Текст книги "Троцкий и заговор в Красной Ставке"

Автор книги: eva-satis

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)

11—12 июня на допросах Кузнецова, Исаева и Малышева (в опубликованной копии допроса последний дважды ошибочно назван Меньшовым), производившихся лично Дзержинским или под его председательством, были получены признательные показания. Протокол допроса содержит ряд неясностей: вероятно, это даже не протокол, а копия черновой записи, сделанной Дзержинским на допросе. Если содержание уловлено нами правильно, получается следующая картина:

– Кузнецов и Б.П. Поляков установили связь с Ю.И. Григорьевым через его однокурсника Н.А. Киселева «на свидании в Москве».

– Настораживает фраза «Доможиров ездил искать Арсения». Имеется в виду Новгородский митрополит Арсений. Но почему именно через него Доможиров планировал «узнать о зарубежной обстановке»? Священнослужитель, пусть и высокого сана, – это не сотрудник разведки или НКИД. Григорьев, Исаев, Доможиров, Малышев по поручению Кузнецова пытались установить серьезность угрозы со стороны белых и Антанты. Мамлиев (не установленный персонаж, не упоминаемый Дзержинским и Павлуновским в итоговом докладе) предложил назначить своего военного руководителя в Тулу «для руководства движением рабочих и захвата огнестрельного центра». Во-первых, почему в докладе Дзержинского и Павлуновского от 23 июля, представляющим собой разбавленную комментариями компиляцию фрагментов показаний генштабистов, отсутствуют «куски» показаний ключевого участника «заговора» – Мамлиева? Вряд ли это вымышленные персонажи. То ли они сумели избежать ареста и потому не допрашивались, то ли наотрез отказались дать показания… Во-вторых, самая мысль о том, что какой-либо военрук (т. е. военный специалист) может руководить движением рабочих, абсурдна.

– Малышев предложил использовать Вацетиса для переворота; Исаев, по его заявлению, «возражал, ссылаясь на его непостоянство и болтливость в пьяном виде». Опять ссылка на пьянство Главкома…

– 16 июня или позднее (после смещения Ф.В. Костяева) Вацетис «в слезах говорил „Тряхну Москвой“». Малышев предложил захватить Тулу (Тульский патронный завод), Серпухов (Полевой штаб, вероятно, вырезав комиссаров и коммунистическую ячейку) и совершить «поход на Москву». С Полевым штабом все ясно, можно даже допустить захват патронного завода, но какими силами совершить «поход на Москву»: сделать это без поддержки «выпуск Керенского» не мог, да и до Москвы 93 версты еще надо проехать; на отдачу приказа о переброске частей нужно время, и не факт, что большевистские комиссары не смогут отменить контрреволюционный приказ, застрелив при необходимости командира, готового якобы рискнуть жизнью неизвестно ради чего.

– Ю.И. Григорьев «согласился через осведомленных лиц в Москве (войти?) в связь с Деникиным» и при необходимости передать ему сведения о переброске частей с Восточного фронта на Южный[529]529
  Сб. Ф.Э. Дзержинский. С. 130–131.


[Закрыть]. Еще одна странность: почему на допросе не поинтересовались, кто такие эти таинственные «осведомленные лица»?

Иное объяснение дал С.И. Гусев 12 июля на Московской общегородской конференции РКП(б). Рассказав о победах на фронтах и упомянув о ликвидации военного заговора, Гусев заявил о победе «в форме реорганизации военного управления». По его словам, Реввоенсовет Республики как объединяющий всю военную работу Центр «оказался фикцией», зачастую мешавшей армии в организационной работе, «теперь создан Реввоенсовет, в руках которого сконцентрируется вся работа и не будет больше многоцентрия». Далее Гусев приложил Троцкого: «Некоторые товарищи восставали против упразднения Реввоенсоветов – сидя наверху. Им казалось, что все обстоит благополучно, но на периферии чувствовалось другое, видна была необходимость создания здорового центра и единственный путь сделать его таковым – это привлечь к работе людей практики, имеющих организационный опыт»[530]530
  См.: ЦАОПИМ. Ф. 3. Oп. 1. Д. 199. Л. 75–77.


[Закрыть].

Не ранее 23 июля, как уже говорилось, Дзержинский и Павлуновский докладывали Ленину о заговоре. Машинописную копию доклада изучил и Лев Троцкий.

