Текст книги "Лишь в небе с драконом нежнейший вальс (СИ)"

Автор книги: Fred Heiko

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

За его словами я внезапно почувствовала еле сдерживаемую волну одиночества, которую он старательно скрывал тонкими улыбками и ехидными замечаниями насчет противного старшего брата.

– У нас тоже не так уж много друзей, – услышала я свой же голос. Хаку снова посмотрел на меня, и его глаза смеялись. Раньше я такого и представить не могла.

– Неудивительно, Огино, раз ты можешь позволить себе так надолго задуматься в приятной компании.

Хироко фыркнула, а меня бросило в жар. К счастью, тут мы поняли, что обеденный перерыв заканчивается, и начали собираться, чтобы вернуться в класс.

Всю вторую половину учебного дня я пыталась все же сконцентрироваться на уроках, как бы сложно ни было. Внезапно я подумала о том, что не хочу казаться в глазах талантливого Нигихаями какой-то недалекой, несерьёзной в плане учебы. Я даже не сразу поняла, что мысленно назвала его настоящим именем. Всё же… он совсем не мой Хаку. Но не думать о нем я не могла, даже решая сложнейшее уравнение: перед глазами вновь возникло то, как он подсказал мне номер хайку Иссы. Я закрыла улыбку рукой.

Когда наконец закончились уроки, Хироко убежала на собрание музыкального клуба, а мы с Хаку вышли из школы вместе. Мы молчали. Ветер стих, но дождь по-прежнему падал на землю мелкими каплями. Хаку натянул на голову капюшон и помахал мне:

– До завтра, Огино.

Я была уверена, что, оставшись вдвоём, нам придётся завести неловкий разговор о том, как я встретила его в классе. Но этого не случилось. Я поежилась от холодных капель, затекавших под ворот куртки и тоже помахала ему, максимально сосредоточившись на его фамилии:

– Пока, Кохакунуси.

Я развернулась и постаралась сдержать шаг, чтобы не уйти слишком быстро. Но всё же я быстро оторвалась от шумных ребят и скоро оказалась в относительной тишине.

Давно я не плакала прямо на улице.

Комментарий к Глава вторая. Плач цикад

*Киго – в классическом японском хайку – слово или выражение, указывающее на время года, к которому относится изображаемая в тексте картина. Некоторые киго явным образом привязывают текст ко времени года, для других же такая соотнесенность обусловлена только традицией.

**Сиблинги – объединяющее понятие для братьев и сестер.

Путеводитель по еде:

Бэнто – однопорционная приготовленная еда в Японии, которую японцы берут с собой в школу или на работу в специальном контейнере. Обычно готовится в пропорциях 4:3:2:1, где на 4 части риса берётся 3 части мяса или рыбы, 2 части овощей и 1 часть маринованного растения или пряности.

Нори – съедобные красные водоросли.

Моти – японский вид рисового теста, из которого делают одноименные пирожные с разной начинкой.

Умэбоси – традиционная японская приправа для риса – солёно-квашеные плоды японской сливы.

Тэмпура – объединяющее понятие для блюд из морепродуктов, рыбы, овощей (реже – мяса), приготовленных в кляре и обжаренных во фритюре. Наиболее популярным является тэмпура, приготовленная из свежих креветок.

Спасибо за прочтение!:з Буду рада вашим комментариям и мнениям!

========== Интерлюдия. Он умный и странный ==========

Комментарий к Интерлюдия. Он умный и странный

В интерлюдиях будут помещаться избранные места из переписки героев. Курсивом выделены сообщения Тихиро.

19:15 «Хироко-сэмпай, я забыла поблагодарить тебя за поддержку. Спасибо <3».

19:19 «Ну что ты. Ты бы поступила так же на моем месте <3».

19:20 «Мне очень хочется спросить, что случилось на первом уроке. Но я не обижусь, если ты не захочешь отвечать».

19:30 «Я обозналась и приняла Кохакунуси за человека, которого когда-то знала. Его появление меня шокировало, поэтому я и вела себя как сумасшедшая».

19:32 «Это не так. Но я испугалась за тебя, Тихиро. Ты будто призрака увидела, ну, или духа-предвестника. У тебя даже руки побелели…»

19:35 «Ерунда, Хироко. Сейчас я в полном порядке :)».

