Текст книги "Лекарство от здоровья (ЛП)"
Автор книги: emungere
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)
Уилл согласился, что, скорее всего, так и будет, и повесил трубку.
– Что ты там такое написал? – спросил он Ганнибала.
– Что я недавно перенес операцию на сердце, и у меня случился приступ головокружения в церкви, когда я так неожиданно встретил там тебя. Я схватился за статую, чтобы сохранить равновесие, но от того, что они ее не закрепили как следует, меня чуть не убило ее весом.
Уилл сел, наклонился и начал тереть лицо руками.
– Что ж, процентов на десять это правда.
– У меня и правда закружилась голова, когда я тебя увидел.
– Ты ожидал, что я там буду.
– Я ожидал этого так же, как ты ждал меня: без надежды.
Уилл кивнул. Это все объясняло.
– Хочешь услышать о Мариссе Шур?
Уилл уткнулся лбом в свои колени. Он не чувствовал себя настолько сильным, как прошлой ночью, или, возможно, у него уже не было настроения себя наказывать.
– Нет.
– Мне приготовить для нас завтрак?
– Ага.
Они молча съели омлет с какими-то бледно-золотистыми грибами и сыром, а потом выпили по чашке кофе. Затем, стоя бок о бок у раковины, вместе вымыли посуду, так же, как они часто делали это раньше.
– Ты собирался перестать, – осторожно сказал Уилл.
– Я собирался попробовать, – Ганнибал протянул Уиллу сковороду, чтобы тот ее вытер. – И попробую.
– Потому что… почему?
– Потому что это единственное будущее, которое я вижу для нас. Раньше я видел другое, но на удивление легко видеть то, что хочешь видеть, будучи во власти сильных чувств. Легче даже, чем я мог бы себе представить.
Уилл молча вытирал тарелки. Они снова уселись за стол, налив себе еще по чашке кофе. Уилл не мог смотреть на Ганнибала. Его лицо было слишком знакомым, слишком сильно ассоциировалось с поддержкой, добротой и надеждой.
– Просто… просто вернуться домой и жить, словно… словно всего этого никогда не было? Словно я не знаю, что ты натворил?
– Я был небезразличен тебе даже тогда, когда ты узнал об одной отнятой жизни. Разве это – что-то другое? Дело в количестве?
– Нет, дело в том, что ты не признаешь это проблемой.
Еще несколько секунд молчания. Уилл уткнулся лицом в ладони.
– Ты принял меня таким, какой я есть, – сказал Ганнибал. – По крайней мере, ты знал, на что я способен, пусть и не был в курсе всего. Проблема не во мне. Тебя волнует, во что ты превратишься, если примешь и это. Или переживаешь из-за того, чем уже являешься.
Беверли оказалась права. Его чувства не изменились. Он и не думал, что изменятся, даже если бы он никогда больше не увидел Ганнибала. Так чем же был он, если оказался способен на любовь к монстру?
– Хочешь узнать, какое будущее я видел для нас сначала? – спросил Ганнибал.
Уилл пожал плечами.
– Я вижу в тебе многое из того, что и ты видишь в себе, ту твою сторону, которая тебя пугает. Твою тьму. Я надеялся вывести ее на передний план. Освободить тебя от вины и ужаса, облегчить твое превращение.
– Во что?
– Полагаю, если я не скажу это начистоту, то за меня скажешь ты. Я хотел, чтобы ты убивал со мной.
Уилл поднял на него взгляд, не отнимая от лица ладоней.
– Не думаешь, что это бы сработало?
– Не совсем так, как я себе это представлял. Ты находишься на грани разрушения, но никогда окончательно не склонишься ни к той, ни к другой стороне. Ты постоянно живешь в едва воспринимаемых уголках сознания.
– И что ты тогда решил? Если не изменюсь я, изменишься ты?
– Изменение поведения не меняет сущность. Но раз уж ты, похоже, мне так и не поверишь, я предлагаю сделку.
– Что?
– Я перестану, если перестанешь ты, – Ганнибал пристально и спокойно смотрел на него, лишь легкие морщинки вокруг глаз выдавали его напряженность.
– Ты имеешь в виду работу на Джека. Я уже нашел Чесапикского Потрошителя. Какое значение это имеет теперь?
– Независимо от моих побуждений, каждый довод, который я приводил против твоей дальнейшей работы в отделе поведенческого анализа, все еще актуален. Это вредит тебе. Ты сам так говорил.
