Текст книги "Поперек горла (СИ)"

Автор книги: Erovin

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

– Ну, а сейчас-то как было? – не унимался Ронвуд. Он вылез из бассейна и оглянулся на Шона, строго сдвинув брови, чтобы поторапливался. Вот ведь только волю дай, и он борзеет сразу же.

– Ронвуд, ты хочешь на соревнования или мокрым полотенцем по заднице? Давай рысью! – прикрикнул на него тренер.

Шон догнал Кима у лестницы на вышку.

– Что с ними, как считаешь?

– Варианта два: или очень плохо, или охренеть как хорошо, – так же растерянно пожал плечами Ким и свернул в свою сторону.

Шон чувствовал, что прыгнули они вполне на уровне. Но реакция тренеров его смутила. Обычно, когда он вылезал из бассейна всегда следовала похвала. А тут ничего – тишина. Ронвуд отсчитал, и они выполнили тот же прыжок. Шон специально обратил внимание, и ему показалось, что даже всплеск был только один, и боковым зрением он видел Ронвуда, словно свое отражение в зеркале. Нет! У них все вышло на ура – это точно!

– Ну как? – спросил Ронвуд, стоило показаться на поверхности воды.

– Еще раз.

– Нет! Я не обезьяна! Не буду прыгать, пока не скажете! – заупрямился Ким. Шон с улыбкой представил, пошли бы ему бараньи рога или нет. Смотрелись бы замечательно!

– Ужасно, Ронвуд! Просто позорище! – резко заявил его тренер. – Ничего хуже никогда не видел!

Шон с непониманием переводил взгляд с него на своего тренера и на обалдевшего Ронвуда.

– Хотя нет! Видел! Хуже вас двоих прыгают только Дворжак и Кэрролл, – продолжил язвить тренер.

Шон едва не поперхнулся то ли воздухом, то ли хлорированной водой, то ли этими словами. А Ронвуд вполне себе закашлялся и поторопился доплыть до бортика. Перед глазами Шона промелькнули все выступления названных спортсменов, которые он видел по телевизору и даже однажды вживую.

Джозеф Кэрролл и Криштоф Дворжак – действующие чемпионы мира по синхронным прыжкам в воду и олимпийские чемпионы. Оба альфы, открыто признавшие их нетрадиционную связь и истинность.

========== 08. Шаг вперед ==========

======== Восьмая глава ========

==========Шаг вперед==========

Шон вскочил с кровати, словно ужаленный пчелой, и нервно принялся одеваться. Его раздражало все, каждая мелочь, чего уж говорить о невозможности кончить с Бруком. Давно пора бросить его, сколько можно? Их секс потерял всю сладость и удовольствие, которые были в начале. Точнее, омега-то выгибался и стонал как в первый раз, а Шон чувствовал себя будто на тяжелой тренировке. Вот еще подходик, Брук кончит, и можно будет с чистой совестью пойти домой. Чего ради стараться, если никакого кайфа?

– Мы расстаемся, – резко отчеканил Шон, не беспокоясь о чувствах омеги и даже не пытаясь сгладить момент. Ему было плевать, на что похожа эта ситуация – трахнул и бросил. В конце концов, Брук хотя бы испытал оргазм, а Шон – нет.

– Чего? Почему? – удивленно расширил глаза Брук, вскакивая за ним следом и хватая за плечо.

– Потому что я тебя не люблю, и мне с тобой не в кайф, – жестоко и максимально правдиво объяснил Шон. Так ведь лучше: чтобы не было никаких надежд и глупых мечтаний со стороны омеги. Пусть считает его мудаком, заодно впредь будет выбирать альф понадежнее.

– Но…

– Слушай, давай без соплей. Ты большой мальчик! Если выключишь свои заебы и включишь мозг, найдешь кого-то, не сомневаюсь, – прервал Шон, закидывая в сумку свои вещи, которые оставлял у него дома. Как и все, что он делал, бросать омег Шон умел первоклассно – резко и навсегда. Как он сам это называл – «ставить точку». – Я же не обещал, что мы поженимся.

– Урод ты, МакКензи! Мог хотя бы кинуть меня помягче, – плаксиво заявил Брук и отстранился от него, больше не уговаривая. Он тоже стал одеваться и, удивительно, но пока держался без истерики. Может, и не совсем дурачок, не будет зацикливаться. Как Шон на Ронвуде.

