Текст книги "Осенние страницы (СИ)"
Автор книги: Джиллиан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц)
А пока она тихо спускалась вместе с ним по первой из двух лестниц, ведущих куда-то в подвальные помещения. Почему – подвальные? Попахивало кирпичом и бетоном, а также недавней, кажется, масляной краской.
За ними так же молчком торопились бритый парень с оценивающими серыми глазами и светловолосая девушка, улыбчивая и вкрадчиво приветливая. Почему Тане уж так почудилось – насчёт вкрадчивости и приветливости – неизвестно.
В самом низу, когда были пройдены две большие лестницы, обнаружилось большое помещение с несколькими дверями. Тускловатый свет указывал на подсобку. Лисички крутились возле одной закрытой двери. И тут Таня сообразила первую вещь: молодёжь – ученики Назария. Значит – за этой дверью его кабинет. Вторая вещь: он их в свой кабинет не пускает, хотя ключи на вахте наверняка есть. Или… ключей нет?
Назарий просто взялся за витую ручку – и дверь открылась. Таня еле удержалась от вопроса и прошла мимо него, вставшего спиной к двери так плотно, словно собираясь защищать свою берлогу, если ему вдруг кто-то из заходящих не понравится.
Бритый и светленькая девушка, бросая на Таню любопытные взгляды, вошли в кабинет – ой, в зал! – и сразу направились к одному из столов, сплошь заставленному банками, аквариумами – кажется, и ещё какими-то маленькими сосудами – чуть ли не склянками. Поражённая, Таня только оглядывала помещение, в которое попала. Ну и ну… Ничего себе – зальчик: конца-края не видно… А столов-то… Как эти двое сообразили, куда именно им нужно? Хотя… Они, наверное, здесь не первый день учатся – запомнили.
Мимолётная мысль: почему Назарий не сказал ей, что делать дальше? Не показал, куда, за какой стол, она должна сесть, чтобы стать равноправной ученицей? Или она должна сама определиться с чем-то? Но с чем?
Краем глаза она замечала, как Назарий зорко вглядывается в неё, усевшись в старенькое кресло возле небольшого столика; как бритый парень перешёптывается с девушкой, не скрываясь – наблюдая за новенькой. Но было что-то ещё… Таня не успела подойти к банкам и склянкам на столах, чтобы ближе разглядеть их обитателей (а она уже сообразила, что там сидят довольно странные существа), как внезапно пространство перед самым её носом поехало, искажаясь, словно по стеклу кто-то плеснул водой.
Абсолютно машинально Таня метнула раскрытую ладонь вперёд – так человек обычно ловит пролетающую мимо муху. По коже пальцев резануло так, словно она на лету поймала выстрелившее из какого-то странного оружия лезвие! Девушка вскрикнула и, шипя от боли, отдёрнула руку, на автомате стряхивая кровь с пальцев. Бритый выскочил из-за стола и понёсся к ней – она и увидела-то его только потому, что движение в этом скучном, на первый взгляд, зале было слишком неожиданным. Но, продолжая шипеть сквозь зубы, она всё внимание обратила именно на порезанную руку. И поэтому, когда к ней с обеих сторон подскочили уже не только бритый, но и Назарий, она как-то даже не удивилась.
– Вытяни пальцы! – велел Назарий.
– Н-не м-могу… – простучала она зубами, с ужасом глядя на кровь, щекочуще стекавшую по ладони. А потом обозлилась: – Дайте мне… тряпку какую-нибудь!
Вместо желаемой сухой тряпки, которая помогла бы остановить кровь, Назарий втиснул свою ладонищу в её слабо сжатый кулак. Она даже взвизгнула от боли, когда ранки на пальцах мучительно разошлись, но через секунды холодная боль мягко перешла в горячее, пульсирующее ощущение, а потом в терпимое тепло, а Назарий выдохнул и медленно высвободил ладонь из её скрюченных пальцев. Заглянул в глаза.
– Пойдём, что ли. Тряпку дам – кровь вытереть.
– А эту… это… – Таня осеклась, не зная, как обозвать тварь, похожую на тварь из зазеркалья, которых она иной раз могла поймать именно так – словно муху на лету. Наконец догадалась высказаться так: – А эту вы так и оставите здесь летать?
