Текст книги ""Если хочешь рассмешить Бога"...(СИ)"

Автор книги: Галина 55

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

– Да ты что?

– Вот тебе и что. А ты…

– Юлиана, – Катя влетела в кабинет без стука. Смутилась. – Простите, пожалуйста, Андрей Павлович, что я не постучала, просто только что позвонили из «Метро», они готовы дать семнадцати процентную скидку и рассрочку на три месяца. Видно там конкуренция ого-го! Потому что, мне попеняли, зачем, мол, я в «ФУД СИТИ» обратилась, узнали!

Андрей смотрел на Катю во все глаза! Разрумянилась, глаза блестят. Огонь – не девка. Надо же так увлеченно работать над сметой. Ах, если бы она была хоть чуточку симпатичнее, ей Богу, не устоял бы, заинтересовался не только как помощницей.

– Катя, я от вас устала. Хотите – сами выискивайте где подешевле и получше.

– Юлиана Филипповна, я все сделаю сама, а дня через три, лучше бы после Совета директоров мы встретимся снова и закроем смету. Ладно? Простите, Андрей Павлович, что без стука.

– А что я могу сказать? Ладно, – и, выйдя вместе с Катюхой в приемную, прошипела, – я тебя придушу… или голову оторву. Сегодня же вечером. Ясно?

Катя счастливо покивала головой и чмокнула подругу в щеку.

***– Катя, зайдите ко мне, – голос Андрея сладкой музыкой лился из селектора для Катюши.

– Слушаю вас, Андрей Павлович.

– Катя, я хотел сказать вам спасибо.

– Да не за что! Я слушаю вас.

– Так я уже все сказал.

– И ради этого вы оторвали меня от работы над планом? Можно было бы и позже поблагодарить.

– Ага, позже… А если вдруг ко мне незаметно подкрадется родимчик? Раз и все! И нет больше Андрея Павловича и не успеет он поблагодарить Катеньку.

– А вы беременны, роженица или младенец?

– Не понял!

– Родимчик или эклампсия действительно может быть смертелен, но поражают эти припадки только беременных, рожениц и младенцев. Вот я и интересуюсь, к какой категории вы себя относите.

– Катенька, вы меня пугаете. Нельзя столько знать – это для здоровья не полезно.

– Больше не буду. Я могу идти?

– Идите, милая, идите. А вдруг это заразно, и мне тоже захочется стать умным и эрудированным.

А еще через полтора часа Андрей понял, что принять эту девушку на работу, было самым лучшим, самым верным его решением с тех пор, как он решил родиться на свет.

Катя снова влетела в кабинет без стука, такая же красная, как и в прошлый раз, с такими же горящими глазами. Такая же, да не такая… Румянец какой-то, словно у нее температура поднялась, да и глаза горят лихорадочным блеском, а самое главное, и не думает извиняться за вторжение. Стоит, сверкает глазищами, в которых застыл даже не страх, а ужас.

– Катенька, Боже мой, что случилось?

– Андрей Павлович, вы ошиблись. Слышите, вы ошиблись, Андрей Павлович.

– Слышу, Катюша. Я тебя слышу. Я ошибся. А теперь успокойтесь и скажите мне, где я ошибся, и в чем.

– В вашем плане занижен процент, причем более, чем в два раза! Вы посчитали его с коэффициентом три, а тут должен быть процент с коэффициентом семь. И эта ошибка в самом начале. Вывод таков – ваш план, Андрей Павлович, нежизнеспособен, его нужно корректировать, урезать в расходах на производство, а значит, будет потеря в качестве готового товара. Или пересчитывать заново, но тогда вы не сможете вложиться с смету своего бизнес-плана, вы выйдете за ее рамки. Но я бы вам посоветовала составить новый бизнес-план, с реальной сметой.

– Погодите, Катя! Дайте сюда план. Ну, и где вы такое нашли?

– Смотрите, Андрей Павлович. Вот ваши расчеты, а вот таблица, по которой эти расчеты исчисляются. Вот видите, коэффициент процента должен быть семь. А вот смотрите, что у вас…

– Три! Кать, а вы можете посчитать что получится при правильных расчетах.

– Уже, Андрей Павлович. Вот, – Катя протянула ему листок, а сама даже голову в плечи вжала и глаза прикрыла, ожидая услышать трехэтажный мат.