– А зачем? Чтобы ты настроил воздушных замков? Забей. Я не герой твоего романа.

Больше не задерживаясь в комнате ни на минуту, Шон набросил куртку и вышел. Только в машине к нему пришло осознание, как жестоко он поступил и, вообще-то, он действительно мог сгладить этот момент. Но чувство вины быстро покинуло его, вытесненное другим, более сильным и насущным – тоской по Киму.

Они виделись всего три часа в неделю, на тренировках, и это казалось ничтожно малым. Иногда по каким-то причинам они еще недолго сидели перед школой, разговаривая о чем-то почти нормально. Шон обманывал себя, говорил, их отношения могут наладиться, ведь прогресс налицо. Они больше не пытались убить друг друга, по крайней мере, не при каждой встрече, обсуждали что-то, даже шутили. Но ближе Ронвуд его не подпускал. Никаких совместных попоек, ничего общего, кроме прыжков. И речи не шло о том, чтобы пересечь невидимую, но почти физически ощущаемую черту, где начиналось личное пространство Кима. Со временем Шон перестал хохмить на тему их секса, потому что второй раз никак не наступал, а все намеки сильнее отдаляли их. Потом исчезли и подколы по поводу истинности, а затем и пола Ронвуда. Вслух Ким не говорил, но было ясно – никогда он не смирится с этим, не признается никому из друзей и, очевидно, даже семье. Все без исключения считали Ронвуда альфой, и один только Шон знал правду. И теперь она терзала его. Его задевало любое упоминание в новостях, что появился новый вирус, который поражает только гамм с их слабым иммунитетом, или что средняя продолжительность жизни упала с пятидесяти трех до сорока девяти лет. Он смотрел на Кима и боялся представить его больным, измученным какой-то болезнью и близкого к смерти.

– Когда ты вернешь мне сумку? – зацепил Шон Ронвуда, чтобы не смылся сразу после тренировки.

– Никогда, – хмыкнул тот, нагло улыбнувшись. – Она крутая, я ее себе оставлю.

– Хрен тебе, – сердито рыкнул Шон. Что за дерзость, похитить не только мысли, истинность, но еще и вещь захапать! – Она мне дорога, так что гони назад.

– Дорога? – усмехнулся Ким, подоткнув Шона локтем. Но не агрессивно, а скорее просто прикалываясь. – Как омежка? Ты и правда был во всех странах, чьи флаги нашиты?

– Ага, как омега, – подтвердил Шон, думая, что одного сегодня кинул через бедро. – Да, был. С отцом, – чуть погрустнел он. Эти воспоминания были тоскливыми и щемящими, хоть и светлыми.

– Алекс МакКензи, да? – уточнил Ким. Шон кивнул в ответ. Он понимал, что ни для кого не секрет, как погиб отец. – Он был крутым. У меня даже его плакат висел в комнате. Правда, когда с тобой познакомился, я его снял.

– И мой повесил? – усмехнулся Шон, стараясь уклониться от грустной темы.

– Ты из-за него так на прыжках усираешься? – не обратил внимания на подколку Ронвуд.

– Обожаю твой лексикон! – Шон закатил глаза, думая, что и сам порой ругался, но не так виртуозно вплетал эти словечки в любую фразу. Он прикурил и предложил Киму. Тот, к его удивлению, не взбрыкнул. – Но вообще, да.

На деле Шону казалось, что он не напрягается и до такой степени отточил свое мастерство, что все выходит легко и просто. Наверное, со стороны все выглядит иначе. Может быть, Ронвуд и правда относится к спорту легче, а получается у него лучше. Пожалуй, в первый раз за свою жизнь Шон не просто признал кого-то выше себя, но и не злился от этого, не хотел утопить конкурента или тренироваться в восемь раз больше, чтобы превзойти его.

– А с отчимом у тебя лады, я так понимаю? Судя по твоей тачке, – он кивнул на любимый желтый джип Шона, припаркованный на стоянке перед школой.

– Ага, и по новому мобильнику, который немногим дешевле, – ответил Шон. Не то чтобы он очень этим гордился. Но знал, что других родители так не балуют, Ронвуда, видно, уж точно. Он нет-нет был на ногах, лишенный опять машины за что-то.