Уилл едва не заявил, что Ганнибала это вообще не могло и не должно было волновать, но вовремя прикусил язык. Ганнибала это действительно беспокоило. Если бы это было не так, если бы он не чувствовал такой сильной привязанности к Уиллу и не заботился о его благополучии, Уилл умер бы еще тогда, в комнате, заполненной костями.
– Пойдем прогуляемся, – сказал он. – Покажи мне ту церковь, о которой вчера рассказывал.
*
Они стояли в разноцветных отблесках Сент-Шапель и смотрели вверх, на окна, которые сверкали, несмотря на дождь. Сводчатый потолок, темно-синий, как ночное небо, покрывали золотистые звезды.
– Ее построили, чтобы хранить здесь терновый венец Христа, – сказал Ганнибал.
– Он все еще здесь?
– Все реликвии в годы революции перенесли в Нотр-Дам. Многие были распроданы или утеряны, включая, мне кажется, и венец. Возможно, к лучшему. Сложно сохранить веру перед лицом современных способов проверки подлинности.
– Не в твоем характере поддерживать чьи-либо иллюзии.
– Жизнь, прожитая в одиночку – жизнь в определенности. Она не требует ни веры, ни компромиссов.
Выйдя из Сент-Шапель, они отправились в Нотр-Дам. Мелкий дождик капал с серого неба. Когда он усилился настолько, что волосы Уилла полностью облепили череп, они все-таки купили зонт. Снег растаял несколько часов назад. Все, что от него осталось – коричневатая жижа в сточных желобах.
– Хочешь зайти внутрь? – спросил Ганнибал.
Уилл отрицательно покачал головой. Они стояли снаружи, застегнув пальто до самой шеи. Люди издалека обходили их. Оба были все в синяках; Уилл разбил Ганнибалу губу так сильно, что она снова и снова начинала кровоточить. Ганнибал все утро эту кровь слизывал.
Уилл посмотрел на здание перед собой. Оно было знакомо ему по фотографиям, но едва он увидел собор в сумраке дождливого и ветреного зимнего дня, в его разуме зародился новый образ Нотр-Дам, наложившийся на предыдущий. Уилл видел образ, сохраненный в памяти, и то, что представало перед его взглядом, сливалось в единое целое с ним.
Он мельком взглянул на Ганнибала, который смотрел на Уилла, а не на храм.
– Пойдем выпьем кофе, – сказал Уилл.
В этот блеклый полдень буднего дня в кафе почти никого не было. Ганнибал настоял на том, чтобы сделать заказ для них обоих. Уиллу принесли вегетарианский суп и не в меру длинный багет. Тот не думал, что сможет полностью съесть хоть что-то из этого, но в итоге доел все, несмотря на боль в челюсти.
Ганнибал промокал кровоточащую губу салфеткой. Официант не стал дожидаться просьб и сразу принес ему лед и пачку бумажных салфеток, напоследок осуждающе посмотрев на него. Уилл даже улыбнулся, хоть и всего на мгновение.
– Что случилось с твоей теткой? – спросил он.
– Думаю, она совершила самоубийство.
– После того, как ты сводил ее посмотреть на то, что сделал с ее мужем.
Ганнибал положил руки на стол.
– Да. Он собирался развестись с ней. Отчасти потому, что подозревал, будто между нами уже что-то было. Она бы осталась ни с чем. Я хотел дать ей все.
Уилл отвел взгляд от Ганнибала и уставился в окно.
– Ты не дал ей того, что хотелось ей. Ты дал ей то, что сам хотел, чтобы у нее было.
На улице гудели машины. Ганнибал потянулся рукой к Уиллу, но остановился и снова прижал ладонь к столу.
– Да. Я видел лишь кривые зеркала своего разума, отражающие мои собственные желания. Все остальное было нереальным.
– А теперь? – спросил Уилл.
– Не могу утверждать, что вижу мир таким, какой он есть. Кто из нас может считать себя полностью объективным? Но я вижу тебя, – ответил Ганнибал.
Уилл разломал оставшийся дюйм своего батона на мелкие крошки.
– Ты делаешь меня счастливым, – сказал он Ганнибалу.
– Делал.
– Все еще делаешь.
– Сейчас ты не счастлив.