Но никакого мата не последовало. Вообще ничего не последовало, ни одного слова. Катюха открыла глаза и увидела, что Андрей сидит на своем президентском кресле и смотрит в одну точку, словно все решение его проблем сосредоточено именно там, чуть выше входной двери, справа. Он все молчал и молчал, и Кате стало не по себе.

– Андрей Павлович, а кто делал вам расчеты? Вы сами? Но вы же не экономист – вы, насколько я знаю, закончили сразу два факультета, управление производством и инженер-технолог легкой промышленности. Правильно?

– Да, Катенька, – Андрей вроде бы очнулся.

– Так вы не виноваты в этой ошибке, вы не обязаны были знать…

– Я виноват, Катя, я очень виноват.

– Господи! Да в чем же?

– Я должен был просчитать комбинацию соперника, на то я и шахматист. А я не просчитал, вот и получил мат в три хода. Я неудачник, Катюша, помните фильм такой был «Невезучие», так это обо мне. Боюсь, что я вас подставил. И из банка вы уволились зря. Вас назад-то примут?

– Андрей Павлович, а может погодите посыпать голову пеплом и попытаетесь мне объяснить, что происходит? А уж потом мы поговорим на тему бизнес-плана. И давайте без паники, у меня есть решение проблемы. И вот еще что… Никакой вы не неудачник, вы везунчик – у вас есть я!

Андрей посмотрел на Катю очень внимательно, стараясь понять, что же она за птица такая. Вроде бы и мягкая, добрая, тихая, а какой стержень в девчонке, с ума сойти. Да, паникует в первые секунды, но умеет быстро собираться и мыслить конструктивно. А может она права, и он, действительно, везунчик?

– От скромности вы не умрете, Катенька.

– А я ни от чего не собираюсь умирать. Рассказывайте, не заговаривайте мне зубы.

Андрей взял Катю за руку, чтобы усадить в кресло, но руку она отдернула, и на этот раз гораздо быстрее и резче, чем в прошлый. Это было непонятно, что он съест ее, что ли? А может она страдает гаптофобией*? Но задумываться об этом было некогда. Андрей присел рядом, однако, на всякий случай, не вплотную (еще не хватало, чтобы она сейчас шарахнулась от него и упала), и начал свой рассказ…

Комментарий к Его талисман

* Гаптофобия – боязнь прикосновений людей

========== Дважды заговор… ==========

– Это заговор, Катюша, ну, или сговор, не знаю, как правильно назвать то, что выкинул Сашенька, – начал свой рассказ Андрей.

– Теперь-то я понимаю, почему он настаивал на принятии анонимных планов, теперь-то я понимаю, как он все хотел провернуть и усесться в кресло президента. Не понимаю только зачем. Для чего ему, непременно, нужно кресло президента?

– Я вас очень поздравляю, Андрей Павлович, с тем, что вы теперь все понимаете. Но мне, знаете ли, тоже хотелось бы хоть что-то понять. Возможно, тогда мы и сможем отыскать ответы на вопросы зачем и для чего Александру Юрьевичу понадобилось кресло президента.

– Кать, да не торопите вы меня, рассказываю, как умею.

– Я понимаю, но у нас со временем не очень хорошо. До Совета три, хотя нет, уже два с половиной дня, а нам еще нужно обсудить основные моменты вашего нового бизнес-плана, вдруг мои предложения из области фантастики? А потом мне еще надо будет успеть написать этот бизнес-план. Да еще и придумать какую-нибудь фишку нужно будет, чтобы спутать карты Воропаеву, а я даже не знаю, что там у него за расклад.

– А вы меня не перебивайте, и все быстрее узнаете.

Они могли еще долго так препираться, Андрею даже забавно было пикироваться с этой девчонкой, у которой язык, как у Виноградовой, душа, как у Ангела, а мозги, как у Эйнштейна, а внешность… черт, как жаль, что она так некрасива, ему с ней спокойно и тепло.

– Это вы верно заметили, Катя, что я не экономист. Но управленец я хороший, и технолог я хороший. И я прекрасно понимаю, что «Зималетто» необходима модернизация производства, налаживание выпуска линий своих, оригинальных моделей, а не слегка адаптированный вариант модных брендов.