– Странный он какой-то. За что тебя любить? – усмехнулся Ким, намекая, что сам считает Шона конченым козлом. Но он улыбался, черт возьми, и шутил, легко и непринужденно, не напрягался, как было раньше, и это Шон считал отличным результатом.

– Ты дурак? Я вообще-то охрененный! – заявил Шон. – У меня лучший табель в потоке, я езжу на всякие идиотские школьные олимпиады, тяну всю команду по прыжкам – о таком сыне можно только мечтать!

– Ты не сдохнешь, часом, от скромности?

– Да ладно! А у тебя что? Если хорошо себя ведешь, кормят ужином иногда? – Шон опять припомнил анатэ Ронвуда и его слегка пробрало дрожью.

– Родители… как бы… они не то чтобы без ума от нас с братьями, – равнодушно сообщил Ким.

– В смысле? Почему?

– Ну знаешь, так типа бывает у истинных. Они тащатся друг от друга, а мы… результат их любви, но все равно не на первом месте, как в обычных семьях. Если бы дом горел, анатэ сперва спас бы отца, а уж потом нас. Может быть, – он заговорчески улыбнулся, сказав последнюю фразу.

– Да, я читал об этом в сети. Но, кстати, там написано, альфы все равно любят детей от истинного до потери пульса, – задумчиво заговорил Шон. Ему вдруг стало интересно, а так ли все благополучно у Кима дома? Может быть, он не зря боится, что его тайна откроется? – Как твой отец…

– Не знаю, – не дав договорить, перебил Ким.

– Я даже не успел спросить!

– Я не видел отца уже полгода, – тихо, изменившись в лице, ответил Ким. Он жестом попросил у Шона еще одну сигарету и быстро прикурил ее, подавив тяжелый вздох. Но Шон чувствовал без слов. Он знал, что испытывает Ронвуд. Не догадывался по поведению и лицу, а именно ощущал интуитивно, на уровне их связи. И Киму было больно.

– Он… вас бросил? Или… – Шон замялся, но был уверен, что если бы отец Ронвуда умер, то наверняка он знал бы раньше.

– Он, вроде как, уехал по работе.

– А кем он работает? – не отставал Шон, хотя видел, что Ким сделался от этой темы чрезвычайно грустным и задумчивым. Он хотел выяснить, что мучает истинного, может, как-то помочь.

– Вообще, он – полковник авиации. И последнее время был на пенсии… так что… я не знаю, кем он на самом деле работает. А анатэ не говорит.

– Да, твоего анатэ даже пытки не возьмут, – зачем-то ляпнул Шон и уже подумал, что должен как-то загладить оплошность. Но Ким улыбнулся.

– Не понимаю, чего ты так его боишься, – усмехнулся он. – Анатэ классный, все мои друзья от него в восторге. Просто он строжится на тебя из-за той драки.

– Вот я и думаю, что он меня ненавидит и закопает у вас в саду, – пошутил Шон, но очень даже живо представляя себе это.

– Не сходи с ума. У нас в саду уже не осталось места для новых трупов, – опять, как и в прошлый раз, не стал отрицать самого факта Ронвуд.

Шон хотел продолжить шутить и внутренне радовался их простому и открытому общению. Он считал огромным шагом, что Ронвуд заговорил о своем отце, ведь его это явно волновало. Значит, их отношения выходят на новый уровень, может, Ким начнет доверять Шону и у них что-то получится. Хотя и не понятно, что именно. Его перебил автомобильный гудок и, недовольно обернувшись, Шон увидел на дороге машину Уилла Хамильтона – омеги Кима.

– Ладно, МакКензи, до среды, – махнул Ронвуд рукой и, улыбаясь во всю рожу, направился к Хамильтону.

Шон чувствовал досаду и слышал, как заскрипели зубы, челюсти сжались одновременно с кулаками. Ревность было уже сложно контролировать. Он откровенно недолюбливал Хамильтона. Ничего личного между ними, конечно, быть не могло. Но Ким оказался один на двоих, и всегда, в любой ситуации он выбирал омегу. Мозгами Шон понимал – это лишь стремление спрятаться от сущности гаммы, попытка забыться и жить, как Ронвуд привык. Но легче не становилось. Теперь Шон хотел тоже быть частью его жизни, а Ким не принимал. Ни в какой роли – ни друга, ни, тем более, любовника.

