Текст книги "Первое задание (СИ)"

Автор книги: Edelven

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

Сообразив по-шустрому пасту с помидорами, я накрыла стол на троих.

– Локи есть будет?

– Спроси у него сама. Его комната напротив твоей.

– А твоя?

– Моей здесь нет – я не буду жить в Мидгарде.

– Я что, одна с ним останусь?! Так, я пошла собираться обратно.

– Никуда ты не пойдешь.

– Я не останусь с ним одна!

– Назови причину.

– Я его боюсь! Он запросто дурит мне голову, чуть не ломает запястье, и вообще! Я не знаю, что от него ждать!

– Он бог, Агата. И постарается так не делать. Я верно говорю, брат? – Тор поднимает глаза и смотрит поверх моей головы. На спинку стула опускаются изящные кисти рук. За моей спиной стоит Локи и улыбается уголками рта.

– Если она не даст мне повода. Я уже говорил тебе это, Тор.

Ели мы в полном молчании. Я украдкой наблюдала за ними. Братья?.. Какие же они разные. Резкий, порывистый, открытый Тор и аристократичный, замкнутый, связанный, как узел, Локи. Голубоглазый светловолосый здоровяк с обаятельной улыбкой и темноволосый зеленоглазый аристократ с тонкими чертами лица и какой-то дьявольщиной во взгляде. Мне всегда нравились такие мужчины. За таким я пришла в мототусовку. И, даже расставшись с ним, я в ней осталась – я нашла эту чертовщину в скорости, динамике, страсти и опасности мотожизни. Моя первая взрослая любовь к мужчине переросла в любовь к железному коню, который, если предает, то только раз в жизни, и вместе с тобой уходит за асфальт...

– Эй, чего задумалась?

– А?

Тор отложил вилку и в упор разглядывал меня.

– О чем задумалась?

– Да так, о вечном, – я усмехнулась и отбросила волосы за спину.

– О вечном? Это хорошо. Сегодня я покину Мидгард. Ты остаешься с Локи... Тихо! Это не обсуждается. По поводу денег не беспокойся. Это твое, – передо мной ложится банковская карточка из золотистого пластика.

– Не надо, я достаточно зарабатываю.

– Это тоже не обсуждается. Неизвестно, сколько вы проведете вместе.

– А как с моей работой? Я выхожу чуть больше чем через две недели.

– Ты можешь не работать.

– Нет, не могу! И не хочу! Через две недели я выйду на дежурства, и точка. И это тоже не обсуждается!

– Агата, ты...

– Тор, пусть работает. Я не вынесу ее постоянного присутствия рядом, – Локи откидывается на стуле и смотрит на меня из-под полуприкрытых век. Мне кажется, или его глаза мерцают? – Кстати, твои ключи на каминной полке. Пытаться сбежать бесполезно. Надеюсь, ты это усвоила?

– Усвоила, более чем.

– Ты не безнадежна.

Я пытаюсь прожечь его взглядом, но куда там. Одной иронией он меня запросто уложит на лопатки. Черт, угораздило же связаться.

– Тор, когда ты вернешься?

– Пока не знаю. Постараюсь быстрее.

– И что мне делать все это время?

– Наслаждаться жизнью. У вас, смертных, она такая короткая. – Тор улыбается мне и трет рукой подбородок. У него такая теплая улыбка, что не улыбнуться в ответ невозможно. – Я пошел. Ты, кстати, неплохо готовишь.

Он встает и походя хлопает меня по плечу, вышибая дыхание напрочь. Блин, а если бы тогда он меня, а не кофеварку? Кхе...

– До свидания. Скоро увидимся, я думаю, – он выходит из кухни. Все еще пытаясь восстановить дыхательную функцию, я слышу хлопок входной двери.

Итак, я снова один на один с Локи. Что там Тор говорил, он не сможет меня покалечить или еще что? Надеюсь. Очень надеюсь, что Локи в курсе этого.

Я собрала посуду и отправила ее в посудомоечную машину. Не кухня, а мечта идиотки. Все мои движения сопровождались оценивающим взглядом, не отстающим ни на секунду. Разлив по кружкам чай, я поставила одну перед Локи.

– Я не говорил налить мне чаю.

– Если бы я не налила, ты бы этого потребовал, – заявила я, усаживаясь с ногами на стул.

– Быстро учишься, смертная.

