Текст книги "Поперек горла (СИ)"

Автор книги: Erovin

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

– Что ты здесь делаешь? – послышался звонкий голос. Шон поднял голову и увидел Ваню, перевалившегося животом через перила на втором этаже.

– Где Ким? – прямо спросил его Шон. Этот прохвост должен знать, не мог же Ким остаться совсем один.

– Путешествует, – буркнул Ванька, с какой-то опаской покосившись на Чарльза и Ричарда. И, кажется, это не осталось ими незамеченным.

– Спустись-ка, – позвал Чарльз. – А ты тоже знал?

– Про то, что МакКензи педик и тащится по Киму, как удав по стекловате? Так он и не скрывал особо. Ким его послал, – быстро затараторил Ваня. Он говорил почти все слова неправильно, произнося буквы типично для русских – твердо и четко.

– Ванька, мне кажется, что ты и МакКензи о чем-то умалчиваете. И если вы не расскажете добровольно, мне придется аргументировать свой интерес, – неторопливо, но уже с нотками угрозы проговорил Чарльз.

– Зачем тебе понадобился Ким так внезапно? Что случилось между вами? – Ричард закурил прямо в комнате и присел на спинку дивана.

– Мы жили вместе несколько недель после чемпионата. А потом он сбежал, и теперь я не знаю где он, звонить бесполезно. Я, наверное, у него в черном списке… – Шон не успел договорить и отскочил подальше к стене, потому что Ричард резко поднялся и появилась серьезная угроза опять получить по лицу.

– Видимо, он не хочет тебя видеть. Вот и все, – поморщился Ричард, хотя было видно, он о чем-то напряженно думал, поглядывал на Ваню, следил за реакцией самого Шона, перекидывался взглядами с Чарльзом, словно разговаривая с ним мысленно.

– Черт! Да, конечно, он не хочет меня видеть! Он не признает ни нашей истинности, ни…

– Заткнись уже и провались сквозь землю! – оборвал Ваня, сделав страшные глаза, как бы намекая не заговариваться.

– Почему, когда я говорю тебе так, это не срабатывает? – резко спросил у Вани Чарльз, дернув его за ухо.

Шон мысленно метался от желания последовать совету Вани и затихнуть, не рассказывать ничего лишнего – к полной уверенности, что должен все открыть. Черт побери! Это родители Кима, видно, они переживают о нем, а эти двое их просто дурят! Но не это проблема, а то, что если бы Чарльз и Ричард знали, то, вероятно, ничего такого ужасного не стряслось бы после чемпионата. А, главное, что еще может случиться! Ведь Ким не способен защищать себя! Он один, неизвестно где! Ему нужна помощь! Нужен Шон, а если не он, то хотя бы его семья! Одни должны поддержать его, показать, что Ким не одинок, быть рядом с этим колючим куском принципов.

– Ким – гамма и после чемпионата его изнасиловали, – на одном дыхании, чуть ли не зажмурившись, выговорил Шон.

Он посмотрел сперва на Ричарда, потом на Чарльза, пытаясь предугадать их мысли и действия. На злобное шипение Ваньки Шону было плевать, главное понять, что думают родители на этот счет. Выражение лица Чарльза не изменилось, лишь кровь отлила от него, и он стал бледным, а взгляд – еще более колючим. Ричард несколько раз судорожно сжал и разжал кулаки, а потом потянулся к сигаретам, нервно закуривая снова. Они оба молчали и смотрели больше друг на друга, чем на Шона или Ваню. Но в этой тишине, казалось, было больше, чем в любых словах.

========== 23. Начало конца через 3… 2… ==========

======== Двадцать третья глава ========

========== Начало конца через 3… 2… ==========

Шон чувствовал себя зрителем высокорейтингового ток-шоу и был рад, что его не вынуждают становиться участником. После недолгой заминки Ронвуды принялись очень громко и эмоционально выяснять отношения и решать, кто больше всех виноват и что ему за это будет. Ваня быстро сориентировался в ситуации – и попытался незаметно слинять с кухни, но Чарльз ухватил его за ухо, как несмышленого щенка, притянул к себе и сильно встряхнул, вызывая болезненный скулеж. Шон испытывал некое торжество, глядя на это: он так и знал – против Чарльза нет приемов и контрмер.

