Текст книги "Поперек горла (СИ)"

Автор книги: Erovin

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

Шон остался на пороге, выдохнув только когда анатэ Ронвуда скрылся в кухне, и быстро мысленно повторял: «Он ушел, он ушел».

Ронвуд сбежал по лестнице, но, стоило ему увидеть Шона, лицо переменилось и стало хмурым, недружелюбным. Он зло окинул его взглядом и приблизился.

– Ты чего приперся, урод? – тихо рыкнул он, оглядываясь на кухню, откуда доносились радио и голоса его анатэ и младшего брата.

– Он пиздец жуткий, – только и смог вымолвить Шон, так же следя, не появится ли убийственный взгляд в дверном проеме.

– Кто? – непонимающе переспросил Ронвуд, который настроился на перепалку, но откровенное заявление Шона сбило его с толку.

– Анатэ твой, – резко шепнул Шон. – Он посмотрел на меня так, словно собирался порезать на куски и приготовить в жаровне.

– У нас нет жаровни, – усмехнулся Ронвуд. Его явно позабавила такая реакция.

– Ну, если только это может помешать… – фыркнул Шон, немного приходя в себя и вспоминая, что думал, что Ронвуда порезали в канаве или он перебился в грязном борделе. – Где ты вообще провел течку?

– Заткнись! – тут же зашипел Ронвуд, зажав ему рот ладонью и затравленно оглядываясь по сторонам. Как раз в этот момент его анатэ выглянул из кухни.

– Мы не деремся! – сдавленно из-за зажатого рта, выпалил Шон.

– Мы поднимаемся ко мне.

Ронвуд грубо потянул Шона за собой, и скоро они оказались в логове беспорядка и хаоса. Комната представляла настоящую свалку, все было вперемешку: одежда, учебники, иногда с недоеденной едой посуда, просто мусор, типа упаковок чипсов и журналов.

– У тебя здесь очень уютно, – хохотнул Шон, разглядывая голого омегу на одной из обложек. Отчего-то ему было интересно узнать, где живет Ронвуд. Как, впрочем, и увидеть его целым и не подавленным депрессией. Выглядел он, конечно, неважно: синяки под глазами и впалые щеки, но рычал, толкался, а значит, уже все в норме.

– Еще раз спрашиваю: какого хрена ты сюда приперся?

– С кем ты провел течку? – нагло спросил Шон, стараясь разобрать в его запахе какую-то подсказку. Но ничего не чувствовал. Ронвуд словно вообще не пах.

– Не твое собачье дело!

– А вот и мое! – заупрямился Шон, сам не понимая, чего он привязался к этому паршивцу. Ну ясное дело – чувство вины за то, что произошло в раздевалке. Но Ронвуд, похоже, непробиваемый, и его это не беспокоит.

– А вот с хуя ли? – агрессивно рыкнул Ким. – Ты что там возомнил? Или не дождешься возмездия? Хочешь, чтобы я тебе дружка укоротил?

– Классно храбришься, очень правдоподобно, – оскалился Шон. – Чего ж в раздевалке не был таким смелым?

В следующую секунду запрет на драки в доме был нарушен, и Шон получил то, зачем и пришел – Ронвуд опять припечатал его по носу. Да так крепко, что Шон пошатнулся, споткнулся обо что-то на полу и полетел вниз. Ронвуд не торопился добивать, но дышал тяжело и часто, глядя с гневом и презрением. Шон поморщился от боли, к тому же и в позвоночник что-то впилось. Он нетерпеливо вытащил из-под себя странное устройство, которое вдруг принялось дико пищать и соскочило с руки, хаотично перемещаясь по комнате, не прекращая при этом издавать жуткий звук.

– Вот сука! Лови эту дрянь! Она не заткнется! – рыкнул Ронвуд, кидаясь вдогонку за неведомой хренью. Помедлив секунду, Шон пришел в себя и решил спасти собственные барабанные перепонки от разрыва.

Они носились как два идиота, спотыкаясь о разбросанные вещи и мебель, переругиваясь и рыча. Но мелкая шустрая тварь никак не давалась в руки.