– Сейчас подтянутся остальные… – Назарий пожевал губами и выплюнул: – Побегают пусть и словят! Кроме нас, здесь никто не занимается! Значит, школяры упустили! А ты, милая, что ж так неосторожно? Кто ж эту тварь ядовитую руками ловит?
– Привыкла дома, – хмуро сказала она. – Там почему-то постоянно из зеркал что-то, да вылезет. Вот и хватаю… Пока почти такого и не было, чтоб до крови резали.
Как они дошли до стола Назария, Таня не поняла. Только упёрлась бедром в столешницу и только сейчас увидела, что бритый поддерживает её за плечи, направляя к нужной её странному учителю цели. Назарий деловито сдёрнул со стола дорожную аптечку – у отчима в машине Таня такую видела. И минуту спустя её пальцы были вычищены и забинтованы. Бритым. Несмотря на то что Таня заметила: ранки перестали кровоточить. Но бритый бинтовал быстро и ловко, и она не сумела возразить. Только прошептала, когда он отрезал лишние кончики бинта, закончив перевязку:
– Спасибо.
Он кивнул ей и вернулся к светленькой, блестящими глазами наблюдавшей за происходящим.
А через минуту в зал вошла троица – с бегающими от осознания вины глазами. Все трое не торопились к своему столу или столам, а стояли у двери и угрюмо шарили опущенными глазами по полу, увлечённо рассматривая его. Кажется, все трое прекрасно знали, что именно наделали. И ждали выговора.
Таня тихонько опустилась на ближайший стул, стараясь не тревожить травмированную руку. А Назарий искоса глянул на вошедших и ласково спросил:
– И кто из вас объяснит мне, почему я должен тратить учебное время на разбирательство с вами? Никита!
Последнее рявканье было таким внезапным, что троица подпрыгнула. Длинноволосый шмыгнул носом и тоскливо спросил:
– И почему сразу – Никита? Эти двое сцепились, а виноват только Никита! Я ж только дисциплину наводил, а вы сразу – Никита!
Происходящее для Тани всё больше начинало напоминать начало урока в обычной средней школе, когда учитель отчитывает нашалившего ученика. Тем более – другие провинившиеся волками смотрели на данного Никиту, явно запоминая его нытьё и наверняка думая об отмщении. Но следующая реплика Назария заставила её немедленно насторожиться:
– Дисциплину наводил? Воздействуя? Ты забыл, что за такое карается в первую очередь? Не сметь действовать на живых, если можно навести порядок иным способом! Дамир! Из-за чего повздорили?
Горыныч исподлобья бросил взгляд на длинноволосого Никиту.
– Это личное.
– Личное будет для вас на улице! – снова рявкнул Назарий. – А здесь, в стенах почтенного учебного заведения, только учёба должна быть на уме! Подошли ко мне все трое! Живо! – А когда парни молча приблизились, он неожиданно обернулся к Тане: – Сколько их здесь летает?
– Пять штук, – от неожиданности ответила она.
– Слышали?! Не знаю, кто из вас, охламонов, вчера выпустил тварей, но чтобы через час все пять сбежавших сидели по клеткам!
– Но мы… – По-настоящему испуганный Дамир оглядел огромное помещение, а потом посмотрел на Таню, с тревогой заметил перевязанную руку, которую она бережно баюкала на весу: не больно уже, но всё равно опасалась, как бы не задеть чего твёрдого. – Мы не сумеем…
– Или блокирую все ваши возможности на три дня, – спокойно закончил Назарий.
Что это такое – блокировать способности – Таня не знала, лишь смутно предполагала, но все трое парней на глазах побелели от ожидающей их кары. После чего ринулись к двум столам, вооружились странными перчатками – из металлических чешуек. И разбежались по разным углам помещения. А Назарий кивнул бритому и его подруге:
– Демид и Ксения. Вы занимаетесь вчерашним заданием.
Те сразу склонились головами над какими-то большими даже от стола Назария листами, а учитель сосредоточенно уставился на Таню и кивнул и ей.
– О чём спросить хочешь?
– Что сделал этот Никита? – выпалила девушка.