Андрей обратил внимание, что как только он заговорил по существу, Катя тут же стала стенографировать все, что он говорит. Это было невероятно, ему не придется вторично высказывать свои пожелания. Да эта девочка просто клад, он и правда везунчик.

– Мой план предусматривал такую модернизацию и налаживание выпуска линий оригинальных моделей. Но рассчитать реальность выполнения такого плана я, естественно, не мог в одиночку. Вот тут я и сделал ошибку. Мне нужно было нанять независимого эксперта-экономиста, а я пошел по пути наименьшего сопротивления, попросил нашего финансового директора помочь мне с расчетами.

Катя с восторгом посмотрела на Андрея, он только что подал ей идею для Юлькиного агентства – Колька может делать независимые экономические экспертизы. Андрей этого восторга не понял, но промолчал.

– Теперь-то я понимаю, что было дальше. Он показал мой план Воропаеву и они вместе с Сашенькой придумали, как посадить меня в лужу. Прилюдно посадить. Могу дать голову на отсечение, что на Совете происходило бы следующее: отец заметил бы ошибку в моем плане, сто процентов заметил бы. А не заметил бы, так или Ветров, или Воропаев как-нибудь бы уж нашли способ ему помочь. А потом начались бы всегдашние Сашенькины издевательства, мол, как можно доверить управление компанией тому, кто элементарный бизнес-план рассчитать не может. О! Тут бы он быстро нарушил анонимность. И отец бы расстроился, и первым проголосовал бы за план Воропаева…

– А что там, в его плане, вы, разумеется, не знаете?

– Разумеется! Я не видел и не знаю, что он там задумал, могу только предположить, что за основу он взял план отца, чтобы уж, наверняка, при такой раскладке получить его голос. Вот вроде бы и все. Ну, ладно, если вы все поняли, то разговор окончен. Пора поговорить по душам с Ярославом.

– Я все поняла, но я очень прошу, уделите мне еще пару минут, прежде, чем пойдете говорить с Ярославом. Кстати, а кто это?

– А это и есть наш финансовый директор – Ветров Ярослав Борисович.

– Ой, тогда мне не пара минут нужна, а много больше. Андрей Павлович, сейчас время обеда, вам нужно перекусить. Я, как ваш помощник, не могу допустить вашей голодной смерти, а после обеда мы обо всем поговорим. Уверяю вас, ваше настроение изменится к лучшему. Только, пожалуйста, даже не намекайте Ветрову, что вы раскусили их с Воропаевым план.

– А вам пообедать не пора, Катенька?

– Пора, Андрей Павлович, но вы не беспокойтесь, я взяла с собой бутерброды.

– Ну уж нет! Я не могу допустить, чтобы моя замечательная помощница портила себе желудок сухомяткой. Так что давайте-ка собирайтесь и спускайтесь на лифте в гараж. А я захвачу своего вице-балбеса и буду там вас ждать. Мы куда-нибудь втроем отъедем пообедать и обо все поговорим.

– А ему можно доверять, вашему вице-балбесу?

– Как мне самому. Это мой лучший и единственный друг – Роман Дмитриевич Малиновский. Пока единственный, – Андрей как-то загадочно посмотрел на Катю… или ей это только показалось?

Сердце у Катюхи скакало и прыгало. Он не такой как все, он самый лучший! Ему все равно, как девушка выглядит! Он не побоялся пригласить ее на обед, хотя она сейчас выглядит как чучело. Значит, он смотрит человеку в душу, а не на брекеты.

Вот черт, и как она будет есть с этими бутафорскими брекетами? Придется только сок пить, иначе они будут выскакивать при каждом укусе любого кусочка. Ну, нет, голодной она тоже быть не собирается. Поэтому Катя быстренько вынула брекеты и съела взятые из дома бутерброды. Ну, вот, теперь она с чистой совестью и набитым желудком сможет говорить, что она не голодна.

Катька только что не вприпрыжку шла к лифтам, настроение было превосходным. Где-то там внизу, в гараже ее ждал он, пусть даже и вместе со своим другом – это ничего, не страшно. Главное, что они сейчас поедут вместе, на его машине, вне работы… И это такое счастье!

Занятая своими мыслями, она и не заметила, как налетела на что-то твердое и неприятно пахнущее «Givenchy Pi», такой же запах был у одного клиента их банка, вечно пристающего к ней с определенной целью, с неприятно-холодными глазами, надменного и наглого. Слава Богу, она его не вела, а только наблюдала со стороны, да отбивалась от его приставаний.