– Ауч! Мое колено! – поморщился Шон, со всего маху ударившись о шкаф, но тут же забыл об этом, когда будильник, как он уже догадался, прокатился мимо. Он неловко прыгнул на него, стараясь накрыть своим телом, и хоть таким образом схватить. Следом на него свалилось нечто тяжелое и матерящееся – Ронвуд!

– Что здесь такое? – раздался ледяной голос от двери, где стоял анатэ Ронвуда и сверху вниз смотрел на них, вздернув бровь.

– Мы не деремся, – тут же уверил его Шон, подняв в воздух пойманного, наконец, пищащего засранца.

Ронвуд поторопился слезть и отнял будильник, как-то заткнул его и с чувством запустил прямиком в открытый шкаф. Шон только сел на полу и старался не привлекать лишнего внимания и по возможности не дышать, пока омега не уйдет.

– У тебя отец его не боится? – спросил он Ронвуда, когда они снова остались вдвоем.

– Слушай, раз ты так очкуешь от моего анатэ, то если встретишь отца – сразу обоссышься, – прыснул Ронвуд, усевшись на кровать и глядя на Шона как-то странно. Словно с интересом, но одновременно и опаской.

– Конечно, ему нужно быть очень суровым мужиком, чтобы спать в его присутствии, – кивнул Шон. И как такой красивый и статный омега мог вызывать такое животное чувство ужаса? Он еще в первый раз заметил, когда анатэ Ронвуда влез между ними во время драки и одним только взглядом заставил Шона отступить.

– Ничего ты не понимаешь! Анатэ – милый. К тому же, они с отцом истинные, и деваться им некуда.

Шон не успел удивиться тому, что родители Ронвуда нашли друг друга, хотя истинность по мнению многих уже изжила себя и превратилась в сказку. Его позвоночник пронзило огнем и болью, а в глазах на секунду потемнело. Шон уставился на Ронвуда так, словно только что прозрел и суть бытия стала ему понятна. Ведь не было тогда в раздевалке никакого омеги с привлекательным для Шона запахом. Только они вдвоем. И это именно Ронвуд не выходил у него из головы с первой же встречи, сидел в мыслях, появлялся во время эротических снов и фантазий. Челюсть Шона невольно потянулась вниз, он сверлил взглядом Ронвуда и по его лицу понимал – они думают об одном и том же.

========== 06. Горький привкус ==========

======== Шестая глава ========

========== Горький привкус ==========

Шон хотел себе новую голову. А старую, с ее запутанными мыслями, какими-то стереотипами, комплексами, принципами, – выкинуть в помойку. Все вдруг перевернулось вверх тормашками и никак не желало укладываться на место. Ясно, что у Шона огромные проблемы и он будет совершенно несчастлив всю свою жизнь. От этого странная идея самоубийства, хоть и шутливая, имела место. Конечно, суицид – преувеличено радикальное и глупое решение его истинности, но хотя бы прикалываться так он мог. Тем более, Ронвуд поддержал в этом вопросе и заверил, что скорее перегрызет себе запястья и прыгнет в ванну с кислотой, чем согласится на какие-то отношения с ним. Что ж, они оба хотели держаться друг от друга подальше, и это упрощало дело. Наверное…

– Ты опять думаешь о Ронвуде, – без вопросительной интонации заметил Мел и пощелкал пальцами перед лицом Шона. – Это становится слишком очевидным. Что у вас с ним?

– Да ничего! Я вообще не о нем думал, а о… – Шон замялся, не в силах придумать отмазку, но и необходимость сразу же отпала – Мел состроил такую рожу, что по ней захотелось вмазать. – Короче… – Шон обернулся, чтобы убедиться, что никто их не слышит и поблизости только деревья с вырезанными на стволах посланиями любви. – Короче, мы с ним… истинные.

– А бывает так, когда оба альфы? – с сомнением уточнил Мел. Лучше всего его недоумение и шок демонстрировал гамбургер, который выпал из руки. Хотя удивленно расширенные глаза и смешная гримаса с криво приподнятой верхней губой тоже выглядели очень красноречиво.

– Видимо, да, – вздохнул Шон. Он знал, что Ронвуд дико отрицает свою сущность гаммы, и не хотел слишком афишировать это пока. Хотя не признавать очевидного, по его мнению, было тупо. – Ну и короче, я не знаю, как мне дальше жить.