Судя по пометам, Троцкого заинтересовали фрагменты:

1) Кузнецов, Исаев и Малышев пытались установить связь с белыми;

2) Связь со штабом Деникина Григорьев предполагал установить через генштабистов Б.П. Полякова и В.Н. Селивачева;

3) Возглавить восстание, по мнению генштабистов, мог только один человек – Иоаким Вацетис, который боялся репрессий со стороны белых в случае победы последних;

4) Предложение Вацетису сделали генштабисты во время совместной выпивки;

5) Психологический перелом в поведении Главкома произошел после замены Костяева Бонч-Бруевичем (накануне вызове Вацетиса в Москву), в результате которой ряд сотрудников Ставки принял сторону Бонч-Бруевича, а Вацетис решил, что сможет опереться в своих действиях на своих латышей;

6) «белогвардейская группа Полевого штаба находилась в первоначальной стадии своей организации, т. е. она только что создавалась, намечала свои задачи и планы и приступила лишь к частичной их реализации, причем была еще настолько невлиятельна, что ее нахождение в Полевом штабе не отражалось на ходе операций на фронтах»[531]531
  РГВА. Ф. 33987. Оп. 2. Д. 89. Л. 37–44.


[Закрыть].

Из всего этого читатель (не будем брать на себя смелость думать за Льва Троцкого) может сделать вывод: даже если все, что показали на следствии генштабисты, соответствует действительности, то стремление к организации военного переворота им с грехом пополам еще можно вменить в вину (в условиях Гражданской войны это было вполне достаточно для расстрела). Но практическое вовлечение в «заговор» Вацетиса – вместо разговоров по пьяни – стало уж точно ответом на состоявшееся решение о чистке Полевого штаба и первые действия комиссара Ставки Гусева и чекистов.

Особый отдел ВЧК продолжал следствие над Ставкой в августе 1919 г. По всей вероятности, в первых числах августа ОО запросил председателя РВТР К.Х. Данишевского о лицах, назначенных на командные должности при приказанию И.И. Вацетиса: 5 августа эти сведения вместе с копией доклада А. А. Антонова от 12 января 1919 г. Данишевский направил И.П. Павлуновскому[532]532
  Сопроводительная записка К.Х. Данишевского И.П. Павлуновскому к докладу В.А. Антонова-Овсеенко и списку лиц, назначенных на командные должности И.И. Вацетисом от 5 августа 1919 г. (Исходящие 3 и 5, Mocквa). «В Особый отдел тов. ПАВЛУНОВСКОМУ. При сем препровождается копия доклада тов. АНТОНОВА с резолюцией ЛЕНИНА: „Отправить ВЧК к следствию над Ставкой“; и список лиц, назначенных на командные должности по приказанию Главкома ВАЦЕТИСА. ПРИЛОЖЕНИЯ: Копия доклада и список» (РГВА. Ф. 6. Оп. 12. Д. 8. Л. 36. Отпуск – машинописный текст с пометами железо-галловыми чернилами).


[Закрыть]. С.И. Гусев продолжал активно содействовать следствию по делу Главкома. 14 августа он направил И.П. Павлуновскому перечень лиц, назначенных в июне – июле на командные должности, с указанием: «все эти лица назначены исключительно в 14-ю армию и, по-видимому, Вацетисом единолично»[533]533
  РГВА. Ф. 6. Оп. 10. Д. 11. Л. 336. В перечне указаны: Я.Е. Шебранов (инспектор пехоты, телеграммой И.И. Вацетиса), И.И. Лерхе (в распоряжение командующего, резолюцией И.И. Вацетиса), Авен (помощник командующего, предписанием И.И. Вацетиса); Бухман, Мяхконький, Билькин, Матузель, Чистяков (в распоряжение 14-й армии).


[Закрыть]. Таким образом, чекисты выясняли, какие кадры бывшего Главкома могли представлять опасность для Советской республики. 1 августа Гусев поручил Данишевскому подготовить приказ об отстранении от шифровального дела генштабистов[534]534
  РГВА. Ф. 6. Оп. 10. Д. 14. Л. 214.


[Закрыть]. 6 августа Организационное бюро ЦК утвердило разработанное Гусевым и Данишевским «Положение о комиссарах Полевого штаба Реввоенсовета Республики», наделявшее комиссаров большими полномочиями[535]535
  Там же. Л. 220.


[Закрыть].

