Текст книги "Вороны Чернобога (СИ)"

Автор книги: Джиллиан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)

Потревоженные было на большой скорости влетевшей на площадь машиной, полусонные таксисты снова расслабились, а кое-кто спрятался в машину. До следующего поезда ещё несколько часов. С пригородных обычно мало кто из пассажиров пользовался такси – все старались бежать на остановку с общественным транспортом. Так что вскоре возле ряда из двух десятков машин торчали теперь всего две-три фигуры – не более…

– Ты не слишком далеко отошла? – бдительно спросил за спиной Митя.

– Да нет. Я тут постою, – ответила Руся, не оглядываясь. – Мне хочется увидеть рассвет – от начала до конца. А то сколько мы по ночам бегаем, а в рассвет я всё время дрыхну, когда возвращаемся. А тут – такая оказия, как бабуля говорит.

– А я думал – ты кого-нибудь увидела, – с неожиданной усмешкой сказал он.

Руся не сразу поняла, о чём он. Народу везде полно, несмотря на ранний час. И, конечно же, она, стоя у края длинного газона с многочисленными дорожками. Потом дошло, и девушка тоже усмехнулась.

– Ну, кого-то здесь и в самом деле многовато.

– Новенькие есть? – поинтересовался Митя и встал рядом. Он был в курсе, что Руся хочет увидеть крылья воронов. Сами-то они не видели – может разглядеть эти призрачные крылья, а потом постоянно их замечать только человек (и они, вороны, тоже – в зеркале), встретивший однажды на своём пути несколько разных нечистиков.

– Маловато для моей мечты, – вздохнула она. Но улыбнулась. – Мить, посмотри, какой рассвет! Краешек начинает краснеть.

– Ветреный день будет, – значительно объявил парнишка-ворон, который уже успел нахвататься по мелочи всяких сведений от старших. А потом его голос стал немного глуше – он оглянулся. – Карина, а ты куда? Мы же договаривались стоять здесь!

– Я ненадолго, – откликнулась воронушка. – Только дойду до края площади – и назад. Устала на одном и том же месте болтаться. Нас всё время старшие бросают просто так, как будто мелюзгу в нас видят и потому нам не доверяют… Так что… В общем, походить хочется, а не торчать на месте.

– Только и в самом деле недолго! – бросил ей в спину Митя и обернулся к Русе. – Ух, ты… Смотри-ка… Эх, жалко, я не художник… Как переливается…

А переливалось и впрямь не просто завораживающе – притягательно. Смотрели Руся и Митя на горизонт в небольшую брешь между деревьями, и краски на нём не пропадали, а становились всё ярче. Трудно было оторвать взгляд от узкой линии горизонта, которая словно закипала – причём, если вглядеться, так и чудилось, что она плавится холодной алой волной, то и дело слегка поднимающейся – и тут же опадающей, а потом… потом…

– Руська, это что? – ошалело спросил Митя и замолк, открыв рот.

Руся тоже открыла рот – поругаться из-за “Руськи”. И закрыла.

Сквозь ветви деревьев хлынули не солнечные лучи, а сверкающие блёстки, какие бывают от солнца на воде. Они прыгали на ветвях и листьях, мягко слетали на землю, где вспыхивали в самых мрачных тенях под деревьями и под высокими кустарниками.

Русю это тоже поразило. В первые мгновения она решила, что это какой-то обман зрения. Но ведь и Митя видит…

Вскоре блёстки, которые вблизи стали похожи на слитки расплавленного золота, окутанного пушистым сиянием, уже устилали почти весь газон, глухо и слабо помигивая на асфальте. Зачарованная Руся всё так же непроизвольно шагнула на край газона, глядя, как сверху величаво спадают золотистые пятна, а потом машинально подставила ладонь.

Митя ахнул за спиной.

На ладони оказалось не блестящее нечто. Нет, держась за указательный палец, в девушку с любопытством всматривалась небольшая, с голубя, птица солнечного цвета. Только клюв у неё были длинней, чем у того же голубя, а хвост не только длинен, но отличался мягчайшими перьями. И необычно синели глаза, которые к тому же мерцали холодными белыми звёздочками.

