Текст книги "Зов Леса. Повесть о роде Хайде (СИ)"

Автор книги: Fred Heiko

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

– Они это сделали с тобой? – зачем-то спросил он об очевидном.

Девушка кивнула.

– Он хотел убить меня после… всего, – девушка показала пальцем на Дитера. У неё был низкий голос, – как ты узнал?

– Болтал он много. Ненавижу болтунов. – сказал Родерик, гладя по светлой гриве красивого коня, – Привет, Куно, привет. Хоть один приятный парень за день. Да еще и красавец, да, Куно?

Каурый конь никак не мог понять, что обращаются к нему, но был не против поглаживаний и трепания за ушами. После краткого знакомства с животным Родерик стянул с плеч Дитера его торбу и бегло изучил содержимое. Посуда, котелок, кое-что из съестного, рубаха и штаны, одеяло, серебряное ожерелье, еще один кошелек… и никакого оружия. «Что ж, и на том спасибо» –подумал Родерик, снимая с Дитера сапоги и забрасывая в его же мешок. Немного подумав, он снял с убитого и плащ, опустил ему веки и закрыл тело плащом.

– Зачем ты это сделал? – спросила его девушка.

Родерик недоуменно посмотрел на нее:

– Я бы похоронил его, не будь он такой тварью. Но даже твари я хочу выказать хоть немного уважения. Может, кто-то другой предаст его земле.

– Будь он на твоем месте, он бы… надругался над тобой, а ты! – Родерик услышал в голосе девушки неожиданную ярость. А он-то думал, что она днями и месяцами будет молчать, не моргая, смотреть вдаль…

– Я на своем месте, и смею надеяться, что я чуть лучше, чем он. – отрезал Родерик, тоном давая понять, что дальше говорить он не намерен. Он вытащил из торбы Дитера штаны и рубаху и протянул их девушке, – Наденешь потом. Всё лучше, чем ходить в рванье.

Девушка едва не задохнулась от возмущения. Это сильное чувство вновь вдохнуло в неё жизнь: бледные чуть впалые щеки осветил румянец, глаза загорелась и стали будто чуть темнее.

– Чтобы девушка надела штаны, да еще чьи! Человека, который её… – она не смогла договориться, только швырнула одежду вниз. Родерик терпеливо поднял всё, заодно схватив лежавший на земле кошелек (торги могут встретиться где угодно) и заправил рубаху и штаны под седло Фальтера.

– Этого человека больше нет на свете, а платья он что-то не припас. Лучше не зли меня, девица.

Родерик хотел согнать её с Фальтера, но тут вспомнил об её измученном теле и вновь пожалел её. Он набросил на плечи торбу Дитера и запрыгнул на Куно.

– Держим путь вон в тот лес, – сказал Родерик, показывая вдаль, где уже начали виднеться кроны деревьев. Девушка ничего не сказала ему, лишь аккуратно пересела в седло, по-прежнему сидя боком, и крепче взяла поводья. Родерик подумал, как ей повезло, что Фальтер – спокойный конь. Куно под ним нетерпеливо ёрзал, желая наконец пуститься вперед галопом.

***

Едва они добрались до леса, Родерик быстро развел костер и отправился на охоту и поиски трав для отвара. Если с первым делом ему повезло – удалось подстрелить жирную утку – то второе не ладилось. Мужчина никак не мог найти нужную ему болотную мяту, поэтому злился и жалел, что связался с девчонкой и решил помочь ей избежать возможного рождения ребенка от одного из трех подонков. Родерик хмуро смотрел под ноги и думал, что зря послушал дрогнувшее сердце, зря вспомнил дядю и его невесту… Он думал об этом и понимал, что в нем говорят его злость и усталость, но ничего не мог с собой поделать. Наконец ему улыбнулась удача в виде тонких длинных стебельков с маленькими белыми цветами о четырех лепестках. Пастушья сумка. Достойная замена. Родерик поклонился Духам-хранителям этого растения и сорвал столько, сколько ему хватило бы на крепкий настой. Он измельчит стебли, листья и цветы и сверит на огне лучшее средство, защищающее от рождения нежеланного ребенка. Язычники редко пользовались своей же придумкой – дети для них были радостью, надеждой на будущее, но Родерик знал от других, что деревенские девушки часто ходили к травнику за такой помощью. Что ж, пришел его черёд впервые приготовить этот отвар.

