Текст книги "Первое задание (СИ)"

Автор книги: Edelven

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

– На Скорой помощи? Когда?

– Я еще в академии училась.

– Разве можно работать и учиться одновременно?

Я хмыкаю в чашку.

– В России все возможно. Особенно – если работать некому. Работала фельдшером, ну, медсестрой, в смысле. Дежурила ночь через ночь и в выходные.

– Неслабо.

– Ну, я моложе была. А молодой организм – сам знаешь...

– Знаю, сам такой. И все-таки, почему именно травма? Не нейрохирургия, например?

– За своих болеешь? – я ехидно улыбаюсь сидящему рядом Максу.

– Конечно!

– Ну... так исторически сложилось, на самом деле. Я особо не задумывалась над сим вопросом. Личность заведующего кафедрой в академии повлияла. И несколько дежурств на реанимации.

– Расскажи?

– Мало тебе тут баек?

– Ну, про русскую-то реанимацию я не слышал!

– Лучше б тебе и не слышать... Ладно, расскажу. Кофе еще нальешь?

Я дождалась чашку и начала рассказывать, откинувшись на диванные подушки.

– Мы, студенты, дежурили на разных машинах и с разными бригадами – подстраивались под учебный график. Ну, и периодически попадали не на обычные санитарные машины, а на реанимобили. У нас это называлось “проклятым дежурством” – там бабушек с повышением давления не водилось, выезжали только на полный треш. Я первое такое дежурство никогда не забуду. Ехали с очередного вызова – почти пустые, ни анальгетиков, ни морфина, нихрена нет. Их и так не хватает, а тут вообще голяк. Ехали в Областную больницу, подзатариться в реанимации – благо, к ним везем, они же препараты и спишут.

– Но это же преступление!

– Преступление. А варианты? На живую? В России использование медицинских наркотиков без спецсейфов запрещено. В каждую Скорую сейф никто ставить не будет.

– Как – запрещено?!

– Законом. Макс, ты слушать будешь или тебе про наркотики интереснее?

Макс поднимает руки ладонями вверх, показывая полную готовность слушать дальше.

– Едем, злые, как черти, голодные. А еще полночи впереди. Поступает вызов: все ближайшие машины на Ордынскую трассу, тяжелая авария – автобус столкнулся со здоровенной фурой, дофига пострадавших. Ну, мы разворачиваемся – и по газам. Туда летели сто двадцать, местами по встречке, по обочинам, а машина-то старая, ей и сто двадцать – лихо. Приехали одними из первых. Полный привет – перекореженный автобус вверх колесами в кювете, грузовик без морды поперек дороги, везде стекло крошевом, под ногами хрустит. Автобус вроде не дымится, и то хорошо. Я, как на асфальте увидела темные полосы по битому стеклу – кровь, так и встала, пошевелиться не могла.

В кювете уже спасатели вовсю работают – искры летят от разрезаемого металла, люди кричат... и кровью пахнет. Свежей. Меня реаниматолог пихнул как следует – чего, мол, встала? Вперед, некогда стоять, а то какого хрена на скорую пошла? У меня, знаешь, голова отключилась, одна мысль – спасти. Вытаскивали из автобуса наравне со спасателями, относили подальше тех, кого можно. Кто-то сам идти смог. С передних сидений извлекли девушку лет двадцати, как мне тогда. Ее сразу на носилки уложили и к нашей машине понесли – вся одежда в крови была, явные переломы, скорее всего, и внутренние кровотечения. Но голова целая, в сознании. Орала она... Хотя, тут бы любой орал. Загрузились, рванули с места. До ближайшей больницы с нормальной реанимацией – восемнадцать километров. Срочно надо интубировать** – большая кровопотеря, болевой шок, задыхается. Обезболить? Анестезия? А хрен вам! Вообще ничего нет! Все использовали, пока остальных вытаскивали из автобуса! Пациентка в сознании – на живую интубировать?! Да она загнулась бы прямо там от болевого шока! Михалыч, реаниматолог, недолго думая, ее в висок тюкнул и отрубил. Трубки поставили, задышала.

Я орала громче сирены, чтобы ехали быстрее – не довезем же. Водитель орал, что быстрее только на тот свет – и так сто сорок. Машину швыряло, как на американских горках, благо, пациентка привязана. Мы-то ладно.

– Довезли?

– Довезли. Девочка выжила. Ходить, правда, не будет – спинномозговая травма в итоге, ноги отказали. Хотя, может, и будет... всякие чудеса бывают.