– У меня имя есть.

– Ты должна заслужить, чтобы я обращался к тебе по имени.

– Да? Ну и ладно. Тогда я пошла.

– Куда ты собралась?

– Наслаждаться жизнью!

В кои-то веки выдается такая возможность, ага.

Выйдя в гостиную, я подошла к окну и задумчиво уставилась на панораму города. Будем искать позитивные моменты. Внезапно – я живу в центре города в здоровенном пентхаусе, мне дают золотую кредитку и дают отмашку наслаждаться жизнью. Как говорил один небезызвестный медведь – это неспроста. Ладно, черт с ним, с переездом. А деньги я буду тратить исключительно свои. Ибо нафиг надо.

Позади раздались шаги. Не оборачиваться. Не оборачиваться, я сказала!

– Почему ты сбежала?

– Не люблю, когда за мной наблюдают.

– Привыкай. Я не намерен выпускать тебя из виду.

– Да не сбегу я!

– Да? А куда ты собралась вечером?

– А ты откуда знаешь?

– Я бог, или ты забыла?

– Забудешь с тобой, пожалуй... на концерт я собралась. И у меня только один билет, извини.

– Мне не нужен билет. Я еду с тобой.

– Ты любишь хард-рок?

– Я не знаю, что это.

– Хе... тебе понравится. Выезжаем в семь.

Я разворачиваюсь и направляюсь к каминной полке, сфокусировав взгляд на ключах, но Локи оказывается быстрее.

– Ты не поедешь за рулем.

– С чего это вдруг?

– Потому что я так сказал, – он прячет ключи в задний карман джинсов и одаривает меня самодовольной ухмылкой.

Хочешь отвезти даму? А и черт с тобой! Я давно планировала эту поездку. Rage, промо-тур нового альбома. Смольский*, мечта моей босоногой юности... мммм... и, раз уж меня везут, это будет шоу!

*Виктор Смольский – один из лучших гитаристов мира, человек, владеющий шестью музыкальными инструментами и ну очень обаятельный мужчина http://s011.radikal.ru/i316/1209/98/a9d5ceea127a.jpg

====== 15. No Regrets! ======

Rage – No Regrets

Rage – Down

Rage – Carved In Stone

Rage – Human Metal

Rage – No Lies

До вечера еще много времени, а, значит, можно заняться собой. Я переоделась, скидала в сумку бумажник с телефоном и направилась к выходу.

– Куда собралась?

– Прогуляться по делам. Скоро вернусь, не беспокойся.

– Ты никуда не пойдешь одна.

– Локи, я сильно сомневаюсь, что тебе понравится сидеть в ближайшем салоне красоты. Я просто покрашу волосы и вернусь.

– Зачем ты красишь их в рыжий? – он подходит ближе и с интересом разглядывает мою шевелюру.

– Нравится мне быть такой. И я не рыжая. Я сол-неч-ная! Вот!

Он подходит ближе и цепляет пальцем мой подбородок. Сколько же в нем росту-то, а? Два метра? Или больше, если я со своими 170 ему аккурат до груди достаю?

– А твой настоящий цвет идет тебе больше.

– Он мне не нравится.

– Врешь. Причем себе. Твои ключи, – Локи отпускает мой подбородок и вытягивает из кармана рубашки два небольших ключа. Я протягиваю руку, чтобы взять их, но его рука взлетает, оказываясь над моей головой. – Допрыгни.

– Ты издеваешься?

– Да.

– Сволочь.

– Коротышка.

– Чтобы быть красивой, женщина должна быть статуэткой, а не Эйфелевой башней! – я показываю ему язык и направляюсь к двери.

– Льстишь себе, – ключи ударяют меня между лопатками и со звоном падают. Пожав плечами и подобрав их, я захлопываю дверь с другой стороны.

Выйдя на улицу и оглядевшись, я сделала вывод, что ловить такси бесполезно – по этим пробкам я за два часа не доеду. На двух колесах добралась бы минут так за полчасика...

Выудив телефон, я набрала своего мастера:

– Бритни, привет, дорогая! Ты на работе? Много народу? Я приеду через часик? Да, как обычно... Хотя, знаешь, мне нужно твое экспертное мнение. Все, жди. Целую.

Я бросила мобильник в сумку и зашагала в сторону метро. Локи грозил мне наказанием? Вполне себе способ – ненавижу общественный транспорт!