– Убей его, – тут же посоветовал Мел. – Тогда парные гены откинутся, и будешь свободен.

Он, конечно шутил, как и всегда – в моменты стресса у друга начинался или словесный понос, или неуместные хохмы. Шон знал и уже не обижался, даже не обращал внимания.

– Этот вариант мы с ним уже рассмотрели. Другой – разъехаться в разные части планеты и никогда не встречаться.

– Или на Луну. Ты не хотел стать космонавтом? Черт! Как ты понял? По запаху или…

– Да, – кивнул Шон, хотя осознание пришло от совокупности многих факторов. – Это, знаешь, как нечто, что оседает на языке, и появляется привкус, от которого невозможно избавиться. И то же самое с мыслями, я не могу от них отделаться, будто наваждение. Жру яблоко, а сам думаю: интересно, а Ронвуд любит яблоки? Или курю, а при этом: а Ронвуд тоже курит? И так все время.

– Же-е-есть! Слушай, но есть же всякие типа таблетки от этого? Если пить три раза в день до конца жизни, то и не будешь зависим от истинности, – припомнил Мел популярную сейчас рекламу в интернете. – Или DTF.

– Ага, – иронично кивнул Шон. – Только они не лицензированы и проверены на морских свинках, но это не проблема, ведь когда начнешь их принимать, жить останется недолго. А DTF – жутко дорого.

DTF – только набирающая популярность и известность процедура, которая, якобы, каким-то труднообъяснимым способом могла избавить от нежелательной истинности. Стоила и правда заоблачно, да и к тому же проводилась официально не везде. Хотя когда Мел напомнил об этом, червячок сомнения все же появился в Шоне.

– Ладно. Я сейчас скажу дикую ебанину, но что, если истинность – это не только любовь, трах и куча детей? Может… вы можете типа просто дружить? Ну понимание там, поддержка.

– Понимание… с Ронвудом…

– Не, а у тебя вскакивает на него?

– Нет! – слишком поспешно ответил Шон и сразу же понял, как неправдоподобно это прозвучало. И по лицу Мела догадался, что друг не поверил. Но теперь уточнять было глупо, поэтому Шон не стал продолжать.

– Тогда будешь трахать омег, он тоже, и скрестим пальцы, что само все рассосется.

Шон невесело хмыкнул и откинулся на ствол дерева спиной, разглядывая постепенно желтевшую листву. Когда анатэ забеременел его младшим братом, Шон тоже ждал, что как-то эта проблема сама собой исчезнет. Но теперь точно знал, что беременности не рассасываются. Как и истинность.

****

Сперва Мел относился к Шону, как к смертельно больному, за которым нужно все время ходить, ныть и поддерживать его морально, ведь жить осталось недолго. Продержался с таким настроем он недолго, и через пару дней вернулся к своей привычной манере шутить над проблемами. Это помогало лучше, как и их вечерние вылазки и общение с Бруком. Омежка был поприятнее в постели, чем Ронвуд, делал отличный минет и вообще – отвечал всем требованиям Шона относительно внешности и сексуальных удовольствий. В его компании истинность и правда выглядела какой-то убогой и очень несчастной. Ну что могло быть хуже, чем быть навсегда связанным с таким выродком, как Ронвуд? Наверное, только истинность с его анатэ и каждый день жить под страхом смерти от его ледяного взгляда.

– Итак, сегодня мы напьемся, а завтра будет контрольная по биологии, а послезавтра отец, как и обещал, начнет выбивать из меня дурь, – весело распланировал ближайшие дни Мел. Мистер Томсон был отличным показателем, что сыну есть куда расти. Шон мысленно называл его мистером Гризли. – Но все это все равно лучше, чем быть истинным Ронвуда.

– Ты нарочно приплетаешь это после каждого предложения? – фыркнул Шон, заходя в бар следом за Мэлом и осматриваясь внутри.

– Нет, просто к слову пришлось. Тем более, что вон он сидит с дружками, – друг кивнул в сторону шумной компании, и Шон сразу же столкнулся взглядом с недовольным, поджавшим губы Ронвудом. – Пойдем в другое место?

– Нет. Тупо будет сбегать. Идем к ним.

