Текст книги "Туманная техномагия (СИ)"

Автор книги: Erlicon

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 60 страниц)

Поэтому, вяло переругиваясь с Дамблдором и Макгонагалл, Астория принялась прикидывать, как ей выстроить будущий разговор с Флитвиком. Всё же на преподавателя чар давить грубой силой было нерационально, тут предпочтительнее, как и с мадам Помфри, использовать искреннюю увлечённость Флитвика собственным предметом. А ей есть что рассказать и показать преподавателю чар. К тому же, он может поделиться с ней множеством известных ему заклинаний, которые не входят в стандартный курс школьного обучения.

***

– Что же ты такая, девочка моя, ершистая и строптивая? Никак не хочешь понимать, как тебе будет лучше.

Дамблдор, после возвращения из башни Гриффиндора, бродя по своему кабинету, разговаривал сам с собой, размышляя о прошедшем разговоре.

Его начала сильно беспокоить общая ситуация в Хогвартсе. Всё внешне, вроде бы, в порядке, но… явно идёт не так. И всё началось с этой, проклятой, дурацкой дуэли Северуса и Кливленд. Он так и не смог до конца разобраться, что там действительно произошло. Почему Северус вдруг решил бросаться авадами? Что ему открылось? Не считать же, в самом деле, что он внезапно сошёл с ума. И как выжила Кливленд после попадания смертельного проклятия, что до этого считалось невозможным (ну, не считая Поттера, но кто тому был свидетелем)? И кто напал на него самого, в этом же кабинете? А авроры?.. А Филч?..

Проклятье. Вопросы… вопросы… вопросы… И ни единого ответа или даже зацепки. И, самое главное – было непонятно, это просто несвязанные друг с другом события, или звенья чьего-то плана, где главной подозреваемой была одна строптивая девчонка.

Но ведь и к ней не было ни единого прямого следа или ниточки. Более того, она сама чуть не погибла в той самой дуэли. А происходившие события, пока она была в коме – это на кого списывать? Или у него под носом есть некая тайная группа (из кого, кстати), которую не смогли выявить даже лучшие авроры? Но, Моргана подери, у любого другого ученика или преподавателя Хогвартса просто не хватило бы знаний и умений всё это провернуть незаметно для него, а ведь его тайные проверки также никого постороннего не выявили. Даже домовики и те заявили, что никого чужого в Хогвартсе не было. Значит – кто-то из «своих».

А Видящая… никто не знает их реальных возможностей. Легенды и предания из глубин веков несут не так уж много полезной информации, опираться на которую надо очень осторожно и осмотрительно. Так что, Кливленд оставалась чуть ли не единственной подозреваемой, просто потому, что других кандидатов не было.

Он пытаясь подобрать ключик к Видящей, закинул множество завлекательных крючков, но она ими просто-напросто не заинтересовалась.

Её не привлёк доступ к Особой части библиотеки, несмотря на явную увлечённость знаниями, в чём она с лёгкостью переплюнула даже известную всем заучку Грейнджер.

Её не заинтересовала возможность стать легендарной участницей Турнира Трёх Волшебников, о чём, несомненно, мечтало большинство учеников.

Она просто проигнорировала присвоение ей ордена Мерлина, не став никак ни гордиться этим фактом, ни играть в показную скромницу. Просто будто ничего и не было, и говорить поэтому не о чем.

По большому счёту, у него, несмотря на свою почти абсолютную власть в Хогвартсе, не было реальной возможности хоть как-то надавить на Видящую. Та не стремилась заводить друзей, ограничиваясь нейтрально-приятельскими отношениями. У неё не было родителей или официальных опекунов, через которых можно было повлиять на строптивицу. Её поведение, если эпизодически и нарушало правила Хогвартса, то по самому минимуму, не позволяя применить к ней действительно серьёзных мер дисциплинарного воздействия.

И вообще, Кливленд, производила очень странное впечатление, совершенно не вяжущееся с её обликом милой хрупкой девушки. Чрезвычайная физическая сила и ловкость, невероятная способность усваивать знания, категоричный, совершенно не подростковый взгляд на множество вещей, и много чего другого, выбивающегося из образа обычной ученицы.