Зазвенев колокольчиком двери, я помахала выглянувшей Брит.

– Привет, милая, сто лет тебя не видела, – обрадовалась она. – Все режешь?

– Привет. Вот кто бы говорил, а.

– Ну так я-то волосы, – Бритни подмигивает мне и берет пальцами кончики волос. – Ну, сантиметров на пять я тебя зарежу. И корни покрасим, а то ты на пчелу похожа, только рыжую.

– Брит, слушай... а сложно вернуть прежний цвет и выпрямить?

Стилист непонимающе переводит глаза с волос на мою физиономию.

– Мы же с тобой столько времени бились, чтобы кудрявое солнышко из тебя сделать! Что случилось?

– Не знаю... Только вот появилось такое ощущение, что это не мое. Хочется снова стать брюнеткой с прямыми волосами, подстричь короткое каре...

– Волосы ты отрежешь только через мой труп! Если так неймется – давай сделаем тебе каскад у лица. Но больше не отрежу!

– Ладно, – я чуть приобнимаю эту потрясающую девчонку за талию. – А с цветом? Черная краска номер один найдется?

Эта заядлая поклонница Неми улыбается мне в ответ:

– Это которая мозг выжигает? Я думаю, что для тебя она будет вполне безопасна.

К зеркалу меня развернули только через полтора часа, и я испытала острое чувство дежавю, увидев отражение. Из недр стекла на меня смотрела девушка с темно-карими глазами и светлой кожей, которую черный цвет шевелюры высветлял еще сильнее. Волосы, уложенные на прямой пробор и выправленные вперед, прикрывали своей длиной локти. Пряди, которые Брит, как и обещала, выстригла у лица, делали его... беззащитным, что ли. Возникло ощущение, что сейчас я встану с кресла и выйду на улицу не в солнечный день города на Восточном побережье США, а такой же день города, находящегося на другом континенте, и небо там будет совершенно другое...

– Агата, ау! Чего зависла? Ну, как?

– Брит, я, что сказать, не знаю... мне нравится. Как я... и не я. А они не завьются?

– Не, у тебя ж свои-то прямые. Я просто не стала поверх краски слой химии делать. Так что будешь теперь роковой брюнеткой!

– Я тебя обожаю!

– Кстати, по кофе не хочешь? Я хочу смыться по-тихому, по магазинам пройтись...

– А давай! Часа два у меня еще есть.

Я расплатилась, и мы рванули в ближайший торговый центр. Бритни, наверное, единственное существо, которое я могу назвать своим другом в этом городе. Мы познакомились, когда она попала ко мне на скорой с переломом ноги. Нога срослась, а мы подружились. Мы не задаем друг другу лишних вопросов – что да почему... Когда мы встречаемся, то просто получаем удовольствие от общения и энергетики друг друга. Безумный врач и безумный парикмахер – чем не сочетаньице?

Решив не тратить время на кафе, мы взяли кофе на вынос и рванули в забег по магазинам. Я не люблю покупать вещи, но рядом с Брит на меня нападает дух истеричного хомячества. Надо сказать, что я еще ни разу о его нападениях не пожалела. У нее все-таки нюх на распродажи, определенно!

– Агата, ну, тебе же идет! Бери!

– Брит, ну нафига мне кожаные штаны в облипку и корсет? Ладно, ботинки – их хоть носить можно будет просто так, если цепочки поснимать! И то я не уверена, что далеко уйду на таких каблуках! Я себя на них лошадью ощущаю!

– Да тут всего 12 сантиметров!

– Это тебе всего, а я-то на каблуках почти не хожу!

– Будет повод научиться! Ты же говорила, что на концерт какой-то рок-группы идешь сегодня, вот и наденешь! Все упадут! И с такой скидкой продается ведь!

– Слушай, а это идея...

Я же хотела устроить Локи шоу? Хотя, что мне Локи? В таком виде я определенно буду иметь успех!

В новую квартиру я ввалилась до неприличия довольная. Не обнаружив соседа на своем пути, я шмыгнула в комнату и начала заново примерять добычу. Нацепив все на себя, я покрутилась перед зеркалом и сама себе понравилась: черные кожаные брюки в обтяжку, с заниженной талией подчеркивают ноги и бедра, гладкий корсет делает талию уже, оставляя открытыми грудь и шею, ботинки на запредельных для меня каблуках завершают образ рОковой девочки... здорово!

