Текст книги "Первое задание (СИ)"

Автор книги: Edelven

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)

– С Агатой понятно, а почему Ларсен?

– Есть такой писатель, Джек Лондон. Был, точнее. У него есть роман «Морской волк». Один из его героев – капитан корабля Ларсен – исповедует принцип, что главное в этом мире – сила. И кто сильнее, тот и прав. Я, когда документы заполняла, вспомнила и написала эту фамилию. А потом мне позвонили из американского посольства. Я продала все, что у меня было, и с одним чемоданом приехала сюда. Сняла квартиру. И внаглую заявилась к профессору Уондеру, сказав, что хочу у него работать. Он посмотрел мои дипломы и взял медсестрой. Это было так унизительно… я, врач, одна из лучших на своем курсе, и – медсестра. За больными ухаживаю. Сопли им вытираю. Да если б только сопли… Я пошла учиться. Год вкалывала, как проклятая. Днем – училась, ночью – дежурила. Через год я смогла сдать экзамен и получить допуск к медицинской практике. Осталось получить лицензию. И с дикой радости я купила себе Шмеля. Я за него, кстати, до сих пор не расплатилась до конца… Год назад я получила лицензию. Не без помощи профа, конечно… Он говорит, что я сумасшедшая, раз работаю в экстренной травме и получаю от этого удовольствие… А потом мне тебя привезли в состоянии полутрупа. По идее, я должна была тебя до утра оставить в реанимации – я не имею права проводить такие сложные операции. Да и не умею, честно говоря…

– Почему не оставила?

– А ты бы загнулся нафиг до утра.

– Я бог, мой организм гораздо сильнее ваших.

– Ага. Тогда ты кусок мяса напоминал. Хорошо подранный такой кусок мяса, с косточками…

– Да как ты смеешь…

– Смею. Что естественно, знаешь ли… Короче, мне несказанно повезло и операция прошла успешно. Ты выжил. Мало того, чуть не сломал запястье, втянул в какую-то темную историю и напоил до чертей… все вы, мужики, одинаковые – что боги, что не боги… Такая вот история. Что скажешь?

– Что тебе хватит пить.

– Не-а. Я еще хочу, наливай. И теперь твоя очередь. Мне тоже интересно, с какого лешего ты мне на голову свалился.

– Ты уснешь сейчас – ты пьяна.

– Не дож-дешь-ся! Чисто из вредности. Око за око – рассказывай, откуда ты там сбежал и как оказался на Земле. И что дальше делать, кстати. Я не представляю.

– Версия Тора тебя не устраивает?

– Она тебя не устраивает. Локи, я требую твой рассказ! – я сажусь и пытаюсь пихнуть его в плечо. Голова зверски кружится, руки не слушаются, а затекшая в корсете спина не желает нормально гнуться. Пихнуть не получилось, и я с нечленораздельным ругательством теряю равновесие. Мои волосы падают ему на лицо, закрывая его черной волной. Эээть… под этот столик больше не наливать. – Черт, извини. У меня спина затекла в этом чертовом костюме.

– Переоденься.

– Не могу! Затянуть-то я его затянула, а развязать – руки не достают…

– И ты в нем жить собралась? – Локи проходится по мне взглядом сверху вниз, чуть задерживаясь на верхе корсета

– Ну…

– Разворачивайся! – его руки приводят меня в сидячее положение и собирают волосы, перекидывая через плечо.

– Эй! Не надо, я сама!

– Ты сама встать сейчас не можешь. Представляю, как ты будешь справляться со шнуровкой.

– А где ты научился с ней справляться?

За спиной раздается усмешка:

– О, поверь, у меня богатый опыт.

Голова зверски кружится от выпитого и я пытаюсь сохранить вертикальное положение. Завалиться второй раз – это слишком. Надо признать, что пить я разучилась…

Я чувствую, как его пальцы теребят завязки шнуровки, разбирая узел. Я его развязать так и не смогла… Он ослабляет шнурок и начинает вытаскивать его из креплений – петля за петлей, все сильнее ослабляя тиски корсета. Я инстинктивно прижимаю руки к груди – еще чуть-чуть, и он просто свалится вперед, оставляя меня в одних брюках. Прохладные сильные пальцы пробегают по позвоночнику, задерживаясь на каждом позвонке, снизу вверх, очерчивают линии лопаток и останавливаются, наткнувшись на татуировку. Пальцы становятся теплее и медленно, буква за буквой очерчивают написанную на моей спине фразу.