Потрясённая Руся осипло спросила:

– Вы… кто?

Её ладошку будто теплым лучом погладили, а потом она услышала звонкое – нет, звенящее – хотя птица клюва не открыла:

– Огневицы мы, толмачиха, – с солнышком приходим.

Этот краткий диалог мгновенно привлёк внимание остальных золотых птиц: они в секунду окружили-облепили Русю, которая неудержимо улыбалась и едва слышала за спиной охающие вздохи восхищённого Мити.

– А почему я раньше вас не видела?

– А мы на рассвете тебе, юнице, только и видны, – пропело-прозвенело в ответ. – Вот будешь постарше – и каждый день будешь нас видеть.

Руся боялась поворачивать голову, чтобы посмотреть на плечи: а вдруг прямо сейчас сорвутся с неё, как с трамплина, – и слетят куда-то в неизвестность?.. Но стоять вот так, чувствуя себя чуть не новогодней ёлкой!.. Она улыбалась от безудержного счастья, сама не понимая, в чём оно, это счастье-то, и будто вздымалась куда-то наверх, к высоким голубым небесам…

На грешную землю спустил дрогнувший голос Мити:

– Руся… Там Карина…

Забыв обо всём, привычная к постоянной опасности в поездках по городу, девушка резко повернулась.

Карина дошла до угла привокзальной площади, где за лестницами скрылись мужчины. Она стояла там и, кажется, ждала ушедших?..

А к ней на всех парах мчалась чёрная машина.

Воронушка ещё как-то лениво посмотрела через плечо, но, видимо, легкомысленно решила, что ничего особенного не происходит. Нет, возможно, чёрная машина не сумела бы вписаться всем корпусом между двумя лестницами, одна из которых вела наверх, к залу ожидания, а другая перилами уходила куда-то вниз – под здание вокзала, и дорожка между ними, куда ушли старшие вороны, узковата, но ведь… Водитель явно не собирался останавливаться!.. Правда, и чёрная машина с каждым мгновением ехала более чем странно: замедляясь, как в кино, когда хотят подчеркнуть какие-то необычные кадры…

– Он что – псих?! – уже кричал Митя, как-то странно двигаясь: то несколько быстрых прихрамывающих (всегда хромал, волнуясь) шагов к Карине, до которой дозваться через всю площадь, учитывая рёв несущейся к ней машины, кажется, невозможно – она на зов не оглядывалась больше; то внезапно замирал настоящим столбом, чуть ли не отшатываясь и изумлённо оглядываясь на Русю. – Она – что?! Дура?! Каринка-а!! Обернись!!

А Руся ничего не понимала.

Почему воронушка не слышит Митю?

Почему машина едет на неё так, словно водитель вознамерился задавить девушку?

Но задавить, наезжая на неё в таком темпе…

Но Митя не бежит к Карине, хотя испугался…

– Беги… – зазвенели ей тревожными голосами – зазвенели так, словно она стояла в окружении множества существ. – Беги к ней – ты сумеешь…

Она нерешительно шагнула, смутно ощущая, что эта замедленность времени ей хорошо знакома, но опять-таки – почему…

Машина, только что летевшая на Карину – а в этом Руся была уверена, всё заметней замедляла ход, но тем не менее быстро приближалась к воронушке, которая сейчас столбом стояла на месте и удивлённо смотрела на Митю, вопившего так, что вот-вот сорвёт голос… И медленно, очень медленно распахивались дверцы такси, стоявших в их ряду; а там, где машины были открыты, очень медленно выходили – на крик Мити? – таксисты и ужасающе медленно оборачивались к парнишке-ворону, словно не замечая, что на привокзальной площади происходит что-то пугающее…

Обо всём этом думая и видя всё абсолютно, Руся мчалась к Карине – странно, но наперегонки с чёрной машиной – и тоже вопила изо всех сил:

– Карина, спрячься на лестнице! Спрячься на лестнице! Поднимись на лестницу!

И бежала девушка как-то чудно, мельком видя свои раскинутые руки, а на них – вцепившихся в рукава блузки сияющих золотистых птиц. Будто громадная, по сравнению с огневицами, птица, которая старается взлететь – и осталось-то для взлёта всего ничего: пара шагов, пара толчков от земли!.. Но поражалась только одному: почему все так замедленны, а она нет?! Почему Митя не может бежать, а шагает так, как будто только изображает ходьбу?! Как будто напряжённо идёт сквозь сильнейший ветер?