И поэтому, как в детстве, невыраженные желания в Шоне копились, трансформируясь в неудовлетворенность и агрессию. Он еще не знал, когда и как она выразится, но понимал – это неизбежно. Его все чаще посещали мысли рассказать хотя бы Хамильтону правду. Пусть убирается с дороги и не липнет к его истинному! Если бы омеги не было, Ким смирился бы с присутствием Шона, и они стали ближе. А теперь он чувствовал – есть шанс пропустить все мимо себя, оставить Шона с носом, а самому таскаться с омегой и дружками.

Иногда Шон ненавидел Ронвуда, хотел выкинуть из своих мыслей, применить любой способ, даже кардинальный, лишь бы не мучиться от навязчивых желаний и невозможности быть вместе. Это был как раз один из таких моментов. Шон был уязвлен тем, что не его, такого классного и самого лучшего, каким он сам себя привык считать, выбирает его же истинный, а смазливого омежку. Хотелось повернуть время вспять и не поехать на те соревнования, никогда не знакомиться с Ронвудом и всю жизнь прожить свободным от тяготившей обоих, но неразрывной связи.

Комментарий к 08. Шаг вперед

Взрывоопасная смесь (https://ficbook.net/readfic/6816167): Наскучила жизнь в провиницальном городке? Все жаждешь больших перемен и больших проблем? Что ж, тут подвернулся отличный вариант: военный гарнизон в месте, которого нет на картах, и бывший парень твоего брата. И если нормальный омега покрутит пальцем у виска, то Дин Флетчер уже собирает вещи.

На шаг впереди (https://ficbook.net/readfic/3725602) – история о том, куда пропал отец Кима.

========== 09. О пользе утренних пробежек ==========

======== Девятая глава ========

========== О пользе утренних пробежек ==========

Последнее время Шон часто просыпался среди ночи от жара и ломоты во всем теле. Пот тек с него ручьями, и приходилось идти в душ и менять постельное белье, прежде чем спать дальше. Но после подобных пробуждений сон уже был не тем.

Ему все чаще виделся Ким, и чем лучше становились их отношения, тем сложнее было не добавлять в них интимного подтекста. Шон интуитивно понимал – Ронвуд примет это в штыки, и все, чего он добился за долгие месяцы, просто утечет, словно вода сквозь дырявое ведро. Он боялся спугнуть брыкливого Кима, сделать какую-то ошибку и отвратить от себя. Конечно, дальше приятельства все так и не зашло, но и это уже много. По крайней мере, в промежутках между желанием подраться они смеялись над общими шутками и даже порой проводили время вдвоем, без друзей Ронвуда и его блядского омеги. Шон никогда не думал, что станет конкурировать со смазливым и надменным рыжим омежкой за внимание дерзкого зубоскала Ронвуда.

Шон потерял интерес ко всему, что хоть как-то не было связано с истинным. Он стал замкнутым, задумчивым и молчаливым. Мел знал причину и пробовал всячески подбодрить друга, но ничего не выходило. На вопрос, как Томсон может помочь, ответ всегда был одинаковый: «Сделай так, чтобы Ронвуд стал омегой и любил меня». Но на подобное Мел был не способен и потому использовал привычный метод: шуточки и подколы, которые хотя бы ненадолго отвлекали Шона.

А вот от родителей ждать снисходительности не приходилось. Тем более, перемена в Шоне была им непонятна и раздражала. Анатэ надоедал постоянными требованиями, чтобы Шон ездил на дни открытых дверей в колледжи и университеты, записывался на какие-то школьные олимпиады и конкурсы, писал вступительные эссе везде, куда только можно. Ему в голову пришла идея, что Шон должен учить испанский, и весьма недальновидно он заменил одну из тренировок с Ронвудом на занятие с репетитором. Такого протеста он и отчим прежде не видели. Шон заявил, что не будет пропускать прыжки перед соревнованиями и, если от него не отстанут, то бросит вообще все дополнительные предметы. После он, разумеется, смягчился, боясь разочаровать родителей и оставить их недовольными, и отрезал один час в субботу от и без того сильно усеченного личного времени. Но по крайней мере никто больше не посягал на их встречи с Кимом.

