Текст книги ""Если хочешь рассмешить Бога"...(СИ)"

Автор книги: Галина 55

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

– Мама! Мамуля! Ты видишь, какой мне достался клад? – заорал Андрей.

– Удивили, Катя. Честное слово удивили. Спасибо, а то только нервы бы зря вымотаны были. – Марго, наконец, ушла в приемную.

Андрей заметил, что Малина так и стоит с Катей в охапку, и она, что особенно неприятно, не вырывается. Это взбесило, и он заговорил слишком резко.

– Ну что, Катя выкладывайте ваш план. Почему нужно было, чтобы никто не узнал о том, что мы разоблачили Ветрова? Почему нужно держать в секрете новый бизнес-план? Почему…

– Андрей Павлович, а может давайте лучше я все изложу по порядку, а уж потом, если останутся вопросы, то вы их зададите?

– Хорошо, давайте так, только начинайте уже, Катюша, не тяните кота за хвост.

– Не подгоняйте меня, дайте с мыслями собраться. Итак… Вы поручаете Ветрову помочь вам с расчетами бизнес-плана. Он занижает процент коэффициента более, чем в два раза и выдает вам ваш план покрытый шоколадной глазурью. Так?

– Так! Но все это я сам знаю, зачем вы мне об этом говорите.

– Я не вам, не мешайте. Я нам всем, чтобы представить общую картину. Вот он наш шоколадный план, – Катя подняла голубенькую папку вверх. – В свою очередь Воропаев требует голосовать за план, а не за кандидатов, для этого он требует анонимности планов. Так? Не отвечайте! Это я себе. Я все не могла понять, как это? Ведь план нужно представлять, особенно если не все на Совете, мягко говоря, экономисты и с листа видят трехмерное изображение. Теперь я поняла. Теперь я все поняла.

– Да что вы поняли? Катя, я не Андрей, я сейчас голову откручу, если будете тянуть жилы.

– А если вы будете ругаться, я вообще замолчу. То в любви признается, то голову открутить грозит. Вы уж как-нибудь определитесь.

– Когда это Роман вам в любви объяснялся, Катенька?

– Так минут пять назад. Прямо так и сказал: «Катька, я тебя люблю», – настучала Пушкарева.

Андрей показал Ромке кулак и сказал шутливо: – Не сметь! Катька моя!

– Мальчики! А вы подеритесь! За меня еще никто никогда не дрался! Это будет впервые. Было бы… Жалко, что вы не подрались. Ладно, шутки в сторону. Какая у нас раскладка по голосам? Воропаев – это Кира, Кристина, Ветров, правильно? Жданов – это Малиновский, Маргарита Рудольфовна и Милко, правильно?

– Кать, Милко отдаст мне свой голос, только если я его обработаю, и если смогу дать гарантию в сто процентов, что у него будут ткани от «Westfalenstoffe AG». А я такой гарантии дать не могу.

– Можете! Я сегодня разговаривала с Гюнтером, он готов предоставить «Зималетто» сорок процентов скидки.

– Что? И вы молчали? Как? Когда? А это можно как-то продемонстрировать Милко? – наперебой загалдели Андрей с Романом.

– Сейчас, – Катя выскочила в приемную, пронеслась мимо Марго к факсу, вытащила оттуда документ и снова унеслась в кабинет, – вот смотрите. Видите, они готовы предоставить нам скидку в сорок процентов с условием… – тут Катя покраснела и замолчала.

– Катя, ну что же вы замолчали?

– Да там глупости, даже не серьезно такой факс присылать было. Ну, я с ним еще поговорю, он пришлет нормальный факс. Завтра же. И не лично мне, а компании «Зималетто». Давайте пойдем дальше.

– Э нет, я жутко любопытный, – Малиновский, – я теперь уснуть не смогу. Что там за условие выдвинул нам Гюнтер?

– Не нам, а мне! – и вдруг, даже с каким-то вызовом решила, что плевать она на все хотела, возьмет и скажет правду. – Он просит меня дать ему слово, что когда он будет в Москве, я отужинаю с ним.

– Чего? И за это он готов дать скидку в сорок процентов?

– Ну, не только за это. Когда компания «Westfalenstoffe AG» брала кредит, я кое-что посоветовала Гюнтеру, и не только по кредиту, но и по импорту в Россию. Компания на моих советах сэкономила порядка… много сэкономила. Так что скидка мне положена.