24 сентября Ф.Э. Дзержинский доложил на заседании о ликвидации контрреволюционных организаций – «Национального центра» и штаба Добровольческой армии Московского района, ни словом не упомянув о ликвидации заговора в Ставке (док. № 3.7). И это при том, что у Дзержинского, вероятно, были основания для связи «заговора» в Полевом штабе с ликвидацией двух указанных организаций: еще 17 сентября один из сотрудников Ставки – Михалевский – доложил С.И. Гусеву, что ему предложили сотрудничество с белыми. Маловероятно, что Сергей Иванович не довел информацию до соответствующих органов. Отдаем ему должное – комиссар ПШ засомневался в ценности сделанного его сотруднику «через вторые руки» предложения, однако разрешил продолжать «внедрение». Примечателен последний документ (док. № 3.13), по которому (если сотрудник не водил за нос комиссара Ставки) Михалевский получил якобы задание передать для Деникина дислокацию красных на Южном фронте и установил наличие в Москве боевой группы белых и шпионской организации. Документ был составлен не ранее 24 сентября – это наводит на подозрение: около 700 «контрреволюционеров» уже находилось под арестом. Однако Михалевский, вероятно, был не в курсе дела: сообщение Дзержинского о раскрытии заговора вышло в печати лишь 27 сентября (док. № 3.12—3.13). Имела ли место попытка вербовки или же предприимчивый служащий Полевого штаба хотел лишь эмигрировать с приличными «командировочными» – нам неизвестно, однако информация вещь безликая. К тому же бывший полковник гвардии В.А. Миллер 12 октября на допросе по делу «Национального центра» заявил: Н. Сучков говорил, что «ему удалось освободить нескольких лиц, замешанных в процессе Вацетиса». Налицо явная хронологическая несостыковка – то ли допрошенного полковника ввел в заблуждение Сучков, то ли…[536]536
  Красная книга ВЧК. Т. 2. М., 1989. С. 468.


[Закрыть]В любом случае в речи Феликса Дзержинского, несмотря на полученные им совместно с Иваном Павлуновским показания генштабистов, нет ни слова о «заговоре» в Ставке. Вероятно, уже к сентябрю 1919 г. чекисты добились с помощью июльских арестов тех задач, которые ставились перед ними (В.И. Лениным).

Провокации вокруг стратегии ВЧК пыталась организовывать и осенью 1919 г. 11 сентября врид заместителя начальника РУ Т.П. Самсонов-Бабий написал С.И. Гусеву «объяснительную записку», в которой настаивал на сокращении и фильтрации состоящей из военспецов Консультации управления: офицеры могут раскрыть советскую агентуру и информировать противника[537]537
  РГВА. Ф. 6. Оп. 12. Д. 8. Л. 39.


[Закрыть]. Гусев направил копию записки К.Х. Данишевскому с резолюцией: «Это вполне совпадает с моими прежними предположениями. Я жду только решения Оргбюро по этому вопросу, чтобы подписать приказ». 30 ноября Данишевский препроводил еще одну копию этого доклада Ф.Э. Дзержинскому[538]538
  Там же. Л. 38.


[Закрыть]. Не позднее 25 ноября 1919 г. Управляющий делами Особого отдела ВЧК Г.Г. Ягода по распоряжению Дзержинского запросил у помощника военкома ПШ К.Х. Данишевского заключение «о причинах выхода армии Юденича из окружающих его кольцом наших войск, которых было достаточно количественно для полного окружения и уничтожения» противника; «не объясняется ли выход из окружения… нераспорядительностью и недобропредательством[539]539
  Так в тексте. Очевидно, имелось в виду: «предательством».


[Закрыть] отдельных лиц»[540]540
  РГВА. Ф. 6. Оп. 12. Д. 8. Л. 47.


[Закрыть]. По итогам Дзержинский получил ответ с приложением справки за подписью генштабиста С.И. Данилова: «Во время операции против Юденича он фактически никогда окружен не был; 2) Полагаю, что окружение было бы возможно, если 7-я и 15-я армии двигались бы скорее, и 7-я армия не терпела бы прикосновение противника во время боя и если бы 7-я армия не оставляла столько штыков в резерве во время решающих боев; 3) определенно полагаю, что нераспорядительность Д.Н. Надежного сыграла свою роль, как и его неразумное распределение штыков по группам – фактически без ударного кулака»[541]541
  Там же. Л. 47 об.


[Закрыть].

Председатель ВЦИК М.И. Калинин 20 октября 1919 г. дважды повторил супруге Н.Н. Доможирова: «Дело пустое, и „они“ (чекисты. – С. В.) теперь сознаются, что держат Вашего мужа впустую»[542]542
  Там же. Ф. 33987. Oп. 1. Д. 304. Л. 23 об.


[Закрыть].

№ 3.1

Доклад Отдела военного контроля Реввоенсовета Республики С.И. Аралову об обстановке работы Полевого штаба в г. Серпухове

№ 01503, гор. Москва

4 декабря 1918 г.[543]543
  Получено С.И. Араловым 22 декабря 1918 г.