Родерик шел назад к своему костру и нехотя думал о том, что будь на их месте Каспар и Энциан… да, дядя доверился бы этим травам, избавил любимую от чужого ребенка. Но Боги не дали им такой шанс. «Я не подведу тебя и здесь, Каспар», – подумал мужчина, стиснув зубы от нестареющей боли.

Родерик увидел девушку сидящей у костра, обнявшей колени. Он с удовлетворением отметил, что она все-таки переоделась в одежду Дитера, но промолчал, подумав, что не время доказывать ей свою правоту. Родерик сел напротив неё и занялся уткой. Проворными руками он быстро ощипал птицу и собрал перья и пух в один из своих небольших мешочков – женщины всему найдут применение. После этого Родерик разделал утку, бросил в огонь часть внутренностей, чтобы потешить огненного Бога, насадил птицу на крепкую палку и установил свой вертел на двух подпорках, которые для него выстрогал Тюрх – мастер в работе с деревом. Родерик поднял голову и посмотрел на девушку. Та будто не обращала никакого внимания на него, но он чувствовал, что она ловит каждое его движение.

– Последи за птицей, – сказал мужчина и начал заниматься отваром. Девушка медленно приблизилась к огню и действительно начала внимательно смотреть за жарящейся уткой. Родерик согрел воду в небольшом котелке, который тоже достался ему от Дитера («Удачно он мне попался!», – со злым удовлетворением подумал язычник), немного проварил в нём растения и осторожно перелил отвар во флягу. Только после этого он вспомнил, что хотел сменить рубаху. Он достал из мешка новую красивую рубаху, которую сшила для него Грезэ, и быстро стянул с себя старую, недоверчиво косясь на девушку. Та тоже украдкой поглядывала на своего спасителя, надеясь, что он этого не замечает. Но она выдала себя сама, воскликнув:

– На тебе нет креста!

Родерик вздохнул и надел просторную рубаху, которая приятно легла на тело.

– О, ты разговариваешь. Я уж думал, что мне давече показалось. – не удержавшись, съязвил он, – Нет креста. И что?

– И то, что ты… ты язычник! – пораженно, но с некоторым восторгом в голосе сказала девушка.

– Да. Хочешь убежать?

– Если я захочу убежать, тебе ни за что меня не догнать. Вскачу на коня и помчусь куда глаза глядят, – быстро сказала его новая знакомая.

Родерик вскинул брови:

– Я не держу тебя. Но, кажется, в прошлый раз у тебя это не так хорошо получилось, как тебе представляется сейчас.

Девушка побледнела и снова опустила голову, переворачивая утку. Родерику стало стыдно, но извиняться он не захотел. Ему было неприятно, что его помощь не заслужила благодарности.

– Тётя говорила, что вы умеете превращаться в волков, птиц и деревья, – сказала девушка через какое-то время.

Родерик усмехнулся, представив, какие слухи ходят о них среди христиан.

– Волком быть было бы неплохо. Но мы можем стать только деревьями, да и то после телесной смерти.

– Телесной? – девушка вскинула голову и посмотрела на Родерика. Тот на мгновение подумал, что она действительно совсем не похожа на Равенну и что это скорее хорошо, чем плохо.

– Не только у вас, осененных крестом, есть душа. Не только вы можете быть хорошими людьми.

Родерик недосказал свою мысль, задумавшись о пережитом в последние дни. Он снова будто наяву услышал детский шёпот: «Мои родители говорили, что там жили хорошие люди, которые не верили в Бога и боялись нас, потому что их обижали рыцари».

– У тебя есть душа, иначе ты оставил бы меня там, где нашел, – проговорила девушка, но тут же мотнула головой, будто отгоняя нежданное наваждение, – но от этого я не начала верить тебе, так и знай. И если ты только тронешь меня, ты… как там тебя?

Мужчина задумался. Снова назваться Хайде? Или, может, Стином? А может… поперек горла встал комок, когда он вспомнил о том, к кому он так уверенно шёл чуть раньше, от кого так быстро отдалялся даже сейчас, сидя на месте.

– Долго думаешь над своим именем, – насмешливо заметила его новая спутница.