– Ты делала татуировку по живому?

– В смысле?

– По незажившим шрамам?

– Да. Я не могла на них смотреть.

– Больно было?

– Не очень. Я сама себя обезболила. Я же врач, все-таки. Получилось даже интереснее… Объемнее, что ли.

Его пальцы продолжают исследовать мою спину, опускаясь вниз по линии позвоночника и снова поднимаясь вверх, к шее. Теплая ладонь ложится на мою шею справа и я чувствую, как пульсирует моя кровь под его пальцами. Татуировка из рун наливается огнем и начинает гореть. Боль не сильная, даже приятная, как… А, черт.

– Я не могу рассказать о том, через что я прошел. Да и незачем. Я просто покажу тебе, – ладонь на шее становится обжигающе горячей, перед глазами все плывет, смешиваясь в калейдоскоп цветов и вспышек. В сознании возникают картины – огромный золотой зал. Трон. Его трон… Взрыв. Страх. Всепоглощающий, перехлестывающий через край разума страх оказаться недостойным. Чего недостойным? Голос, раздающийся в голове: «Нет, Локи!». Падение… ощущение нескончаемого падения, где нет верха и низа, нет времени, нет пространства, только абсолютная, ледяная тьма, разъедающая разум… Боль. Тысячи лет боли и страха. Без выхода. Без смысла. Без вопросов. Вспышка. «Я смогу отомстить». Мертвенный голубой свет. Отвратительные шипящие существа вокруг. Читаури. Они нужны для мести. Они – армия. Средство управления. Триумфа. Сила… Огромная, бесконечная сила, подчиняющая пространство и время. Падающие башни, давящие людишек. Лицо Тора: «Что ты наделал, брат? Посмотри! Мы можем это остановить! Вместе!» – «Нет!»… Темнота… Живая, дышащая мириадами звуков и шорохов темнота. Это тюрьма без выхода. Это место за гранью миров, где нет ничего, кроме боли. Я владею всей своей магией, но не могу освободить даже зашитый Одином рот. Кровь не останавливается, постоянно капает из ран, смачивая нити и слетая вниз мелкими каплями. Вниз? Тут нет низа. Тут нет ничего. Сотни, тысячи лет, дней, минут, секунд, состоящих из боли… Я схожу с ума, я безумен. Я полностью состою из этой боли, я не хочу больше существовать, меня больше нет, я ничто… Вспышка. Радужные всполохи перед глазами. Что это? Я падаю на колени. Тут есть верх и низ! Радужные вспышки… Радужный мост! Я выбрался! Чтобы выбраться из-за грани миров, нужно было стать ничем, раствориться… «Он сбежал! Вон он!»… Проклятье… Я уже умер. Шаг. Еще шаг. Падение. Я снова падаю с Радужного моста. В тело впиваются жала, выпивая магию, отнимая силы… Один все же разрешил Хеймдаллю пустить стрелы… Удар. Вспышки боли, пронизывающие все естество. «… Я сказала – БЕГОМ! Держись, парень. Ты сильный. Мы тебя вытащим!».

Я задыхаюсь, падая вперед. Сильные руки удерживают за плечи, спасая от падения. Моя спина прижата, кожей я ощущаю ткань футболки и учащенное дыхание сидящего позади меня мужчины. На шее справа растекается горячее пятно, я ощущаю его дыхание на макушке, еще сильнее прижимая руками развязанный корсет. Пытаюсь отдышаться, но получается плохо – сознание перехлестывают пережитые образы, тело вспоминает забытые ощущения, наливаясь растекающимся от моей шеи и его рук теплом. Я чувствую, как кровь бросается мне в лицо, и трясу головой, пряча его за волосами.

– Как ты? – тихий голос, раздающийся над ухом, заставляет меня вздрогнуть и повернуться на звук. На меня смотрят зеленые глаза, бездонные, затягивающие в себя остатки моего не слишком трезвого разума. Я смотрю и не могу оторваться, боясь потерять ощущение чего-то важного, чего не видела и не понимала раньше.

– Я рада, что смогла тебя тогда вытащить. И я очень постараюсь тебе помочь.

– Я пытался разрушить твой мир.

– Но не разрушил же. Ты – мое задание, Локи.

– Задание?

