Текст книги "Вороны Чернобога (СИ)"

Автор книги: Джиллиан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)

– Когда такое было? – хмыкнула девушка. – А что вы хотите сделать? Если поспрашивать тамошних нечистиков, то ведь нас в тот дом не подпустят!

– Можно начать с Дорожных, – предложил Митя. – Им с тобой болтать понравилось. Данияр, а Зеркальники могут перемещаться из дома на улицу?

– Они перемещаются там, где тень, но точно сказать не могу.

– Кто такой Зеркальник? – мрачно спросили от кухонной двери.

– О, Карина? Садись за стол, – гостеприимно позвала Руся. – Я тебе отложила парочку бутербродов, и чай есть. Будешь?

Данияр быстро встал и поднёс со стороны Карины табурет, чтобы она подсела к общему столу. Девушка хмуро оглядела всех, особенно остро зыркнув на Митю, который пренебрежительно отвернулся, но села-таки.

– Зеркальник – это такая нечисть, которая занимается сбором информации по дому, – объяснила Руся, подавая ей тарелку и чашку с чаем.

– Нечисть?.. А ты тут при чём?

– А я перевожу с его языка на человеческий.

– Руся – переводчица и посредница между двумя мирами, нашим и миром нечисти и нежити, – добавил Данияр.

Карина подозрительно посмотрела на него, потом так же подозрительно – на аппетитные бутерброды. Но сглотнула и взяла один с тарелки на пробу. Все в молчании следили, как она ест и запивает чаем. Девушка же глаза больше не поднимала и внешне ела так, словно делала одолжение. Хотя Руся, сидевшая напротив, видела, что молчаливое внимание тяготит воронушку. Поэтому, когда та дожёвывала последний кусочек, заглядывая в свою чашку, спросила:

– Карина, а ты теперь с нами будешь? Или сама по себе?

– Попробуйте только меня одну оставить! – окрысилась воронушка.

Мужчины выдохнули и сели свободней. А Митя даже поднялся и долил ей чаю.

Затем потратили несколько минут на то, чтобы ввести Карину в курс дела. И Александр Михайлович продолжил свои размышления.

– Если с Зеркальником не выйдет, спросить барабашек? – предложила Руся. – Они должны знать всё, если только это всё не укрыто чужими оберегами. Или временнАя ловушка не даст им узнавать информацию?

– В такой ситуации я ещё не бывал – и ничего сказать не могу, – покачал головой Данияр. – А ты сумеешь поговорить с ними сейчас?

– Да они там уже к окну прилипли, – улыбнулся Митя, который после решения воронушки остаться тоже выглядел успокоенным. – Ждут, пока Руся выйдет к ним.

– Пойду прямо сейчас, – решила девушка и встала из-за стола.

– Я с тобой, – ожидаемо сказал парнишка-ворон.

– А… – начала воронушка и опустила голову, глядя исподлобья. – Это… Ну… Можно мне… с вами?

– А ты видишь нечистиков? – с любопытством спросила Руся.

– Не знаю, – буркнула та.

– Алконосты не любят нечисть, – сказал Данияр. – Поэтому нечисть не любит алконостов. Они отпускали тебя домой, Карина?

– Только под присмотром. Сказали, что упыри могут снова напасть.

– Поэтому она не видела их. Идите, познакомьтесь.

– Кстати, да… – Александр Михайлович смотрел в окно и, кажется, не видел его, и младшие застыли у двери. – Упыри. Убийство воронов, которые издавна жили в городе. Не потому ли, что чужой ворон хотел здесь обосноваться?

– Нет, – категорично сказал Данияр. – Вороны не убийцы. Они близко к чистильщикам, но отнюдь не убийцы.

– Но ведь как-то всё это взаимосвязано… Появление упырей, причём не городских. Уничтожение воронов. И внезапная смерть во временнОй ловушке человека.

– Богатого человека, – добавил Митя, блестя глазами. – А вдруг его наследники заказали кому-то? И чужой ворон решил помочь? Ведь это почти не убийство? Человек попадает в ловушку, быстро стареет и умирает. Но ведь своей смертью. Данияр, а если ты не прав? И чужой ворон именно потому… – Парнишка-ворон неожиданно осёкся. – Но упыри… Каким боком?