– Родериком меня зовут, – резко ответил мужчина, – а ты лучше бы за уткой следила.

– Какой злый. Уверена, мы подружимся. – тихо проворчала сероволосая, но всё-таки снова перевернула птицу, – И что же, ты хочешь, чтоб я пошла с тобой?

– Мне без разницы, – вздохнул Родерик, – я не знаю, что за история у тебя с домом, и, честно говоря, мне не очень-то интересно. Если ты действительно не хочешь туда возвращаться, можешь пойти со мной. С двумя лошадками это легко.

– Домой я ни ногой. Да и нет у меня больше дома, – девушка замолчала, и Родерик понял, что она борется со слезами. Она быстро взяла себя в руки и спросила его, – а что ваш король? Он разрешит мне остаться?

Родерик не удержался и засмеялся. Его спутница недовольно посмотрела на него и внезапно подобрала с земли шишку и кинула ей в него через костер. Шишка попала ему в плечо. Родерик продолжал смеяться.

– Нет у нас королей, глупая, – сказал он, просмеявшись, – есть вожди. А наш вождь не будет против тебя. Прежний не позволил бы приютить христианку. Но нынешний посмотрит на это иначе, это точно.

Не желая продолжать этот разговор, Родерик перекинул ей фляжку с отваром.

– Выпей это перед едой. Я подумал, ты не захочешь иметь ребенка от…

– Ребенка?! С чего ты взял? – воскликнула девушка так испуганно, что её страх отчасти передался и Родерику.

– Я подумал, что те парни творили с тобой… всякое.

Девушка опустила светлые глаза, в которых снова скопились слезы.

– Но ребенок… разве мог он… они…

– Я не знаю, – сказал Родерик, вновь проникнувшись жалостью к этой несчастной, – но я бы на твоем месте выпил. Отвар не принесет тебе большого вреда. – он замолчал, подбирая слова, – К тому же, потом, когда ты будешь готова и встретишь нужного тебе человека, ты сможешь родить.

– Мужчину? После всего, что я пережила?! Да ты спятил! – закричала она, дрожащими пальцами открывая фляжку и выпивая отвар, – Нужны вы мне все…

Девушка встала и нетвердой походкой направилась к лошадям. Родерик на миг подумал, что она сейчас оседлает каурого Куно и действительно умчится куда глаза глядят. Но нет, она всего лишь неуклюже села на землю и громко заплакала. Родерик вздохнул и пододвинулся к костру, чтобы дожарить утку.

***

Родерику не пришлось звать девушку ужинать. Успокоившись, она вновь подсела к костру, но разговоров больше не начинала. Ели в тишине, и Родерику в кое-то веки было неприятно молчать. Мужчина сам удивлялся этому: обычно неразговорчивый, тогда он почувствовал необходимость поговорить. В тишине ему приходили в голову разные мысли, которые он старательно гнал от себя. В основном эти мысли были полны его братом.

Девушка чувствовала себя неловко из-за того, что нагрубила своему спасителю. Она понимала, как трудно пришлось бы ей без него. Понимала она и то, что вторую встречу с той троицей ей не удалось бы пережить. Но почему-то слова благодарности не складывались в её голове, как бы она не старалась. Вместо этого девушка недовольно произнесла единственное слово, негромко, но так, чтобы Родерик услышал:

– Лерхе?

Знала бы она, как он обрадовался тому, что она нарушила молчание, заглушала одним словом его тяжелые мысли!

– Нужно было как-то тебя назвать. – словно оправдываясь, ответил Родерик, – Похожа ты на жаворонка. Маленькая и… взъерошенная.

Девушка подняла брови и засмеялась. Тихо, будто смущалась того, что ей смешно. Заговорила она по-прежнему с некоторым вызовом, с которым ривыкла общаться с другими:

– Дай угадаю: у тебя нет жены, да? С такими речами далеко не уйдёшь даже с самыми глупыми девицами…

Родерик усмехнулся:

– Не нравится – выбери себе другое имя. Я ведь не против.

Девушка внезапно стала серьезной.

– Нет уж. Ты меня дважды спас, а ещё день не кончился. Так что буду Лерхе. Не такое уж плохое имечко. И совсем не похожее на моё прежнее… – она покосилась на Родерика, – хочешь узнать его?

