Текст книги "Поперек горла (СИ)"

Автор книги: Erovin

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

– Ки-им, прости! Я не знал, что у меня начнется сегодня.

Шон, как и наверняка другие альфы в баре, уловил едва заметные, самые первые нотки омежьей течки. Но что-то внутри него взбунтовалось от этого, что-то было неправильно.

– А у тебя таблеток нет? – нервно спросил Ким. По его лицу прошлась мелкая судорога, которая не соответствовала ситуации. По идее, он должен быть рад: сладкая награда от омежки за победу на чемпионате – марафон секса на пару дней.

Запах становился ярче, и Шон чувствовал, как он наполняет не только легкие, но и мысли, забирается под кожу и проникает в вены, смешивается с кровью. Тело одеревенело, и он не мог даже моргнуть, глядя на Кима и его парня.

– Не-ет, пожалуйста, пойдем куда-нибудь, – захныкал омежка, забираясь на Кима и обнимая его ногами за талию.

– Ладно, идите уже, – чуть растерянно отправил их Пирс, поглядывая вокруг на похотливые взгляды подвыпивших альф. Он явно не горел желанием довести ситуацию до драки за течного омегу.

– Прости. Рад был тебя увидеть. Пока! – быстро выпалил Ким, подхватив омегу под задницу и поднимаясь вместе с ним.

Шон заметил, как его лоб блестел от испарины, а на лбу пульсировала вена. Стоило им выйти за дверь и запаху чуть рассеяться, его вдруг осенило, и Шон рванул бы следом, если бы Мел не схватил за руку, а Пирс не преградил дорогу.

– Эй! Не сходи с ума! У омеги течка, – одернул его Пирс, упираясь ладонью в грудь.

– Ты что, дурак? – резко зарычал Шон, вырвав локоть из хватки Мела. – По-твоему, я не отличу запах своего истинного? Это у Кима течка!

Он был совершенно уверен, все его существо подтверждало это. Значит, Ронвуд солгал: нет никаких лекарств, они все еще двусторонне связаны, и течка началась, потому что парные гены отреагировали на близость Шона. Как и тогда – в самый первый раз.

– И что ты сделаешь? – поинтересовался Мел. – Догонишь, вырубишь омегу об стену и оттрахаешь Кима? Мне кажется, такой сценарий плохо кончится.

– Они наверняка знают, что делают, раз вместе, Шон, – попытался утихомирить Пирс.

Шон дал себе пару секунд на раздумья. Мало ли, вдруг они правы, а он опять горячится? Нет! Нихрена подобного! Ким – его истинный, и у него течка, а это значит, Шон должен быть рядом с ним, а еще лучше, как можно глубже внутри. Он выдернул руку и отпихнул Пирса в сторону, выбежал из бара, на улице резко втягивая запах, чтобы понять, куда пошел Ким.

Совсем не к месту он вспомнил мультик, который смотрел в детстве про хитрого койота и дорожного бегуна. Но почему-то сегодня эти двое невероятно напоминали их с Кимом.

========== 18. Переулок судьбы ==========

======== Восемнадцатая глава ========

========== Переулок судьбы ==========

Шон понятия не имел, куда мог пойти Ким, и беспомощно оглядывался по сторонам. Надежда почувствовать запах была слишком наивной. Он не дикий зверь, чтобы чуять добычу и течного омегу за четыре километра. Оставалось полагаться на логику и элементарные знания психологии, которую мельком преподавали в университете. Шон, как правило, спал на них, уставший из-за перебора занятий, а старичок лектор не замечал этого. Кажется, он и сам порой дремал, не переставая начитывать выученный за много лет текст.

Шон постарался успокоиться, хотя это далось нелегко. Так. Ким напуган и захочет запереться где-то. Вряд ли омега в состоянии помочь ему. Но он обо всем в курсе, и они говорили о каких-то таблетках. Черт! Ну когда же включится дедукция?