Наравне. Бегут и едут параллельно… Чёрная машина уже оказалась наравне с ней… Уже начинала отставать от неё…

Четыре человека – не три!

Она не сразу сообразила, почему подумалось, что в машине должно быть три человека, а тут вдруг – четыре.

И догадалась! Она всё поняла так неожиданно, что сердце, которого до сих пор не чувствовалось, забилось больно-пребольно!

Это некроманты! Но…

Там, рядом с водителем, сидел кто-то ещё, кто поднял руки, в тесной машине тоже изображая полёт. Однако его полёт, насколько понимала Руся, заставлял изменяться время. Зачем?! Зачем он это делает?! Это некромант?! Он замедляет время?!

Машина – позади. Отстают!

Адреналин поджёг ноги. Руся наддала бегу и больше не обращала на машину внимания, сконцентрировав его на Карине, которая замерла, непонимающе глядя на приближающихся к ней машину и девушку. Руся обозлилась: даже если воронушка думает, что машина преследует её, Русю, почему она стоит, ничего не предпринимая?!

– Карина, на лестницу! – завизжала Руся. – На лестницу!

Воронушка с трудом открыла рот. Судя по глуповато округлённому рту, она собиралась спросить: “Зачем?”

– Быстро!!

Не снижая скорости, подскочившая к ней Руся резко толкнула её в плечо, разворачивая к лестницам. Стоило прикоснуться к воронушке, как та немедленно ожила.

– Беги! – вскрикнула Руся, вталкивая её на верхние ступени.

За Митю, который тоже угодил во временную ловушку, она не боялась: пока он только пытался бежать, так и не сумев преодолеть замедление времени, он всё ещё оставался среди людей, а значит – более или менее в безопасности.

– Кто ты такая?! – яростно рыкнули из машины, которая едва не врезалась в крепкую кирпично-бетонную стену, скрывавшую лестницу наверх. И с трудом остановилась, круто развернувшись.

Спустя мгновения из чёрной машины выскочил водитель, следом – с задних сидений ещё двое.

Четвёртый, тот, что сидел рядом с водителем, остался в салоне.

Руся сильно пихала ничего не понимающую, совершенно ошарашенную Карину наверх. Воронушка не знала, на кого смотреть в первую очередь: рот открывала на золотистых птиц, облепивших руки и плечи Руси, а потом с недоумением взглядывала на преследователей. Заслышав топот за спиной, Руся в испуге обернулась к некромантам и вновь раскинула руки со спокойно сидящими на них огневицами.

Оставленного в салоне чёрной машины человека она видела не очень хорошо, да и смотрела на него только мельком, контролируя движение к ней троих здоровенных мужчин, и всё же успела кое-что заметить. Он медленно опускал руки, изображавшие время-крылья, а потом его руки вдруг упали так, как будто неизвестный ворон неимоверно устал… И сам повалился набок, тяжело прислонившись к закрытой дверце.

– Что-происходит-что-происходит… – бормотала Карина за спиной.

Трое мужчин в чёрных одеждах поднялись на первые пять ступеней – за пять же ступеней перед Русей (Карина стояла выше) – и замерли. Широкоплечие, страшные – в своих чёрных одеждах (даже рубашки чёрные!) в это радостное безоблачное утро, когда край солнца уже поднялся над горизонтом.

Воронушка их больше не интересовала. Они выпяливали глаза на Русю, которая не опускала рук с сидевшими на них огневицами, будто решительно загораживала, защищала от некромантов Карину. Выпяливали и тут же жмурились, кривясь и отворачиваясь, словно сияние огневиц слепило их.

– Уходите! – громко сказала Руся. – Уходите!

