Текст книги ""Если хочешь рассмешить Бога"...(СИ)"

Автор книги: Галина 55

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)

========== Две полоски… ==========

– Кать, ну что там?

– Да погоди, нужно три минуты подождать.

– Катька, ну, сил уже нет, давай быстрее.

– Ты-то от чего силы потерял? Каким боком это тебя касается?

– Ну, мы же с тобой друзья, Пушкарева, вот я и волнуюсь. И вообще… Кать! Катя! Ты меня слышишь?

Из ванной больше не доносилось ни звука и Колька запаниковал.

– Катька, Кать! Открывай, или я сейчас двери вышибу. Будешь потом перед дядей Валерой ответ держать, почему двери в ванную комнату с петель сняты.

Послышался тихий лязг, и в проеме двери показалась очень красивая, только очень бледная женщина. Ее огромные, карие с золотыми искрами глаза, казались еще больше из-за того, что брови взлетели вверх, а лицо приняло глупо-недоуменный вид, мол, как это могло случиться?

– Пушкарева, – Кольку больше всего поразило выражение ее лица, чтобы у подруги и глупый вид? Такого не могло быть по определению. – Кать, ну что?

– Колька, я беременная, представляешь? Но этого не может быть!

– Если бы этого быть не могло, ты не посылала бы меня за тестами, – резонно возразил Зорькин, – в непорочное зачатие я не верю, значит могло быть. И кто он?

– Кто?

– Пушкарица, давай, выключай дурочку. Кто папаша нашего младенца?

– Что?

– Кто папаша нашего младенца, говорю. Он готов взять на себя ответственность?

То ли Катька не слышала друга, то ли вообще не воспринимала никакую информацию, только стояла она отрешенная, недоумевающая, чуть раскачивающаяся, находящаяся в полной прострации. Если посмотреть со стороны, то вполне можно поверить, что никогда и никаких отношений с мужчинами у нее не было и как оно туда проникло она, действительно, понятия не имеет.

Кольке стало не по себе. Если Катька придуривается, то как-то очень натурально и страшно. За такими прострациями обычно истерики следует. А Зоркин боялся женских истерик, он сам поистерить был не дурак.

– Кать, я читал, что и презервативы могут быть бракованными. И таблетки противозачаточные это тоже не стопроцентная гарантия, так что все может быть, Катюха. Только одного быть не может – чтобы ветром надуло. Для детей всегда двое нужны. Кто он, Пушкарева?

– Сволочь он! – завыла вдруг Катя. – Сволочь и мерзавец! Господи, что теперь делать-то? Все из-за тебя, из-за тебя, – выла Катюха.

– Кать, я-то здесь причем?

– Это из-за тебя я в «Зималетто» пошла, из-за тебя!

– Ничего себе. Он с Пушкаревой что ли спал? Извращенец! Когда кругом столько красоток спать с Пушкаревой! Это каким же извращенцем надо быть? Действительно, сволочь и мерзавец!

– Нет, Коленька, он такой же придурок, как вы все. Поэтому и предпочел милой, доброй, умной Кате, красивую стерву. Он на меня, как на женщину, даже не смотрит. Я для него калькулятор на ножках.

– Кать, а кто он, а? От кого ты залетела?

– Не твое дело! Понял?

– Ты его хоть любишь?

– Ненавижу! Сволочь, мерзавец! Гад! Он обманул меня!

– В смысле? Что значит обманул? Сказал, что натянет презерватив куда положено, а натянул его на голову?

– Тебе смешно? Ты шутить пытаешься? Не стоит, Колюня, не делай этого. Один спор ты уже проиграл, у меня «Американка» в заначке. А ну, как потребую жениться?

– На ком? На тебе, или на Пушкаревой? Если на тебе, то я хоть сейчас.

– А «Зималетняя» Катя тебя не устраивает, я правильно поняла?

– Кать, ну, ты же знаешь, что я всю жизнь мечтал жениться на красавице.

– Тогда подойди к зеркалу, посмотри на себя, потом вспомни, что ты успел сделать к своим двадцати четырем годам и спроси у себя: – А на хрена я нужен красавице? Что я могу ей предложить?

– Катька, а ты чего такая злая? Это гормоны, да?