Ладно, нужно рассуждать проще. Большинство людей, находясь в панике и стараясь скрыться, на перепутье повернут направо. Но это Ким, он не станет действовать, как большинство. Шон снова и двинулся налево сквозь проулок, в котором располагался бар. Окей, что дальше? Простейший путь! Ким захочет максимально быстро и резко решить проблему, и, если у них нет таблеток, значит, он отправит за ними омегу, а сам останется один. Но где? Прошло слишком мало времени, они не могли уйти далеко. Если, разумеется, были не на машине. Но тогда нужно идти в сторону парковки. Там магазинчик и аптека, Шон видел, когда они с Мелом шли сюда. Он ускорил шаг и почти побежал.

Он не обратил внимания на темную арку, откуда воняло помоями и стояли переполненные мусорные баки. Туда свернуло трое невнятных бомжей, пьяно и громко что-то обсуждая и пихая друг друга.

Осмотревшись на парковке, Шон двинулся к аптеке, зашел в нее, проходя по рядам и привлекая внимание охранника и продавца. Но омеги здесь не было, и Шон вышел. Челюсти сжались и зубы скрипели. Почему он такой раздолбай? Как можно столько раз подряд терять истинного из-под носа?

На мгновение ему почудилось, что он услышал знакомый рык, который знал и мог бы отличить из тысячи. Ведь, кажется, ни на кого Ким не рычал и не скалился так часто, как на Шона. Он вскинул голову и прислушался, повторится ли он. Или, может, и вовсе глюки. Но если нет? Нужно проверить! Откуда был этот звук? Вроде бы, опять из переулка. Но как так? Он же пришел оттуда…

Шон решил не думать долго и зашагал назад. Рык раздался еще раз, грубый и раскатистый, по-настоящему альфий, и ему ответили выкрики и звуки ударов. Сердце Шона неприятно сжалось, он побежал и затормозил у арки, ведущей к мусоркам.

Ким был там, трое ублюдков набросились на него и избивали, стаскивали одежду. Шон заметил, как один из них резко вывернул ногу Ронвуда и та отвратительно и громко хрустнула. Ким заскулил от боли, и для Шона это стало катализатором. Все естество взбунтовалось против такого обращения с его истинным.

Он бросился туда, тут же хватая альфу за воротник и оттаскивая от Кима. Он понимал, что он один против троих, пусть и доходяг, но у этих конченных хватит ума пырнуть его чем-то, а может и оружие посерьезнее есть. Он должен вырубить их побыстрее, чтобы они не могли больше причинить никакого вреда Киму.

Шон использовал всю свою силу, чтобы, схватив одного из подонков за грязные редкие волосы, приложить его головой о стену. Послышался хруст и бомжара безвольным мешком повалился на землю, не подавая признаков жизни.

Двое других заметили Шона и бросились на него, пользуясь преимуществом в числе. Но один слился сразу, после одного крепкого удара в челюсть. Последний же оказался на удивление стойким. Его лысину покрывала жуткая татуировка, а глаза блестели безумием. Он повалил Шона и подобрал с земли осколок, норовя ткнуть им в лицо. Шон едва успел увернуться, чтобы не лишиться глаза, и ухватил ублюдка за шею, изо всех сил сжимая пальцы. Тот норовил вырваться, судорожно и сильно дергался, колотил Шона по ребрам. Они катались по земле, и осколки стекла и камни впивались в спину, руки и ноги Шона. Он рычал от боли и напряжения, но не расцеплял хватки, с ожесточением выдавливая из лысого подонка жизнь.

– Сдохни уже, сука, – процедил он, оказавшись сверху и резко стукнув противника затылком об асфальт, от чего тот вырубился, убого закатив глаза и криво открыв рот.

Шон вскочил на ноги, не уверенный, что справился со всеми противниками. Адреналин и злость бушевали в теле, он готов был драться и дальше и даже не отдавал себе отчета в том, что делает. Ему было плевать, если он на самом деле убил этих троих. Это после, прокрутив все случившееся еще раз и осознав, он ужаснется, а сейчас главное – отогнать их от Кима любыми способами.

И тут он опять вспомнил об истинном, о котором вроде бы и не забывал ни на секунду. Он ведь здесь! Ким был полураздет и вжимался спиной в мусорный бак. На нем не было живого места, лицо опухло и кровоточило, нос свернут на бок. Он неловко прижимал к себе правую руку, больше похожую на кровавое месиво, и испуганно наблюдал за происходящим. Грудь нервно и часто вздымалась, он дышал ртом и рвано всхлипывал. От такого зрелища сердце и нутро Шона болезненно сжалось. Запах Кима не чувствовался из-за жуткой помойной вони. После пары секунд оцепенения, Шон решился сделать шаг к Киму, но перед ним промелькнула чья-то черная макушка. Он сжал кулаки, готовый к новой драке, но это оказался омега Кима. Где он вообще был все время?