– Он лишил их воли движения, – негромко сказал Назарий и добавил ворчливо: – Лучше б он им дал разобраться меж собой. Человек, не закончивший личного дела, плохо подготовлен к опасной работе.
– А почему это карается?
– Потому что нельзя просто так лишать человека воли, если есть возможность воздействовать на него, например, словом. А что так тебя забеспокоило-то? Боишься, что и на тебя так могут?
– Вы же слышали, что я вам сказала, – напряжённо ответила она. – На нас вчера давили! Ну, эта Капитолина Леонидовна. Папа потом с трудом в себя пришёл, а мама жаловалась на головную боль.
– Ну… Когда я на тебя смотрел, видел лишь, как Капитолинка с тобой говорила. Но что на родителей твоих она давила, я не посмотрел.
Назарий насупил густые брови, рассеянно глядя, как трое парней объединились и бегали за невидимыми простым глазом тварями группой, в которой один подсказывал, куда смотреть, а другие уже чисто практически ловили беглецов… Таня хотела было сказать, что родители у неё не родные. Но потом подумалось, что для таких откровений слишком рано. Она мало пока знает, куда – в какое именно учебное заведение угодила, чему здесь будут обучать. Так что… Пока Назарий размышлял, она осмотрелась. Хм. Грязновато тут везде. Пускает ли Назарий сюда техничку, чтобы убраться? Или заставляет дежурить своих учеников? И в том, и в другом случае обязанности свои они выполняют крайне неряшливо. А она привыкла – с тех пор как мама умерла, а отчим оставил её дома, что в квартире должно быть чисто. Предложить Назарию убраться в зале? Или тоже слишком рано? Насмешек его учеников она не боялась. Они были ей почти незнакомы.
– Да, сегодня поговорю с советом академии, – медленно и тяжело сказал Назарий, явно отвечая на собственные мысли. – Такое спускать нельзя. Ну а пока… Расскажи-ка мне, Танюшка, когда ты впервые увидела зазеркальных?
– Ещё маленькой была, – ответила она, не собираясь рассказывать всё и твёрдо помня о принятом решении. – Мама сказала, что есть народные способы, чтобы их уничтожать. Ну, водой, там, или солью. А вы именно этим здесь занимаетесь?
– Именно, – подтвердил он, пристально глядя в её глаза. – А откуда мама-то твоя знает про зазеркальных? Тоже видит?
Таня чуть не выпалила: “Видела, а не видит!” Но спохватилась и прикусила язычок. Зачем ему такие подробности?
– Мама ничего не говорила про это, – нашлась она с нейтральным ответом и тут же внутренне сжалась: Назарий-то себя уже показал не только человеком проницательным, но и видящим даже то, что скрыто от остальных.
А если он и про настоящую маму с неё, с Тани, считает? И тут же заспешила увести его от опасной темы:
– А чему всё-таки я здесь буду учиться? И не поздно ли мне? Ваши-то ученики начали, наверное, с начала сентября заниматься, а я…
Троица тем временем, как ни странно, успела переловить всех сбежавших тварей и усадить их либо в банки, либо в закрытые аквариумы. После чего Юниор и Никита уселись за один из столов, а хмурый Дамир устроился за столом неподалёку от них – в одиночку, и Таня начала подозревать, что Назарий подсадит её к нему. Но пока Назарий, видимо смягчившийся после водворения опасных тварей на место, объяснил ей:
– Мы сейчас с тобой прогуляемся по моему зоопарку. Проверю я тебя, а уж потом скажу, чем и как ты будешь заниматься. Мои-то охламоны занимаются в основном персонально.
Обойти все ряды столов и шкафов с прозрачными тюрьмами для неведомых до сих пор Тане тварей оказалось нереальным. Но и этот обход для неё стал откровением. Она видела. Но что… или кого она видела! Весь обход Назарий сопровождал только одним заданием-вопросом:
– Опиши, кого видишь!
И она описывала призрачного осьминога, который лип конечностями к стенкам закрытого аквариума, вдавливая в стекло (“Заговорённое! – успокоил Назарий. – Прорвать не сумеет!”) морду с расплющенными водянисто-серыми, словно слепыми, глазами. Или ту тварь, которая и обожгла её: нечто и впрямь похожее на тончайшее лезвие с невыразимо острыми краями. Это нечто сейчас перестало хвалиться своей прозрачностью и даже чуть помутнело – лишь по одной причине: оно напилось человеческой крови.