– Ты знал, маленькая дрянь, и помалкивал в тряпочку, – прошипел он, с угрозой заглядывая в глаза Ваньке. – Навешал лапши на уши и радовался, что мы все схавали, так?

– Ким просил не рассказывать! – попытался оправдаться Ваня, но, кажется, только сильнее злил этим старших Ронвудов.

– И что? Не тот случай, чтобы идти на поводу его капризов! – встал на сторону супруга Ричард.

– А то! Вроде как, знать пол своего ребенка – обязанность родителей! – решил использовать другую тактику страдалец, приподнимаясь на цыпочках, чтобы вовсе не остаться одноухим, что ему вполне грозило. – Причем здесь я?

– Вот как ты запел? – Чарльз отпустил его и пошарил по кухне взглядом, видимо, в поисках чего-то посерьезнее собственных ногтей.

– Ты знаешь, кто это сделал с Кимом? Узнать их сможешь? – сменил тему Ричард, мимолетно отводя руку Чарльза от разделочного ножа, к которому тот потянулся. Ясное дело: отцу важно поквитаться с ублюдками, которые так обошлись с его сыном. Вот только с этим он опоздал.

– Я не спрашивал их имена! – Ваня отбежал подальше к двери, готовый в любой момент слинять.

– Они мертвы, – тихо проговорил Шон, с ужасом и тянущим чувством в груди вспоминая, как они уходили из переулка, оставив там три трупа. Его до сих пор терзала вина за убитого им альфу и за то, что он позволил Ваньке прикончить остальных.

– Хоть это радует! – шикнул Чарльз.

Похоже, Шон был единственным из присутствующих, кого волновала мораль и дозволенность отнять чью-то жизнь. Он не удивится, если Ронвуды жрут на обед младенцев, а на ужин – сердца девственников.

– Ты убрал там за собой или все бросил? – резко уточнил Ричард, отыскивая в мобильнике чей-то номер телефона. Он то расхаживал по кухне туда-сюда, то останавливался, чтобы не дать Чарльзу прикончить Ваню, то хлопал себя по карманам в поисках пачки сигарет, забыв, что одна и так дымится у него в уголке губ. Но при этом он не выглядел растерянным – наоборот, казалось, у него в голове ведется такая напряженная и быстрая работа, что он просто забывает на время о настоящем мире.

– Убрал, конечно! Я же не идиот!

– Еще какой! – буркнул Чарльз.

– Иди к себе, и чтобы я тебя не видел, – рыкнул на Ваню Ричард, и тот не заставил себя просить дважды.

Шон слегка поежился, понимая, что теперь-то все внимание Ронвудов будет приковано к нему. Пришла очередь Шона получать шишки.

– Роби, привет! – нетерпеливо заговорил Ричард, когда на его звонок ответили. – Мне нужно срочно найти Кима. Нет, не путешествует. Я тебе после все расскажу. Пусть твои ребята его отыщут и привезут ко мне.

– Почему мы не можем просто позвонить ему и сказать, чтобы ехал домой? – возмутился Чарльз, когда Ричард положил трубку. Он отыскал в одном из ящичков весьма недвусмысленный набор и теперь ловко и умело мастерил самокрутку. Его лицо все еще оставалось бледным, но первый шок и растерянность уже уступили место обычной холодности.

– Потому что тогда он спрячется, и найти его быстро не получится, – язвительно-колким тоном пояснил Ричард. – Он, по-твоему, просто так столько времени скрывал?

– Зачем вообще было делать из этого тайну?

– Ким хочет оставаться альфой, – тихо и заученно произнес Шон, испытывая безысходность и жуткую подавленность. Ким не поблагодарит за то, что на этот раз Шон сдал его родителям. История повторялась и набирала обороты. – Он не признает того, что гамма. Он боялся вашего разочарования.

– Да уж! Охуенно! Теперь расскажи-ка мне все нормально, МакКензи. Когда ты узнал? Что между вами было? Почему, ебаный ты уродец, не защитил его? Какого хрена тебе не хватило мозгов рассказать Чарльзу? – с каждым словом Ричард распалялся сильнее.

