Текст книги "Лекарство от здоровья (ЛП)"
Автор книги: emungere
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)
Уилл сидел на самом краю стула. Ганнибал же откинулся на спинку и читал какой-то французский журнал, который взял со стола, пока Уилл наконец его не отобрал.
– Раз уж ты не нервничаешь, то можешь хотя бы посмотреть, как нервничаю я. Я более чем уверен, что ты обязан не игнорировать меня сейчас.
– Я тебя не игнорирую. Просто не могу придумать, как помочь тебе расслабиться.
Что-то в тоне его голоса зацепило внимание Уилла, и он снова прижал пальцы к его артерии, чтобы прощупать пульс, как тогда, в комнате с резервуарами. Он был не слишком быстрым, но и медленным его нельзя было назвать.
– Ты ничего не можешь придумать, потому что тебе не по себе так же сильно, как и мне.
– Я был бы безумно рад, если бы это все уже наконец-то закончилось.
– Тебе повезло, что я понимаю, о чем ты на самом деле говоришь.
Ганнибал взял его за руку.
– Я знаю, что мне повезло.
Женщина с химической завивкой, одетая в синий костюм, назвала их имена. Она провела их в небольшую комнату, где они встали перед письменным столом. Уилл не мог понять, то ли в самой комнате было так жарко, то ли он просто опять разнервничался. Его ладонь была влажной от пота, когда он сжал руку Ганнибала. К удивлению Уилла, Ганнибал явно волновался так же сильно, хоть его лицо и оставалось спокойным и даже почти застывшим.
Женщина проверила принесенные Ганнибалом бумаги и сложила их в аккуратную стопку. Они расписались в документе. Она сделала то же самое, поставила печать и вручила им копию. После этого она зачитала положенные на церемонии слова, сперва на французском, а затем, несколько неохотно – на английском. Закончив, она поздравила их и, встав из-за стола, улыбнулась и слегка похлопала Уилла по плечу.
– Все? – спросил Уилл.
Ганнибал взял его за руку, и они вместе вышли из комнаты.
– Дело сделано. Теперь – пока смерть не разлучит нас.
Уилл потянулся за сертификатом:
– Можно мне посмотреть?
Ганнибал протянул ему свидетельство о браке, и Уилл уставился в него.
– Ты научишь меня французскому? А то я здесь могу прочитать только артикли.
– Да, научу.
– И литовскому?
– Если захочешь. Но это займет какое-то время.
– Времени у нас теперь предостаточно.
Он вновь взглянул на бумагу, которую держал в руках, бумагу, которая означала, что они теперь будут вместе до конца своих дней. Он вдруг почувствовал себя одурманенным.
Ганнибал положил руку ему на спину и осторожно вывел из здания. Холодный воздух улицы снова вышвырнул его в реальность, но и в ней Уилл все еще был в Париже рядом с мужчиной, на котором только что женился.
========== Глава 13 ==========
Сад, выбранный Ганнибалом для церемонии, был частью поместья времен 17-го века, находящегося за пределами Парижа. Сад этот был открыт для посещения туристами, и его часто арендовали для проведения свадеб, но обычно это все-таки было не в темное время суток и не в декабре. Да и постоянно накрапывающий дождь мало кого бы привлек.
Уилл, укутанный в свое серое пальто, казался бледным призраком, а капли дождя в его волосах сверкали, словно драгоценные камни в короне. Ганнибал вел его через деревья, мимо зарослей кустов роз и вьющихся стеблей глициний. Листья их уже опали, оставляя растения голыми и беззащитными на морозе. Ветви деревьев над их головами сплетались вместе, заслоняя и без того темное небо. Ганнибал слышал, как где-то вдалеке текла вода.
Уилл шел под руку с Ганнибалом, совсем близко к нему. Ганнибал чувствовал, как тот прижимается к нему, и ему казалось, что это совершенно правильно. Только так теперь и должно было быть. Они прошли по деревянному мосту, соединявшему берега давно высохшего ручья. Дюжины папоротников росли среди камней, коричневые и свернувшиеся от холода. Чуть дальше виднелись отблески света.
– Мы пришли? – спросил Уилл.
– Потерпи, скоро увидишь.