– Да. Первое задание. И, видимо, не только как врача.

Он убирает волосы с моего лица, отбрасывая их на спину. Опускает глаза и медленно, словно проверяя, есть ли они на самом деле, проходится пальцем по линиям рун на моей шее.

– Спасибо.

Я прикрываю глаза и улыбаюсь, опуская голову.

– Тебе спасибо, что дал шанс тебя понять.

На шее, рядом с татуировкой, я ощущаю тепло дыхания и легкое, невесомое прикосновение губ к коже. Он меня что, целует?

– Тебе пора спать. Идем.

Я медленно, подчиняясь силе его рук, поднимаюсь на ноги. Делаю несколько шагов и проваливаюсь в тёплую, уютную темноту.

*Сибишка – Honda CB 400 http://s019.radikal.ru/i615/1210/0d/ffa98857a092.jpg

====== 17. А по утру они проснулись. ======

Людвиг Ван Бетховен – Соната № 14 “Лунная соната”.

Людвиг Ван Бетховен – “Тишина”

Темнота вокруг меня мягкая, бархатистая, окутывающая, как теплый кокон. Голова тяжелая, словно налита свинцом. Мне так хочется положить ее… я ищу опору и нахожу. Кажется, это плечо… Локи? Да плевать… я опускаю голову и выдыхаю… Как хорошо… Как спокойно…

Я ощущаю прикосновение прохладных пальцев к своему лицу. Они пахнут чем-то терпким, чуть горьковатым. Запах такой легкий, но вязкий, окутывающий… Я вдыхаю его, приоткрываю губы и пытаюсь убрать волосы с лица, но руки не слушаются. Пальцы скользят по моему лбу, виску, щекам, очерчивая контуры носа, проходят по приоткрытым губам, перемещаются по подбородку на шею, запутываются в волосах на затылке, плотнее прижимая мою голову. Я поддаюсь, упираясь носом в мягкую ткань и ощущаю, как поднимается и опускается грудная клетка.

Пальцы танцуют по моей шее, переходя на спину, рисуя на ней одним им ведомые узоры и вызывая сладкие мурашки, пробегающие по позвоночнику и расходящиеся волнами по всему телу. Я ощущаю дыхание на своей щеке и поднимаю голову, не в силах открыть глаза. Кожей ощущаю легкое, почти невесомое касание, заставляющее вздрогнуть всем телом и запрокинуть голову. Мою щеку задевают кончики волос держащего меня мужчины, и я слышу, как в ушах начинает стучать от участившегося пульса. Чуткие, до безумия нежные прикосновения выдыхаемого воздуха и губ на ямке между ключиц заставляют меня податься вперед, и танцующая на моей спине рука ложится всей ладонью на обнаженную кожу, прижимая меня сильнее. Я выдыхаю и открываю глаза навстречу проявляющемуся свету...

Мне в глаза светит солнце, пробивающееся из-за задернутых молочно-белых штор. Я лежу на кровати, по плечи укрытая одеялом. Как я сюда попала? Или я все-таки уснула ночью в гостиной, и Локи был так милостив, что притащил меня сюда? Я сбрасываю одеяло, и оно отлетает вместе с корсетом, оставляя меня в одних штанах. Ой, ё... мне это все не привиделось? Локи, вытаскивающий завязки из корсета, его “история” и... от нахлынувших ощущений по телу пробегает дрожь, я хватаю одеяло и прижимаю его к себе. Да что со мной такое?

Слезаю с кровати и бреду в душ. С полчаса простояв под теплыми струями, я завернулась в полотенце, вышла в свои “покои” и огляделась. Странно. Шторы я не задергивала – терпеть не могу закрытых окон, тем более, когда из них открывается такой вид.

На прикроватном столике я увидела ключи от своего мотоцикла. Локи был здесь. И, скорее всего, это он притащил меня сюда из гостиной. Он расшнуровал корсет и рисовал пальцами узоры на моей спине... и только на спине ли? Мама дорогая... Агата, ну ты даешь... Интересно, что он мне теперь скажет?... И накой я так напилась?..

Выудив из шкафа белую майку и джинсы, я переоделась и подошла к зеркалу. Для постконцертной попойки выгляжу подозрительно хорошо – глаза адекватные, круги под глазами отсутствуют... как будто и не пила полночи.