– А причем здесь ужин? – что-то здесь было не так, что-то, чего Жданов не мог понять, и это тревожило.

– А может он на меня запал? А что? Не имеет права? Я не замужем, он не женат. Может он извращенец и западает на таких, как я. А может он умеет любить за душу и ум. Откуда я знаю. Вы дадите мне продолжить или нет? Я устала от побочных вопросов. Есть важные вещи, а вы меня отвлекаете на мелочи.

– Конечно, Катенька, конечно. Мы вас слушаем.

========== Капризы гения… ==========

– Итак… Я продолжаю. Мы знаем точно, что три человека проголосуют за Воропаева и столько же за вас, Андрей Павлович. Все будет решать голос Павла Олеговича. Он не видел ни одного бизнес-плана. По задумке АЮ, я буду так называть Воропаева для краткости, ладно? – Катя посмотрела на Андрея и тот кивнул. – Так вот, по задумке АЮ, Павел Олегович на Совете открывает оба плана, в одном в самом начале видит грубейшую ошибку и выбрасывает его в корзину, как план, который приведет компанию к краху. Он понятия не имеет чей это план, и он абсолютно объективен. Если мы сейчас заявим, что знаем про заговор Ветров-Воропаев, то Ветров сделает вид, что он ошибся, с кем не бывает. И он уйдет от наказания. И доказать, что это сговор мы тоже никак не сможем. Более того, у АЮ есть еще полтора дня, чтобы придумать какой-нибудь новый план, начать, например обрабатывать Милко… Или еще что-нибудь. Я права?

– Вы правы на сто процентов, Катенька! – чем дольше Андрей слушал свою помощницу, тем больше поражался ее уму и прозорливости. – И как вы видите не только «сеанс черной магии», но «и ее разоблачение»?

– Я предлагаю следующую комбинацию: мы дураки, мы ничего не знаем и не понимаем. На Совете у каждого свое определенное место за столом, правильно?

– Конечно. Если и есть что-то незыблемое в наших Советах, так это «занимайте места только согласно купленным билетам», – Ромка хихикнул, – только я не понимаю, к чему ты клонишь, Катюша? Кстати, после признания в любви, я считаю возможным перейти на ты! Ты не возражаешь, Катенька?

– Не возражаю. Только давайте оставим лирику на потом. Итак, мы ничего не знаем… И АЮ с Ветровым не догадываются, что это не так. Мы раскладываем папки с новым бизнес-планом для всех, кроме, – тут Катя сделала паузу и хитро прищурилась, – Ветрова и Воропаева. Им мы кладем папки со старым планом! – Катька победно посмотрела на ребят.

Нулевая реакция! Или даже нет, на лице обоих написано недоумение. «Ну, тугодумы», в сердцах мелькнуло в голове Пушкаревой.

– А зачем, – недоуменно спросил Роман, подтверждая звание тугодума.

– А вы не понимаете?

– Нет, Катя мы не понимаем, – Андрей оказался ничуть не сообразительнее друга.

– Объясняю. У нас хороший план, у нас очень хороший план. Я говорю это без ложной скромности, у нас план гораздо лучше, чем у АЮ.

– Да с чего вы это взяли?

– А ему не нужно было тратиться на такого гения как я или мой друг. Ему достаточно было испортить ваш план, чтобы стать президентом.

– От скромности вы не умрете, Катенька, – с улыбкой заметил Андрей, хотя и был вполне согласен с определением «гений».

– Я уже говорила, что ни от чего не собираюсь умирать. Так вот… Павел Олегович, однозначно, выберет наш план. И проголосует именно за него.

– Хорошо, допустим. Только я ума не приложу для чего нужно Сашке и Ярославу подсовывать старый план? Может раскроете карты, Катюша. – Ромка начал злиться и это было заметно. Так заметно, что Пушкарева решила их больше не мучить.

– Объясняю. Если в руках у Ветрова будет наш настоящий план, он сразу поймет, что это крах заговора и они с АЮ промолчат, не выдадут себя. А вот если перед ними будет лежать туфта в шоколаде, а Павел Олегович за нее проголосует…

– А-а-а-а! – заорал Ромка. – Катька! Ты гений! Нет, ты не гений, ты супер гений!