Тропа вдруг оборвалась, сменяясь камнями для мостовой, скользкими от времени и лишайников. В конце концов, дорога привела их в небольшую рощу лесного бука, где кроны деревьев почти защищали от дождя. На их ветвях висели фонари, мерцающие фантастическими отблесками и тенями.
Уилл огляделся. Его лицо словно озарилось светом, а в глазах читалась неприкрытая радость.
– Только мы? – спросил он.
– Ну а кто еще?
Уилл взял Ганнибала за руку и слегка прикоснулся пальцем к кольцу на руке Лектера.
– Что теперь? Кольца мы уже и так давно носим. Не хочу снимать свое.
– Я свое – тоже. Думаю, остался только обмен клятвами.
– Мне кажется, первым приносить клятву должен я. Раз уж ты делал предложение.
– Если тебе так хочется.
Уилл на мгновение опустил взгляд, а потом взял руку Ганнибала между своих ладоней. Даже через плеск воды вдалеке и порывы холодного ветра в верхушках деревьев Ганнибал слышал его тихое дыхание.
– Хорошо, – начал Уилл. – Ты попросил меня быть твоим. И уйти из ФБР. И я считаю, что просить об этом – справедливо. Во время работы с этими делами от меня не остается практически ничего. И… и я думаю, что не должен разрушать себя сотрудничеством с Джеком, если собираюсь сдержать другое свое обещание. Я всегда буду рядом с тобой. Даже если у нас в итоге ничего не получится. Я думаю, что все-таки получится, но даже если нет, если я буду нужен тебе, я буду рядом. Обещаю. Несмотря ни на что.
Ганнибал опустил взгляд на свою руку, пойманную и удерживаемую между ладонями Уилла. Словно под его защитой. У него была подготовлена речь, но слова, похоже, снова покинули его.
– Я бы хотел быть с тобой вечно, – сказал он. На мгновение он даже испугался, что ничего больше не сможет сказать. Эта мысль, казалось, целиком заполнила его разум, вытесняя все остальные. Он вновь представил себе Уилла, выбрасывающего подаренное им кольцо, в прямом смысле часть него, в темную воду. Непоправимое разделение, кровь и проклятия, безумие. Он мог избежать всего этого с помощью одного простого обещания.
– Я не сделаю ничего, что сможет нас разлучить, – продолжил он. – Я останусь рядом с тобой. Дам тебе все, что нужно. Стану тем, кто тебе нужен.
– Ты и так именно тот, кто мне нужен, – заверил его Уилл.
Они поцеловались под буком в свете дюжин огней. Капли дождя с его ветвей падали на их волосы и пальто. Сверкнула молния, и на мгновение они увидели друг друга в ее ярко-белом свете, и тут же вместе побежали в машину, держась за руки, пока дождь усиливался.
Уилл смеялся. Ганнибал подумал, что теперь точно знает, каково это, когда из твоей груди вырывают сердце.
Он сел в машину и запустил двигатель. Уилл настроил обогрев и поднес руки к вентиляции, чтобы быстрее согреться.
– Ты был прав, – сказал он. – Это было лучше, чем гражданская церемония.
– Возможно, нам все-таки стоило взять кого-то в свидетели.
– Нет. Только мы вдвоем – это и было по-настоящему замечательно, – возразил Уилл.
– Зато так некому возложить на нас ответственность за выполнение наших обязательств.
– А разве когда-то было иначе?
Ганнибал кивнул, соглашаясь с ним. Он повел машину в сторону Парижа. Теперь – лишь их брачная ночь. На нее он ничего не запланировал. Церемония была последним, что он заранее рисовал в своем воображении. Сейчас он вступал прямо во мрак неизвестности.
– Хочешь есть? – спросил он.
– Нет. Не знаю. Может, потом проголодаюсь, просто все это… Сейчас я чувствую только восторг.
– Да, я чувствую то же самое.
– Может, именно поэтому люди устраивают вечеринки по случаю свадьбы. Чтобы дать себе возможность к этому привыкнуть.
– Думаешь, это бы помогло?
– Ну, если бы пара дюжин человек поздравили тебя с заключением брака, это казалось бы гораздо более реальным. Хотя я даже не уверен, что вообще знаю столько народу.
– Зато я знаю.
Уилл быстро взглянул на него.
– Планируешь устроить что-то, когда мы вернемся?