С полным сумбуром в голове я вышла в пустую гостиную. У камина обнаружилась почти пустая бутылка виски и тарелка с яблоками. Твою мать...

На кухне творилась такая же возмутительная пустота и тишина. Глянув на часы, я обнаружила, что уже два часа дня. Неплохо поспала... Локи что, еще не поднимался? Разбудить его?

Я направляюсь в сторону его комнаты и в нерешительности замираю перед дверью. Постучать? Или вообще не беспокоить? Черт... Я трижды тихонько ударяю по планке. Тишина. Пальцы сами поворачивают ручку, приоткрывая дверь. В комнате полумрак. Я делаю шаг и оказываюсь в воистину королевских покоях – комната оформлена в зелено-бежевых тонах, тяжелые темно-зеленые шторы задернуты. Посреди комнаты стоит резная кровать и на ней, разметавшись по подушкам, укрытый по пояс, спит Локи. Я замерла и поневоле залюбовалась: молочная, как светящаяся кожа, рельефные руки и торс, лицо с высокими скулами, широкий лоб, который пересекают две вертикальные морщинки, возникающие у тех, кто много хмурится, тонкие яркие губы... Красивый, черт подери... Ладно, пусть спит. Я делаю шаг назад и тихонько прикрываю дверь.

– Зачем ты приходила? – от неожиданности я выпускаю ручку двери, и она пружинит с громким звуком. Он что, не спал, пока я на него пялилась, как дура? Твою мать...

– Я... я тебя разбудить хотела. Но передумала, – я пытаюсь сдержать дрожь в голосе. Да что такое, в самом деле!

– Почему? – Локи поднимается на локте, в упор разглядывая меня. Чего он там углядел? А, проклятая моя привычка не носить бюстгальтер! Майка-то белая!

– Я иду пить кофе. Присоединяйся, – я шустро ретируюсь к себе, дабы ликвидировать безобразие, и на кухню выбираюсь уже в приличном виде. Чертов бог... все мужики одинаковые.

Я уже заканчивала с импровизированным завтраком, когда услышала за спиной шаги. Локи стоял, прислонившись к косяку, и лениво наблюдал за моими действиями.

– Есть будешь?

– Буду. Ночные бдения способствуют аппетиту.

Я чувствую, что заливаюсь краской и спешно отворачиваюсь к плите. Глубокий вдох. Выдох. Еще раз. Успокойся, что ты как школьница, в самом деле!

Ели мы в полной тишине, только вилки по тарелкам попадали. Убрав со стола я уже собралась шмыгнуть к себе, как...

– Агата, ты забыла вчера, – Локи стоит у камина и протягивает мне какую-то веревку. Шнурок. Атласный шнурок от моего корсета.

Я густо краснею, вырываю у него из рук этот предмет моего костюма и скрываюсь в своей комнате.

Захлопнув дверь, я кидаюсь на кровать, зарываясь носом в одеяло. Оно пахнет чем-то терпким, чуть горьковатым... да твою ж мать! Я так с ума сойду! Я быстро переодеваюсь, хватаю ключи и шлем и направляюсь к двери.

– Куда собралась?

– Проветриться. Скоро буду.

В этот раз оказаться за входной дверью мне никто не помешал.

====== 18. Дальний свет. ======

Ария – Дальний свет.

Я уже несколько часов петляла по городу, то выскакивая на магистрали и выжимая газ до упора, то сворачивая в жилые кварталы, паркуясь и приземляясь в открытых кафе. Я выпила уже пять чашек кофе, сгрызла несколько гамбургеров, таки купила себе платье, но мысли в порядок привести так и не смогла.

Я сидела в очередной кофейне и раз за разом прокручивала в голове события ночи. Каждый раз, когда я доходила до момента с корсетом, на меня наваливалась неудержимая мелкая дрожь, от которой холодели руки, а по телу начинали разбегаться мурашки. Сказать, что мне это не нравилось – нагло соврать. Нравилось, еще как. Но какого черта?..

Почему я весь день об этом думаю? Почему все мои мысли вертятся вокруг Локи? Его глаз, его рук, его дыхания... Тьфу, пропасть, ну опять!

Я выложила ему свою биографию. Полностью. И вполне добровольно – стоило как следует напиться. Трезвая бы не рассказала и под пытками... Или рассказала бы? И... странно. Мне не больно. Не больно вспоминать маму, отца, сестру...