Катюша подняла глаза и, к своему ужасу, увидела, что она налетела прямо на грудь того самого клиента. Паника прошла так же быстро, как началась, уж теперь-то он к ней приставать не станет – это точно. Такие серенькие мышки, в одежде от Колькиной мамы, вряд ли имеют притягательную силу для этого хлыща.

– Извини, Саша, – раздался откуда-то сбоку холодный, надменный голос Киры, – забыла тебя предупредить, теперь в «Зималеттто» не ходят без каски и бронежилета. Мало того что можно упасть в обморок от ее внешнего вида и разбить себе голову, так она еще и ходить не умеет, на все натыкается.

– А кто это, – брезгливо поинтересовался молодой человек.

– Это новая секретарша Жданова.

– Ну, каков президент, такова и секретарша, пойдем, сестричка, – они стали удаляться, – но Катя все равно услышала. – Это правда, что ты одумалась и послала этого неудачника подальше?

«Досчитай до десяти, досчитай до десяти, досчитай до десяти… И не говори вслух, что разбить такую голову – это не беда. Внутри все равно пусто. А кто из вас неудачник, это мы еще посмотрим, ясно тебе, лузер? О-о-о-о! Вот он ответ на вопрос «зачем и для чего». Ну, все, Сашенька, ты у нас в мышеловке. А не нужно было Андрея оскорблять! Тогда я бы так не разозлилась, и вряд ли вспомнила бы то, что в январе случилось».

Настроение снова подпрыгнуло вверх и уже не покидало Катю до встречи в гараже, когда она выскочила из лифта и, радостная, подбежала к Андрею.

– Андрей Павлович, я вам сейчас такое расскажу…

– Подождите, Катенька. Вот, познакомьтесь, это Роман Дмитриевич.

– Катерина Пушкарева…

Это было странно, это было очень странно. Малиновский протянул Катюше руку и она пожала ее, не шарахнулась и не отпрыгнула. Значит у нее нет никакой гаптофобии. А что же тогда?

========== Команда… ==========

«Значит у нее нет никакой гаптофобии. А что же тогда? Почему она шарахается от меня, как от проказы?» – подумал Андрей, и чуть не попустил весьма неприятный момент.

– Идите, Катенька, к машине. Вот видите, черный джип, а я приведу нашего задумчивого Андрюшу в чуйство, и мы вас догоним, – сказал Малиновский, и Катя пошла к автомобилю. – Ну и мымра! Ты где раскопал такое чудовище, дружище? Тебе напрочь отказало чувство прекрасного?

Андрей увидел, что Катя низко опустила голову, и вся как-то сжалась в комочек, наверное слышала, что Малина сказал. Кровь прилила к голове, кулаки сжались. Эта девочка за половину рабочего дня сделала для него и его компании гораздо больше, чем этот идиот за последний месяц. Жданов зашел за колонну так, чтобы Катя его не видела, рукой поманил к себе Ромку и, когда тот подошел, резко схватил его за грудки.

– Ты не будешь упражняться на ней в своем остроумии. Понял?

– Жданыч, ты чего? – Роман опешил. Никогда Андрей не хватал его за грудки. Они и не поссорились-то друг с другом ни разу, с тех пор, как провели свой первый пробный спаринг на ринге в одиннадцать лет.

Мать записала Романа в секцию бокса, потому что он рос, что называется, с языком без костей, за что частенько бывал бит, но язык это ему не укорачивало, как, впрочем, и не наращивало мышечной массы и умения за себя постоять. Когда мама окончательно отчаялась укоротить ему язык, она предпочла, чтобы ее сын научился хотя бы как-то отбиваться от тех, кого сам же и изводил, невзирая на возраст и вес. Точка кипения наступила, когда Ромка попал в больницу с переломом руки и вывихом челюсти, слава Богу, хоть зубы на месте были. А все потому, что не смог пройти мимо целующейся пары и отпустил шуточку: – «Ты чо, паря, разве таких целуют?». Оказалось что и таких целуют, и даже вступаются за их честь.

После спаринга Андрей подошел к Ромкиной матери.