– Хочу спать, – отрезал он, – и тебе советую. Мой отвар скоро начнет действовать, тогда тебе будет не до отдыха и не до болтовни.

– Скучный ты… – протянула Лерхе, но всё-таки укуталась одеялом Дитера, стараясь не думать о его прежнем хозяине, и легла, – звезды красивые. А вот…

– Ты мне нравилась больше, когда молчала, – перебил её Родерик, забыв о том, как хотел, чтобы она заговорила с ним.

Лерхе присвистнула и приподнялась на локте:

– Так я тебе нравлюсь? – ехидно спросила она.

– Не понравилась бы, проехал мимо, – пробурчал Родерик, тоже укладываясь на землю и тут же отворачиваясь от девушки.

– Да ну врать-то. Ты не такой, чтобы оставлять на дороге бедных девиц.

– Откуда тебе знать, какой я? – зло бросил Родерик, но, когда понял, что перегнул палку, вздохнул и сказал, – Прости. Много всего произошло в последнее время. Трудно держать себя в руках.

Лерхе не ответила. Грубый ответ мужчины повлёк за собой очередные нехорошие воспоминания, связанные с отчимом, от которого она убежала, и от парней, которых проучил Родерик. Она легла на бок и всхлипнула себе в руку, чтобы он услышал. «Плаксой сочтёт. Ещё чего!». Девушке хотелось, чтобы её спаситель думал о ней хорошо. Она не понимала, зачем ей это, но точно знала: он не такой, как все её знакомые. Он отвезёт её далеко ото всех воспоминаний, от её прошлой жизни. Мало кому может выпасть такой шанс, но ей повезло. Ей, Лерхе… Девушка улыбнулась и захотела посмотреть на Родерика, но не решилась.

«Странно всё это, – подумала она, – но пусть. Может, мы правда подружимся, чем черт не шутит».

Новая Лерхе удивилась бы, узнав, что её мысли во многом сходились с мыслями Родерика. Он и сам им удивлялся.

***

Следующий день был действительно трудным для Лерхе. Отвар, приготовленный Родериком для того, чтобы девушка не родила от того, кто над ней надругался, скверно подействовал на нее. Сын Стина был уверен, что главная цель так или иначе была достигнута, но ему было стыдно перед новой знакомой за то, что она практически не выходила из кустов. Различные неприятные позывы отступили от неё только ближе к вечеру. Родерик проводил Лерхе до родника (он помнил его ещё с переселения Последышей и Детей Сестры) и помог ей умыться. После этого он заставил девушку снова лечь и приготовил ей ягодный отвар с мёдом, который он также нашел в сумке Дитера. Девушка, почти такая же бледная, как накануне на дороге, смиренно начала пить. Родерик сидел рядом с ней и точил меч. Лерхе вновь нарушила молчание первой:

– Я не сказала тебе спасибо, а ты спас меня дважды… трижды, считая вчерашний отвар. Спасибо тебе.

Девушка говорила медленно, но в её голосе не слышалась болезнь. «Скоро поправится, – подумал Родерик, – сердце молодое бьется, дух молодой крепок…»

– Я рад помочь, – сказал он вслух, и это было правдой. С заботами о девушке Родерик почти забыл о том, что тревожило его до этого. Прежние тревоги и терзания немного отступили, он снова мог дышать.

– Я могу поехать с тобой? – спросила Лерхе, аккуратно ставя кружку рядом с собой. Родерик покосился на неё и потом снова принялся за работу.

– Кажется, вчера ты хотела ускакать на моём коне куда глаза глядят.

– Я передумала… нет, я и не хотела этого, – девушка потупила взгляд, и Родерик не мог этого не заметить, – я боялась, что ты окажешься таким же, как Дитер и остальные. Но ты не такой. – она немного подумала, стоит ли говорить то, что хотела, и в итоге решилась, – Хотела бы я узнать, как так вышло, что люди одной веры со мной обманули меня, надругались и оставили умирать, а язычник спас меня. Но глупа я для такого. Поэтому я так решила. Они хотели подарить меня смерти, и я умерла. А ты нашел другую. Лерхе ты нашёл.