Я прикрыла глаза и вызвала в памяти картину: мне двадцать лет... утро моего дня рождения. Звонит телефон, вызывая меня в реальность из царства Морфея. “Просыпайся, родная! С днем рожденья!” – “Спасибо... пап, а вы где? Чего звонишь-то в такую рань?” – “Выгляни в окно”. Я вылезаю из-под одеяла и плетусь к окну. Выглянув, я чуть не роняю трубку из рук: на асфальте белой краской написано: “С днем рождения, Лисёнка!”, а рядом с надписью стоит мотоцикл с огромным синим бантом на баке. На нем сидит папа и машет мне рукой...

Я сижу с закрытыми глазами, сжимая в руках чашку кофе, и улыбаюсь. Мне не больно. Мне светло. Я смогла. Смогла отпустить прошлое, превратив его из комка боли во что-то светлое, живущее в моей душе... Оно как будто было и не было. Как будто не со мной. В другой реальности. А оно и было в другой реальности. С другой девочкой, девушкой, женщиной... С Олесей. Это она ненавидела и желала разорвать убийцу. Не я. Меня зовут Агата и эта часть моего прошлого останется светлыми пятнами. В голове всплывают строчки:

Я ухожу за грань, за горизонт.

И за спиной я оставляю этот город.

Сюда вернуться мне уж не резон:

Вперед ушли все те, кто был мне дорог.

Бежать вдогонку? Нет, мне не догнать –

Ушедшего в былое не воротишь.

Своей дорогой мне идти. Как знать,

Быть может, встречу их на повороте...

Быть может... Я тряхнула головой, отставила чашку и решительно направилась к мотоциклу. К чертям все! Сегодня есть только я и дальний свет моего мотоцикла. И я буду всю ночь пить этот дальний свет. Пить по капле, оставляя за спиной километры, а в них – всю ту боль, с которой я жила эти годы. Я смогла от нее избавиться благодаря Локи... Локи... нужно будет сказать ему спасибо, даже если ему все равно.

Я завожу мотоцикл и срываюсь с места в сгущающиеся сумерки.

Домой я приехала под утро. Безумно усталой, с негнущимися руками и спиной. Но абсолютно, феерически счастливой. Завернув на стоянку, я увидела рядом с Фаером знакомую Ямаху. Тор вернулся? Шустрый... Даже слишком – я рассчитывала на более длительное отсутствие. Поднявшись в квартиру, я обнаружила обоих богов в гостиной. Локи, одетый в джинсы и белую футболку, преспокойно сидел в кресле, а Тор мерил шагами пространство, каждый раз при развороте отбрасывая назад светлые пряди волос.

– Ну, наконец-то! Где ты была?! – Тор устремляется ко мне весьма резво. Даже чересчур – я инстинктивно отступаю на шаг. – Я здесь почти всю ночь и... – он бросает обличающий взгляд в сторону невинно улыбающегося Локи.

– Все в порядке, мне просто надо было проветриться, привести мысли в порядок.

– Что случилось?

– Ничего. Тор, правда ничего, все хорошо!

– Хорошо? – взгляд Тора становится все более подозрительным. – Локи, что ты с ней сделал?

– Ничего криминального, дорогой братец. Свозил на концерт, потом мы пили виски у этого камина и закусывали его яблоками, разговаривая о жизни. Удивлен? Я никого не убил, не покалечил и даже не довел до истерики.

Я сдавленно хмыкаю и взгляд двух пар глаз – подозрительный голубых и насмешливый зеленых утыкается в меня.

– Агата?

– Подтверждаю сказанное. Кстати, да. Ехать никто никуда не собирается? – Тор отрицательно качает головой, Локи не отрывает от меня насмешливого взгляда. – Вчера я заметила в баре бутылку отличного Кьянти. Может стоит открыть ее за встречу?

– Смертная, ты так сопьешься, – опять смертная? Хм... я уж думала, что заслужила право на имя собственное.

– Не дождешься. Я даже после вчерашнего без последствий встала.

– Кто тебе это сказал? – я останавливаюсь на полпути к бару и снова встречаюсь взглядом с зелеными глазами, в которых черти только джигу не отплясывают. Ладно...

Открыв бутылку и прихватив три бокала, я приземлилась на ковер у камина.

– И почему тебя тянет сидеть на полу, женщина? – Локи смотрит на меня из кресла, не собираясь подниматься.