Ким судорожно сжался в комок и уткнулся носом в свои колени. Он плаксиво заскулил, и на это живо отреагировал омежка. Он опустился на колени рядом с Кимом и распаковал баночку с таблетками. Высыпав на ладонь четыре штуки, он добавил к ним еще две из другой упаковки. Ким едва шевелил разбитыми губами, но лекарство разжевывал с энтузиазмом.

Шон тяжело покачнулся и приблизился к ним, наблюдая за происходящим, недоумевая, почему такой кукольный омега ведет себя столь расслабленно и решительно. По сценарию, он должен визжать, плакать и паниковать, глядя на бессознательные тела и, главное, на Кима. Но ничего подобного. Похоже, он был более собран, чем Шон, и, в отличие от него, вполне отдавал отчет своим действиям.

В голове неровным роем метались и другие мысли. Главное – что теперь делать? Вызывать полицию, звонить Мелу, отчиму? Везти Кима в больницу? Да – это перво-наперво! Он шагнул к ним, но омежка, который спешно помогал Киму одеться, не оборачиваясь зарычал. Зарычал! Ну нормально! Почему бы и нет? Альфа течет, омега рычит. Мир вовсе не сошел с ума. Шон помотал головой, не веря своим ушам. Омеги не умеют издавать такие звуки!

– Ким, давай, соберись. Все уже нормально, нам нужно уходить отсюда, – тихо упрашивал парень. Шон уловил в его речи явный акцент и никак не мог взять в толк, кто вообще перед ним.

Ким поморщился и резко втянул воздух сквозь сцепленные зубы, когда задел искалеченную кисть. Он теперь, как и всегда, старался храбриться и делал вид, что способен справиться сам, словно ничего такого и не произошло. Но на этот раз все не так уж радужно!

Омега помог Киму встать, но чуть не повалился вместе с ним, не готовый к такой большой нагрузке. Ким был в полубессознательном состоянии и едва ли мог опираться на сломанную ногу. Та вывернулась под неправильным углом и выглядела жутко.

– Отойди, я возьму его, – буркнул Шон, отстраняя омегу, и поднырнул под руку Кима.

Тот слабо, протестующе зашипел и дернулся. И тогда Шон решил, что взять его на руки будет проще. И сделал это, осторожно подхватив под коленями.

– Отпусти! – приказал Ким.

– Ой, заткнись! – нетерпеливо одернул Шон, злясь на то, что даже сейчас Ким пытался отбрыкиваться. Казалось бы, совсем не та ситуация, но только не для Ронвуда. У этого принципиальность и вредность прет из всех щелей. – Нужно отвезти его в больницу и вызвать полицию, – обратился он к омеге.

– Нет! – тут же вскрикнул Ким, морщась и содрогаясь всем телом. Шон чувствовал, как тому непривычно беззащитное и зависимое положение. И был готов выслушивать в свой адрес что угодно, а после говорить, что больше никогда не позволит себе поднимать Кима, как омегу. Но сейчас ничто не заставит его выпустить истинного из рук.

– Ты что дурачок? Какая полиция? – торопливо выпалил омега, оглядываясь вокруг, подбирая что-то с земли: какие-то детали от разбитого телефона и сумку с Халком. – Здесь три трупа и изнасилованный гамма, хочешь загреметь надолго?

– Они не трупы, – на автомате заспорил Шон, покосившись на бессознательных альф. Они не могут просто уйти, это будет… неправильно.

– О… нет – трупы, – недобро усмехнулся омега. Он присел возле первого, чью голову Шон разбил о стену и приставил палец к вене на шее. – Раз, – следом он подошел ко второму, который вырубился с одного удара. Но тот совершенно точно дышал, Шон видел, как вздымалась грудь. Тогда омега крепко ухватил его за подбородок и резко дернул до глухого хруста. – Два.