– Сговор некромантов и чужого ворона? – предположил Александр Михайлович. – Если вороны – люди. Алконосты – люди. Всё, как ты и говорил, Данияр. У всех человеческие сильные и слабые стороны. А если чужака взяли на слабо? Предложили такую сумму, что он поддался?

– Чтобы подкупить ворона, нужна громадная сумма, – проворчал тот.

– А если на кону стояла сумма ещё более громадная? Нет, надо узнать, что за человек был убитый. Очень уж необычная смерть. – И Александр Михайлович обратился к Карине: – Алконосты никаких предположений не делали по поводу ловушки?

– Что она может знать? – с досадой перебил Митя. – Мы вытащили её ещё до того, как тот человек умер! А значит, алконосты вообще не знали, умрёт ли он. Они только видели, что он слишком быстро стареет!

– Ты прав, – пробормотал Александр Михайлович и кивнул: – Идите на балкон. Я с вами бы пошёл с большим удовольствием, но не хотелось бы мешать вашей беседе.

Руся встретилась глазами с воронушкой и кивнула на кухонную дверь. Митя потопал впереди девушек. За спиной Руся услышала голос Александра Михайловича, обращённый к Данияру:

– Её ты тоже будешь обучать?

– Если время будет. У нас тут такое закручивается, что легче держать её рядом с нами, чтоб никто на её жизнь не покусился. Разве что… учить на ходу – в перерывах между делами и поездками.

– Как и всех нас, – вздохнул Александр Михайлович.

Руся, шедшая позади младших воронов, вдруг подумала, что ей очень не нравится эта идея. Что ей очень не хочется, чтобы Данияр учил воронушку всем вороньим премудростям. Пусть её учит Митя! Ну и что, что он поцапался с ней недавно! Сейчас-то он спокойно относится к ней. Потому что для него она своя. А для неё, для Руси, нет!

Глава пятнадцатая. Данияр

Когда Руся ушла за младшими воронами на балкон, Александр Михайлович вполголоса заметил:

– А ведь девчонка к тебе неровно дышит, Данияр.

Данияр поморщился.

– Знаю. Я же ворон – вижу.

– А чего ж ты её на расстоянии держишь?

– Александр Михалыч, а ты не в личное лезешь? – огрызнулся ворон.

– Может, и лезу, – легко согласился тот. – Я ж мыслю реалиями своего прошлого: нельзя упускать счастье – неизвестно, сколько времени на него дадено. Мне вот повезло – вернулся. Кто ж знал, что на тихую войну?.. Ладно, больше про то не буду. С чего начнём решать нынешние дела?

– У нас два основных дела. – Про себя Данияр выдохнул: не любил душещипательных бесед. И вообще. Руся – это очень сильно личное. О ней даже с точки зрения Александра Михайловича говорить не хочется. – И все – те же самые. Во-первых, надо найти гнёзда упырей. Нежить давно не появлялась, а значит – вскоре проголодается. Во-вторых, кое-что обещал сделать ты – узнать, кто тот покойный. Может, благодаря твоим сведениям, подберёмся ближе к тем, кто упырей в город привёз.

– Митька у нас сны вещие видит, – задумчиво произнёс Александр Михайлович. – Да вроде как всё самотёком. Данияр, можно ли как-нибудь его видения упорядочить, то есть заставить парня видеть сны на определённую тему? Ну, как он сам того пожелал?

– Всеволод сказал бы – как, – в очередной раз вздохнул Данияр. – А я вот… Разве что посмотреть те дела, в которых вместе со мной Мрак был? Из воронов он был лучшим сновидцем-вещуном.

– А что – у каждого ворона, кроме обычных способностей, и свои таланты есть? – изумился Александр Михайлович.

Но вопрос он задал риторически, тут же, видимо, вспомнив Митю, и сразу же уткнулся в бумаги Всеволода.