Один из некромантов внезапно опустил глаза и, схватившись за перила, поспешил уйти. Остальные, откровенно испуганные, последовали его примеру. Руся, только сейчас осознавшая, что дышит с трудом, задыхаясь, посмотрела на ступени. И поняла, что сама не может дышать: из-под одной из ступеней вылезло жуткое чудо-юдо и сейчас скалилось вслед торопливо уходящим некромантам. Те чуть не в панике уселись в машину – и так же откровенно удрали. А когда чёрной машины на привокзальной площади не оказалось, чудище глянуло на Русю и медленно вползло в лестницу. А девушка выдохнула, узнав: это здешний ночевик-охранник – такого она видела, когда Данияр дрался с упырём, вцепившимся в Митю. А перед тем как драться, ворон от нечистика, жутковатого на вид, потребовал защитить посредницу-толмачиху, что ночевик и взялся выполнить. Хоть и не пришлось ему этого делать.

Огневицы, словно так и надо, не спеша оттолкнулись от своего странного насеста – от рук и плеч Руси – и, мягко взмахивая длинными крыльями, устремились к солнцу, чтобы постепенно исчезнуть в его смягчающемся сиянии.

– Ч-что эт-то б-было?

Стук Карининых зубов Руся расслышала отчётливо. Тяжело опустила занемевшие руки и, будто не расслышав вопроса воронушки, хрипло сказала:

– Пойдём к Митьке. Ему трудно ходить, а он ещё хотел бежать к тебе… – И тут она словно опомнилась и, оглянувшись на Карину, рявкнула: – Тебе сказали – не отходить далеко, дура! Такая непослушная, да?!

И заплакала, ярко вспоминая, как уверенно, неся угрозу в самом своём движении, надвигались на неё некроманты. Как ей самой было страшно – даже несмотря на спокойствие огневиц, которые, как она сейчас сообразила, помогли ей прорвать колдовски замедленное время.

Карина обняла её за плечи и, сама вздрагивая от пережитого, повела Русю с лестницы – уже нормальным движением.

Митя, который чуть не упал, прорываясь сквозь приостановленное время, а то вдруг уступило, застыл на середине площади. Руся мельком видела, как чёрная машина пролетела мимо него, но только сейчас ужаснулась: а если бы водитель сбил парнишку-ворона, как он это намеревался сделать с Кариной?! И снова расплакалась от пережитого потрясения. Воронушка шептала что-то успокаивающее, да что с того сейчас…

От волнения хромая ещё сильней, Митя доплёлся до обеих девушек.

– Что это было?!

– В машине поговорим, – сухо ответила Карина.

Но Руся услышала в её голосе виноватые нотки и вздохнула.

Дошли до машины, сели. Подошли двое таксистов, тоже пытались узнать, что же произошло. Но Карина твёрдо сказала, что какие-то дураки хулиганили, и от них отстали.

– Кто это был? – задал уже более конкретный вопрос успокоенный Митя.

Они все вместе сидели, чуть прижавшись друг к другу.

Шмыгнув носом и отерев последние слёзы, Руся ответила:

– Я думаю – некроманты. Но в машине у них сидел точно не некромант. Он сидел, расставив руки в стороны. А когда опустил, время восстановилось.

– Некроманты и ворон? – встревожился Митя. – Значит, Данияр был прав? А зачем они приехали сюда? Как-то странно совпало всё.

– Никаких совпадений, – мрачно сказала Карина, нахмуренная от сосредоточенности. – Помните, что сказал Данияр? Возможно, на них, на упырях, обереги есть, которые их прятали от нас, от воронов. Ну, хотя бы, чтобы ты, Митя, их во сне не видел. А если у этих упырей были обереги ещё и для наблюдения за ними?

– Хочешь сказать… – начал Митя и замолк, видимо пытаясь сложить всё, что знал, воедино. – Получается… Эти некроманты где-то за городом прятались и узнали, что одного упыря убили. И они тут же приехали в город. Но зачем? Чтобы спрятать второго упыря от нас?

– Если обереги с наблюдением, то, я думаю, ситуация немного другая, – уже задумчиво сказала воронушка. – Они увидели другое. Смотри. Если наблюдение было постоянным, сначала они увидели, что упырь пошёл не туда, куда надо. Они поняли, что упырь проголодался и может выдать себя, убив обычного человека. И поехали. А потом увидели, что один убит. И убит воронами. А тут защита снова сработала – уже у второго упыря. И они поехали следом за ним, потому что понадеялись приехать за ним раньше воронов.