19:36 «Но ты расстроилась, что Кохакунуси не оказался твоим знакомым?»

19:39 «Да, немного. Мне было бы интересно узнать, как у него дела».

19:40 «Как тебе Кохакунуси?»

19:45 «Странный он какой-то, но очень милый и умный. Он тоже записался на риторику, может, там узнаю его лучше. Ты-то почему не стала брать этот курс, Тихиро? Ходили бы втроем… ;)»

19:49 «Ой, больно надо. Я слишком боюсь публики».

19:50 «А я бы послушала ваши дебаты с Кохакунуси _».

19:57 «Почему именно наши?»

20:00 «Мне показалось, что вы заинтересовались друг другом. Неравнодушные оппоненты всегда привлекают внимание».

20:02 «Не знаю. Я не умею спорить».

20:04 «Научилась бы на этих занятиях! Тебе самой-то как Кохакунуси?»

20:07 «Я с тобой согласна. Он умный и странный».

20:08 «И всё равно я не собираюсь записываться на дополнительные курсы, Хироко. И так времени ни на что не хватает…»

20:10 «Посмотри на меня! Я же как-то живу».

20:12 «Ты киборг, Хироко-сэмпай, с тобой всё давно ясно».

20:13 «Хахаха! Да ну тебя! Слушай, а ты поняла домашнее по химии?»

20:15 «Как раз сижу над ним и, кажется, я неправильно списала условие задачи…»

20:16 «Вот и у меня ничего не выходит! Я позвоню?»

20:20 «Давай я сама позвоню тебе через пару минут».

20:21 «Жду!»

========== Глава третья. Рисовое тесто и зеленый чай ==========

Так случилось то, чего я отчаянно ждала долгие годы. Я не знала, как и почему этот зеленоглазый парень снова появился в моей жизни, но было понятно, что реальность не вдохновляется моими снами – она творится сама по себе. Проплакав несколько дней, я вдруг поняла, что второй раз в жизни мои печали ушли с пролитыми слезами. Удивительно, я ведь столько громко рыдала и тихо хныкала после возвращения из мира духов, но облегчение пришло лишь тогда, когда рядом снова был Хаку. Я не смогла отвыкнуть от этого имени и мысленно звала его именно так, хотя вслух начала говорить «Кохакунуси» совсем без запинки. Хаку больше не приходилось удивленно приподнимать брови, потому что я держала себя в руках: уж что-что, а скрывать свои чувства перед другими я научилась ох как хорошо. Чувства… да.

Пятый день триместра приготовил мне новое испытание: Акира всё же утащила Хаку в столовую со словами, что он задолжал ей обед. Все дни до этого он обедал с нами в полупустой галерее. Весь обеденный перерыв я просидела как на иголках, невпопад отвечая Хироко. После её практически рыцарских поступков днем ранее я прониклась к ней еще более теплыми чувствами, чем раньше. Вот как бывает: иногда замаячивший на горизонте парень рушит крепчайшую дружбу между девушками, а иногда заставляет одну дурёху доверять одному из немногих близких людей. Дурёхой я зову себя, конечно. Поэтому (внезапно для себя) я так быстро сняла маску безразличия перед Хироко и с трудом сказала ей о своих переживаниях. Кодзима не засмеялась, но ободряюще улыбнулась и погладила меня по предплечью:

– Таким, как твой Кохакунуси, не нравятся подобные Араи. Уверена, что он не сбежал лишь потому, что бабушка дала ему слишком хорошее воспитание.

Я хотела сказать ей что-то на фразу о «моём» Кохакунуси, но почувствовала, что покрываюсь пятнами смущения. Ненавижу свою кожу.

– Я не думала, что ты можешь так быстро влюбиться, Тихиро.

Я вздрогнула.

– На самом деле, не думаю, что кто-то это видит, кроме меня, – Хироко оперлась подбородком на левую руку, сжатую в кулак, и посмотрела в окно, – да и этому я удивлена. Ты ведь такая скрытная. Но ты же понимаешь, что я никому не скажу, да?

– Да, – тихо ответила я, – спасибо.

– Было бы за что. – Хироко снова улыбнулась, – Всё же он очень интересный и умный. Так что я понимаю вас с Араи, хотя он, видимо, не мой человек.