Кроме Ронвуда за столом было еще пятеро. Крис Нильсон, как всегда неотразимый с улыбкой голливудской звезды. Бета-неудачник Глен Хоут и, как стало очевидно при ближайшем рассмотрении, его брат-близнец – омежка Дени. Тот, которого Шон после секса с Ронвудом отправил к нему в раздевалку. Значит, не прогадал. Интересно, знает ли парень обо всем или нет? Судя по взгляду и выражению лица – да. Еще один альфа – темноволосый и скуластый, с голубыми глазами, если Шону не изменяла память, Мел говорил его фамилию – Бейз. Вроде как, лучший друг Ронвуда. И последний – рыжий омега с хитрым лисьим взглядом, подкрашенный и очень ухоженный.

Меньше всего Шон хотел общаться с Ронвудом. Тем более, когда рядом были его приятели и уж точно не в присутствии омеги, которого тот гладил по колену. Шон почувствовал ревность. Но если с Мелом это походило на укол иголки, то здесь, скорее, на тычок копья. Ронвуд умел выбирать омег, и этот оказался настоящим красавчиком, получше, чем Брук, которого сразу же захотелось бросить. Как и тогда в раздевалке, разумом он понимал – лучше уйти, но все равно упрямо шагал к столику истинного, натянув на лицо однобокую улыбку.

– О, бутылочка! Возьмёте нас в игру? – спросил Мел, бесцеремонно усаживаясь за стол и осматривая содержимое. – Мы оплатим следующий круг!

– У нас правила жестокие! – серьезно предупредил Дени.

Шон не хотел позволить себя разубедить и сбежать, потому поспешно подвинул стул и уселся рядом с Мелом.

– Какие правила? – усмехнувшись, спросил он, поглядывая на Ронвуда и стараясь понять, что он сейчас чувствует. Скорее всего, боится, что его секрет откроется, но храбрится, как и тогда в раздевалке.

– Шот – пить, а бумажник – отсос, – дерзко ответил Ронвуд, клацнув челюстью.

Омеги и бета тут же запротестовали против такого расклада. Похоже, до прихода Шона и Мела правила были другими. Интересно, это для них специально акция, или компашка опьянела настолько, что со стандартными условиям заскучала? Шон насмешливо следил за перепалкой и не вмешивался, тайком так и разглядывая Ронвуда. Нет, наверное, они не смогут быть друзьями. Сложно совладать с фантазиями, которые лезли в голову, и уж точно Шон не справится, когда у истинного начнется очередная течка. Даже сейчас Шон чувствовал его слабый, альфий запах, и он тоже нравился и притягивал, вызывал желание прикоснуться к Ронвуду и досаду от невозможности сделать это. А что за друзья, которые периодически трахаются?

– Предлагаю омегам откупаться! – все продолжали спор ребята. На этот раз заговорил омега Ронвуда, взявшись за его руку, словно демонстрируя, что не будет сосать тут всем и каждому, тем более, раз пришел с альфой. Благородно, конечно, но Шон был бы рад, если бы никто вообще не прикасался к Ронвуду.

– Полтинник! – заявил Мел. Шон хмыкнул, зная, что денег у приятеля не так уж и много, он просто поддерживает образ крутого парня, а в случае чего – у него хватит сил набить морду любому за этим столом. Вот и весь секрет уверенности.

– Двадцатка! И то дорого! – заявил Дени. Он, вроде бы, горячо участвовал в споре, но его взгляд нет-нет останавливался на Шоне и после перепрыгивал на Ронвуда. Странно, что никто этого не замечал.

– Ну так пусть твой альфа заплатит, если не хочет, чтобы ты другому отсасывал, – пожал плечами Шон. Спор уже порядком утомил его, и хотелось переходить к веселью. Как Ронвуд будет выкручиваться, если ему выпадет отсос у Шона? А он сам, если наоборот? Откупятся – это понятно, но что говорить, как прятать то, что бурлит внутри на самом деле?

– А если кому-то из нас выпадет отсосать другому альфе? – словно прочитал его мысли Ронвуд.

– Ну так полтос или отсос, – рассмеялся Мел.