– И увидели тебя, – хмуро сказала Руся.

– Ну, здесь не просто увидели, – вздохнула та. – Сама посуди. Они видят меня – и сразу понимают, что я новичок. Тот упырь, которого алконосты убили, уже нападал на меня. И они это знают. И теперь решают убить меня, потому что знают: раз новичок здесь – опытные ушли убивать упыря.

– Выглядит логично, – пробормотал Митя и поёжился. – Я думал, что время для нас, воронов, поддаётся… Ну, в смысле, что мы-то можем спокойно ходить, когда с ним что-то делают. А тут…

– Где ж поддаётся? – напомнила Руся. – Если Данияр вынес Карину и сам испугался, как бы с нею чего не было. Ну и попали мы…

– Слушай, а что это за птицы были? – взглянула ей в лицо Карина. – Ну, которые на твоих руках сидели?

– Они назвались огневицами. И почему-то сказали, что их мне можно видеть только на рассвете. А вот когда стану старше, могу и каждый день.

– Это из-за них ты спокойно шла по площади? – спросил Митя.

– Думаю – да. – Руся помолчала немного, а потом содрогнулась, подняв плечи. – Быстрей бы наши вернулись!

И все замолчали. Дверцы машины закрыты. Вокруг таксисты – и чем дальше, тем больше машин подъезжает. Но ведь кто их знает, этих некромантов. Может, не постесняются и при народе сделать попытку убить их.

– Руся, ты очень испугалась? – уже явно виновато спросила Карина.

– Я сначала… не поняла. Мне было… Я за тебя испугалась, потому что не поняла, почему ты не реагируешь на наши крики. А потом испугалась, что не успею, и машина тебя сшибёт…

– Русь, – вдруг жёстко сказал крепко перед тем задумавшийся Митя, – идти нормально я не мог, но видеть-то видел всё. Вот ты мне скажи. Я правильно понял, что машина с некромантами сначала въехала на площадь, а потом…

– А потом я её обогнала! – ахнула Руся, а потом подумала и сникла. – Нет, это огневицы мне помогали бежать.

– Что-то я вас не пойму, – удивлённо сказала воронушка. – Вы о чём?

– Мне показалось, – отрешённо сказал Митя, который насупился на спинку сиденья перед собой, – что тот, ну – ворон некромантов, спецом замедлил время для машины, когда увидел, что она едет на Карину. Русь, а ты его разглядела? Узнать сумеешь?

– Стекло бликовало, – покачала головой девушка.

– Понял. Но ты сказала, что, пока он держал руки, некроманты шли медленней. Давай, вспоминай! Я же видел: ты толкаешь Карину, а значит – вы шли медленно. Но некроманты на первых же ступеньках вас догнать не сумели! Мне кажется, тот ворон вас спасал. И что с ним было, если он к окну прислонился? Может, он раскаивался?

– Ну-у… Не знаю, – сказала Карина. – Мне кажется, такой человек, который с этими убийцами связался, вряд ли может раскаиваться. Слушайте… Я плохо помню, что было, но вы двое вспоминайте малейшие подробности! По мне, так когда вернутся Данияр с Александром Михайловичем и узнают, что тут было, они в первую очередь вас допрашивать будут.

– Быстрей бы, – снова вздохнул Митя.

Но старшие вороны вернулись лишь через полчаса. По их решительным лицам, по жёсткой походке младшие поняли, что охота на упыря прошла действенно. Первым делом оба попросили вынуть из бардачка пачку салфеток. Принюхавшись, младшие сморщили носы… Не садясь в машину, оба старших ворона тщательно вытерли лица и руки, а потом даже потратили некоторое время, чтобы привести в порядок обувь.

– Ну что там у вас? – высунувшись из машины, спросил Митя.– Убили упыря? Он никого не сожрал? Успели?

– Успели, – ответил сразу на все вопросы Александр Михайлович и дошёл до ближайшей мусорной урны, чтобы выбросить кучу использованных салфеток.