У этой идеи только один недостаток: корсет шнуруется сзади. Надеть и затянуть-то я его смогла, а вот снять... ладно, будем извращаться.

Так, теперь лицо. Как же я отвыкла от себя-темноволосой... Ладно, приступим – черная подводка, темная помада... лицо высветлять не надо – и так как снежная королева, блин...

Чуть отойдя от зеркала, я полюбовалась результатом. Смотрится отлично. Надеюсь, навык езды пассажиром на шпильках я не утратила.

– Что ты с собой сделала? – в отражении позади меня появился Локи.

– Твою мать! А ты стучать не пробовал? А если бы я была не одета?

– Было бы интереснее. Что ты с собой сделала?

– Волосы покрасила, как и собиралась. Ты же сам сказал, что мне не идет рыжий цвет?

– Мне все равно. Ты собираешься ехать в этом?

– Да, только куртку накину, – нахальства у меня в голосе не занимать. – Тебя что-то смущает?

Локи окидывает меня с головы до ног оценивающим взглядом, по которому невозможно понять – то ли он меня им раздевает, то ли издевается.

– Выходим через пятнадцать минут. Кстати, глаз нормально дорисуй. Левый.

Из комнаты я вышла ровно через четырнадцать минут. Специально засекала. Локи ждал меня у двери, одетый в свою черно-зеленую экипировку. Во вкусе ему не откажешь – смотрится чертовски сексуально.

Вниз мы спускались в гробовом молчании, я старалась подавить злобную ухмылку. Сильно сомневаюсь, что это, с позволения сказать, божество, представляет себе, что такое рок-концерт. Зато я оторвусь на славу.

Мотоциклы на стоянке стояли рядышком. Черный и красный. Рядом с Фаером мой, в общем-то немаленький Шмель смотрелся несерьезно. Интересно бы на нем поездить за рулем... только явно не судьба – ногами с водительского седла я достану только на этих каблуках.

– Тебе так понравилось возить меня нажопником? Отдай ключи, а?

– Не дождешься. Я же обещал наказание.

Опять этот оценивающий взгляд с головы до ног.

– Если ты переломаешь ноги на этих каблуках, я тебя там и брошу.

– Не сомневаюсь, – я усмехаюсь углом рта. – Не беспокойся, я чемпион мира по езде нажопником на шпильках.

Хотя нет, все-таки не чемпион. Разучилась. Ух, моя задница...

Припарковавшись у клуба и пристегнув шлемы, мы направились внутрь. Я готовилась к шоу “Локи проходит мимо охраны”, но шоу не получилось. Он просто махнул ладонью перед глазами секьюрити и прошел. Значит, может задурить голову не только мне.

Знаете, какой самый главный вывод я сделала по своему костюму на этот вечер? Сиськи правят миром! Потому как каждый, кого я пихала, пытаясь пробиться ближе к сцене, смотрел вначале на них, что давало мне время прошмыгнуть вперед. Идущего за спиной Локи я не рассматриваю, нет.

Добравшись до первого ряда, я еще малость попихалась локтями, освобождая себе пространство, и довольно улыбнулась. Пусть попробуют меня отсюда сдвинуть. Слева и справа на ограждение опустились руки, затянутые в черно-зеленую кожу, я ощутила тепло дыхания на своей макушке.

– Ты решил поохранять меня? – я поворачиваюсь и сталкиваюсь с ним нос к носу.

– Мне не нравится, когда чужаки прикасаются к моей собственности.

– Я не твоя собственность!

Опять этот взгляд сверху вниз... да чтоб тебя...

Толпа начинает орать.

– Rage! Rage! Rage! Rage! Rage! Rage! Rage! Rage! Rage! Rage!

На сцену выходит Хильгерс, за ним Пиви и Смольский. Зажигаются экраны, взрываются фонтаны искр. Понеслась!

Я знаю все их песни. Каждая их песня для меня наполнена своим смыслом. Сегодня я хочу оторваться. Как в старые добрые времена, вымести пол хаером, чтоб наутро болело сорванное горло и не поворачивалась шея. Сегодня я как тогда... как на своем первом концерте... в коже, с черными волосами и сильным мужчиной за спиной. И плевать, что этот мужчина – скандинавское божество, считающее меня своей собственностью. Сегодня мой вечер!

