Текст книги "Троцкий и заговор в Красной Ставке"

Автор книги: eva-satis

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)

В последнее время начальник военных сообщений Белитармии (теперь 16-й армии).

В данный момент – инспектор при начальнике центрального управления.

Минус – слабость военных импульсов, что он сам признает в беседе с близкими.

Угнетен материальным ущербом, нанесенным революцией. Он из довольно состоятельной фамилии; ныне ходит в кое-каких сорочках, хоть (по привычке) чистенько и аккуратно. Естественно, что общее настроение его нерадушно. Однако не злобствует.

Как руководитель и организатор стоит безусловно высоко. Как администратор слабее, но…[390]390
  В тексте оставлено место для слова.


[Закрыть]

Нет смелости и развязности в обращении с различными инстанциями Советских учреждений, как у Аржанова. Нет нажима. Этот недостаток может и должен быть компенсирован более активной ролью военного комиссара.

Точных данных о политической физиономии его не собрано. Общее впечатление – безопасен. Самый серьезный из имеющихся кандидатов[391]391
  Предложение целиком вписано от руки.


[Закрыть].

2. Бармин Иван Александрович – Генерального штаба бывший генерал-майор.

Стаж более 20 лет. Служил долгое время заведывающим передвижением войск в различных районах, главным образом на Западе.

В войну 1914–1918 г. был, между прочим, начальником эксплуатационного отдела при Ставке (Главперевоз). Дело знает основательно. Властный. С большой волей и нажимом. В этом он отнюдь не слабее Аржанова и едва ли не превзойдет его. С политической стороны – вполне безопасен.

Теоретическими познаниями не блещет.

Очень серьезный кандидат. Если бы сказалось, что Серебряков не принял бы поста, ссылаясь на слабость воли и малой неприспособленности к современным условиям – Бармин может заменить его без особых дефектов.

3. Томлин Сергей Владимирович – Генерального штаба бывший генерал-майор.

Стаж не велик. Дело относительно знает. Первоначально берет вопрос глубоко и верно, но никогда не додумывает до конца. Бросает лишь мысль – искру, которая, ярко-ярко блеснув, угасает без следа. Есть основания опасаться, что как администратор разменяется на мелочи, не сумеет сохранить за собой основных нитей[392]392
  Так в тексте. Правильно: «Основные нити».


[Закрыть] руководства. Был начальником военных сообщений Северного фронта. Теперь помощник начальника центрального управления.

Значительно слабее двух первых.

Есть еще довольно сильный кандидат, четвертый – Чеботаревский Владимир Николаевич, начальник 2-го отдела ЦУПВОСО. Бывший полковник. Старый опытный передвиженец. Был долгое время заведывающим передвижением войск Рязанско-Уральского и других районов. Дело знает очень основательно. Умный. Прямой…[393]393
  В документе пропущено место для части предложения.


[Закрыть], не лебезит перед начальством. Держится независимо.

Кандидатура его не может считаться серьезной по формальным причинам. Он не Генерального штаба и против его назначения будет энергично восставать Полевой штаб.

Есть возможность гарантировать лишь вероятное превосходство каждого из этих кандидатов и особенно первых двух.

Выявит ли себя это превосходство на практике – ручаться трудно.

Увольнение М.М. Аржанова встретит главное препятствие со стороны т. Троцкого, в котором М.М. Аржанов, изловчаясь встречать по приезде в Москву и докладывать без свидетелей – поддерживает счастливую уверенность, что на Шипке все спокойно.

Приложения:

РГВА.Ф. 6. Оп. 12. Д. 8. Л. 12 об—21.

Заверенная машинописная копия[394]394
  Подлинник, очевидно, был подписан. Заверено секретарем помощника комиссара Полевого штаба РВСР.


[Закрыть].

Глава 3
Эксперимент ЦК «с оттенком озорства», или Заговор в Полевом штабе Реввоенсовета Республики

И после VIII Съезда РКП(б) В.И. Ленин продолжал активно вмешиваться в военные вопросы. Так, 28 апреля Л.Д. Троцкого как следует пнули на заседании Политбюро, рассмотревшем вопрос «о выполнении резолюций партийного съезда о реорганизации Всероссийского главного штаба и др. организаций Военного комиссариата»[395]395
  Политбюро ЦК РКП(б) – ВКП(б). Повестки заседаний. Т. 1. М., 2000. С. 32.


[Закрыть]. Ильич твердо держал руку на пульсе военного ведомства.

Дело о заговоре в Полевом штабе развернулось как раз в тот момент, когда своего апогея достигли разногласия Троцкого по поводу «защиты Петрограда» с Центральным комитетом (так сформулировал в «Моей жизни» Троцкий), а в частности – выясняется из послания председателя РВСР большевистскому ЦК – с самим Лениным[396]396
  См.: РГАСПИ. Ф. 5. Оп. 2. Д. 160. Л. 13.


[Закрыть]. По выражению Троцкого, «в технической и оперативной областях я видел свою задачу прежде всего в том, чтобы поставить надлежащих людей на надлежащее место и дать им проявить себя. Политическая и организационная работа моя по созданию армии целиком сливалась с работой партии»[397]397
  Троцкий Л.Д. Указ. соч. С. 351.