– От, блин! А не с чего? Правда? Я из-за тебя вляпалась в «Зималетто», из-за тебя забеременела…

– Ну, знаешь, ты говори, да не заговаривайся. Я что в постель тебя к нему подложил? Кстати, ты так и не сказала, кто автор маленького Пушкарева.

– И не скажу. Раз его отец такая сволочь, то не нужен он нам вообще, я сама ребенка сумею вырастить.

– Ты что, на аборт не пойдешь?

– С ума сошел? Чтобы я убила своего ребенка? Да ни за что!

Вот тут Кольке стало по-настоящему страшно.

– Не переживай, Катька, это сделают за тебя. Дядя Валера как узнает, так и пришибет тебя, вместе с ребенком. Вначале подгонит танки к «ЛлойдМорису», расфигачит ни в чем не повинный банк, а потом уж и тебя вместе с малым прибьет. А если твой отец узнает, что и я причастен ко всей этой истории, то и меня захоронит. Причем меня, как я полагаю, заживо.

– Колька, я совсем завралась. И что мне теперь делать, я не представляю. Но от ребенка я все равно избавляться не буду.

– Увольняйся к чертовой матери из «Зималетто», разгримировывайся, в твой банк тебя в любом случае возьмут назад. Там и зарплата повыше и мерзавца твоего рядом нет. Снимешь квартиру, все как-то образуется. А дядя Валера постепенно привыкнет.

– Из «Зималетто» я увольняться не буду, – всхлипнула Катя.

– Почему? Тебе же там копейки платят, все тебя унижают. И там этот… ну… сволочь который.

– Колька, миленький, я люблю этого мерзавца. Так люблю, что дыхание перехватывает, когда я его вижу. Я проиграла Юлиане, я влюбилась.

Зорькин растерялся. Катька влюбилась? Вот это номер!

– Ладно, Кать. Один спор проиграла, один выиграла, чего реветь-то? Один-один, ничья. Даже не ничья, ты вон с какой прибылью. На всю жизнь, можно сказать, подцепила.

– Коль, ты снова? – Катя говорила уже спокойнее. Шуточки у Зорькина, конечно, дурацкие, но все равно отвлекают. – Что же мне делать?

– А ты к Юлиане съезди, поговори. Ей небось откроешь, кто отец, а старому другу не открываешь.

– Мне не нужно ей ничего открывать, она и так знает, о ком мы спорили.

– Так что, поехали к Юлиане?

– А ты-то куда? Я и сама дорогу знаю. Ты свое дело уже сделал, можешь отдыхать.

Это было несправедливо, но спорить сейчас с Пушкаревой никакого смысла не было, все равно она сделает то, что решила.

– Ладно, езжай одна. Только мобильный не забудь, если что-то будет нужно, позвони. И это… береги себя, вас же теперь двое.

========== Начало… ==========

Три месяца тому назад… Воскресный день, квартира Кати Пушкаревой…

– Тебе хорошо рассуждать, Пушкарица, это только вы со своим папой думаете, что с моей внешностью можно устроиться куда угодно, хоть и на руководящую должность. А это не так! Я прихожу на интервью и мне всюду отказывают. Понимаешь? Видят меня, и отказывают.

– Сразу? Или все-таки после интервью?

– Кать, ты понимаешь, я же знаю, что я крокодил в очках и начинаю смущаться, и потом… тебе меня никогда не понять. Ты вон какая красивая. Тебя сразу и в Германию взяли на стажировку, и в банк потом. А я… никому я такой не нужен.

– Du redest unsinn, Nikolay! Du weißt nicht die deutsche Sprache! *

– Что?

– Вот и ответ. Я тебе по-немецки сказала самую примитивную фразу, но ты ее не понял. И как ты хотел стажироваться в Германии?

– Хорошо, может с Германией ты и права. Ну, не даются мне языки, что я могу сделать? Но ты не можешь отрицать, что в экономике я ничуть не хуже тебя. А в биржевых операциях, так даже и лучше.

– Я и не думаю отрицать очевидное.

– Ну, вот! Все дело во внешности. Ты красивая, а я нет.