– У тебя есть твой человек, Хироко-сэмпай? – спросила я для того, чтобы просто сменить тему. Я не хотела стоять в одном ряду с Акирой Араи, особенно если это касалось Хаку.

Хироко покраснела еще сильнее, чем я чуть раньше, и уткнулась в пакетик с мармеладом. Казалось, что больше всего на свете она хотела стать одним из цветных мармеладных шариков и затеряться среди ярких собратьев. Мне стало неловко.

– Хироко, ты можешь не отвечать. Я и сама не очень хочу говорить… сама знаешь, о ком. Давай просто сменим тему и…

– Мне очень нравится Вада.

Я чуть не подавилась молоком. Тоси Вада? Циничный нелюдимый грубиян? Да, конечно, он симпатичный, но… Я относилась к нему неплохо лишь за то, что он хорошо играл на гитаре и один из парней мог осадить Акиру Араи, когда та вела себя уж слишком по-королевски. По-моему, он успел подраться со всеми членами её свиты. Но чтобы Хироко, эта светлая застенчивая душа…

«Кто бы говорил, Огино, – раздраженно подумала я, – ты вот много лет влюблена в дракона».

– Я никому не скажу, Хироко, – пообещала я.

Подруга подняла голову и кивнула:

– Я знаю. Мы ведь с ним ходим в музыкальный клуб. Там он совсем другой. Знаешь… бывают люди, которых будто знаешь так хорошо, а потом они предстают перед тобой совсем другими. У тебя бывало такое?

– Да, – твёрдо сказала я, – я понимаю, о чем ты говоришь.

– Рин-сан, скажи…

– Ну?

– Здесь что, сразу двоих зовут Хаку?..

– Двоих? Его одного-то слишком много.

– Там мы нормально общаемся, – продолжила Хироко, не замечая того, что я напряженно сжала руки, – не то, что в классе.

– А неплохо ты его осадила тогда, когда к нам пришел Кохакунуси.

Подруга быстро посмотрела на меня и, увидев, что я улыбаюсь, тихо засмеялась:

– До сих пор не понимаю, как я тогда осталась в живых.

«Я тоже, Хироко», – подумала я, но вслух сказала:

– Думаю, ты тогда тоже предстала перед ним в другом свете. Это полезно. Надеюсь, что у вас всё получится.

– Спасибо, Тихиро-тян. Тебе и Кохакунуси я желаю того же…

– Давай мы больше не будем про него говорить, ладно?

– Да, конечно, прости меня.

Мы поднялись в класс чуть раньше обычного. Внутри было не так уж много людей, но сердце счастливо ёкнуло, когда я увидела, что Хаку стоял у окна рядом с моей партой. Хироко ткнула меня в бок локтем и остановилась рядом с небольшой группой девочек, тут же включаясь в беседу. Я медленно подошла к своему месту и отодвинула стул, чтобы сесть. Хаку обернулся и улыбнулся уголком рта:

– Я не мешаю?

– Да нет, – я села за парту, открыла сумку и машинально проверила, на месте ли мой черный блокнот.

– Красивый здесь вид, – он мотнул головой в сторону окна, – тебя удачно посадили.

– Тебе ведь тоже неплохо всё это видно с твоего места.

– Если я постоянно буду сворачивать шею влево, все подумают, что я смотрю на тебя.

В ушах загудело, но я быстро нашла, что ответить:

– А если ты будешь постоянно смотреть на доску, то, по твоей логике, все будут думать, что ты смотришь на Араи.

Хаку засмеялся, обнажая ровные белые зубы, и легонько ткнул меня в плечо. Я надеялась, что мой взгляд не выдал того, что я еще долго чувствовала эхо этого прикосновения.

– Не обижайся, Огино. Кстати, у вас случайно нет никакого обряда очищения? – я непонимающе посмотрела на парня, и он закатил глаза, – после обеда с Араи и её гаремом мне хочется замолить этот грех.

Он даже не потрудился сказать последнюю фразу тише, чем говорил до этого, но я не стала оборачиваться, чтобы увидеть реакцию одноклассников на его слова.

– Думаю, достаточно будет просто пообедать с нами завтра, – задумчиво протянула я.

– Только завтра? – Хаку улыбался. Мне очень нравилась эта улыбка.

– А что, было так плохо?