– Господи! Ну, конечно! Даже я, знающий отца, как свои пять пальцев, ни за что не поверил бы, что папа выбрал заранее провальный план по незнанию или слабоумию. Я бы решил, что он знает, где чей план, и непременно, хочет привести к власти автора провального плана.

– И чтобы вы сделали в этом случае, Андрей Павлович?

– Начал бы возмущаться.

– Вот! – Катька победно глянула на Ромку с Андреем. – И они начнут возмущаться! Причем оба! АЮ не экономист. Фигушки он смог бы заметить процент коэффициента. Значит, Ветрову придется включиться в разговор. Более того, именно Ветрову придется начать возмущаться. Но Павел Олегович ведь не в курсе, что происходит! Он тоже начнет возмущаться, что его посмели заподозрить в сговоре, в нечестности, начнется перепалка и, уверяю вас, что где-нибудь или Ветров, или АЮ, обязательно проколются. Останется только уволить Ветрова за саботаж! Все! Вы становитесь президентом и избавляетесь от пятой колонны одновременно.

Андрей был ошарашен, Андрей был убит наповал. Какая простая и действенная комбинация родилась в этой маленькой головке! Он вдруг подумал, что это судьба отняв у него возможность иметь детей, подарила ему в утешение это чудо. У него даже в глазах защипало от нежности, умиления и желания защитить ее от всех возможных и невозможных бед.

– Да, Катерина Валерьевна, не хотел бы я стать твоим врагом.

«Почему Ромка смеет ей тыкать? – подумал Андрей. – Ах, ну да, он же объяснился ей в любви. Может и мне объясниться? И тогда я тоже смогу говорить ей «ты».

– А вот это правильно, Роман Дмитриевич. Как сказал кто-то: – Я быть моим врагом, врагу не пожелаю, – Катя рассмеялась.

«Что они делают? Шутят, смеются, обмениваются какими-то репликами, как будто меня здесь и нет. Так не пойдет, друзья. И не надейтесь!» – кажется у Жданова начала отъезжать крыша…

– Теперь еще одно, и последнее на сегодня. – Катя вдруг сделалась серьезной. – Я не могу сидеть в приемной.

– Почему, Катюша? Что случилось? – стараясь не показать своего раздражения, мягко и очень по-доброму, спросил Андрей.

– Во-первых, потому, что работать в приемной совершенно невозможно. Я не капризничаю, я просто не могу сосредоточиться. То телефоны, то почта, то посетители. Андрей Павлович, в приемной должна сидеть секретарша, а не помощница. Мое орудие производство, это моя голова, а не факс или телефон. Сейчас мы микроскопом забиваем гвозди. Поверьте мне, что гораздо дешевле будет взять секретаршу и дать мне спокойно работать. Во-вторых, Кира Юрьевна права, мне не место в приемной, не может в приемной компании по пошиву модной женской одежды сидеть вот это. – Катя показала на свою одежду. – Там должна сидеть красивая, стильная, хорошо одетая девушка, которая была бы лицом компании. Хорошо бы, чтобы при этом она была исполнительна, трудолюбива и неглупа.

– Катенька. Ваш первый аргумент серьезен, очень серьезен. Я сегодня же скажу Урядову, чтобы подобрал вам кабинет.

– Не стоит, я уже нашла себе кабинет. Вот та кладовка, где вы меня испугали. Нужно будет только поставить там кондиционер и… повесить на стену картину имитирующую окно. Таким образом я всегда буду у вас под рукой, вы всегда будете у меня под рукой, мне никто не будет мешать работать и я никому не буду мозолить глаза своим внешним видом.

– Катюша, насчет внешнего вида… Давайте сходим на склад и подберем вам одежду. У нас же есть неликвиды разных коллекций. Мы вполне смогли бы одеть вас, как куколку от Милко.

– Вот он обрадуется, если я напялю его модели, – усмехнулась Катюша. – Я вам не кукла, Андрей Павлович, и рядиться, как Барби, не собираюсь. Меня все устраивает. А если вас не устраивает, то об этом нужно было сказать еще на собеседовании. Вам никто не мешал поставить мне это условие при приеме на работу, я просто осталась бы в банке и не пошла в «Зималетто».