Когда он сел за руль, а Данияр – рядом с ним, девушки взглянули на парнишку-ворона, и тот, правильно поняв их взгляды, первым начал:

– Данияр, у нас тут тоже кое-что произошло. Давай, мы тебе прямо сейчас расскажем, а то потом забудем.

– Давай, – согласился слегка удивлённый ворон.

Руся ещё подумала, что, может, они, младшие, зря решили рассказать о происшествии прямо сейчас. Но Митя и Карина оказались правы: как только были рассказаны все детали странного случая на площади, Данияр, очень серьёзный, уточнил несколько моментов, после чего спросил:

– Откуда и куда шла машина – покажите.

Митя показал. Данияр вышел из машины и заторопился к указанному месту. Поскольку он не позвал с собой Александра Михайловича, то тот сидел некоторое время спокойно, а потом как спохватился.

– Вы тут посидите, ребятки, а я всё-таки сопровожу Данияра. Мало ли. А если те некроманты не уехали? – озабоченно сказал он и поспешил догнать ворона.

Митя от нетерпения вышел из машины, к нему присоединилась Карина. Руся же прильнула к окну, следя, как мужчины подошли к месту дороги, откуда чёрная машина свернула на привокзальную площадь. Девушке показалось – Данияр на секунду только встал на это место, а потом пошёл по пути, который проехала та машина, так, словно он шёл, видя машину некромантов. Причём ему даже не мешало то, что площадь здорово оживилась, и на ней суетились не только таксисты, но и частные машины, в которых люди приезжали встречать с поезда своих родных и близких. Впрочем, и машины будто объезжали стороной и его, и Александра Михайловича…

Вот Данияр дошёл до лестницы, внимательно осмотрелся. Задержал взгляд (Руся не видела, но так почудилось) на той точке, где встала чёрная машина, в которой остался только чужой ворон. И Руся тут же поделилась впечатлением с младшими воронами:

– Мне одной кажется, что Данияр буквально видит эту машину? Он ведь смотрит точно на то место, где она стояла!

– Кто его знает – может, и видит, – недовольно проворчал Митя. – Мы ж не все свои способности знаем, а он только и вспоминает, когда сам что-то делает.

– О, Александр Михалыч у него что-то спрашивает, – заметила воронушка. – На что спорим, что о том же, что мы думаем?

И тут Русю озарило.

– Ой, мы и тупые… – произнесла она, хватаясь за голову. – Номера-то!

– Ничего и не тупые! – обиделся Митя. – Я хотел разглядеть, но они что-то, видимо, сделали – и цифры с буквами рябили. Помню, что там были семёрка и девятка, а как они стояли – фиг знает. Зато запомнил марку – “тойота ленд крузер”.

– Таких в городе полно, – разочарованно сказала Карина.

– Но ты машину видел, – всё ещё сосредоточенно сказала Руся. – Слушай, а ты видел хотя бы тень ворона – сбоку от водителя?

– Может, и видел, – неохотно сказал Митя. – А что?

– Мы уже однажды говорили об этом. Мить, попробуй во сне увидеть эту машину с тенью ворона в ней, а? – азартно предложила девушка. – А вдруг?

– Идея – во! – оценила Карина. – Только вот… Мить, ты как?

– Я попробую, но гарантировать не могу, – предупредил парнишка-ворон. – О, наши идут. Интересно – с чем?

“Наши” пришли с объяснением, почему Данияр так легко определил местоположение машины рядом с вокзальными лестницами.

– Структуры остановленного времени всё ещё опадают, а в них остались тени тех, кто там был.

– Тогда, значит, вы видели ворона, который сидел в машине?! – обрадовался Митя.

– Смутно, но видел, – согласился Данияр. – Александр Михайлович, пора.

Машина выехала с привокзальной площади, и все замолчали.

Обсуждение и прикидки на основе двух происшествий будут позже. Сейчас каждый переваривал события и по-своему представлял, что будет далее.