– Нравится мне так. Как будто тебе не нравится, – теперь моя очередь хитро улыбаться ему.

– Так. Что здесь было, почему вы так переглядываетесь? – Тор опускается рядом со мной, подбирая одну ногу и вытягивая вторую так, что она перегораживает значительную часть ковра. Интересно, они там все такие здоровые, в своем Асгарде?

– Много выпивки и разговоры за жизнь, ничего особенного, – я смотрю на него кристально честными глазами.

– Это меня и настораживает.

Я разливаю вино по бокалам, передавая один Тору, второй беря сама, а третий оставив на ковре.

– Подай мне вино.

– Слезай с кресла и присоединяйся, – я поднимаю глаза на Локи и вижу всполохи злобы в его взгляде. Что случилось-то? Утром, пардон, днем, все же хорошо было... – Тор, я надеюсь, ты с хорошими новостями?

– Как посмотреть... наш отец...

– Твой отец.

– Один, – находит компромисс Тор, – не знает, как вернуть тебе магию, Локи. Ты должен найти способ сам. Он устранит угрозу, исходящую от читаури, но не более. Ты потерял силу уже в Мидгарде. И ты должен оставаться здесь, пока не найдешь способ ее вернуть. Сам. Я не оставлю поисков, но сомневаюсь, что смогу помочь.

– Всеотец проявляет великодушие и спасает неугодного приемыша от сонма чудовищ? Как благородно! И что же он предлагает еще? Остаться в мире, где я сильнее аборигенов ровно настолько, насколько позволяет моя сущность? Где я даже телесные удовольствия не могу получить без согласия женщины? Где я обязан жизнью смертной девке?! Это мне предлагает великий царь?!

Бокал хрупает в моей руке, впиваясь осколками в ладонь. Обязан жизнью смертной девке? Не может получить удовольствие? Вот оно как, значит... а я, дура, благодарить его собралась... Я смотрю, как кровь из ладони смешивается с вином и капает на ковер. Больно.

Резко поднявшись и стряхнув осколки с джинсов, я захлопываю дверь комнаты за собой и задвигаю щеколду. Их это, конечно, вряд ли остановит...

В ванной подставляю ладонь под холодную воду, ногтями вынимая осколки. Надо перевязать... Да к дьяволу все! Я поворачиваю краны ванны, наполняя ее водой. Раздеваюсь, бросаю испачканные вещи прямо на пол и погружаюсь в воду. Вода вокруг раненой руки окрашивается розовым. Плевать. Сама остановится. Я закрываю глаза и стараюсь отключиться от окружающего мира.

====== 19. И ты открыла глаза... ======

Мастер & Margenta – Когда заплакал мраморный ангел.

Мастер & Margenta – По сторону сна. Часть вторая.

Я лежала в воде, запрокинув голову и вытащив раненую кисть из воды, потеряв счет времени. Глаза открыла только тогда, когда начала замерзать. Выбралась и аккуратно, чтобы не растревожить раны, завернулась в полотенце и отправилась за аптечкой. Выудив при помощи одной руки и зубов бинт, ватные тампоны и флакон с антисептиком, я вернулась в ванную. Аккуратно смыла тампоном запекшуюся кровь, внимательно осмотрела кисть на предмет мелких осколков и выдохнула: несколько глубоких порезов на ладони, у корня большого и указательного пальцев. Сила есть – ума не надо, что называется.

Обработав раны антисептиком и туго их перебинтовав, я вышла в комнату и уселась на кровать, гипнотизируя взглядом повязку. В голове скакали мысли, навевая приступы паники, усердно подавляемые не в меру ехидным внутренним голосом.

Надо что-то предпринимать. Как вариант – собрать вещи и отчалить в свою квартирку. Обратно к любимому дивану. Но тут сразу возникает проблема. Все вещи я за раз не утащу, просто на мотоцикл не поместятся. Да и рулить с такой рукой будет некомфортно. Это мягко говоря. Нужно, чтобы кожа хоть чуть-чуть затянулась, иначе опять кровотечение начнется...