Сидя напротив, Данияр уже спокойней смотрел на него. Он недавно уверился, что именно Александр Михайлович в ближайшем времени станет среди городских воронов руководителем, каким был Всеволод. От сердца сразу отлегло, когда он это не только понял, но и принял. А уж большее сходство со Всеволодом Александр Михайлович невольно показал Данияру, когда, сидя над бумагами, видимо думая о последнем обсуждении, вдруг спросил – то ли Данияра, то ли опять-таки риторически:

– Следует ли из этого, что некроманты решили убить того человека и нашли, скажем так – примитивно, неизвестного нам ворона со способностью легко работать со временем? Любопытно, однако…

– Как это? – не сразу понял ход его рассуждений Данияр.

– Ну, ты же сам говорил, что ворон в человеке просыпается не сразу. Вон, сам глянь: Митька – совсем пацан, и я – чуть за сорок мне. А если до того, как ваш Всеволод нашёл нас троих – я ту девчонку, Карину, тоже имею в виду, – те некроманты нашли ещё одного новичка-ворона?.. Хотя нет. Не получается по времени. Упыри-то начали убивать, после того как Всеволод нашёл нас. Значит, если ты уверен, что время в том доме ускорил ворон, то некроманты нашли его в другом месте.

– И ещё неизвестно, некроманты ли это были, – задумчиво договорил Данияр. – Среди служителей ночи тоже есть такие, что могут… Нет, упырей поднимать могут только некроманты. Нечисть в первые же дни Русе сказала, что тех, кто поднимал, – трое. И Митя во сне видел тоже троих. Кто-то втроём поднимает… Нет, есть вариант, что поднимают двое, а третий им только помогает. И этот третий и есть ворон. Но… – Данияр только беспомощно пожал плечами, как-то не представляя, что ворон может себя повести таким образом: вместо того чтобы чистить город, наоборот его втравливать в грязь.

Разговор впустую, как понимал Данияр, прервался благодаря младшим. Сначала в комнату влетела Руся, за ней младшие вороны. В один миг Данияр оценил состояние Карины: она больше не пыталась задирать нос. Кажется, на неё произвело большое впечатление общение Руси с нечистиками. А вот сама посредница выглядела расстроенной и несколько обескураженной.

– Данияр, барабашки сказали, что не могут ничего объяснить по тому дому, потому что там нет нечистиков! – выпалила она.

– Как это?! – обернулся от бумаг Александр Михайлович.

– Ну, они сказала, что дом, где жил убитый временем, находится… ну, что-то вроде… – она оглянулась на Митю, и тот солидно подсказал:

– В слепой зоне. Данияр, а что такое слепая зона?

– Не просматриваемая, – машинально сказал Александр Михайлович и тоже уставился на Данияра. – Или у нас есть другое определение?

“У нас” – надо полагать, у воронов.

– Это зона, которую стороной обходит нечисть, – медленно сказал ворон. – В которой селиться не может, потому что она убийственна для них. Чаще всего, эта зона получается, из-за использования оберегов. Как в моей комнате, например. Но целый дом…

– А если там аномальная зона? – азартно спросил Митя. – Для нечисти? Такое бывает?

Карина, не замечая, что открыла рот, только и переводила взгляд с одного на другого. Именно её вид заставил Данияра соображать быстрей.

– Придётся съездить туда и посмотреть, – с досадой сказал он. – А остальное? Ты спрашивала у нечисти, что они знают об упырях?

– Ничего не знают, – с грустью сказала Руся. Судя по всему, она сникла: пользы от неё, от посредницы, никакой!

– Если там ничего не найдём, у нас остаётся лишь одна возможность – слушать ночь, – снова вздохнул Данияр.

– А как это – слушать ночь? – немного дичась, спросила Карина. И Данияру показалось, что она спросила лишь потому, что младшие вели себя наравне со старшими и не стеснялись наперебой задавать вопросы и рассуждать вслух.

– А разве ты… – начал он, а потом спохватился. – Алконосты не объяснили?

– Они мне просто сказали, что я должна уметь слушать ночь, а как это делается – нет, не объяснили, – угрюмо сказала воронушка.

– Я научу, – пообещал Александр Михайлович. – Это самое лёгкое, что мы умеем.

Данияр немного удивился: почему он? Но тот поймал взгляд ворона и чуть скосился на Русю. Та до их пор смотрела насторожённо – после вопроса воронушки, но после ответа Александра Михайловича расслабилась…

Оставив младших дома, Данияр и Александр Михайлович уехали смотреть, почему дом умершего от скрученного времени оказался в аномальной зоне. Дом осмотрели. Осмотрели ближайшие окрестности. И ничего не поняли. Пришлось вернуться и начать первую ночь прослушки.