[Закрыть]

Совершенно секретно

Только в собственные руки.[544]544
  Вписал М.Г. Тракман зелеными чернилами.


[Закрыть]

Товарищу АРАЛОВУ

ДОКЛАД

Во исполнение Вашего личного распоряжения о выяснении Отделом военного контроля условий и обстановки, при которых придется и приходится работать Реввоенсовету в Серпухове, мною были командированы в Серпухов сотрудники моего отдела, которые в срочном порядке выяснили пока следующее:

1) На почте и телеграфе во время предполагавшегося восстания был устроен контроль, который ныне уже более не существует.

На почте нет представителя власти, который установил бы правильный контроль за функциями всех сотрудников и давал бы соответствующие директивы. Заведует почтой чиновник, чуждый Советской власти и далекий от политики.

2) На телеграфной станции то же положение – заведывающий телеграфной станции ВИНЦЕВИЧ ничем не напоминает советского работника. Штат небольшой, контроля нет, несмотря на то, что один из служащих указывал на подозрительные переговоры.

3) В Чрезвычайной комиссии дело обстоит так:

Всех служащих – 4 человека: один председатель и трое служащих; ограничиваются внешним наблюдением, случайно подслушанными разговорами и проч., ибо и недостаток людей, и их неопытность не позволяют правильно поставить дело. Самый большой материал и работу ЧК доставляют добровольные и случайные доносы. Если здесь есть организованный заговор или шпионская организация – они, безусловно, пройдут мимо ушей и глаз ЧК. Аресты и обыски производила ЧК до сих пор по указаниям из Москвы. Дело розыска усложняется еще тем, что в городе страшно плохо поставлена регистрация приезжающих и отбывающих: так, например, при розыске старожила гор. Серпухова, живущего здесь 15 лет, в адресном столе он не значился. Сами служащие адресного стола охотно сознаются в плохой постановке дела.

Наряду с такими пробелами и дефектами во всем, Серпухов – место как нельзя более подходящее к заговорам, шантажу и спекуляции. Здесь помещается штаб, значительное количество войск, запасы продовольствия и военного имущества. Огромное количество фабрик и заводов, где всегда может быть большое количество недовольных.

Наиболее крупными центрами являются штаб и «Центроколлегия» по учету казенного имущества в уезде.

«Центроколлегия» – настолько большое и интересное учреждение, что мною даны особые инструкции к разработке ее сущности, и все результаты мною будут донесены в следующем докладе, так же как и в отношении штаба, относительно которого получены сведения, что один из наиболее ответственных постов, как Служба связи, находится в руках МЕДВЕДЕВА – человека, не внушающего доверия с точки зрения Советской власти. На этого Медведева я указывал уже раньше.

Все подробности в отношении лиц командного состава штаба и системы работ – в настоящее время группируются и будут донесены также в соответствующем докладе.

Для устранения вышеизложенных декретов и налаживания правильной и продуктивной работы, я предложил бы в первую очередь:

1. Назначить эмиссара – 1)[545]545
  Внутренняя нумерация сделана неустановленным лицом простым карандашом. Фактически этой правкой предлагалось вместо одного комиссара назначить трех.


[Закрыть] коммуниста на телеграф, 2) почту и 3) телеграф от Реввоенсовета Республики[546]546
  Напротив пункта № 1 помета фиолетовым карандашом: «Составить доклад и штаты».


[Закрыть];

2. Назначить правильную и точную регистрацию всех проживающих обывателей гор. Серпухова и

3. Приказать коменданту станции Серпухова озаботиться о правильной регистрации документов на станции железной дороги[547]547
  Напротив пунктов № 2 и 3 помета фиолетовым карандашом: «Предложить ЧК Серпухова». К пометам напротив предложения ОBK в целом – резолюция С.И. Аралова (синий карандаш): «к исполнению».


[Закрыть].

Начальник отдела военного контроля Реввоенсовета Республики М. Тракман.

Начальник активной части Планцис.

РГВА. Ф. 6. Оп. 10. Д. 11. Л. 65 с об. – 66. Подлинник – машинописный текст с автографами М.Г. Тракмана зелеными чернилами, Планциса – бардовыми чернилами.

№ 3.2

Записка С.И. Аралова руководящему работнику Особого отдела о необходимости усиления военной контрразведки в Серпухове и охраны Полевого штаба[548]548
  Предположительно адресатом доклада был М.С. Кедров.


[Закрыть]

14 апреля 1919 г.

Уважаемый товарищ!

Работа в Серпухове Особого отдела должна быть поставлена на большую высоту и широко раскинута.