Глава семнадцатая. Данияр

Обычно Карина недовольно ворчала, когда её после ночных приключений “закидывали” домой. Такая самостоятельная. Сегодня – молчала. Данияр наблюдал за ней в зеркало: девушка сильно ушла в себя, а потому “лица не держала”, сидела, печально уставившись на свои руки, опущенные на колени. А ещё она всегда могла по-дружески огрызнуться на Митю, если он, устав, засыпал, головой удобно устраиваясь на её плече. Последнее частенько случалось. Сегодня она терпеливо поправляла ему эту самую голову, если, впадая в глубины сна, парнишка-ворон ухом съезжал с её плеча, а потом мог испуганно вздрогнуть, резко проснувшись. Что – никому не на пользу. Ведь все надеялись, что после таких впечатляющих событий Мите приснится сон-откровение.

Руся смотрела в окно, держа в ладонях, сложенных ковшиком, ездового – обитателя машины Александра Михайловича. Тот, счастливый (сама толмачиха ему благоволит!), свернулся в этом уютном ковшике клубочком и скромно дрых – на вид котёнок котёнком, пока не поднимал мохнатую башку и не таращился на всех спросонья ошалелыми круглыми глазами. С хозяином машины ездовой поначалу, когда в том открылся ворон, держался настороже и старался не попадаться ему лишний раз на глаза. Но дружба ворона с самой толмачихой преисполнила ездового чуть ли не благоговения. Теперь, врасплох застигнутый хозяином в машине, ездовой не ушмыгивал куда подальше, а низко кланялся ему. Александр Михайлович на такие церемонии только хмыкал и кивал.

Из всех младших сейчас только Руся выглядела бодрой и энергичной. Что совсем не удивительно после встречи с огневицами. Но тоже смотрела не совсем довольно, и пару раз Данияр поймал её взгляд на себя самого.

Карину не только оставили у подъезда, где она снимала комнату, но и проводили до двери квартиры. Хоть она вяло и отмахивалась. Провожали старшие. Митя всё ещё спал – правда, уже на плече Руси… У двери в квартиру Карина вынула ключи, но открывать замок помедлила и спросила:

– Огневицы – такие красивые! Неужели и они нечистики?

– Нет, конечно, – ответил Данияр. – Они духи светлого дня.

– Вон чё, – бормотнула она и, не прощаясь, закрыла за собой дверь.

Затем Александр Михайлович отвёз оставшихся пассажиров к дому Данияра и Руси. Здесь он провожать их – подниматься не стал, уехал сразу.

А Данияр и Руся повели спотыкающегося Митю на четвёртый этаж. Домой его сегодня отвозить не хотелось. У его матери с отчимом, кроме него, двое малышей. Спать не дадут. А его сны сейчас на вес золота.

Митю устроили на новой, недавно купленной кушетке – вместо старой кровати, выброшенной наконец-то. Благодаря всей честной компании и в частности парнишке-ворону, Данияр начал обновление квартиры, потихоньку выбрасывая не принадлежавшие ему вещи. Так что Митя, уже точный специалист-сновидец, занял кушетку по праву единственного ворона, который, как остальные, может не спать, но вынужден это делать.

– Я пойду? – прошептала Руся, невольно улыбаясь на парнишку-ворона, с довольным ворчанием обнявшего подушку.

Несмотря на огневиц, придавших ей силы, выглядела она всё-таки утомлённой.

– Сейчас полшестого, – напомнил Данияр, следуя за ней в прихожую и собираясь проводить её до двери бабулиной квартиры. – Ты мне нужна в десять. Тебе хватит времени на сон?

– Сказал тоже… – скептически проговорила Руся и тут же зевнула. – Да я в девять как огурчик буду!..

У двери она потянулась было к замку, а потом замерла – и оглянулась.

– Данияр, я такая некрасивая, да? – задумчиво спросила она, пытливо всматриваясь в его глаза. – Я тебе совсем не нравлюсь, да?

– Что? – растерялся ворон.

– Ты уже две недели, как мой парень, а ни разу даже не обнял меня, – как-то по-детски пожаловалась Руся. – Мой бывший, ну, тот Митя, всё время обниматься лез и целоваться, а тебе на меня наплевать… – Она досадливо сморщилась и вздохнула. И призналась: – А мне так иногда хочется, чтобы ты меня обнял!

Данияр смотрел на запрокинутое к нему девичье лицо – и прозревал: нет, Руся говорит одно, а на деле, сама того не подозревая, хочет другого! Она вброшена в эту странную жизнь с почти вечной ночью, где поминутно могут появляться странные, а порой жуткие, несущие смерть существа. Да, девушка держится стойко, но внутри, наверное, постоянно испытывает… может, и не страх, но… неуверенность?