– Узнал вскоре после той нашей драки. Мы дружили и занимались сексом. Я любил его, а Ким ненавидел меня, себя во время течек и нашу истинность. Он бегал от меня все время и после чемпионата тоже. Его организм среагировал на мое присутствие, началась течка, он сбежал, а когда я нашел его…

– Почему ты не отвез его в больницу? В каком он вообще сейчас состоянии? – напирал Ричард. Он выглядел грозно и, когда расстояние между ним и Шоном сокращалось, казалось, он вот-вот набросится на него и прикончит. А Чарльз с удовольствием поучаствует в этой расправе. Тут можно не сомневаться.

– Ким не хотел. Говорил, это плохо повлияет на вас, и все на свете узнают правду о нем. Мы были в подпольной клинике… – Шон бессознательно сделал шаг назад. Его лицо уже познакомилось с ударом Ричарда, и желание повторить не появлялось.

– В подпольной, блять, клинике?!

– Да. Его там подлатали, зашили порезы и вправили кости… Тогда ему было очень плохо, психологически тоже. Но потом он пришел в норму, мы жили на съемной квартире…

– Мне одному это напоминает какую-то тупорылую многоходовочку двух умственно отсталых? – резко спросил Чарльз, выхватывая сигарету прямо из губ Ричарда и заменяя ее такой же самокруткой, которую курил он.

– Нет, троих. Там же еще Ванька был, – поправил его Ричард.

Шон на секунду зажмурился, мечтая, как и советовал Ваня, провалиться сквозь землю. Он с самого начала знал, что виноват. И часто думал, что давно должен был все рассказать Чарльзу. Не друзьям, что было сущим идиотизмом, а именно анатэ Кима, который мог повлиять на него и от которого тот так просто не мог сбежать. Шону только и оставалось, что испытывать чувство раскаяния, вины и досады. Тем не менее, их негодование понятно и, вроде, они еще адекватно держались. По крайней мере, не бегали из угла в угол, хватаясь за голову и вопя, что это конец света, как было с Филиппом, когда он узнал об истинности сына с гаммой. Чарльза и Ричарда вообще интересовал не пол сына, а то, почему он скрывал и где теперь. Ясное дело – настолько не доверять собственным родителям! Да и Ванька прав, они должны были знать! Как вообще можно пропустить такое?

****

Курить в доме, как это делали Чарльз и Ричард, у Шона не хватило наглости, и он вышел на задний двор, рассматривая плетеные кресла, но еще больше – узоры на аккуратно свернутых пледах, висевших на спинках. Ожидание и неизвестность его пугали, каждый вдох обжигал затылок, и пальцы на руках подрагивали. Это было особенно заметно, когда он пытался прикурить, а спички ломались и то и дело гасли. Когда он все же затянулся, и такой необходимый сейчас горький дым заполнил легкие, пришло решение позвонить Мелу и рассказать ему. Тем более, Шон знал – друг ждет новостей.

– Ну что там? Расскажи мне быстро! – первым выпалил Мел, почти сразу же взяв трубку. – Ты нашел его?

– Я нашел его родителей, – невесело проговорил Шон. – Кима здесь нет. Ваня сочинил какую-то легенду, так что его и не искали особо. В общем… я все им рассказал. Про истинность и то, что он гамма, и про изнасилование тоже.

– Ебать-целовать! Слу-ушай! Может, собрать пресс-конференцию? Не хочешь выступить с заявлением в прямом эфире на национальном канале после вечерних новостей? Я попрошу отца, он поможет все устроить!

– Что я должен был делать? – вспылил Шон. – Я понятия не имею, теперь где Ким! У меня только этот адрес был, а его нет! А родителям что я бы сказал? Вот просто надо его найти, не могу объяснить, почему!

– Хер знает, – хмыкнул Мел. – Мож, как-то дозированно им выдавать информацию, а не все сразу?

– Я не рассказал про случай после выпускного, – буркнул Шон.

– Конечно, потому что в его поле, истинности и изнасиловании ты не виноват.

– Имеешь в виду, я прикрыл свой зад, а его просто сдал, или что? – сердито спросил Шон, жалея уже, что позвонил Мелу. Вообще-то, он рассчитывал на поддержку, а не на эту вот хренотень.