Карина постепенно, на обычных беседах за чаепитиями, рассказала о себе.

Она оказалась приезжей. В прошлом году поступила в один из здешних университетов и сняла комнату. Домой возвращаться не хотела, но не по той причине, что Митя. Нет, она хотела самостоятельности. Уже в первый год она обнаружила, что университет – это громадное, непаханое поле для студента-коммерсанта, если у него есть отличные мозги. Такие у неё имелись. Она даже сумела вместе со стипендией скопить столько, чтобы оплатить комнату на лето. Ведь заказы на контрольные, курсовые посыпались с первого семестра. Если бы не одно “но”, всё было бы замечательно. “Но” заключалось в том, что девушка была вороном. И любила одиночество. Те, кто заказывал ей работы, пытались навязаться в друзья-подружки. Таким просто говорила: “Мне некогда”. И даже не извинялась. Если “друзья” не понимали и продолжали навязываться, она могла и рявкнуть. Однажды за спиной услышала, как её обозвали дикарём, – и только пожала плечами: по её характеру, такая репутация – лучше не бывает. Что заказы пропадут – абсолютно не боялась: богатых лентяев на курсе было достаточно. А ведь она перешла на второй курс: на следующий год будет набор первокурсников, а значит, ряды её клиентов увеличатся вдвое.

Общество воронов и посредницы для Карины стало глубокой отдушиной. Она могла легко молчать, когда болтали Митя и Руся. Она внимательно слушала старших воронов и потихоньку, вникая, начинала и сама рассуждать, пытаясь разгадать страшную и убийственную загадку упырей и жуткого скрученного времени…

Данияр заметил, что Карине очень нравится слушать ночь.

Они приезжали в центр города, находили какой-нибудь уютный уголок – обязательно в каком-нибудь сквере или на детской площадке, откуда их никто не гонял из-за позднего времени. Садились на скамейки – и слушали. Руся в это время бродила где-то рядом, встречаясь с Дорожными и иными нечистиками, и активно общалась с ними, выспрашивая о том, что происходит в городе, – то есть по-своему тоже слушала город.

Ещё Данияр заметил, что у каждого ворона своя поза на прослушке.

Александр Михайлович сидел на скамье, ссутулившись, положив локти на колени. Будто уставший после работы. Закрывать глаза не любил. Просто останавливал взгляд на сером асфальте и даже не мигал.

Митя сидел, откинувшись к спинке скамьи, с закрытыми глазами. Часто задрёмывал, но это к лучшему – считал Данияр. Именно на границе сна и бодрствования парнишка-ворон отчётливей ощущал город.

Карина сидела напряжённо, с прямой спиной. И не сразу впадала в нужное состояние прослушивания. Ей необходимо было настроиться. После настраивания её голова чуть-чуть опускалась так, словно она прислушивалась к еле слышному для неё зову. В первые разы воронушка вообще пыталась сидеть, заложив ногу на ногу. Пока Александр Михайлович не объяснил ей, что таким образом она вообще закрывается и от города, и от любого человека.

Никого, в том числе и Русю, сторожить, охранять не надо было: за несколько часов до первого дежурства Данияр провёл практический урок создания охранных оберегов. Низка камешков с просверленными для нити узких отверстий спрятала воронов и посредницу от упырей.

Уже на следующий день после присоединения Карины к воронам Александр Михайлович выполнил своё обещание. Так вороны и посредница узнали, что умерший человек из богатого дома был баснословно богатым врачом-стоматологом, известным за рубежом, благодаря своим наработкам по специальности протезиста. Но его профессия воронам была неинтересна. Гораздо более интересным показалось, что покойник был не семейным, что его богатое наследство до сих пор ждёт наследника. Признаться честно Данияр ожидал, что при появлении на горизонте наследника станет легче найти того, кто “заказал” стоматолога.

С упырями тоже было сложно. После трёх суток дежурства вынуждены были признать, что упырей теперь ограждает от прослушки воронов какой-то мощный оберег. Этот оберег не могли пробить ни вороны, ни городская нечисть.