– Я впервые ел так быстро. И что в ней все находят? Она всё время говорит, но говорить с ней абсолютно не о чем.

Я хотела сказать, что она красивая, но не стала. Наверное, побоялась, что он со мной согласится.

– Поможешь нам с Хироко с текстом по английскому? И будешь прощен.

– Помочь-то помогу, но ты не сказала мне про обед. Только завтра?

Наши глаза встретились. Теперь я видела: он знает, кто я. Огино, его новая приятельница, которая, видимо, обиделась, что он обедал не с ней и её подругой. Странно, но тогда я впервые за неделю не испытала горечи.

– Я буду рада, если ты всегда будешь обедать с нами. И Хироко тоже, – добавила я, спохватившись.

– Договорились, Огино.

Он протянул мне сжатый кулак, и я, чуть помедлив, ударила по нему своим кулаком. Чего доброго, мы и вправду подружимся…

***

Вечером я рисовала. Тихо включив музыку и закрыв дверь в комнату, я разложила перед собой небольшие наброски на клочках бумаги и принялась переносить их в свой блокнот.

Этот блокнот был, ни больше, ни меньше, вместилищем моей души. В нем я коллекционировала свои воспоминания о мире духов, но больше всего, конечно, о Хаку. Иногда мне казалось, что я научилась рисовать только для того, чтобы рисовать его лицо. Я рисовала и в школе, когда выдавалась свободная минута или когда было особенно скучно, и эти рисунки не всегда были хороши. Но блокнот, когда-то подаренный Тамако, будто помогал мне. Каждая линия была на своем месте, каждый штрих работал на создание нужной мне картинки. И простые нелинованные листы знали, как выглядели дедушка Камадзи, маленькие Сусуватари, Рин-сан, Безликий, Юбаба и Дзэниба; им были знакомы таблички на травяной настой, наша комната, вид из окна… они знали Хаку таким, каким я знала его. Суровым, добрым, пугающим и лежащим без сознания. Драконом. Человеком. Почти ребенком. На некоторые портреты Хаку-человека я клеила аккуратные «заплатки» из подходящих по размеру открыток с животными, отчего блокнот неумолимо расширялся. С самого начала нашей дружбы с этим скетчбуком я ужасно боялась того, что кто-то его откроет и увидит портреты Хаку. Я никому не показывала свои рисунки, но могла бы смириться с тем, что кто-то увидит драконий оскал. С тем, что кто-то может увидеть лицо Хаку, я мириться не хотела. В этом же ежедневнике я хранила то стихотворение, нежданно-негаданно появившееся в моей голове накануне нашей встречи. А один разворот был склеен, и там я хранила две реликвии: высушенный бутон розы, который я, не удержавшись, сорвала в саду Юбабы, и открытку, которую подарили мне одноклассники вместе с букетом цветов в последний день перед нашим переездом. Эта открытка слышала наш разговор с Хаку после того, как он отвел меня к моим родителям. Крошечный листок бумаги напоминал мне обо всех ужасах и обо всех радостях, что мне пришлось пережить, будучи десятилетней девочкой, и не давал забыть о том, как страшно не помнить своего имени.

И вот я открыла чистый разворот блокнота и вновь начала рисовать Хаку. Кохакунуси, если быть точнее, в форме старшей школы, думающего над тригонометрическим уравнением. Через какое-то время я отложила карандаш в сторону и, придирчиво оглядев рисунок, осталась более-менее довольна его начальным вариантом. Я не знала, буду ли я заклеивать эти новые портреты. Быстрой пташкой пролетела мысль о том, что когда-нибудь я покажу ему всё, что нарисовала в этом скетчбуке, сняв все бумажные заплатки. Может, он вспомнит меня? Хотя, если дойдет до того, что он будет держать в руках мой сокровенный блокнот, мне будет всё равно, вспомнит или нет. Я подумала об этом и ужаснулась сама себе, мысленно попросила прощения у той Тихиро, что плакала ночами, проснувшись после очередного объятия с её драконом.

В дверь забарабанили. Я ругнулась, едва пошевелив губами, и быстро смахнула все бумаги и блокнот в нижний ящик стола. Закрыв его, я сказала:

– Заходи, Тамако.

Сестра в мягком голубом халате с заячьими ушами на капюшоне юркнула в комнату и села на кровать.