– Я хочу вернуться домой. Хочу увидеть своих собак. Не могу представить, как буду без тебя. Хотя нет, глупости говорю. Прекрасно могу представить, – Уилл уставился на свои руки.
– Я тоже могу себе это представить, – тихо сказал Ганнибал. – Хорошо. Мы вернемся домой.
– Когда?
– Завтра.
Уилл кивнул. Они отправились назад в квартиру, чтобы собрать вещи.
Комментарий к Глава 15
Никогда бы не подумала, что сцену драки переводить будет сложнее, чем НЦ. И да, в Нотр-Дам все-таки не завезли Мориарти в фате, хнык.
========== Глава 16 ==========
Той ночью, когда он наконец приехал домой, Уилл спал на полу вместе со своими собаками. Он уже делал так раз или два, когда ему снились самые сильные кошмары. Последние несколько недель в своем разуме он видел такими же кошмарами, пугающими и изукрашенными по краям, словно виньетками, всепоглощающей тьмой.
Он проснулся. Во рту у него пересохло, одна нога полностью затекла, потому что на ней всю ночь спал Уинстон. Бастер с энтузиазмом лизал Уилла в ухо. Он простонал; его тело до сих пор казалось окаменевшим и неподвижным после драки и перелета, и Уилл вдруг задумался, не ошибся ли Ганнибал насчет его ребер. Может, все-таки лучше было бы сделать рентген. Он закатал рубашку наверх и увидел, что синяки на его теле потемнели до ярко-фиолетового.
Телефон, все тот же нелепый айфон, который Ганнибал купил ему в Венеции, вдруг зазвонил. Уилл оставил его на краю кровати, и ему пришлось переползти туда, чтобы ответить.
– Уилл, – заговорил Джек, едва Грэм поднял трубку. – Я слышал, что ты уже вернулся.
– Ага.
– У меня тут появилось кое-что, и я хочу, чтобы ты на это взглянул.
Джек тут же углубился в подробности. Уилл пропускал мимо ушей все, что тот говорил, думая совершенно о другом. О своем обещании и об обещании Ганнибала. О своих кошмарах. О том, как его разум растворялся в кошмарах других.
– Я не поеду туда, Джек, – сказал он. – Тебе придется найти кого-то другого. С меня хватит.
Он повесил трубку и отключил телефон до того, как Джек успел бы перезвонить. Он взял кое-какие вещи и на несколько часов отправился на подледную рыбалку. Так можно было бы избежать встречи с Джеком, если бы тот решил заявиться к нему и переубедить лично. Рано или поздно им, конечно, пришлось бы поговорить, но сегодня Уилл был к этому не готов.
Свежий воздух, уединение и полное отсутствие каких-либо волнений (включая саму рыбу – ни единого поклева за все время) успокоили его разум. Он не думал о Ганнибале. Он не думал ни о чем.
Когда он вернулся домой, то увидел припаркованную возле его жилища Бентли. По крайней мере, это приехал не Джек. У Ганнибала все еще были ключи от его дома. Уилл нашел его на кухне: тот что-то готовил. Пахло вкусно, впрочем, как и всегда.
– Что ты готовишь? – спросил Уилл.
– Тайский карри с мякотью серых калифорнийских орехов. И тофу.
Губы Уилла чуть-чуть дернулись в улыбке, хоть это и не должно было казаться смешным. Ничего смешного в этом не было. Он подошел сзади к стоящему у плиты Ганнибалу.
– Очень мило с твоей стороны, – сказал Уилл.
– Мне показалось разумным это сделать.
– Я не прошу тебя становиться вегетарианцем.
– Я рад. Все-таки для нашего первого совместного обеда дома… – он вдруг замолчал на полуслове, что было совершенно необычно для него. Обычно он всегда знал, как закончит предложение, задолго до того, как вообще начинал что-то говорить.
– Спасибо. Пахнет очень вкусно.
Они ели прямо за кухонным столом и пили тайский кофе вместо вина.
– Джек сегодня звонил, – сказал Уилл.
– Да, я в курсе. Сразу после тебя он позвонил мне и потребовал объяснить, я ли тут крайний.
– И что ты ему сказал?
– То, что он и так знает. Что эта работа причиняет ущерб твоему здоровью. Что тебе будет гораздо лучше обходиться без всего этого. Что ты сам принимаешь решения, касающиеся тебя, независимо от того, чего я хочу или не хочу для тебя. А еще – что я рад тому, что ты решил не продолжать.