И смысл уезжать? Все равно Локи знает адрес и так просто не отстанет. Уже отстал бы и сюда не тащил. Значит, ему надо, чтобы я была в пределах шаговой доступности. Звучит-то как... Почему он себя так ведет? Откуда такая перемена? Пока не было Тора, он был таким... другим. Такой же невыносимой сволочью, но злобы я не видела. А тут... неужели ему нужен был от меня просто секс? Хотя, ничего же не было... или было? Блин, я же ничего толком не помню, а с учетом того, что помню... И как он вел себя на концерте, отгораживая меня от толпы, пока я отводила душу, махая башкой, и потом... Зачем-то заставил меня рассказать свою историю, потом сам... хотя, насколько можно доверять ему и реальности этих образов в моей голове? С чего я вообще взяла, что меня не накрыло алкогольной интоксикацией с глюками, учитывая количество выпитого?

А хотя, чего я вообще ожидала, чтобы так переживать? Ну да, я его собрала, зашила, с того света вытащила. Я усмехнулась углом рта. Он же меня об этом не просил? Не просил. Вообще помирать готовился. Во всем виноваты моя неуемная энергия и жажда помочь ближнему. Вот такой ближний вместо очередного благодарного за спасение своей тушки пациента оказался богом. Да еще богом обмана с мерзким характером. И, глядя на ситуацию без лишнего пафоса и оптимизма, мне ему противопоставить нечего.

Я выдыхаю, разгибаясь, вытягивая спину и сбрасывая накопившееся напряжение.

Сидеть в мокром от тела и волос полотенце стало совсем неуютно. Я вернулась в ванную, размотав импровизированное сари, сгребла испачканные вещи и отправила их в корзину. Нужно будет постирать. Хотя, майку с джинсами, уделанные кровью и красным вином, проще выкинуть. Бросив взгляд на ванну, я увидела, что вода в ней весьма насыщенного розового цвета. Это ж сколько из меня крови вытекло? Бррр.

Добравшись до шкафа, я очень осторожно, боясь растревожить руку, переоделась в свободную футболку, кое-как застегнула одной рукой шорты, сделанные в свое время из обрезанных по задницу джинсов, и уставилась на себя в зеркало. Как вампир, только что из гроба: красные из-за отсутствия сна глаза, влажные черные волосы, свисающие по бокам лица, и бледная кожа со здоровенными синяками под глазами усиливают общее сходство с сим представителем нежити. Осталось только в саван завернуться – и совсем красота будет. Остро захотелось схватить что-нибудь тяжелое и зашвырнуть в это зеркало со всей дури. Чтоб только осколки зазвенели. И разреветься от собственного бессилия. Ну, что я могу? Он с легкостью дурит мне голову, отключая сознание, он гораздо сильнее меня физически, так что вариант “врезать как следует и смыться”, обычно проходящий на ура, не подойдет. Я даже сбежать на мотоцикле не смогла... Стоп. А Тор? Это мысль... он же беспокоился за мою сохранность, когда я вчера явилась с покатушек? Если действительно беспокоился за меня... Но попробовать стоит, определенно.

Я заплела волосы в косу и, отбросив ее на спину, решительно вышла из комнаты. В гостиной царила мертвая тишина. У камина не обнаружилось никаких следов учиненного мною непотребства – девственно чистый, пушистый ворс. В кухне тоже царила пустота и тишина. Я вышла обратно в гостиную, оглядываясь на дверь в комнату Локи. Плотно закрыта. Ну и отлично – меньше всего я хочу сейчас видеть это зеленоглазое чудовище, прикинувшееся понимающим товарищем по несчастью.

Раз уж сбежать мне отсюда пока некуда, буду просто игнорировать. Надеюсь, получится.

Я поставила чайник и сделала себе пару бутербродов с выуженным из холодильника беконом. Там же нашла пачку M&M’s и высыпала ее в тарелку, решив прихватить с собой в комнату. В полной тишине, нарушаемой только моим шебуршанием, я съела бутерброды, налила себе вторую кружку чая и, прихватив чашку с разноцветными конфетками, скрылась за своей дверью. Фух, не вылез. Если вообще здесь, а не утащен Тором на разборки по поводу оскорбленной меня. Хотя, что-то мне подсказывает, что Тору на меня плевать с высокой башни...

