Текст книги "Лекарство от здоровья (ЛП)"

Автор книги: emungere

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 13 страниц)

– Все равно плохо. И ты не говоришь мне, в чем именно дело.

Он покачал головой.

– Не могу. Это будет неправильно. Это его прошлое. Но я рад, что теперь об этом знаю. Мне просто хотелось бы, чтобы он рассказал мне раньше, до того… хотя нет. Если бы он рассказал мне все до того, как мы поженились, возможно, до этого бы и не дошло.

Она уставилась на него. Трубочка, через которую она потягивала свой молочный коктейль, выпала у нее изо рта и снова оказалась в стакане.

– Поженились.

– Ага.

– Поженились?

– Я так и сказал.

– Но… – она взмахнула руками и изумленно подняла брови почти до самой челки.

– Поженились! Вы поженились в Италии?

– В Париже.

– Вы поженились в Париже!

– Не думал, что агентов ФБР можно так легко шокировать, – сказал Уилл.

– Ты, Уилл, замкнутый ты наш, Грэм, женился в Париже и даже не сказал никому! Ну конечно я шокирована. Но ты об этом не жалеешь? Хоть он и сделал то, что сделал?

– Нет. Не жалею. Не думаю, что жалел даже тогда, когда только-только узнал обо всем.

– Тогда, думаю, у вас двоих все будет хорошо. Так как все это было? Кто присутствовал на вашей свадьбе? У него в Париже родственники, или что?

Уилл помотал головой.

– Были только мы вдвоем. Сначала расписались в ратуше, а потом просто… мы. Клятвы. Ну, ты знаешь.

– Не знаю, потому что ты мне не рассказал.

Он пожал плечами, чувствуя себя до странности некомфортно от одной только мысли о том, чтобы кому-то об этом рассказать. Свадьбы обычно считаются публичными мероприятиями, но выставлять хоть какую-то часть своей жизни напоказ, прямо перед критикующими очами окружающих, казалось Уиллу крайне непривлекательным.

– У него все было заранее запланировано.

Беверли продолжала сверлить его взглядом.

– Ночью. В саду возле какого-то старинного поместья. Фонари и… Не знаю. Все такое. Среди деревьев. Только мы вдвоем.

– Ужасно романтично. Вау. Я впечатлена.

– Было здорово, – тихо сказал Уилл, не в силах бороться с воспоминаниями о том, что случилось после этого. От этого ему захотелось немедленно найти Ганнибала и убедиться, что он еще здесь, все еще тот же самый человек, каким Уилл его знал.

Она потянулась к нему через стол и на секунду сжала его руку.

– Звучит отлично. Я очень рада. Ты собираешься рассказать остальным?

– Я рассказал тебе. Рассказал собакам. Думаю, должен еще рассказать Алане. Вот, пожалуй, и все.

– Можно тогда я расскажу остальным?

– Конечно.

– Ты же не хочешь на работе держать это в тайне, или как?

– Все в порядке.

Они закончили есть. Он расплатился за них обоих, как Бев и сказала.

– Как насчет следующей недели? – спросила она. – Можем сходить куда-нибудь еще. Или поделать что-нибудь еще. Я не знаю. Чем ты обычно занимаешься, когда не осматриваешь места преступлений с угрюмой миной?

– Что думаешь о подледной рыбалке?

Девушку, казалось, это заинтриговало, а не напугало, к его удивлению.

– О, ты этим занимаешься? Никогда в жизни не рыбачила. Это сложно?

– Не сложно. Холодно, только и всего.

– У меня есть теплые длинные подштанники.

– В субботу?

– Если мои трупы мне разрешат, то я – за.

– Замечательно. Я заеду за тобой в шесть.

– Подледная рыбалка ночью?

– В шесть утра.

Тут она действительно испугалась, но все равно согласно кивнула.

– Хорошо. Ты, конечно, у нас помешан на природе, но и я попробую хотя бы разок.

Они попрощались, и Уилл сел в машину. По дороге домой он все думал, что вообще заставило его пригласить Бев. Весь смысл рыбалки был в том, что она для него была способом побыть наедине со своими мыслями. Но он не жалел об этом.

*

Уиллу в свое время пришлось посмотреть всего-то два дома перед тем, как он нашел тот, что был в Вулф Трэп, и который до сих пор был первым и единственным его собственным домом. Он и не думал даже, что поиски жилья могут быть настолько изматывающими и, честно говоря, навевающими тоску.

