Текст книги "Туманная техномагия (СИ)"

Автор книги: Erlicon

сообщить о нарушении

Текущая страница: 52 (всего у книги 60 страниц)

Подувявшая улыбка женщины полностью испарилась с её лица, но она сделала ещё одну попытку.

– Господин директор, – и куда же пропал «дорогой Аргус»? – Мне странно слышать от вас такое. Вы – директор школы (в которой затеяли ремонт), или нет? Именно вы должны определять, что делать, как делать, и за сколько делать, и вы должны понимать, что специалисты министерства не могут работать «за бесплатно». У них ведь есть семьи, жёны, малые дети, в конце-концов. Вы хотите лишить их средств к существованию? Представляете картину, когда муж и отец возвращается с работы, а его встречаю голодные члены семьи с вопросом: «Папа, а что мы будем сегодня есть?».

– Почему сразу «лишить»? Это же не Хогвартс заказывает их услуги и отказывается платить, а министерство, где эти достойные люди получают жалование. Я так понимаю, они сейчас сидят у себя по кабинетам, и стабильно получают зарплату, ничего реально не делая, а так… получат её же, но уже за работу. Но если их услуги, как специалистов, не востребованы, то Хогвартс тут при чём? Может, вы предложите ещё Лютный переулок взять на содержание, или сразу всё министерство?

В эту игру можно играть и вдвоём.

– Аргус, – злобно прищурилась Амбридж. – Я вижу, вы не понимаете всех раскладов. Видимо, резкий взлёт в вершины затуманил вам мозги. Министр может и отозвать вас с должности директора школы. Будете опять полы мести, это если новый директор вам доверит столь ответственное дело.

На эту неприкрытую угрозу Филч слегка подобрался, но удержал на лице участливое выражение, вот только с учётом тона, оно становилось не участливым, а издевательским.

– Прошу прощения, это вы, видимо, запамятовали – Хогвартс не подчиняется напрямую министерству. Поэтому, не нашему глубокоуважаемому – в тоне Филча так и проскользнуло, в каком месте это «глубоко» – министру решать, кто будет директором школы, а кто нет. Я был назначен на эту должность самим Хогвартсом, и только Хогвартс может меня с неё снять.

В глазах женщины негодование сменилась на еле сдерживаемую ярость, но каким-то чудом она сдержалась, поняв, что немного перегнула, попытавшись замаскировать оскал под улыбку.

– Хорошо, я вас поняла, – несмотря на озвученную «заднюю», в тоне и внешнем виде Амбридж так и читалось – «ещё посмотрим». – Раз вы не можете ничего сами решить, – её выпад остался проигнорирован Филчем – то с кем можно поговорить из «решающих»?

– Финансовыми вопросами по ремонту ведает личный домовой эльф Кливленд – Линки, как доверенное лицо.

– Жалкая домовушка? – лицо Амбридж скривилось в негодующем презрении. – Вызовите её!

– Это невозможно, – пожал плечами мужчина. – Она мне не подчиняется и поэтому вызов проигнорирует. Но вы можете её попробовать найти в больничном крыле.

– Что она там делает?

– Дежурит у тела своей хозяйки?! – снова равнодушно пожал плечами Филч, мол: «долг эльфа всегда быть рядом со своей госпожой», что тут непонятного.

– Хорошо, – поднялась с кресла замминистра. – Тогда мне с вами пока говорить больше не о чем. Пойду, пообщаюсь с этой домовушкой. Хотя… раз вы такой законник, напомните мне – в случае отсутствия родственников у ученика, по правилам Хогвартса, именно директор является его официальным опекуном и наследником?

Но Филч не торопился отвечать на заданный вопрос, хмуро глядя на самодовольную женщину.

– Что вы задумали? Я не позволю причинить вред моей ученице.