Катерина и вправду была хороша. Невысокая, стройная, но не плоская, вся какая-то ладненькая, уютная, теплая. Любой мужчина захочет погреться у ее костра. При этом с огромными карими в золотую искру глазами; с густыми, пушистыми, черными, как смоль, шелковистыми ресницами, может даже и не подкрашивать их, все равно кажется, что она не только накрасила ресницы, но и обвела глаза. Брови, как говорили встарь, соболиные, словно их нарисовала умелая рука художника. Нос аккуратный, чуть-чуть вздернутый, с тонкими аристократическими ноздрями. А губы… Губам Катюши и вовсе оду петь можно было. Полные, сочные, с четким абрисом по краям, какие-то бесстыдно-жадные, словно всегда готовые к поцелую, прикрывающие белоснежные ровные зубы.

Но самым красивым, самым притягательным в Кате, была ее улыбка. Обезоруживающая, беззащитная, ангельская улыбка. Когда девушка улыбалась, мужчины готовы были сметая друг друга бросаться на амбразуры, только бы подставить ей плечо, защитить, спасти. Зачем и от чего нужно было спасать Катьку никто бы не смог ответить, но рядом с ней у мужчин обязательно появлялось желание совершить какой-нибудь подвиг.

Как это ни странно, к своим двадцати двум годам, к моменту стажировки в Германии, Катюша не только была девственницей, но и вообще никогда ни с кем не встречалась. И в этом огромная заслуга ее папеньки. У него на все был один ответ – вот выйдешь замуж, тогда и разрешу. А как замуж-то выйдешь, когда в школу привозили, из школы встречали, с университетом та же история. Раньше Катю не очень-то напрягала такая ситуация – девушка она чрезвычайно серьезная. Учеба на первом месте, учеба на втором и она же, учеба, на третьем. Золотая медаль и красный диплом МГУ факультета экономики даются тяжелым трудом и затратой всего энергетического ресурса. Вот и сексуальная энергия, у нее успешно сублимировалась в энергию направленную на карьеру.

Она, конечно, понимала, что хороша, но никогда не кокетничала, не мучила мужчин понапрасну. Всегда говорила честно: – Вы мне не интересны как мужчина, а друг у меня уже есть.

Где ей было понять, что таким своим поведением она только раззадоривает противоположный пол. Первое прозрение пришло в Берлине, когда и с Юлианой познакомилась, и времени свободного стало много. Ну, в самом деле, работа с восьми до пяти, а потом все – свободна, как ветер. На ее счастье в тоже время в Берлине проходил международный кинофестиваль, куда были привезены и российские фильмы. Она решила пойти и… нашла подругу.

Все случилось неожиданно, Катя шла к кинотеатру и увидела очень стильную, очень интересную внешне женщину с зонтиком в руках, она пыталась о чем-то говорить с двумя мужчинами, но судя по всему, у нее это не получалось. Проходя мимо них, Катюша услышала:

– Кастрирую кобеля, и что мне теперь делать без переводчика?

– Вам помочь, – спросила Катерина.

– А вы немецкий знаете?

– Конечно, я здесь на стажировке.

– Помогите, пожалуйста, я приехала с переводчиком, а он загулял, кобелина, едва оторвавшись от жены.

Вот так Катя познакомилась со своей лучшей подругой. Несмотря на разницу между ними в десять лет, они стали настоящими подругами. Юлиана владела пиар агентством «Жюли-Жюли», была востребована, хорошо, даже очень хорошо, зарабатывала. По натуре Юлька была стервой и авантюристкой, с языком острым, как бритва, но для тех, кого она, действительно, любила, она могла сделать все, даже невозможное.

Например, несмотря на то, что ее пребывание в Берлине ограничивалось двумя фестивальными неделями, она осталась там еще на месяц. Зачем? А чтобы Катюхе не было скучно среди бюргеров.

Именно Юлька раскрыла Катю, как красивую, интересную, чувственную девушку, знающую, что она бесценна. Учила, как вести себя с мужчинами, как отказывать им так, чтобы они еще и как благость воспринимали ее отказ.

– Пойми, Катенька, ты пока не бриллиант, ты всего лишь алмаз, который может стать бриллиантом, а может и не стать. Все зависит только от тебя. Хватит воспринимать себя, как гениального робота-экономиста. Это, конечно, здорово, но жизнь, она так многогранна. Кроме работы, есть еще любовь, дружба, секс с любимым мужчиной в конце концов, – и увидев, что Катя покраснела до корней волос, все поняла без объяснений. – Нет, девочка, я была не права, ты, конечно, уже драгоценный камень. Только в какой каменоломне тебя от людей-то скрывали? – и захохотала.