Ганнибал привел его посмотреть недавно найденный вариант: невообразимо безвкусную двухэтажную постройку, расположенную на акре земли за пределами Балтимора, и из которой им обоим будет неудобно добираться на работу и обратно. К тому же выкрашен этот дом был в отвратительный оттенок коричневого.

– Давай просто уйдем, – попросил Уилл.

– Он может быть вполне удачным выбором, если сделать косметический ремонт. Мой дом тоже выглядел совершенно не так, как сейчас, когда я его только купил.

– Дом должен быть хотя бы в приличном районе.

– Найти что-то, расположенное недалеко и от моего офиса, и от Куантико, да еще и где будет достаточно места для собак – та еще задача, знаешь ли.

– Ладно-ладно, но только не этот. Нам в самом деле надо посмотреть его не только снаружи? Это уже пятый за сегодня, и все они – полное дерьмо, – Уилл чуть ссутулился под успокаивающим взглядом Ганнибала и пробормотал что-то вроде извинения. – Может, это с самого начала была плохая идея.

– Это была твоя идея.

– Еще один повод думать, что она не так уж великолепна.

Ганнибал, уже стоя на ступеньках, обернулся и посмотрел на него.

– Уверен, что тебя вообще устроит что-то, кроме твоего собственного дома?

Уилл опустил взгляд. О таком варианте он и не подумал. В словах Ганнибала определенно был здравый смысл.

– Я хочу, чтобы мы жили вместе, – сказал он.

– Могу переехать к тебе, – предложил Ганнибал.

– Тебе не понравится. Или ты все у меня поменяешь настолько, что мне это не понравится. Нам нужно новое жилье.

– Можем его построить.

Уилл быстро поднял взгляд на него.

– Где?

– Я видел несколько доступных земельных участков. Конечно, добираться на работу и обратно никому из нас легче не станет, но тебе и раньше ехать туда было довольно долго, а я, думаю, смогу приспособиться. Или, может быть, сменю офис.

– Строительство займет какое-то время, – осторожно заметил Уилл.

– Да. Это так важно?

– Нет. К моменту, когда мы переедем, будет уже неважно.

– Хорошо. Подумай, какой именно дом тебе бы хотелось. У меня на уме уже есть один архитектор.

Они покинули тот злосчастный коричневый дом и сказали агенту по продаже недвижимости, что на сегодня закончили. По пути домой Ганнибал все говорил о том архитекторе, а Уилл, глядя в окно автомобиля, думал о том, каково это – жить в месте, которого никто больше не касался, которое хранило бы только их воспоминания. И где не прятали под половицами никаких мертвецов.

*

Ганнибал положил свою визитницу в камин и уселся на принесенный из кухни стул. Он ждал, пока ее полностью охватит пламя. Ему было больно скармливать огню карточки всех этих людей. Годы трудов были потрачены на это. Множество тщательных пометок, ожидание будущих триумфов, дарующее покой и умиротворение разуму.

А еще – соблазн. Он знал, что Уилл его тоже чувствует. Искушение вернуться к работе в отделе поведенческого анализа было сильно, но Уилл ему сопротивлялся. Пока он это делает, Ганнибал тоже будет сопротивляться. Если Уилл нарушит свое обещание, ему некого будет винить за последствия, кроме себя.

Карточки усыхали и скукоживались в огне, превращаемые пламенем в почерневшие обрывки, а затем – рассыпающиеся пеплом. Для многих из них он уже выбрал рецепты. И того мяса, что оставалось, больше нет. Больно было и от мысли, что он никогда больше не ощутит его вкус. Ганнибалом овладело чувство своего рода духовной потери, ощущение, будто какая-то неотделимая часть его вдруг исчезла.

Он вновь мысленно пережил годы своей жизни, ища что-то, с чем это можно было бы сравнить, но не нашел. По крайней мере, не в его зрелые годы. Он смотрел, как отблески от пламени падают на его руки, и видел, как горело родовое поместье его семьи, видел расчлененные тела своих родителей и блестящие волосы Миши на ковре из гниющих листьев.

Он и подумать не мог, что отказаться от этого будет так сложно. Он регулярно менял свои линии поведения в зависимости от окружения, социальной ситуации и внешних сигналов. Это было всего лишь еще одним изменением. Привычкой, от которой нужно избавиться. Чем-то, что приносило ему удовольствие, но не являлось жизненно важным.