Итак, ночами сидели и слушали город. Ближе к утру ехали по адресам – на “зов” одинокой смерти. Проверяли, точно ли попали в дома, где жил одинокий человек. И звонили в полицию, чтобы умершие не лежали в своих квартирах без погребения. Днями, пока Руся отсыпалась, вороны анализировали прослушивание, и Данияр объяснял, чем одна смерть отличается от другой…

Четвёртая ночь стала прорывом.

С первого часа ночи все четверо сидели на скамейке – на остановке, которая располагалась на самом высоком городском холме. Руся сидела неподалёку – тоже на скамейке, но только при магазине – то есть немного позади остановки. Поглядывая через прозрачную стенку остановочного навеса, Данияр видел, что она, судя по шевелящимся губам и по позе (сидела, склонившись чуть вперёд), болтала не только с домашними нечистиками, но и с Дорожными. Настроенный на посредницу, он мог бы и не оглядываться в тревоге, как она там. Но Данияру хотелось собственными глазами убеждаться, что с Русей всё в порядке. Пару раз он ловил на себе понимающий взгляд Александра Михайловича, но не обижался на него. У каждого свои предположения, почему он оглядывается.

Сначала он сам ощутил движение воздуха. И внутреннюю вспышку, едва моргнул, на мгновения закрыв глаза.

– Мост… – дремотно, еле шевеля губами, произнёс Митя.

Слово прозвучало так растянуто, что показалось шипением… От голоса парнишки-ворона, почти шёпота, по спине продрало так, что Данияр, давно подготовленный к чему угодно, замер на полуобороте, боясь двигаться, чтобы не спугнуть то ли пророчество, то ли ночное видение от прослушки. Одновременно он сам уставился невидящим взглядом на остановочный брус, чтобы всё остальное не мешало восприятию ворона. И внутренне влился в пространство города, принял его в себя. Мостов в городе несколько. Отстраняясь от посторонних звуков, Данияр приступил к проверке каждого, начиная с ближайшего.

– Внизу… – шёпотом же будто отозвалась на слово Мити Карина. – У воды…

В глухой отстранённости Данияр смутно почувствовал, как будто рядом скользнула призрачная тень. Не сразу сообразил, что Александр Михайлович тоже начал проверять мосты, а значит – пошёл тем же путём, с ближайшего.

– Два мертвеца… – монотонно продолжил Митя.

И Данияр увидел.

Одна тень, наполненная гнилостной чернотой и чудовищным голодом, осела перед другой, неподвижно лежащей перед ним. У первой тени не осталось даже признаков псевдо-жизни. Вторая, лежавшая, едва теплилась мягкими живыми красками, которые постепенно угасали. И первая пожирала её, резко кланяясь к телу и орудуя когтистыми руками – потроша убитого.

Первый из двух упырей не выдержал. Он несколько дней умирал без пищи. И сорвался с крючка – с заклятия, натравлявшего его на воронов.

– Маленьких мостов нет…

Даже Данияр не сразу понял информацию, шёпотом переданную Митей. Но, “оглядываясь” в смутной мгле под мостом, который пока ещё не идентифицировал, ворон догадался, о чём говорит младший: под этим мостом нет пешеходного моста. Что это значит? Это значит, что упырь убил и пожирает не обычного человека, который воспользовался коротким путём домой через городскую речку, чтобы поздно ночью сократить путь домой. Нет, упырь убил, возможно, самую удобную и беззащитную дичь – бомжа. Летом, знал Данияр, бродяги частенько ночевали под большими мостами, благо погода позволяла.

Смутная тень, в которой он узнал Александра Михайловича, словно резко выстрелила – так внезапно пропала.

– Старый железнодорожный вокзал! – выдохнул старший ворон.

Этот вокзал отличался от других тем, что был ещё дореволюционной постройки. И за его пределами оставалось довольно большое пустое, никому, по сути, не принадлежащее пространство – пустырь. Нет, оно принадлежало вокзалу же, поскольку время от времени туда заглядывали тамошние дворники. Но это было настолько редко… Поэтому городские бомжи частенько уходили известными им дорожками через железнодорожные пути и кучковались там, среди хлама, который набирался постепенно, годами…

– Первый сейчас уйдёт, – бесстрастно сказал Митя – и открыл глаза. – Данияр, что делаем? Надо ехать к мосту!