Девушка осторожно тронула Родерика за локоть. Тот одернул руку и тут же пожалел, что сделал это, но сделал вид, что ничего не произошло.

– Ты сказал, что ваш вождь не будет против, если ты приведешь меня, – тихо продолжила Лерхе, боясь снова заплакать, – а его жена? Она не будет злиться?

– Жена? – недоуменно переспросил Родерик.

– Я бы на её месте была против, если бы мой муж вернулся с какой-то девчонкой, – девушка отчаянно покраснела, сама не понимая, почему такие простые слова было так трудно произнести вслух.

Родерик показалось, что по затылку ему прилетела крепкая затрещина. На мгновение он с радостью подумал: «Отец или Каспар!»…

– Как ты поняла, что вождь – это я?

Лерхе улыбнулась, убедившись в том, что не ошиблась:

– Есть в тебе что-то. Но ответь мне. Может, мне не стоит идти с тобой?

Родерик, не думая, распустил хвост, и девушка невольно залюбовалась его густыми длинными волосами. Она не думала, что вопрос о жене ему уже приходилось слышать в последнее время. Воспоминания снова нахлынули на Родерика, а вместе с ними их верные спутники – тоска, сожаление и страх.

– Нет у меня жены. А все остальные будут рады новому человеку.

Мужчина снова собрал волосы в хвост. Прежняя Лерхе обязательно бы отпустила какую-нибудь неприятную шуточку о его странной прическе, но не было никакой «прежней» Лерхе.

Прежде была Грау.

Она не знала, кем был её отец, а мать, подкинув своей старшей сестре новорожденную, завернутую в серую мужскую рубаху, сбежала с каким-то торговцем. Тётя была несомненно доброй женщиной, но она была так же матерью трем детям и необычайно кроткой женой. Она приютила племянницу и старалась ничем не обделять чужого ребенка. Грау выросла крепкой и здоровой и была довольна своей жизнью, ведь она росла предоставленной самой себе. Так она научилась разной работе, так закалила характер, так нашла друзей. Но внезапно всё рухнуло. Девушке почти исполнилось восемнадцать, но никто в деревне не хотел взять её в жёны. Дружить с бойкой, смышленой и симпатичной девчонкой – этого хотелось всем, но свататься к сироте, подкидышу… Грау немного переживала из-за этого, пока не поняла, что есть вещи опаснее и страшнее: пока к ней не начал приставать отчим. Девушка не сразу заметила это: подумаешь, ну погладил по спине, ну приобнял, хотя раньше такого не случалось, ну подарил красивый гребень для волос – единственное, что она унесла с собой из дома, потому что он всегда был в её кармане. Ей было радостно: наконец-то суровый мужчина, прежде не чуравшийся грубых слов и рукоприкладства, образумился, стал таким смешливым и приветливым? Но однажды в свинарнике, который Грау обычно закрывала на ночь, он стиснул её совсем не в отеческих объятиях и начал целовать. Девушка не понимала, как ей удалось вырваться и убежать. Но, спрятавшись за соседским домом, она осознала, что домой ей не вернуться. Слабохарактерная тетушка ни за что не поверит, что её Хирше удумал что-то против падчерицы. Скорее он выставит девчонку виноватой, а что будет дальше, Грау не знала. Но трусихой она не была. Поэтому девушка отправилась в ночь по дороге, не зная, куда и зачем она идет, не имея с собой ни денег, ни еды – вообще ничего, кроме злополучного гребня. Девушка молила Бога о помощи, и помощь, как ей тогда казалось, пришла очень быстро.

В предрассветный час у реки она наткнулась на трех веселых парней, жаривших на костре мясо и громко смеявшихся. Курц, Уво и Дитер показались ей чуть ли не ангелами, спустившимися с небес, заботливыми, чуткими и добрыми. Но именно они закончили то, что не удалось закончить её отчиму, и смех их не стал тише ни на мгновение. Они оставили её лежать на земле, хотя Дитер хотел привязать ей к ноге камень и бросить в реку. Курц отговорил приятеля, Курц, светлый кудрявый малый, который с первого взгляда так ей понравился; который до крови укусил её предплечье и выдрал ей немало волос. Грау впервые подумала о смерти, не просто подумала, – она звала её до тех пор, пока не стих мужской смех. Когда же вокруг воцарилась тишина, девушка испугалась. Она долго не могла встать, но всё-таки встала и начала идти, хотя болело всё тело. Ей больше не хотелось умирать. Ей больше ничего не хотелось.