Не обидно, а так легко, что и Катенька засмеялась. И началось обучение, так сказать, шлифовка бриллианта.

Потом Юлиана улетела, предварительно найдя для Катюхи кучу разных курсов, на которых та училась краситься, ходить на каблуках, одеваться и даже сервировать стол. Что-то вроде курсов для леди. И даже оплатила эти курсы.

Вернувшись со стажировки Катя в долгу не осталась, один раз помогла Юлиане со сметой, потом второй, потом посоветовала какую-то немыслимую операцию с налогами сделать, и теперь кроме основной работы, Катерина еще на полставки подрабатывала у Юльки в ее агентстве.

А самый ценный совет Юлиана дала Катюше, когда та, уже практически уезжая из Германии, позвонила ей и взволнованно рассказала, что их начальник отдела предложил ей небольшой, но очень романтический круиз.

– Катя, ты хорошо понимаешь зачем он тебя приглашает?

– Да!

– И ты согласна?

– Сама же меня динозавром называла. Мне двадцать три! Я, наверное, последняя девственница в этом возрасте на планете.

– А ты его любишь?

– Я вообще очень черствая, может и не полюблю никогда, так что мне в монастырь уйти?

– Девочка моя дорогая, запомни раз и навсегда, первый секс должен быть только с любимым человеком. Это твой выбор. Делай, как знаешь. Но если бы ты, действительно, этого хотела, ты не звонила бы мне, и не советовалась бы.

Катя тогда не поехала с Генрихом, с улыбкой сказав, что дело не в нем, дело в ней. Дома ее ждет жених, а она очень верна любимому человеку. Генрих поцеловал Катеньке руку и проводил на самолет и рассыпался сотнею комплиментов, благодарный ей за то, что она вернула ему веру (уж простите мне эту тавтологию) в то, что и в наше время бывают еще такие девушки. Спасибо Юлиане за науку…

Комментарий к Начало…

Du redest unsinn, Nikolay! Du weißt nicht die deutsche Sprache* – Вы говорите ерунду, Николай! Вы просто не знаете немецкого языка!

========== Все еще начало… ==========

Три месяца тому назад… Воскресный день, квартира Кати Пушкаревой…

– Я прекрасно понимаю, что тебе даже предположить трудно, каково это – быть таким как я. Ты только на порог учреждения ступаешь, а тебя уже готовы принять на работу. Где тебе снизойти пониманием до нас, сирых и убогих.

– Зорькин! Ты достал своим нытьем. Вместо нытья прослушай Шаова и дуй устраиваться.

– А что там у Шаова?

– Ну, ты даешь! Подожди вспомню последний куплет.

Катя наморщила лоб и пропела: Занимайся сексом, спортом, плавай, рыбок разводи

Дай хоть раз начальству в морду, делай что-то, не сиди.

Подними с дивана мощи, встань, занятия найди

Соблазни соседку, тёщу, тестя, только не сиди.

– Конечно, Катенька, конечно. Звиздеть – это же не лопатой ворочать. Вот если бы ты оказалась на моем месте, тогда мы и могли бы говорить на равных.

– Коль, но ведь это же правда. Ты целыми днями торчишь у нас за компьютером, сходил на пару интервью и все – решил, что никто никуда тебя не возьмет. Но это совершенно неправильно. Помнишь китайскую пословицу?

– Дорога в тысячу ли начинается с первого шага? Помню! И что это мне дает?

– Сделай этот шаг, друг мой Колька!

– Да я уже делал, все бесполезно.

Раздался резкий звонок в двери.

– Юлька пришла, – взвизгнула Катя, – ну, что сидишь? Открой двери, мне еще докраситься нужно.

Девочки собирались пойти в какой-то выставочный зал, Юлиане Виноградовой нужно было посмотреть помещение для своего следующего проекта, Катя шла прицепом. Как ни странно, но Валерий Сергеевич, тот самый «дядя Валера», отец Катюши, доверял Юлиане свое сокровище безоговорочно. Никто не мог понять почему так происходит, но с момента знакомства Юлианы с родителями Пушкаревой, у девочки появилась свобода действий. Главным условием было, чтобы пиарщица лично забирала из дома свою подопечную и лично же ее возвращала на место.