[Закрыть]. Ленин, вероятно, видел свою задачу так же – ему нужны были преданный человек в РВСР из авторитетных партийных «бонз», удельный вес которого в партии будет не меньше, чем у Троцкого, и Главком, который будет проводить нужный Ленину стратегический план. Такими людьми могли стать С.И. Гусев и С.С. Каменев. Ленин знал, что они сработались на Восточном фронте и что за Каменевым стоит небольшая группировка военных, лично ему преданная и подконтрольная Гусеву[398]398
  См.: РГАСПИ. Ф. 2. Oп. 1. Д. 10076. Л. 1 и сл.


[Закрыть]; свою роль должно было сыграть и то обстоятельство, что Гусев ненавидел Троцкого и Вацетиса и еще в декабре 1918 г. критиковал Реввоенсовет Республики как абсолютно недееспособный орган[399]399
  См.: Большевистское руководство. Переписка. Т. 1. С. 68 и сл.


[Закрыть].

Троцкий 24 мая фактически отписал в ЦК, что такое назначение нецелесообразно[400]400
  Реввоенсовет Республики. Протоколы. Т. 1. С. 248–249.


[Закрыть]. В данных условиях и пригодился доклад Антонова: Ленин достал «джокер»…

Раскручивать дело «Ставка» начало Серпуховское Особое отделение ВЧК – по сути, «карманная» контрразведка Семена Аралова. Ее начальник А. Волков представлял из себя партийного работника, плохо представлявшего себе технику контрразведывательного обеспечения. Настолько плохо, что однажды даже засветил своих агентов на совершенно ненужной работе[401]401
  РГВА. Ф. 6. Оп. 10. Д. 11.247.


[Закрыть]. 14 апреля запаниковал Аралов, отправив ориентировочно Кедрову записку, в которой заявил о возможности нападения на Ставку агентов белогвардейцев и просил усилить охрану штаба[402]402
  Там же. Л. 198 об.


[Закрыть]. В это время поводы для беспокойства появились: имел место наплыв в Серпухов иностранцев и «довольно сомнительных лиц», которых было вполне естественно заподозрить в шпионаже – по крайней мере, в пользу Антанты. А 15 мая Волков застращал Семена Ивановича подозрениями о готовящемся на него покушении. Кроме того, предложил установить наблюдение за помощником коменданта Полевого штаба А.А. Стадлером (имевшим в Казани, по сведениям, связь с подозреваемым в шпионаже Гофштадом), начальником службы связи Полевого штаба генштабистом А.П. Медведевым и его помощником. При этом еще в 1918 г. руководитель советской контрразведки Макс Тракман докладывал Аралову, что один из наиболее ответственных постов в Полевом штабе (начальника Службы связи) «находится в руках Медведева – человека, не внушающего доверия с точки зрения Советской власти»[403]403
  РГВА. Ф. 6. Оп. 10. Д. И. Л. 66.


[Закрыть].

Уже 3 мая зав. Серпуховского Особого отделения ВЧК А. Волков донес С.И. Аралову об аресте начальника общего отделения Оперативного отдела Полевого штаба И.Д. Моденова и отправке его в Москву в распоряжение М.С. Кедрова[404]404
  РГВА. Ф. 6. Оп. 10. Д. 11. Л. 234, 246 с об. – 247.


[Закрыть].

4 мая Особый отдел арестовал по подозрению в шпионаже генштабиста А.П. Медведева. Повод ареста тот же, что и в случае с Теодори: оговор Троицкой. Из вопросов, которые задавались Медведеву, следует, что ему хотели инкриминировать связь с Антантой (конкретно – с французской разведкой) и планировали связать дело Медведева с делами Тарасова, В.В. Даллера, Анциферова и Теодори[405]405
  РГВА. Ф. 6. Оп. 5. Д. 66. Л. 349 об.


[Закрыть]. Сразу после ареста (4 мая) Аралов просил М.С. Кедрова «быстрей, если возможно, в несколько дней разобрать дело Медведева: это крупный специалист „по делу связи, инженер и генштаб по образованию“; „нес большую работу, точно и быстро исполняя даваемые ему поручения“». Аралов охарактеризовал Медведева как уникального организатора, заменить которого «в сложном аппарате связи Полевого штаба некем» и отсутствие которого «тормозит работу»[406]406
  Там же. Ф. 6. Оп. 10. Д. 11. Л. 241.


[Закрыть]. Хотя Аралов, заступался за Медведева из прагматических соображений, все же это характеризует его как хорошего руководителя. Он даже поручился за генштабиста, и уже после двух допросов (через 10 дней после ареста) Медведев вышел на свободу.