– Но железнодорожный вокзал… – встревоженно заговорила Карина, которая тоже сумела пройти по нити внимания Александра Михайловича.

– Ну что? – запыхавшись, подбежала Руся. – Нашли?

– Сначала к мосту! – велел Данияр. – Он и правда вот-вот уйдёт. А второй пока ещё только идёт к вокзалу! Быстро!

В машину Александра Михайловича влетели, старшие – как обычно, сели впереди; на заднем сиденье – Руся, между Митей и Кариной, которые вполголоса и быстро начали объяснять ей, что видели и куда едут.

Данияр машинально вынул кастет и разок пошевелил ногами, удостоверяясь, что ножи на месте. Митя был вооружён небольшим ломиком – правда, с собой не носил, на время прослушки оставляя в машине Александра Михайловича. Тот как раз и показал, как действовать этим ломиком, чтобы упырь с ног не сбил, как было с Митей в первую ночь жуткого знакомства с нежитью.

Карина брала с собой ножи с длинным лезвием. Данияру пришлось показать ей, как приделать ножны для них в сумочке, которую она постоянно носила с собой. И, как и старший ворон, тоже провёл пару уроков владения основными приёмами боя с ножом. Не был уверен, что воронушка будет отлично драться, но ведь впереди будет время, чтобы научить её быть хорошим бойцом.

За Александра Михайловича беспокоиться не приходилось: он на высоком уровне владел многими видами холодного оружия. Правда, завидев кастет Данияра, немедленно обзавёлся и подобным.

В дороге, объяснив Русе, куда они могут ехать и зачем, младшие вороны немедленно снова погрузились в прослушивание, чтобы уточнить нужный мост.

Вскоре Митя проговорил:

– Между районами!

– Подтверждаю! – отозвалась Карина.

Судя по всему, решил Данияр, ребятам очень даже нравилось быть воронами. И, кажется, чувствовали они себя если не разведчиками, то бойцами невидимого фронта. Но не того, который подразумевается под этим словосочетанием. Ночного фронта.

И он сидел сейчас, когда Александр Михайлович по наводке младших воронов свернул на нужную дорогу, и поспешно размышлял о том, как бы не взять младших с собой к мосту. Он пока очень не хотел использовать их в бою против упыря. Нет, девушка выглядела решительной и отнюдь не трусливой. Да и Митя рвался в бой.

Но, если Данияр – опытный боец. Если Александр Михайлович – бывший военный, то эти… желторотики… Нет, они могут не спасовать в нужную минуту, но… Он прикусил губу, размышляя, что можно придумать.

– Что? – шёпотом спросил Александр Михайлович.

Одними губами после краткого раздумья ворон откликнулся:

– Не хочу брать… их.

Александр Михайлович тоже помолчал, прежде чем ответить:

– Оставить на путях отступления упыря – сторожить, если вдруг мимо нас прорвётся. Пойдёт?

Данияр хмыкнул: Александр Михайлович сразу сообразил. Теперь оставалось лишь придумать посты для младших воронов. До нужного моста ещё пара минут. Приказать младшим сторожить по обе стороны моста – те тропы, по которым упырь может сбежать?

– Карина, Митя, – не оглядываясь, сказал он. – Мы остановимся. Вы сразу побежите в разные стороны – встать по краям моста. Будете охранять места прорыва.

Он очень надеялся, что такая формулировка ребят не возмутит и заставит их серьёзно отнестись к поручению.

– А я? – пискнула от волнения Руся.

– Сидишь – охраняешь машину, – сурово ответил Александр Михайлович.

– Есть – охранять, – прошептала она, хлопая на него глазами.

Наверное, пыталась представить, как упырь лупит кулаками по стеклу машинных окон, стараясь их разбить?

Мимо и навстречу проносились машины, словно и не будний день ожидался впереди. Ночная дорога, ближе к мосту, становилась всё светлей – фонарей прибавилось. И воздух, врывающийся в окна, становился всё прохладней и будто даже тяжелей…

– Здесь! – сказал Митя, чуть не носом водя по стеклу окна. – Я его уже чувствую!