Он с облегчением услышал, как проворачивается ключ в замке входной двери, а затем – как Уилл топает ногами по ковру в прихожей, стряхивая снег с ботинок. Ковер после такого регулярного издевательства точно придется отдать в чистку. Или вовсе заменить. Ботинки Уилла еще дважды приглушенно ударили по полу. Слышно было, как открыли и снова закрыли шкаф для верхней одежды. Звук шагов по направлению к кухне. Уилл всегда предполагал, что найдет его именно там.

– Я здесь, – позвал он, и Уилл изменил свой маршрут, появившись в дверях комнаты как раз тогда, когда Ганнибал бросал последнюю карточку в огонь.

– Что ты делаешь?

– Избавляюсь от соблазна.

Уилл уселся на пол рядом с ним. Он посмотрел на пустую визитницу и карточки в огне.

– Составлял список и перепроверял все дважды?

– Все в этом списке были весьма неприятными личностями.

– Они были неприятны тебе. Это не значит, что другим людям они не могли нравиться.

Ганнибал подпер голову рукой. Ему не хотелось говорить ничего, что снова могло бы привести к разногласиям.

Уилл положил руку на его колено.

– Эй? Все хорошо?

– Я не жалею о том, что делал, и ничего, что ты скажешь, этого не изменит.

– Я не пытаюсь заставить тебя сожалеть об этом. Просто пытаюсь смотреть на вещи шире. Иногда люди и в самом деле сволочи, а иногда – просто ведут себя как сволочи, потому что у них выдался тяжелый день.

– Я все равно не собираюсь относиться к этому с пониманием.

– Знаешь, я даже не удивлен.

Карточка Марка Карсона все еще была у Ганнибала. Он так и не положил ее в визитницу. Она все еще лежала в коробке, спрятанной у него в комоде на втором этаже, там же, где он ее оставил, когда собирал вещи для поездки в Венецию.

Уилл взял его сжатую в кулак руку и осторожно заставил расслабить ладонь.

– Ты переживаешь, – заметил он.

– Я не ожидал, что это окажется настолько монументальной задачей. Не делать этого должно быть гораздо проще.

Уилл молчал какое-то время. Ганнибал почти чувствовал, как тот пытается подобрать слова, тщательно продумывает, как ответить.

– Сейчас неподходящее время для деликатности, – сказал он Уиллу.

– Как будто я ее так часто проявляю. Ладно. Ты – серийный убийца. Думаю, ты изучал психологию в том же объеме, что и я. Может быть, даже глубже.

– Большая ее часть на меня не распространяется, – возразил Ганнибал.

– Какая-то ее часть на тебя не распространяется. Ты все еще воспринимаешь это, как способ удовлетворения потребности. Потребности, которую по-другому не удовлетворить. В этом смысле то, чем ты занимался – зависимость, и я не стал бы ожидать, что ее будет легко преодолеть.

– А тебе будет легко перестать?

– Если не брать Джека в расчет, думаю, да. Мне очень помогло то, что ты говорил. Спасибо, – Уилл положил голову ему на колени.

Ганнибал на секунду дотронулся до его затылка, а затем запустил пальцы в волосы Уилла и начал их легонько перебирать. Уилл выдохнул и сильнее прижался к нему. Ганнибал вспомнил, как Миша, когда ей снились кошмары, забиралась в его кровать и засыпала, свернувшись в клубочек и даже не разбудив его. Проснувшись утром, он часто видел ее рядом, крохотную и дрожащую от холода, потому что она не забирала у него одеяло. Он думал, что всегда сможет ее защитить.

– Могу я отвезти тебя в Нью-Йорк в эти выходные? – спросил он Уилла.

– Зачем?

– Послушать партию Леноры Парк в «Кармен».

Уилл с минуту молчал, обдумывая.

– Это для того, чтобы не идти в оперу здесь? Со мной все будет в порядке, мне неважно, что скажут другие.

– Это важно для меня. Мы вернемся вовремя. А пока – просто позволь мне сделать это.

– Мне не нужно, чтобы ты меня защищал.

– Но я хочу тебя защищать.

Уилл поднял голову и посмотрел на Ганнибала с тем самым выражением лица, по которому Ганнибал так скучал: странная смесь доверия, страха и отчаянной благодарности. Он слегка прикоснулся к губам Уилла и погладил его по линии челюсти.

– Ты в этом уверен? – спросил Уилл.

– Полностью. Я ничего не хотел бы так же сильно, как этого.