Я пристроила добычу на столике у кровати и выудила из “коробки с сокровищами” книгу, которая всегда помогала мне собраться с мыслями. Синий томик на русском языке. Лермонтов. Я забралась на кровать, раскрыла книгу и пробежала глазами по давно въевшимся в память строчкам:

Печальный Демон, дух изгнанья,

Летал над грешною землей,

И лучших дней воспоминанья

Пред ним теснилися толпой;

Тex дней, когда в жилище света

Блистал он, чистый херувим,

Когда бегущая комета

Улыбкой ласковой привета

Любила поменяться с ним,

Когда сквозь вечные туманы,

Познанья жадный, он следил

Кочующие караваны

В пространстве брошенных светил;

Когда он верил и любил,

Счастливый первенец творенья!

Не знал ни злобы, ни сомненья.

И не грозил уму его

Веков бесплодных ряд унылый...

И много, много... и всего

Припомнить не имел он силы!

Давно отверженный блуждал

В пустыне мира без приюта:

Вослед за веком век бежал,

Как за минутою минута,

Однообразной чередой.

Ничтожной властвуя землей,

Он сеял зло без наслажденья.

Нигде искусству своему

Он не встречал сопротивленья –

И зло наскучило ему....*

Видимо, усталость, помноженная на пережитый стресс, пересилили, и я уснула.

Меня разбудило ощущение чьего-то присутствия рядом. Я чуть приоткрыла глаза и обнаружила, что лежу на кровати, свернувшись клубочком и прижимая к себе подушку. В комнате темно. Прямо передо мной на краю кровати сидит высокая мужская фигура. Локи. И давно он тут сидит, интересно?

Так... тихо... тихо... дышать ровно... я сплю, я не проснулась. Не надо, чтобы он обнаружил, что я за ним наблюдаю.

Я снова прикрываю глаза и выдыхаю чуть громче, чем надо. Руки резко холодеют. Я что, боюсь? Ну да, боюсь. Еще как.

– Я знаю, что ты проснулась.

Молодец, знай дальше. Я даже шевелиться не собираюсь – мне и так неплохо.

Снова тишина, нарушаемая только моим дыханием. Звука его дыхания я не слышу. Я снова проваливаюсь в сон, убаюканная этой тишиной. Совсем рядом раздается громкое и требовательное:

– Агата!

Я вздрагиваю и открываю глаза. Лицо Локи совсем близко. В темноте я могу различить только бледный овал лица, контур губ и провалы глаз. Я смотрю в эти провалы, не различая белков, но отчетливо ощущаю, как его взгляд прошивает меня насквозь. Сказать тебе что-то? Не дождешься! Чего вообще тебе надо? По-моему, все было вполне ясно сказано там, у камина. Вот и катись, гребаное божество...

Кажется, что в комнате становится светлее, и я различаю черты лица нависшего надо мной бога. Глаза, кажущиеся в этой полутьме черными, гипнотизируют, все сильнее притягивая к себе, не давая отвести взгляд.

Огромным усилием воли я отвожу взгляд и отворачиваюсь. Иди к черту вместе со своими штучками. Иди к черту.

Подбородок охватывает сильная рука, возвращая голову в прежнее положение. Под пальцами, лежащими на шее, начинает проявляться уже знакомое тепло, растекаясь по линиям татуировки.

– Отпусти меня!

– Я не хочу.

– А я не хочу тебя видеть! Проваливай! – со всей яростью, которая во мне есть, я толкаю его в грудь здоровой рукой. Толку не вышло никакого. Ни на сантиметр. Вторая рука Локи резко перехватывает меня под плечи и приводит в сидячее положение, заставляя мою голову протестующе закружиться, а меня – ей мотнуть, пытаясь сбросить руку с подбородка. Безуспешно.

– Можешь трепыхаться сколько угодно. Все равно не вырвешься. Или еще что-нибудь себе повредишь, – он переводит взгляд на перевязанную кисть, которой я попыталась опереться, но резко отдернула. – Кстати, в розовой воде ты смотрелась весьма неплохо. Может, попробовать окрасить ее сильнее?

Он что, наблюдал за мной?! Да как я его не заметила?!

– Скотина! – я пытаюсь вывернуться и откатиться на другой край кровати, но Локи сгребает меня обеими руками, прижимая к себе, и я чувствую, что еще немного – и моим ребрам придется несладко. Его лицо совсем близко от моего.

– Так меня в постели еще не называли. Не дергайся, или я сломаю тебе ребра, – он перехватывает мои волосы, заплетенные в косу, и запрокидывает мою голову назад. Я шиплю от боли, но подчиняюсь – с этого станется оторвать мою голову к чертовой бабушке. – Так мне нравится больше.