Шон вздрогнул, глядя на это, и попятился. Черт! Он только что свернул парню шею! Просто взял и сделал это! Дыхание перехватило еще больше, когда пришло осознание – из одного Шон все же выбил дух. Убил человека… хоть и подонка, который напал и покалечил его истинного. Но, черт побери, Шон не считал себя вправе отнять чью-то жизнь. А вот этот омега – вполне.

– Что ты делаешь! Прекрати! – нервно воскликнул он, бездумно прижимая Кима сильнее, словно хотел уберечь от опасности, которая исходила от щуплого омежки с модельной фигуркой и красивым личиком.

Омега отмахнулся и с неприкрытым наслаждением вогнал большой осколок стекла в глаз лысому. Тот захрипел и задергался, изо рта полилась кровь, и через мгновение он затих.

– Ваня… – слабо выговорил Ким. Казалось, он и напуган происходящим, но совсем не удивлен. Его тело было горячим и нервно дрожало в руках Шона, то сильнее, то почти незаметно.

– Ким, прости! Это я виноват, – сбивчиво затараторил омега, стирая чужую кровь с пальцев. Он пошарил в кармане отыскивая собственный мобильник. – Я идиот, оставил тебя одного здесь. Нужно было давно все рассказать Альфе.

– Не смей! – испуганно зашипел Ким. Он дернулся, как бы хотел перехватить руку омеги, но тут же вскрикнул от боли и заскулил, лелея искалеченную кисть. – Ваня, нет! Не звони им!

– Что остается, Ким? Ты избитый, переломы, все там порвано. Тебя нужно в больницу!

– Ваня, найди через интернет подпольную клинику. Поедем туда, – чуть подумав, слабо проговорил Ким.

– Какая к хуям еще подпольная клиника, ты ебанулся? Тебе нужна нормальная медицинская помощь! – возмутился Шон, зарычав на них обоих. Они вообще как будто забыли о его существовании. Так, подставка под избитого Ронвуда.

– Тебя никто не спрашивает, – огрызнулся Ваня. Они еще удивляются, почему не любят русских. Да вот почему! – Напоминаю, изнасилованный гамма и три трупа. Хочешь объяснять полиции, как убил троих человек?

– Я не…

– Ты! – нагло и грубо настоял Ваня, недобро оскалившись. Но в следующую секунду его лицо поменялось, приняло ангельское и напуганное выражение. – Клянусь, офицер, я лично видел и чуть не умер от страха, – заикаясь и всхлипывая пролепетал он, видимо, то, какие собирался давать показания.

Шон оцепенел, чувствуя волну ужаса и отчаяния. И правда, он ведь легко теперь может попасть в тюрьму и очень надолго. Черт!

– Ванька, хватит! Ищи уже! – слабо рыкнул Ким и, как показалось Шону, чуть более доверчиво приник к нему. Или он просто вымотан и не хватает сил на протесты и сопротивления.

Подействовало. Это чудовище в омежьей шкуре стало отыскивать что-то в сети и отвлеклось от них.

– Ким, это глупо. Нас все равно найдут. Остались какие-то улики, – попытался убедить Шон, хотя и сам уже не был уверен. В нем боролись справедливость и первобытный страх оказаться пойманным.

– Ты же наверняка видел моего отца по телеку, – чуть заикаясь и то и дело болезненно втягивая воздух, произнес Ким. – Представляешь, что будет, если его сын окажется гаммой, выебанным в переулке. Да еще и с дополнениями в виде этих троих и Ваньки. Это прогремит на всю страну. Думаешь, я хочу подобной известности?

– Кто он вообще такой? – Шон указал взглядом в сторону паренька.

– Ты не хочешь знать, – слабо усмехнулся Ким из последних сил, потому что глаза у него закатились и он на пару мгновений потерял сознание.

– Нужна помощь. Изнасилование, – кротко проговорил Ваня в трубку и выслушал ответ.

Дальше все происходило для Шона словно в тумане. Он делал то, что велел омега, следовал за ним, они ехали, но Шон даже не запомнил дорогу. Все его существо было поглощено волнением за Кима и страхом потерять его, боязнью, что тот получил слишком серьезные повреждения, а в шарашкиной конторе им не смогут помочь.