– Жил бы сейчас в своей среде, – проговорил Назарий, – забился бы в тёмную норку да дрых себе.
– А вы их ловите здесь?
– Не всегда, – пояснил учитель. – Иной раз приходится и в межпространственные миры уходить, чтобы таких добывать, а иной раз – и здесь ловим.
– А зачем их там добывать?! – поразилась Таня. – Если они опасные?!
– А изучать-то их как, матушка моя? – в свою очередь изумился Назарий. – Без знаний мы совсем слепы будем. Вон, как ты, например. Заметила – схватила. Ну и укушена. Повезло, что рядом те, кто понимает. А если бы ты была той, кто не видит? Вот и идут байки потом о вампирах, которые втихаря кровь сосут – по ночам. Ну, отвлеклись, – недовольно заметил он. – Описывай дальше, кого видишь перед собой.
Таня, понимая теперь, что Назарий проверяет её уровень вИдения, старалась описывать тварей с подробностями. Правда, пару раз отвлеклась, когда приблизились к книжным стеллажам, и её сердце ёкнуло: вот бы прочитать все эти книжищи! Узнать всё о чудных и страшных тварях! Всё! Чтобы уметь драться с ними. А что все книги именно о том, каковы эти твари и каковы их слабые места, – Таня не сомневалась.
Не заметила, как вернулись к столу Назария.
– Когда в последний раз тварь такого типа видела?
– Вчера, – сразу сказала она и, тут же воспользовавшись, что её ответ вызвал глубокую задумчивость её нового учителя, не преминула спросить: – В последнее время рядом со мной часто появляются такие твари. Это как-то связано с тем, что я их вижу?
– А как же… Конечно, связано. Чем отчётливей ты их видишь, тем сильней между вами связь.
– Это как? – уже озадачилась она.
– Тут такая неожиданно простая и хитрая штука, – задумчиво сказал Назарий. – Ты видишь тварь – она тебя раздражает. Когда человек раздражён и нервничает, его кровь приливает к коже, и тварь знает, куда кусать, чтобы легче сделать прокол в коже и напиться крови вдоволь.
Таня открыла было рот спросить ещё кое-что, но опять-таки замолчала. Назарий и так слишком многое открыл ей. Хотя… Нет, спросить не успела.
Необычный учитель нагнулся и из-под стола вынул небольшое, квадратное зеркало. И водрузил его на стол – в заранее поставленные деревянные подпорки, чтобы оно стояло с небольшим наклоном.
– Зазеркальных, говоришь, видишь. Ну-ка… Что тут у нас? Опиши.
Она резко оглянулась.
За спиной стояли все ученики Назария и с любопытством ждали её ответа. Таня было хотела спросить, а почему они все здесь собрались, но пожала плечами. И заглянула в мутноватое стекло, отражавшее не лица и фигуры, а лишь размытые тени.
Когда взгляд погрузился очень глубоко, Таня глухо, сама удивляясь своему низкому голосу, произнесла:
– Там лицо. Оно худое. Глаза без зрачков. И мне хочется сунуть туда руку, чтобы схватить его.
– Только лицо? – строго спросил откуда-то издалека Назарий.
– Только лицо. Почему меня тянет поймать его?
– Не ведись на приманивание. Что вокруг этого лица?
– Что-то похожее на сеть.
Зеркало блеснуло мутным стеклом и вдруг пропало. Оказалось – Назарий развернул его лицевой стороной к себе, а потом накинул на него мятую тряпку. И уложил той же лицевой стороной, хоть и закрытой теперь, на столешницу.
Морок прошёл. Таня зажмурилась, чтобы подсохшие от застылости глаза вернули нормальное зрение. И сглотнула, потому что с трудом удерживалась от кашля. Когда подняла глаза на Назария, тот спокойно смотрел на неё, а потом кивнул:
– У тебя будет отдельный стол. Такого видения ни у кого из здешних детишек нет.
Кто-то из “детишек” недовольно заворчал, но учитель только хмыкнул на него.
– Но в некоторых моментах тебе придётся учить очень многое. Поэтому время от времени я буду посылать к тебе, к твоему столу, своих учеников, чтобы они разъяснили тебе то, что под силу их разумению.