– Ну ладно. Хорошо, мы можем поехать туда, – он едва заметно улыбнулся. – Можешь даже вещи мне собрать, если хочешь.

– Да, хочу.

Они услышали дверной звонок, и оба повернулись в направлении звука. Момент единения был нарушен. Ганнибал встал и пошел открывать.

За дверью он увидел низкорослого курьера и большой деревянный ящик.

– Доктор Ганнибал Лектер?

Ганнибал подтвердил, что так оно и было.

– Распишитесь здесь, сэр.

Он расписался. Курьер занес ящик внутрь и уехал. Ганнибал осмотрел ящик и увидел таможенную этикетку, на которой по-итальянски было написано: «Картины».

– Что это? – спросил Уилл.

– Это от доктора Алунни. Думаю, это может быть та картина из спальни ее покойного мужа, «Юноша, пожираемый червями». Я мельком выразил ей свое восхищение этой картиной, а доктор Алунни дала понять, что хотела бы преподнести ее нам в качестве свадебного подарка.

Уилл удивленно вскинул брови.

– Это… мило с ее стороны.

– Она не будет тебя нервировать? Нам необязательно ее вешать.

– Нет, все в порядке. Мне она тоже понравилась. С той, которую мы видели на первом этаже во время вечеринки, тоже было бы все нормально, если бы у меня не начались галлюцинации из-за энцефалита. Давай посмотрим на нее.

Они распаковали ящик с помощью молотка и поддетого под основание коробки лома. Изнутри ящик оказался выстлан соломой, обрезками картона и пенопластом. Вынув все это, они обнаружили сверток гораздо меньше и тоньше.

Они вынули его, и пока Ганнибал собирал солому с пола, Уилл снял со свертка упаковочную бумагу. Едва увидев содержимое, он рассмеялся.

– Не припомню, чтоб она была настолько забавной, – сказал Ганнибал, обернувшись.

– Это не та картина. Никакого юноши с червями. Тут твои рисунки.

Уилл держал в руке один из тех набросков, выполненных Ганнибалом еще во времена студенчества ручкой и слегка размывшимися теперь чернилами. Ужасные пропорции, плохо подобранные цвета – вот только Уилл все равно улыбался так, словно никогда не получал лучшего подарка. Ганнибал не решился указать ему на недостатки этого рисунка.

– Да, вижу.

– И не надо делать такое мрачное лицо. Смотри, тут еще и письмо для тебя.

Ганнибал его прочел.

– Она пишет, что преклонный возраст вынуждает ее передать принадлежащую ей коллекцию живописи тем, кто оценят ее по достоинству. Она понимает, что навряд ли кто-то захочет забрать себе картины кисти ее предка, но ей подумалось, что ты, возможно, захотел бы забрать себе мои.

– Да, хочу, – подтвердил Уилл. Он сидел на полу, скрестив ноги, а вокруг него были разложены мальчишеские попытки Ганнибала что-либо изобразить. – Я бы забрал и «Юношу, пожираемого червями», если она не сможет найти кого-то, кому эта картина по-настоящему понравится. Но и эти рисунки – просто восхитительны.

– Я напишу ей об этом. Думаю, маловероятно, что ей удастся найти кого-то, кто воспринимает подобные картины настолько же по-особенному, как ты.

– Возможно, их стоило бы передать музею, – ответил Уилл, очевидно, гораздо сильнее увлеченный рассматриванием одной из работ Ганнибала: наброска по анатомии, который Уилл держал почти у самого своего лица.

– Сейчас мои работы гораздо лучше, – сказал Ганнибал.

Уилл одарил его задорной и счастливой ухмылкой.

– Я повешу их там, где тебе не придется на них смотреть, обещаю.

– Они тебе правда нравятся?

– Конечно, нравятся, они ведь твои! – пусть его внимание и было полностью поглощено рисунками, Уилл сказал это почти беззаботно и совершенно искренне.

– Тогда ты точно должен забрать их себе, – мягко сказал Ганнибал. Он подошел ближе, глядя на один из своих рисунков через плечо Уилла. – Вешай, где тебе захочется.

Уилл чуть откинулся назад, прижимаясь к Ганнибалу, один за другим перелистывая страницы его прошлого. Его взгляд задержался на выполненном угольным карандашом изображении ночного неба, усыпанного яркими звездами. Он задрал голову, глядя на Ганнибала снизу вверх.

– Спасибо тебе, – сказал он.