Теперь же Лерхе всё поняла. Господь послал ей помощь, но чтобы получить её, ей пришлось пережить самые страшные минуты в своей жизни. Угрюмый молодой мужчина с длинными волосами, собранными в хвост, отомстил за неё, помог ей, спас её.

Она не знала, что он просто не мог поступить иначе. Даже тогда, думая, что он не смог исполнить задуманное, коря и ненавидя себя за это, Родерик не забывал о вечере, когда Каспар отговорил его возвращаться за Равенной. Он думал, что никто не смог спасти Энциан, которая должна была стать женой его дяди. Ведь именно её смерть изменила всё. Ведь после этого и начались стычки язычников и людей герцога, спустя много лет переросшие в войну после той случайной стрелы Фальке. Родерик не смог бы оставить девушку, прекрасно понимая, через что ей пришлось пройти. Он не думал о последствиях, он поначалу даже не думал о ней. В момент, когда Родерик садил девушку на Фальтера, он думал только о Каспаре, которого ему по-прежнему так не хватало. «Будь ты рядом, я бы не струсил, и всё кончилось бы. Но вот я возвращаюсь ни с чем», – с горечью подумал Родерик.

Девушка и мужчина снова долго молчали, думая о своём прошлом и ошибках, что им не посчастливилось совершить. Фальтер и Куно паслись неподалеку от них и не представляя, как плохо было их двуногим спутникам. Им, коням, всё очень нравилось. Куно и вовсе забыл о том, что у него прежде был другой хозяин.

Родерик наконец-то закончил точить меч и принялся за кинжал. Лерхе удивлялась тому, как ловко он может выполнять любую работу почти в темноте. Небольшой костерок освещал его сосредоточенное лицо, но девушка не могла себе представить, чтобы она начала, например, шить в наступавшей ночи. «Что ж, придется многому научиться», – подумала она и решилась спросить Родерика еще об одной вещи, которая ещё вчера ей казалась немыслимой и совсем не важной:

– А ты уверен, что после твоего отвара я… ну, всё ещё могу иметь детей? – Лерхе было очень неловко спрашивать полузнакомого мужчину о таком, особенно помня, что с ней творили Дитер и его дружки. Но это было проще, чем спрашивать Родерика о его жене.

– Да, уверен, – тут же коротко ответил сын Стина, не отрываясь от своей работы.

– Просто мне было не очень-то славно сегодня, ты и сам видел.

– Неудивительно. Тебе пришлось через многое пройти. Но не беспокойся, отвар лишь предостерег появление одного ребенка. Другие ему незачем, – Родерик немного помолчал, а после повернулся к Лерхе и с ухмылкой посмотрел на неё, – вчера тебя не больно-то это волновало.

– Вчера осталось вчера, – резко ответила ему девушка и повернулась на бок, хотя такая поза причиняла ей боль.

Родерик отсел от неё, неспеша доточил кинжал, а после пошел проведать коней. Когда он вернулся, Лерхе уже спала. Родерик какое-то время смотрел на девушку, после чего тоже лёг и впервые за долгое время быстро уснул.

Утром следующего дня Лерхе проснулась первой. Она чувствовала себя куда лучше, и поэтому решила показать свою небесполезность. Когда Родерик проснулся, его ждали свареные утиные яйца. Лерхе случайно увидела гнездо, когда ходила за водой. Мужчина был удивлен не только сытному завтраку, но и внезапной приветливости девушки. После еды Родерик отправился на короткую прогулку, и в одиночестве Лерхе чувствовала себя неспокойно, хотя и, на удивление, в безопасности.

Ближе к вечеру они разговорились о море, о людях Родерика и их вере. Лерхе была любопытна и старалась узнать как можно больше. Родерик, обычно молчаливый, говорил охотно и много, даже шутил, и ему было приятно, когда девушка смеялась.

– И что же, Смерть для вас – тоже Богиня? – отсмеявшись после истории о первой охоте Родерика, недоверчиво спросила Лерхе.

– Кем же ей быть? – задал встречный вопрос сын Стина.