– То, что ты второй раз обещаешь никому ничего не говорить, и потом такой: а хотите секретик! Ума не приложу, как ты после этого планируешь с ним мириться, если он даже за первый косяк тебя не простил.

– Я понятия не имею! Я не знаю, что мне делать, и вообще… – Шон задыхался от переизбытка эмоций и не находил слов. Конечно, Мел прав. Ким ни за что не забудет такого предательства. Сперва Шон рассказал все его друзьям, теперь – родителям. Да он в жизни не оттает! – Даже если он меня уебет по башке кочергой, хрен с ним. Главное, что он не будет один таскаться неизвестно где. Он не выздоровел до конца, и с ним может случиться еще какая-то беда…

– Это очень трогательно, что ты так говоришь и даже похвально, – усмехнулся Мел. – Но я на твоем месте попрятал бы ударные предметы.

– Спасибо за совет, – язвительно огрызнулся Шон. – Но у них все равно останутся колюще-режущие.

– Всегда пожалуйста. Обращайся еще.

Шон поморщился и скинул вызов. Ситуация сложилась – полный отстой. И Шон, как ни старался, не мог придумать, как повернуть все в менее напряженное русло. Ему казалось, что это вообще невозможно.

Шон отвлекся, заметив движение слева от себя, и, скосив глаза, понял – это Ваня вылез из своей комнаты через окно и спускался теперь вниз по дереву. Вот ведь неугомонный парень!

– Ты уже придумал, что скажешь, когда Ким будет здесь? – язвительно спросил он, ухмыляясь.

– Скажу, что это ты все выболтал, – не остался в долгу Шон. Ваня не раздражал его, но добавлял неприятных мыслей, ведь с ним Ким и правда был счастливее.

– Кто тебе поверит, трепло! – отмахнулся Ваня, усаживаясь в плетеное кресло и укутываясь до самого носа в узорчатый плед.

– Хочешь, могу рассказать им ещё и том, что ты спал с Кимом, – Шон кивнул в сторону кухни, где по прежнему выясняли отношения Ронвуды. Что, впрочем, не мешало Чарльзу подкладывать Ричарду на тарелку обед, а тому – уплетать за обе щеки. Вообще-то странно, что он может есть в такой ситуации. – Как думаешь, они оценят?

– Пф-ф! У тебя кишка тонка меня запугивать. Пострашней видал! – отмахнулся Ваня.

– Не сомневаюсь, – кивнул Шон. – Ким… говорил когда-нибудь обо мне? – нерешительно спросил он. Понятно, что русский мог начать иронизировать или подкалывать его, но Шон хотел знать, потому что слова Кима попросту не сочетались с действиями, фотографиями в телефоне и такой привязанности к вещи Шона.

– Иногда. В основном, как сильно тебя ненавидит.

– Он и правда ненавидит?

– Нет, не думаю. Точнее, теперь-то точно будет, – со смешком поправился Ваня. – Но до этого он, вроде как, скучал по тебе и злился на себя за это. Но ничего не мог поделать.

– Он сказал, что принимал какие-то таблетки, – припомнил Шон. Он уже и так знал, что они не имели общего с их истинностью, но тогда что это за препараты?

– Блокаторы, чтобы выключать течки, – пояснил Ваня. – У него сбился график. Наверное, из-за разлуки с истинным. Такое, вроде, бывает. Но его частенько накрывало, когда он много думал о тебе или говорил. Тогда приходилось жрать пилюли, чтобы не рассекретиться.

– Я не понимаю, как Ричард и Чарльз могли не замечать, – тихо признался Шон.

– Ты видишь, потому что знаешь, – пожал плечами Ваня. – Не знал бы, что я тоже гамма, поверил бы одному внешнему виду?

Шон отрицательно мотнул головой. Нет, этот негодяй мог похвастаться красивой и тонкой фигуркой и мягкими чертами лица. Если бы только не его рык, на который анатомически омеги не способны. Да и Ким не имел во внешности никаких намеков на омежность.

– Ну это ладно. Но блин, они ходили с ним к врачам на всякие обследования и прочее, неужели никто не заметил? – не отступал Шон.