Страсть чекистов к гигантомании объяснима: как установил Д.С. Новоселов, еще в октябре 1918 – начале 1919 г. их ведомство находилось в глубоком кризисе. «ВЧК, – пишет Д.С. Новоселов, – изначально создавалась как карательно-репрессивный орган, подчиненный и подконтрольный только высшему руководству большевистской партии, надзор за ее деятельностью со стороны… других ведомств был чисто формальным. Именно на заседаниях ЦК РКП(б) и СНК определялись политические задачи ВЧК и методы ее работы…Для определения места и роли ВЧК в партийно-государственном аппарате Советской России необходимо учитывать и разногласия между большевистскими лидерами… Те или иные группировки… часто апеллировали к Ленину, который, в свою очередь, старался играть на их разногласиях, преследуя собственные цели. Непосредственное подчинение ВЧК Совнаркому обеспечивало контроль над ней не только со стороны большевистской партии, но и ее главного лидера» – Ленина, что особенно раздражало партийных бонз. О необходимости реорганизации высказались такие видные большевистские организаторы, как И.В. Сталин, Н.И. Бухарин, Н.В. Крыленко, Г.И. Петровский и др. А Л.Б. Каменев, Д.И. Курский, А.В. Луначарский, М.С. Ольминский и Л.С. Соснов– ский предложили в конце 1918 г. Ленину фактически ликвидировать ВЧК и передать ряд ее функций Особому отделу ВЦИК во главе с Ф.Э. Дзержинским. Последнее фактически поставило бы основной карательно-репрессивный орган Советской России под контроль Якова Свердлова[407]407
  См. подр.: Новоселов Д.С. Кризис ВЧК в конце 1918 – начале 1919 года. С. 66–77; «Приступить немедленно к ликвидации ВЧК…». С. 51–55.


[Закрыть]. У самих чекистов отсутствовало единство во взглядах на место и роль «Конторы»: в ноябре 1918 г. на Второй конференции чрезвычайных комиссий развернулась дискуссия по докладу заведующего иногородним отделом ВЧК В.В. Фомина. Секретарь отдела ВЧК по борьбе со спекуляцией и иногороднего отдела Г.С. Мороз, указав на развернувшуюся на страницах партийной печати «полемику о самостоятельности ЧК», предложил «разъяснить, что ЧК, являясь отделами исполкомов, подчинены последним и ни о какой независимости не может быть и речи; одновременно… подчеркнуть, что ЧК являются органами административными, а не судебными»; для координации работы с уголовным розыском, милицией и др. органами включить «повсюду заведующих отделами Управления местных исполкомов в члены Комиссии». Морозу вторил член Коллегии ВЧК и начальник отдела по борьбе с контрреволюцией Н.А. Скрыпник, рекомендовавший строго руководствоваться тем положением, что чрезвычайные комиссии играют «чисто административную роль» и не должны вторгаться в компетенцию «революционных трибуналов, народных судов и других судебных инстанций»[408]408
  Архив ВЧК. С. 97. И это при том, что Скрыпник возглавил впоследствии секретно-политический отдел, посредством которого проводился Красный террор во время Гражданской войны.


[Закрыть]. Ленину по итогам дискуссии и переговоров с соратниками по партии удалось отстоять ВЧК и вновь сконцентрировать власть в своих руках[409]409
  См. подр.: Новоселов Д.С. Кризис ВЧК в конце 1918 – начале 1919 года. С. 66–77.


[Закрыть]. Однако чекистам было необходимо доказывать свои права – в 1919 году они стремились раздуть заслуги своего ведомства и фабриковали дела, связывая действительные случаи измены с «контрреволюционными организациями», которые никогда не существовали. Случай с Медведевым не исключение. Связь троих генштабистов, по-моему, невозможна: годы окончания академии – Даллер – 1902, Медведев – 1912, Теодори – 1918 (об Анциферове сведений найти не удалось). Примечательно, что доклад об аресте Медведев направил именно Даллеру, который, несомненно, был весьма рад вниманию, уделяемому его особе органами государственной безопасности, и не мог не поставить в известность о подробностях допроса Медведева руководство штаба.

19 мая 1919 г. Серпуховский совет составил докладную записку о засилье в Полевом штабе «Серпуховской крупной буржуазии», возмущавшем голодавшую (в отличие от сотрудников Ставки) «пролетарскую массу», и коррупции в его руководстве. Записка, несомненно, способствовала нагнетанию обстановки вокруг Полевого штаба. Формально она адресовалась Реввоенсовету Республики – фактически московской партийной организации, «взявшей» на себя политический контроль над «Красной Ставкой». Вопрос обсуждался на Московском партбюро. При чтении записки поражает осведомленность ее автора – он в курсе процессов, происходивших не только в высшем фронтовом (Полевой штаб), но и в центральном военном аппарате, располагавшемся в Москве, а именно – во Всероссийском главном штабе и Регистрационном управлении Полевого штаба РВСР. Сам Реввоенсовет в документе прямо не назван, однако фактически это камень в его огород. Степень информированности автора указывает на то, что этот документ уездного исполкома был прямо заказан для компрометации ПШ. Не то, чтобы в нем сообщалось что– либо новое о коррупции в штабе, просто о ней очень своевременно вспомнили…[410]410
  ЦАОПИМ. Ф. 3. Oп. 1. Д. 148. Л. 62–62 об.


[Закрыть]

22 мая на объединенном заседании Полит– и Оргбюро ЦК РКП(б) «Вследствие ряда сообщений о действиях Самойло на Восточном фронте, а также и о Костяеве» рассматривался вопрос «о Каменеве и дальнейшем положении дел Востфронта»[411]411
  Политбюро ЦК РКП(б) – ВКП(б). Повестки заседаний. Т. 1. С. 34.