Прошла, кажется, минута после звучания его последних слов, когда светловолосая Ксения мягко спросила:
– Назарий, а давайте мы её к себе посадим? Мне кажется, так будет лучше. Ведь мы сегодня как раз изучаем повадки этих тварей в нашем мире. Тане это будет интересно.
– Нет! – отрезал Назарий. – У неё сегодня свой урок!
Сбоку Таня перехватила взгляд Юниора. Значения его не поняла, но вдруг подумала с усмешкой, что он здесь единственный, чьего имени она пока не знает.
Четвёртая глава
Первой книгой, которую Тане предстояло изучить, оказалась рукопись – в прямом смысле этого слова. Несколько твёрдых листов, грубо прошитых нитью, были коротко и чётко подписаны от руки: “Классификация тварей подпространства”. Мельком Таня подумала, что вроде поначалу Назарий говорил о межпространстве. Но потом другие мысли перебили это уточнение. Вдруг подумалось, что она начала учиться, не дав, вообще-то, своего согласия на учёбу в этом Аккиме. Успокоилась на том, что знания, которые она здесь приобретёт, пригодятся ей в личной жизни. Ведь та мутная тварь, похожая на лезвие, не впервые пускает ей кровь. То есть тварь похожая. Хотя Назарию она прямо об этом не сказала… Должны же быть свои секреты. От чужих пока что людей.
Попытавшись прочитать “Введение”, она снова отвлеклась, озадаченная другой мыслью: “Откуда эта Ксения знает моё имя, если Назарий меня не представил своим ученикам?” Потом решила не заморачиваться: наверное, Назарий позвал её вслух, а его подопечные услышали.
Заставила себя вчитаться в Введение и ухнула в чтение с головой, почему-то сразу догадавшись, что рукописная книга создана Назарием. Легко читала строку за строкой, написанные округлым, почти каллиграфическим почерком, и буквально слышала его насмешливый голос, рассказывающий о трёх типах подпространственных тварей и о том, каким образом они вредят человеку.
Да так заслушалась, считывая неслышный другим голос Назария, что шарахнулась к столу с аквариумами, рядом с которым сидела, когда со всех сторон раздался грохот мебели. С трудом вынырнувшая из объяснений своего необычного учителя, Таня только и могла, что хлопать глазами, наблюдая: все пять учеников Назария похватали свои табуреты и с грохотом поставили их вокруг её стола. Таня суматошно бросила взгляд на учительский стол – нет Назария! Куда он делся? Что происходит?
Запыхавшаяся Ксения, чей табурет вместе со своим принёс бритый Демид, уселась напротив Тани и, положив руки на стол, оживлённо объяснила:
– Ты не бойся! Назарий у нас ведёт только по две пары три раза в неделю. Так что перемены он нам тоже оставляет. Давай знакомиться! Я Ксения. Ведьма.
И вопросительно уставилась на Демида, словно передавая ему эстафету знакомства. Бритый легонько кивнул:
– Демид. Колдун-целитель.
– Я Никита! – звонко и вдохновенно представился длинноволосый, улыбаясь Тане так счастливо, будто он долго искал её и наконец нашёл тогда, когда уже не чаял и увидеть. – Я маг воздуха!
– Будь осторожней! – смеясь, предупредила Ксения. – Никита, как все маги воздуха, жутко влюбчивый и такой же жутко ветреный!
– Ну зачем ты так, Ксения! – расстроился Никита, успевая обворожительно и страстно улыбаться Тане.
– Ярослав. Маг теневых переходов, – спокойно и даже бесстрастно сказал Юниор.
– Дамир, маг огня, – хмуро и нехотя отрекомендовался Горыныч.
Ксения, видимо, по праву единственной до сих пор девушки в группе, смеясь, снова объяснила Тане:
– На этих двоих не обращай внимания! Они вечно цапаются между собой и вечно подстраивают друг другу каверзы, хотя до сих пор никто так и не узнал – почему!
Таня вспомнила блондинку в белом платье, но промолчала.