– Не то чтобы. Хотя мог бы, конечно. Прием? Званый ужин? Так или иначе, нужно это отметить. Своего рода оправдание тому, что ты рядом со мной, и я заявляю на тебя свои права.
– Ты это и без оправдания уже давно делаешь.
– Но теперь на моей стороне – сила закона.
– При обнаружении вернуть Ганнибалу Лектеру, – промурлыкал Уилл.
Ганнибал потянулся к нему и погладил большим пальцем обнажившуюся кожу его шеи.
– Даже не думай, что я не чувствую соблазна сделать это снова.
– А ты… А мы будем менять фамилии?
Ганнибал улыбнулся, поймав его слегка наивный взгляд.
– Только если тебе этого хочется.
– Я никогда не думал об этом. Вообще, – Уилл обернулся, провожая взглядом удаляющийся сад. – Мы даже фотографии не сделали.
– Ты хотел фотографии?
– Не особо. Но другие их обычно делают.
– Но ведь ты и я, мы в этом не нуждаемся, не правда ли? Ты мог бы когда-нибудь это забыть?
Уилл отрицательно покачал головой.
– Нет, – продолжил Ганнибал. – А даже если и забудешь, я тебе все это нарисую. Возможно, в любом случае нарисую.
– Мне бы этого хотелось, – улыбнулся Уилл. – Постой, что это за улица?
– Рю Жантиль-Бернар. А почему ты спрашиваешь?
– Вот здесь поверни, пожалуйста.
– Но нам туда не по пути.
– Я знаю, что не по пути, поворачивай.
Ганнибал притормозил у обочины дороги.
– Раз уж знаешь, то скажи хотя бы, зачем тебе туда.
– Это насчет того склепа. Я поискал информацию в интернете после того, как доктор Алунни сообщила мне название церкви. Ее разбомбили во время Второй Мировой войны, но адрес я сумел узнать.
– Ты ничего там не найдешь.
– Я знаю. На ее месте дома построили. Я просто хочу посмотреть, где она была. Это займет не больше минуты.
Ганнибал развернул автомобиль посреди пустой дороги и поехал прямо по Жантиль-Бернар. Уилл отсчитывал номера домов. Жилой дом в конце улицы выглядел так же, как и остальные в округе, но был отгорожен желтой предупредительной лентой. Уилл почти улегся на Ганнибала, вытягивая шею и пытаясь лучше все рассмотреть.
Спустя секунду он вышел из машины и начал пересекать улицу. Ганнибал опустил оконное стекло.
– Уилл…
– Я просто спрошу того парня, знает ли он что-то об этом. Подожди полминуты.
На ступеньках, ведущих к парадному входу, мужчина сидел на корточках и курил, сжимая журнал в одной руке. Ганнибал какое-то время наблюдал за их беседой, состоящей по большей части из жестов, а затем, вздохнув, тоже вышел из машины.
Уилл схватил его за рукав, притягивая ближе.
– Мне кажется, он говорит, что здесь еще что-то осталось. Спросишь его?
Ганнибал выслушал путанную историю, перемежаемую выпускаемым сигаретным дымом и жалобами на работодателей мужчины.
– Предполагалось, что склеп был уничтожен вместе с церковью. Кости так и не перезахоронили. Не так давно у владельцев дома случилась проблема с водопроводом, и они, пытаясь их решить, раскопали дюжину человеческих черепов. Они вызвали полицию, полицейские связались с смотрителем музея, архиепископ Парижа также оказался втянут в это, и теперь семья временно живет у родственников, обдумывая, как все-таки лучше поступить с костями. Этого джентльмена наняли в качестве охранника.
– Кости все еще здесь?
– Да. Хочешь посмотреть?
– Он нас впустит?
Ганнибал протянул мужчине две свернутые купюры по пятьдесят евро. Должно было быть более чем достаточно. Он выглядел совершенно незаинтересованным в том, чтобы позволить им войти бесплатно.
Они вошли внутрь обычного полупровинциального дома. С фотографии, висящей на стене, им улыбались двое темноволосых детей. Лампа на кухне гудела. Охранник, похоже, оккупировал кресло в гостиной. Его коробка с обедом, термос и переносной радиоприемник стояли на столике рядом. Покой и безмятежность этого места сильно напомнили Ганнибалу жилище Хоббса, когда они с Эбигейл возвращались туда.