Сегодня, проснувшись рано утром, едва начало светать, Шон почувствовал, как дико бьется сердце и пот стекает по лбу и вискам. Он недовольно рыкнул и выругался, поднимаясь. Без двадцати шесть. Теперь досыпать нет смысла, нужно принять душ, отправить постель в стирку и занять себя чем-то.

«Ким, наверняка еще спит», – подумал Шон, покосившись на свой мобильник. Глупо и наивно писать Ронвуду. Тот поржет над идиотской влюбленностью Шона, которую сам не разделял. К этому фрукту нужен был другой подход. Осторожный и медленный. Лучшее – делать вид, будто его интересует Ким только в качестве друга, и не рассказывать, как дрочит на него под душем. Но он знал, что долго так продолжаться не может: рано или поздно все напряжение и желание вырвутся наружу, и неизвестно, какой тогда оборот примут их отношения с Кимом.

Душ не спасал. Новые и новые волны жара, а заодно и возбуждения пробирали тело Шона. Дрочка тоже не помогла, стало только хуже. Ну что за напасть? Он быстро оделся и зашнуровал кроссовки. Пробежка по холодному и свежему воздуху – это то, что сейчас нужно, должно помочь выветрить дурацкое состояние.

Шон бегал нерегулярно, считая, что ему вполне хватает физической нагрузки на прыжках. Но когда появились такие приступы, чтобы снять напряжение он выходил в парк или мотался по округе, пока не начинал чувствовать себя лучше. Сегодня ноги сами несли его куда-то, и Шон не следил за сменой декораций, поддавшись мыслям о Киме и планировании их будущих встреч. Он все выдумывал способ, как сблизиться с ним еще сильнее, перейти на другой уровень, более близкий. Но пока в голову приходила только идея убить Хамильтона, чтобы не путался под ногами.

Он опомнился, лишь когда в нос ударил знакомый запах. Шон потерянно огляделся по сторонам. Оказалось, он преодолел несколько районов и добрался до леса недалеко от дома Ронвуда. Здесь было полно тропинок для пробежек и часто можно встретить кого-то. Но не в субботу в такую рань! Шон еще раз глубоко вздохнул, и сердце его забилось чаще, пах сдавило желанием, и кровь прилипла к лицу. Он, словно дикое животное, почувствовал запах Кима и прибавил ходу, преследуя шлейф. Вот и Ронвуд! Бежит себе, заткнувшись наушниками, и в ус не дует. Звать бесполезно, не услышит. Шон догнал его, резко выдернул наушник, собираясь что-то сказать. Но слова застыли в горле и превратились в вязкую и горьковатую слюну.

Ронвуд рыкнул от неожиданности и, не заметив ветку на земле, споткнулся о нее и кубарем полетел вниз.

– Какого хрена ты здесь, МакКензи, – недружелюбно, как бывало раньше, буркнул Ронвуд, сверкнув злым взглядом.

– А ты чего падаешь на ровном месте? – Шон наклонился к нему, чтобы помочь подняться, но получил за свой благой порыв по руке. – Ебнутый ты, да?

– Вали отсюда! Преследуешь меня что ли?

Шон заметил, как Ким поморщился и непроизвольно схватился за низ живота. Его самого трясло от странного наваждения и жара, все злило, и даже мысли путались, становились категоричными и прямолинейными. Ну не хочет Ронвуд – и пошел к черту, Шон просто побежит дальше. Он распрямился, но запах не отпустил его. Они, оба взмокшие после бега, рассерженные, одновременно втянули воздух, и Шон улыбнулся, ощутив, наконец, омежьи нотки. У Ронвуда началась следующая течка! Как раз вовремя! Он подался к нему, не в силах бороться больше со своим желанием. Мысли были где-то на периферии.

– Ты что, взбесился? Не смей, МакКензи! Не трогай меня, придурок! – зарычал Ким, но слабо, вздрагивая от судороги в животе и морщась. Он тоже отлично понял, в какой находится ситуации – истинному сложно устоять, ощущая течный запах.

– А что? Пойдешь к тому, с кем в прошлый раз три дня зависал? – зло и ревниво, не отдавая отчета ни словам, ни действиям, спросил Шон. Его накрывало тяжелой волной возбуждения и перед глазами появился туман.