– Как дела, Тихиро?

– Да ничего нового. Домашку задают до небес, вот и все новости. У тебя что?

– У меня тоже всё скучно. Мидори рассталась с парнем, вот только закончила с ней разговаривать. Всё плачет и плачет.

– Подожди, – я нахмурилась, припоминая рассказы сестры, – она же начала с ним встречаться меньше месяца назад. Что у них там произошло?

– Ой, не спрашивай, – махнула рукой Тамако, – не хочу снова в это окунаться, и так завтра весь день слушать беднягу. О чём ты хотела поговорить?

Я распустила волосы, тут же свободно упавшие на плечи. Кашлянув, я робко спросила:

– Тамако, ты можешь мне завтра помочь сделать моти?

Бедная сестрица в этот момент сладко потягивалась и чуть не ударилась головой о стену от неожиданности.

– Ты сейчас серьезно? Нет, правда? Я не сплю?

Я недовольно посмотрела на нее:

– Ты можешь себе представить, чтобы я о таком шутила?

– Нет, – поспешно сказала Тамако, – но я завтра поздно приду, у меня заседание клуба.

– Я хотела бы взять десерт в школу.

– Тогда тебе придется рано встать, – ехидно улыбнулась сестра. Я смерила её еще более недовольным взглядом.

– Ты мне поможешь или как?

– Или как. Конечно, помогу. Но с чего ты…

Тамако случайно посмотрела мне куда-то под ноги и не договорила. Я не успела среагировать (к вечеру я становлюсь совсем медлительной, не хуже столетней сухопутной черепахи), и сестра быстро подняла с пола листок бумаги в клетку. Видимо, один из набросков предательски выпал у меня из рук, когда я убирала всё в ящик стола, и оказался на полу. Тонкая бумага просвечивала, и я видела, что на ней на скорую руку был изображен, конечно, Хаку. Он задумчиво смотрел на доску, и я очень хотела передать этот взгляд, чего у меня совсем не получилось. Я приготовилась к бою. Если придется огрызаться, я без труда смогу найти больные места сестры. Можно начать со сравнения с Араи, к примеру.

Но Тамако, ехидная и не мыслящая жизни без сплетен о парнях, не стала отпускать колкости, не побежала с победным кличем к родителям. Она протянула мне рисунок и сказала только:

– Постарайся раньше лечь спать. Утром я тебя разбужу. Доброй ночи.

Я машинально попрощалась с ней и некоторое время бездумно смотрела на закрытую дверь, сжимая в руке злополучный листок бумаги. Тамако не ответила мне за все мои прежние смешки по поводу её возлюбленных! Не съязвила зло, как она умеет, ничего не сказала! Мне стало стыдно перед ней за свое глупое поведение. Ужасно завидовать сестре, даже если мысленно живешь совсем в другом мире.

Только ложась после душа в постель, я вспомнила о рассказе мамы о том, что она долгое время не любила готовить: всё валилось из рук, и даже яичница всякий раз безнадежно подгорала. Однако стоило ей встретить папу, всё тут же изменилось только потому, что ей захотелось его накормить. Я поразилась чуткости Тамако, явно не забывавшей о маминой истории: ведь я действительно решила приготовить тяданго* для Хаку в благодарность за помощь с английским. Но, если быть совсем уж честной, мне просто очень хотелось его порадовать.

***

– В общем, вы видите: ничего страшного в этом тексте нет. Не знаю, чего вы так перепугались.

На следующий день после окончания уроков мы сидели втроем с Хироко и Хаку в нашем классе. Чуть больше чем за час мы справились с домашним заданием по английскому языку, и то мне казалось, что Хаку освободился бы быстрее, не будь у него обузы в виде нас, постоянно его останавливающих и переспрашивающих. Я неплохо знала английский, и всегда помогала Хироко с переводами и домашними упражнениями, но мне было далеко до Хаку. Он переводил с листа, почти не заглядывая в словарь, а если видел незнакомое слово, то сосредоточенно смотрел на него, тихо проговаривая его. Хаку говорил, что надо запоминать лексику в контексте, а не в простых списках, поэтому заставил нас проделывать дополнительную работу, записывая в наши словарики словосочетания вместо одного неизвестного ранее слова. Мы не уставали его благодарить, а он только отмахивался, но я видела: он был ужасно доволен собой. Надо сказать, на уроках Кохакунуси вел себя предельно скромно. Никогда не выскакивал, когда знал ответ на сложный вопрос, всегда выжидал паузу, давая подумать другим. И тогда, закончив с сумасшедшим текстом про информационные революции, он был доволен не тем, что так много знает, а тем, что смог нам помочь.