…

– Господин директор, вызывали?

– А-а-а, мистер Малфой, проходите, проходите – я вас уже жду. Чаю? Лимонные дольки?

Дамблдор, отвлёкшись от своих размышлений, и перенеся внимание на долгожданного посетителя, вяло шевельнул кистью руки с палочкой, и чайник, стоявший на боковой приставке к столу, тут же окутался призрачным огнём, немедленно исторгнув из своего носика свистящую струйку пара.

Драко, осторожно устраивающийся на краю гостевого кресла, с опаской покосился на исходящий паром и слегка подпрыгивающий в нетерпении чайник, рядом с тарелкой, с выложенной на ней, жутчайшей на всём известном ему белом свете кислятиной.

– Спасибо, господин директор, как-то не хочется.

– Эх, молодёжь, не цените вы маленьких радостей жизни. Но каждому своё, не буду неволить.

Мирно улыбающийся в бороду Дамблдор, старчески прошаркал ногами к своему креслу, где налил себе кружечку чая и подтянул поближе тарелочку с лимонными дольками.

– Как вы думаете, мистер Малфой, зачем я вас сюда позвал?

Ответом ему был короткий настороженный зырк мальчика, вызвавший у Великого Волшебника понимающее покачивание головой.

– Полагаю, вы сейчас мне об этом скажете, сэр.

– Мудро. Сразу видно, что вашим воспитанием и обучением занимался ваш глубокоуважаемый отец, он тоже не любит спешки в суждениях. Хоть мы с ним, к моему сожалению, не особо ладим в делах политических, но я очень уважительно отношусь к Люциусу в делах общественных. Надеюсь, в своё время, вы с успехом сумеете его заменить на посту полноправного члена Визенгамота.

Дамблдор сделал небольшую паузу, чтобы отхлебнуть глоток из кружки.

– Но не буду вас утомлять своими старческими разглагольствованиями. Я вызвал вас сюда по одному печальному поводу – высказать, лично вам, свои соболезнование в связи с трагической кончиной вашего покровителя – Северуса Снейпа. Искренне сожалею о том, что этого не вышло сделать сразу, как полагалось. Я надеюсь, что вы в полной мере осознаёте, насколько много дел и обязанностей у вашего старого директора, не позволяющих ему в полной мере придерживаться требований этикета и приличий. Но, тем не менее, я, мистер Малфой, прошу у вас прощения за эту задержку с выражением моих самых искренних соболезнований.

Альбус Дамблдор с кряхтением, опираясь на руки, привстал с кресла, склонив свою седую голову перед белокурым подростком в чёрно-зелёной школьной форме.

– Кли-и-ивленд! Грязнокровка! – в голосе мгновенно взъярившегося Драко прорезалось рычание. – Это она подло убила моего…

– Мистер Малфой, Северус Снейп был моим доверенным и очень важным человеком, и я скорблю о его кончине не меньше, чем вы.

– Ложь!!! – заорал Малфой вскакивая на ноги. – Это вы наградили её орденом Мерлина! Мне отец рассказал! Орденом – за прилюдное, безнаказанное убийство моего покровителя! И вместо прозябания на нижних уровнях Азкабана или поцелуя дементора, она спокойно ходит по Хогвартсу, как ни в чём не бывало!

– Мистер Малфой, – в голосе Дамблдора лязгнул металл. – Успокойтесь! Позвольте вам преподать небольшой урок: не всегда нам можно делать то, что хочется. Политикам зачастую приходится делать «правильные» вещи, невзирая на своё отношение к произошедшему – и те, кто считают, что высокое положение даёт безграничную власть и возможности, сильно ошибаются. Вижу, вы со мной не согласны – позвольте, я вам поясню. Да вы присаживайтесь, присаживайтесь, в ногах правды нет. После нашего разговора можете, если сомневаетесь… нет, я даже – приказываю вам, связаться со своим отцом и пересказать ему всё. Думаю, он меня полностью поддержит.

Ошарашенный подросток рухнул обратно в своё кресло.

– Почему?