– Дорогой Аргус, – в голосе незваной гостьи снова прорезались медовые нотки. – Ай-ай-яй, как вы могли такое подумать? Мной движет только безмерное беспокойство о здоровье вашей ученицы, но согласитесь, что в Святом Мунго работают гораздо более компетентные врачи, чем единственный колдомедик Хогвартса. Если эта Линки окажется такой же упёртой как и вы, то думаю, она не будет возражать, если её госпожу переместят в профессиональное лечебное учреждение, где её смогут быстрее поставить на ноги. Это же прямой долг домового эльфа – заботиться о своей хозяйке.

Филч в ответ на это только открыто ухмыльнулся.

– Раз вы так думаете, то не будут вам мешать. Я вас более не задерживаю, госпожа замминистра. Если вам будет несложно, сообщите о результатах ваших переговоров, а пока простите – мне надо дальше работать. Кто бы мне сказал раньше, что для функционирования школы надо столько бумаг изучать, я бы десять раз подумал, становиться мне директором или нет, если бы был выбор. Э-э-эх!

И показывая, что приём окончен, он подтянул к себе пачку бумаг, взяв верхний лист в руки, демонстративно погрузившись в его изучение.

Побагровевшая от возмущения Амбридж, которую не особо вежливо выставили вон, выскочила из кабинета, бормоча под нос проклятия.

– Отлично сработали, господин директор, – молчавшая всю встречу Рада, изображавшая пай-девочку, читавшую книгу, сбросила несвойственную ей маску, начав в нетерпении бегать по картине взад-вперёд. – Я всё боялась, что вы не сумете.

– Всё точно будет нормально? Ты же слышала, что они хотят сделать? Госпожу ни в коем случае нельзя отдавать в Мунго!

– Ха, – пренебрежительно махнула рукой девочка. – Хотеть не вредно! К тому же… – на её лице возникла злобная ухмылка. – Лучше следите за нашими незваными гостями.

Раз так… Филч послушно откинулся на спинку кресла, позволяя информации от систем Хогвартса полноценно хлынуть в мозг. В таком режиме сидячее, а ещё лучше – лежачее положение, было самым удобным – не было риска упасть на пол от дезориентации.

Спустя несколько секунд неизбежной лёгкой мути от мысленной болтанки при таком глубоком погружении, он легко нашёл в коридорах отметку Амбридж, к которой уже присоединилась троица сопровождавших её авроров, ждавших до того у дверей кабинета и продвигавшуюся по кратчайшему пути к больничному крылу.

Пока всё вроде было нормально и он смог слегка расслабиться, наблюдая за продвижением гостей. В таком режиме он мог размышлять несколько быстрее чем обычно, а девочки, когда об этом узнали, что-то там пытались ему объяснять про квантовые взаимодействия информационных полей с биологической основой, но он так ничего и не понял из их пояснений, просто приняв этот факт как данность. А почему и как это работает – уже неважно. Он только уточнил: «это не вредно», всё-таки он уже не молод, и получив отрицательный ответ, вообще перестал забивать себе этим голову.

Отметки неспешно двигались по коридорам через пустующие части замка, пока не достигли одного коридора, в котором как раз недавно начался ремонт и вдоль стен уже стояли смонтированные леса, на данный момент пустующие. Подготовительные работы на сегодня уже завершились и рабочие отправились в Хогсмид, где для них были арендованы квартиры, чтобы тем не приходилось постоянно аппарировать туда-сюда.

Отметка Амбридж, в восприятии Аргуса, внезапно, как-то странно дёрнулась вперёд, и при этом вбок, попыталась сдать назад… и стала расплываться мутной, редеющей кляксой. Отметки авроров, до того было замершие, резко ожили, кинувшись к застывшей отметке, и… бестолково засуетились вокруг на месте.

Филч резко вынырнул из систем наблюдения, и первым делом увидел довольную мордочку Радфорд.

Не успел он открыть рот и спросить, что произошло, как та его упредила.

– Бегом, на место происшествия. Всё сами увидите. А сейчас вы ничего не знаете, кроме самого факта случившегося. Несчастный случай. Совсем несчастный.