– Кохакунуси-сан, а ты никуда не торопишься? – спросила его Хироко, умоляюще заглядывая ему в глаза. Тот хмыкнул:

– Если нужна моя помощь, то, видимо, никуда.

– Нет, если тебе нужно идти…

– Хирокооо, – протянула я, – сказала а, говори и бэ.

– Можешь помочь мне с хрией**? Я абсолютно не разобралась с тем, как нужно ее писать.

Хаку записался на несколько факультативов, одним из которых была риторика. Я много раз пожалела, что так резко отвергла расписание дополнительных занятий, и теперь думала, как бы мне примкнуть хотя бы к одной из тех групп, где зеленоглазый новичок тут же стал одним из самых успешных студентов. Риторика с Хироко, литературный клуб с Тоси Вадой, кружок каллиграфии с Акирой Араи… одна я осталась не при делах.

– А класс-то мы будем убирать, Хироко? – со смехом спросила я.

– Да ладно тебе, Огино, – сказал Хаку, – мы быстро закончим. А потом я помогу вам.

Он начал доставать из сумки очередную тетрадь, а я сказала непонятно от чего чуть дрогнувшим голосом:

– Я все равно пока начну убираться. Хотя бы цветами займусь.

– Я принесу тебе воды, – с готовностью подскочила Хироко, – извини, что приходится меня ждать.

Подруга быстро вышла из класса, не забыв прихватить ведро. Я несколько раз глубоко вздохнула и, достав из сумки небольшую квадратную коробочку из плотного картона, протянула её Хаку.

– Держи.

Он посмотрел на меня, явно не понимая, что происходит, но коробку взял. Аккуратно так, даже кончиком пальца не коснулся моей руки.

– Это что?

– Это тебе спасибо за помощь, – я прокляла всё и вся, потому что меня бросило в жар и я поняла, что краснею, – я приготовила для тебя тяданго. Точнее… мне вообще-то помогала моя сестра, Тамако, потому что она очень хорошо готовит, но я всё делала сама, и ты ведь говорил недавно за обедом, что тебе нравится сочетание рисового теста и зеленого чая, и я подумала, тебе…

– Огино, – Хаку протянул руку и коснулся моего запястья, – дыши!

Я послушно вздохнула и посмотрела на парня. Он закусил нижнюю губу, явно пытаясь не засмеяться. «Ну и клоун же я!» – с досадой подумала я.

– Не стоило так напрягаться, я ведь рад вам помочь. Но большое спасибо, Тихиро, мне действительно очень нравится тяданго.

Хироко зашла в класс несколькими секундами позже. Будто стояла под дверью, вот правда… Они занялись обсуждением структуры хрии, а я отошла к дальней стене класса и начала вытирать крупные темно-зеленые листья своего любимца-фикуса.

Показалось или нет? Неужели он назвал меня по имени?

Я не могла думать ни о чем другом, медленно переходя от цветка к цветку. Нет. Наверняка мне показалось. Совсем уже с ума сошла. Я уверила себя в этом по пути по коридору, когда несла в класс новое ведро воды.

– Огино, тебя только за Идзанами-но ками*** посылать, – весело сказал Хаку, опиравшийся обеими руками на швабру. Хироко, мывшая доску, переглянулась с ним и театрально закатила глаза:

– И так всегда, Кохакунуси! Каждый раз!

Я молча поставила ведро на пол, взяла тряпку, хорошенько намочила её и вновь ушла в конец класса, чтобы оттуда начать протирать пыль. Теперь я довольно улыбалась. Огино и Тихиро… перепутать невозможно. В тот раз он действительно назвал меня по имени.

Комментарий к Глава третья. Рисовое тесто и зеленый чай

*Тяданго – десерт на основе рисового теста моти, ароматизированный зеленым чаем.