========== 19. Немного Чарльза в бочке дегтя ==========

======== Девятнадцатая глава ========

========== Немного Чарльза в бочке дегтя ==========

Чем больше проходило времени, тем сильнее Шон убеждался, что совершил ошибку. Не стоило просто сбегать из переулка. В конце концов, право защиты истинного в Америке еще никто не отменял, и, что бы там ни было, Шон действовал в соответствии с этим – отгонял насильников от Кима. К тому же, спасти гамму – и вовсе святое и благородное дело. Вот только учитывая, в каком состоянии сейчас Ким, герой из Шона вышел хреновый. Но в тот момент, когда еще можно было принять правильное решение, рационализм отказал, а теперь уже поздно.

Первобытный ужас леденил душу Шона, когда он думал, что убил человека. Его драка с ублюдками яркими, но короткими вспышками повторялась в голове, и он едва ли не вздрагивал, вспоминая тот глухой хруст проломленного черепа. И на фоне всех этих внутренних переживаний не мог отделаться от насмешливого и твердого взгляда омежки. По спине бежали мурашки.

– Почему ты умеешь рычать? – чтобы разбавить повисшую в темной и мрачной комнате ожидания тишину, первым заговорил Шон. Казалось, если молчать, то парень еще хуже и опаснее. Шон не пытался отрицать, что боится его.

– У тебя мозги совсем от стресса размякли что ли? – живо отозвался Ваня. – Я – гамма, как и Ким. Но тебя наверное, больше интересует не мой рык, да? – он широко улыбнулся. Шон хотел бы, поддавшись жутким фантазиям, увидеть у него во рту острые треугольные зубы и раздвоенный язык. Но ничего подобного! Ровные и белые, очень красивые, как и их чертов обладатель.

– Не могу говорить об этом, – выдавил из себя Шон, покосившись на тонкие запястья и кисти Вани, которые недавно были в чужой крови.

– О, не переживай. Первый раз всегда так. Напьешься – и это пройдет, – почти наставническим тоном произнес Ваня и похлопал Шона по плечу.

– Не думаю… Не нужно было вас слушать. Вызвали бы полицию и…

– Если в тебе играет чувство справедливости или что это, я не знаю, то пойдешь и сдашься, когда Кима подлатают. Но нас нехер вмешивать. Мы вообще поехали сразу после бара трахаться, потому что у меня течка. А ты пошел и убил троих в переулке. Плохой мальчик. Наверное, проигрыш на чемпионате очень тебя расстроил.

– В это никто не поверит! В полиции не дураки работают! Они докопаются до правды и… – Шон не знал, что будет дальше. Часть его была согласна с тем, что не стоит афишировать случившееся с Кимом. Но тогда какое у него оправдание? Все так, как и сказал этот русский.

– Не будь глупеньким, альфа. Я все равно тебя перевру. И, в конечном итоге, я гамма. Мне ничего не будет. Ты встречал тюрьмы для универсального пола? – Ваня был таким спокойным и расслабленным: говорил, по мнению Шона, жуткие вещи, но даже не напрягался.

– Нет. И вот теперь мне это кажется упущением, – буркнул Шон. – Ты из Дельты? Или какой-нибудь русский шпион-разведчик?

– Ага, угадал. Сыграть на балалайке? Она у меня с собой, – засмеялся Ваня, подтянув ноги на стул и скрестив их.

– А твой медведь станцует? – Шон знал, что это уже давно не смешные и банальные шуточки. Но другие в голову не шли, а как-то отвлечься было необходимо.

– Нет. Медведь сегодня дома, охраняет ядерный реактор, – поддержал Ваня, похихикав, словно олицетворял свою фразу с кем-то реальным.

– Почему они так долго? – нервно спросил Шон скорее самого себя и встал, чтобы размять ноги.

Кима приняли двое замшелого вида альф, которые, по их словам, были врачами. Но больше походили на растаманов. На попытки Шона остаться с истинным, ему грубо заявили, что посторонним не место в операционной и он будет мешать и отвлекать всех. В принципе, справедливо. Вот только «операционной» они называли душную, темную комнату с несколькими желтыми лампами и железным столом для разделки мяса, покрытым то ли простыней, то ли скатертью. Туда и вогрузили Кима, после чего захлопнули дверь у Шона перед носом.