– Катенька, успокойтесь. Ну, откуда в вас это неприятие чего-то нового? Почему бы вам…

– Андрей Павлович, давайте расставим все точки над «i». Я такая, какая я есть. Меняться не собираюсь, по крайней мере пока. Считайте это моими тараканами, этаким капризом гения. Если вас не устраивает мой внешний вид, только скажите, и мы расстанемся довольные друг другом и без обид.

– Меня все устраивает, – поспешно, слишком поспешно сказал Жданов…

========== Параллели… ==========

– Палыч! Я знаю, кого ты должен взять в секретарши. Знаю! – Ромка оживился.

– И кого? Очередную рыбку с куриными мозгами и ходулями вместо ног?

– Нет, Палыч, ты не прав. Я может влюбился, а ты шутишь. Палыч, ну, пожалуйста.

– Какой вы ветреный, Роман Дмитриевич. Только что объяснялись мне в любви, и вот, такое разочарование, вы, оказывается, влюблены в другую, – засмеялась Катя.

– В нее я влюблен, а тебя я люблю. Это разные вещи!

– Я говорил тебе, чтобы ты Катюху не трогал? Говорил, что она моя? Говорил? – Андрей шутливо заломил Ромке руку за спину. Шутливо-то шутливо, да малость не рассчитал. Роман вскрикнул по-настоящему.

– Роман Дмитриевич, а вы дайте Андрею Павловичу сдачу, – у Катьки заблестели глаза.

– Боже мой! Ромка! Ты посмотри какая она кровожадная! Ужас! Вот это мы попали. Просто самка богомола, какая-то.

– Ничего я не кровожадная. Просто это так приятно, когда из-за тебя кто-то дерется.

– Катюша, вы соображаете, что говорите? Это стопроцентный алогизм, вначале заявить, что вы миролюбивая, а потом, что вам приятно смотреть на драку.

– Я все-таки особа женского пола. Имею право быть не логичной, когда сама того хочу.

– Да пожалуйста. Я не против. Но я предлагаю вернуться к нашим баранам. Ромка, кого ты имел ввиду?

– Клочкову! Ух, какая фигура, картина маслом! Когда вижу эту женщину, у меня мурашки по коже.

– Забудь и не мечтай. Мне Кира ее предлагала в обмен на то, что она оставляет Катюшу в покое, и то я не согласился. А уж для твоих забав я тем более не стану сажать в приемную Кирюшину Мату Хари. Тем более, что мозги там даже не ночевали.

– Андрей Павлович! – Катя посмотрела на Жданова и он понял, что все пропало, Клочкову придется брать! Пушкарева снова что-то задумала. – А вам не кажется, что из Клочковой может получится прекрасный дезинформатор? Тем более, что, как вы говорите, мозги там не ночевали. Мне кажется, что врага нужно держать на расстоянии вытянутой руки. Да и вообще, может тогда Кира Юрьевна от меня отстанет.

– На расстоянии вытянутой руки? Ладно уговорили. Будет и на твоей улице праздник, Ромео.

– Катя, Катенька, Катюшка. Проси чего хочешь, я все для тебя сделаю за то, что помогла мне Палыча уболтать. Хочешь с неба звезду?

– Нет, Роман Дмитриевич. А вы не могли бы меня домой сегодня отвезти? – тут же воспользовалась его предложением Катя. – Я очень устала, правда.

– Вот черт, сегодня никак, у меня очень важная встреча намечена.

– С девяносто-шестьдесят-девяносто. Понятно! А говорил «проси, что хочешь». Вот и верь после этого мужчинам. Ладно, Роман Дмитриевич, за вами должок!

– Договорились, – Ромка скрылся за дверью.

– Кать, да не переживайте вы, я сам вас довезу.

– Нет, Андрей Павлович, не нужно, – Пушкарева смешалась и засеменила к двери, – я сейчас сменю Маргариту Рудольфовну.

– Катя, погодите. Сядьте, пожалуйста. Нам нужно поговорить.

– Конечно, – Катюша села.

– Катя, что происходит?

– В каком смысле? Ничего не происходит.

– Это неправда, Катюша. Вы шарахаетесь от меня, как от прокаженного. Я даже думал, что у вас гаптофобия. Но потом убедился, что это не так. Ромка вас за руку держит, и вы не вырываете руки, он вас обнял, вы и тут не вырываетесь. А, когда я посмел приобнять вас по дружески, у вас в глазах был даже не страх, а ужас. Я уж не говорю о том, что вы сами попросили Малиновского отвезти вас домой, но он не смог. Тогда подвозку предложил вам я, что здесь такого? Но у вас снова ужас в глазах, и вам сразу ничего не нужно. Катюша, что происходит? Вы боитесь меня, или я вам просто неприятен?

