тебя обижаться, ты это прекрасно знаешь, – очень официально и сухо ответил Макс, но по глазам я поняла, что он на меня не обижается. Мне нужен был хоть один друг в этом безумии, и я выбрала Макса, что бы там не говорил Ян о его якобы влюблённости в меня. Всё это не важно.