– Ну, видимо, потому что на Киме не было живого места, – пожал плечами Ваня. Но уже не так безразлично, как когда говорил о перспективе Шона загреметь по статье.

– Что у вас с ним?

Шон не мог сдерживать своего интереса. Он не знал, как события развернутся, но упускать Кима не собирался. И если этот Ваня его любовник, то это может стать большой проблемой.

– А как ты думаешь? – Ваня хитро улыбнулся. И хотя Шон знал, что он безжалостно убил двоих в переулке, все равно его лицо не было маньячным, а оставалось красивым и притягательным.

– Вы с ним спите? У вас чувства? – и отчего-то второе казалось еще более безнадежным вариантом, чем просто секс.

– Конечно! Мы вообще-то идеальная пара, – кивнул Ваня. Он не отрывал от Шона взгляда, следил за реакцией. Шон ощущал себя как на сложном экзамене. – Мы понимаем и чувствуем друг друга, взаимозаменяемы в постели, я храню его секреты и не выбалтываю их всем подряд.

– Мы с ним тоже понимали и чувствовали друг друга, – беспомощно буркнул Шон. На остальное ему было нечего ответить. Он до сих пор не знал, как загладить вину за тот случай после выпускного. – И я – его истинный, так что…

– Что? Думаешь, из-за этого на особых правах? – Ваня насмешливо выгнул бровь. – Он ненавидит тебя. Мы редко говорили о вас, но он всегда злился и ругался, не хотел вспоминать. Ты его обидел и потерял расположение.

– Тогда почему он не выбросил мою сумку и не удалил наши фотки? – огрызнулся Шон, цепляясь за это, как за спасательный круг. – Он вовсе меня не ненавидит! Обижен и не хочет признать, что скучает и все такое.

– Да? Ну попроси прощения, и завтра вы поженитесь. Еще скажи ему, что он должен родить тебе парочку детей. И тогда поженитесь уже сегодня, – продолжал потешаться Ваня. На него хотелось злиться, а лучше – отвесить подзатыльник. Но первое было сложно из-за его внешности, а второе – опасно.

Шон тихо рыкнул от досады. Ведь Ваня прав, можно обманывать себя сколько угодно, а Ким так и останется упрямым бараном, которого не переспоришь. Лишь путем долгого и незаметного воздействия удастся приблизиться на самую малость. Но далеко не факт, что он теперь на пушечный выстрел подпустит к себе Шона. Если учесть, как он от него бегал – совсем без шансов. Но… там, в переулке, он же позволил помочь, даже, казалось, успокоился немного на руках Шона, доверился ему.

Телефон Вани зазвонил и, когда тот вытащил его из кармана, Шон заметил фотографию Чарльза. Русский помедлил, качая головой, словно раздумывая, что и как будет врать. Потом на лице появилась совершенно неуместная в их ситуации счастливая улыбка, и он заговорил бодрым голосом.

– Привет, атэ! Ты получил наши фотки?

Шон завис. Ваня назвал Чарльза «анатэ»? Почему? Что за ерунда? Ведь он точно знал, что кроме Дерека и Майкла у Кима братьев нет.

– Да, мы посмотрели, – холодно и безэмоционально, отозвался Чарльз. У Вани был достаточно громкий динамик, Шон мог отлично разбирать каждое слово и детские вопли на заднем плане. Отчего-то перехватило дыхание, словно он соскучился не только по Киму, но и остальным Ронвудам. – Если медаль и правда золотая, то у нас неподалеку ломбард.

– Не беспокойся, он ее и так пропьет, – хохотнул Ваня. И Шон невольно улыбнулся, слушая их диалог. Чужой человек мог бы подумать, что Чарльз совсем не рад победе сына и злорадствует, намеренно обесценивает ее, говоря о продаже медали. Но на деле все не так, уж Шон точно знал. Самым явным проявлением любви и гордости было то, что Чарльз вообще позвонил, а не проигнорировал сообщение и не сделал вид, будто у него совсем нет никакого сына.

– Вы в гостинице? Или еще надеетесь какой-нибудь отвратительной выходкой опозорить отца?