Оба парня заворчали было на девушку, которая так легко их выдала, но Ксения и Демид с Никитой задорно расхохотались на их недовольство, и парни лишь отвернулись друг от друга. “Интересно, а знает ли Ксения о том, что каверзы Горыныча бывают очень даже болезненными и даже опасными для жизни?” – промелькнула мысль. Додумать не дали. Ксения, успокоившись, спросила с нескрываемым любопытством:
– А ты кто? Ведьма или маг? И почему так поздно появилась?
Неловко помолчав, Таня пожала плечами.
– Не знаю, кто я. И вообще… Я пока даже не знаю, буду ли вообще здесь учиться… А в чём разница между магом и ведьмой?
– Маг понимает и видит, что делает, когда использует приёмы, которые, ко всему прочему, он развивает и совершенствует, – принялся объяснять бритый Демид. – А ведьма или колдун просто используют приёмы, не заморачиваясь, каким образом он срабатывает. Исходя из этого грубого определения, к кому ты себя отнесёшь?
– Никогда не колдовала, – покачала головой Таня. – И магией даже не думала заниматься. С детства только видела всяких тварей и старалась от них избавиться.
Пять учеников Назария внезапно стали серьёзными, задумчиво переглядываясь друг с другом, а потом снова уставились на Таню.
– Судя по всему, ты из охотников, – сделал за всех вывод Демид.
– А это значит, что Назарий тебя из своих жадных лап ни за что не выпустит, – заключил Никита, так сиявший от радости, что его сладкое ликование начинало здорово действовать на нервы.
– Почему? – удивилась Таня.
– Ну, до сих пор в городе был только один охотник – он сам.
– А вы? Разве вы не охотники? Ну, если вы здесь? Хотя мне тоже непонятно: вы маги и колдуны, а при чём тут охотники?
– Всё просто, – успокаивающе ответил бритый Демид. – Да, у нас разные специализации, но Назарий своими тестами выявил у нас способность видеть тварей подпространства, а теперь учит тому, как их уничтожать. А поскольку дело серьёзное, то руководство Аккима позволило ему проводить уроки здесь, в подвале, где у него собраны образцы основных тварей. Тем более что видение у каждого своё. И не всегда сильное, что ты и видела, когда этим троим пришлось отлавливать удравших тварей. Один видит и говорит остальным – они-то по его отметкам видят сами, но позже. Вот такая ерунда.
– Вот именно, – втиснулся в его краткую паузу Никита, влюблённо глядя на Таню. – А так многие из нас живут в общежитии при Аккиме, ходим на занятия в здание, которое находится в паре шагов от общежития.
До Тани не сразу дошло, но всё же она догадалась.
– То есть вы не все из этого города?
– Я нездешняя, как и Ярослав, – ответила Ксения. – Ну, я не горожанка, в общем, – улыбнулась она.
– А почему ты не знаешь, хочешь ли учиться, или нет? – полюбопытствовал Демид.
Он, вообще, заметила Таня, и говорил по делу, и вопросы умел задавать нужные.
– Ты что, Танечка! – возмутился Никита. – Если у тебя есть способности, как это ты не знаешь, хочешь ли ты быть с нами, или нет?!
– Ой, нет!.. – вздохнула Ксения. – Никитка, ты бы хоть помолчал! Дело не в том, что она не хочет быть с нами! Дело в другом! Таня, почему ты сомневаешься?
Как ни странно, на этот раз любопытство проявили не только Ксения и Никита. Дамир Горыныч тоже с интересом уставился на Таню, в отличие от Ярослава, который смотрел отстранённо.
– Для меня это слишком неожиданно, – ответила Таня. – Только вчера я бегала вот с этими товарищами, – и она нагнулась погладить лисичек, прижимавшихся к её ногам, – а сегодня вдруг мне говорят, что я прямо-таки должна учиться здесь. Я этого не понимаю.
– Наша директриса думает, что народ начитался-насмотрелся про Гарри Поттера, поэтому рванёт в Акким сразу, как только им предложат, – предположил Демид.
– Ну, в той форме, в которой мне предложили стать студенткой Аккима, было много… как это называется… самонадеянности, – согласилась Таня.
– А ты и правда с такими тварями с детства знакома? – насторожённо спросил Ярослав.
– Правда, – коротко ответила она, стараясь не распространяться о том, что вдруг стало для неё… актуальным.