[Закрыть]. Фактически рассматривали вопрос о замене Ф.В. Костяева на этот посту начальника ПШ; предлагалась кандидатура С.С. Каменева. Троцкий 24 мая отписал Склянскому, что Каменева целесообразнее назначить «командующим Восточным фронтом – по своему складу это командующий, а не начальник штаба»[412]412
  Реввоенсовет Республики. Протоколы. Т. 1. С. 248–249.


[Закрыть]. Из телеграммы Троцкого Э.М. Склянскому для Ленина, в частности, следует: 1) Вопрос о смене руководства Полевым штабом был делом решенным; 2) Ленин уже тогда предполагал удалить Ф.В. Костяева, а вместо недостаточно твердого (как следует из документа) и предельно лояльного Костяеву комиссара штаба С.И. Аралова[413]413
  РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 109. Д. 14. Л. 103. В качестве комментария к отношениям Аралова и Костяева, наверное, можно привести ходатайство члена коллегии НКИД Аралова в СНК СССР от 30 декабря 1925 г. о назначении пенсии двум малолетним сыновьям умершего 27 сентября генерала. В нем Аралов охарактеризовал Костяева как «безусловно преданного и честного военного работника» (РГВА. Ф. 37976. Oп. 1. Д. 12. Л. 2).


[Закрыть] – назначить М.М. Лашевича (ставленника Г.Е. Зиновьева); 3) скорее всего, Троцкий тайно был против указанных перестановок. Он дал Ленину свое согласие на смену Костяева, но заметил: «вся трудность» в замене генерала «лицом, которое было бы не хуже». В довершение: «при смещении Костяева нужно предварительно переговорить с Главкомом, чтобы не расстроить сразу всей машины», т. е. работы Ставки. Троцкий высказался против замены Аралова Лашевичем (разногласия его с Лашевичем общеизвестны)[414]414
  См. напр.: Большевистское руководство. Т. 1. С. 59–60.


[Закрыть], который, по словам Троцкого, вряд ли будет тверже Аралова. Понимая, что Семена Ивановича обязательно уберут, Троцкий предложил на пост комиссара Красной Ставки С.И. Гусева – своего давнего недруга и преданного «ленинца»: из двух зол председатель РВСР выбрал, как ему казалось, меньшее[415]415
  РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 109. Д. 14. Л. 103. Основной вопрос телеграммы – о возвращении на должность Главкома Восточного фронта С.С. Каменева (вместо А.А. Самойло). Троцкий дал Ленину свое согласие. Представляет интерес постскриптум документа: «Кузьмин, Орехов, Наумов, Ветошкин были такого же мнения о Самойло, как Лашевич, Гусев, Смилга о Каменеве, как Аралов о Костяеве. Эти фронтовые привязанности – наша общая беда».


[Закрыть].

2 июля ЦК постановил отозвать С.И. Гусева с Восточного фронта и назначить комиссаром Полевого штаба, если со стороны Троцкого не встретится препятствий. 3 июня об этом телеграфировал председателю Реввоенсовета Эфраим Склянский[416]416
  РГВА. Ф. 33988. Оп. 3. Д. 7. Л. 111.


[Закрыть]. Троцкий не возразил – и прогадал: 15 июня на заседании ЦК с его участием Главкомом было решено оставить Вацетиса, начальником ПШ назначить генерала М.Д. Бонч-Бруевича, «С.И. Гусева (!) назначить членом Реввоенсовета Республики с местопребыванием в Серпухове, поручив ему вместе с Бонч-Бруевичем сократить и изменить состав Ставки»[417]417
  Ленин. Неизвестные документы. С. 291.


[Закрыть].

16 июня Троцкий направил заявление в ЦК РКП(б) с протестом против решения о необходимости чистки Полевого штаба. Заявление очень смелое и не очень выдержанное: «решение заключает в себе элемент причуды, озорства (! – С.В.): так оно будет воспринято… Можно принимать какие угодно свирепые решения, но в них не должно быть павловского каприза: „хочу кролика спарить с канарейкой – и больше ничего“. Комбинация будет истолкована как причуда растерянности и отчаяния. Развал и предательство среди спецов станут больше. Особенно если это будет дополнено арестом Костяева, который… и работает 20 часов в сутки. В терроре элементы каприза ожесточают и дезорганизуют гораздо более, чем самая свирепая жестокость… Ставка – „вертеп“… не сомневаюсь в чудовищности преувеличения разных кумушек… Американская мудрость вообще рекомендует не пересаживаться с лошади на лошадь, когда переезжаешь через быстрый поток. Мы же в самый критический момент впрягаем таких лошадей, которые тянут заведомо врозь (И.И. Вацетис и М.Д. Бонч-Бруевич, отношения которых не сложились. – С.В.)». Обращение Троцкого проигнорировали, решение ЦК не отменил. 17 июня председатель РВСР подал в отставку, но Ленин сохранил его: Троцкий был нужен и в военном ведомстве, и в политической жизни. В записке Л.Б. Каменеву председатель Совнаркома «категорически протестовал» против всякой попытки чем-либо обидеть Л.Д. Троцкого и «настойчиво подчеркивал», что ЦК руководствуется «исключительно соображениями о международном значении т. Троцкого вообще и его роли в советской и партийной работе в РСФСР»[418]418
  Там же. С. 290.