– Не твое дело, ублюдок, – все же отбрыкивался Ронвуд, хотя не так яростно, как тогда в раздевалке. Что-то неуловимо изменилось в нем. Вроде он не против, но при этом напуган и не в силах совладать с собой, расслабиться и поддаться. Всему виной привычка быть альфой, лидером. И не сдаваться.

– Мое! Ты мой истинный, все что касается тебя – мое дело! – заспорил с ним Шон, нависая сверху и перехватив кулак, который летел прямиком ему в челюсть. – Я обещаю, никто не узнает, – шепнул он в шею Кима, тут же ее целуя. – Я никому не рассказал, что ты гамма, и об этом тоже не скажу. Это будет наш секрет, обещаю, Ким.

Ронвуд зарычал, оскалившись, и попытался оттолкнуть его, но наоборот, оказался спиной на земле. Он схватил Шона за волосы и сжал их в кулаке, сердито морщась и клацая зубами. Во взгляде сквозило сомнение. Он не верил, что Шон сдержит слово, боялся и уже привык отрицать их связь и свой пол. Но сейчас они находились так близко и между ними было так горячо, что, казалось, они вот-вот сплавлятся, став одним целым раз и навсегда. Шон хотел этого! Чтобы в один миг, как по волшебству, все вдруг решилось, стало легко и понятно. Вот только он успел усвоить – с Ронвудом не бывает легко и быть не может понятно.

Не дожидаясь ответа, Шон навалился на Ронвуда, на всякий случай стискивая его запястье, кусая кожу на шее и ключицах. Его впервые так сильно выкручивало и хотелось не просто трахнуть Ронвуда, а непременно повязать, сделать сцепку и присвоить, впиться зубами в холку, чтобы каждый знал, что они вместе, и никто не смел приближаться к его истинному. Тем более, всякие там рыжие омежки.

Ронвуд неожиданно воздержался от замечаний, протестов и угроз. Он в грубой и злой манере отвечал на ласки Шона, кусаясь в ответ, сжимая его плечи и рыча. Ни о каком нежном сексе, с долгой прелюдией и пошлыми разговорчиками, не шло и речи. Было очевидно: они оба хотят одного, и Шон торопился, чтобы толкнуться в Ронвуда, стаскивал его спортивные брюки, расправляясь со своим бельем.

– У тебя гон что ли? – все же подал голос Ким.

– Не знаю, возможно, – невнимательно буркнул Шон, натыкаясь ладонью на острую ветку и чувствуя, как та распорола кожу. Да уж! А ведь кто-то может побежать по этой тропинке и увидеть их. Да и плевать! Все сейчас неважно! – Раньше не было.

Ким выгнулся и сдавленно замычал, закусывая губу от грубого первого проникновения. Шон не церемонился и не терял времени на растяжку, смазки от течки хватит и так, чтобы не порвать Ронвуда. Ведь в прошлый раз он быстро стал получать удовольствие и постанывать.

Ким говорил что-то, цеплялся за плечи и запястья, подавался навстречу Шону, то закатывая глаза, то опять впиваясь взглядом, словно ядовитыми иглами. Казалось, он попеременно то обожает, то люто ненавидит истинного. Но эти эмоции так быстро менялись на его лице, что Шон не успел улавливать их связь со своими действиями. Тем более, что полностью потерялся в собственных ощущениях. Ему было все мало, хотелось ускорить темп, входить глубже, сильнее, но это, кажется, уже просто невозможно. В Киме было так тесно и горячо, что Шон не мог держаться долго, всем весом навалившись на него и кончая внутрь. Помедлив пару секунд, пока по его телу волной прокатывался оргазм, сотрясая каждую клеточку, он опомнился и потянулся к члену Кима, чтобы помочь и тому с разрядкой, но сразу же понял – это не нужно. Ронвуд прокусил себе губу до крови и запрокинул голову, открыв шею и ключицы, его трясло не меньше самого Шона, и он сжимался вокруг него с такой силой, что казалось все – сцепка будет вечной.