– Почему? – Дамблдор огладил свою бороду, с достоинством опускаясь в своё кресло. – По той же причине, по которой ваш отец даже не пытался поднять вопрос о наказании Кливленд в Визенгамоте, и поддержал её награждение! Потому что Северус Снейп рискнул всем, чем мог, чтобы попытаться уничтожить – потенциально – величайшую угрозу миру волшебников… И проиграл бы в любом случае. Использование Авады, особенно прилюдно – это приговор. Законный приговор. Как ни горько мне это констатировать, но Кливленд в тот момент была всего лишь негласной, неотвратимой рукой правосудия, и поэтому она за то деяние неподсудна. Магия сама вынесла вердикт, позволив ей выжить после попадания Авады, что, поверьте уж Великому Волшебнику, абсолютно невозможно в обычном случае.

– Ага, как же! Поттер! – Драко капнул ядом.

– С мистером Поттером ситуация несколько иная, – тяжело вздохнул директор. – Ладно, чего уж тут, вы показали себя за годы учёбы достаточно ответственным человеком, думаю, вам можно кое-что рассказать. Но, я надеюсь, что вы не будете кричать об услышанном от меня на каждом углу. Вам никто не поверит, а я буду всё отрицать. Гарри Поттер действительно выжил после попадания Авады, но вот почему… У меня есть большие основания полагать, что там не обошлось без тёмной магии жертвоприношения. Когда Лорд Волдеморт убил Джеймса Поттера, а затем, вскоре, и Лили Поттер – маленький Гарри остался последним живым членом рода Поттер. А так как его родители только что пали в условном ритуале защиты собственного ребёнка от кровного врага, магическая энергия от мученических жертв его родителей обернулась защитным коконом вокруг невинного на тот момент младенца, даровав ему защиту от смерти. Тёмную защиту, так как энергия жертвы никогда не бывает светлой. Поэтому Гарри и отделался только своей знаменитой меткой на лбу, хотя всем хорошо известно, что Авада, при попадании, следов не оставляет. Но мы сейчас говорим не о мистере Поттере, а о мисс Кливленд, которая, как я уверен, является легендарной Видящей, и которая очень, очень опасна.

– Так выгнать её из Хогвартса, и всё. Пусть эта мятежница убирается к себе за океан, от нас подальше!!!

– Мистер Малфой, я вам уже говорил только что, что не всегда наши желания совпадают с нашими возможностями. Несмотря на то, что я являюсь директором Хогвартса; несмотря на то, что я являюсь Верховным Судьёй Визенгамота – я не могу выгнать из школы по собственному желанию, без веских причин, кого бы то ни было. Мисс Кливленд, является полноправной ученицей Хогвартса, принятой на обучение согласно магического договора, составленного Основателями, и для того, чтобы её законно отчислить, ей нужно совершить нечто такое… – директор внезапно закашлялся, и схватив чашку с чаем, отпил глоток. – Но, не будем о грустном, а то вы ещё подумаете, что ваш старый директор жалуется ученику на жизнь, – он выдал Малфою смущённую улыбку. – Я вас вообще-то позвал принести вам свои соболезнования по поводу трагической гибели вашего опекуна и выразить надежду в том, что справедливость, рано или поздно, восторжествует. И я рассчитываю, что вы не вздумаете ввязываться в непродуманные авантюры. Уж поверьте своему старому директору – не стоит лично лезть во всё это.

– Так что, прикажете делать вид, что ничего не было, и улыбаться в коридорах этой?