– Нет, нет. Ким спит и храпит на всю комнату. Хотел ехать за каким-то омегой, говорил, теперь-то он точно ему даст. Но не смог – вырубился, – кажется, Ваня сочинял на ходу. Шон был рад, что в этот момент его не пихнули ногой, требуя имитировать храп.

– Стареет, – хмыкнул Чарльз.

– Слушай, он тут заявил, мол, такой крутой и всех победил, так что будет праздновать и кутить. Короче, он хочет свалить на каникулы путешествовать по Америке.

Шон напрягся. Это было очень похоже на отмазку, чтобы не показываться дома. Но подобный расклад мог плохо кончиться. Да и вообще, невозможно же всю жизнь скрывать! За пару недель травмы не заживут. Не проще ли сразу во всем признаться родителям?

– Вот как? Ну, знаешь, если он даст мне честное слово, что ноги его не будет в моем доме минимум две недели, то я даже готов проспонсировать поездку, – заявил Чарльз.

– О, здорово! А мы тогда вернемся к началу учебы, – обрадовался Ваня, что его обман прокатил.

– Нет. Ты вернешься послезавтра. Как и собирался.

– Но Киму будет скучно без меня, и я хотел тоже поехать, – жалким и почти скулящим голосом проговорил Ваня, будто выпрашивал конфетку.

В трубке повисла тишина, и Шон сам не знал почему, но насладился игрой мимики, которая случилась на лице Вани. С другой стороны, вот сейчас он опять, четко и ясно осознал – страх к Чарльзу был не случайным, а вполне себе обоснованным. Потому что если его пронзительное молчание так действует на человека, безжалостно убившего двоих парней три часа назад, то это неспроста!

– Ну… точнее, хорошо. Как скажешь, – пролепетал Ваня, не дождавшись никаких слов от Чарльза. – Но я все время буду грустным и много плакать, чтобы ты чувствовал, как я расстроен.

– Тогда я все время буду веселым и много тебя бить, чтобы не бесил слезами, – усмехнулся Чарльз. Нет! Против него нет контрприемов, он всегда остается победителем и добивается своего. На что Ваня рассчитывал?

– Ладно, ладно. Ты очень злой, анатэ, и меня не любишь.

– Рад, что мы это выяснили. Ким и МакКензи не передрались?

Шон невесело улыбнулся от мысли, что Чарльз не забыл его. Он кивнул Ване и жестом показал на свой нос.

– Ну слегка, – проговорил Ваня. – Ким ему нос разбил.

– Значит, все в порядке. Они много общались?

– Не очень. Ну, точнее, выпили вместе, а потом Ким умчался покорять омег, а МакКензи, я думаю, вообще педик.

Шон чуть не подавился и едва удержался, чтобы не закашляться. Ему вообще казалось подозрительным, что Чарльз им интересуется. А вдруг он тоже о чем-то догадывался, как и друзья Кима?

– Ладно, Ванька, с вами все ясно. Пусть Ким позвонит мне, когда очухается.

– Хорошо. Пока!

Связь прервалась, и Ваня резко выдохнул, запустив пальцы в волосы и растерянно глядя перед собой. Шон хотел воспользоваться состоянием русского и подколоть его, но дверь операционной открылась, и к ним вышел один из альф. Шон мигом забыл обо всем и кинулся к нему.

– Как Ким?

– Средне-паршиво, – врач закурил, осмотрев сперва Шона, потом Ваню. – Вы кто ему?

– Я – истинный, – выпалил Шон, стараясь заглянуть за спину альфы и увидеть Кима. Он поймал на себе странный взгляд и быстро добавил: – И это не я его так.

– Правая рука больше не восстановит прежнюю функциональность, – начал альфа, и от первой же новости нутро Шона сжалось. – Может быть, он сможет что-то ею делать, но, например, писать – нет. Нога будет болеть долго, там серьезный перелом и разрыв связок, повреждена мышца. Ушибы на лице и теле заживут, останется пара-тройка шрамов. По изнасилованию – все не совсем плохо. Если он, конечно, не залетел. Все-таки течка. Ну и… – он постучал себя указательным пальцем по лбу, как бы намекая, что события отразились на Киме не только физически, но и в его голове и мыслях.

– Спасибо, – смог выговорить Шон.