– Зря вы отдали Романа в секцию бокса, не нужно было этого делать. Он вечно будет битым. У него никакой спортивной злости нет и в помине.

– Он и так вечно битый будет, у него не только злости нет, его Бог и мозгами обделил, ляпает, что ни попадя.

– А вы тогда отдайте его на легкую атлетику, в секцию бега.

– Это еще зачем? – возмутился Роман.

– Ну, если нет мозгов и нет сил драться, то нужно хотя бы бегать научиться, ляпнешь что-нибудь, и деру дашь. Не догонят – не отметелят.

Ромка захохотал, классно Андрюха его подколол, и не обидно, и смешно. Малине понравился этот сильный, серьезный и, какой-то очень взрослый не по годам, мальчишка. Вот так и началась эта дружба. Ирина Сергеевна, мать Романа, в Андрюшеньке просто души не чаяла. Мало того, что мальчик уважительный, учится хорошо, так еще и за ее оболтусом приглядывает. Вот Рома при нем и ляпать меньше стал, думать начал, да и учебу подтянул.

С тех самых пор они ни разу не ссорились. И вот теперь Андрей с перекошенным от злости лицом держит его за грудки, и, ей Богу, вполне готов его стукнуть.

– Повторяю. Ты не будешь упражняться на ней в своем остроумии. Понял?

– Палыч!

– Понял, спрашиваю? – губы Андрея вытянулись в ниточку.

– Да понял, я, понял. Только не понял почему. Ты что, влюбился в этого крокодила? И вот так вот? С первого взгляда? Палыч, посмотри на неё второй раз и одумайся.

– Ромка, ты, кажется, ни фига не понял, – Андрей вдруг заговорил спокойно, только над верхней губой появилась белая полоска, а это был о-ё-ёй какой признак. Ромка на всякий случай закрыл глаза, ведь даже умение бегать ему сейчас не могло помочь, слишком крепко держал его Андрей за лацканы.

Как ни странно, именно это и спасло Романа от мордобоя, то, что он зажмурился. Он по-настоящему зажмурился, как в детстве, когда его били за его язык без костей, и это рассмешило Андрея. Он только чуть-чуть встряхнул Малину и сказал:

– Катя моя младшая сестра. Ясно? Если у тебя еще раз появится желание что-то о ней сказать, то ты это помни. Ты же знаешь, я за близких мне людей и покалечить могу.

Андрей пошел к машине, а Ромка остался стоять с раскрытым ртом, пытаясь сообразить откуда у Палыча появилась сестра, ведь было совершенно не похоже, что он шутит.

– Роман, ты едешь? Или мы уезжаем без тебя.

– Я с вами, – Малина закрыл рот и бросился к машине.

Катя наотрез отказалась садиться на переднее сидение, и Андрей, периодически глядя в зеркало дальнего вида, обратил внимание, что она сидит с опущенной головой, а от ее хорошего настроения не осталось и следа. «Спасибо, Ромео, вместо нормального обеда и так нужной беседы вне стен «Зималетто», мы будем сидеть за столом и чувствовать неловкость, – думал Жданов. – Дать бы ему по шее. Это же надо так обидеть девчонку. Ну, разве она виновата, что некрасивая. Хотя… одеваться, конечно же, могла бы и не из бабушкиного сундука. Вот интересно, в банках же дресс код, неужели она и туда ходила в таком виде? Видно была настолько ценным работником, что ей и это прощали».

Обед, действительно, не задался. Катя старалась стать незаметной и не мешать им обедать, сама же пила только сок. Разговора так и не получилось. Возвращались с обеда тоже в гробовом молчании…

В «Зималетто» Малиновский сразу пошел к себе в кабинет, а Палыч решил поговорить с Катюшей, начал еще в приемной:

– Катенька, сделаете нам кофе? Пожалуйста. Такой, как мы оба любим.

– Конечно, Андрей Павлович.

– Вот и хорошо. Сделайте и приходите.

Катя вошла в кабинет с одной чашкой кофе, поставила на стол и уже собиралась выйти, но Жданов ее остановил.

– Катя, присядьте, пожалуйста. Нам надо поговорить. Ну, хорошо, вас обидел Роман, я это понимаю, но меня-то за что вы наказываете? Чтобы даже кофе со мной не попить… Я этого не понимаю. Я-то в чем провинился.