– Мистер Драко, вас никто не заставляет ей улыбаться. Я вас просто предостерегаю от совершения опасной глупости. Видящая очень сильна, хитра, и любая попытка навредить ей в лоб… Никто же не будет хвататься голыми руками за раскалённый котёл, или совать руку в пасть дракона – для этого используют различные вспомогательные элементы, – Дамблдор сокрушённо покачал головой. – Вы же умный мальчик, мистер Малфой. Северуса Снейпа уже не вернуть, и мне бы очень не хотелось сообщать вашему глубокоуважаемому отцу о случившейся с вами неприятности. Ах да, чуть не забыл, маразматик старый – позвольте вас поздравить с обретением лидерства на факультете Слизерин. Кассиус Уоррингтон, конечно, неплохой и многообещающий мальчик, но его больше интересуют боевые заклинания, чем политические манёвры. А факультет Слизерин, по моему мнению, должен представлять чистокровный наследник семьи одной из сильнейших политических сил Британии. К тому же, это будет для вас превосходной тренировкой перед несомненными будущими свершениями в Визенгамоте. Поэтому я вас искренне поздравляю, мистер Малфой, с первой ступенькой в вашей будущей блистательной карьере, – Дамблдор кинул быстрый взгляд на часы в углу. – А теперь, позвольте мне вас отпустить, у меня ещё много работы осталось на сегодня. Эх-х-х, где же моя молодость, когда можно было сутками бегать, работать и не уставать…

Директор заботливо, демонстрируя вежливость и уважение, проводил Драко до самых дверей кабинета, и стоило тому только развернуться спиной…

– Обливиэйт*(Стирание памяти!) Конфундус*(Заклинание дезориентации, ошеломления)! Прости мой мальчик, но кое-какие моменты нашего разговора тебе не стоит помнить. Это для твоего же блага!

Спустя пять минут

– А, Аргус, заходи. Я тебя уже давно жду. Чаю? Лимонные дольки?

– Нет, спасибо, господин директор. Я недавно поел.

– Эх, Аргус, Аргус, ты тоже не ценишь маленьких радостей жизни. Но каждому своё, не буду неволить. Я вот зачем тебя позвал, позволь мне искренне тебя поздравить со исполнением твоей самой сокровенной мечты – становлением магом! Надеюсь, ты не сильно на меня в обиде за такую задержку с поздравлением. Сам знаешь, сколько забот по школе, вот только сейчас чуточку смог освободиться, и тут же вспомнил о тебе.

Глава 43. Стоит ли дружить с туманницей?

– Леди Кливленд?!

– Да, мистер Уоррингтон?!

После уроков, Астория двигалась по направлению к библиотеке, чтобы сдать туда очередной томик и взять новый, как её окликнул из дверей одного класса этот слизеринец.

– Не соблаговолите ли вы…

– Мистер Уоррингтон, – поморщилась туманница, – оставьте этот высокопарный слог и переходите лучше к делу. Можно даже на «ты».

– Хорошо, – коротко кивнул Кассиус, а затем, неловко улыбнувшись, добавил. – Меня, если честно, самого коробит, но уже въелось – не дай Мерлин, кого-то из наших заденет простецкое обращение. Вот и приходится изгаляться…

– Это всё, конечно, интересно, но что тебе надо? Надеюсь, не на бал хочешь пригласить? – туманница спокойно, без опаски, зашла в класс к Уоррингтону, прикрывая за собой дверь.

– Упаси меня Мерлин! Ой, блин! Я хотел сказать…

Астория весело рассмеялась, глядя на смутившегося от своей оплошности парня.

– Зато честно. Но, действительно – не стоит. Ладно, что ты хотел мне сказать в такой интимной обстановке?

Кассиус Уоррингтон резко стал серьёзным, сбрасывая маску весёлости и неловкого смущения.

– Я хотел тебя просто предупредить, что уже не являюсь лидером Слизерина. Им сейчас по факту стал Драко Малфой.

– Я в курсе, – кивнула Астория и, глядя на вопрошающий взгляд слизеринца, добавила. – Кассиус, такие вещи мгновенно и тайно не происходят. Там пошептались, там обсудили… в результате, знает весь Хогвартс… Ну, или почти весь – кому интересно. Мне такие вещи интересны и поэтому я знаю. Но это же не всё? Для этого не надо прятаться в заброшенных классах, достаточно короткого разговора в коридоре.

– Да, ты права. Я ещё хотел сказать – у него на тебя огроменный зуб. Малфой и после прошлой нашей беседы был, скажем так – оскорблён твоим поведением, а после смерти Снейпа, который был его покровителем, так вообще. Он задумал какую-то гадость. Не знаю, какую точно – меня не посвящают. Видимо, думают, что я сразу побегу всё тебе рассказывать.