Опасность грозит извне, а не изнутри.

Очевидно, целый ряд агентов белогвардейцев проник в среду рабочих, солдат 5-го полка и ведется работа в нападении на штаб извне. Прошу Вас выслушать все строго и прислать побольше работников. Серпухов – Ставка и центр всей оперативной работы и потому нужно поставить дело охранения штаба серьезно.

С товарищеским приветом Аралов

14/IV.1919.

РГВА. Ф. 6. Oп. 10. Д. 11. Л. 198–198 об. Копия – автограф синими чернилами.

№ 3.3

Доклад заведующего Серпуховского Особого отделения ВЧК А. Волкова С.И. Аралову о принимаемых мерах по ликвидации шпионажа и контрреволюции

гор. Серпухов.

15 апреля 1919 г.

В Революционный военный совет РСФСР тов. Аралову

ДОКЛАД

Принимая во внимание переживаемый момент, а также и создавшееся положение, в частности в гор. Серпухове и для принятия мер для ликвидации прошу провести в исполнение нижеследующее:

1) Ввиду того, что за последнее время наблюдается сильный наплыв иностранцев, а также лиц довольно сомнительных, которые якобы по делам службы приезжают в штаб и т. п., а потому прошу отдать приказ по гарнизону, чтобы все лица, прибывающие по делам службы и т. п. (как гражданского ведомства, так и военного) должны немедленно, в тот же час по приезде в город, регистрироваться у коменданта города, которому вменить это в обязанность, с отметкой в книге, кто, откуда, по каким делам и в какое учреждение прибыл.

Так как до настоящего времени никакой регистрации не велось и учета как населения, так и прибывающих не было, тем самым дали возможность всем неприятельским агентам проникнуть не только в город, но даже в те учреждения, которые представляют известную Государственную тайну, для чего мною будут приняты соответствующие меры.

2) Для того чтобы сохранить известную конспирацию работы штаба, необходимо установить следующее: а) выдачу пропусков на право входа в штаб устроить вне здания штаба по тем обстоятельствам, что агент, проникнувший в здание штаба якобы (хотя бы) за получением пропуска и проходя мимо дверей, возле которых стоит часовой, где почти каждую минуту по служебным делам приходится проходить как Вам, так и всем политическим деятелям, которые для них играют известную роль, а потому никто не гарантирован, что таковой не произведет на Вас покушение; в) агенту необходимо знать схему расположения кабинетов всех ответственных работников, что в настоящее время им и представляется возможным, потому что те лица, которым получена выдача продуктов, неблагонадежны, а именно тов. Стадлер, за которым велось наблюдение, когда таковой находился в Казани, и было установлено, что таковой имел связь с лицами, подозреваемыми в шпионстве, а именно некто Гофштад, который в настоящее время находится под наблюдением Казанского Особого отдела. А потому прошу сделать соответствующее распоряжение о том, что те лица, которым поручена выдача пропусков, обращали (тщательное) серьезное внимание на правильность документов, а главное – на оттиск печати, и чтобы ежедневно представляли Вам список по отделам, какие лица кого посещали, а это самый наилучший контроль – установить, кого из чинов штаба и кто посещает.

3) Для того чтобы поставить Вас в безопасность, ввиду того что в данное время можно ожидать покушения на Вас как на видного политического деятеля, потому что строгой выдаче пропусков на право входа в штаб будет установлено, что, вне всякого сомнения, что они попытаются произвести в квартире, а потому прошу разрешения поместить одного агента в Вашей квартире, который все это обезвредит и в то же время будет собирать сведения, так как в Вашей квартире помещаются самые бюрократические семьи.

4) Переговорите лично по телефону с товарищем Кедровым, чтобы он разрешил здесь открыть стол пропусков, что это необходимо для того, чтобы точно установить личность, т. к. таковому будет вменено в обязанность, что все лица, коим потребуется выезд из Серпухова, должны обратиться в стол пропусков для получения соответствующего пропуска – где уезжающий должен заполнить соответствующую анкету, которая и будет служить отделу документом установления личности.

5) 17 сего апреля я приступлю к организации контрольного пункта на станции Серпухов.

6) Ввиду того, что за начальником связи тов. Медведевым и его помощником Беловым необходимо установить внутреннюю агентуру, а потому прошу сделать соответствующее распоряжение о зачислении на должность (какую-либо) в названный отдел одного из агентов ОО.

7) С нонешнего[549]549
  Так в тексте.


[Закрыть] дня, т. е. с 15 апреля, установлено наблюдение за (товарищем) гражданином Успенским – о результатах буду ежедневно Вам сообщать.