– А тебе когда-нибудь делали УЗИ, просто чтобы проверить, не спряталась ли где-то рецессивная матка? Детские кашель и сопли не могут стать причиной для подозрений такого рода. К тому же, Ким и его братья нечасто болеют. Дети истинных всегда крепкие и здоровые. А уж этих-то – и подавно, – он посмотрел в кухню на Ронвудов.

Чарльз курил, присев на край стола, и лениво перебирал черные с сединой волосы Ричарда. А тот опять говорил с кем-то по телефону. Может быть, Кима уже нашли и скоро привезут сюда? Шон не был уверен, что морально готов к их встрече и тому потоку ненависти и недовольства, которые Ким выльет на него при первой же возможности. Но других вариантов не имелось: уехать он не мог, поверить, что все сложится хорошо, – тоже. Оставалось только сидеть и ждать.

========== 24. Лайфхак для садоводов ==========

======== Двадцать четвертая глава ========

========== Лайфхак для садоводов ==========

Люди Ричарда сработали на отлично и уже через три часа сообщили, что нашли Кима. Он оказался в Орегоне: ошивался в каком-то хостеле и, судя по словам агентов, был не в лучшем состоянии. Шон мог только предполагать, что это значит. Киму стало хуже? Он болеет? Что-то еще случилось? Или просто нажрался или обкурился? На фоне всего остального это оказалось бы сущими пустяками. Но таких подробностей никто Шону не уточнял. Он вообще поражался, как Ронвуды до сих пор не вышвырнули его за высокий забор. Но Чарльз и Ричард, кажется, решили устроить им с Кимом очную ставку.

– Анатэ… я есть хочу, – жалобно пропищал Ваня, усевшись на пол второго этажа у ограждения и глядя сквозь балки вниз.

– Пожуй свои шнурки, – отмахнулся Чарльз, расположившись в кресле и закинув ноги на колени Ричарда. Он с кем-то переписывался через телефон и не отвлекался на скулеж Вани, который старался осторожно привлечь к себе внимание, но не вызвать при этом гнев.

Он выглядел таким ребенком – нашкодившим и пугливым на фоне Ронвудов – кусал губы и строил обиженные гримасы. Что, впрочем, никого не трогало.

– Эм… а где Дерек и Майкл? – вдруг вспомнил о младших братьях Кима Шон. И правда, если бы они были дома, давно показались бы, уж Майки, этот мелкий пират, – точно. Наверняка за два года он стал еще наглее.

– В школе, – без эмоций отозвался Чарльз. Он был бы рад, если бы часть его детей просто исчезла в один день. Интересно, он и правда переживает о Киме, или первый шок от новостей прошел, и теперь он сидит на кулинарном форуме, где обменивается рецептами с другими омегами? По его виду не скажешь, будто он взволнован. Скорее, будто сейчас уснет. – Кстати, их нужно забрать, – он пихнул Ричарда пяткой в бок, чтобы обозначить, к кому именно обращается.

– Я так и не понял, почему они не могут ездить на школьном автобусе, – лениво проговорил Ричард, потирая ребра.

– Потому что порядочные родители сами забирают детей в младшей школе, – язвительно пояснил Чарльз, усмехнувшись, словно припоминал какой-то их давний разговор на эту тему.

– А еще порядочные родители знают пол своих детей, – тихо и сердито прошипел со второго этажа Ванька, припав к ограждению лбом.

– Я, кажется, сказал, что не хочу тебя видеть, – рыкнул Ричард, не оборачиваясь к нему.

– Ты меня и не видишь.

– А то, что и слышать – тем более, требует отдельного уточнения?

– Я умру с голоду, злой альфа!

– Вот было бы славно, – мечтательно хмыкнул Чарльз. – Ладно, езжай за Майки и Дереком, а потом я, может быть, покормлю тебя, – смилостивился он и поднялся, разминая спину, вытянув руки вверх и слегка нагибаясь то влево, то вправо.

Шон заметил, как хищно Ричард уцепился взглядом за узкую полоску кожи на животе Чарльза между джинсами и задравшейся рубашкой. Ваня, радостный, что на него больше не сердятся, а если и не простили окончательно, то, по крайней мере, не планируют морить голодом, вприпрыжку слетел по лестнице и направился к двери. Шон проводил его взглядом и поразился, как забавно смотрится его тонкая фигурка, экстракороткие шортики и широкая цветастая футболка на фоне громадного пикапа Ричарда. Странно, что Ваня вообще доставал до педалей. Хотя… такой, как он, достанет до чего и кого угодно.