– Разве нельзя было разойтись по мирному? – чтобы там ни произошло, но его несколько пугала та легкость, с которой эти девочки решали: кому жить, а кому умереть.

– Нельзя, – неожиданно серьезно ответила ему Радфорд. – Люди, а особенно высшие чиновники, крайне плохо осознают возможные последствия своих решений для себя без конкретных примеров, и страх среди них – не самый плохой стимул. Но вам не стоит беспокоиться, что мы кровавые маньяки, как бы вам не казалось обратное, – девочка с видом голодного маньяка облизала губы, демонстрируя «обратное», и тут же принимая снова серьезный вид. – Мы тщательно проверяем информацию о потенциальных жертвах насколько это возможно. И эта Амбридж, с точки зрения вас же, людей, заслужила и не такое. Но хватит болтать, бегите уже! А поговорить сможем и позже.

Ему ничего не оставалось делать, как согласно кивнуть и как можно быстрее кинуться к месту трагедии. В том, что там произошла именно трагедия, он ни капли не сомневался. Спеша к месту событий, он странно меланхолично пытался прикинуть, что и как провернула эта жутковатая парочка. Не зря же во время беседы Николас в портретах не было.

– Что тут произо… – он слегка придерживаясь за заколовший от такой быстрой ходьбы бок, выскочил к троице авроров, загораживающих собой нечто на полу.

Это нечто, ранее бывшее очень важной чиновницей министерства, лежало в расплывающейся красной лужице с характерно сладковато-солёным запахом, и с первого взгляда было понятно, что госпоже замминистра уже никакое Мунго не поможет.

– Сэр, несчастный случай, – ответил ему один из авроров, слегка позеленевший от сдерживаемой тошноты. К слову, в углу было заметно, что не всем это удалось. – Кто-то разлил на полу масло. Госпожа Амбридж не заметила, поскользнулась и случайно зацепила стоящие леса. А на них была банка с краской, которая упала на стоявшие в нише доспехи рыцаря с алебардой. Крепление руки с алебардой не выдержало и… Несчастный случай, – аврор непроизвольно обернулся на лежащие останки. Окончательно позеленел и ринулся в ранее отмеченный угол. – Простите… Бу-э-э-э.

Действительно, всё понятно. Директор Хогвартса, как бы невзначай осмотрел коридор, пока не наткнулся взглядом на одну картину, на которой девочка-подросток в чёрно-серебристом платье спокойно кушала мороженое, не проявляя никакого интереса к происходящему прямо у неё под носом.

– Ужасно! Нелепый набор случайностей и такая трагедия, – а что ему ещё оставалось говорить, особенно предвкушая последующее неминуемое разбирательство. Сопровождавшим жертву аврорам точно не позавидуешь, из них всю душу вынут. Благо, к нему, как к директору, вопросов точно не будет, а вот ему, как человеку, теперь каждый раз мучаться сомнениями в будущем – случайно событие произошло в Хогвартсе, или нет. Ведь даже зная подоплеку, он никак не мог представить, как такое можно вообще провернуть у всех на глазах, и чтобы никто ничего не понял. – Я немедленно сообщу о произошедшем господину министру.

Глава 70. Падение магов, которое никто не заметил.

Тик

Гиперсон – режим работы ядра в режиме предельно минималистичного функционала. Отключаются все основные службы и функции, оставляя условно-активными только сенсорные протоколы безопасности и протокол условия ожидания. Приближаться к «спящему» ядру без знания кодов доступа крайне опасно.

Тик

Можно ли это состояние назвать сном? И да, и нет.

Тик

Можно ли это назвать «контролируемым анабиозом»? И да, и нет.

Тик

Можно ли это существование назвать жизнью? И да, и нет.

Тик

Имеют ли ответы на эти вопросы какое-либо значение? Нет! Значение имеет только необходимость и целесообразность данного процесса.