Мужчина проводил их до лестницы и жестом дал знак спускаться, напоследок отдав им фонарь. Ганнибал думал, что придется заплатить еще, чтобы тот остался наверху, но охранник, очевидно, не испытывал никакого желания смотреть на кости.
Уилл ступенька за ступенькой спускался, словно в трансе. Ганнибал вспомнил его реакцию на картину с мотивами разложения в доме доктора Алунни. Конечно, тогда он был болен, но и сейчас его еще рано было считать полностью здоровым: он был лишь на пути к выздоровлению. Ганнибал, стоя у лестницы, включил фонарь и последовал за Уиллом, стараясь не отставать.
Они оказались в подвале, где было совсем немного мебели: просиженный диван, компьютер на столе и доска для дартса. Посреди этого образца обшарпанного уюта – дыра в бетонном полу. Ганнибал включил карманный фонарь и посветил им вниз в тот самый момент, как Уилл присел у ее края и спрыгнул прямо вниз, в темноту.
Рука Ганнибала схватила лишь пустоту там, где только что был его возлюбленный.
– Ты в порядке? – позвал он.
– Все хорошо. Спускайся, – ответил Уилл.
– Откуда тебе было знать, насколько там высоко?
– Да с чего здесь было бы высоко? Тут же раньше склеп был. Они обычно не славятся высокими потолками, – он на мгновение замолчал, а затем добавил:
– Я, похоже, только что на чей-то череп наступил.
Ганнибал присел у края дыры и попытался нащупать ступеньки. Наконец найдя их у правого края дыры, он тоже спустился в бездну. Он посветил фонариком в направлении, откуда слышал голос Уилла.
Уилл стоял посреди моря черепов. Раскопки под фундаментом разрушили стену, на которой они были размещены, и они все раскатились по полу. Остальные стены остались нетронутыми. Сотни, может, даже тысячи пустых глазниц наблюдали за ними. Уилл встал на одно колено и взял в руки один из черепов, который уже лишился нижней челюсти.
– Моя тетка сочла бы это место отвратительным, – сказал Ганнибал. – Как-то раз я сводил ее посмотреть на тела в резервуарах в лаборатории колледжа. Это была не слишком-то приятная экскурсия для нас обоих.
– Ты привел ее туда по той же причине, что и меня?
Взяв Ганнибала за запястье, Уилл направил свет от фонаря вокруг комнаты, чтобы лучше ее рассмотреть.
– В некотором смысле – да. В основе лежали те же мотивы, – Ганнибал замолчал под грузом воспоминаний: бледное лицо его дяди за стеклом резервуара, быстро заглушенный вскрик леди Мурасаки. Он и в самом деле верил, что она будет довольна. Он тогда был слишком юным.
– Никто не может полностью понять другого человека, не будучи в него влюбленным, – продолжил Лектер. – Я хотел, чтобы она узнала меня.
– И она это сделала?
– Нет, – ответил Ганнибал после немного затянувшейся паузы. – В конечном итоге она предпочла этого не делать.
Он почувствовал вдруг какую-то тревожную перемену между ними; от холода подземелья у него на затылке волосы встали дыбом. Уилл перестал изучать взглядом комнату и сфокусировался на лице Ганнибала. Молча, с ничего не выражающим лицом, он так долго и пристально смотрел на него, что в своем разуме Ганнибал едва не пошатнулся от непривычных сомнений.
– Что ты ей показал? – спросил Уилл.
– Только то, что я показал тебе.
Уилл так сильно сжал в руках иссушенную костную ткань черепа, что его пальцы побелели.
– Только то, что ты показал мне.
– Уилл… – Ганнибал протянул руку к нему, но Уилл выставил между ними этот череп, словно оберег. Ганнибал положил руку на него и попытался забрать его у Уилла, но это было бесполезно. Он бы раскололся в их руках еще до того, как Лектер бы смог высвободить его.
– Уилл, оставь его в покое. Можно подумать, ты так сильно влюблен в смерть.
– Но ведь так оно и есть, разве нет? – очень тихо ответил Уилл. – Ганнибал. Что ты показал ей?