– Да... я про русских много разного слышал, но чтоб так...

– Русские могут все, поверь мне! – я поднимаю чашку в шутливом тосте. – Давай за то, чтобы мы всегда могли творить чудеса!

– Давай!

За разговором утро наступило как-то незаметно.

Сдав дежурство и отзвонившись профу по его результатам, я двинула свои стопы домой. Проф распорядился так, что я теперь и лечащий врач этой девушки, на пару с Максом. Ну, отлично, что. Фиг мне, а не сутки отдыха.

Добравшись до дома, я обнаружила Локи сидящим в кресле с чашкой кофе.

– Ты уже встал или еще не спишь? – я забросила куртку в свою комнату и направилась на кухню, за своей порцией бодрящего напитка. Хотя толку от него сейчас – все равно вырублюсь, а вечером надо будет до госпиталя доехать – проверить подопечную.

– Сегодня ночью было сильное возмущение в пространстве.

– В каком пространстве?

– Межмировом.

– И что? Может, Тор пожаловал.

– Тор не создаёт такого, он пользуется тессерактом. Такое же возмущение было, когда я попал сюда. Кто-то провалился между мирами. Надо выяснить, кто.

– Ну, тут я тебе не помощник. У меня сегодня все было тихо – парочка переломов и одна блондинка после автодорожки. Ее сбила машина, ничего сверхъестественного я не увидела. Жалко девчонку, хорошенькая. Волосы шикарные, светлые, не скоро еще отрастут...

– Почему?

– Так побрили мы ее налысо – черепно-мозговая травма, как-никак. У тебя планы на день есть?

– Нет.

– Ну, тогда я пошла спать. Разбудишь часика через четыре? Мне вечером на работу надо, проверить состояние этой пациентки.

Локи отставляет чашку и, встав с кресла, подходит ко мне, вынуждая задрать голову.

– Ты никуда не будешь ходить одна, пока я не выясню, кто сюда свалился.

– С чего бы вдруг? Все, больничный кончился. Не, не надо мне второе запястье ломать! Локи, это Нью-Йорк, а не Асгард. И, если бы было что-то серьезное, Тор бы уже явился. Я не могу не ходить на работу!

– Ты можешь вообще не работать. Вопрос денег легко решаем.

– Я работаю не ради денег.

– Тогда ради чего?

– Ради людей, Локи. Если врач работает ради денег – это хреновый врач. Я работаю потому, что иначе не могу. Кто, если не я? Это призвание.

– И это твое призвание заставляет тебя не спать, не есть?

– Меня никто не заставляет. Я иначе не хочу. Тебе не понять.

– Почему это? – он сжимает пальцами мои плечи до боли и склоняется к моему лицу.

– Почему? Потому что для тебя люди – низшие существа. Ты же бог. К чему этот разговор?

– Я не считаю тебя низшим существом.

– Ладно уже, а? Считаешь – не считаешь... ты сам это говорил.

– Это было давно.

– Чуть больше трех недель назад.

– Ты хочешь меня разозлить?..

– ... смертная? Угадала? Ты сам начал этот разговор. И на работу я буду ходить – только попробуй меня запереть.

– А это мысль, спасибо, – лицо Локи озаряет задумчивая ухмылка.

– Не смей! – я судорожно вдыхаю, сжимая кулаки. А ведь может же! – Локи, да пойми ты – я не могу не работать, я с ума сойду! Это моя жизнь, мой адреналин! Я нужна там!

Локи наклоняется еще ближе и выдыхает, глядя мне в глаза:

– А кто тогда я, если твоя работа – это твоя жизнь?

– Сам ответ не знаешь? Ты – мужчина, с которым я живу. Мало?

Как по мне – более чем достаточно.

Локи отстранился, выпуская меня.

– Можешь идти спать.

Я пожала плечами и отправилась к себе. “А кто я?” – а с чего вообще возник такой вопрос? Эгоизм мучает, что я уделяю ему не все свое внимание? Или что?

Я приняла душ и забралась под одеяло, поставив на всякий случай будильник.

Проснулась я от воплей телефона. Не разбудил, вот зараза. Так. Ключи от квартиры на месте, от мотоцикла тоже. Не забрал. Дошло, что ли?

Выбравшись на кухню, я обнаружила, что Локи в квартире нет. Мотоцикла на стоянке – тоже. Куда его понесло, интересно? Ладно, я ему не нянька, в конце концов. Вернусь – расскажет. Если захочет.