Тик

Ядро Астории, укрытое в специально подготовленном убежище, эпизодически освещало пространство неяркими вспышками сигила в момент дежурной активации сенсорной сети, потихоньку покрываясь тонким слоем пыли, пока в большом мире происходили события, в корне изменяющие судьбы множества живых существ, и которые об этом даже не догадывались.

Тик

День… Неделя… Месяц… Год… В режиме гиперсна время не имело значения. Как не имело значения, сколько ещё так надо ждать спящей обитательнице ядра. Пока не будет выполнено условие пробуждения, ядро могло пребывать в таком состоянии практически вечность, до окончательной гибели вселенной.

Тик…

***

В кабинете директора Хогвартса обстановка напоминала вулкан перед извержением – малейшее сотрясение и рванёт.

– Твоё место в Азкабане, недобитый пожиратель!

– Не беспомощному, просравшему всё что только можно, сквибу, об этом говорить, и ты сначала найди этот свой Азкабан.

– А ну немедленно прекратили! – раздраженный Филч, не удержавшись, врезал кулаком по крышке стола, пытаясь урезонить посетителей, которые, ещё мгновенье, и казалось, будут готовы вульгарно вцепиться друг другу в глотку. – Если кому-то что-то не нравится, то может продолжить выяснять отношения за пределами Хогвартса. Условия своего нахождения в Хогвартсе вы знаете, как и то, что вход вам тогда сюда будет навсегда закрыт, если и дальше вздумаете нарушать свои обязательства.

В ответ он удостоился двух негодующих взглядов, но добился желанной тишины.

За несколько прошедших месяцев… бесчисленного количество проведённых переговоров с самыми разными людьми… выслушивая и высказывая угрозы… он практически полностью избавился от былого пиетета перед чиновниками и прочими «уважаемыми» людьми, и теперь был готов «убивать» любого, посмевшего лезть куда не следует. – Мистер Крауч! Мистер Дамблдор! А теперь пожали друг другу руки и извинились… – этот опыт совершенно не мешал, и с недавних пор даже наоборот, получать удовольствие от морального доминирования.

– Что?! – как идеально синхронно, словно целый месяц репетировали.

– Я жду.

Два оппонента, не скрывая своего истинного отношения к другому, подчинившись, пожали друг другу руку, с таким видом, будто влезли этой самой рукой в гуано по самую шею.

***

У любого постороннего наблюдателя, отлучившегося на время, вернувшегося и узревшего данный фантасмагоричный сюжет, немедленно возник бы вопрос: «А как такая ситуация вообще возможна?».

Обычные люди, маги они там или нет, и так не отличаются вселенским прощением и альтруизмом – их останавливает от заведомо неприглядных действий, зачастую, только боязнь ответки – и Альбус в этом отношении был ничем не лучше или хуже других чиновников. Вот только если в мире маглов финансы, личные связи и прочее, играли ведущую роль, и даже явный инвалид мог быть тем ещё воротилой, а клинический идиот – главой государства, что подтверждалось многочисленными примерами, то в мире магов на первое место выходила личная сила и знания мага, которые и определяли затем – а будут ли финансы, связи и прочее у этого самого конкретного мага.

Поэтому, когда Дамблдор лишился подпитки от Хогвартса, и заработав блок на личные силы, он, в негласной иерархии волшебников, рухнул практически на самое дно, где ниже были только маглы. Понятно, что это не произошло единомоментно, всё же наработанный авторитет, связи, компромат, да и опасения политических оппонентов, что это может быть этакой подстроенной хитрой ловушкой, выступили некой «подушкой безопасности», но суровая реальность магических «джунглей» высших эшелонов власти не оставляла Дамблдору ни малейшего шанса в долгосрочной перспективе. Это если бы он, как Филч, был сквибом с самого начала, то в этом случае у него был бы шанс уютно, пускай и с многочисленными оговорками, устроиться в роли рядового обывателя волшебного мира, но, как было сказано ранее, слишком уж многим на посту Верховного Судьи Визенгамота он оттоптал ноги, зачастую руководствуясь не абстрактной истиной/справедливостью, а вполне себе конкретной политической выгодой и меркантильным интересом.