– Но ты ведь знаешь, как говорим о смерти мы, христиане? Это просто что-то… что происходит со всеми, но только так можно предстать перед Богом.

– Можешь не стараться меня переубедить, – усмехнулся сын Стина, – для меня Смерть всегда будет младшей дочерью Земли, ведь только Боги обладают такой силой, что может перевести нас за черту.

Лерхе задумалась:

– Старшая дочь Земли, по вашим поверьям, – это Жизнь?

– А голова у тебя на месте, – похвалил девушку Родерик, – Жизнь помогает матери разрешиться от бремени, вводит в наш мир дитя, учит его дышать. Жизнь повсюду, – он оглянулся, – все деревья, птицы, звери, вода и камни – всё живое. Но и Смерть тоже повсюду. Иногда можно отчетливо услышать её дыхание. Или даже тихий шепот.

Сероглазая девушка вздрогнула, вспомнив о том, как она лежала около реки. Она звала смерть, и сейчас ей казалось, что она слышала чей-то голос, отвечавший на её немую мольбу.

– Брат моего отца говорил, что у Земли есть лишь одна дочь. Двуликая, двувеликая. Я думаю, что в этом что-то есть. Что ж… узнаю, когда она придет за мной. Интересно, моя душа найдёт своё дерево или сможет отправиться в чертоги Богов… – медленно проговорил Родерик, смотря в одну точку, – хочется быть героем только ради того, чтобы встретить тех, кто так давно покинул меня.

Лерхе посмотрела на вождя язычников и не смогла представить мир без него. Не то чтобы она так быстро привязалась к нему, нет, он пугал её и немного злил своим равнодушным тоном и внезапным смехом. Но она просто не могла смириться с тем, что однажды его не станет. Как же так: вот она разговаривает с ним о его Богах, но придет день, когда он исчезнет? Когда она исчезнет? Девушка осмотрелась, и её взгляд притянула тонкая молодая осина. «Смогла бы я стать такой осиной?», – эта мысль пронеслась так быстро, что Лерхе не успела её заметить. Родерик же продолжал говорить:

– Нам не дано знать, откуда в наш мир пришли Боги. Но Старейшина моего рода слышал их голоса… по крайней мере, он говорил, что слышал, и мы ему верили. Он рассказывал нам, что два брата – Солнце-бог и Лунный бог – спустили с неба свою сестру – красавицу Землю с двумя дочерями. Кто же отец двух великих братьев и великой сестры… Старейшина всегда говорил, что это останется тайной. Три женщины создали этот мир, но он оказался безрадостным, тихим. Тогда Солнце-бог и Лунный бог отправили сюда двух сыновей – Огонь и Воду, которых мы почитаем за наших вождей. Они и вправду ведут нас, подумай сама: люди живут там, где есть очаг и хотя бы тонкий ручей. Мы сейчас живем рядом с морем. Могучая сила в нём, поэтому его хранит свой собственный Дух… но я отвлекся. – Родерик отхлебнул воды из фляги и продолжил, – Миру нужны были обитатели, потому что Богам нужны те, кто будет их чтить. Травы, деревья, гады, птицы, животные рождались один за другим по воле Земли и её старшей дочери. Младшая дочь забирала их и переводила через черту, когда приходило время. Лунный Бог же, стерегущий звезды, решил спустить две из них в наш мир. Он попросил помощи у других Богов, не зная, как их оживить. Земля слепила глиняные тела, Огонь обжёг их, Вода, Лунный сын, одарил тела кровью и внутренностями. Лунный Бог вложил в тела звезды, а Жизнь попыталась заставить их впервые вздохнуть… но всё безуспешно.

Родерик покосился на Лерхе. Та слушала очень внимательно и явно с нетерпением ждала продолжения. Мужчина вспомнил, как рассказывал легенды своего народа Тристе и как видел на её детском лице тот же интерес. «Бедная девочка эта Лерхе», – подумал он.