8) Поступило заявление, что граждане Савинков, Ломасов и Жемаркин из старой ситценабивной фабрики бывшей Коншина ведут агитацию выступить с белым флагом – принимаю меры для расследования.

9) Прошу предложить всем политическим комиссарам штаба следить за служащими и сотрудниками и о всех лицах, которые наводят сомнение, сообщать мне для расследования.

10) 15 сего апреля в батальоне особого назначения было собрание, на котором присутствовали агенты отдела, где выяснилось, что на 2/3 состава можно определенно положиться, на остальную же 1/3 – сомнительно, но при хорошей агитации можно склонить и последних.

Заведующий Серпуховским Особым отделением ВЧК А. Волков

Резолюция С.И. Аралова[550]550
  Сверху, слева от текста – автограф синим карандашом.


[Закрыть]: «Голенко. Меры принять».

РГВА. Ф. 6. Оп. 10. Д. 11. Л. 246 с об. – 247. Автограф синими чернилами.

№ 3.4

Доклад А. Волкова С.И. Аралову о необходимости оказать содействие Серпуховскому отделению Особого отдела ВЧК

№ 146, Москва, Знаменский пер., 3.

21 апреля 1919 г.

Секретно

КОМИССАРУ ПОЛЕВОГО ШТАБА РЕВВОЕНСОВЕТА РЕСПУБЛИКИ ТОВ. АРАЛОВУ

Ввиду того, что работа контрразведки может планомерно протекать только тогда, когда все политические деятели всех учреждений идут навстречу, т. е. оказывают содействие в проведении в жизнь тех или иных приказов и распоряжений, которые крайне необходимы для ОО, без которых работа контрразведки крайне тяжела, в то время и бесполезна.

А потому прошу сделать надлежащее распоряжение всем политкомам, чтобы таковые оказывали содействие, а также прошу: 1) О незамедлительной замене коменданта города, 2) Отдать приказ по городу, чтобы все прибывающие в гор. Серпухов должны немедленно зарегистрироваться у коменданта города и отметиться при отъезде, 3) При выдаче пропусков на право входа в помещение штаба производить тщательный осмотр документов с отметкой, к кому таковое лицо направляется и по каким делам и ежедневно по окончании выдачи чрез одного из комиссаров штаба выписку представить мне[551]551
  Подчеркнул простым карандашом С.И. Аралов.


[Закрыть] и 4) Сообщать ежедневно обо всех лицах, командирующихся по делам службы и в отпуска за час до отхода поезда.

О последующих распоряжениях прошу меня уведомить.

Заведующий Особым отделением Волков

Делопроизводитель Е. Калугин.

Резолюция С.И. Аралова[552]552
  Слева от текста – автограф простым карандашом.


[Закрыть]: «Тов. Голенко. Переговорить с председателем исполкома о назначении коменданта, об издании соответствующих приказов. Комиссару Административно-учетного управления тов. Семенову проверять ежедневно книгу пропусков и войти с начальником ОО в связь по всем комендантским вопросам. 24/IV.1919. Аралов».

Помета[553]553
  Поверх текста – синий карандаш.


[Закрыть]: «Меры приняты».

РГВА. Ф. 6. Оп. 10. Д. 11. Л. 215. Подлинник – машинописный текст на бланке Серпуховского отделения Управления Особого отдела ВЧК с автографами синими чернилами.

№ 3.5

Доклад генштабиста Оперативного управления А.П. Медведева начальнику управления В.В. Даллеру с ходатайством о предоставлении отпуска после необоснованного содержания в Бутырской тюрьме и о переводе на другую должность

№ 191/л., гор. Серпухов

16 мая 1919 г.[554]554
  Документ на бланке «НАЧАЛЬНИК СЛУЖБЫ С ВЯЗИ ПОЛЕВОГО ШТАБА РЕВОЛЮЦИОННОГО ВОЕННОГО СОВЕТА РЕСПУБЛИКИ». На документе имеются карандашные пометы: 1) «Административное отделение. 18.VI. 1919»; «По резолюции. 19.VI.1919».


[Закрыть]

НАЧАЛЬНИКУ ОПЕРАТИВНОГО УПРАВЛЕНИЯ

Доношу, что ночью 4-го сего мая я был арестован на своей квартире в гор. Москве (Гранатный пер., д. 20) согласно ордеру Особого отдела. В квартире был произведен обыск, после чего согласно ордеру меня, арестованного, доставили в Особый отдел, а оттуда 5 мая переправили в Бутырскую тюрьму и поместили в одиночную строгую камеру.