Он порывисто шагнул к ней и бережно обнял. Сначала она стояла жёстко, как солдатик, а потом расслабилась и выпростала руки из его хватки, чтобы тут же схватиться за его плечи и прижаться ухом к его сердцу. Но почему-то от этого лёгкого движения он услышал торопливое биение не своего, а её сердца… “Эх, ты, Руська, – думал он, улыбаясь, потому что так, иной раз забывшись, обращался к девушке Митя, и это смешное и задорное имя вызывало добрую усмешку, – как же я раньше не сообразил, что тебе не хватает ощущения… защиты? Силы рядом с тобой? Не умею я думать о таком. Спасибо, что сама подсказала…”

– Я буду, – пообещал он над её головой – и в её волосы, переплетённые ленточками, от которых почему-то пахло не парфюмом, не шампунем, а припекающим солнцем, крапивой и какими-то другими травами. Пахло так притягательно, что хотелось долго вдыхать эти запахи и наслаждаться ими. – Я буду твоим парнем по-настоящему. Ты ведь не постесняешься, если я буду обнимать тебя при всех?

– Нет, – буркнула она в его плечо и отстранилась. Не оглядываясь, открыла дверь, перешагнула порог и снова встала на месте. Повернулась. – Я приду в десять.

– Я буду ждать, – серьёзно сказал он.

И проследил, как она легко побежала по ступеням лестницы в свою квартиру. А когда она скрылась на середине второй лестницы, Данияр бесшумно начал спускаться следом. Он всегда провождал её до квартиры таким образом. На всякий случай.

Руся остановилась у своей квартиры, но входить не спешила. Ещё пару секунд – и ворон услышал шёпот. Быстро сунулся вперёд головой и тут же отпрянул. Высовываться дальше, чтобы увидеть голову девушки, мерцающую шёлковыми ленточками, не стал, а терпеливо выждал, пока “толмачиха”, присев на корточки, закончит разговор с Дрёмой и войдёт к себе. Когда замок в двери негромко прощёлкал, ворон вернулся к себе.

Убедившись, что Митя спит и видит сны (глаза под веками энергично двигались), Данияр ушёл на кухню. Здесь он выложил на стол старенькую папку с бумагами Всеволода и теперь не только его и определился: полчаса на сон, полчаса на готовку завтрака для себя и Мити, оставшееся до прихода Руси время – на запись того, что произошло этой ночью… Ведя “журнал” дел, Данияр обнаружил, что некоторые детали тех случаев, которые он записывает, становятся на письме очень значимыми, хотя в обсуждении, например, он вряд ли обратил бы на них внимание. Ещё он выяснил, что, записывая факты, может записывать и возникающие вопросы, которые надо уточнить.

Но записывать он всё равно не любил. И втайне выжидательно и даже с надеждой поглядывал на Александра Михайловича, который недовольно морщился, разбирая его почерк. А вдруг? Вдруг Александр Михайлович решительно заберёт этот “журнал” и сам начнёт руководить воронами?..

На угловом диванчике валялись две подушки. Данияр пристроил обе под голову и сразу заснул – настенные часы напротив. И последний образ, перед тем как сомкнуть глаза – часы, а на них – половина седьмого. В это время он должен встать.

Обычно так и случалось. Сбоев не бывало.

Но встал в двадцать минут седьмого.

Поставленный на “тишину”, звякнул мобильник. Эсэмэска. Ворон поднялся мгновенно. Взял телефон со стола и удивлённо поднял брови. Алконост. Степан.

Прежде чем ответить – а в эсэмэске просили небольшого разговора, закрыл дверь в комнату, а потом и в кухню, благо короткий коридор между помещениями имелся. Да ещё засел так, чтобы от кухонной двери его скрывала стена.

– Доброго, – сказал Степан. – Я тут не один, и хотелось бы встретиться. Со мной Иннокентий. Он считает, что нам всем нужна помощь посредницы.

Некромант обратился к алконостам? Странно.

– Что случилось?