– Что вы выдумали, Андрей Павлович? Ничего я вас не боюсь. Даже ни грамма.

– Значит я вам просто неприятен?

– Какие глупости. Просто… просто, – Катя никак не могла найти, что бы такое сказать, что и убедительно будет, и не обидно для Андрея, и наконец, нашла, – просто Роман Дмитриевич мне не начальник. Мы с ним вообще можем хоть и, действительно, на «ты» перейти. А к вам я отношусь с пиететом, потому что вы мой шеф.

Действительно, все объяснялось так просто, а он уже накрутил себе неведомо что. Жданов вздохнул с облегчением, хотя где-то на периферии сознания червячок сомнения все же не давал ему вздохнуть свободно.

– Ладно, Катюша, не хотите, чтобы я вас подвез, и не надо. Идите домой, раз устали. Я еще поработаю.

– Если нужно, я могу остаться.

– Не нужно, спасибо.

– До завтра?

– До завтра.

Катя ушла… Потом пришла мама, и они о чем-то говорили. Наверное о чем-то важном, он не помнит. А потом он разговаривал с Кирой, кажется, сказал ей, что Клочкова может выходить на работу, напомнил, что это сделка, что если Кирюша хоть раз посмеет задеть Катю, то Вике придется искать другое место работы. Потом… что же было потом? Ах, да! Потом он поехал домой и выпил снотворного, уж очень хотелось выспаться, хотя бесконечно звонил Ромка и приглашал приехать в бар. Но в бар ему совершенно не хотелось.

Андрей не мог понять причину этой хандры. Вроде все так удачно складывается. Нет! Даже не удачно, а превосходно. Раньше ему хватило бы любого из поводов, которые сегодня предоставила Катюша, чтобы он прыгал от радости до потолка, а сейчас его ничего не радует. Только подумает о скидке на ткани, только начнет взращивать в себе радость, как появляется мысль: – «Катя обещала ужин этому чертову бюргеру», и настроение отчего-то не поднимается, а резко ползет вниз. Или вот еще повод прыгать от счастья – ему написали блестящий бизнес-план! Хорошо? Да чудесно! И снова настроение вниз – этот план написал неведомый Катин друг.

И так по каждому пункту… Это достало, это было противно, это было тяжело. Нужно было разобраться с собой. Он что, влюбился? Этого быть не могло никак! Да, Катюша чудесная девочка! Да, она умница! Да, он испытывает к ней нежные, добрые чувства, она их заслуживает. Но чтобы влюбиться этого мало! Чтобы влюбиться, надо чтобы хотелось женщину. А у него такой кавардак в голове. Он совершенно не хочет Катюшу, он даже в страшном сне не может представить ее рядом с собой в постели. Но почему же он тогда так ревнует? А в том, что он безумно ее ревнует, Андрей сумел-таки себе признаться. Почему? Может потому, что это так нелепо… Гюнтер, умоляющий Катю об ужине… Вячеслав Семенович, сказавший отцу, что лучшей жены для сына он и представить не может… Какой-то ее друг, днюющий и ночующий в ее доме… Ромка, хватающий ее в объятия…

Не слишком ли много мужчин, возле такой, мягко говоря, не очень симпатичной женщины? Вот и он, Жданов Андрей Павлович, не то запал, не то нет, но уже ревнует. Что-то здесь было не так. И это Андрюше очень не нравилось.

Тот же вечер. Квартира Пушкаревой.

Вот уже второй час подряд Катя плакала, уткнувшись носом в подушку. Еще на работе она отказалась от проверки «объятьями», ни к чему ей Колькины объятья, теперь она точно знала, что так бывает только если тебя обнимает любимый человек. Ведь ей же не было ни холодно, ни жарко, когда Роман ее обнял. Было даже приятно, защищенно как-то, и вырываться совсем не хотелось. От Андрея тоже вырываться не хотелось, наоборот, хотелось вжаться в него, слиться с ним, стать одним целым. Этого она и испугалась, потому и оттолкнула…

– Катя, тебя к телефону, – Колька сам чуть не плакал, не понимая, что случилось с подругой, – Юлиана.