– Андрей Павлович, обычно я пью только чашку кофе в день, сегодня я выпила уже две, я просто не хочу больше.

– Кать, если бы дело было только в кофе, вы бы не убегали из кабинета. А ну-ка сознавайтесь, в чем моя вина?

– Вы промолчали, – еле слышно сказала помощница и снова опустила голову.

– Детский сад. Один глаза закрывает, от страха, что я ему сейчас врежу, другая забирает игрушки из песочницы и надувает губы. Хороша у меня команда, нечего сказать. А что я, по-вашему, делал с Романом за колонной, когда вы у машины в гараже стояли?

– Что?

– Объяснял другу, что я ваша крыша, и что если он посмеет наехать на вас еще хоть раз, – Андрей очень смешно выставил указательный палец и мизинец, а два средних зажал большим, получился такой кулак с рогами, а сам начальник стал похож на такого, в малиновых пиджаках, из девяностых, – то будет иметь дело со мной.

– Спасибо, Андрей Павлович, – Катя просияла.

– Катюша, но теперь у нас ко всем нашим проблемам с бизнес-планом, заговором и Советом директоров, прибавилась еще одна. И решить ее нужно немедленно.

– Какая?

– Я прекрасно понимаю, как вас обидел Малиновский…

– Андрей Павлович, он сказал правду. Я такая, какая есть. Но то, как он это сказал, было очень обидно.

– Я мог бы вам сейчас сказать, что на Романа не нужно обижаться, что он такой с младенчества, вначале говорит, а потом думает, что был за это неоднократно бит, но так и не научился сдерживать словесную диарею. Мог бы, но не буду. И вот почему… Нам и дальше работать в команде. У меня здесь, кроме вас, единственный союзник – это Малиновский. Или мы можем работать вместе, или нет. Если обида для вас важнее, чем дело, то мне будет очень жаль. И не только потому, что без вашей помощи я вряд ли стану президентом. Мне показалось, что мы с вами могли бы стать друзьями. А Ромка и так уже свое получил. Так что мы решаем, Катенька?

– А какой кофе любит Роман Дмитриевич?

– Любой, лишь бы побольше сахара.

– Я сейчас ему сварю. И вам принесу горячий. – Катя вышла в приемную.

– Ну, что за умница. – сказал Андрей и нажал кнопку вызова Романа. – Ждем тебя в моем кабинете. Ты прощен…

========== Бизнес-план… ==========

– Этого следовало ожидать, – Андрей громко засмеялся.

Катя подняла голову от расчетов и тоже засмеялась, потому что Роман Дмитриевич вошел в кабинет так, как будто бы он пудель, и идет на задних лапах. И руки он держал соответственно – согнув в локтях, прижав к груди и свесив кисти вниз. И походка была соответствующая. И даже шапку-ушанку где-то раздобыл, отпустив у нее одно ухо вниз. Но самым примечательным было не это. В зубах Ромка держал тарелку, полную пирожных. Он страшно боялся ее выронить, поэтому его «передние лапы» все время дергались, словно показывая, что он всегда начеку и, даже если тарелка упадет, он все равно успеет ее подхватить.

Ничего не упало. Роман сумел добраться до Катюши и заскулил, как нашкодивший щенок. Катя забрала тарелку из рта Малиновского и погладила его по голове.

– Хорошая собака.

– Катенька, я прощен?

– Прощен, прощен, – смеялась Катя и лохматила Ромке волосы.

Это почему-то кольнуло Андрея, мол, вот, ему она даже волосы лохматит, а от меня шарахается, и он прекратил весь этот балаган зычным начальственным окриком.

– Ромео, хорош паясничать, садись. Катя тут такие интересные вещи предлагает, а ты мешаешь. Продолжайте, Катерина.

– Андрей Павлович, я вкратце повторю? – Жданов кивнул. – Итак… Два основных пункта вашего плана, поправьте меня, если я ошибаюсь, это реорганизация производства и выпуск своей линии. Правильно, – Жданов кивнул. – Это все прекрасно, но где мы будем брать деньги на реализацию этого плана?

– Где? – в один голос спросили Андрей и Ромка.

– А они у нас под ногами валяются. Пункт первый! Вот скажите, зачем содержать нерентабельные полупустые магазины, кроме убытков и головной боли, ничего не приносящие? Все помещения таких магазинов являются собственностью «Зималетто», так не проще ли их продать? А еще лучше сдавать, с условием, что в них остается «Зималетний» ряд.