Чарльз ушел на кухню, откуда вскоре запахло вкусной едой, и начал греметь там посудой, напевая какую-то песенку. Шон тяжело вздохнул. Оставшись наедине с Ричардом, он хотел спросить его о чем-то, благо вопросов роилась целая куча в голове. Но, хотя отец Кима производил впечатление адекватного человека, внутренний страх мешал Шону начать этот разговор. Он несколько раз открывал, а потом закрывал рот, глотая слова вместо того, чтобы произнести их.

– Какой-то ты нерешительный, МакКензи, – усмехнулся Ричард, глянув на него. – Может, в этом твоя проблема?

– Я всегда думал, моя проблема в том, что мой истинный – ваш сын. И с каждой нашей с ним встречей все усукабляется. На этот раз он точно меня убьет, – невесело произнес Шон, благодарный, что Ричард заговорил первым.

– Хорошее слово, нужно запомнить.

– Может, совет какой дадите? – осмелев на мгновение, выпалил Шон.

– Хочешь, чтобы я учил тебя, как подкатить к моему сыну? – Ричард насмешливо выгнул бровь. Он потянулся к пепельнице на столе и поставил ее на подлокотник, закурил.

– У вас тоже реализованная истинность. Вы понимаете нас… наверное. Ну, только Чарльз вас не ненавидит, как Ким меня, – грустно добавил Шон.

– С чего это ты взял? – крикнул с кухни Чарльз, который, оказывается, все отлично слышал. Ричард резко обернулся к нему, клацнув зубами и широко улыбнувшись, а омега ответил дерзкой и колючей ухмылкой.

– Не знаю я, МакКензи, чем тебе помочь. Мне сперва нужно поговорить с сыном, – отозвался Ричард, когда закончил посылать всякие невербальные знаки Чарльзу. Точнее, когда тот отвернулся и перестал обращать на него внимание.

Шон заметил мимолетный порыв Ричарда подняться и пойти к нему, но, видимо, ситуация была все же неподходящей для развития этой игры. Шон вдруг задумался, сколько им лет. Ведь Киму – двадцать, а его родители не выглядели так, словно у них могут быть дети старше Майки. Впрочем, если понаблюдать за их поведением между собой, странно, что они вообще завели не собаку, потому что буквально просвечивалась их повернутость друг на друге – в каждом жесте и взгляде. Шон знал, что это такое, чувствовал на собственной шкуре, каково это: любая мысль или действие, любое событие ассоциировать с одним человеком.

– Кстати, вот и он, – тихо проговорил Чарльз, глядя через окно кухни на улицу.

Шон тут же вскочил с места и замер. Сердце остановилось, сделало сальто в груди и заколотилось с новой силой. Казалось, он отлично чувствует волнение Кима, которого силком привезли домой. Скорее всего, он уже догадался, почему, и накрутил себя насчет Шона по дороге. Нужно беречь нос… Кончики пальцев онемели, а по коже бегали мурашки, наглядно демонстрируя, как сильно Шон боится этой встречи, но одновременно и ждет ее.

Теперь стало видно и то, как преобразились Чарльз и Ричард. Пока сын находился далеко, они изображали спокойствие и безмятежность. И, отчасти, Шону было приятно видеть эти изменения, осознавать – родители Кима любят его, хоть и кажутся отвязными подонками. Чарльз держался молодцом. Только чересчур долго и интенсивно размешивал что-то в чашке, легонько и мерно постукивая. Его лицо то становилось строгим и холодным, то наоборот – рассерженным, янтарные глаза сверкали и губы дергались от беззвучного шипения. Словно он не мог решить, какую тактику поведения лучше выбрать. Ричард поднялся с дивана и потушил недокуренную сигарету. Он нервно повел плечами и рыкнул себе под нос, прохрустел по очереди пальцами на руках. Его волнение было заметно сильнее, хотя на все про все у Шона и было только пару секунд, пока Ким не показался в дверях.