– Тогда Солнце-бог, мудрейший и сильнейший из Богов, сказал, что всего этого недостаточно, чтобы оживить звёзды в нашем мире. И Лунный бог пошел на великую жертву. Он вернулся на небо, принял то обличие, что мы видим на небе, и вонзил нож в своё божье сердце. Кровь, стёкшую на землю, собрал его сын и смочил ею глиняные губы тех, кого так силился оживить Лунный бог. Так открыли глаза и впервые увидели мир и Богов наши предки, чьи имена давно забыты. После смерти они стали Духами. Давно это было, а потому и души людей измельчали, от звёзд в них осталась лишь пыль… не все, конечно. Лунный Бог же умирает и воскресает для того, чтобы мы ходили по земле, любили, ненавидели и убивали друг друга.

Родерик замолчал. Лерхе долго думала над тем, что он рассказал. Её мир пошатнулся, но быстро встал на место. Она будет жить с людьми, которые не знают другой правды. Значит, и ей нужно стать одной из них.

– Скажи мне, имя твоего рода – Лесные Последыши… это потому, что вы считаете себя младшими детьми леса? Последними из рождённых? – неуверенно спросила Лерхе.

Родерик кивнул. Говорить ему не хотелось.

– А вы приносите жертвы Богам? – еще более неуверенно спросила девушка, вжимая голову в плечи. До нее доходили разные слухи о язычниках, среди которых истории о ритуальном отрубании левой руки совершеннолетнего юноши и скормлении её волкам были самыми мягкими и безобидными.

– Наш род и род, с которым мы объединились, не приносят человеческие жертвы, если ты спрашиваешь об этом, – Родерик отвечал неохотно, будто перебарывая себя, – но однажды, когда я был ребёнком, от этого отступились. Как говорили, ради мира и благосклонности Богов. Что ж… если это и помогло, то ненадолго. Потом на долгое время Боги и вовсе отвернулись от нас. От меня. – Родерик быстро встал и начал собирать хворост, будто и не было долгого серьезного разговора.

Лерхе сидела, обхватив колени руками, и думала о том, что ей рассказал вождь Лесных Последышей. Голова шла кругом от нового мира, с котором она познакомилась, от тайн, которые ей ещё предстояло узнать. Подумать только: ещё несколько дней назад она жила своей обычной жизнью, доила коров, украдкой грустила об отсутствии жениха, а сейчас она сидела рядом с языческим вождём, с которым она должна отправиться в путь и…

– Долго ты будешь сидеть? – хмуро спросил Родерик, скинув на землю ворох сухих веток, – занимайся костром, я пойду за водой.

Девушка мигом вскочила и поспешила выполнить его задание. Вся её строптивость улетучивалась от одного взгляда вечно молодых, но усталых карих глаз. Подумать об услышанном она успеет. Впереди много ночей.

Дорога назад для Родерика оказалась не такой тяжелой и страшной, как он думал прежде. Действительно, что-то можно найти только в пути.

========== Глава двенадцатая. Райнальд и Энциан ==========

Стин, сын Хайде, ушел с младшей дочерью Земли 214 лунных жизней назад

Семья, долг, честь.

Девиз дома Талли (Д. Р. Р. Мартин, цикл романов «Песнь льда и огня»)

Годы шли, и с ними к сыновьям Стина пришёл долгожданный мир. Но мир не принёс спокойствия их мятущимся, нестареющим душам. Оба слышали зов Леса и знали, что только там и только вместе они смогут понять, правильно ли ступали по дорогам, уготованным им Богами, все ли знаки Духов-хранителей были ими прочитаны, достойные ли выборы были сделаны?

Но Герард и Родерик знали и то, что над ними висит братское проклятие, которое можно разрубить только смертью. И если один из них давно принял решение, то другой боялся этого и ненавидел себя за свой страх.

Герард не знал, жив ли его брат, но чутьё подсказывало: он точно понял бы, если бы душа Родерика отправилась искать своё дерево или угодила в крепкие отцовские объятия. Они с Равенной воспитывали своего единственного сына Райнальда и вместе правили Вестфалией, помогая друг другу во всём. Они любили друг друга, и в этой любви дочь Фридриха, дважды герцогиня, нашла своё счастье. Она расцвела, и в свои тридцать лет выглядела лучше, чем в годы первого замужества. Любовь мужа и здоровье ребенка стали для неё целебным элексиром. Герард выглядел намного старше жены с его волосами, ставшими наполовину пепельными, и суровым лицом, на которое бороздками начали ложиться морщины.