Шон крутанул бутылку, внимательно наблюдая за тем, где она остановится, и мысленно боролся с собой. Чего он хочет больше? Ронвуда или сперва напиться, а потом Ронвуда? Случай все решил за него, и первым делом в рот отправилась порция текилы. Алкоголь обжег нутро, и Шон почувствовал, как тепло стало расходиться по телу. Вообще-то, спиртное действовало на него не слишком положительно. Он отпускал контроль, переставал держать лицо, слова сами собой, без согласия разума, вылетали изо рта, а если уж доходило до действий – вообще караул! Потому Шон и старался лишний раз не напиваться и всегда чувствовал момент, чтобы остановиться. Или почти всегда.

– Я только что решил! – вдруг подал голос Дени. – Если кому-то выпадет отсос, то можно откупиться двадцаткой и заменить минет поцелуем.

– Ты решил? – усмехнулся Шон, покосившись на Ронвуда. Ему начинало казаться, что бар медленно пустеет. Он почти не слышал, о чем говорят его приятели, не разбирал слов Мела. Область зрения Шона сужалась до единственного человека – его истинного.

А вот когда Ронвуду выпал отсос у одного из дружков, и он, небрежно запулив в него двадцаткой, смеясь, потянулся целоваться, что-то внутри Шона сжалось и заледенело. Ему показалось, именно так себя чувствуют омеги, которым изменяют. Он не знал, может быть, и альфы тоже, но почему-то испытывал не недовольство и желание свернуть Ронвуду шею, а… обиду. Почему он рьяно отпихивает Шона и запросто сосется с другом?

За своими участившимися последнее время размышлениями, Шон пропустил несколько следующих ходов и опомнился, только когда из-за стола было совершено похищение беты. Нильсон – самый богатый и привлекательный из дружков Ронвуда – схватил Глена за руку и утащил к выходу. Не Дени, от которого им пахло, а всего лишь ссыкотного бету.

– Он не перепутал? – с сомнением спросил Шон. – Разве не ты с ним?

– Нет, – мгновенно отреагировал Бейз. – Дени – мой.

– Странные у вас в компании порядки, – заметил Шон, но тут же забыл об этом. Бутылочка указывала горлышком на его бумажник, а ход был за Ронвудом. Вот и все! Попался!

Ронвуд отчаянно рылся в своем кошельке дрожащими пальцами. Но наскреб только двадцатку, и то мелочью. Ладно, пусть не отсос. Но поцелуй – тоже не плохо. Черт! Черт! Что за мысли? Шон рехнулся! Это же Ронвуд! Как можно хотеть чего-то, кроме как набить ему рожу?

– Упс! В долг не играем! – все же хмыкнул он, стараясь сохранить хладнокровие на лице и не выдать то, насколько на самом деле волнуется о дальнейшем развитии.

– Мэтт, одолжи тридцатку, – сдавленным голосом попросил Ронвуд.

На секунду Шону показалось, что сейчас они насобирают бабла, и он пролетит, как фанера над Парижем. Не мог же он вдруг начать настаивать и требовать поцелуя. Не при посторонних, по крайней мере. Но скоро стало ясно – удача все же на его стороне. У этих придурков закончились деньги.

– Отстой, – рыкнул Ронвуд, недовольно сверкая взглядом.

– Хочешь оставить себе двадцать долларов? Не знаешь, как сказать? – пошутил Шон.

Напряжение за столом резко подскочило. Ронвуд хотел слинять, но Шон схватил его за руку, крепко сжимая запястье, возможно даже, оставляя синяки. А это уже прямой повод для драки. И все вроде готовы. И Бейз, и Мел.

– Брось, Мэтт, проверим, как МакКензи умеет целоваться, – насмешливо хмыкнул Ронвуд, придвинув свой стул ближе к Шону.

«Вот ведь непредсказуемый мудак», – промелькнуло в голове Шона. Но после, когда губы Ронвуда коснулись его, все мысли разом улетучились, и на их месте появился какой-то крутящийся космос. Резкий взрыв удовольствия, близкий к оргазму, и это от одного только поцелуя! Почему в раздевалке было не так? Потому что Шон не осознавал их истинности? Или потому что не успел еще тогда измотать себя до крайности терзаниями? Но сейчас он даже замешкался и позволил Ронвуду взять инициативу в свои руки, поддался наглому напору. Такой формат поцелуя Шону понравился. Не как с омегами, никакой нежности и тягучести. Он сжал в кулак волосы на затылке Ронвуда и так же горячо и порывисто ответил, прикусил нижнюю губу. Ему казалось, что это может и должно продолжаться вечно. Пусть все на свете исчезнет, останутся только они вдвоем и горький привкус! Но ничто хорошее не длится долго. Ронвуд опомнился и отстранился, принимая независимый и чуть презрительный вид.