Колька шутил, что у Катьки теперь свобода под конвоем, а Елена Александровна, мама Катюши, не то в шутку, не то всерьез говорила, что это любовь. Просто, мол, Валерику лишний раз Юленьку повидать хочется. Шутки шутками, а Катя могла теперь вырываться из дома. И подруги собирались уйти сегодня на весь день. Кроме выставочного зала у них еще было запланировано посещение ресторана, но это уже в секрете от Валерия Сергеевича, а вечером они собрались на показ мод. И это было уже даже не в секрете, а в тайне за семью печатями, в это «гнездо разврата» Катьку не отпустили бы даже под конвоем.

Сколько раз Юлиана предлагала Кате поговорить с ее отцом, объяснить ему, что его воспитание провоняло нафталином, что нельзя так запирать девицу в темницу, иначе он дождется бунта «жестокого и беспощадного», но Катюха предпочитала не расстраивать отца.

– Юль, – после приветствий и объятий, сказала Катерина. – Вот рассуди нас, пожалуйста. Колька утверждает, что его не принимают на работу из-за его внешнего вида, а я настаиваю, что дело не во внешних данных, а в его инертности и неумении достигать своих целей.

– Права ты, Катюша, однозначно! Колька, ты понимаешь, что ты паразит? Да еще и паразит с претензиями! Катя работает в банке, да еще и у меня подрабатывает. А ведь она поначалу предложила тебя. Знаешь почему я тебе отказала, а ее взяла с распростертыми объятьями?

– А правда, почему? – спросила Катюша.

Колька же надулся и отвернулся к окну. Он догадывался, что он сейчас услышит, но ему совершенно не хотелось, чтобы это же услышала и Катюха.

– Представь, Катенька, я показываю Кольке документацию агентства, а он, вместо того, чтобы смотреть документы, спрашивает:

– А как будет называться моя должность?

– Какая разница? Ну, допустим, экономист-консультант! А что?

– А можно лучше финансовый директор?

– Зачем?

– Чтобы я смог на визитке написать: «Николай Зорькин – финансовый директор пиар агенства «Жюли-Жюли».

Колька уже пошел красными пятнами, а Юлиана безжалостно продолжила.

– Кать, вот скажи мне честно, ты бы в этой ситуации взяла его на работу?

– Я бы его в любой ситуации взяла.

– Вот я и говорю, что ты, Колька, паразит! Присосался к Пушкаревой и пьешь потихоньку из нее кровь. Конечно Катька тебя бы взяла, она же всю жизнь о тебе заботилась, с чего бы ей перестать это делать?

– Юля, не надо. Ты же многого не знаешь. И не понимаешь, какой Николай верный и преданный друг. Ты, например, знаешь, почему он в очках? Не знаешь! Да если бы не Колька, я вообще не знаю была бы я сейчас жива или нет. Ты что думаешь, что папа просто так разрешил ему практически поселиться у нас?

– Алле! Девочки! Я вообще-то здесь! Не интеллигентно как-то, говорить о человеке при самом человеке, да еще в третьем лице. – Коля уже шипел от злости.

– Вот видишь какой он? Пока ты его ругала, он об интеллигентности и не вспоминал, а когда я начала о нем рассказывать хорошее, он тут же меня постарался прервать. Не получится, Коленька, я все равно расскажу.

– Ну, и рассказывай, я тогда пойду на кухню, проведаю, что там с пирожками. – Зорькин вышел, а Катя продолжила свой рассказ.

– Ты думаешь, что меня всю жизнь отец вот так опекал? Вовсе нет. Почти весь первый класс я была очень самостоятельным ребенком, сама ходила в школу, сама из школы. И так было до семнадцатого мая.

Рассказ Кати Пушкаревой:

… В тот день был какой-то праздник, мама меня принарядила, бантики в косички заплела. Помню еще какую-то линейку в школе и я вручаю цветы на этой линейке. Потом иду домой с подружками, прощаюсь с ними у самого своего дома и захожу в подъезд…

… Он стоял у мусоропровода, мужчина лет сорока, но тогда он мне показался старым дедом. Когда я проходила мимо него, я даже и не подумала испугаться. Ну, как же – все люди хорошие, все меня любят! Вот и он захотел «полюбить». Схватил за руку и затащил в простенок между мусоропроводом и лестницей, стал стаскивать с меня платье. А я оцепенела от ужаса. Я даже кричать не могла, вот просто стою соляным столбом и жду смерти…

Катя секундочку помолчала, вспоминая.