До первой попытки покушения посредством наложения отложенного проклятия потребовалось около двух недель, и Дамблдор смог этому противопоставить только гневные речи с призывами не скатываться в варварство. Все покивали, делано посокрушались, и всё поняли правильно – попытки покушений пошли косяками с небольшими паузами для оценки результата.

Дамблдора спасало только нежелание противников переходить к прямым действиям (от авады в спину не спасёт никакой амулет), да и жизненный опыт, вкупе с многочисленными собранными артефактами, позволяли ему пока избегать подстраиваемых ловушек. Но бесконечно долго продолжаться такая гонка не могла – в соревновании стрелка и бегуна, всегда победит стрелок, если он, конечно, не однорукий косоглазый мазила.

Естественно, Дамблдор был не один, как могло показаться – были у него и верные соратники. Вот только уровень этих самых соратников зачастую был таков, что лучше бы их не было. Альбус категорически не терпел рядом с собой личностей более-менее имеющих общественный вес или имеющих собственное мнение отличное от «патрона». Поэтому тот самый пресловутый «вес» личностей типа семьи Уизли, вечно нищего ручного оборотня Люпина, да и самого ценного «актива» – Макгонагалл, был для прочих магов на уровне плинтуса. А мощного семейного рода, который мог прикрыть своего ослабевшего родственника, Альбус, в гонке за силой и властью, не завел.

В судорожных попытках удержаться на плаву и сохранить если не положение с влиянием, то хотя бы жизнь, Альбус организовал вброс целой кучи накопленного компромата, чем кстати, только спровоцировал усиление охоты – те, кого первые вбросы не затронули, сообразили, где протекло, как и то, что от потенциальной угрозы лучше радикально превентивно избавиться.

И тут в какой-то момент всплыла информация, что в Хогвартсе, под личиной одного из преподавателей укрывается беглый Пожиратель Смерти. Откуда пошла эта информация, Аргус так и не смог выяснить – тому же Дамблдору это было крайне невыгодно, так как его самого обнародование этой информации ставило под нехилый такой удар (что, впоследствии, и привело экс-директора к мысли, что попросить убежище в резко набравшей силу школе, наплевав на гордость, будет самым верным решением для спасения любимой шкурки от ликвидаторов), в Хогвартс немедленно прилетела сова из аврората с требованием выдать «беглеца» правосудию, что стало неприятным таким сюрпризом для директора. Несмотря на то, что присылать авроров напрямую уже явно опасались.

Прежде чем выполнять вполне себе законное требование аврората, перво-наперво стоило выяснить: «а факт соответствует действительности?», и вторым логичным сюрпризом для Филча стало то, что – да, соответствует, а третьим – кто именно скрывался, и под чьей личиной.

Перед директором встала весьма сложная дилемма: с одной стороны стоило выдать преступника аврорату, с другой… Филч уже вполне себе уяснил негласную «политику» своих хозяек – Хогвартс фактически позиционировался независимой территорией-государством, и в этом ракурсе выдавать кого-то по первому же окрику – опасный прецедент. К тому же, как бы то ни было, но личные симпатии Филча больше склонялись к декларируемой политике павшего Тёмного Лорда и его приспешников – «маги превыше всего», но, с другой стороны, эта самая «политика» ему, как сквибу ранее, не несла ничего полезного, кроме унижений и потенциальной смерти, и именно поэтому он пошёл в своё время под руку Дамблдора. Жить-то хочется всем.

Помучавшись некоторое время такими размышлениями, Аргус сделал то, что делает любой ответственный подчинённый при наличии не решаемой с ходу проблемы, переадресовал её наверх.