Я выехала со стоянки в направлении госпиталя и выругалась – ненавижу ездить в дождь, вся в грязи буду. Фу.

Я крутанула газ и начала маневрировать между машинами.

*Для улучшения понятности и читаемости клинической картины рентгеновские снимки расчерчивают при помощи чертежных принадлежностей.

Интубация трахеи – введение особой трубки в гортань и трахею при их сужениях, грозящих удушьем (при проведении интенсивной терапии либо реанимационных мероприятий), а также для проведения анестезиологического обеспечения.

====== 48. Златовласка и злобные доктора. ======

– Макс, подъем! – я пинаю кресло, в котором бессовестно дрыхнет нейрохирург, и усаживаюсь на стол, закидывая ногу на ногу.

– А? Где? Куда?

– Да я это. Никуда. Пациентку смотрел?

– Тьфу ты, Агата, какого ты меня так пугаешь!

– А нечего спать на работе, – я утаскиваю со стоящей рядом миски овсяное печенье и начинаю с аппетитом его грызть. – Тебя настигло возмездие в моем лице. Так смотрел?

– Смотрел, часа три назад. Не очухалась она еще. Результаты послеоперационных снимков там. – Он кивает куда-то в ареал моего настольного обитания. Я спрыгиваю и беру в руки пленку МРТ.

– Уууу... какая у нас красивая гематомка в височной доле. Да не одна! Надеюсь, память ей не отшибло. Кстати, личность установили? По-хорошему, с такими повреждениями ее в нейрохирургический стационар надо переводить.

– Полиция приезжала, потопталась и уехала. Сказали, будут в розыск объявлять – документов при ней не было, сама в бессознанке. И неизвестно, что будет, когда в себя придет.

– Ну, внешность-то приметная. Волосы одни только чего стоили.

– Посмотрим. Очнется – надо будет поговорить, объяснить...

– Ну, вот ты и объяснишь, ты ж у нас спец по головам.

– Агата, ну ты же женщина!

– Я не женщина, я травматолог. Мерзкая, циничная сволочь. Я ей ногу чинила, вот за ногу и поговорим. Остальное – твое. Хотя, как мне кажется, тут нейропсихолог нужен будет, а не мы с тобой. И вообще, я тут в МакДак заскочила, картошечки хочешь?

– Спасительница! Богиня!

Макс вскакивает с кресла и встает на одно колено. Я картинно вздыхаю, отбрасывая волосы со лба.

– Все вы, мужики, одинаковые. Как работать – так у нас эмансипация. А как пожрать принесла – так сразу богиня. Кофе давай тащи, рыцарь недобитый!

– Чего это недобитый?

– Так тебе мало?! Сейчас добью! – я замахиваюсь на него папкой.

Слопав принесенные гамбургеры и закусив их картошкой, мы таки сподобились оторвать свои бренные тела от кресел и пойти в отделение анестезиологии и реанимации.

Девушка, окутанная трубками, выглядела на порядок лучше, чем утром. И только. Привязанная к кровати, с загипсованной ногой, частично заклеенными ссадинами и огромной повязкой на обритой голове, она производила тяжелое впечатление. Не такое мы видели, конечно, но легче от этого не становилось. Глаза девушки были закрыты.

Я взяла историю с поста и углубилась в ее изучение.

– Пока стабильно-тяжелая, скачков давления и ритма не было. Крепкая девочка, молодец. Пойду я, ножку посмотрю, пока не очухалась, да поеду.

– Ты меня одного бросишь?

– Макс, у меня вообще-то выходной сегодня. На дежурство только завтра в ночь.

–Ну, Агата!

– Я уже двадцать семь лет Агата! Меня дома ждут, вообще!

– У тебя парень появился? Наша снежная королева оттаяла?

– Не твое дело, деточка.

А ждут ли меня дома? Появился парень... а ведь и правда, как это называть? Мы с Локи живем под одной крышей, спим вместе, но... Что это? Отношения?

Он мне нравится, это я для себя уже выяснила. А я ему?

Разве я нужна ему только для удовлетворения сексуальных потребностей? Как средство для возврата его магических сил? И все?

И все. А чего ты хотела, милая? Любви, как в романах эпохи Возрождения? Ну, нравится. Вот и радуйся, пока есть.

– Эй, чего задумалась?

– Да так, о своем. Я пошла.