– Я тоже! – взволнованно вторила Карина.

Александр Михайлович остановил машину на обочине. Замигали сигнальные огни. Дверцы пораспахивались и тут же захлопали.

– Сидеть на месте! – жёстко напомнил Русе Данияр. И распрямился, чтобы скомандовать: – Мы с Александром Михалычем – под мост! Вы – бегите на края, сторожите с обеих сторон! Быстро!

Младшие побежали сначала, естественно, вместе. Кажется, именно по дороге они успели договориться, кто куда, и Карина, не останавливаясь, побежала по мосту дальше, а Митя остановился у первой асфальтовой тропки вниз.

Данияр, будто отвечая на вопрос, кивнул. Всё правильно. Митя ещё не вполне окреп после нападения упыря, а Карина – девушка спортивная.

Дождавшись старшего ворона, Данияр бросился мимо Мити в темноту, которую изредка прорезывали огни с транспортной дороги под мостом. Здесь фонари по ночам не горели. Городские власти считали, что хватает света с моста.

Когда Данияр целиком и полностью оказался в тени моста, он так шарахнулся в сторону, что чуть не свалился на круче. Мимо тоже шарахнулась небольшая тень, а потом юркнула чуть не между ногами и, тоненько взвыв, пропала где-то наверху. Бродячая собака? Ладно, не до неё… За спиной послышался крепкий, хоть и негромкий мат: псина проскочила мимо Александра Михайловича.

– Данияр… – после небольшой паузы услышал он.

– Здесь я. Двигайтесь осторожно – крутой спуск.

– Вижу… – проворчал тот и тут же замер. – Данияр, упыря не слышу…

– Я слышу, – спокойно отозвался ворон. – Он всё ещё ест. Время есть. Вы не забыли мобильник?

– С собой.

Данияр всё ещё надеялся сфотографировать лицо упыря, прежде чем тот сдохнет.

На последних метрах спуска ноги заскользили на утоптанной тропе: асфальт закончился, завернув в сторону пешеходной дорожки.

– Ты его видишь? – шёпотом осведомился Александр Михайлович.

– Да.

Что – что, а видеть в темноте вороны-новички пока не умели, хотя Данияр и старался их научить. До поисков упыря просто времени маловато было. А в скоростном режиме их учить – смысл?

Да, Данияр видел. Они всё ещё спускались, и он не отрывал взгляда от двух тёмных куч: одна вытянулась по всей длине, другая будто уселась на неё.

На ходу шёпотом переговорили, как будут уничтожать нежить. Александр Михайлович остановился в тени же, а Данияр быстро перебежал на другую сторону от упыря, забравшись чуть наверх и на ходу натягивая перчатки.

Прежде чем начать наспех обговорённую с Александром Михайловичем операцию, он вдруг подумал: “А откуда упыри знают, где надо искать бомжей?” Секунды поиграв с мыслью о том, что некроманты заранее вложили в гниющие мозг запасной вариант с пропитанием для упырей, он сам себе ответил: “Они несколько дней бродили по городу в поисках нас. Наверняка не раз проходили мимо бомжацких пристанищ!”

Именно это пристанище находилось в верхней части насыпи для моста. Причём место это окружали недавно насаженные кусты. Удобное расположение – для бродяг: сверху от постороннего глаза закрыты мостом, снизу от активной дороги – кустами. Ветер пахнул в сторону Данияра, и он сморщился от смрадной смеси из вони давно немытых тел и устоявшегося “аромата” дешёвого пойла.

Но – время. Данияр согнулся, превращаясь то ли в старика, то ли в утомлённого жизнью, опустившегося мужичка. Голосом выше обычного он слабо позвал:

– Степан! Ты здесь, что ли? Это я, Тоха… – и испытал детское злорадство, использовав имя знакомого алконоста.

Шелест ветра по кустам заглушил гул с дороги: несколько автомобилей, один за другим, проехали мимо места… Данияр, продолжая изображать немощность, заковылял к кустам, за которыми застыл над раскромсанным телом бомжа упырь. Что сделает нежить? Сбежит с места происшествия прямиком на Александра Михайловича? Или рванёт к следующей жертве, которую предположит в Данияре?