– Чего-то ты обомлел, МакКензи.

– Ты поаккуратней, Ронвуд. Денег-то у тебя не осталось, – парировал Шон, возвращаясь в реальность, и легонько помотал головой, отгоняя наваждение.

– Поэтому я больше не играю, – заявил он и встал. Его омежка тут же подскочил за ним и, больше не задерживаясь, они оба вышли из бара.

========== 07. Синхронные ==========

======== Седьмая глава ========

==========Синхронные==========

Истинность – самая большая зависимость и глобальная проблема человечества, она рождает в умах и телах цивилизованных современных людей животные инстинкты, с которыми невозможно бороться своими силами.

Примерно так характеризовал свое положение Шон. Связь с Ронвудом тяготила, изматывала его. Он хотел как-то избавиться от нее, но все якобы доступные способы больше походили на спиритические сеансы или подпольные операции, от которых чаще умирают. Препарат DTF выглядел правдоподобно, вот только чтобы купить его, Шону придется продать душу дьяволу, а потом еще половину суммы взять взаймы. Весь мир сходил с ума: через новомодный сайт «Формула Истинности» проводили параллели и искали свои половинки, все соцсети пестрели объявлениями о поиске, каждый омега хотел выйти замуж и нарожать сотню детей от истинного. А двое с уже реализованной проблемой только и могли мечтать о том, как бы разъехаться на разные планеты.

Но так было не всегда. Иногда Шон просыпался посреди ночи в холодном поту, с нервным пульсирующим желанием поехать к Киму прямо сейчас, завалиться в дом, в идеале – трахнуть, а если не удастся, то просто быть рядом. Ему казалось, словно какая-то невидимая нить между ними запутывается, все больше стягивая друг к другу. Теперь Ронвуд прочно и обыденно занимал часть его мыслей. Порой Шон даже строил планы, как они могли быть вместе, чтобы никто не узнал. Ведь ни Ронвуд, ни он не горели желанием похвастаться такой связью. Это тебе не встречаться с самым красивым омегой в школе.

– Сучонок! – рыкнул Шон, в очередной раз вспоминая, как после игры в бутылочку и их поцелуя Ронвуд сбежал. А когда они с Мелом вышли на парковку, Шон отчетливо услышал из темноты стоны Ронвуда и его рыженького омежки.

Не описать словами, какая сила самообладания понадобилась Шону, чтобы не пойти туда. Ему хотелось прогнать омегу и самому быть с Кимом, никого не подпускать к нему и близко. Ревность играла в нем и переливалась всеми красками. И от разброса эмоций становилось хуже, все перемешалось, и он не знал, какую линию поведения должен выбрать.

****

– Мне жаль, Шон, – пожал плечами тренер, присев рядом с ним на корточки и наблюдая, как пара других ребят выбираются из бассейна. – Твоя стезя – одиночные прыжки.

– Только на региональных их не будет, – поморщился Шон, чувствуя досаду и жуткое неудовлетворение сложившейся ситуацией. Его не брали на важные соревнования, потому что в школе нет другого альфы, с которым можно было хорошо отработать синхронку. Ведь он лучший! И прыгает без ошибок сложные программы, в отличие от остальных членов команды! Отстой!

– Я понимаю. Но они прыгнут средне, но одинаково. А если ты с кем-то, то в глаза будет бросаться ваша разница в мастерстве. Как тогда, помнишь, у Ронвуда и Хоута, – старался утешить тренер, но делал только хуже.

Шон вспомнил те соревнования, где вся его жизнь перевернулась, и он познакомился с Кимом. Вот уж точно, лучше сидел бы дома и учил географию. В парных прыжках Ронвуд выполнил программу идеально, а бета замешкался. В итоге им поставили самые низкие баллы за полнейший рассинхрон. Странным образом эти воспоминания навели Шона на еще более бредовую идею.