“Feel no regrets, ‘cause I am death! Feel no regrets.”* – я подпеваю Пиви, срывая горло. Завтра говорить нормально я не смогу... Плевать! Гитарные риффы пронизывают каждую клетку тела, вызываю на коже мурашки, возбуждающие сознание, требующее продолжения этого музыкального удовольствия.

“All that is left now

Is only names carved in stone Forgotten heroes underground Not much is left now Some rusty nails, some rotten bones The dead heroe’s names carved in stone”** – меня все дальше уносит музыка. Божественная гитара Смольского продолжает гонять мурашки по моему телу, все сильнее пробуждая в голове насильно забытые мысли и ощущения. После таких концертов мне хочется... того самого хочется! Черт возьми, мое “монашество” меня до добра не доведет!

Я выбрасываю руку с козой вперед, но не вписываюсь и натыкаюсь кистью на стальную руку Локи. Он стоит за спиной, отгораживая меня от толпы и завороженно смотрит на сцену. Понравилось? Неужели? Вот и замечательно!

Ну, почему все имеет свойство заканчиваться? Вызывать группу на бис третий раз – это уже свинство, они же тоже люди! Но они вышли, и...

“See you going down

I am a real survivor I’ll see you going down…”*** – я подпеваю с окончательно сорванным горлом. Ноги на каблуках готовы подкоситься, и я откидываюсь назад, упираясь в грудь стоящего позади Локи. Хочу выпить и секса. Хочу. Ладно, с выпить, я думаю, мы сегодня решим.

Рука Локи ложится мне на талию.

– Эй, что за новости! Руки убери!

– Что-то не так? Ты сама на меня откинулась, – на меня смотрят абсолютно честные зеленые глаза.

– Убери руки и пошли в бар.

– В бар?

– Да, в бар. Руки убери, а? – я упираюсь рукой ему в грудь, второй пытаюсь скинуть его руку с талии. Ага, так у меня и получилось.

– Мы едем домой.

– Я хочу выпить!

– Дома неплохой запас алкоголя. Думаю, тебе хватит, – Локи, ухмыляясь, продолжает наблюдать за моими не слишком успешными попытками высвободиться.

– Парень, отстань от девочки, она же сказала, что хочет выпить, – из расходящейся толпы к нам пробился гривастый парень в косухе. – Пойдем, детка!

– Пошел вон, – глаза Локи сужаются в щелочки, с губ срывается печально знакомый шепот.

– Чегоооо?

– Парень, иди, а... мы сами, – я пытаюсь разрядить обстановку, спровадив непрошенного гостя. Вот только членовредительства мне тут не хватает.

– Не, он послал меня! Я сказал, девочку отпусти, или я щас!.. – парень замахивается на Локи, но полет его руки прерывается весьма болезненным способом – запястье сжимают тиски пальцев бога и выворачивают под неестественным углом. Парень бьется, но его крика не слышно.

– Я сказал – пошел вон. Еще раз дернешься – я вырву тебе руку. Ты понял меня, смертный?

– Да понял, понял... Так бы и сказали, что сами, – парень отползает от нас и скрывается в толпе.

– Пошли. Прекрати дергаться – все равно не выпущу.

Домой мы ехали в тишине, которую только позволяли шлемы. У меня в голове играли обрывки песен с концерта, что было в голове у Локи, мне было наплевать.

Поднявшись в квартиру, я отправилась к себе. Сняла опостылевшие ботинки, вытянула и размяла ступни. Хорошая штука шпильки. Надела – королева, сняла – счастливый человек!

Бросив куртку на кровать, я попыталась расшнуровать корсет, но быстро забросила и это дело. Ладно, потом. Вспомнив значительную часть известных мне ругательств, я разодрала перепутанные от махания головой волосы и вышла в гостиную.

Отблески огня от зажженного камина отражались в оконном стекле. Локи стоял ко мне спиной в одной футболке и брюках, куртка валялась в ближнем кресле.

– Бар у тебя за спиной.

– Тебе налить чего-нибудь?

– Что и себе.

Я налила виски с содовой в два бокала. Подошла к окну и залюбовалась панорамой, передав ему бокал.

– Очень красиво.

– Я знаю.

Напиток быстро закончился, я поняла, что хочу еще. Вернувшись к бару, я прихватила бутылку и уселась на ковер перед камином. Огонь куда красивее любого города...