– А он – что?
– Уверен, ты и сам можешь догадаться.
Так и было. Желудок Уилла свело от внезапного чувства вины. Он перестал жевать, сглотнул и положил вилку. Ганнибал посмотрел на него.
– Он, в общем-то, прав, – сказал Уилл. – Люди будут погибать.
– Возможно, тебя успокоит знание того, что ты вряд ли спасешь столько жизней, работая на Джека, сколько сможешь спасти, вынуждая меня сдерживать данное тебе обещание.
– С каждым делом, над которым я поработаю до конца своей жизни, ты будешь продолжать свой подсчет убитых?
– Конец твоей жизни может наступить быстрее, чем ты думаешь. Это опасная профессия, особенно для тебя. Но да, думаю, могу с уверенностью сказать, что так и будет.
Пугающе, но мысль об этом все-таки помогла. Уилл погонял соус по тарелке и откусил еще немного.
– Сколько их? – спросил он.
– Примерно сорок четыре – сорок шесть. Судьба двоих из них под вопросом. Я так и не узнал, выжили они или нет.
– Это и вправду тебя совершенно не беспокоит?
– Нет. Напротив, я всегда находил в этом удовлетворение, – ответил Ганнибал.
– Но ты все же перестанешь.
– Я перестану, если перестанешь ты.
Уилл через стол протянул ему руку. Ганнибал взял ее с вопросительным выражением лица, и Уилл пожал ему руку.
– Договорились, – сказал он.
Доедали они молча. Уилл погрузился в собственные раздумья, утопая в чем-то, что нельзя было в полной мере назвать сожалением, хоть и привкус был именно таким: легкая горечь у корня языка.
– Хочешь, чтобы я ушел? – спросил Ганнибал.
– По крайней мере, можешь помочь мне все убрать.
Ганнибал так и сделал. Они совсем рядом стояли у раковины. Ганнибал мыл посуду, а Уилл ее вытирал. Иногда их руки случайно соприкасались. Уилл тут же отдергивал руку, избегая контакта, хоть и безумно его желал.
– Ты бы предпочел прожить остаток жизни в неведении? – спросил Ганнибал.
– Не думаю, что так могло бы быть. Я бы рано или поздно все понял.
– Но если бы ты мог?
Уилл вытер последний стакан и протянул его Ганнибалу, чтобы тот поставил его на место.
– Нет. Я бы предпочел знать правду, – он покосился на Ганнибала. – Почему ты спрашиваешь об этом? Есть еще что-то, о чем я не знаю?
– Ничего, что как-то выходит за пределы того, что тебе уже известно. Только подробности, которые тебе, возможно, покажутся неприятными.
– Которые, возможно, покажутся мне неприятными? Думаешь, есть какая-то вероятность, что не покажутся?
Ганнибал забрал у Уилла полотенце и вытер руки.
– Возможно, они покажутся тебе более неприятными, чем я к этому готов.
Уилл на мгновение взглянул на него.
– Тогда, думаю, тебе лучше рассказать мне все самое ужасное. Давай, продолжай, – он взял Ганнибала за руку и притянул на диван, где сидел и сам. Они уселись рядом, все еще не прикасаясь друг к другу.
Ганнибал сложил руки на коленях и уставился в противоположную стену.
– Не знаю, что бы ты посчитал самым ужасным.
– Ты прекрасно знаешь мои критерии.
– Тогда, наверное, самым ужасным было мое удовольствие. Удовлетворение. Чувство, что я восстанавливаю в мире порядок.
– В мире нет порядка.
Ганнибал посмотрел в сторону, в направлении окна, за которым уже стемнело.
– Да, так ты и говорил. Хаос и энтропия. Неизбежное течение времени. И это все, на что мы можем надеяться?
– Это все, что у нас есть. Убийства людей этого не изменят.
– Может, и нет, но возможность этого всегда со мной.
– Была.
– Была.
– И это все же стоит того?
Ганнибал медленно кивнул.
– Ты наслаждался тем, что скармливал их мне?
– Да, – сказал Ганнибал. Тон его был отчасти извиняющимся, отчасти благоговейно-трепетным. – Ты понимал, что я предлагал тебе. Сердцем, если не разумом.
– Сколько у тебя осталось?
Ганнибал повернулся и посмотрел на него.
– Что?