– Алло!

– Кать, что случилось? Звонит Зорькин и говорит, что ты там кингстоны открыла.

– Вот предатель. Уже и в собственном доме пореветь нельзя, сразу заложат.

– Да брось ты. Никакой он не предатель. Слушай, Катюха. Послезавтра я провожу презентацию вин. Сможешь помочь?

– Послезавтра Совет директоров.

– Так это вечером, начало в двадцать ноль-ноль.

– Тогда, конечно, помогу. Без проблем.

– Я на пять заказываю нам с тобой очередь в салон красоты к Игорьку.

– Давай. Господи, как я устала быть мымрой…

Комментарий к Параллели…

У меня вопрос. Описывать сам Совет? Или вы устали? И тогда я его только обозначу.

========== С Богом… ==========

POV Андрей Жданов.

Мы хорошо подготовились. Очень хорошо. Это я понял еще вчера, когда взял в руки свой бизнес-план, его окончательный вариант.

Вернее, не так, окончательный вариант Катерина принесла еще утром. Его очень успешно скорректировал и составил некто Николай Зорькин, это Катя так сказала. План был настолько хорош, что я не просто безоговорочно заплатил требуемую сумму, но еще три тысячи сверху прибавил. Наверное за то, что теперь я знаю имя этого Катькиного друга.

Меня все устраивало, можно было расслабиться. Но Катенька попросила у меня еще немного времени.

– Зачем, Катюша? Все прекрасно и так, – сказал я ей.

– Андрей Павлович, ну пожалуйста, позвольте мне еще немного поработать над ним. Вы идете на обед, там у вас встреча с Полянским. Он принесет какие-нибудь проспекты?

– Надеюсь, Катюша, а что?

– Есть одна мысль. Вы их захватите с собой, ладно? А потом мы подумаем, как от Германа Генриховича тоже скидок добиться.

– Вы и его знаете? – мне стало неприятно, еще один мужчина в копилке Пушкаревой.

Да что у нее магнит, что ли, в кармане спрятан? Или не в кармане, а где-то еще? Вот так посмотришь, тьфу, глянуть не на что. А мужики пляшут под ее дудку и еще радуются, что им разрешили плясать. Вон Гюнтер сегодня с утра звонил, подтвердил, что согласен на скидку, а потом минут десять рассыпался в любезностях Катюше. Даже говорил, что был бы счастлив, если бы эта красавица хоть один раз взглянула в его сторону. И даже сказал, что жениться готов.

Но Катюхе я этого пересказывать не стал. Еще сочтет, что Гюнтер – это хорошая партия, и бросит меня, вернее не меня, а «Зималетто». Или все же меня? Не важно кого. Не пересказал ей, и баста!

– Андрей Павлович, я работала в кредитном отделе и в отделе инвестиций, я много кого знаю, многим помогала. Знаю как с ними говорить. Знаю их слабости. Так что, я думаю, что и у Полянского можно скидку выторговать. Но это потом, после того, как вы уже станете президентом. А сейчас я еще немного поработаю над планом, ладно?

– Ладно, а зачем? Что там еще можно улучшить?

– Я просто хочу, чтобы АЮ съел свою шляпу, – непонятно сказала Катя.

Оказалось, что можно улучшить.

Когда Катюша, после после моего возвращения с обеда, принесла мне готовый вариант, я понял… Только, пожалуйста, не нужно думать, что я сумасшедший… Я понял, что бизнес-план может быть невероятно, фантастически… эротичен.

Как это Катюхе удалось сделать, я понятия не имею, но этот план хотелось! Ужасно хотелось гладить, трогать, перелистывать, а главное, немедленно претворять в жизнь! Где она раздобыла финскую бумагу цвета слоновой кости для принтера, я даже предположить не могу, сколько стоит такая бумага я тоже не знаю, думаю, что очень недешево. И ведь что удумала, в фотошопе, что ли вначале обработала каждый лист плана, но весь текст, все графики, все выкладки были наложены на едва заметные, почти прозрачные фотографии с презентаций коллекций «Зималетто».

Я сразу пригласил к себе Милко, вот просто не мешкая ни секунды, а когда он пришел, показал ему факс с предварительной договоренностью с компанией «Westfalenstoffe AG» о поставке тканей «Зималетто», показал их каталоги в интернете.