Ксения посмотрела на однокашников и шутливо скомандовала:
– Мальчики, брысь отсюда! Мы с Таней сейчас быстренько перешепчемся о своём, о девичьем, пока Назария нет!
– А можно – я останусь?! – страстно воззвал к Ксении Никита. – Я не буду мешать, правда-правда! Я буду сидеть тихонечко рядом и любоваться вами!
– Я те останусь, – проворчал Демид, за шкирку и за пояс стаскивая длинноволосого с табурета – да так, что тот чуть не свалился, не успев перебрать ногами и утвердиться на них, и только стальная хватка колдуна-целителя удержала мага воздуха от падения. Хоть Демид и был на голову ниже Никиты, но, как выяснилось, силой его природа не обделила.
Двое других “мальчиков”, развернувшись на табуретах, уважительно смотрели на Демида, уволакивающего Никиту, который только придушенно покряхтывал. А Демид обернулся и, зыркнув на них, сердито спросил:
– Особого приглашения ждёте?
И, прихватив табуреты, хоть и с сожалением оглянувшись на Таню, парни послушно устремились за ним.
Ксения подсела к Тане сбоку.
– Времени мало – Назарий скоро придёт. Таня, почему ты не снимаешь куртку? Здесь, у Назария, довольно тепло. Не стесняйся, если у тебя не слишком модная одёжка. Здесь все свои и смотрят не на одежду, а на способности.
– Да я не стесняюсь, – смущённо пробормотала Таня, искоса бросив взгляд на Дамира Горыныча (как она уже успела окрестить его) и на Ярослава: смотрят на способности? Тогда почему Дамир издевался над Ярославом? Маг теневых переходов выглядит одетым победней, чем маг огня. А значит, в истории с блондинкой дело как раз в основном из-за здешнего “положения в обществе”. Но мысли об этом пока лишние. И она добавила извиняющимся тоном: – Я и правда думала, что здесь прохладно.
И неловко спустила с плеч давно расстёгнутую куртку. Стесняться, по большому счёту, и в самом деле было нечего. Просто, рассчитывая на новый прогул уроков, она надела вязанный своими руками джемпер тёмно-зелёного цвета. На школьных уроках такой неуместен, но для прогулки по городу в пасмурную осень – самое то.
– Ой, ты вяжешь! – почему-то обрадовалась Ксения, и Таня с опаской заподозрила, не придётся ли вязать что-нибудь по её просьбе: вязать на заказ не любила. Но Ксения воодушевлённо добавила: – Я тоже! Слушай, а давай парочкой журналов обменяемся?
– Журналов по отлову тварей? – скептически уточнил Назарий, внезапно возникший у стола Тани.
Ксения пискнула от неожиданности и убежала, прихватив табурет, к своему столу.
А Назарий оглядел притаившуюся (“Ой, будет ругаться!”) Таню. Остановил цепкий взгляд на джемпере, потрогал рукав.
– Вяжешь, значит. Узоры любишь разные? – задумчиво спросил он. – Сама их придумываешь али как?
– Да их везде полно, – ответила удивленная (“Нашёл, чем интересоваться!”) Таня. – Я их собираю, а потом люблю компоновать, чтобы одна вещь на другую, особенно из журнала, не была похожа. Ну, иногда и получается новый узор.
– Любишь – это хорошо, – проворчал Назарий. – В нашем деле приёмов тоже мало, так что надо уметь их… компоновать.
Далее он подтянул к себе стул от соседнего стола, бросив: “Цыц!” фиолетовому облаку, заволновавшемуся в ближайшем аквариуме. И, оседлав этот стул – усевшись перед его спинкой, велел:
– Ну-ка, расскажи, что успела прочитать и запомнить. А потом я тебе пару-другую вопросов задам. Поехали!
Вспоминая насмешливый голос хозяина подмузейного зала, который она слышала, пока читала, Таня послушно пересказала, а кое-где и дословно повторила прочитанное. А потом, пока Назарий не начал спрашивать, быстро сказала сама:
– Только я не поняла разницы между подпространством и межпространством.
– А тебе это знать и не надо, – снова заворчал Назарий. – Туда соваться могу только я. Тебе же нужно освоить два дела: узнавать тварей в лицо и уметь их уничтожать.