– Полагаю, часть ты заморозил.
– Да.
– Нельзя просто выбросить остатки. Иначе это будет всего лишь убийством.
Ганнибал потянулся к его руке, но остановился на полпути. Его глаза сияли. Он ничего не ответил.
– Тебе стоит поехать домой, – сказал Уилл. – Завтра вечером. Приготовь что-нибудь для меня.
– У тебя есть какие-то пожелания?
– Нет. Все, что захочешь.
*
На следующий вечер Уилл сел в машину с гораздо меньшим беспокойством, чем боялся. Не то чтобы это было впервой, но он ожидал, что физическая реакция на мысли о том, что именно он будет есть, окажется сильнее. Дурнота, отвращение. Он не чувствовал ни того, ни другого. Он просто был голоден.
Едва он вошел в дом, Ганнибал позвал его из кухни. Уилл, встав в дверном проеме, смотрел на такой знакомый силуэт: с повязанным фартуком и закатанными рукавами, Ганнибал перемещался от плиты к раковине, от раковины – к холодильнику и обратно, не останавливаясь, но и безо всякой спешки. Уилл видел это уже сотню раз, и все же его до сих пор успокаивало это зрелище. Он присел на стул в углу.
– Добрый вечер, – поприветствовал его Ганнибал.
– Привет. Что мы сегодня едим?
– Приготовленное на медленном огне и законсервированное в рассоле сердце с петрушкой и маринованной вишней. Печень с беконом, карамелизованными луковицами и хересом. Картофель, обжаренный в тертом сыре, а также батат.* Меренга из кровавых апельсинов** – на десерт.
– Они из настоящей крови?
– Кровь я обычно у своих жертв не беру.
– Я пошутил.
Ганнибал искоса посмотрел на него, но ничего не сказал, только подлил хереса на сковороду.
– Я могу с чем-нибудь помочь? – спросил Уилл.
Ганнибал довольно долго стоял, ничего не отвечая, лишь сжимая горлышко бутылки хереса. Уилл видел, как напряглось горло Ганнибала.
– Можешь нарезать сердце, если хочешь, – наконец сказал он. – Оно в морозилке и подаваться должно холодным.
Уилл достал сердце и положил на разделочную доску. Почему-то оно все равно казалось ему сырым.
– Через жилы, – проинструктировал его Ганнибал. – По диагонали.
Уилл нарезал, как ему и сказали, не слишком тонко, но и не слишком толсто, раз уж Ганнибал это не уточнил. Обычно на его кухне Уиллу не доставалось задания сложнее, чем нашинковать травы, но даже в этом случае Ганнибал обычно был на подхвате. Возможно, ради такого символизма Лектер был готов пренебречь тем, что мясо будет нарезано не очень аккуратно.
– Для тебя это действительно того стоит? – спросил Уилл, имея в виду не только сердце, но и всю эту ситуацию, их непростую сделку, неохотный отказ Ганнибала от своего контроля над миром ради Грэма.
– Мне очень-очень хочется убить Марка Карсона, – сказал Ганнибал.
Уилл перестал выкладывать отрезанные куски сердца на заранее приготовленное блюдо.
– Я бы предпочел, чтобы ты этого не делал.
– Он оскорбил тебя. Причинил тебе боль.
Уилл слишком сильно стиснул нож. Он отложил его и расслабил руку.
– Если бы ты его убил, то причинил бы мне гораздо больше боли, чем все, сказанное им.
– Я знаю. Но от этого все равно не перестаю хотеть это сделать. Наказать его.
– Ты хочешь наказать его ради себя, а не ради меня. Это эгоистично.
– Может быть. Но желание остается.
– Собираешься это сделать? – спросил Уилл.
– Нет. Я пообещал, что не стану этого делать.
– Говорят, компромиссы важны для счастливого брака, – заметил Уилл.
– Это у нас-то – счастливый брак?
Уилл тем временем раскладывал вишни вокруг сердца. Одну из ягод он случайно раздавил, и брызнувший сок окрасил его пальцы алым. Он прекратил свое занятие и просто стоял, опустив взгляд, но ничего не видя.
– Я скучаю по тебе, – сказал он.
Ганнибал подошел к Уиллу и осторожно положил руку ему на плечо. Уилл повернулся и вцепился в него, несомненно, испачкав вишневым соком его рубашку. Ганнибала, казалось, это совершенно не волновало. Он положил руку на затылок Уилла и, тихо выдохнув, прижался щекой к его виску.