[Закрыть]. Гусев же принялся активно проводить постановление ЦК в жизнь. Он сразу взялся за ПШ, в котором, как он заявил, служили одни заговорщики[419]419
  ЦАОПИМ. Ф. 3. Оп. 1. Д. 101. Л. 3 об.


[Закрыть].

Бонч-Бруевич на тот момент в Красной армии не служил: еще в августе 1918 г. он оставил военную службу под предлогом плохого состояния здоровья. Весной – летом 1918 г. генерал занимал один из ключевых постов в армии – военного руководителя Высшего военного совета. Назначение было связано с тем, что Михаил Бонч-Бруевич приходился родным братом Управляющему делами СНК Владимиру Бонч-Бруевичу. Во время своей первой аудиенции у председателя СНК, состоявшейся в конце ноября 1917 г., М.Д. Бонч– Бруевич предложил свои услуги для организации отпора внешнему врагу (немцам), но поставил Ленину условие – «не принуждать» его к борьбе с внутренними врагами, в данном случае со «многими контрреволюционными генералами». Ленин условие Бонч-Бруевича не принял. Организатор аудиенции – В.Д. Бонч-Бруевич – после ее окончания выразил брату свое недовольство[420]420
  Ефремов М.П. Памятные встречи с В.И. Лениным // Воспоминания о В.И. Ленине. Т. 3. М., 1969. С. 38–39.


[Закрыть]. До революции Бонч– Бруевич снискал себе славу одержимого шпиономана-«немцееда»[421]421
  Каширин В. Разведчики военного шпионства // Родина. 2008. № 12. С. 31.


[Закрыть], после заключения Брестского мира он активно руководил подготовкой частей «Завесы» на случай возобновления войны с Германией. Сам генерал был известен большевикам как «отъявленный черносотенец» (выражение наркома труда А.Г. Шляпникова). 22 ноября 1917 г. против назначения Бонч-Бруевича начальником Штаба Верховного главнокомандующего высказались в заявлении в Совнарком 4 видных большевика – А.Г. Шляпников, его заместитель Г.Ф. Федоров, комиссар по обследованию частных банков А.Н. Падарин, временный зам. наркома земледелия А.Г. Шлихтер[422]422
  РГАСПИ. Ф. 5. Oп. 1. Д. 2412. Л. 2.


[Закрыть]. С Троцким у Бонч-Бруевича поначалу сложились натянутые отношения[423]423
  Дойчер И. Указ. соч. М., 2006. С. 412.


[Закрыть], о чем малоизвестно вследствие спектакля, разыгранного Л.Д. Троцким в августе 1918 г.: он якобы не хотел давать генералу отставку, называя незаменимым руководителем[424]424
  Молодцыгин М.А. Красная армия. С. 140.


[Закрыть]. Бонч-Бруевич не сработался со многими большевистскими военными руководителями – в частности, член Высшего военного совета Н.И. Подвойский фактически ушел из высшего военного руководства в апреле 1918 г.: он ненавидел генерала[425]425
  Там же.


[Закрыть], а тот, похоже, презирал Подвойского[426]426
  М.Д. Бонч-Бруевич о первой встрече с Подвойским (23 февраля 1918 г.): «…высокий и очень худой партиец в суконной гимнастерке и таких же неуклюжих шароварах, чем-то смахивавший на Дон Кихота» (Бонч-Бруевич М.Д. Знакомство с Лениным // Воспоминания о В.И. Ленине. Т. 3. М., 1969. С. 188).


[Закрыть]. Не сложились у Михаила Дмитриевича отношения и с В.А. Антоновым-Овсеенко: в марте 1918 г. в докладной записке М.Д. Бонч-Бруевич просил В.И. Ленина решить вопрос о подчиненности «Главнокомандующего всеми войсками Украинской Народной Республики» Высшему военному совету. Бонч-Бруевич заявил об отсутствии общего плана ведения военных операций на Украине; просил уточнить права Совета в отношении руководства советскими украинскими войсками и Антонова-Овсеенко лично; поставил в известность Ленина о безрезультатном двукратном запросе Антонова «относительно ориентировочных военных данных» и решении Высшего военного совета о немедленном командировании на Украину, к Антонову, генштабиста и двух комиссаров «для связи» и выяснения положения дел в войсках B. А. Антонова[427]427
  РГВА. Ф. 3. Oп. 1. Д. 78. Л. 249–249 об.


[Закрыть]. В Высшем военном совете М.Д. Бонч-Бруевич сохранял определенную независимость от Л.Д. Троцкого, направляя свои доклады по наиболее важным вопросам в три адреса: помимо Совета в Совнарком (председателю В.И. Ленину и Управляющему делами – брату)[428]428
  См., напр.: Там же. Д. 88. Л. 149–149 об., 152–152 об.


[Закрыть]. Это явно не устраивало как Троцкого, так и Склянского[429]429
  Об этом, в частности, свидетельствует тот факт, что когда 10 августа 1918 г. понадобилось незамедлительно перебросить с Западного фронта на Восточный «наибольшую часть войск», Э.М. Склянский, написав соответствующее приказание, подписал его у В.И. Ленина. Этим документом, между прочим, генерал Бонч-Бруевич обязывался докладывать «о промедлениях» напрямую Ленину (Ленин В.И. Полн, собр. соч. Т. 50. С. 140).