Он и так уже это знал; Лектер понял это по боли в его взгляде. Ганнибал на мгновение вернулся в темные залы своего разума, чтобы ясно запечатлеть этот момент в своей памяти. Последняя секунда. Он всегда думал, что почувствует при этом вкус триумфа.
– Тогда он немного иначе выглядел. Был совсем свежим. Она тут же его узнала.
– Я не… даже после того, как ты показал мне его фотографию… я еще не знал, – сказал Уилл. Он больше не смотрел на Ганнибала, обращаясь к черепу в своих руках.
– Ты и не должен был.
– Но тебе нужно было показать мне.
– Да.
Уилл вновь поднял взгляд на него. Когда он вновь заговорил, его голос был совсем тихим, почти неслышным среди костей.
– Почему? Зачем тебе было это делать?
Ганнибал осторожно положил руку поверх руки Уилла на черепе. Уилл стиснул череп сильнее, почти царапая ногтями его поверхность.
– Я не собирался делать тебе больно, – сказал Ганнибал.
Уилл стряхнул его руку так, как стряхивают паука, ползущего по обнаженной коже. Он отступил назад.
– Уходи. Я дам тебе фору.
– Уилл… – горло Ганнибала сжалось от боли. Совершенно незнакомое ощущение. Его тело никогда физически не реагировало на сильные эмоции.
– Ты должен уйти. Пожалуйста.
– Я не могу оставить тебя здесь.
– Почему бы и нет? Тебе пришлось сильно постараться, чтобы доставить меня сюда.
– На улице дождь.
Уилл хрипло и болезненно рассмеялся.
– Я могу уехать на такси. Мне не нужно, чтобы ты обо мне заботился. Я никогда не нуждался в тебе. Я просто хотел… – он уселся, сгорбившись, прямо среди черепов, обняв колени руками. Несколько секунд тишины, а затем – дрожащий выдох:
– Со мной все будет хорошо, Ганнибал. Можешь уйти. Тебе не нужно переживать за меня.
Ганнибал несколько секунд стоял, разрываясь, как никогда раньше, желая прикоснуться к нему, желая чего-то, что он и сам не мог описать словами.
– Я оставлю тебе фонарь, – сказал Лектер, положив его у ног Уилла.
Уилл ничего не ответил и даже не взглянул на него, никак не дав понять, что вообще слышал его слова.
Ганнибал развернулся, подошел к лестнице и поднялся обратно. Охранник что-то сказал ему. Ганнибал прошел мимо, ничего не ответив, и вышел на улицу, под проливной дождь. Он сел в машину и уехал.
Только тогда, когда он добрался до квартиры, к нему, похоже, отчасти вернулась способность логически мыслить. Он мог бы убить охранника.
Он мог бы убить Уилла.
Он мог бы улечься на полу рядом с ним. Остаться с ним. Навсегда. Мы – лишь голые кости, ожидающие здесь ваших. Но Уилл сказал ему уйти, и он ушел.
Он вышел из машины и отпер дверь. Собрал сумку. Посмотрел на кольцо у себя на пальце.
Уилл захочет получить его назад. Оно принадлежало его отцу. Если Уилл захотел, чтобы Ганнибал ушел, то, несомненно, захочет, чтобы он вернул кольцо.
Ганнибал потянул за кольцо. На секунду ему вдруг показалось, что оно не снимется. Он никогда раньше не пытался снять его. Может, этого вообще уже нельзя было сделать. Он потянул сильнее. Чуть задержавшись на сгибе пальца, оно все же соскользнуло. Ганнибал положил его на кухонный стол.
Оно тускло сверкнуло мрачным серебром грозовых туч. Он дотронулся кончиком пальца до гравировки на внутренней стороне кольца, а затем покинул квартиру.
========== Глава 14 ==========
Уилл сидел в темноте, сжавшись в комочек. Грудь его болела, как от удара. Горло и глаза жгло, будто огнем. Колени саднило. Усевшись прямо на пол, он все еще держал в руках тот череп. Уилл закрыл глаза.
Роберт Лектер медленно покачивался внутри резервуара; его длинные волосы колыхались в жидкости-реагенте, как морские водоросли. Уилл моментально открыл глаза. Он уже увидел слишком много, и его разум уже начал соединять одно с другим, порождая выводы, на которые Уилл не мог закрыть глаза, пусть и очень хотел. Роберт Лектер не был первой жертвой и, вне всякого сомнения, последней – тоже.