– Разве они не так уж и неправы? – Астория прямо намекнула на текущую ситуацию, от чего Кассиус поморщился и с негодованием замотал головой.

– Ситуация другая. У нас есть как бы определённая договорённость, за соблюдение которой именно я несу ответственность, а Малфой хочет под прикрытием этого договора сделать что-то такое… Он давеча хвастался в гостиной. Ничего конкретного, просто упомянул, что скоро грязнокровная мятежница… Блин, прости! Не хотел оскорблять.

– Меня это не оскорбляет, продолжай.

– Да нечего продолжать – мол, скоро ты вляпаешься в какую-то грязную историю, и тебя должны будут с позором выгнать из Хогвартса, а то и в Азкабан отправить.

– Интересно! – туманница задумчиво почесала переносицу. – Я уж было снова начала скучать, а тут такое заманчивое приключение намечается. Подставы, лживые обвинения, наверняка ещё планируется позорный суд, и венцом всего этого – заключение в самой страшной тюрьме для волшебников. Оттуда хоть сбегали?

Немного ошалевший от услышанного, слизеринец, медленно кивнул.

– В прошлом году оттуда сбежал Сириус Блэк.

– Проклятье, – ругнулась раздосадованная туманница. – Обошли на циркуляции. Вот что этому Блэку стоило хотя бы пару лет посидеть смирно? А раз так, то тогда это неинтересно. Какой смысл попадать в тюрьму, из которой даже люди сбегают?

– Ты это серьёзно? Это же Азкабан!!!

– Ну и что? Ну, Азкабан. А я – Астория Кливленд! И ещё неизвестно, кто из нас страшнее. Вот я и хотела сравнить, да и посмотреть было интересно, как там удерживают магов. Вдруг пригодится, если захочу свою частную тюрьму организовать. Ну да ладно, успокойся, нет у меня планов туда попадать. Но, любое доброе дело должно быть вознаграждено – что ты хочешь за свои сведения? Денег, благодарности, или…

– Нет, ничего не надо, я сообщил не из-за награды.

– А ты точно слизеринец?

– Именно! – Кассиус зло выдохнул. – Быть слизеринцем – это не означает быть просто чистокровным спесивым магом в N-адцатом поколении. Тот же Тёмный Лорд был полукровкой – и ничего, многие чистокровные семьи признали его силу и главенство. Быть слизеринцем – это возможность признавать достойными всех волшебников, которые способны подняться над собой и другими, которые способны уважительно относиться к нашим правилам и порядкам. Быть слизеринцем – это пользоваться мозгами, уметь просчитывать свои ходы и их последствия. И всё это сейчас старательно на факультете Слизерина искореняется. Нас превращают в этакое злобное, тупое, агрессивное стадо, готовое кинуться на любого, кто не из нас, не такой, думает не так, как положено. И меня это движение сильно не устраивает. Хотя мне больше по душе путь боевой магии и мне более близка идея силового противостояния, где я бы имел преимущество за счёт своих умений, однако… Я пытался проводить политику более-менее мирного сосуществования наших факультетов. Безрезультатно. Слишком многие жаждут реванша под влиянием своих родителей и окружения. Они думают, что стоит им прийти к власти, как всё чудесным образом станет, как им хочется – и они не хотят задумываться над возможными последствиями. Я же изучал историю не для галочки. Боюсь, что такие идеи… это ничем хорошим для нас не закончится, даже если победим. Волшебников и так мало, ещё одной войны магов мы не вытянем, просто никого почти не останется. Прости, просто наболело! Вот и сорвался немного.

Туманница серьёзно выслушала этот «вопль души», не перебивая и не пытаясь комментировать.

К подобным выводам она и сама уже пришла ранее. Слишком уж нарочитым было противостояние слизеринцев остальным факультетам. При полном попустительстве руководства Хогвартса.

Ей такой подход был совершенно непонятен. Целенаправленно культивировать даже не неприязнь – ненависть между факультетами, которые ничем, кроме как униформой, друг от друга не отличались.