Если и было место для вязки хуже, чем раздевалка, то именно этот долбанный лес. Когда жар между ними спал, и Шон опять смог мыслить, до него дошло – ведь они здесь как на ладони. За деревьями особо не спрячешься в феврале-то месяце. И к тому же, теперь становилось холодно, в кожу то и дело впивались ветки и камни, вся их одежда была в грязи, а наглые белки как-то слишком заинтересованно поглядывали в их сторону.

– Ты просто гений выбирать места, – фыркнул Ким, приподнимаясь на локте и едва не стукнув Шона в нос лбом. Он только смог отдышаться и осматривался, тоже понимая всю опасность их локации.

– Это у тебя течка начинается так вдруг, – парировал Шон. Он неловко, из-за их положения, снял куртку и немалыми усилиями сунул ее под голый зад Ронвуда. Его ненадолго выключило из реальности микрооргазмом, когда он выстрелил новой порцией спермы в Ронвуда и тут его осенило:

– Слушай! Мы истинные, у тебя течка, у меня гон… ты не залетишь? – испуганно спросил он, глядя на Кима с подозрением, хотя и понимал – того не порадует подобный расклад.

– Если я залечу, то оторву тебе член и заставлю сожрать вместе с эмбрионом, – зарычал Ронвуд, видимо тоже забеспокоившись об этом.

– Да ты будешь отличным анатэ, – хмыкнул Шон и тут же получил удар в нос. И правда! Давненько ведь Ронвуд его не сворачивал! Сучонок!

– Заткни эти свои тупорылые шуточки себе в зад, МакКензи! Если ты еще раз назовешь меня так, клянусь, я сдам тебя в Дельту на опыты, – резко выплюнул Ким, скалясь и глядя на Шона с ненавистью.

– Брось так реагировать, Ким! – поморщился Шон, отмечая, что в этот раз хоть не наглотается своей кровью. – Ты гамма, и если родишь, то…

– Я не собираюсь рожать! Никогда! Ни за что! – отрезал Ронвуд, играя желваками и сжимая кулаки. – Я альфа и останусь им навсегда для всех. Моих детей родит мне омега!

– Но ты не альфа, – рассердился Шон. Какой еще нахрен омега? Неужели Ронвуд ничего не понимает? Не чувствует, как Шон сходит по нему с ума? Или ему все равно, лишь бы сохранить свою сущность? Черт!

– Это не твоего ума дело! Гаммы могут решать, ясно! Если я буду жить с омегой, то со временем мой организм перестроится и прекратятся течки, альфа-гармонов станет больше, и ничего омежьего во мне не останется, – уверенно заявил Ким. Шон и сам знал об этом, тоже начитался в интернете.

– Вот только у нас реализованная истинность и я – альфа. Так что твой организм будет подстраиваться под меня, а не под какого-то там омегу! – заупрямился он. Шону бы этого хотелось. Чтобы Ронвуд изменился, стал мягким и более податливым. Ясно, что внешность никуда не денешь, но, может, он перестанет матереть, как бывало с альфами после начала гона, и сойдет за пару для Шона.

– Что ж, будет заебись, если ты сдохнешь! – выплюнул Ким, неуютно ерзая на месте. – Мой организм чуть пострадает и снова станет прежним.

– То есть ты даже согласен, чтобы я умер, лишь бы можно было продолжать себя обманывать, так?

Ссора в сцепке – всегда плохая идея. Во-первых, легко словить подачу, это Шон уже не раз ощутил. А во-вторых, на вопросы неизбежно приходится отвечать… или получать ответы. Нельзя уйти и остаться в блаженном неведении.

– Это ты виноват! Полез на меня тогда в раздевалке и сейчас тоже. Если бы не это…

– Если бы не это, тебя ебал бы какой-то неизвестный, – прервал его Шон. – Раз течка началась, то ты не сможешь справиться с ней один. А я… я…

– Что? Вдруг открылось заикание, МакКензи? Не замечал в тебе робости, – фыркнул Ким, ежась от холода и стискивая зубы в новом стоне.

Узел опадал, но расцепиться они пока еще не могли. Шон мысленно ругал себя за свою нерешительность. И правда! Чего это он так скис? Ведь они почти вместе, переспали второй раз, и теперь Ким явно был согласен, хоть и возмущался. Шон резко выдохнул и притянул его к себе, борясь с сопротивлением, обнял и положил подбородок на плечо.