[Закрыть]. И М.Д. Бонч-Бруевич, и близкие к нему генералы – помощник военрука Высшего военного совета Н.И. Раттэль и начальник Оперативного управления Н.А. Сулейман – имели право непосредственного доклада Ленину, которым постоянно пользовались. 11 декабря 1918 г Н И. Подвойский заявил Н.А. Сулейману, ссылавшемуся на декреты Совнаркома и постановления ВЦИК: «Пусть бы попробовал вам начальник фронта сказать, что я вам не дам сведений, да вы в тот же день были бы у т. Ленина, как это делал Раттель, который шпигует Бонч-Бруевича и тот тридцать раз ночью звонит по пустому делу. Вы тогда (весной – летом 1918 г. – C. В.) не были так щепетильны к полевому уставу. Все это нужно осуществить не только для того, чтобы пригвоздить начальника или комиссара, а чтобы пригвоздить и меня, и Троцкого, и Совет Обороны, если он будет грешить»[430]430
  РГВА. Ф. 10. Oп. 1. Д. 904. Л. 56. Стенограмма общего собрания комиссии по обследованию деятельности центральных учреждений военного ведомства.


[Закрыть]. Вероятно, Михаил Бонч-Бруевич и его ближайшие соратники неоднократно жаловались Ленину на большевиков – членов Высшего военного совета. В любом случае М.Д. Бонч-Бруевич весной – летом 1918 г. был краеугольным системы «сдержек и противовесов» Л.Д. Троцкому, организованной В.И. Лениным для устранения возможной угрозы военного переворота во главе с «Красным Бонапартом». Снова на военную службу М.Д. Бонч-Бруевича призвали неслучайно: на первый взгляд он как никто подходил в соратники по чистке С.И. Гусеву. Генерал ненавидел занявших ряд ключевых должностей в Полевом штабе генштабистов 1918 г. (по его заявлению, «выпуска Керенского»)[431]431
  Бонч-Бруевич М.Д. Вся власть Советам. М., 1957. С. 345–346.


[Закрыть] настолько сильно, что сам Ф.Э. Дзержинский, сговорившись с ним о чистке и сокращении сотрудников Ставки, характеризовал этого прожженного интригана как «человека делового, без камня за пазухой»[432]432
  Доклад В.И. Ленину о положении на Южном фронте и чистке Полевого штаба от 24 июня 1919 г. // Сб. Ф.Э. Дзержинский. С. 128.


[Закрыть]. Бонч-Бруевич в своих воспоминаниях писал, что он потом узнал о роли в его назначении памяток и докладных записок, которые генерал посылал Ленину даже после отставки с поста председателя Высшего военного совета; в одной из записок, по заявлению генерала, он настаивал на «необходимости воссоздать Генеральный штаб, хотя бы и под другим названием, и предлагал давно выношенный план упорядочения высшего командования». Не исключено, что такой доклад действительно имел место. Но на наш взгляд, это ошибка памяти М.Д. Бонч-Бруевича: генерал имеет в виду свой доклад от 21 декабря 1919 г. Мнение Бонч-Бруевича, что Ленину предложение показалось «заслуживающим внимания»[433]433
  Бонч-Бруевич М.Д. Белоруссия. С. 160.


[Закрыть], – весьма сомнительно: принятие этого проекта, на наш взгляд, лишь усугубило бы параллелизм в деле военного управления. Доложив В.И. Ленину о необходимости создания в составе аппарата военного управления специального органа для освобождения РВСР от ряда функций, генерал фактически предложил еще увеличить и без того огромный центральный военный аппарат[434]434
  См. подр.: РГАСПИ. Ф. 5. Oп. 1. Д. 919. Л. 7 и сл.


[Закрыть].

16 июня 1919 г. РВСР в составе Склянского, Вацетиса, Гусева и Акулова (заметим – Троцкого на заседании не было) в развитие решения ЦК постановил назначить начальником ПШ М.Д. Бонч– Бруевича, Костяева временно откомандировать в распоряжение Вацетиса. В записке в ЦК РКП(б) от 17 июня Ленин указал: ЦК пришло к убеждению, что Полевой штаб – «вертеп», и предприняло «определенный шаг» для «коренного изменения» этого положения (т. е. по чистке Ставки)[435]435
  Ленин. Неизвестные документы. С. 249.


[Закрыть]. 16 июня на квартиру к Бонч-Бруевичу «неожиданно» приехал секретарь Склянского и потребовал, чтобы генерал вместе с ним немедленно отправился к Троцкому. Выполнив приказание, Бонч-Бруевич узнал (причем не от Троцкого, а от Склянского) о своем назначении, проведенном через ЦК РКП(б), и получил приказание «выехать в Серпухов и незамедлительно вступить в должность». По словам генерала, «уразуметь», чем вызвано такое «счастье», он не мог; от Склянского удалось добиться лишь разрешения «отсрочить выезд в Серпухов на сутки». Бонч-Бруевич рассчитывал воспользоваться отсрочкой, по его словам, «чтобы выяснить мотивы» его возвращения в ряды Красной армии, на деле – скорее всего, попытаться дезавуировать решение, ставшее для генерала неприятным «сюрпризом»[436]436
  Бонч-Бруевич М.Д. Белоруссия. С. 159.