…На мое счастье Колька как раз мусор вышел выбросить. Юль, представляешь, он ведь тогда ростом был мне где-то по нос, хилый, слабенький, все время болел, вот только очкариком не был. А знаешь, что он сделал? Не испугался, не бросился домой, не запаниковал. Он ринулся на этого мужика, начал лупить его помойным ведром, орал так, что, наверное, милиция в соседнем квартале слышала. А потом вцепился бульдожьим захватом этому мужику в руку. Мужик взвыл, стряхнул Кольку с себя и убежал. К нам стали из квартир выходить соседи. Картина была та еще. Колька без сознания лежал на полу, рот в крови, как у вампира, я стояла каменная, в разорванном платье…

Теперь Юлиана во все глаза смотрела на Катюшу.

… В общем, у Кольки было сотрясение мозга, он головой о пол ударился. Зрение начало садиться и ему пришлось напяливать очки. А я почти месяц не говорила. Была в шоке. Этот подонок же уже ширинку свою расстегнул и достал все. Представляешь, какой я ужас пережила? С тех пор мы с Колей друзья, а папа меня опекает сверх меры. Кстати! У Николая есть грамота из милиции за помощь в поимке особо опасного преступника. Он тогда серию изнасилований маленьких девочек совершил, прямо среди белого дня. Одну девочку придушил до полусмерти. А поймали его благодаря Колькиным зубам. Пришел в медпункт, а оттуда уже увезли в наручниках. Вот так-то…

Комментарий к Все еще начало…

Тимур Шаов “Боремся с депрессией”

https://youtu.be/z2U05znih9w

========== Пари номер раз… ==========

– Да, Катюха, вот бы никогда не подумала, что Коляныч у нас такой… смелый, что ли? Нет – это даже не смелость, это самоотверженность. Спасибо, что рассказала, я подумаю, как ему помочь.

– Ну, что, насплетничались? Юлиана, ты на два дели, что там Катька тебе наболтала. Никакой я не герой, от страха ничего не соображал, вот с дуру и бросился вперед, а не назад, в квартиру, – сказал Коля, входя в комнату.

– Вот видишь, какой он скромный, а ты говоришь, что он паразит, – усмехнулась Катюша.

– Так паразит и есть. Один раз совершил настоящий мужской поступок и вот уже семнадцать лет на нем паразитирует. – Николай еще решал обидеться ему на слова Юлианы, или это она так шутит, как она продолжила свою речь, – Колька, я уверена, что если бы Катерина была даже не такой как ты, а действительно, некрасивой, то и тогда она работу бы нашла.

– Что значит не такой, как я, а некрасивой? А я что красивый?

– Нет, но ты и не некрасивый, ты просто обычный, но с дурным вкусом.

– Значит, если бы Катька была такой как я, она нашла бы работу? Я правильно понял?

– Правильно, да не совсем. Катя, даже если бы она уродливой была, и тогда работу нашла бы. Потому, что она не паразитка. Она билась бы во все двери, доказывала бы, что она лучшая, и что ей нужна работа, а не визитки с должностью, и ее непременно взяли бы! Понял о чем я говорю?

– Ха-ха! Три раза по ха-ха! Конечно, голословно я тоже могу сказать, что если бы я имел респектабельный вид, то меня оторвали бы с руками и с ногами на любую должность. А так… Вон даже в секретари не взяли, – тут Николай окончательно загрустил.

– В секретари? – Катя посмотрела на друга, как на умалишенного. – Коль, у тебя в каком месте мозги-то? Правильно тебя в секретари не взяли, кому нужен экономический гений в секретарях? Секретарь должен быть красив и уметь хорошо варить кофе – это все.

– Ну, я думал, что устроюсь секретарем, а потом продемонстрирую свои способности…

– Кому? Кофемашине? Нет, Колька, ты все же ископаемое. Закон делового человека – хочешь получить хоть что-то, так проси много.

– Легко тебе рассуждать! Сама бы попробовала, – пробурчал Николай.

– И попробую. Нет ничего проще, чем устроиться на работу, нужно только очень этого захотеть.