– Не делай так, МакКензи! Я не хочу нежностей и…

– Я хочу. Не капризничай, – одернул Шон, только сильнее сжав в объятиях и поцеловал в скулу. – В этот раз я не позволю тебе пропасть непонятно с кем на три дня.

Ким не ответил, рыкнул, пихнул Шона ногой в голень и медленно, нерешительно расслабился в его руках. Пару минут назад Шон был уверен, что ничего между ними не будет. Утром, когда проснулся, он думал – никогда Ким не позволит интимной связи после инцидента в раздевалке. Полгода назад Шон хотел прибить Ронвуда, как следует расквасив ему наглую рожу, или утопить в бассейне. А теперь, лежа с ним вплотную в лесу на земле, кутаясь в одну куртку, и чувствуя, что их сердца и дыхания звучат в унисон, словно они общие на двоих, стало понятно – ничего он не сможет предугадать, и судьба в любой момент подкинет такой выверт, от которого волосы встанут дыбом. И то ли еще будет!

========== 10. Дышать ==========

======== Десятая глава ========

========== Дышать ==========

Иногда у Шона случалось нечто схожее с состоянием забытья. В голове крутилась мелодия любимой песни, а любая погода казалась уютной и приятной. Он ощущал себя так, будто он в титрах фильма с хорошим концом. И оттого, какими редкими были эти моменты, в сознании Шона они становились еще более ценными и желанными. А когда все возвращалось в прежнее русло, было обидно и жалко, что сладкая и добрая сказка закончилась. Ему казалось, он готов перевернуть мир, только бы найти способ, чтобы продлить расположение Ронвуда к себе, подольше сохранить его хорошее настроение, которое приносило короткие, но невероятно приятные воспоминания.

Совместные тренировки сблизили их, как ничто другое. Сперва они часто ругались и рычали, порой прыгали в полном рассинхроне и после впрямь под крики и протесты тренеров норовили утопить друг друга. Соревнования приближались, и каждый понимал – они должны выкладываться на полную катушку и стать командой.

– Давай останемся, когда тренера свалят, – как-то предложил Ронвуд, поднимаясь рядом с ним на вышку для очередной попытки. – Меня нервирует их постоянный страх, что мы подеремся. Потренируемся в спокойной обстановке.

– Хочешь попытаться прикончить меня без свидетелей? – усмехнулся Шон, внутренне ликуя от такого предложения. – Или постой… ты назначаешь мне свидание?

– Я тебе сейчас, блять, назначу свидание! – резко бросил Ким. – Со стоматологом!

Шон быстро свернул в свою сторону. Его мысли путались, и было страшно поверить, будто сам Ронвуд стал инициатором их сближения. Пусть он выдает это за желание победить на соревнованиях. Но черт побери! Шон знал – это нечто большее. Оставшееся время он прыгал вполсилы, занятый совсем другими размышлениями и планами, а заодно бесил Ронвуда многозначительными улыбочками и даже предполагал, что тот взбесится и передумает задерживаться.

– Спорим на твои плавки, что ты не осилишь тройной с винтом и обратным входом, – насмешливо бросил Ким, когда Шон после небольшого спектакля для тренера формата: «до свиданья, я ушел домой» вернулся в бассейн. Ронвуд сидел прямо там на одной из скамей, потому что раздевалки уже были заперты.

– Интересно, зачем это тебе мои плавки, извращенец? – усмехнулся Шон, усаживаясь рядом с ним.

– Сожгу их на костре во время ритуала вызова у тебя импотенции, – тут же нашелся с ответом Ронвуд, нагло пихнув один из кроссовок Шона в воду.

– Какого хуя ты делаешь? – возмутился Шон, стараясь поскорее выловить обувь. – Вот сам вечно нарываешься, а потом недоволен!

– Это за шуточки про свидание. Будешь знать!

– Придурок, – рыкнул Шон, борясь с желанием припечатать Кима по лицу мокрой подошвой спасенного кроссовка. – Окей! Давай поспорим! – решил он, зло выплевывая каждое слово. – Но если я прыгну хорошо, то ты… – Шон задумался на пару секунд. Что можно такого потребовать, чтобы Ким надолго прикусил свой дерзкий язык? – Согласишься сделать общую серию снимков в фотобудке.