Он наконец увидел Кима. Того переложили на небольшой узкий, но прямой диванчик и укутали старым шерстяным пледом. Он закрывал лицо сгибом локтя здоровой руки и нервно вздрагивал. Жалость, любовь, раскаяние, нежность, желание, тоска, страх и боль – все перемешалось в Шоне. Похоже, так можно охарактеризовать полное смятение и растрепанные чувства. Прошлое было ужасным, а будущее – туманным. Он точно знал лишь одно: что хочет находиться рядом с Кимом, максимально долго и предельно близко. Не обращая на врача внимания, он прошел в комнату и сел на пол возле Кима, уткнулся лбом ему в бок и закрыл глаза, вдыхая болезненный, оттененный кровью, но самый важный и родной запах.

Прошло почти десять неподвижных минут, прежде чем здоровые пальцы Кима утонули в волосах Шона.

Комментарий к 19. Немного Чарльза в бочке дегтя

Ребятушки, случилось что-то странное, и новая глава после публикации не отразилась ни у кого в обновлениях. Пришлось перезалить. Спасибо всем, кто успел написать отзывы, жаль, что они удалились вместе с той главой.

========== 20. Любовное гнездышко ==========

======== Двадцатая глава ========

========== Любовное гнездышко ==========

Шон теперь ужасался своей наивности, которая всерьез граничила с глупостью. Как можно было позволить себе, даже ненадолго, поверить, что самое плохое позади? Да ведь и в фильмах отлично раскрыли эту тему: стоит сказать, что хуже не бывает, как начинается дождь и гроза, а герой внезапно оказывается посреди темного дремучего леса, по колено в вязкой грязи, окруженный маньяками.

Именно так Шон себя и чувствовал. Общая ситуация ухудшилась и не предоставляла никакого легкого и незамысловатого решения. Наоборот, к прежним проблемам, обидам и неприязни Кима к Шону добавилась и психологическая травма. Маньяки имелись тоже. Точнее, всего один. А сам Шон был по уши в грязи и вязнул в ней все глубже, как ни пытался выкарабкаться.

– Ты можешь временно снять жилье, пока не поправишься, – предложил Ваня. Он сидел за рулем старой серой хонды, которую угнал с парковки, недалеко от подпольной клиники. – Но лучше, если где-то в Рочестере, чтобы я мог подскочить.

– Нет, – морщась, качнул головой Ким. Он расположился сзади и старался не шевелиться. Он выглядел немногим лучше, чем до операции. Разве что больше не вымазан грязью и кровью. Но опухшее, разбитое лицо никуда не делось, как и неловкие движения и жесты. – Там куда ни плюнь – люди отца. Запалят. Не хочу.

– Не будь наивным. У Альфы везде агенты, и, если он захочет… – начал Ваня, но Ким быстро прервал его.

– Захочет что? Проверить, действительно ли я путешествую, или у него ни с того ни с сего появятся какие-то подозрения? Если ты не проболтаешься, он даже не подумает об этом.

– Ну знаешь. Если анатэ начнет на меня давить…

– Он не начнет. Они должны думать, что все хорошо и я просто куролешу.

Шон слушал их разговор невнимательно. Эти двое уже порядочно переругались на тему того, как поддерживать легенду и где Киму перебиваться, пока он не поправится. Вопроса, как он собирается прятать искалеченные руку и ногу, они старались избегать. Словно никто и правда не заинтересуется этим или не заметит. Шон опять посмотрел на кисть Кима в зеркало. Та была туго перевязана, а в ушах так и звучали слова врача – полностью она не восстановится.

– Слушай, я совсем забыл, что ты тут, – вдруг обратился Ваня к Шону, пихнув его пальцем под ребра. – А какого, кстати, хрена ты таскаешься за нами и не идешь домой?

– Я буду с Кимом, – сухо ответил Шон, покосившись на Кима и уже зная – тот начнет возмущаться.

– Хрен тебе по всей морде, МакКензи! Ты свалишь. И чем раньше, тем лучше, – слабо рыкнул Ким, забыв, как несколько раз на пару секунд позволял себе расслабиться в присутствии истинного.

– Нет, – тихо, но твердо ответил Шон.

– Могу помочь передумать, – с притворной улыбкой пролепетал Ваня.