Я накинула стерильный халат и зашла в палату. Кожа девушки казалась почти прозрачной, через нее отчетливо просвечивали мелкие сосуды. Нехорошо... Закрытые глаза чуть подергивались, как у человека, которому снится сон. Я помахала рукой Максу, призывая его зайти.

– Чего?

– Смотри, – я киваю на подергивающуюся кожу. – Или просыпается потихоньку, или пора звать реаниматолога.

– По приборам нормально.

– Я потому тебя и позвала. Понаблюдай.

Я повернулась спиной к Максу и занялась ногой. Рана выглядела гораздо лучше, нежели после операции, отек спадал хорошими темпами, признаков некроза* я не увидела. Ну и слава богу.

– Ну вот, привет. Все хорошо, вы в больнице.

Голос Макса заставил меня обернуться. Девушка открыла глаза и в упор смотрела на меня. Мне показалось, что меня сейчас просто сметет потоком ненависти, исходящим от льдисто-голубых глаз. Интересно. Я ей напоминаю кого-то, вызывающего такие эмоции? А, видимо, нет, – Максу достается взгляд не лучше.

– Где я?

Голос звучит хрипло, но раздельно и четко. Хорошо. Значит, с речью относительно в порядке.

– Во втором госпитале скорой помощи. Вас сбила машина. Вы что-нибудь помните?

– Что это за город?

Понятно, не все.

– Нью-Йорк, Соединенные штаты Америки.

Глаза девушки расширяются, взгляд становится блуждающим. Так, приехали. Макс хватается за трубки, регулируя введение препаратов, я нажимаю на кнопку вызова. Не, милая, отъехать в облачное отделение мы тебе не дадим.

Срабатывает сирена, оглашающая коридор отделения громким воплем. Взгляд девушки фокусируется на мне.

– Ты...

– Я ваш врач, доктор Ларсен. Это доктор Форс. Спокойно, не волнуйтесь. Вы в безопасности.

Влетает дежурный реаниматолог и начинает проверять, что же приключилось. Мы выходим, дабы не мешать ему работать. Минут через двадцать он присоединяется к нам, стягивая маску и перчатки.

– Ларсен, она тебя хочет. Понравилась, видно.

– Блин, я вам что, психолог?

– Да побудь с ней просто, пока не уснет. Я ей транквилизатор вколол, минут через десять вырубится.

– Свяжешься с вами... – я, продолжая ворчать, захожу в палату и присаживаюсь на краешек кровати. Девушка продолжает буравить меня взглядом, выражение которого стало куда более осмысленным.

– Вы хотели меня видеть.

– Зачем вы спасли меня?

Интересный вопрос. Самоубийца, что ли?

– Не совсем понимаю вопрос. Вас привезла скорая, и мы вас прооперировали. Вы помните, что вчера случилось?

– Вы всех спасаете?

Точно, с головой у нас проблемы. Ну, оно не удивительно.

– Всех, кого можем.

– А если это ваши враги?

– Это не имеет значени. Мы же врачи.

– А если они пытались вас убить?

Уууу...

– Это не имеет значения. Это наша работа. Почему вы спрашиваете? Вас пытались убить?

– Нет.

– При вас не было документов. Вы помните, как вас зовут?

– Да… Эм... Эмилия. Эмилия Нит.

– Доктор Агата Ларсен, ваш лечащий травматолог. Вы помните, что случилось вчера вечером?

– Я помню темную улицу и два быстро движущихся огня. Мне было больно.

Машина. То, что больно – немудрено...

– Сейчас вы находитесь под действием обезболивающих препаратов.

– Что вы со мной сделали?

– У вас был открытый перелом ноги, мы собрали все на место. Кость срастется, будете как новая, – я ободряюще улыбаюсь. Хотя бы имя свое помнит, уже прогресс. Надо в полицию сообщить.

– У меня болит голова.

– Вы получили серьезное сотрясение. Пришлось сделать операцию. Все прошло успешно.

– Вы резали мою голову?!

– Не я. Доктор Форс – ваш лечащий нейрохирург.

– Мои волосы сильно испорчены?

Однако. Чуть не померла вчера, а о внешности беспокоится... Ну, блин, Барби.

– Боюсь, что безнадежно. Для того, чтобы провести операцию, их пришлось сбрить.

– Что?! Да как вы посмели, твари безмозглые, сбрить мои волосы! Да чтоб вы...