Немая сцена длилась мгновение. Но Ким успел поймать взгляд Шона и оскалиться, уже привычно именно так приветствуя его. Он похудел и был уставшим, не выспавшимся. Отсутствие стряпни Шона и ночевка в отстойных хостелах дали о себе знать. Сомнительно, что Ким питался чем-то, кроме уличной еды все это время. Он откинул на пол сумку с Халком и опасливо покосился на Ричарда, который тут же направился к нему. Шон затаил дыхание, ожидая, что же будет.

– Выглядишь паршиво, – резюмировал Ричард, потянувшись, чтобы взять больную кисть Кима. Тот на кой-то черт снял с нее тугую повязку, и зрелище представилось жуткое: искалеченные, кривые пальцы, застывшие в полусогнутом состоянии, и изорванная, шитая-перешитая кожа с воспаленными шрамами. – Я так понимаю, пользоваться ты ей больше не планируешь?

– Просто еще не зажила до конца. Все нормально, – тихо отозвался Ким. Он не обращал внимания на манипуляции отца с рукой, явно ожидая от него слов и действий на другой счет.

– Да, вижу. А как заживет окончательно, станет полноценной садовой грабелькой. Можно будет грядки рыхлить, – не унимался Ричард, подняв кисть Кима и сделав ею несколько движений в воздухе, имитируя занятие садоводством. – Чувствительности ведь нет никакой, так?

Шон заметил, как осторожно и бережно Ричард на самом деле обращается с рукой Кима, хоть и говорит чушь и делает ерунду, но не сжимает, не дергает.

– Меня приволокли, чтобы поговорить о моей руке? – нервно спросил Ким. Он был бы рад не затрагивать остальные темы, но знал, все равно придется, и не хотел откладывать неприятный момент. На Шона он старался не смотреть, делая вид, что того вовсе не существует.

– Ну нет! Шон сказал, у тебя и с ногой полная хрень, – качнул головой Ричард, опуская взгляд и стараясь определить, который голеностоп был травмирован.

– Что еще сказал МакКензи? – резко рыкнул Ким. Было заметно, что скоро он сорвется и эмоции выплеснутся, но пока еще сдерживался. – Обсудим это, а не всякую ерунду!

– Не думаю, что сейчас подходящее время, чтобы разговаривать о светлых, бесконечных и сопливых чувствах МакКензи к тебе, – отмахнулся Ричард. Он потянул Кима в дом, дальше с порога, но тот упрямился и стоял как вкопанный, хмурясь и кусая губы. Шону было неимоверно жаль его, хотелось помочь, защитить от всех переживаний, но лучшее, что он мог сейчас сделать, это заткнуться в тряпочку и не мешать.

– Я не об этом говорю… Он ведь сказал и то, что я… – Ким затих, не договорив до конца. Ему, похоже, было очень жутко озвучить такое при родителях. Он потупил взгляд и принялся теребить край куртки здоровой рукой.

Ричард чуть склонил голову и заглянул сыну в глаза, словно пытался пробраться в его черепушку и прочесть мысли. Он продолжал легонько, успокаивающе поглаживать большим пальцем кисть Кима, но тот, разумеется, не мог этого чувствовать. Молчание прервал Чарльз, сердито фыркнув и отбросив от себя надоевшую ложку.

– Он всерьез считает, что нас очень трогает и расстраивает известие о том, что он – гамма, – сухо процедил он, обращаясь к Ричарду, но прожигая взглядом Кима. Шон поежился, чувствуя приближение самого неприятного. Ким вздрогнул, как от мелкого разряда тока, когда Чарльз произнес все это – и особенно последнее слово. Он интуитивно подался назад к двери, но Ричард не отпустил.

– Что ж, могу тебя поздравить, – едко бросил он Чарльзу. – Полюбуйся на венец своего воспитания!

– О! Это все благодаря тебе! – не остался в долгу омега. – Только потому, что ты все время был рядом с нами и каждую минуту заботился и защищал, как и положено альфе, – с каждым следующим словом его голос становился тверже, и металл в нем слышался отчетливее. – МакКензи тоже молодец, постарался со своей стороны, чтобы Ким мог чувствовать себя уверенно и спокойно.

– То есть, я и МакКензи подонки, а ты и наш сын-баран – молодцы?