**Хрия – в риторике: речь, рассуждение на заданную тему, составленные по определённым правилам.

***Идзанами (Идзанами-но ками – её титул, «богиня», «дух») – богиня творения и смерти в синтоизме.

Спасибо за прочтение!:з Буду рада вашим комментариям и мнениям!

========== Интерлюдия. Доброй ночи, Огино ==========

Комментарий к Интерлюдия. Доброй ночи, Огино

В интерлюдиях будут помещаться избранные места из переписки героев. Курсивом выделены сообщения Тихиро.

19:07 «Огино, спасибо тебе за тяданго! ^^ Зеленого чая не бывает много в моей жизни. Кохакунуси».

19:16 «Что, их действительно можно было есть? Это очень хорошая новость. Надеюсь завтра увидеть тебя в добром здравии».

19:20 «Не заставляй меня опускаться до критики. Еще чего доброго отобью у тебя всякую охоту продолжать готовить».

19:23«А как я пойму, что сделала что-то неправильно… хотя ты прав. Лучше молчи ;)».

19:24 «Откуда ты узнал мой номер?».

19:26 «Не быть тебе детективом, Огино. Разумеется, я спросил у Кодзимы, пока ты обнималась с фикусом».

19:39 «Надеюсь, ты не против, что я написал тебе?»

19:45 «Нет, конечно. Почему я должна быть против?»

19:50 «Видишь ли, я нечасто пишу девушкам и не совсем уверен в правилах дистанционного этикета».

19:53 «Чем, по-твоему, отличается этот твой «дистанционный этикет» по отношению к девушкам и парням?»

20:00 «Наверное, ничем, если дело касается друзей. Ты права».

20:04 «Быстро же ты заводишь друзей…»

20:10 «Просто мне в кое-то веки повезло. Я уже говорил сегодня об этом Кодзиме: я очень рад, что попал в ваш класс».

20:20 «Конечно. У нас же есть Акира Араи…»

20:21 «-_-».

20:22 «Прости!»

20:43 «Ладно, я тоже рада, что ты попал к нам в класс».

21:00 «Кохакунуси?..»

21:26 «Извини, пришлось отойти».

21:27 «Я подумала, что ты обиделся на меня за Араи».

21:28 «Или погиб мученической смертью из-за моих тяданго. :О»

21:30 «Ха-ха! Нет, меня не так просто сломить. Только давай больше не будем об Араи. Не думал, что тебя так задело то, что я с ней пообедал».

21:33 «И вовсе меня не задело! Просто она мне не нравится, вот и всё. Не хочу, чтобы мои друзья попадали в её силки».

21:35 «А ты тоже быстро заводишь друзей, Огино. ;)»

21:40 «Наверное, нам с Хироко тоже в кое-то веки повезло».

21:48 «Ладно, я немного почитаю и буду ложиться спать».

21:49 «А мне еще нужно добить домашнюю для Сато-сана…»

21:50 «Пиши, если понадобится помощь».

21:52 «Да ладно, а то совсем разленюсь. :D Но спасибо».

21:53 «Я серьезно. Если понадобится моя помощь, не стесняйся и пиши».

21:56 «Спасибо, Кохакунуси. Взаимно».

23:11 «Доброй ночи, Огино».

23:16 «Спокойной ночи, Кохакунуси».

========== Глава четвертая. Гроза и радуга ==========

И вот две подруги превратились в троих друзей. Я привыкла к этому слишком быстро и каждый день придумывала новые объяснения для этой умопомрачительной скорости сближения с человеком. На деле же всё было очень просто. Я слишком увлеклась Кохакунуси: живым, умным, любящим зеленый чай. Так увлеклась, что начала забывать о том Хаку, который снился мне долгие годы. Да что там, я почти забыла его. Навязчивые идефиксы могут быстро уйти из жизни, если дать им уйти. А если их заменит очередной идефикс, да еще и родной брат предыдущему…