Первый допрос был произведен мне следователем Особого отдела 6 мая, второй допрос 13 мая, после чего 14 мая я был выпущен на поруки члена Революционного военного совета Республики С.И. АРАЛОВА и с меня взяли подписку, что я буду находиться в гор. Серпухове и обязуюсь явиться по первому требованию ВЧК.

На первом дознании мне было предъявлено в письменной форме обвинение в шпионаже. Столь тяжкое и позорное обвинение, предъявленное мне, если судить только по ходу обоих допросов при следствии и по собранным и приобщенным к делу документам, не может считаться обоснованным и сколько-нибудь серьезным, а является, с одной стороны, результатом гнусной и редкой по своей наглости провокации со стороны бывшей служащей Полевого штаба Троицкой, а с другой – каким-то роковым для меня недоразумением.

Троицкая, вообще ничего общего не имевшая со мною, показала, что я знал определенно, что она состоит на службе у белогвардейцев, что однажды, встретив ее, я сказал, что «скоро конец, наша берет верх», что однажды она поехала со мною в вагоне и видела, как я вез пакет «заместителю французского консула». Далее шло обвинение, что я, будто бы имея какую-то конспиративную квартиру в Трубниковском переулке, посылал какие-то карты с курьером какому-то Семенову на Мясницкую улицу, имею связи с французами, кому-то сдал на хранение документы и еще несколько мелких вопросов.

Меня спрашивали, знаю ли я генштаба Тарасова (не знаю), Даллера и Анциферова и Теодори – и какие отношения я имею к ним.

Из вещественных доказательств приобщены к делу: 1) фотографическая карточка генштаба А.А. Незнамова, моего бывшего начальника; 2) неиспользованный пропуск в штабной вагон, взятый мною для сотрудника телеграфа (она не поехала); 3) фотографии (2) мои с моим штабом 47-й пехотной дивизии, снятой в апреле 1917 года; 4) доклад мой в 1916 году в Школе прапорщиков в Черткове (Галиция) со схемой к этому докладу; 5) карта прорыва фронта у Брзежан (Галиция) в июне 1917 года; забраны кроме того еще две-три маловажные бумажки. Таким образом, можно видеть, что все то, что мне пришлось пережить за эти 2 недели, все то, что переживаю я сейчас, получая сведения обо всех тех унижениях меня как личности, которые допускались в моем отсутствии вообще и при бывших у меня обысках в частности – все это были напрасные обвинения и оскорбления, нанесенные неумышленно, а в некоторых случаях со злою волею, мне, который с первых дней Октябрьской революции беспрерывно работал на ответственных постах, которому поручились исключительно секретные поручения (вручение лично особо секретных пакетов председателям СОВНАРКОМА[555]555
  В.И. Ленину.


[Закрыть] и Высшего военного совета)[556]556
  Л.Д. Троцкому.


[Закрыть], который создал стройную и надежную систему связи, не считаясь с затруднениями и трениями разного вида и с разных сторон.

Все это тяжело отразилось на мне, подорвало энергию и понизило работоспособность всех видов.

Докладывая о вышеизложенном, убедительно ходатайствую о разрешении мне хотя бы в течение 10 ближайших дней отдыха, ибо к работе я совершенно физически не гожусь и мне необходимо немного успокоиться.

Кроме того, докладываю, что в ближайшие дни я буду просить Вас содействовать о предоставлении мне другой должности, если нельзя в Полевом штабе, то в другом учреждении, так как продолжать руководство столь ответственной работою связи при известных Вам обстоятельствах, усугубленных всей обстановкою, сопровождавшей мой арест, я абсолютно не могу.

Инженер, военный электрик Генерального штаба Медведев

Резолюция В.В. Даллера: «В инспекторское отделение. Хранить в делах. Даллер. 19.VI.1919»[557]557
  Л. 349 – простой карандаш.


[Закрыть].

РГВА. Ф. 6. Oп. 5. Д. 66. Л. 349 с об. – 350.

Подлинник – машинописный текст с автографом.

№ 3.6

Заявление Л.Д. Троцкого Центральному комитету РКП(б) по поводу решения о чистке Полевого штаба[558]558
  На документе имеется карандашная помета: «по прочтении возвратить для архива».


[Закрыть]

16 июня 1919 г.

В ЦК РКП

Уважаемые товарищи

По поводу вчерашнего решения о Ставке считаю нужным оставить письменное заявление.