– Ты решила напиться?

– Не без этого.

– Зачем?

– С чего тебя интересуют мотивы моих поступков? – я оборачиваюсь и встречаюсь взглядом со стоящим надо мной мужчиной.

– Считай, что меня интересует психология мидгардских женщин.

– Оооо... ну, это благодатная тема. Женская логика – это травма для любой психики. Считай, что у меня зверская ностальгия.

– Расскажи.

– Не хочу.

– Почему?

– Это что, допрос?

– Пока мне просто интересно.

– Не хочу ворошить прошлое. Это слишком... больно.

– Может, стоит дать выход этой боли?

– Зачем? Тебе не все ли равно?

– Может быть, да. А, может быть, и нет, – он усаживается рядом и вытягивает ноги к огню. – Рассказывай.

Я глубоко вздыхаю, морщась и залпом опрокидывая в себя бокал.

*Rage – No Regrets. Перевод цитаты: “Не сожалеть! Я просто Смерть... Не сожалеть!”

**Rage – Carved In Stone. Перевод цитаты: “Всё, что осталось – Лишь на плите имена, Солдат, уснувших навсегда. Былая слава В костях и прахе слегла, На камне людям оставив слова.”

***Rage – Down. Перевод цитаты: “И увижу, как ты падаешь, Я настоящий выживший, Я увижу, как ты падаешь...”

====== 16. Грани двух миров. ======

Я молча допивала четвертую порцию виски, гипнотизируя взглядом пламя огня в камине.

– Так и будешь молчать? – Локи вытягивается на ковре, подпирая ладонью голову.

– Какую часть моей биографии ты хочешь услышать?

– Всю.

– На свет появилась девочкой, двадцать семь лет от роду, не замужем, детей, родственников и животных нет. Живу и помирать не собираюсь. Вот такая биография, – я встречаюсь с ним глазами, – Что еще тебе рассказать?

– Я же сказал – все. От детства до того, как ты дошла до жизни такой.

– Это какой?

– Ты живешь одна в каком-то скворечнике, гоняешь на мотоцикле, парня у тебя нет. И делаешь ты это сознательно.

– С чего ты это взял? – про мою квартиру возражать бессмысленно, как и про все остальное. Он прав. Я сама загнала себя в эту келью.

– Я видел тебя сегодня на концерте. Там ты была настоящей.

– Да? Ты так в этом уверен?

– Я бог, все-таки. Рассказывай.

– И ты от меня отстанешь?

– Если захочешь.

– Я еще не настолько пьяная, чтобы разговаривать за жизнь. И, мне кажется, что неплохо бы закусить, – я пытаюсь встать и пойти на кухню, но ноги говорят мне бравое «Неа!», и я плюхаюсь обратно на ковер. – Черт, кажется, я таки напилась.

– Чего тебе принести?

– С чего ты такой заботливый?

– Я не хочу чтобы ты вырубилась, пока не расскажешь, – он поднимается и шествует в сторону холодильника.

Накой ему моя история? Скучающее божество забавляется со своей смертной игрушкой? Но, с другой стороны, я ведь уже выпустила вожжи своего аскетизма. Может, расслабиться и последовать совету Тора – попытаться получить удовольствие от происходящего? Хочет услышать? Пусть слушает. В конце концов, я никому еще не рассказывала свою биографию. Хуже уже точно не будет.

– Держи, – Локи ставит на ковер тарелку с яблоками и усаживается рядом. – Я жду.

Я беру яблоко и с остервенением вгрызаюсь в гладкий зеленый бок.

– Я не знаю, с чего начать… О чем конкретно ты хочешь услышать?

– Расскажи о своем детстве.

– О детстве… Ладно. У меня было счастливое детство. Вполне обычное, но счастливое. Я родилась на другом конце планеты – в огромной, самой большой в этом мире стране – в России, в Сибири. Американцы представляют эти места диким краем, где медведи по городам ходят. Но, кроме медведей, там много чего интересного… это огромный простор, это Обь – одна из самых больших рек, это горы… Лето там короткое, но очень жаркое, зима лютая и по шесть месяцев в году. Сугробы наметает по вторые этажи зданий… деревья стоят заснеженными, в инее… красиво. У меня был, что называется, полный комплект – мама, папа, бабушки с дедушками, младшая сестра и всякая домашняя живность. Мои родители были строителями. Папа проектировал электростанции – огромные сооружения, которые производят электричество…

– Я знаю, что такое электростанции.