Воспользовавшись его неплохим настроением, Таня снова не удержалась:
– А мне такие рукавицы, как у ребят, дадут?
– Дадут… Догонят – и ещё добавят, – ухмыльнулся Назарий, а затем стал более серьёзным. – Ты будешь учиться так, чтобы тебе никакие рукавицы не понадобились. И вот, что для этого нужно. На второй час мы с тобой уединимся в одном очень интересном помещении. Поскольку для остальных этот час в том помещении не в новинку, то будем мы там заниматься индивидуально и чисто практически.
Про себя Таня подумала: “А не рано ли? Всё-таки я только что пришла сюда. А ещё… Этот хитрый Назарий даже не спросил, а хочу ли я вообще здесь учиться!”
Но промолчала. Легче было противостоять Назарию на расстоянии – вот что она поняла. Значит, главное – сбежать домой, а уж потом как-нибудь выкрутиться, чтобы больше не приходить сюда. Она ещё не могла сказать, нравится ли ей здесь, – не определилась. Но основным доводом против странной учёбы стало именно это: никто не спросил, хочет ли она здесь заниматься. А Таня с детства привыкла к самостоятельности и твёрдо стояла на том, что решать важные вопросы в жизни должна она, а не какой-то чужой дядечка. Пусть по-своему и симпатичный… Правда, оставался вопрос: а что делать потом? Лисички уже привели Назария к ней один раз. А ведь они знают, где она живёт… Впрочем, что – лисички, если директриса этого странного Аккима уже приходила к ним домой? Поговорить с отцом? Он испугается, если на этот раз уже она, а не Глория заговорит о переезде. Но как быть, если мечта о спокойной жизни, вроде начинавшая оформляться в жизнь после переезда сюда, снова обратилась в прах?
– Чего затихарилась, скрытница?
Оказывается, Назарий всё ещё сидел напротив и внимательно присматривался к ней. И тогда Таня решилась.
– Дядя Назарий… – чуть споткнувшись на слове “дядя”, выговорила она. – Я… не хочу здесь учиться.
– И чего ж ты хочешь? – не меняя саркастического выражения лица, спросил тот.
– Я хочу домой. И обычной жизни! – выпалила Таня. И, помолчав минуту и видя, что он тоже помалкивает, словно ожидая, что она ещё скажет, попыталась объяснить: – Последние семь лет пришлось много поездить. Мне очень хочется… спокойной жизни!
Краем глаза она заметила, что пять учеников Назария оглянулись на них, прекратив заниматься конспектами.
Назарий ещё немного выждал, скажет ли ещё что-нибудь Таня, а потом кивнул.
– А ты сегодняшние уроки мои все просиди, а потом скажешь – хочешь, нет ли учиться у меня, а то и в самой академии. Идёт?
Девушка опустила взгляд на столешницу, сплошь разрисованную ручками, расцарапанную кое-где в несколько линий, смутно догадываясь, что эти линии – следы когтистых лап какой-нибудь подпространственной зверушки… Что она теряет, досиживая ещё три часа в подмузейном зале? Зато выигрывает многое. Личную свободу, например. Хотя бесцельное бродяжничество по городу, которым она занималась в последнее время, ей тоже очень нравилось.
– Ладно, – решилась она. – Я сделаю так, как вы хотите, но потом уйду.
Больше всего, как ни странно, она побаивалась, что на выразительной физиономии Назария появится торжествующее выражение, но её странный учитель лишь снова кивнул, а потом встал со стула и сказал:
– Ну, идём тогда, что ли…
Таня неуверенно поднялась и, оставив куртку на табурете, сопровождаемая недоумёнными взглядами остальных, пошла за ним, который решительно шагал в конец зала. Здесь нашлась металлическая дверь, но не такая – сплошным листом, как это бывает в жилых квартирах с входной дверью. Нет, металлические листы так накладывались друг на друга, порой очень беспорядочно, что создавалось впечатление: эту дверь взрывали (или пробивали?!) – и не один раз, после чего приходилось её торопливо залатывать всем, что только оказывалось под рукой. Причём, возникало вполне обоснованное подозрение, что латал дверь эту именно неугомонный Назарий – и никто другой.