– Что мне сделать? – спросил Ганнибал. – Я хочу вернуть тебя. Хочу, чтобы все было как раньше.
– Нельзя вернуть то, что было раньше. Время работает не так.
– Тогда какой в нем вообще толк? – рука Ганнибала чуть сжала кудри Уилла. – Я не всегда аккуратен. Я много чего разбил в прошлом, многое хотел восстановить, но не смог. Время кажется мне чем-то цикличным и податливым. Должно быть так. Ничего не вечно, и поэтому всегда должно возвращаться назад, к началу. Но все, что я в итоге вижу – лишь то, как оно шагает только вперед.
– Мы не разбились. Просто немного треснули.
– Что мне сделать? – снова спросил Ганнибал.
– Тебе не нужно ничего делать. Просто будь рядом. Мне нужно от тебя только это.
Ганнибал медленно выдохнул, зарываясь лицом в его волосы.
– Я буду рядом. Я уже поклялся тебе в этом.
*
После ужина они взяли меренги с собой в кабинет и ели их, сидя перед горящим камином. Десерт был нежно-розового цвета, хрустящий и тающий во рту; огонь камина расцвечивал его красноватыми отблесками.
Уилл вспоминал, как они проводили время раньше. И все же то, что он сказал Ганнибалу, было чистой правдой: пути назад не было. Лишь вперед – или в никуда. Он не знал, как сделать первый шаг.
Ганнибал наконец поднялся и встал перед креслом Уилла. Лектер протянул ему руку, и Уилл тоже встал и позволил ему притянуть себя ближе. Ганнибал медленно и нежно поцеловал его. Уилл чуть наклонил голову, чтобы было удобнее. Ганнибал дразняще провел языком между губами Уилла. Не прошло и секунды, как Уилл с силой вцепился в плечи Ганнибала, который запустил руку в волосы Грэма.
– Наверх? – спросил Ганнибал, но Уилл потянул его вниз, прямо на ковер перед камином. Он чуть раздвинул ноги, и Ганнибал улегся между ними. Все было совсем как той ночью, когда они впервые поцеловались, неспешно и идеально. Уилл едва не всхлипнул от облегчения.
Он провел руками по спине Ганнибала, лаская прямо через отглаженный хлопок его рубашки. На его плече Уилл видел оставленное им пятнышко от вишневого сока, совсем небольшой мазок оттенка их десерта. Ганнибал оттянул голову Уилла назад и начал целовать его шею с таким же голодом, как и всегда.
Его зубы погрузились в кожу верхней части горла Уилла, там, где точно будет заметно. Уилл не стал его останавливать, лишь закинул свою ногу на ногу Ганнибала и схватился за его рубашку, притягивая ближе. Бедром он почувствовал напряженный член Ганнибала и прижался к нему.
– Знаешь, мне даже нравится, когда ты так отчаянно во мне нуждаешься, – сказал Уилл.
– Я всегда настолько отчаянно в тебе нуждаюсь.
– Нельзя так легко в этом признаваться.
– Ты и так об этом знаешь. Ты знаешь меня, – ответил Ганнибал.
Да, в конце концов, это стало правдой, и это заставило Уилла улыбнуться с ощущением странной легкости на сердце.
– Это заняло у меня много времени.
– Мои стены весьма высоки, а оборонительные сооружения рассчитаны на то, чтобы держать мир как можно дальше. Так же, как и у тебя.
«Похожи сильнее, чем кажется», – думал Уилл. Похоже, во тьме, что преследовала его всю жизнь, все-таки был смысл, причем вовсе не тот, которого Уилл всегда боялся.
Он потянул Ганнибала за волосы и, наконец-то заставив его оторваться от своей шеи, снова поцеловал. Тот на секунду замер, нависая над Уиллом, а затем тяжело навалился на него всем телом. Уилл не возражал, несмотря на боль от синяков и ушибов.
Они медленно тонули друг в друге. Уилл задрал рубашку Ганнибала на спине и скользнул рукой ниже, на заднюю часть его брюк. Ганнибал расстегивал рубашку Уилла так медленно, так осторожно, после каждой пуговицы впиваясь в его губы долгим поцелуем и влажно скользя по его языку своим.