Ганнибал оставил ему карманный фонарик. Его луч подсвечивал пустые глазницы черепа и абрис потемневшей от времени скулы. Уилл осторожно положил череп назад, к его собратьям. Один уже и так раскололся под его ногой: он не хотел сломать еще больше.
Он сидел, скрестив ноги и закрыв лицо руками. В его голове ничего не было, ни единого обрывка ясности, ничего, за что можно было бы зацепиться.
Он мысленно приказывал себе встать, поймать такси и поехать назад, в квартиру. По крайней мере, там он смог бы выпить. Бокал или даже пять. И все же он оставался на месте. Он понимал, что, должно быть, тело его уже окоченело от холода, вот только сам он этого не чувствовал.
Уилл не знал, сколько уже прошло времени, когда вдруг услышал шаги на лестнице, ведущей в подвал. Он взглянул наверх, едва луч света появился в пасти склепа, но то был всего лишь охранник.
Охранник заговорил с ним, сперва нетерпеливо, а затем – гораздо мягче. В конце концов он спустился к Уиллу и слегка потянул его за плечо.
– Врача? – заботливо спросил он.
Уилл отрицательно покачал головой.
Охранник присел рядом с ним, пытаясь заглянуть в глаза. Его явно тревожила и даже пугала перспектива оставаться и дальше рядом с нестабильным мужчиной в наполненном костями склепе. Ничего удивительного. Уилл в конце концов отреагировал. Он попытался встать на ноги и чуть не упал. Все его кости ныли. Он понятия не имел, как долго просидел здесь.
Охранник помог ему добраться до ступенек и стоял внизу, пока Уилл не поднялся наверх, а затем и сам последовал за ним. Затем охранник налил Уиллу кофе из своего термоса и долго-долго что-то ему рассказывал. Уилл не понимал ни слова. Он не был даже уверен, что с ним разговаривают по-английски.
– Такси? – наконец спросил охранник.
Уилл кивнул.
На мгновение, пока он садился в машину, ему показалось, что он забыл адрес квартиры. Ганнибал всегда был за рулем, как гарантия того, что домой они в любом случае доберутся. Но он как-то раз видел его записанным: память услужливо подкинула ему словно сфотографированные чернила на белой бумаге и плавный почерк Ганнибала.
Он приехал домой. Назад, в квартиру. Заплатил водителю такси. Первым, что он увидел, войдя внутрь, было кольцо его отца, лежащее на столе. Несколько секунд он, не моргая, смотрел на него, а затем отвернулся.
Слепо бродя по квартире, Уилл остановился у двери спальни. Он поменял постельное белье этим утром, подумав об их предстоящей брачной ночи. Идиотский телефон, что Ганнибал ему купил, вибрировал на прикроватном столике. Он сразу же схватил его, но только для того, чтобы увидеть автоматическое сообщение о приближающейся метели.
Ганнибал, по меньшей мере, убил Кэсси Бойл и Мариссу Шур, и Уилл боялся, что жертв на самом деле было больше. Гораздо больше. То убийство, что произошло прямо перед их поездкой, почему-то ощущалось как дело рук Чесапикского Потрошителя.
Ему следовало позвонить Джеку. Но за этой мыслью не было никакой безотлагательности или крайней необходимости. Он понимал, что так быть не должно, но чувствовал лишь ледяную боль, будто из него, как из яблока, вырезали сердцевину, и в нем не осталось ничего, чтобы волноваться об убийствах, совершенных Потрошителем, или о чем-либо еще.
Ему хотелось выпить. У них вообще было что-нибудь, кроме вина? У них. Было ли у него что-нибудь, кроме вина?
Он должен был позвонить Джеку.
Он положил телефон обратно на столик и пошел на кухню. Обыскав все, он не нашел ни виски, ни чего-либо крепкого, от чего было бы легко опьянеть, так что ему пришлось остановиться на не слишком-то эффективном варианте: двух бутылках непонятно чего, которые Ганнибал приберег для сегодняшней ночи.
Он открыл обе, отнес их в спальню, и сел на кровать, прислонившись к изголовью и устроив первую бутылку у себя между ног. Он потер шею покалывающими от онемения пальцами. По крайней мере, утром у него будет похмелье. Он почувствует хоть что-то. Все лучше, чем так.