– Как это?

– Очень просто мы сдаем не всю площадь… вернее не так, мы сдаем всю площадь, но за часть площади денег не берем, а ставим туда стеллажи с новыми коллекциями «Зималетто». Или, еще проще мы сдаем все площади по цене чуть ниже, но с условием, что арендаторы берут у нас весь модельный ряд на реализацию. Таким образом, мы, немного потеряв в деньгах за аренду, выигрываем их на том, что нам не придется держать продавцов и т.д.

– Катенька – это блестящая идея. Правда, блестящая, – Андрей впервые с момента, когда выяснилось, что его бизнес-план нежизнеспособен, почувствовал облегчение. – При этом муниципальный налог платит арендатор, уборщицам платит арендатор, помещение в порядке содержит тоже арендатор.

– Да! А здания тем не менее остаются в собственности «Зималетто». Мне еще нужно будет как следует все рассчитать, но на беглый взгляд, это высвободит деньги для закупки вышивального станка (я видела у вас в смете что и почем) и порядка тридцати швейных машин.

– Что? И это только пункт первый? Давайте-ка дальше, Катюша.

– Кира костьми ляжет, но не позволит нам вторгаться в ее сферу деятельности. Ей не понравится эта идея. – мрачно предрек Роман.

Андрей тоже немножко скис, но Катя не собиралась отступать.

– Какая разница, понравится это Кире Юрьевне, или нет? Это рентабельно, это хорошо для «Зималетто», а все амбиции не имеют никакого значения. Это же и ее предприятие, неужели она захочет, чтобы было хуже, а не лучше?

– Она из-за амбиций вряд ли много чего захочет, а вот из мести… – теперь уже и Андрей помрачнел.

– Андрей Павлович, вы же сами говорили, что Кира за вас все равно не проголосует, так какая разница? Главное, чтобы Павлу Олеговичу и Милко план понравился, тогда вы станете президентом.

– Чтобы Милко план понравился… – начал Андрей, но Катя его перебила.

– Простите, давайте я закончу, а потом мы все обсудим. Хорошо?

– Вы правы, Катенька. Борщ мне понравился. Что там у нас на второе?

– Мы можем продавать франшизы. Это очень…

Но Ромка с Андреем загалдели наперебой, что-то доказывая друг другу, размахивая руками. Катя потеряла нить их спора и устало опустилась на стул. «Мальчишки, – подумала она, – не наспорились еще». Шум прекратился так же резко, как начался.

– Катя, – торжественно начал Роман, – вы гений. Ведь вот же идея, вот она, на поверхности лежала, а мы ее и прозевали.

– Кать, вы сможете все это рассчитать? За два дня?

– Одна не смогу, но у меня есть друг, он экономический гений. Вместе с ним смогу. Только, – Катя смутилась, – никто не должен работать за спасибо.

– Не вопрос. Когда приступите?

– Какие вы быстрые, у меня еще и компот есть.

– А с чем? Обожаю вишневые компоты, – Малиновский прищурился и только что не замурлыкал.

– Щенкам вишня противопоказана. На компот у меня сюрприз. Андрей Павлович, вы когда-нибудь слышали о компании «Westfalenstoffe AG»?

– Конечно, Катенька, но цены у них ох и кусаются. Нам их ткани не потянуть.

– А с сорока процентной скидкой?

– Что? – Жданов задохнулся. – Катя, ну, это уже чересчур, вы же не волшебник в голубом вертолете. Здесь даже вы бессильны.

– Это вы так думаете, а я знаю, что говорю. Если вы решитесь, то я проведу переговоры. Вам только останется съездить, выбрать, заключить договор и все оплатить.

– Вместе поедем, Катюша.

Тут она снова дернулась, дико посмотрела на него и сказала.

– Нет, я поехать не смогу. И вообще еще рано о чем-то говорить. Вначале вы должны решиться, потом я проведу переговоры и только потом можно будет говорить о поездке.

– А суммы на ткани закладывать уже сейчас? В смету? И со скидкой в сорок процентов?

– Да!

– Тогда Милко точно наш. Особенно если я ему шепну, что о тканях вы будете договариваться только если президентом стану я. Я могу ему так сказать?