[Закрыть]. Из разговоров с «братом и другими близкими правительству лицами» генерал сделал вывод, что «Вацетис подозревается в чем-то нехорошем, – в чем именно – никто не знал (якобы. – С.В.). Кое-какие предположения на этот счет были и у Склянского, но говорил он глухо и невнятно, то ли не доверяя мне, то ли ничего толком не зная»[437]437
  Там же. С. 159–160.


[Закрыть]. Неизвестно, насколько генерал правдив и точен (действительно ли Склянский не назвал Бонч-Бруевичу реальную причину его назначения или генерал старательно избегал репутации «чистильщика»; с кем кроме Управляющего делами СНК он общался). Доподлинно известно, что решение о призыве Бонч-Бруевича на руководящую работу в Полевом штабе было принято не позднее 1 июня 1919 г.[438]438
  Краснов В.Г., Дайнес В.О. Указ. соч. С. 187.


[Закрыть]

Самая большая загадка воспоминаний Бонч-Бруевича о новом назначении: «Склянский не мог точно сказать, начальником какого штаба я назначаюсь: штаба ли главнокомандующего или Полевого штаба. В первом случае я оказывался в подчинении Вацетиса; во втором – моим начальником являлся председатель Реввоенсовета Республики или его заместитель… я, рискуя оказаться бесцеремонным, попытался встретиться с Лениным. Владимир Ильич… принять меня не смог. Но тут же через моего брата передал, чтобы я незамедлительно ехал в Серпухов и там вел дело независимо от Вацетиса, ибо назначен не к нему, а начальником Полевого штаба Реввоенсовета Республики»[439]439
  Бонч-Бруевич М.Д. Белоруссия. С. 160–161.


[Закрыть]. В достоверности этих сведений можно сомневаться, но в принципе они объясняют, почему, сменив начальника ПШ, большевики тянули со сменой Главкома.

Гусев, если верить приказам по Полевому штабу, прибыл в Ставку и вступил в должность в тот же день (первый приказ он подписал 16 июня) [440]440
  См.: РГВА. Ф. 6. Oп. 1. Д. 36. Л. 245, 303.


[Закрыть]. Любопытно сравнить приказы двух начальников Полевого штаба – Костяева о сложении с себя полномочий и Бонч-Бруевича о вступлении в должность. 23 июня 1919 г. Костяев объявил в приказе по ПШ № 204А: «С сего числа сдал должность начальника Полевого штаба Революционного военного совета Республики Генерального штаба Михаилу Дмитриевичу Бонч-Бруевичу»[441]441
  Там же. Л. 264.


[Закрыть]. 11 июля М.Д. Бонч-Бруевич: «Призванный из отставки, я 18 июня (подчеркнуто мной – С.В.) с.г. прибыл и вступил в должность начальника Полевого штаба Революционного военного совета Республики»[442]442
  Там же. Л. 298.


[Закрыть]. Зачем этот спектакль? – сразу после выхода прощального приказа Костяева все документы идут за подписью Бонч-Бруевича. Не исключено, что Бонч-Бруевич задним числом перенес дату своего приезда на 5 дней назад, чтобы скрыть неисполнение приказа: он, очевидно, пытался дезавуировать решение о своем назначении не день, а 6. Дальнейшее изложение действий М.Д. Бонч-Бруевича в его воспоминаниях опровергается протоколами Реввоенсовета Республики. Когда Бонч-Бруевич явился в Серпухов, он, по его словам, не застал там ни одного из членов РВСР: «Все они разъезжали по фронтам, причем каждый (а их было более 10 человек) отдавал распоряжения и приказы, не согласовывая их с другими членами Реввоенсовета». Бонч-Бруевич, по его заявлению, тут же телеграфировал Ленину о необходимости созыва Реввоенсовета Республики[443]443
  Бонч-Бруевич М.Д. Белоруссия. С. 161.


[Закрыть]. Телеграмма Бонч-Бруевича почему-то не разыскана, зато опубликованы постановления Реввоенсовета, от 16 и 22 июня 1919 г. [444]444
  То обстоятельство, что постановление оформлено приказом РВСР, не должно смущать: под ним стоят 3 подписи, а под предыдущим 4 – заседание Реввоенсовета, на котором был принят напечатанный 22 июня текст, должно было состояться между 17 и 23 июня 1919 г. (Ср.: Реввоенсовет Республики. Протоколы. Т. 1. С. 248, 252).


[Закрыть]

Любопытно, что с назначением Гусева резко увеличился статус ПШ: 13 июля впервые вышел приказ по ПШ со ссылкой непосредственно на решение Совета Обороны от 9 июля[445]445
  РГВА. Ф. 6. Oп. 1. Д. 36. Л. 304. Постановление об установлении единого московского времени во всей действующей армии; военных управлениях, учреждениях и заведениях.


[Закрыть].

Партийному руководству действительно было чего опасаться: сводки Особого отдела МЧК за весну – лето 1919 г. пестрят сообщениями о контрреволюционных настроениях бывшего офицерства, усиливавшихся вследствие наступления на Москву Деникина. Так, в агентурной сводке о штабе ж.д. войск Республики сказано: «Почуя приближение Деникина, бывшее офицерство и военные чиновники почти не стали скрывать своей политической физиономии и в настоящее время начинают вести агитацию на почве продовольственного вопроса. Заметно враждебное отношение к коммунистам. В штабе 90 % специалистов реакционно настроенных»[446]446
  ЦАОПИМ. Ф. 3. Oп. 1. Д. 117. Л. 24.