Рубашка эта даже не была одной из тех, что Ганнибал когда-то купил Уиллу, но все же не случилось бы ничего страшного, если бы Лектер просто разорвал ее спереди. По крайней мере, Уилл бы ему это простил. Но тот лишь продолжал все так же мучительно медленно, пока, наконец, не распахнул ее полностью, гладя грудь и живот Уилла, явно намереваясь прикоснуться к каждому дюйму его кожи.
Их поцелуи становились все грубее. Зубы Ганнибала царапнули нижнюю губу Уилла. Уилл сильнее сжал в руке волосы Ганнибала и оттянул его голову назад, жадно целуя его шею, задерживаясь на его коже, вдыхая его аромат и жалея, что не может узнать по запаху столько, сколько мог Ганнибал.
Он вдруг задумался, пахло ли от него все это время злостью. Пахнет ли до сих пор. Мысль об этом ожесточила Уилла, и он провел ногтями от затылка Ганнибала до основания его шеи. От этого бедра Ганнибала дернулись.
Они оба перекатились на бок и одновременно потянулись к брюкам друг друга, расстегивая их и спуская до бедер. Ганнибал прижал его к себе с какой-то лихорадочной силой. Он закрыл глаза; его кожа была горячей. Оба мужчины начали тереться друг о друга. Уилл обхватил рукой их члены и слегка толкнулся.
Пальцы Ганнибала скользнули ниже по спине Уилла, с силой вжимаясь в кожу под лопаткой.
– Уилл… А-аа…
– Да, – шепнул ему на ухо Уилл, будучи не в состоянии сказать что-то еще от предчувствия оргазма. – Да, да…
Уилл кончил первым, так сильно схватив Ганнибала за волосы, что ему, должно быть, было больно, все равно еще несколько раз дернув бедрами, хоть его рука и член Ганнибала уже были покрыты белыми брызгами. Ганнибал слегка вздрогнул, а затем снова улегся на Уилла сверху, толкаясь в руку Уилла и уткнувшись лицом в его шею. Уилл услышал тихий стон Лектера за секунду до того, как его тело напряглось, а затем обмякло.
Уилл осторожно положил руки на бока Ганнибала. Его кожа была скользкой от пота, а грудная клетка расширялась и опадала все медленнее. Ганнибал соскользнул ниже, дыша прямо в изгиб шеи Уилла.
Огонь в камине потрескивал и пощелкивал. Постепенно яркое пламя уступило место тлеющим углям. Ганнибал снова приподнял голову, чтобы поцеловать Уилла, лениво прикусывая его нижнюю губу.
– Останешься на ночь?
– А можно? – спросил Уилл.
– Если бы все могло быть так, как хочется мне, ты бы никогда не уходил.
Еще несколько поцелуев и ласковых поглаживаний, легких прикосновений – и они наконец сели на ковре, но все же этого было мало, чтобы окончательно друг от друга оторваться, так что они продолжили. В конце концов, они вдвоем поднялись наверх, неудобно переплетя пальцы и постоянно стукаясь кольцами.
Уже в постели, когда они выключили свет, Уилл лежал, глядя на потолок, и вдруг спросил:
– Никогда не уходил бы, говоришь?
– Я не стал бы держать тебя силой.
Уилл повернулся и посмотрел на него.
– Не стал бы, или знаешь, что не смог бы?
– И то, и другое.
Уилл полностью развернулся к Ганнибалу, прикоснувшись к его груди, а затем положил голову ему на плечо. Не чувствовалось никакой разницы с тем, что было раньше. Было даже лучше, возможно, оттого, что они так долго обходились друг без друга. Он попытался представить, как снова приспосабливается к жизни в одиночестве, как Ганнибал уходит навсегда, а Уилл снова остается совсем один. От одной мысли об этом он сильнее прижался к Ганнибалу и крепко его обнял.
Уилл почувствовал, как руки Ганнибала обнимают его в ответ; затем – легкий поцелуй в лоб.
– Что такое? – спросил он Уилла.
– Все могло оказаться в разы хуже.
– Да.
– Купи мне дом, – тихо сказал Уилл. – Где-нибудь, где мы сможем жить вместе. Где нам не придется расставаться.
Ганнибал сильнее сжал его в объятьях; на секунду Уиллу даже показалось, что Лектер сейчас его раздавит.
– Да, – ответил Ганнибал. – Да, конечно. Все, что захочешь.
Комментарий к Глава 16
* Батат – сладкий картофель.