– Не перебивай, а? Я, когда была маленькой, дико гордилась тем, что папа дает людям свет и тепло. Он казался мне таким большим, сильным… Мне нравилось сидеть у его письменного стола и наблюдать, как он чертит, считает… Мама преподавала в университете. Она учила проектировать жилые дома. У нее всегда не было времени – студенты, лекции… Больше всего времени я проводила с бабушкой – она меня учила читать, готовить, вышивать – в общем, всему, что должна уметь хорошая девочка. В музыкальную школу отвела. В России многие дети учатся музыке. Я шесть лет училась по классу фортепьяно.

– Сыграешь?

– Я лет сто уже не играла – не вспомню. Да и не на чем тут.

– Это легко решить.

– Ты слушать дальше будешь или хватит?

Локи наливает мне очередную порцию виски, одновременно делая приглашающий жест.

– Из детства я ярче всего помню дедушку – я была у него старшенькой внучкой и он баловал меня – сладости, игрушки… на мотоцикле катал. У него был культовый для России мотоцикл – ярко-зеленый Урал с коляской. Мама ругалась постоянно – «Опасно!», а он только смеялся… он был седой-седой, с очень теплыми и сильными руками и смеющимися морщинками у глаз… Когда он умер, мне было тринадцать. Я стояла на кладбище у его могилы и понимала, что что-то закончилось и никогда уже не вернется. Что больше нет большого седого деда, который разгонит всех соседских мальчишек, что не хотят брать меня в игру, больше не посадит меня в коляску мотоцикла и не повезет за мороженым… Наверное, тогда и закончилось мое детство.

– Почему ты решила стать врачом?

– Из вредности. Мама с папой видели меня продолжателем их дела – я должна была пойти в строительство, прославить семью на этом поприще… а я уперлась рогом, и все.

Локи удивленно поднимает брови:

– Чем ты уперлась?

– Рогом. Это образное выражение. Из вредности я подала документы в медицинский университет. Там нужно было обязательно сдавать экзамен по химии, с которой я особо не дружила. Но мне повезло, и я прошла.

– И что? Родители обрадовались твоему своеволию?

– Ну… не сказать, чтобы очень. Но у меня же получилось, а победителей не судят.

– Что дальше?

– Дальше? Я отучилась два курса и пошла работать. Нет, денег мне хватало. Мне не хватало адреналина. Учеба – дом… Я пошла на Скорую помощь. Фельдшером. Больше никем не взяли. Сутки дежуришь – двое дома. На учебе глаза слипались, но мне нравилось. Я кайфовала оттого, что в любое время суток несусь по городу в белой машине с сиреной кого-то спасать… Так я познакомилась со своей первой любовью.

– Первой любовью? – Локи усмехается, глядя мне в глаза. – И кто это был?

– Догадайся. Байкер, попавший в аварию. Он очень пострадал… Пока мы везли его в больницу, я держала его за руку и не давала сорвать кислородную маску. Потом в палату забегала… он звал меня его персональным ангелом. Когда из больницы вышел, в кино позвал, потом покататься… И закрутилось. Я за ним хвостиком ходила. Открыла для себя, что значит дорога и два колеса. Открыла рок-музыку. Потом захотела ездить сама. Папа понял, что меня проще пристрелить, чем переубедить, и в качестве подарка на двадцатилетие помог купить первый мотоцикл. Мою первую Хонду, – я откидываюсь на спину и улыбаюсь в потолок. – Я обожала свою Сибишку*.

– И куда делась твоя первая любовь?

– А куда и все. Как-то, приехав на набережную, я увидела его, обнимающегося с другой девицей. Дала по морде. Ему. И уехала. Долго кружила по городу тогда, закладывая немыслимые повороты. Как не улетела нигде – вопрос… Приехала к подруге. Напились мы тогда с ней… А потом пришли к выводу, что не надо разбивать сердце – оно одно. А вот ломать кости можно – их много… и желательно – своим обидчикам.

– Хороший ход мыслей.

– Злой ты.

– Правда? – Локи смотрит на меня сверху вниз, подпирая ладонью щеку. – И что вы с ним сделали?