– Ага, а еще быть красавицей с красным дипломом.

Катя подошла к окну и задумалась, как ни странно, Виноградова тоже молчала и тоже о чем-то сосредоточенно думала. Наконец, Катюша повернулась.

– Юлиана, ты думаешь о том же, о чем и я?

– Смотря о чем ты думаешь?

– Об устройстве на работу.

– Да, Катюня. Колька, поставь-ка нам чайник, а мы пока немного потрещим о своем, о девичьем.

***Через пару минут Юлиана вышла на кухню.

– Коль, притащи какую-нибудь одежду своей матери.

– Зачем это?

– Много будешь знать, скоро состаришься. Давай бегом.

– Юлиана, одежда моей маман – это не одежда, это сплошной отстой.

– Вот и хорошо, давай, тащи.

Что ему трудно, что ли? Сбегал, притащил какие-то юбки, блузы, и даже одно платье приволок, коричневое в горошек. Сунул весь этот ворох в руки Юли.

– Держи! Не понимаю зачем вам этот хлам. Но если нужно, то мне не жалко. Юлька, а как ваши планы на день, ты не забыла?

– Нет! Но они у нас изменились! Коленька, а какие-нибудь туфли старые есть?

– О! Этого барахла у нас в избытке. Обувь мама не выбрасывает, занашивает до дыр, а потом ремонтирует.

– Ну, так давай, тащи, не тормози.

Колька приволок и несколько пар обуви, передал Юлиане.

– Стой здесь, – сказала она, – мы тебя позовем.

И правда, минут через пять Николая позвали в комнату… Картина, открывшаяся его взору, была до того нелепа и страшна, что если бы нервы у Кольки были чуть послабее, то он бы, наверное, грохнулся в обморок. Прямо посредине комнаты в тряпье его матери стояло чучело. Поначалу он даже не понял, что это живой человек, более того – это девушка! Хотя какая она девушка? Чучело – чучело и есть. Катьки нигде не было.

– Ну, как я тебе? – спросила уродина Катиным голосом.

Нервы у Кольки были, конечно, стальные, но от такого любой бы скопытился в обморок, а он даже и в обморок полноценный не грохнулся. Так, отключился на пару секунд и все, снова в себя пришел.

– Ты чего с собою сделала? – завопил Зорькин. – Это что?

– Да ничего особенного, – со смехом сказала Юлиана. – Мы на Хеллоуин в Германии обе с Катюхой в Бабок Ёжек рядились, еще смеялись, как просто из красавиц сделать уродок. Но там сложнее было, носы лепили, космы. А здесь… тьфу и ничего сложного. Видишь, Катенька, как здорово, что грим купили. К нему в комплекте еще и брекеты съемные, бутафорские шли, и эти замечательные круглые очки с обычными диоптриями, и прочая всякая хрень, которая пока нам без надобности.

Для того, чтобы себя изуродовать, Катя заплела свои прекрасные локоны в школьные косички и связала их венчиком на затылке. Наложила на лицо грим тонким слоем и кожа приобрела сероватый оттенок. В рот вставила брекеты и ее ровные, белоснежные зубы спрятались за железными пластинками. Ресницы чуть-чуть припудрила, убрала их цвет и красоту, глаза спрятала за очками, на голову напялила дурацкий берет Колькиной мамы. А свою ладненькую, аппетитненькую фигурку Катька спрятала под секонд хенд на два размера больше. Секонд хенд от Колиной матери!

– Ну, что, Зорькин? Как думаешь, смогу я устроиться на работу в таком виде? – Катя смеялась.

– Конечно! Можешь не сомневаться. В любое место возьмут! Уборщицей!

– А спорим на «Американку», что я устроюсь…

Катя открыла страничку с вакансиями в интернете, стала просматривать объявления.

– О! – закричала Катюха. – Я устроюсь помощником президента, – она сделала паузу, – в компанию «Зималетто».

– А что это за компания? – спросил Николай. – Может это фирма по выпуску костюмов и масок к Хеллоуину. Тогда тебя точно возьмут.

– Это Модный Дом, Коленька! Гламуры и прочее. Понял?

– Катя, не спорь, я слишком хорошо знаю эту компанию и уверена, что туда ты точно не устроишься в таком виде, – сказала Юлиана, но Колька ухватился за беспроигрышный для себя вариант.