** Меренга = воздушный пирог, кровавый апельсин – сорт апельсинов с ярко-красной мякотью. Вообще-то их гораздо чаще называют апельсинами сорта “королек”, но если бы я перевела так, вопрос Уилла про кровь был бы ни к селу ни к городу.
Всего одну главу перевести осталось, ура ^_^
========== Глава 17 ==========
Беверли нарисовалась в кабинете Уилла сразу после того, как закончилась первая пара.
– Ты что, собирался так просто исчезнуть и никогда ни с кем из нас больше не разговаривать? – спросила она, деловито усевшись на край его стола.
Уилл молча продолжил собирать вещи, делая вид, что обдумывает ответ, хоть время на это ему на самом деле было не нужно. Ответом определенно было «да». Он просто даже не думал, что кому-то вообще будет до его ухода дело. Если бы он сказал об этом вслух, могло бы показаться, что он жалеет себя, хотя на самом деле это было вовсе не так. Он уже давно привык исчезать из жизни окружающих без особого недовольства с обеих сторон.
Беверли так сильно ткнула Уилла пальцем в бок, что он аж подпрыгнул.
– Ой.
– Отвечай на вопрос. У меня резиновые дубинки как раз где-то рядом были.
– Может быть, – сказал он. – Я так понимаю, для тебя это неприемлемо?
– Нет, неприемлемо. Можешь сводить меня пообедать за свой счет в качестве извинения за то, что вообще мог такое подумать.
Он запихал в сумку последнюю папку.
– Ладно. Куда пойдем?
Они снова отправились в тот ресторанчик с бегемотом на вывеске, еда в котором оказалась достаточно неплохой. Уилл не ел картошку фри с тех пор, как они с Бев приходили сюда в прошлый раз. Блюда, которые готовил Ганнибал, отличались огромным разнообразием. Вот только этот широкий ассортимент не включал ничего, что можно найти в меню закусочной. Уиллу вдруг стало любопытно, что было бы, если бы он попросил Ганнибала приготовить ему картошку фри, и смог ли бы он, попробовав приготовленную Лектером, когда-нибудь наслаждаться обычной.
Для начала они заказали луковые кольца.
– День нездоровой еды по двум поводам сразу, – сказала Беверли.
– А какой повод – второй?
– Моя сестра поживет у меня какое-то время. У нее здесь исправительные работы.
– Значит, никакого срока?
– Нет, тюремного срока не будет, слава богу. Не знаю, к лучшему это или нет, но, думаю, судья ее достаточно напугал. Судья и наша мама. Вместе с исправительными работами она проходит здесь программу реабилитации от наркомании. После первого занятия она пришла домой в слезах, и мне кажется, это – хороший знак.
– Чем она собирается заняться после этого?
– Она говорила что-то о работе в сфере социальных проблем, но прошла всего неделя, так что кто знает. Но давай-ка вернемся к более важным темам, например, почему ты думал, что можешь так легко кинуть меня, и какого черта случилось в Италии?
– Я вовсе так не думал.
– Джек на тебя рассержен.
– Знаю, – кивнул Уилл.
– Едва у нас снова будет что-то серьезное, он снова будет стоять у тебя над душой.
– Знаю.
– И все равно откажешь ему?
Уилл кивнул.
– Хорошо. Твоя помощь была неоценима, но, похоже, все это тебе вредило.
– Да, так и было.
Она пристально посмотрела на него поверх холмика из взбитых сливок на ее шоколадном молочном коктейле.
– Что ж, хоть ты и покидаешь отдел, но от меня так легко не отделаешься.
Уилл изо всех сил попытался сдержать улыбку.
– Ага, это я уже понял.
– Так что там случилось с Ганнибалом? Или ты не собираешься мне об этом рассказывать?
– Я узнал кое-что о его прошлом. О том, что на самом деле не хотел бы знать. О том, что он делал.
– Это что-то противозаконное?
Уилл знал, что до этого вопроса в конце концов дойдет, и знал, что ему придется солгать. Но это было гораздо сложнее, чем ему бы хотелось.
– Ничего такого, из-за чего можно было бы попасть под суд, – сказал он, потому что, возможно, сейчас это уже было правдой. Насколько ему было известно, не осталось никаких доказательств причастности Ганнибала ни к одному убийству Потрошителя. Последние из них они съели за выходные.