– Эмилия, без этого операция была бы невозможна, и вы бы умерли.

– Что?! Я умерла бы, если бы вы, тупоголовые людишки, не обрили мои волосы?!

Понятно. Зацикленность на внешности как одна из проблем послеоперационного периода. Работы тут психологу...

– Да, вы могли бы умереть. У вас были прекрасные волосы. И мне, как женщине, очень жаль. Волосы ведь отрастут, а вот голова – нет. Успокойтесь, пожалуйста. Все будет хорошо.

Я пытаюсь коснуться руки девушки, чтобы подбодрить ее, но кисть резко отдергивается. Сама двигает или спастика**?

– Вам нужно отдохнуть, мы и так с вами долго проговорили. Я зайду завтра. Ничего не бойтесь – вы находитесь в реанимации, вам тут всегда помогут.

Девушка награждает меня таким же ненавидящим взглядом и молчит. Ну, хотя бы поговорили. С речью у нас более-менее нормально, соображаем тоже ничего. Завтра посмотрим на динамику.

Я вышла из палаты и, стянув халат, оглянулась на стекло наблюдения. Эмилия лежала, прикрыв глаза. Препарат подействовал? Хм... рука в кулак сжата. Видимо, не спастика. Это радует. Ненавидеть она меня может – сколько влезет. И не такое видали.

Я усмехнулась про себя – а ведь в этой же палате лежал Локи, когда попал сюда. Забавно.

Покинув негостеприимную реанимацию, я направилась к себе в ординаторскую. Дописав дневник осмотра, задумалась – куда поехать? Домой? Прогуляться хочется. Подумать. На набережную податься, что ли? На город посмотреть, порефлексировать...

Город в легкой дымке сумерек очень красив: море огней, отражающихся в водах залива, катера, рассекающие волны, и сам запах воды, настраивающий меня на спокойный, умиротворенный лад.

Я стояла, опираясь грудью на высокий парапет, и вдыхала запах открытой воды и любимого латте из Старбакс.

Еще один из моих фетишей – кофе в высокой кружке с двумя кусочками сахара. Попробовала после просмотра фильма о том, как “Дьявол носит Прада”, и совершенно влюбилась в Мэрил Стрип.

Странная пациентка. Получить такие серьезные травмы, а беспокоиться о волосах. Поистине, пути тараканов в женских головах неисповедимы. Особенно – в поврежденных головах. Скорее всего, вылез подсознательный страх потерять шевелюру, так ярко воплотившийся в жизнь.

Жалко девчонку. И имя у нее красивое, и сама красивая... Ссадины заживут, только к пластическому хирургу все равно идти придется – нос сломан, да и шрамы все равно останутся. Плюс голова – трепанация, на моей памяти, ни у кого бесследно не проходила.

А волосы отрастут, что им.

– Что ты тут делаешь? – рядом опускаются руки, затянутые в черно-зеленую кожу, фактически зажимая меня между их обладателем и парапетом.

– Релаксирую. А ты что тут делаешь? Как меня нашел?

– Элементарно. Не забывай, кто я.

– Забудешь, пожалуй... Соскучился?

– Не зарывайся.

– А что я такого сказала? Я вот, например, соскучилась по твоей роже, – я разворачиваюсь и встречаюсь с Локи глазами. – Что случилось?

Локи смотрит на меня не отрываясь, словно сканируя. Как мысли читает.

– Локи, что-то случилось? Куда ты уезжал?

– Какая тебе разница?

– Я беспокоюсь за тебя, придурок!

– Так беспокоишься или придурок?

– А одно другому не мешает!

– Поцелуй меня.

– Чего? – я смотрю на Локи округлившимися глазами. Вот чего-чего, а такого продолжения разговора я точно не ожидала.

– Хочу проверить, действительно ли ты за меня беспокоилась.

Точно, придурок. Ладно, поцелую. Сам мог бы, между прочим...

Я цепляю его за ворот куртки и, притянув к себе, целую. Влюбленных парочек тут много, вполне сойдем за еще одну.

Губы Локи кажутся мне горячими, сухими, словно у него лихорадка. Он прижимает меня к себе, заставляя выгнуть поясницу, и целует сильно, до боли. Что с ним такое, черт бы его побрал?

– Беспокоилась, – он почти шепчет это слово, глядя на меня сверху вниз.

– Локи, что случилось? Ты можешь сказать, или нет? Я начинаю пугаться!

– Правильно начинаешь.