Упырь избрал третий путь. Видимо, решил, что идущий в смертельную ловушку человек не сразу разглядит, что тут происходит. Так что можно доесть первого, а потом наброситься на второго. И он, ничтоже сумняшеся, вновь склонился над трупом бомжа, вгрызаясь в его тело. Данияр подошёл так близко, что слышал, как чавкает упырь и с подвывом тянет из трупа подхваченные изуродованными зубищами, но не оторванные части плоти… Правда и то, что время от времени он затихал, вслушиваясь в тяжкий, неспешный шаг Данияра. А тот подходил всё ближе, продолжая бормотать что-то, чего сам не понимал – лишь бы говорить, чтобы не спугнуть упыря. И до боли в глазах вглядывался в кусты: поднялся ли упырь с коленей? Не собирается ли резким броском накинуться на идущего к нему человека?

Но упырь, видимо, решил, что жертва и так сама тащится к нему, так чего ж напрягаться? И Данияр остановился за его спиной и тем же слабым голосом осведомился:

– Степан, ты что тут затеял?

Упырь поворачивал голову вечность…

Он то ли всхлипнул, что ли охнул, когда на половине оборота в его спину вошли два ножа. Удар кастетом в ухо заставило его упасть… Из кустов вылетел Александр Михайлович – и одним махом отсёк ему башку.

– Мобильный! – напомнил Данияр, руками в перчатках хватая башку, которая поскакала было по покатой поверхности насыпи.

Вспышка включенного телефонного экрана была не особенно яркой. Но сердце ворона дрогнуло: неужели хоть какой-то просвет? Неужели появилась возможность хотя бы определить, откуда берут трупы для поднятия упырей?! Старший ворон быстро сделал пару снимков, а потом, по-детски открыв рот, наблюдал, как голова упыря оплывает в нечто, больше похожее на желе, чем… Сравнения Данияр не подобрал. Некогда было. Он отбросил башку в кусты, ногой оттолкнул тело упыря от погибшего бомжа…

– Прости, – прошептал Данияр, склоняясь над бродягой. – Не успели…

– Бежим! – напомнил Александр Михайлович. – Нам ещё надо на вокзал успеть. Может, там предотвратим… И ещё… Таксофон находится в остановке отсюда. Успеем сделать звонок в полицию – насчёт этого бедолаги.

И они побежали на мост.

Глава шестнадцатая. Руся

На привокзальную площадь железнодорожного вокзала их машина влетела, когда горизонт на востоке уже вовсю светился будущим восходом, мягко переливая из голубого в выцветшее зелёное. Чуть прохладный по-утреннему воздух не напугал: все были здорово взбудоражены и нервничали, а потому предрассветного холодка не чувствовали.

Старшие выскочили из машины так, что открывший рот Митя сказать ничего не успел, потому как Данияр на мгновения обернулся и рявкнул:

– Русю – сторожить!

Быстро вышедшая из машины Карина аж отпрянула от этого рявканья – и выяснять, кто именно должен сторожить посредницу, никто не стал. Минуты не прошло, а старшие скрылись за зданием вокзала.

Александр Михайлович поставил машину за рядом дремотных такси, ближе к зданию. Багажником она чуть не упиралась в аккуратно подрезанные кусты на длинном газоне, хаотично испещрённом узкими асфальтовыми дорожками в самые разные стороны. Руся эти кустарники знала – снежноягодник, листочки его ей всегда нравилось рассматривать: светло-зелёные, да ещё в белую полоску. А чуть за ним, за снежноягодником, высились дикие, декоративные яблони. Руся посидела, посидела немного в тепле машины, да и вышла подойти к газону, чтобы хоть полюбоваться на ветви яблонь, оттянутых книзу довольно увесистыми яблочками. Эх, не поесть этой кислятины, так хоть помечтать, что приедет домой и парочку купленных бабулей нормальных, сладких яблок схрумкает… Девушка прекрасно понимала, что всеми силами пытается отстраниться от происходящего сейчас за зданием вокзала, чуть слева за железной дорогой, где и находится нужное воронам место. И потому упрямо таращилась на яблочки, прячущиеся среди седовато-зелёных листьев.