– А ничего. Мараться было противно. Оно и к лучшему было, на самом деле. Я стала гонять одна – и на мотоцикле, и на работе. Со Скорой пришлось уйти – в университете нужно было выбирать специализацию. Я пошла в травматологию. После работы на Скорой помощи мне ничто другое не было интересно. На этом отделении был совершенно потрясающей преподаватель, врач от Бога… Да не ухмыляйся ты так! В него полкурса были влюблены. Он руководил отделением медицины катастроф. Да и сейчас руководит, наверное… Почти все девчонки к нему на практику записались. Ну, и я тоже. Выжили, правда, единицы… Не, не, живы-то все. Но из травматологии многие ушли.

– Почему? Не выдержали его… обаяния?

– Ты представляешь, что такое медицина катастроф? – Локи с усмешкой качает головой. – Это работа в зоне стихийных бедствий, терактов… После твоей вечеринки с читаури на Манхэттене медицина катастроф как раз и работала.

– И зачем ты в это пекло полезла?

– А спецназ не ищет легких путей.

– Кто?

– Спецназ. Элитные войска. Поговорка такая.

– Дальше?

– А дальше я пережила практику и внаглую заявила, что хочу с ним работать. Он обещал подумать, отправил гулять до конца университета. После диплома рекомендовал меня как интерна в местный травматологический исследовательский центр. Интерн – это врач-недоучка, но уже с допуском к людям. В этом центре я проработала два года, прежде чем… – я запнулась.

– Чего замолчала?

– Налей мне еще, а? Мне надо совсем напиться, чтобы рассказать это.

Локи молча берет бутылку и наполняет бокал.

– Это о твоих родителях?

– Ты откуда знаешь?

– Я видел часть твоего сна.

– Видел? Как?

– Я же бог, забыла?

– Ты мне регулярно об этом напоминаешь. Если видел, зачем рассказывать?

– Я видел только часть. И, если расскажешь, тебе станет легче.

– Локи, ты тоже напился? С чего ты такой добрый?

– Рассказывай.

– Раскомандовался... – я помолчала, собираясь с мыслями. – Я дежурила в ночь. Поговорила по телефону с мамой и легла поспать… Через два часа их привезли на машинах реанимации. Я стояла у операционного стола, но ничего не сделала… Когда я узнала маму, у меня случилась истерика, меня вырубили. Их не спасли. Там были лучшие врачи, но они ничего не смогли сделать… Я плохо помню период после их похорон – только туман и тупая постоянная боль в груди. Постоянно пустой дом. От меня тогда даже кот сбежал. Я полгорода облазила, пока его искала – так и не нашла. Потом пришла злость. Меня перехлестывало – тварь, упившаяся в стельку и севшая за руль, убившая мою семью, на свободе. Ему ничего не сделали. Ни-че-го.

– Почему?

– Потому что правосудие в этом мире только для сильных. Я – интерн, девчонка, и большой чиновник, которому вообще-то плевать, что он кого-то убил. Очень боялся за свою репутацию. Вину не признал. Даже прощения не попросил, тварь… ненавижу… Я боролась с ним как могла, каждый раз оспаривала решение суда… пока меня не поймали в подворотне и не избили. Я попала в свою же больницу. Зашили, подлечили… тогда я и сделала татуировку на спине – под ней шрамы от бейсбольной биты и гвоздей. Когда вышла из больницы, поняла – не хочу жить в стране, где убийца запросто остается безнаказанным. И запросто приказывает покалечить женщину, которая пытается с ним бодаться. Я как потерялась. Ходила на работу, оперировала, каталась… Но не могла отделаться от мысли, что мое место не здесь. Я осталась одна. Совершенно. За месяцы, прошедшие после смерти родителей, мои друзья почти исчезли из поля зрения. Все правильно – зачем им депрессивное существо, одержимое идеей мести за близких? Кому нужны чужие проблемы? Да и страшно – вдруг как меня заденет… В какое-то утро я проснулась и поняла, что все. Я взяла билет на самолет и полетела в Москву, в столицу. Трое суток проторчала у посольства, пока смогла подать документы. И улетела обратно. Месяц я жила ожиданием. Просыпалась и засыпала с мыслью, что все изменится. Что я начну новую жизнь… Я много времени проводила с байкерами и почти отвыкла от своего имени, откликаясь на прозвище. На работе звали по фамилии, да и то… Я пошла и подала документы на смену имени. И еще через месяц стала Агатой Ларсен.