– То есть?

– Я нашел место прорыва межмировой ткани.

– Отлично. И кто к нам пожаловал?

– Я пока не уверен. Но пожаловал он в весьма плачевном состоянии. Ты можешь выяснить на работе, поступали ли около двух ночи пострадавшие и в какую больницу?

– А откуда поступали, скажешь?

– Район Западного Бродвея и Гринвич.

– Эм... там, где раньше башни-близнецы стояли? И где ты... Извини.

– Да, там.

– Выясню. Только давай завтра?

– Почему?

– Я еле с работы сбежала, опять же припашут!

– Ты же любишь это?

– Люблю. Но выходные я люблю тоже. Поехали домой!

– Домой?

– А как иначе называется место, где живешь?

Локи задумчиво разглядывает мое насупленное лицо и неожиданно начинает смеяться. Потом подхватывает меня ладонями под бедра и усаживает на парапет. Теперь я выше его на голову. Как мило.

– Сброшу я тебя сейчас отсюда, и всего делов, как ты говоришь.

– Не-не-не! Я уже раз тонула, мне не понравилось! Что за мания – топить мою бедную тушку?!

– А что ты будешь делать дома?

– Ну...

– Опять меня кормить?

– А то тебе не нравится?

– Должен признать, для смертной ты готовишь сносно.

Вот сволочь, а. В прошлый раз в одного почти пирог по рецепту моей бабушки умял, а готовлю я сносно!

– Локи, ты...

– Я бог.

– Помимо этого, ты еще редкостная скотина!

– Умница, сама додумалась. Ладно, поехали. У меня есть идея интереснее, – Локи одной рукой снимает меня с парапета и ставит рядом с собой. И зачем сажал, спрашивается?

– Это какая?

– Я тут, пока ты спала, наткнулся на один занятный фильм...

– Где это ты наткнулся?

– В твоем компьютере.

– А с какого ты туда полез? – нет, каков наглец, а?! Утащил мой личный ноутбук, запустил в него свои наглые ручонки, а теперь с довольной рожей рассказывает о результатах!

Локи продолжает, игнорируя мое возмущенное сопение.

– Кажется, “Красотка” называется. Абсолютно тупая история, но одна сцена мне пришлась весьма по вкусу. Джакузи в моих покоях есть... – взгляд Локи становится насмешливым и испытующим.

Хочешь увидеть, как я отреагирую на такое предложение? Хм... я, конечно, девушка приличная, но идея мне нравится.

Я ехидно улыбаюсь ему уголком рта. А чего ты ждал, дорогуша? Краснеть не буду, не в том возрасте.

К чертям пациентов, придурков, проваливающихся из других миров, и всех остальных, в общем-то. Домой. Ужинать. А потом... как карта ляжет!

*Некроз – это патологический процесс, выражающийся в местной гибели ткани в живом организме в результате какого-либо её повреждения.

**Спастика (спазм) – непроизвольное сокращение мышцы или группы мышц.

====== 49. Странная история. ======

Коридор – Странная история.

Коридор – На крыше мира.

Я лежала в горячей воде и клубах пены, щелчками сшибая кусочки с ближайшей белой горы. Моя голова покоилась на плече у Локи, и я чувствовала, как он дышит.

Не хотелось ничего. Ни страсти, ни сильных объятий... Просто лежать в кольце рук и слушать дыхание того, кто рядом. Сшибать пальцем кусочки пены. Или полностью расслабиться и закрыть глаза, ловя кайф от воды и прикосновений пальцев, покоящихся на моем животе.

Я выдохнула, потеревшись о его шею носом и устроив поудобнее голову. Не хочу думать о том, что будет дальше. Мне хорошо сейчас. А дальше... разберемся. Не впервой.

– Опять засыпаешь?

– Кайфую.

Локи вытащил руку из воды и почесал меня под подбородком, словно кошку.

– Мрррр!

– Кошку изображаешь?

– Могу еще и укусить!

– Рискни.

Я выгибаю шею и цепляю его зубами за ухо, чуть прикусывая. Локи дергается, молниеносно освобождая меня от захвата рук и лишая опоры. От неожиданности я ныряю с головой, и, вынырнув, начинаю яростно отплевываться под громкий смех сидящего рядом мужчины.

– Попробовала?

– Локи, я тебя сейчас... самого утоплю!

– Ну, попробуй! – он продолжает смеяться, сбивая клок пены с моей головы. Я его убью, честное слово.