– У мЕня будУт их тканИ? Я буду шить из матЕриалов Westfalenstoffe? АндрюшЕнька! Это не сон? Ты это сделАешь для меня?

– Я это сделаю для «Зималетто», – сказал я, – я же понимаю, как важно, чтобы ткани были хорошими. А теперь у нас появилась возможность их покупать со скидкой в сорок процентов. Так зачем нам какой-то «дрек мит пфеффер»* за те же деньги?

– О! АндрюшЕнька! Ты смог полУчить такую скидку? Как тебе это удАлось?

– У меня личный контакт с Гюнтером, хозяином «Westfalenstoffe AG». Он сказал, что если я буду президентом, то он всегда будет давать «Зималетто» лучшие ткани со скидками. Даже, – я наклонился в самому уху Милко, словно хочу сообщить ему огромный секрет и снизил голос, – они будут присылать нам образцы пробных партий, чтобы ты, как специалист, мог сам выбирать, что нужно пускать в серию, а что нет.

Вряд ли маэстро понял хоть слово из того бреда, что я ему наплел, но выглядело все так внушительно, что Милко проникся моментом.

– А что, развЕ кто-то кромЕ тебя может стать презЕдентом? НеУжели этот страшЫй человек, ВорОпаев, мог думАть, что кто-то даст свой голОс за нЕго? У нЕго глазы мертвЫе!

– Милко, я знал, что мы с тобой сработаемся! Я верил в это.

Теперь мы сделали все, что от нас зависело. Больше мы ничего не могли сделать. Можно было разъезжаться по домам.

***Мы хорошо подготовились. Очень хорошо. И все-таки я очень волнуюсь. Хоть бы скорее пришла Катюша. Когда она здесь, мне спокойнее. Я не знаю что со мной происходит, я не могу понять что это. Чем может помочь мне эта нелепая маленькая девочка? Как может она мне придать силы? Не знаю. Знаю только одно, когда Катенька рядом, мне тепло, хорошо и спокойно.

Вчера, когда она ушла домой и снова не захотела, чтобы я ее подвез, я решил сделать сюрприз девочке, которая просто спасла и меня, и компанию. Я вызвал бригаду рабочих и они отремонтировали и покрасили мой чулан, потом там установили кондиционер. Я сам съездил и купил фотообои, очень красивые фотообои – открытое окно с видом на море. Мы установили стеллажи, поставили ей рабочий стол и компьютер. А сегодня, по дороге на работу, я купил кактус. Он цветет. Колючий и цветет, совсем, как Катенька.

– Здравствуйте, Андрей Павлович! Как вы? Волнуетесь?

– Нет, Катюша, уже нет.

Она проходит к себе в каморку. Такая нелепая, такая смешная. На ногах белые носочки, в косичках белые ленточки, на вязаный жакетик выпущен белый, кружевной воротничок, наверно, посчитала, что это празднично, такой вид. Такая трогательная девочка, на Совет директоров собиралась, как на школьную праздничную линейку.

Ну, что она там притихла? Может ей не понравился сюрприз? Нет, понравился, выскочила из каморки, раскраснелась, глаза горят. Боже! Какие у нее глаза! Какие красивые у нее глаза, огромные, карие, сияющие! И как я этого раньше не замечал?

– Спасибо, Андрей Павлович! Спасибо большое!

– Да не за что, Катя. Это в моих интересах, чтобы тебе было комфортно работать.

– А кактус? Это тоже для комфорта? Да?

– Нет, кактус для красоты, – я смеюсь, и она смеется.

А мне не нужен ее смех! Нет, он мне, конечно, нужен. Но не теперь. Теперь мне нужно, чтобы она взяла меня за руку, и сказала, что все будет хорошо, что Совет пройдет успешно, что я стану президентом, что она никогда меня не бросит, и всегда будет рядом, и будет помогать.

Но она не возьмет меня за руку. Я же ее начальник и у нее пиетет… Врет она все, она просто боится. Возьми меня за руку, девочка, не бойся, возьми. Кажется, я произнес это вслух, потому что Катюша подходит ко мне близко-близко и берет меня за руку. Сама. И становится тихо, тепло и спокойно.

И можно идти на Совет директоров. Вот только руку ее придется выпустить. А жаль.