Принятое решение заключает в себе элемент причуды, озорства: так оно будет воспринято обеими «заинтересованными» и их «партиями». Можно принимать какие угодно свирепые решения, но в них не должно быть павловского каприза: «хочу кролика спарить с канарейкой – и больше ничего». Комбинация будет истолкована как причуда растерянности и отчаяния. Развал и предательство среди спецов станут больше. Особенно если это будет дополнено арестом Костяева, который «не пьет, в карты не играет» (свидетельские показания Аралова) и работает 20 часов в сутки. В терроре элементы каприза ожесточают и дезорганизуют гораздо более, чем самая свирепая жестокость.

Ставка – «вертеп». Конечно, там не монастырь, полагаю. Но не сомневаюсь в чудовищности преувеличения разных кумушек. У нас штаб 13-й армии приговорили к каторжным работам за «порочное поведение» (выпивки и проч.) – а теперь все хлопочут об их помиловании, ибо работники штаба работают добросовестно, да и заменить их некем. Мы за последнее время много экспериментировали в области мобилизации. Мы потратили – несмотря на предупреждения – массу сил и времени на «властную» мобилизацию 10–20, а в результате не только упустили много времени, но и показали мужику, что если не хочешь, то и не мобилизуйся, несмотря на декреты. Это скажется на нынешней[559]559
  Первоначально стояло: «ближайшей». Исправление Л.Д. Троцкого.


[Закрыть] мобилизации.

Теперь мы начинаем экспериментировать – с оттенком озорства – в области Ставки. Американская мудрость вообще рекомендует не пересаживаться с лошади на лошадь, когда переезжаешь через быстрый поток[560]560
  «Коней на переправе не меняют» (См. американский фильм «Плутовство»/«Виляние собакой»).


[Закрыть]. Мы же в самый критический момент впрягаем таких лошадей, которые тянут заведомо врозь…

Отвергнутая комбинация т. Ленина имела почти все непосредственные невыгоды принятой да, сверх того, снимала командование Восточного фронта, относительно которого (фронта) ЦК опять принял решение фактически в отмену решения Полбюро, что именно он, Восточный фронт, является важнейшим первостепенным, а не Петрофронт.

С товарищеским приветом Л. Троцкий.

16/VI.1919.

РГАСПИ. Ф. 5. Оп. 2. Д. 160. Л. 12 с об—13. Автограф.

РГАСПИ. Ф. 5. Оп. 2. Д. 160. Л. 14. Заверенная машинописная копия.

Печатается по тексту автографа.

№ 3.7

Тезисы С.И. Гусева о Полевом штабе Реввоенсовета Республики[561]561
  Авторство точно не установлено. Ориентировочно автором документа был С.И. Гусев: тезисы, несомненно, принадлежат одному из высших руководителей советского военного ведомства, оговорка о «небольшом опыте работы в Полевом штабе» указывает именно на этого члена РВСР. Тезисы датируются по: Владимир Ильич Ленин. Биографическая хроника. Т. 7. С. 328.


[Закрыть]

Между 25 июня и 3 июля 1919 г.

1. Основное правило военной организации: чем крупнее военное соединение, тем меньшую долю работы командование его уделяет вопросам оперативным и административно-хозяйственным. Полк совершенно не имеет ни органов снабжения, ни органов формирования и положения. 99 % работы полкового командира – работа оперативная. Дивизия уже имеет органы снабжения и формирования (запасный батальон), и 50 % работы дивизионного командира посвящены этому вопросу. В армиях с широко развитыми органами снабжения и формирования на долю оперативных вопросов падает 25 % работы командарма, остальные 75 % на снабжение и формирование. Фронтовое командование на определенные вопросы уделяет не более 10 % своей работы. Наконец, на долю главкома приходится 1–2 % оперативной работы, и почти все свое рабочее время он должен посвящать вопросам снабжения и формирования.

Отсюда видно, что так называемый Полевой штаб, из ведения которого совершенно изъята работа по снабжению (ЦУС) и формированию (Всеросглавштаб), выполняет только ничтожную долю работы главного командования и Народного комиссариата по военным делам.

2. Главному командованию приходится примерно раз в 3 месяца делать директивы фронтам, и затем только внимательно следить за их выполнением и за изменением строительной’ обстановки. Как ни просты, на первый взгляд, оперативные работы Главкома, как ни коротка директива (две-три строки: активно обороняться, наступать, разбить армию противника, захватить такие-то рубежи и в них закрепиться), но для правильного решения она требует учета многочисленных фактов (численный состав своих сил и неприятельских, состояние снабжения, резерва, географические и климатические условия, политическая конъюнктура и т. д.). Полевой штаб, совершенно отрезанный от ЦУС а и Всеросглавштаба, не может произвести правильного учета и, следовательно, не может дать правильные директивы.