А ведь магов с каждым годом становилось всё меньше, и для этого не требовалось получать доступ к неким переписям населения и различным статистикам. Достаточно просто пройтись неспешно по Хогвартсу и прикинуть, сколько в нём сейчас учится детей и сколько пустует в замке помещений, а ведь раньше они явно использовались по назначению, что свидетельствует о том, что учеников было гораздо, гораздо больше. А количество детей – это прямой показатель количества взрослых магов. Да и то, что Хогвартс был единственной (!) школой в Британии, свидетельствовало о многом. В случае чего: уничтожить большую часть подрастающего поколения магов… И всё… На магах Британии можно будет ставить жирную такую точку. Немногие новые маглорождённые маги, без доступа к накопленным знаниям предыдущих поколений магов, будут совершенно беспомощны и уязвимы. И, судя по присутствующим гостям Хогвартса, в странах Европы дела обстояли примерно схожим образом.

Но маги будто всего этого не замечали. Более того, те немногие, так называемые «маглорождённые», которые пополняли собой ряды волшебников, и которых должны были приветствовать как «новую кровь», подвергались явной, а иногда и не очень, но всё же травле, при почти полном попустительстве преподавательского состава.

По крайней мере, та же Макгонагалл, на словах декларирующая равенство и справедливость, практически никогда не одёргивала тех же слизеринцев, оскорблявших учеников других факультетов, предпочитая делать вид, что ничего не происходит.

– Ну что же, – медленно кивнула головой Астория, – вполне понимаю, и ничего против такой точки зрения не имею. Но, если твои сведения подтвердятся, это означает, что младший Малфой объявил мне войну. А на войне я своих врагов предпочитаю уничтожать. Зачастую, даже превентивно. Надеюсь, ты не испытываешь к Драко нежных неразделённых чувств?

На лице Кассиуса отобразилась вся гамма брезгливости.

– Ну ты и скажешь, чуть не блеванул. Нет, но я бы хотел попросить тебя не пороть горячку. Ведь Драко ещё же ничего не сделал. А слова… Я… я попробую его ещё образумить.

Туманница недоверчиво поджала губы, глядя на решительное лицо парня.

– Ну, смотри сам. Ведь в случае чего, именно ты будешь виноват в произошедшем. Получится у Драко его подстава – и я, в результате, так или иначе, пострадаю. Или наоборот – он провалится, но тем самым проявит себя уже реальным врагом, и тогда ему придёт конец. Несчастные случаи – они такие несчастные, что происходят абсолютно внезапно.

На её неприкрыто высказанную угрозу, Кассиус только серьёзно посмотрел ей в глаза и медленно кивнул.

– Хорошо, договорились, – после чего резко развернулся и, не прощаясь, вышел из класса.

Астория проводила его взглядом и, отслеживая на сенсорах, пока тот не удалится на достаточное расстояние, позвала:

– Линки!

– Да, флагман?!

– Всё слышала?

– Да, флагман! Прикажете подготовить ликвидацию Малфоя?

– Нет, Малфою как раз не мешать. Наблюдать, но никак не мешать. Мне нужно, чтобы ты направила кого-то проследить за Уоррингтоном.

– Флагман?

– Он – человек! Его, так называемый, благородный порыв, может оказаться совершенно не тем, чем кажется. На обычную девушку такая рыцарская «откровенность» подействовала бы наверняка. Но, я-то не человеческая девушка… А убирать своих противников чужими руками – это извечная, любимая игра человеческих политиков, даже если они ещё сущие младенцы. Малфой ведь и ему перешёл дорогу, с лёгкостью подвинув с позиции лидера на факультете, а из того, что мне известно, Кассиус – осторожен. Это несмотря на то, что он всем твердит, что идёт по пути боевика, а не политика, то есть – манипулятора. Удобная позиция. Как бы ни стали развиваться события дальше, он может посчитать, что при любом исходе дел останется в выигрыше. Ведь он «честно» предупредил меня, и получив мои «уверения», что Малфой не останется безнаказанным, может попытаться нейтрализовать нас обоих. Получится у Малфоя его подстава – и он сможет затем сдать его Дамблдору, а то сразу в аврорат – по ситуации. Ведь у отца Драко хватает врагов и такое замять легко не выйдет. Или наоборот, если я вынуждена буду убрать Малфоя – вот тогда он сдаст уже меня, ради обретения каких-либо репутационных дивидендов. Ведь по настоящему «справедливый» человек не может молчать об известном ему злодеянии: «Ничего личного – я просто за закон и справедливость». Морали и совести в этой формуле места просто нет.