И… получил втык за халатность, ибо имея доступ к самой совершенной системе безопасности, и проворонить такой кадр, это ой-ой-ой. Он было возмутился «несправедливым» выговором, если они такие всезнающие, то почему… и тут его проинформировали, что Астория раскрыла Крауча сразу же, как только увидела, и не просто раскрыла, а ещё успела ему накостылять и поставить в позу «зю». Обалдевший Филч попросил подробностей, и услышав их, быстро припомнил необычную ситуацию, когда Грюм, ну или Крауч под личной Грюма, отправился в Запретный лес на тренировку с Кливленд. Так значит, тогда была не тренировка, а настоящий поединок? То-то Грюм потом пару недель был сам не свой.

Ну да ладно, это, конечно, очень интересно, и да – виноват – но делать-то сейчас что? Выдавать или не выдавать? А если выдавать, то кем заменять очередного выбывшего преподавателя? В замке так вообще скоро не останется персонала. Девочки переглянулись, и потребовали вызвать Крауча на откровенный разговор.

Разговор вышел очень нервный. «Раскрытый» Барти, попытался было давить апломбом и авторитетом Пожирателей (раз Кливленд пока не в форме и не может вмешаться), но ему быстро напомнили и показали, кто есть кто в школе. Связанного по рукам и ногам Крауча пару раз приласкали, в стиле его любимого лорда, круциатусом, чтобы не было иллюзий насчёт новых реалий, после чего предложили нехитрый выбор: или он приносит полноценную магическую клятву вассалитета Хогвартсу – именно Хогвартсу, а не директору – по которой школа становилась для него (Крауча) весьма комфортабельной тюрьмой, пока он добросовестно и бессрочно исполняет обязанности преподавателя. При этом никто не покушается на его «верность» Лорду до тех пор, пока действия Крауча не будут подразумевать причинение вреда школе или учащимся, в этом случае Хогвартс прикроет его от ищеек аврората. Нет – его тотчас же выдают аврорату, и дальнейшая судьба раскрытого агента тёмных сил никого не интересует.

По сути-то никакого выбора Краучу предоставлено не было, но и просто так сдаться на милость… сплюнув кровь с прокушенной губы, Барти попытался было взять паузу «на обдумать», и внезапно её получил. Два дня и не секундой дольше. Отсутствие внятного ответа равно отказу.

– А это не опасно? Мало ли что ему взбредёт в голову, или он решит сбежать, – спросил Аргус у девочек, когда за ушедшим пошатывающимся Барти закрылась дверь кабинета.

– Это такая наша проверка, рискнёт он или нет, – успокоила его Николас. – Несмотря на его прошлое, к нему, как преподавателю, у нас нет никаких претензий. А личные недостатки… у кого из людей их нет? Большинство людей вообще из них только и состоит. Ну а захочет сбежать – далеко не убежит, а мы получим премию за ликвидацию опасного преступника, – подтвердила она подозрения директора, что в случае чего никто миндальничать не будет. Кто б сомневался.

– А что отвечать аврорату?

– Ответьте, что проводится внутренняя проверка и запросите копию материалов о деяниях этого Крауча.

– Аврорат же в жизни их не предоставит. Материалы следствия.

– А нам не принципиально – главное, чтобы они эту пару дней не дёргались, а затем у них могут появиться иные проблемы. Политическая ситуация у магов сейчас стала такой нестабильной, надо быть готовыми к любым неожиданностям.

***

Что имела в виду Николас, Аргус понял только через сутки – никаких следов к его хозяйкам не вело, даже косвенных – но словосочетание «случайно так совпало» у него уже непроизвольно вызывало нервную судорогу.

Исчез Азкабан.

Целиком и полностью. Со всеми заключёнными и охранниками, и из всех документов. Более того – все внезапно позабыли, а где именно он находился. То есть о том, что у волшебников была (есть?) такая тайная и страшная тюрьма помнили, но никакой конкретики, где именно она расположена. Даже те маги, которые прослужили там не один месяц, а иной раз и годы, или были там в качестве заключённых, не могли вспомнить ничего конкретного кроме этого самого факта существования тюрьмы.