– Соревнования же региональные. Может… я… мы с Ронвудом потренируемся? – предложил он, стараясь не показывать напавшую на него вдруг робость.

– Что? И каждый раз будете бычиться? Не говори ерунды!

– Но почему? Он хорошо прыгает, мы могли бы сработаться. А если убьем друг друга, у вас уже есть готовая пара, – он кивнул на ребят из команды. – Вы ничего не теряете.

– Я сяду в тюрьму, если ты его утопишь, – с сомнением покачал головой тренер.

– Обещаю, что не буду топить! Пока мы под вашей ответственностью – точно! Это мой шанс попасть на соревнования! Я не хочу его упустить, и буду послушным зайкой, честное слово!

– Ну да, конечно, – фыркнул тренер, поднимаясь и разминая ноги. – Ладно, созвонюсь с его наставником, послушаю, что он скажет. Но если это какая-то попытка через меня поквитаться с Ронвудом…

– Я же не омега, чтобы быть таким коварным, – отмахнулся Шон. Он бы и разозлился на предположение тренера, если бы грудь и голову не переполняло восторженное ожидание и радость, что он до этого додумался.

****

– Твоя была идея? – недовольно буркнул Ронвуд, поморщившись при виде Шона в раздевалке. Он уже переоделся в плавки и держался бойко и дерзко, как всегда.

– Благодарить меня должен, что вообще будешь в этих соревнованиях участвовать. А то сидел бы на скамейке запасных, как лузер, – отмахнулся Шон, стараясь не слишком откровенно разглядывать тело Кима. Наверное, он самую малость просчитался и напрасно думал, будто сможет спокойно общаться с истинным, если они оба будут в одних плавках. Кровь вскипала рядом с Ронвудом, и хотелось что-то сделать. Пусть не завалить, но хотя бы прикоснуться, подойти ближе, наполнить слабым запахом легкие.

– А теперь ты все испортишь и вообще опозоришь меня.

– Не пизди, Ронвуд! Я получше тебя прыгаю, – взвился Шон. Его задевало, если кто-то не просто был с ним на равных, но еще и кичился этим. И почему у Ронвуда так стерто самосохранение? Должен уже понимать – с Шоном лучше не связываться! Ошибка природы!

– Не-а, – покачал головой Ронвуд. – Пыжишься что-то там, стараешься, а я даже не самое сложное из своих программ делаю.

– Слишком не зазнавайся. А то я и над тобой постараюсь.

– Не грози мне, уебок, – тут же завелся Ронвуд. Вот ведь с пол-оборота ему хватает, чтобы превратиться в демона. – Много из себя возомнил!

– Думаешь, я хочу быть связанным с тобой? Да меня тошнит от тебя! – не остался в долгу Шон, хотя говорил неправду. – Лучше сдохнуть, чем иметь такого истинного!

– Так пойди и сдохни! Сделай всем одолжение, – кивнул Ронвуд и тут же зарычал в ответ на агрессивный оскал Шона. Да… похоже им будет сложно сработаться.

– Уж гамму, с вашей-то продолжительностью жизни, я переживу, – уколол Шон в самое больное место. Понятно, что Ронвуд не хотел признавать свой пол и продолжал считать себя альфой. При любом случае он затыкал Шона и требовал, чтобы тот сохранил секрет ото всех.

– Расскажи об этом Дэвиду Джонсу, – после небольшой паузы буркнул Ронвуд.

Дэвид Джонс был самым известным гаммой современности. Он появился на свет с помощью генной инженерии, не откинулся в младенчестве или детстве, как другие такие же «результаты экспериментов», и нынче занимался исследованиями и внедрением различных препаратов и лекарств для универсального пола – и весьма успешно. И к тому же, Джонс выглядел здоровее всех на этом свете, демонстрируя, что гаммы – вовсе не слабое звено эволюции, а именно будущее человечества. Вот только далеко не все были как он. А точнее, никто. Шон думал, что перелопатил весь интернет по этим двум темам: гаммы и истинность.

– Сравнил хуй с мизинцем, – фыркнул Шон, закончив переодеваться и сложив вещи в дурацкую спортивную сумку. – Когда ты вернешь Халка?