Он вдруг задумался, взял ли Ганнибал с собой свой сотовый. Точно нет. Это было бы глупо, а Ганнибал глупым не был.
Уилл пил прямо из бутылки. На вкус казалось разведенной кислятиной. Зная Ганнибала, можно было смело предполагать, что это – какое-то элитное вино. Наверное, просто сейчас все показалось бы Уиллу дерьмовым. Он продолжил пить, почти что залпом, до последней капли, пока наконец не почувствовал, что вот-вот выблюет его, и ему придется пытаться напиться заново.
Неподвижно сидеть в одиночестве почему-то казалось опасным. Словно он никогда уже не сможет пошевелиться. Но он и не хотел шевелиться. Не хотел звонить Джеку. Не хотел делать вообще ничего.
Наконец, после того, как он долго пялился в стену перед собой без единой мысли в голове, он заснул, все так же сидя и опираясь на изголовье. Дважды за ночь он просыпался, разбуженный каким-то отдаленным шумом, но это лишь оконные стекла дрожали от сильного ветра, и машины сигналили время от времени. Он слышал Ганнибала, зовущего его на помощь, но это было лишь во сне.
*
Уилл не помнил, как так получилось, но к утру первая бутылка была выпита до дна, а вторая – наполовину. Его голова раскалывалась. Надо было вчера все-таки заставить себя выйти из дома и купить виски. Самое тяжелое похмелье у него обычно было именно от красного вина.
Но он был прав по крайней мере в том, что лучше уж чувствовать себя отвратительно из-за похмелья, чем не чувствовать вообще ничего. Даже рвотные позывы над унитазом были своего рода облегчением по сравнению с отдаленным оцепенением прошлой ночи. Он сполз прямо на покрытый плиткой пол и уткнулся лбом в холодную керамику. Когда его наконец отпустило, он присел на край кровати и набрал номер Джека.
– Звучишь хреново, Уилл.
– Похмелье.
– Рад, что ты там так весело проводишь время, – кисло ответил Джек.
Внезапно слезы подступили к глазам Уилла. Он тяжело моргнул.
– Я по поводу дела, – сказал он. – Второе убийство – дело рук Потрошителя, не первое. Вторая жертва – тот, кто совершил первое убийство.
Постановочное. Идеально соответствует шокирующему и жуткому чувству юмора Ганнибала.
Джек секунду промолчал, обдумывая, а затем спросил:
– Потрошитель был активен в другой период времени. Почему именно этот человек? Почему сейчас?
Потому что если бы Уилл остался из-за расследования, их поездка бы точно накрылась.
– Он решил, что тот убийца посягает на его территорию.
– Ты уверен в этом? Когда ты вернешься домой?
Он должен был рассказать ему о Ганнибале. Был обязан это сделать.
– Не знаю, вернусь ли вообще, – Уилл повесил трубку.
Через пару секунд телефон вновь зазвонил. Уилл проигнорировал звонок. Он улегся на кровать и через некоторое время выключил мобильник.
«Поесть», – мысленно сказал он себе. Это был вовсе не конец света и не конец его жизни. Ему все равно нужно было есть. Выпить воды. Зубы почистить хотя бы.
Последнее тут же заставило его встать и вернуться в ванную. Он дважды почистил зубы (пастой Ганнибала с корицей), а затем сунул голову под кран. Холодная вода текла по его лицу. Высунув язык, он пил, словно пес.
В аптечке он нашел пачку аспирина. Он проглотил пару таблеток вместе с теми, что ему выписали от энцефалита, а затем снял всю одежду. Свой костюм. Еще даже суток не прошло с того момента, как Ганнибал оставил ему этот костюм на кровати. Уилл бросил его на пол ванной и запинал в угол. Он собирался принять душ, но вместо этого вновь улегся на кровать, завернувшись в простыни.
Его грудь болела. И желудок – тоже. Должно быть, из-за вина. Вот голова – точно из-за вина. В висках у него пульсировало. Он свернулся на своей половине кровати и уставился в стену напротив. Она была бледно-зеленой, почти мятного оттенка. Ганнибалу этот цвет ужасно не нравился, он даже говорил, что наймет рабочих, чтобы они ее перекрасили. Он так сильно удивился, когда Уилл предложил перекрасить ее самим, словно даже и не рассматривал никогда подобную возможность.