– Да-да, именно так. Я и Ким – просто жертвы обстоятельств и истинности! – заявил Чарльз. Шон на секундочку поверил, будто не все у них так уж гладко, как кажется. Это дало ему надежду, что и он с Кимом сможет перебороть все случившееся и наладить общее будущее.

– Папа, – тихо позвал Ким, поднимая, но сразу же и отводя взгляд. Видимо, именно отец был тем, кто, по его мнению, больше всех должен разочароваться и объявить, что гамма ему не сын.

– Кими, какой же ты упрямый идиот!

Ричард притянул его к себе, но не обнял, а коснулся жесткой даже на вид черной щетиной лица Кима, потерся щекой о щеку и тихо заурчал. Шону показалось, он немедленно должен исчезнуть, потому что попросту не имеет права видеть это, слышать. Слишком все происходящее было интимно, близко, пропитано родительской нежностью и любовью. Ким расслабился и приник к отцу в ответ, тоже доверчиво заурчал, сперва тихо, несмело, но после все громче, пряча лицо на груди Ричарда и сжимая здоровой рукой рубашку на его спине.

========== 25. Если истинность причиняет боль… ==========

======== Двадцать пятая глава ========

========== Если истинность причиняет боль… ==========

Шон помнил, что еще два года назад, когда только познакомился с братьями Кима, сразу же мысленно прозвал Майки пиратом. Взбалмошный и неугомонный ребенок с громким, задорным смехом и борзоватой улыбкой. Он казался умнее своих сверстников, а главное, производил некое особое впечатление, которое Шон не мог объяснить. Словно внушал уверенность, что оставит свой след, будто родился не просто для того, чтобы быть, а для определенной цели, которую он уже осознал, а все остальные – нет. Шон не мог четко сформулировать свои мысли на этот счет, но теперь, увидев Майки снова, уверенности в этой мысли прибавилось. А заодно он стал еще больше похож на пирата. Ваня привез его с подбитым глазом и в черной бандане с белым черепом. Вся обстановка, сложившаяся в доме, не располагала к веселью, но Шон не мог сдержать улыбки, глядя на мальчишку.

– А я тебя помню, – прищурив больной глаз еще сильнее, тут же заявил Майки, бросив свой рюкзак у двери и обходя вокруг Шона. Он внимательно его осматривал и как-то странно улыбался.

– Это для меня большая честь, – пошутил Шон, потянувшись, чтобы потрепать Майки по голове, но тот отбил руку и зашипел, сморщив нос, почти как взрослый, злой и вспыльчивый омега. Да уж! Норова ему не занимать!

– За нежные прикосновения и объятия у нас в семье отвечает Дерек, – насмешливо проговорил Майк, кивнув в сторону среднего из детей Ронвудов. Тот стоял возле Чарльза, прижавшись к нему, и с опаской переводил взгляд с Шона на Кима и обратно. Шон не был уверен в том, сколько ему лет: десять или чуть больше, но уже сейчас было ясно, что он вырастет очень красивым и альфы будут бегать за ним толпами. Бедолаги.

– Кто подбил тебе глаз? – недовольно спросил Ричард, оглянувшись на Ваню, словно тот должен знать ответ. – Опять с кем-то подрался? Меня вызывают в школу?

– Нет, уже не вызывают, – прыснул Ваня, тоже медленно, но неотвратимо приближаясь к Чарльзу, который обещал его покормить и, вроде, сейчас настроен вполне мирно – он лениво перебирал длинные каштановые волосы Дерека и наблюдал за возмущениями Ричарда. – Учитель сказал, Майкла хотят исключить, потому что он – неуправляемый.

– А вот нечего мной управлять пытаться! – насупился Майкл.

– Эй! – Ричард сердито рыкнул и все же отступил от Кима, то и дело поглядывая на него, чтобы не сбежал. – Тебе шесть лет! Ты – четверть человека! Ты должен слушаться! Где это видано, чтобы омегу из начальной школы хотели выпереть?

– Я вырасту и стану альфой!

Шон усмехнулся тому, что своей мечты Майки не поменял. Хотя в свете последних новостей вряд ли родители Кима рады подобное слышать. Слишком много их детей так или иначе имеют проблемы с полом.