– В твоем случае легко спутать, – язвительно заметил Ронвуд, нагло улыбнувшись.

Шон даже опешил от такой беспредельной борзоты и сразу же захотел завалить Ронвуда и показать, как он не прав. И отчего-то порыв слишком долго не сходил на нет. Может, это станет их традицией – злой и внезапный секс в раздевалке? Они оскалились, глядя друг на друга, и готовы были перейти к каким-то действиям. Но как раз вовремя появился тренер Ронвуда.

– Так! Сколько ждать вас? Бегом на вышки, потом подеретесь, после соревнований! – приказал он, дернув Ронвуда за плечо и жестом велев Шону тоже выметаться. Все же хорошо, что он вошел в этот раз и не появился в прошлый.

По дороге к бассейну Шон немного успокоился и привел сердцебиение в норму. Он не хотел, чтобы его отношения с Кимом отражались на тренировках. Тем более, это он предложил им заниматься вместе. Нельзя ударить в грязь лицом. Впрочем, как и всегда.

Зрителей на трибунах не было. Даже членов команды или друзей Ронвуда. Первый пробный прыжок с простой программой нужен только чтобы понять, стоит ли вообще затевать суматоху. Внутри Шона боролось два желания: прыгнуть ужасно и доказать себе – эта истинность полное дерьмо и от нее одни минусы и проблемы. И наоборот, показать максимально крутой вариант, и подольше иметь возможность беспрепятственно общаться с Кимом. Пусть даже так, перепелками и взаимными уколами. Но лучше, чем ничего.

Шон старался не смотреть на Ронвуда, пока шагал следом за ним – чревато возбуждением. Оказавшись на вышке, он немного размялся, поглядывая, как Ким делает то же самое. Они заранее обсудили, с какого прыжка начнут, и теперь оставался единственный вопрос – сделать все хорошо и синхронно. Чтобы сразу двум придирчивым тренерам понравилось. Сейчас Шон вспомнил – они не решили, кто будет основным, и подумал, что Ронвуд никогда ему не уступит. А ведь это может стать проблемой еще на самом старте. Не бывать в некоторых вопросах двоим главным, так они не сварят каши, и оба останутся ни с чем.

Шон не любил проигрывать и тем более – не по своей вине, а из-за какого-то непонимания. Он подошел к краю и встал спиной к воде, повернулся к Ронвуду, встретился с его задиристым взглядом.

– Раз, – негромко, но четко произнес Ким и Шон, за одно мгновение взвесив все за и против в голове, подчинился команде, вытягиваясь в струну. Ладно, пусть! Сегодня Ким будет главным. Это ведь не навсегда, а только ради соревнований.

– Два.

Шон прикрыл глаза, настраиваясь перед прыжком и подготавливая дыхание к задержке. Ему показалось, что сердце внезапно сбилось с ритма, а после вернулось в норму, словно синхронизируясь с дыханием и мыслями, в которых он без задоринки выполнял программу.

– Три!

Вдох, толчок, полет, переворот, удар. Шон открыл глаза, глядя на искаженного от преломлений света и множества мелких пузырьков Ронвуда. Почему-то тот выглядел каким-то нереальным, словно мираж, который вообще привиделся Шону и никогда не существовал. И от этих мыслей сердце болезненно сжалось, протестуя, нутро потяжелело. Впервые за все время Шон осознал, что ко всему прочему теперь примешивался еще и страх потерять Кима. Он мог сколько угодно отрицать, жаловаться на судьбу, ныть и говорить, как ненавидит свою жизнь. Но больше не представлял существование без него. Черт побери! Это безумие! Это неправильно! Так не должно быть!

Шон оттолкнулся от дна бассейна, злясь на самого себя за такое открытие, и вынырнул, резко захватывая в легкие воздуха и ища глазами сперва Кима, а потом тренера.

– Ну что? – окликнул Ронвуд, тоже интересуясь мнением об их прыжке со стороны. Он помахал рукой, привлекая к себе внимание и нагло брызнул водой в своего тренера.

– Еще раз, – сухо приказал тот.

Шон ничего не понимал. Оба альфы находились в молчаливой задумчивости. Ни один из них не торопился дать оценку работе Шона и Кима.