Теперь мне снился повзрослевший Хаку, которого я узнавала чуть лучше с каждым днем. Причем это была целая плеяда неповторяющихся снов, и я хорошо запоминала почти каждый из них. Иногда я просыпалась с широкой улыбкой на лице и бодро шагала в ванную, опережая даже жаворонка Тамако. Иногда холодный душ с трудом приводил меня в дееспособное состояние, потому что перед глазами стояли разные картинки из снов, о которых я бы не рассказала никому и под страхом смертной казни. Даже бумага съежилась бы, краснея, а чернила бы смущенно свернулись. Живот, а за ним и всё тело сводило неожиданно приятным спазмом. Ничего подобного со мной еще не случалось. Но никогда до этого я не чувствовала себя более живой. Мама не могла сдержать улыбки, глядя на то, как Тамако учит меня готовить все новые блюда; папа по вечерам хвалил бэнто, которые я собирала для него; сестра многозначительно поглядывала на меня, но ничего не спрашивала, даже когда заметила, что я теперь не расстаюсь с телефоном. Нет, мы с Хаку не переписывались днями напролет, как это делала та же Тамако со своими ухажерами, но несколько сообщений по вечерам делали меня безумно счастливой. Эта радость немного померкла, когда спустя несколько дней после моего кулинарного дебюта Хироко сказала мне по дороге в школу, что тоже переписывается с Кохакунуси. Правда, радость вновь ярко засветила, стоило мне ненароком узнать, желал ли он ей хоть раз доброй ночи. Оказалось, что нет, и я тут же посчитала это знаком свыше. Хироко, увидев мое довольное лицо, тут же незло съязвила мне, на что я немедля ответила ей ударом под дых, окликнув Тоси Ваду и пожелав ему доброго утра. Вада смерил меня привычным угрюмым взглядом, а скулы Хироко стали более яркими, чем её малиновое пальто. Тема была закрыта.

Апрель перевалил за свою половину, и скоро в нашей префектуре должны были зацвести сакуры. Мы с Хаку и Хироко тут же договорились отправиться смотреть их вместе. Хаку обмолвился, что никогда не был здесь во время цветения наших волшебных деревьев, что насторожило меня, и я тут же спросила его:

– Ты ведь говорил, что всегда здесь жил?

Он кивнул:

– Да, но у бабушки есть еще один дом, в префектуре Гифу. Большую часть года мы проводили именно там, хотя я всегда считал родным городом этот.

– Большие преимущества у тех, кто учится дистанционно! – сказала Хироко. Мы с ней переглянулись. То, что Хаку не ходил в школу и ни разу не встретился нам на улицах нашего небольшого города, конечно, смущало нас. Мне лезли в голову разные мысли сверхъестественного толка, но я гнала их прочь. Этот Хаку был очень классным парнем, которому вослед вздыхали все девушки в школе. Но он был обычным человеком. Наверное, отчетливо я поняла это, получив от него первую смску. Драконы не умеют пользоваться телефоном, не так ли?

Хаку усмехнулся:

– Да, но это не сильно способствует поступлению в университет. Поэтому я и настоял на том, чтобы старшую школу я все же закончил. А бабушка выбрала эту школу. Как-то так я тут и оказался.

Больше к этому вопросу мы не возвращались. Мы закончили обедать (я ела приготовленную мной же тэмпуру и удивлялась, что всё вполне съедобно), отсидели математику и отправились на предпоследний урок в тот день – физкультуру. Это был ожидаемый многими день командных игр. Парни ждали его, чтобы покрасоваться перед девушками, а девушки – чтобы пофыркать на парней, но потом с визжанием обсуждать их в раздевалке. Я просто любила волейбол и обрадовалась, что в кое-то веки нам дали играть вместе с мальчиками. Нас распределили по командам, и я оказалась на одной стороне с Хироко и Тоси Вадой. Лишняя радость для подруги. Хаку обеими руками показал нам с Хироко Викторию и еле слышно прошептал:

– Вам крышка.

Я подняла одну бровь и продолжила разминаться. Мы ещё посмотрим… Хаку убрал волосы с лица с помощью тонкой повязки. Синяя футболка была ему чуть большевата, мой взгляд всякий раз упирался в его выступающие ключицы.

Если я не соберусь, мне и впрямь будет крышка.

Но после расстановки на поле и свистка тренера я полностью включилась в игру и даже один раз наорала на Нацки, помешавшую мне взять мяч. В общем, я поймала волну, и заразила этим почти всех в своей команде так, что мы выиграли первые две партии. Хаку больше не улыбался так самодовольно: мои удары было не так просто отбить, да и в Хироко внезапно проснулась идеальная подающая. Это должен был быть наш триумф, даже Вада был доволен, что редко можно увидеть. Но всё кончилось в один момент.