Словами не передать то возбуждение, которое охватило аврорат, министерство и всех гражданских магов. В поисках зацепок были перерыты все архивы, поднималась вся официальная и доступная частная переписка. С крайне большим трудом, только по косвенным данным, сумели выяснить, что тюрьма находилась где-то в море, или посреди крупного озера – то есть в месте, окружённом водой до горизонта.

Быстро прояснилась судьба некоторых заключённых и охранников – во многих родах были фамильные магические генеалогические древа. Так вот, отметки людей, предположительно бывших в то время в Азкабане, потускнели и выцвели, свидетельствуя о том, что данные персонажи практически одновременно покинули сей скорбный мир.

Скрыть такое было невозможно, и министерство вынужденно, со скорбным видом, огласило: «Что Азкабан подвёргся нападению неопознанных и явно враждебных сил с последующим наложением мощнейшего «Фиделиуса». Все сотрудники и узники Азкабана будут считаться без вести пропавшими, а по истечению трёх лет, если не будет новых данных, их объявят погибшими при невыясненных обстоятельствах». Это заявление вызвало целую бурю негодования, ибо юридический статус «пропал без вести» не предусматривал какой-либо компенсации родственникам, а уточнение – «при невыясненных обстоятельствах» – уменьшало эту выплату до самого минимума. Но чиновники на все претензии, скромно потупив глазки, отвечали, что так как из-за воздействия «фиделиуса» нет возможности достоверно выяснить, кто же именно был в тот момент в тюрьме и на прилегающей территории, а не где-то ещё, то они питают надежду, что кое-кто, возможно, находился в ином месте и ещё вернётся. Но если, глубокоуважаемые маги смогут предоставить неопровержимые данные, что их пропавший родственник погиб именно в это время и именно в Азкабане, и именно при выполнении служебных обязанностей, а не во время иных событий, то они незамедлительно и с радостью… А пока – увы. Даже для родственников заключённых, так как существует вероятность, что они могли совершать в данный момент попытку побега, а это уже не компенсация полагается, а нечто совершенно иное. Благо, пример громкого прошлогоднего побега Сириуса Блэка ещё не забылся.

Но это была внешняя движуха, а вот внутренняя только начиналась. Сначала подозрение пало на неких последователей Тёмного Лорда, ибо основной контингент заключённых Азкабана составляли бывшие члены движения Пожирателей, которых могли планировать освободить. Но так как они, как правило, были из чистокровных родов, использовавших генеалогические древа, то основные факты «подтверждённых» смертей поступали именно о них. Род той же одиозной семьи Лестрейнджей прервался вообще полностью, о чём аврорату сообщили гоблины, у которых почернел договор с данным родом, свидетельствуя о прекращении своего действия из-за прерывания существования одной из сторон, после чего сейф стал «бесхозным» до момента, пока на него не предъявит права наследования кто-то из родственников побочных ветвей рода.

Поэтому, проанализировав все факты, аврорат с большой неохотой, чего уж тут скрывать, признал, что последователи Пожирателей тут совершенно ни при чём. Не будут же они убивать своих соратников, которых якобы хотели освободить? А вот дальше… версий не было. Точнее, их была масса, но именно достойных разработки – нет.

Перебить всех охранников-авроров, заключённых, пусть и с определёнными сложностями, но при внезапном нападении – вполне возможно. Непонятно зачем, непонятно как, но очень многие маги потенциально на такое способны.

Избавиться от дементоров? Крайне сложно, но если ставить целью просто пройти мимо, то для опытного и уверенного в себе мага это не было нерешаемой проблемой.

Однако наложить мощнейший «фиделиус» за очень короткий срок и не на отдельное жилое здание мага, а на целую область – тут требовался очень долгий, точный и сильный ритуал, провести который без тщательной подготовки и без весьма специфических знаний попросту нереально.

Аврорат обратился к отделу Невыразимцев, который иногда занимался заказами на накладывание «фиделиуса» на дома добропорядочных магов, за консультациями. И получили ответом вилку от двух-трёх часов, до недели, «из-за неизвестности размеров области попавшей под сокрытие и количества магов подготавливающих ритуал». Что крайне сильно «помогло» в продвижении расследования.