– Конечно! Я не собираюсь работать с Воропаевым.

– А вам-то он чем навредил, Катенька? – спросил Ромка, но ответа не услышал.

– Ну, что, по рабочим местам?

– Значит десертом вас не кормить? – хитро спросила Катя и пошла к двери.

– Кормить! Кормить!

– Я знаю зачем Воропаеву пост президента. И для чего, я тоже знаю. Александр Юрьевич хочет распродать «Зималетто»!

Если бы сейчас взорвалась бомба и всех троих обитателей кабинета контузила, то и тогда они не погрузились бы в такую звенящую, стопроцентную тишину. Первым опомнился Андрей.

– Что? Катя, вы понимаете, что вы сейчас сказали?

– Понимаю. Вы знаете, что у Воропаева квартира, машины и загородный дом в залоге у «ЛлойдМориса»? Это не слухи, не сплетни. Это я знаю доподлинно. Возможно и акции «Зималетто», но это требует уточнения. Сейчас у меня просто нет сил отвлекаться на ваш десерт. А вот после Совета я вам все расскажу. И еще.

– Будет и еще? – Малиновский шутливо приставил палец к виску. – Бумс! – и повалился на стол.

– Да погоди ты, Ромка. Кать, а вы не знаете отчего у Сашки такие долги?

– А вот это уже только слухи – говорят, что он играет в казино. Так вот… Никому не нужно знать, что вы переписываете бизнес-план. И что вы Ветрова вычислили, тоже никому знать не обязательно, тогда у Воропаева окажется на один голос меньше. Но об этом завтра. Я очень устала. Можно я пойду домой?

– Конечно идите, Катя…

========== Третье пари… ==========

Тот же вечер. Квартира Кати Пушкаревой…

– Явилась, не запылилась, дать бы тебе по мозгам. Ты почему мобильный отключила? Мы же волнуемся!

– Кто это «мы»? Ты и компьютер?

– Ха-ха-ха! Какой у нас тонкий юмор. Юлиана спит у тебя в комнате, хотела с тобой поговорить, да вот уснула. Катька, сними с себя это тряпье, смой пудру. Глаза б мои на тебя в таком виде не смотрели.

– Колька, я устала так, что язык и тот не шевелится. Залезь в сумку, там я тебе пирожных принесла, оставь Юльке парочку, остальные ешь. А в пакете бумаги – это твоя подработка. Денежная. Давай сюда, я все тебе объясню. Хорошо, что Юленька здесь мне нужно с ней поговорить, но сама бы я до нее уже не доехала, – сказала Катюха, принимая стопку бумаг из рук Зорькина. – Вот смотри…

Зорькин был гением, долго объяснять суть бизнес-плана ему не пришлось, всего каких-то минут десять-пятнадцать и он понял абсолютно все, задав только один вопрос: – А сколько заплатят? – получив ответ, остался им вполне удовлетворен и приступил к работе.

– Давай, Коленька, у тебя всего два дня, – Катя чмокнула друга и пошла к себе в комнату. – Юля! Юленька! Просыпайся, а то ночью не уснешь.

– Еще секундочку, – Юлиана потянулась, сладко зевнула и села на диване, – ну, вот, я почти проснулась. Привет, Катюха, скажи, а мобильный суще…

– Я уже получила от Зорькина, не утруждайся. Юль, мне нужно с тобой поговорить.

– Нет, девочка моя, это мне с тобой поговорить нужно. Ну, что, горе мое луковое, вляпалась? Влюбилась-таки? Да? И не отпирайся! – вот всегда она так, сразу пиф-паф и прямо в лоб. Нет чтобы подойти к этому вопросу аккуратно, постепенно, сразу ошарашивает собеседника и он перед ней беззащитен.

– А что, так заметно? – Катенька даже побледнела.

– Заметно, – хмыкнула Юлиана, – да у тебя на лбу огромными буквами написано: «Я люблю Андрея Жданова». И если кто-то этого еще не заметил, то либо он слеп, либо он пока не видел вас вместе.

– Юлька, что же мне делать? Ты была права, тысячу раз права. Оно меня накрыло, когда… – Катя замолчала, даже подруге она не могла выдать тайну Андрея, – когда Кира на него орала. Мне так его жалко стало, что я… влюбилась.