Уилл отвернулся от зеленой стены и закрыл глаза. Двенадцать часов назад Ганнибал лежал рядом с ним в постели и показывал ему фотографию Роберта Лектера. Теперь ты знаешь все. И в каком-то смысле он действительно знал.
Он вспомнил тот сон, в котором видел Роберта Лектера и леди Мурасаки утопленниками. Он вдруг задумался, что на самом деле случилось с девушкой. Ганнибал сказал, что не поверил, будто это был несчастный случай. Возможно, он просто это знал. Может быть, она не смогла жить с тем, что сотворил Ганнибал.
Он снова взял телефон и включил его. Тот зажужжал: голосовое сообщение от Джека. Ничего удивительного. 14 смс-сообщений от Беверли. Уилл, нахмурившись, прочитал первые три. Похоже, она уже поговорила с Джеком.
Еще одна смс-ка пришла, пока он читал десятую. Его палец завис над кнопкой выключения. Но вместо того, чтобы снова отключить телефон, Уилл позвонил ей.
– Что, черт тебя подери, ты имел в виду, когда говорил, что, возможно, не вернешься? – воскликнула Беверли, едва сняв трубку.
– Я это не всерьез, – ответил Уилл.
– Он сказал, что ты пил, – после небольшой паузы продолжила она. – Не похоже, что ты пил. Такое ощущение, будто ты плакал.
– Со мной все хорошо. Не надо переживать.
– Что случилось? Ганнибал сделал что-то не то?
Уилл понятия не имел, что ей ответить.
– Он сделал тебе больно? – спросила Беверли.
Этого хватило, чтобы в груди Уилла снова что-то сжалось от боли. Почти как спазм.
– Нет… не специально, – сказал он.
– Что значит «не специально»? – спросила она неожиданно спокойным тоном полицейского.
Уилл закрыл глаза. Надо было либо рассказать ей, либо убедительно солгать, а он не был уверен, что в состоянии сейчас сделать хоть что-то из этого. Не надо было звонить. Не надо было вообще уходить из склепа. Он так хотел снова оказаться там, в темноте, в нетребовательной компании мертвых.
– Уилл? Ты еще там? Говори со мной, хорошо?
– Что делать, если… Если кто-то, кого ты любишь, делает что-то, что ты бы не хотел, чтоб они делали? – он сглотнул. – Что-то, что ты не можешь… мне самому он не сделал ничего плохого.
– Я так понимаю, ты не собираешься говорить мне, что именно он сделал.
– Не прямо сейчас. Нет.
Несколько секунд Беверли молчала.
– Чувства не меняются только из-за того, что люди совершают плохие поступки. Я все равно люблю свою сестру. Да, я бы очень хотела, чтобы она не продавала тогда этот чертов кокаин, но я все равно ее люблю. Думаю, ты либо продолжаешь любить их, как-то приняв то, что они натворили, либо вычеркиваешь их из своей жизни и ждешь, пока пройдет боль.
– Но ведь с семьей все по-другому, разве нет?
Она вздохнула.
– Я не знаю. С семьей, с кровными родственниками все сложнее, потому что ты их не выбирал, и вы всегда будете в какой-то степени связаны. Их тоже можно попробовать вычеркнуть из жизни, но они все равно там будут, несмотря ни на что. С людьми, которых ты выбираешь сам, все зависит только от тебя. В конце концов, ты начинаешь думать, что совершил ошибку, что это твоя вина. Но ты не виноват.
Все-таки именно так все и было. Он почти что добровольно был слеп.
– Тебе что-нибудь нужно? – спросила Беверли. – Я могла бы… не знаю даже. Что я могу для тебя сделать?
– Ничего. Все со мной в порядке.
– Ты чертов лжец.
Он почти рассмеялся, выдохнув.
– Со мной все будет хорошо. Со мной всегда все хорошо.
– Ага. Просто отстой, правда же?
– Прости?
– Со мной тоже всегда все хорошо. Я всегда могу справиться с чем угодно. Тебе никогда не хотелось… даже не знаю. Нет? Просто раскиснуть и позволить кому-то другому со всем этим разбираться?