Потом, в ходе очередного мозгового штурма, вспомнили о пресловутой печально известной д’Олоне имевшей некие виды на Хогвартс и чуть было не добившейся своего, после ограбления Банка канувшей в неизвестность со всей добычей.

И снова вспомнили о Крауче, который, кстати, не просто был некогда в Азкабане, а ещё официально там «умер», оказавшись, тем не менее, как-то в роли живого преподавателя того самого Хогвартса, и которого этот самый Хогвартс не торопился выдавать на суд, всё время придумывая какие-то отговорки и выставляя неприемлемые требования.

Связи между этими событиями не было никакой, но делать же что-то надо. Вот только ситуация с единственной школой волшебства в последнее время была всё сложнее и непонятнее. Было бы это годом ранее – Боунс просто послала туда группу дознавателей и дело с концом, но сейчас впору было открывать там полноценное дипломатическое представительство – Хогвартс стремительно отгораживался от внешнего мира, на словах декларируя это заботой о безопасности обучающихся там детей. Вот только возводимые оборонительные рубежи Хогвартса, под прикрытием производимого ремонта, явно выбивались из понятия «мирной» защиты.

***

Амелия лично видела странные, возведённые шпили-конусы-башни по периметру территории школы, причём это было уже второй раз в её жизни. Впервые она увидела подобные сооружения во время второго этапа Турнира Трёх Волшебников, прошедшего вначале весны, с опозданием почти на месяц. Изначально проведение этапа отложили из-за организационных проблем Хогвартса, связанных со сменой руководства, а затем из-за смены первоначального задания «в связи чрезвычайной опасностью для участников исходных условий задания», когда в попытках доказать, что «купание» в февральском Чёрном Озере «абсолютно безопасно и очень интересно», погиб один из идейных организаторов Турнира – Людо Бэгмен.

Согласно заключения следователей, расследовавших очередной несчастный случай, Бэгмен потерял под водой ориентировку, наткнулся на стаю гриндилоу, которые, отобрав у мага палочку, затащили его в подводную пещеру, опутав там растениями, где и бросили, пока тот не захлебнулся.

Но дело было не в очередном несчастном случае, а в смене сути самого задания. Теперь чемпионам предстояло защищать в течении часа в центре озера небольшой помост-крепость с назначенной «ценной жертвой» до подхода «помощи», к которому пытались прорваться иллюзорные корабли, весьма неиллюзорно плюющиеся ступефаями и прочими «детскими» заклинаниями. В качестве вспомогательных инструментов чемпионы могли, за специально начисляемые очки от своих успешных действий, возводить на заранее расставленных мини-платформах разнообразные защитные башни, использующие строго определенные заклинания и проклятия для автоматического поражения атакующих.

Тогда, невысокие, в тройку футов высотой, ажурные, похожие издали на небольшую металлическую ёлочку башенки, плюющиеся искрами выглядели больше забавно, чем опасно.

То вот сейчас… эти самые «ёлочки» были раз в десять крупнее, и которые под низкий, басовитый, пробирающий до самого нутра гул, эпизодически окутывались самыми настоящими цепными молниями, озаряя округу жутковатым синеватым светом, отбивая любое желание приближаться поближе даже из любопытства. Как и появившиеся в округе таблички, где прямо говорилось, что приближаться к барьеру не по основной дороге или без специального пропуска – смертельно опасно. Но и посетителя, дисциплинировано пришедшего по дороге, встречал не классический металлический забор с обычными воротами, как ранее, а настоящая мини-крепость, в которой не было видно никакого привратника, но при этом безэмоциональный голос устраивал сущий допрос «с какой целью решили посетить школу». Попытка скандалить или прорваться силой заканчивалась мощным прилетавшим невербальным ступефаем. Повторная – пресекалась уже, скорее всего, круциатусом. По крайней мере ощущения были весьма схожи. Третьей пока не сделал никто, или об этом никто не знал.