– Ты первый начал!

– А ты повелась, сама виновата.

– Можно подумать, что тебе не понравилось!

– Можно подумать... а можно и не подумать...

– Локи, ты...

Он подается вперед, вытягивая руки и прижимая меня своим весом. Что такое? Очередная блажь?

– Кто я? – он выдыхает слова, наклоняясь к моему лицу. Глаза Локи темнеют, приобретая цвет лесного мха. Кажется, этот свежевыкупанный бог настроен серьезно и далеко не на шутливый лад.

– Я уже говорила тебе это. Ты...

– Мужчина, с которым ты живешь. Я хочу знать, что ты скрываешь за этой формулировкой.

Что я за ней скрываю? Много чего, лучше тебе бы и не знать. Мне же спокойнее будет.

– Локи, а что ты хочешь от меня услышать?

– Правду.

– Какую?

– Агата, не прикидывайся дурочкой. Ты все прекрасно понимаешь.

Понимаю, чего уж. Вот только с чего вдруг тебя это интересует, а? Неужели бога вдруг стали интересовать чувства и мысли смертной? С каких пор спрашивают мнение вещи, ты ведь так меня видишь, как свою вещь?

– А зачем тебе это? – я смотрю ему в глаза, стараюсь не выказать своего волнения. Не каждый день тебя спрашивает о твоих мыслях и чувствах бог. Да еще и такой... такой.

– Я хочу знать, – Локи наклоняется ко мне еще ближе и пряди его волос касаются моего лица.

Хочешь? Черт… все равно же не отстанешь по-хорошему, а врать тебе не хочу. Не потому, что сразу поймешь фальшь. Просто – не хочу.

– Хочешь знать? Ладно. Но у меня есть условие.

– Ты ставишь мне условия?

– Как видишь. Ты ответишь на такой же вопрос – кто я? Идет?

Локи наклоняет голову, улыбаясь уголком рта.

– Идет.

Как-то легко ты согласился, дорогуша.

– И слезь с меня! Ты тяжелый.

– Обычно ты ничего не имеешь против, – ухмылка Локи становится шире.

– Обычно ты не просто валяешься, а занимаешься полезным делом! – получи, фашист, гранату!

– Тебя еще раз макнуть? Отвечай, – Локи освобождает меня от своего веса, наконец-то давая мне свободно вздохнуть, и устраивается рядом, укладывая руку мне на бедро.

– Что конкретно ты хочешь услышать?

– Почему ты со мной?

Ну, спросииииил.... Как будто меня спрашивали.

– В каком смысле?

– Во всех. Ты сильно изменилась после путешествия в Камбоджу. Ты перестала отталкивать меня.

Нет, дорогой мой, не после путешествия по храмам. Все гораздо раньше началось. Только у меня самообладания и мозгов хватало. А потом отшибло нафиг.

– Ну, совместные занятия сексом сближают, знаешь ли.

– Я рассчитывал на другое.

– На что?

– Что ты сбежишь после первого раза.

– Это почему?

– Обычно смертные женщины поступали именно так.

Вот как, да.

– И много их было, смертных женщин? Тоже мне, ловелас... теперь себя проверять придется...

Локи непонимающе смотрит на меня, после чего его лицо принимает удивленное выражение, и он начинает хохотать.

– Агата, ты невозможна! Я бог, я не могу ничем заболеть!

– Да?

– Да!

Ну, сделаю вид, что поверила. Но анализы все равно сдам. Нашелся Казанова, чтоб тебя...

– Ты не ответила на вопрос! Так почему?

– Почему-почему... Мне понравилось, вот почему! Или ты считаешь, что это не может понравиться?

– Ты первая, кому понравилось.

Чего?! Э... я думала, что тебе просто с женщинами не везло, а тут полный провал. Совсем полный.

– Ну, значит я уникум. Радуйся, что я такая попалась. Я ответила на вопрос?

– Не совсем. Зачем ты все это делаешь? – он указывает рукой в сторону остальной части квартиры.

– Да что, что я делаю?

– Развела всю эту кулинарную деятельность. Вчера сказала, что соскучилась по мне...

Язык мой – враг мой. В который раз в этом убеждаюсь. Ну, сказала. Правду сказала, иначе б ты не поверил и сейчас бы не повторил. Ох, блин...