[Закрыть]. К тому же в мае – июне 1919 г. антисоветские силы активизировались. У ряда большевистских организаторов сложилось впечатление, что за всеми этими силами стояла Антанта. «В ночь на 23 мая 1919 г., – докладывал член коллегии ВЧК В.Н. Манцев на заседании МК РКП(б), – МЧК накрыла нелегальную типографию Партии левых эсеров, обнаружила большое количество листовок и воззваний, в которых рабочие и крестьяне „призывали к поддерживанию атамана Григорьева и к свержению насильников-большевиков“. Кроме того, в ВЧК и МЧК имеются сведения, что эсерами подготовляются ряд террористических актов, покушения на Ленина, Троцкого и др. Террор подготовляется и финансируется также за границей… Статьи левых эсеров наводят на мысль, что у них есть люди, подкупленные Антантой. Ряд видных работников – левых эсеров – по слухам, работают в штабах добровольческих атаманов, есть они в штабе атамана Махно. К довершению всего на фронте у нас неблагополучно (курсив мой. – С. В.). Взят Псков, тревожно на Юге. Все это заставляет МЧК снова обратить особое внимание на борьбу с контрреволюцией, которая за последнее время заглохла»[447]447
  Там же. Д. 100. Л. 100.


[Закрыть].

28 мая 1919 г. состоялось совместное заседание коллегии ВЧК, МЧК, НКВД и представителей МК РКП(б) о создании единого штаба борьбы с контрреволюцией в Москве. Примечательно, что опубликованная первоначально в сборнике документов об МЧК, затем в сборнике о Ф.Э. Дзержинском выписка из протокола заседания имеет разночтения с текстом подлинника[448]448
  Ср.: Сб. Ф.Э. Дзержинский. С. 124–124; Архив ВЧК. С. 324–326.


[Закрыть]. Основное отличие текстов заключается в изъятии в выписке прений. При этом есть и более серьезные расхождения: ряд тезисов, которые предложили участники прений, были приписаны в копии Дзержинскому – вероятно, для того чтобы подчеркнуть их значимость в глазах адресатов постановления. Кроме того, последним (15-м) пунктом в подлиннике шло поручение сотруднику отдела ВЧК по борьбе с преступлениями по должности и начальнику охраны Ленина А.Я. Беленькому «оборудовать типографию и граверную для нужд ВЧК», в копии – поручение начальнику штаба войск внутренней охраны Республики К.М. Волобуеву «в недельный срок выяснить вопрос о состоянии охраны г. Москвы»[449]449
  Ср.: Архив ВЧК. С. 326; Сб. Ф.Э. Дзержинский. С. 124.


[Закрыть]. Выступивший Дзержинский, отметив активизацию контрреволюционеров в тылу с связи с неудачами Красной армии, указал на «необходимость создания единого работоспособного негромоздкого органа» для координации деятельности всех отделов, занимающихся борьбой с контрреволюцией в Москве. Этот центр должен был «заняться разработкой и намечением планов ликвидации контрреволюционной деятельности». В качестве членов Дзержинский предложил зам. председателя Саратовской губчека и начальника губернской милиции Саратова М.А. Дейча и в качестве представителя ВЧК своего заместителя Я.Х. Петерса. В первоначальном варианте указывалось, что «на необходимость передачи менее важной работы ЧК (– такой), как борьба со спекуляцией, в настоящий момент другим органам» указал в ходе прений представитель НКВД Васильев[450]450
  Архив ВЧК. С. 325.


[Закрыть]. В итоговом тексте на «необходимость тесного контакта ЧК в провинции с местными милицейскими комиссариатами» для разгрузки ЧК от второстепенных функций и сосредоточении своего внимания на борьбе с контрреволюцией – предлагал указать Дейчу в выступлении Дзержинский[451]451
  Сб. Ф.Э. Дзержинский. С. 123.


[Закрыть]. Предложение Дзержинского о создании «единого работоспособного… органа» безоговорочно поддержал МК РКП(б) – об этом сообщил совещанию секретарь МК В.М. Загорский (Лубоцкий). Манцев предложил заранее разработать точные инструкции для предложенного органа и подчеркнул необходимость устранения параллелизма в этой работе. Заместитель заведующего ОО ВЧК А.В. Эйдук предложил ввести в орган председателя МК РКП(б). Секретарь ВЦИК и член коллегии ВЧК В.А. Аванесов (Мартиросян) настаивал на усилении мер по борьбе с контрреволюцией, констатируя «некоторое ослабление в этой области». По итогам обсуждения временно образовывалась руководящая коллегия – оперативный штаб – при МЧК в составе представителей МЧК, 00 ВЧК и транспортного отдела (ТО) ВЧК (по одному от каждого органа). Оперативный штаб обязывался информировать отделы о работе друг друга и «давать срочные указания по поводу усиления и достижения цели»; проводить через отделы новые меры по борьбе с контрреволюцией; поднять широкую агитацию среди коммунистов для их привлечения к борьбе с контрреволюцией.