– Юлька! Первое слово дороже второго. Катька сама вызвалась в эту компанию устроиться.

– Коля, тебе-то какая разница в какую компанию пойдет Катя? Ты же ни в какую не устроился.

– Я так и знал, что Пушкарица на попятную пойдет, – хмыкнул Зорькин, и Катька закусила удила.

– Юлиана, разбей, – Катюша протянула Коле руку.

Виноградова покачала с сомнением головой, но спорщиков все же разбила. Было решено, что Катя на завтрашний день возьмет отгул в банке и поедет в «Зималетто» на собеседование. Николай вызвался сопровождать Катюшу, чтобы быть уверенным, что его не обманут.

– А на слово, ты мне уже не веришь? – Катя даже обиделась.

– Верю, но все равно поеду с тобой. Зайдем в ближайший к «Зималетто» торговый центр, ты там переоденешься и загримируешься и вперед! К подвигам. А я тебя подожду у компании, опять придем в торговый центр и ты сможешь назад переодеться и разгримироваться.

На том и порешили…

========== Жребий брошен… ==========

– Не передумала? Я бы в таком виде ни за что к живым людям не сунулся.

– А что тебя в моем виде-то не устраивает? Ну, брекеты, ну, очки. Ну и что?

– Катька, знаешь, что в тебе самое красивое?

– Знаю, глаза!

– Нет, Кать. Улыбка у тебя замечательная, а с этими железяками твоя улыбка превратилась в оскал крокодила. И это так страшно, Катька.

– А так? – Катерина быстренько вытащила брекеты и улыбнулась другу. – Не страшно?

Колька расплылся в ответной улыбке, сразу как-то ушли на второй план нелепые мамины одежки на Катиной фигуре, очки типа «Гарри Поттер», и даже прилизанные волосы, собранные Катей сзади в бабкину гульку, и даже чуть оттопыренных ушей, всегда прикрытых ее чудесными локонами, он больше не видел. Катька улыбалась, а значит, снова хотелось ее защитить и свершить подвиг, и открыть новую звезду, и назвать ее «Катерина».

– Ладно, хватит улыбаться. Жди меня вот в том сквере, – Катюша показала рукой по направлению к маленькому и уютному скверику, сунула брекеты в рот и не оглядываясь пошла ко входу-турникету в высотное здание из стекла и бетона.

Колька посмотрел ей вслед, тяжело вздохнул и поплелся к скверу.

– Стоп! – полный мужчина в темных очках преградил Кате дорогу. – Куда спешим?

– У меня здесь собеседование.

– Фамилия?

– Пушкарева, – нет, она все же молодец. Отправила вчера свое резюме по электронке, вот и была вписана в список приглашенных на собеседование. – Екатерина Валерьевна.

– Проходите.

На десятом этаже Катюша столкнулась с первым открытым хамством в своей жизни. Какой-то мужчина, хотя наверняка от мужчины в нем сохранилась только атрибутика, увидев Катюшу, сказал:

– Что это? Это не стЕтично быть здесь. Вы испортИли мне настрОение. Вы отрАвили мой вкус. Я не позволю. Ольга, – закричал он, – откудА это? В нашем акварИуме не может плавАть это! Я не позволЮ.

Катя даже растерялась. Очень хотелось объяснить хаму, что с женщинами так не разговаривают, даже с такими, какой она предстала перед ним сейчас. Но Катюша вовремя вспомнила о цели своего визита и загнала свой гнев поглубже – еще не хватало из-за этого, Господи прости, проигрывать пари.

– Я на собеседование, – сказала она смиренно.

– Какое беседОвание? – спросило чмо. – Кем беседОвание?

– Она ошиблась, маэстро. – сказала пожилая, очень какая-то приятная и уютная женщина, которую это назвало Ольгой. – Вам туда.

И Катя пошла «туда», негодуя по дороге, что вот это хамло кто-то может назвать «маэстро». Краем глаза она увидела подругу, как всегда держащую зонтик в правой руке. Юлька оглядела Катюшу, отметила гульку вместо косичек и незаметно подняла большой палец вверх. Катюха же сделала вид, что и вовсе ее не знает, только улыбнулась во весь рот, демонстрируя два ряда железяк. Юлиана чуть не покатилась со смеху, но вовремя заметила аккуратно показанный ей кулачок.