– Понятно, флагман. Разрешите выполнять?

– Да, Линки, приступай! И – тихо.

– Естественно, флагман!

***

– Кливленд! Сколько тебя можно ждать?

О, Мерлин, блин, то есть – судоверфь! Только Грейнджер ей сейчас и не хватало! Сидящей в засаде возле библиотеки, притопывающей в нетерпении ногой Грейнджер.

– Ждать? – удивлённо приподнятая бровь должна была продемонстрировать озадаченность своей хозяйки таким беспардонным заявлением.

– Именно! Ты, как всегда, ушла в библиотеку сразу после уроков и… пропала. Я тебя уже минут двадцать тут жду!

Усилия бровки пропали втуне. Девушка этой пантомимы даже не заметила.

– В туалет заходила, а что?

– Отлично, тогда пошли – поговорим!

Грейнджер круто развернулась и пошла по коридору прочь.

Астория молча посмотрела ей вслед и, пожав плечами, спокойно зашла в библиотеку. Может той и хочется поговорить, а у неё сейчас несколько другие планы.

– Добрый день, мадам Пинс, я возвращаю вчерашнюю книгу, и что вы порекомендуете мне прочитать дальше?

– Что-то вы сегодня задержались, моя дорогая. Ох, вы и тут подлатали обложку… и каракули свели, – мадам Пинс быстро и профессионально оглядела возвращённую книгу. – Моя вы хорошая. Почему же остальные ученики способны только рвать и изрисовывать страницы? Даже Дамблдор, и тот… а ещё Великий Волшебник! Так, вы же хотели что-то новенькое? Снова подобрать вам по чарам?

Астория молча кивнула в ответ на привычный бубнёж библиотекарши. Этот диалог, почти без изменений, происходил у них уже десятки раз. С такими, увлечёнными своим делом людьми, легко и приятно иметь дело. Достаточно чуток потратить наноматериала и времени на реставрацию взятых на чтение книжек – и мадам Пинс быстро превратилась если не в друга, то в весьма доброжелательно настроенную особу.

Дамблдор в своё время пытался «купить» её доступом к Особой Секции библиотеки, даже не подозревая, что таковой доступ у неё уже есть. И это даже без учёта возможностей домовиков, которые могли тягать ей оттуда любую книгу на выбор. Но зачем прибегать к таким методам, вызывая подозрения, когда она может получать любую интересующую её литературу «законным» способом?

– К-кливленд!!! – в библиотеку ворвалась «кинутая» Грейнджер.

– Мисс Грейнджер! Соблюдайте тишину в библиотеке или выйдите немедленно вон, – ответный залп мадам Пинс последовал мгновенно.

– Ой, простите, мадам Пинс. Я не хотела, – немедленно сбавила обороты Грейнджер, чуть ли не до полушёпота.

Угроза поссориться с библиотекаршей и лишиться доступа ко многим книгам, была для неё пострашнее потери баллов, и, возможно, даже смерти.

Мадам Пинс смерила строгим взглядом с головы до ног примолкшую и слегка сжавшуюся девочку, удовлетворённо кивнула:

– Подождите немного, мисс Кливленд, я сейчас вернусь. И не шуметь мне тут!

– Конечно, мадам Пинс, – дружно закивали гриффиндорки, подозрительно косясь друг на друга.

– Кливленд, – зашипела Гермиона, стоило только библиотекарше пропасть из виду. – Я же сказала – нам надо поговорить!

– Нам? – неопределённо пожала плечами Астория. – Тебе надо, ты и говори.

– Не здесь!

Дальше девочки молча ждали возвращения мадам Пинс из глубин библиотеки. Грейнджер, эпизодически цеплялась взглядом за книжные полки, но затем, будто сбросив наваждение, трясла головой и вновь принималась сверлить глазами невозмутимо полирующую пилкой ногти, туманницу.