– Вы готовы? – я ей киваю. Она осеняет меня крестом. – Ни пуха, ни пера. С Богом!

Комментарий к С Богом…

“дрек мит пфеффер”* – дерьмо с перцем.

========== Сюрпризы Совета директоров… ==========

Первыми в конференц-зал вошли Павел Олегович и Маргарита Рудольфовна, заняли свои места.

– И все же, Павлуша, это ужасно глупая затея с анонимками. Вот как я должна голосовать? Я что, сумею разобраться за какие-то полтора-два часа какой план лучше? Нет! Не сумею! И никто, кроме тебя, Ярослава и, может быть, Малиновского, которому это ни к чему. Он и так знает, какой из планов они вместе с Андреем писали. И вот еще что. Ты уверен в Сашкиной порядочности? Я лично – нет! Уверена, что и Кристина и Кира прекрасно знают, какой из двух планов Воропаевский и как им голосовать. Как можно решать судьбу компании, доверив ее жребию? Прости, Павлуша, но ты, кажется в лужу сел.

– По большому счету, ты права. Мне нужно было поступить не так. Я сам должен был принимать решение, изучив анонимные планы. Потому что я хочу быть объективным. А вот другие должны были голосовать, после того, как кандидаты представят каждый свой план и сумеют, если нужно, защитить его. Но ты же знаешь Сашку. Марго, я ужасно устал от его интриг и какой-то параноидальной подозрительности. Ему всюду мерещится, что его хотят оттеснить. Надоело. И вообще, я уверен, что план Андрея будет на высоте. Так что не волнуйся, дорогая.

– Ну, как же ты не понимаешь? У Андрюшки может быть даже гениальный план, не то что хороший. И он все равно может проиграть выборы из-за Сашкиных интриг!

– Надеюсь, что этого не слу…

Двери в зал заседаний открылись и в нее гурьбой вошли все трое Воропаевых, и Ветров, стали шумно здороваться, переговариваться. Кира подошла к Марго.

– Здравствуйте, Маргарита Рудольфовна. Вы подумали над тем, что я сказала?

– Давай поговорим после собрания.

– А где наш исполняющий обязанностями? Возомнил себя начальником и «задерживается»?

– Саша, – Маргарите очень хотелось надрать Воропаеву уши, но она сдерживалась, – в отличие от тебя, Андрей готовил Совет, при этом занимался компанией, так что давай ты свой яд, сцеженный в бутылочку, закупоришь и сдашь провизорам.

– Я вообще прошу всех сохранять терпимость друг к другу. В конце концов, мы партнеры, а не враги. И я очень хочу, чтобы и после собрания мы все остались в добрых отношениях, кто бы не стал президентом.

– Я тоже на это надеюсь, – как-то хитренько, со скрытым смыслом, сказал Александр.

– Бонжорно! – раздался голос Урядова. – Как же я рад всех вас видеть. Прошу всех рассаживаться на свои места.

– Приветствую высокое собрание, – Малиновский шутливо поклонился и сел на свое кресло.

– Добрый день, без двух минут одиннадцать, все в сборе, мы можем начинать, – в конференц-зал вошли Жданов-младший со своей помощницей. – Катенька, раздайте, пожалуйста, всем папки.

– Минуточку внимания. Сейчас каждый из вас получит по две одинаковых папки, на одной цифра один, на второй цифра, соответственно, два, – голос Катюши дрожал от волнения. – Вначале мы просто хотели разложить их, но потом решили раздать прямо в руки каждому. На изучение планов отводится два часа. Затем каждый, кроме Андрея Павловича и Александра Юрьевича, пишет цифру один или два на листочке, который лежит перед вами. Я соберу листочки и оглашу результат.

– А почему это вы? Вы можете и подыграть своему шефу, – сказал АЮ.

– Хорошо, это буду не я. Кандидатура Пончевой вас устроит? Она вам кажется достаточно объективной?

– Устроит, – Сашка усмехнулся.

– Очень хорошо. – Катя позвонила Пончевой и та появилась в зале заседаний мгновенно. – Танечка, ты должна будешь посидеть здесь, собрать листки, которые тебе будут сдавать, а в конце подсчитать, сколько людей отдало свои голоса за номер один, а сколько за номер два, и сообщить нам результаты.

Пончева тяжело вздохнула и села на стул у выхода.