– Локи, ну, что ты хочешь от меня услышать? Рассказ о неземной любви смертной к богу, о возвышенных чувствах и бабочках в животе? Да не скажу я тебе этого! Просто потому, что этого нет. Не бывает просто, и все. Все наши чувства, я людей имею в виду, – химические реакции, вызываемые выбросами гормонов в мозг. Мы так устроены. И некоторые умеют этими процессами управлять. Я – умею, научилась за годы практики.

Я не буду врать тебе про любовь и прочие розовые сопли. Мне с тобой хорошо. За твоей спиной я чувствую, что могу ничего не бояться. И в Асгарде чувствовала, пока к трону шла. И когда сажусь за твою спину на мотоцикл – чувствую. И я понимаю, почему ты не хотел, чтобы там я куда-то ходила одна. Ты – бог. Ты гораздо сильнее, в тысячи раз. Периодически ты меня пугаешь... Но мне тепло с тобой. Я не хочу думать о проблемах и трудностях, когда ты вот так, рядом. Я не знаю, что еще тебе сказать...

Локи смотрит на меня не отрываясь, и я не могу прочитать эмоции по его лицу. Он спокоен, только глаза постепенно становятся светлее и приобретают знакомый изумрудный оттенок.

– Почему ты идешь за мной? Почему помогаешь?

– Да дура потому что, с повышенным чувством социальной справедливости! Не знаю я, почему! И думать на эту тему не хочу, а то еще придумаю – мало не покажется! И вообще, ты из меня душу вытряс, теперь твоя очередь отвечать на поставленный вопрос!

– Душу я вытрясаю по-другому...

– Отвечай давай!

Локи отводит взгляд, блуждая им над моей головой. Чего интересного там увидел, а? Я протягиваю руку и поворачиваю его голову к себе, не встречая особого сопротивления. Бог боится посмотреть мне в глаза? Вот уж не ожидала...

Я встречаюсь с ним взглядом и как будто проваливаюсь в водоворот из сомнений, страхов и невысказанного желания... Чего может бояться бог? В чем сомневаться?...

Локи притягивает меня к себе сильнее, стискивая так, что мне становится трудно дышать.

– Я хочу тебя защищать.

Я молчу, прижимаясь к нему сама и обнимая руками за шею. Как это понимать? Что ответить? Да и надо ли отвечать?

Локи хочет меня защищать. От чего? Не от самого ли себя?

– Есть от кого защищать?

– У меня много врагов.

– А при чем тут я?

– А ты сейчас со мной.

Сейчас. Именно. А дальше?..

Я тихонько отстранилась и убрала волосы, упавшие на лицо.

– Давай выбираться отсюда. Я уже потихоньку начинаю замерзать.

Локи вытянул руку, подтягивая ближе лежащее на полу полотенце. Все-таки ванна вровень с полом – это здорово!

Я встала из воды и стыдливо закуталась в пушистую ткань. Не могу я привыкнуть не стесняться своей наготы при нем вот так, когда встаю из ванной или он просто смотрит...

– Куда собралась?

– В душ, – я удивленно оборачиваюсь и смотрю на поднимающегося из воды Локи. Красивый ты, зараза... прямое доказательство, что мощь и сила не в накачанных банках мышц, а в спортивном изяществе.

– Я тебя туда одну не пущу!

– От ашдвао меня защищать будешь?

– От чего?! – потрясающе. Я это его выражение лица на всю жизнь запомню.

– Н2О – химическая формула воды!

– Ну, значит, от нее!

Второй раз потрясающе. Просто феерично. Хотя, я ничего не имею против...

====== 50. Музыка и смерть. ======

Tina Terner – Golden Eyе

Я проснулась около десяти и Локи в квартире не обнаружила. Опять куда-то свалил. Куда, интересно бы выяснить? По местам боевой славы?

Еще и все, что в холодильнике готового было, сожрал! Вот же... ладно, кушай, деточка, к осени заколем, как говаривала моя бабушка. Чего бы сегодня приготовить?..

Недолго думая, я соорудила плов, благо ничего ему не будет, если Локи убрать с плиты не додумается, и отправилась собираться по делам.

Уже натянув черепаху*, я услышала, как хлопнула дверь, и властный голос произнес: “Заносите!”. Голос явно принадлежит Локи. А чего заносить? Я надеюсь, он никого не убил?

Выйдя в комнату, я остолбенела, открыв рот. Трое парней в синей форме службы доставки внесли в комнату небольшой рояль** и сейчас устанавливали его на свободном пространстве у окна.