– Вот, думаю, вам это будет интересно, – появившаяся Ирма Пинс, крайне аккуратно положила на стойку весьма потрёпанный, чуть ли не разваливающийся на части, древний талмуд.

– Что? – Грейнджер, немедленно сунувшая нос, и прочитавшая название на обложке, была просто оглушена. – Тайны чар и Великого Чародейства времен основателей. В библиотеке есть такая книга, а я об этом не знала?! Я! Я – следующая!

– Мисс Грейнджер, – поджала губы библиотекарь, – поверьте мне, в библиотеке Хогвартса есть очень много книг о которых вы не знаете. Но вам их никто не выдаст.

– Это ещё почему? – немедленно возмутилась книжная девочка.

– Потому, что это книги из закрытого архива. Их имеют право брать только преподаватели или особо доверенные лица, которые умеют обращаться с такими ценными раритетами. Но… даже если вам и позволят получить к ней доступ, в чём я сильно сомневаюсь, то я не позволю вам её вынести за пределы библиотеки. Видите, насколько она потрёпана?

– Я же никогда не портила книги! И вы же, Астории, разрешаете…

– Согласна с вами, вы не портите книги. Тут я могу вас поставить в пример другим ученикам. Но, – палец женщины ткнул в сторону Гермионы, – вы никогда и не исправляли того, то что натворили другие. В отличии от мисс Кливленд, которая за такое короткое время уже столько книг помогла мне восстановить по своей секретной методике, которая меня, кстати, очень интересует. Верно, моя дорогая? – это мадам Пинс, обратилась к задумчивой Астории, которая уже с грустью прикидывала, сколько дефицитного наноматериала ей придётся потратить на эту реставрацию.

Нехитрая уловка библиотекарши была понятна ей сходу, но и отказываться было крайне невыгодно.

К тому же, как показала практика, чем более старые книги ей попадались в руки, тем более полезные заклинания там встречались. Что явно свидетельствовало о постепенной деградации магов. Единственно, что было неудобно при разборе написанного – так это язык, которым были написаны эти самые книги: староанглийский и прочие древние диалекты, да ещё зачастую с образными художественными описаниями вместо стройных, лаконичных схем. Ей сильно помогало то, что в части рисунков и схем, описывающих чары, часто встречались поясняющие элементы, срисованные прямо со структур Тактической Сети. Причём, чем более новым было издание, тем больше в этих схемах было грубых ошибок, превращавших ясный и понятный информационный конструкт, в бессмысленный элемент оформления и декорации. Что свидетельствовало о том, что ранее маги, ну или часть магов, могли видеть результаты своих действий с сетью.

– Именно, мадам Пинс!

Смирившаяся с незапланированными тратами Астория, со всей возможной осторожностью взяла в руки потрёпанную жизнью и временем книгу, немного подумала, и, покосившись подозрительно на Грейнджер, наплевав на расход энергии, сформировала вокруг книги поле стазиса. Не дай, судоверфь, та развалится раньше, чем её подлатают. Такого афронта ей библиотекарша не простит.

– Всего доброго, мадам Пинс. Завтра обязательно верну!

Туманница, не глядя на ошарашенно-обиженную Грейнджер пошла к выходу.

– Стой! – Гермиона догнала в коридоре Асторию, чуть не хватая её за рукав мантии. – Да, постой же ты!

– Ах, да. Ты же хотела о чём-то поговорить? Ну – говори! – ответила та, не останавливаясь, но чуть сбавив шаг, чтобы Грейнджер могла идти рядом, а не бежать следом.

– Блин, уже не важно. Слушай, Астория, дашь почитать? Это же записи практически основателей или тех кто их знал.

На это требование туманница только с некоторым недоумением покосилась на пожирающую жадным взглядом книгу Грейнджер.

– Ты же слышала мадам Пинс – эту книгу дают только по особым разрешениям. Мне её ещё полночи реставрировать, а потом надо успеть прочитать. Твоё участие в этом плане совершенно не предусмотрено. К тому же, наши отношения не настолько близки, чтобы я рисковала добрым отношением мадам Пинс, если она вдруг узнает.