Текст книги "Ошибка (СИ)"
Автор книги: Drugogomira
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)
««Не смотришь на меня… Не замечаешь… Избегаешь… Пустое место… Минутку своего драгоценного времени и внимания… Чуткости…». Надеюсь, мне удалось Вас разубедить, Ксения Борисовна»
Он чувствует: между ними очень хрупкая, невесомая нить, словно паутина… Дунь – и всё, всё сотканное исчезнет, развеется этим дуновением. На сегодня хватит. Тем более, она уже сидит трясется от холода. Пора отправлять её в тепло. Но сначала…
– Ксения, Вы уже замерзли. Простудитесь не дай Бог, будет отель куковать без управляющей. Спасибо за приятный вечер, свое обещание Вы выполнили – мне и правда понравилось…
Она хмыкнула себе под нос, с готовностью поднимаясь с лавочки. Действительно замерзла, но оставалась высиживать тут, с ним. Надо было к Саньку за термосом все же сходить. Но они слишком уютно сидели, не хотелось разрушать атмосферу.
– Я тоже хорошо провела время, Юрий Сергеевич. Это то, что называется – оправданные ожидания.
«И даже больше…»
– Но прежде, чем я Вас отпущу, один вопрос…
Юра прекрасно понимает, как это звучит, прекрасно понимает, что она, возможно, совсем другое сейчас ожидает услышать, но не спросить не может. Ксения молча вопросительно смотрит, ждёт.
– У нас сейчас гостят азиаты… Такая колоритная парочка. Саша мне рассказал, что они здесь уже были не так давно…
В темноте не видно, но кажется это все-таки разочарование – там, в ее глазах.
– Да, с месяц назад, – девушка пожала плечами, – А что?
– А номер люкса, который они тогда снимали, не помните? Он сейчас занят?
– Помню. 301-ый. Сейчас его занимает министр с женой… Юрий Сергеевич, зачем это Вам?
– Зачем – это я Вам уже завтра расскажу. Пока нечего рассказывать… Сколько охранников на дежурстве ночью? Камеры установлены?
Управляющая заметно напряглась. Неудивительно, учитывая характер вопросов. Но Юре нужны ответы.
– Один… На главном входе. Камер нет. Юрий Сергеевич, признавайтесь, зачем Вам эта информация? Я Вам сейчас рассказываю исключительно из-за того, что доверяю. Но..., – она выглядит по-настоящему озадаченной, смотрит с подозрением, от прежней расслабленности и следа не осталось. Замолчала.
– Я рад слышать, что доверяете. Это хорошо. Хотя помнится, Вы на днях сказали, что теперь не поверите ни одному моему слову.., – Юра ухмыльнулся. Очарование вечера развеивалось, врач постепенно приходил в себя, и вот уже в голосе звучит прежняя ирония.
– Просто так оно значительно проще, чем разгадывать Ваши шарады и головоломки, Юрий Сергеевич.
У него в ушах зашумело и мозг тут же впал в ступор, зато сердце вдарило на полную. Что она опять только что сказала?
«Это мои, значит, шарады!?»
А ведь ему есть, что на это ответить… Сейчас он ей скажет всё, что думает про шарады… Не её ли стараниями его голова сломана уже пятые сутки, и он никак не может ее починить? Он уже рот открыл, слова готовы были сорваться с его языка…
– Эй, подруга, – не пойми откуда взявшаяся горничная окликнула управляющую. Та вздрогнула. – Ты чего тут полуночничаешь?
Рыжая девушка остановилась на тропинке, ни капли не смущаясь от того, что прерывает чужой разговор, не задумываясь над тем, что именно сейчас именно в этом месте может быть очень некстати. Момент безнадежно упущен. Безнадежно. Рот закрылся.
– Подожди меня, я как раз к себе, – Ксения еще раз пристально посмотрела на врача. – Спокойной ночи, Юрий Сергеевич. Спасибо за компанию. Было весело.
– И Вам спасибо, Ксения… Крепких снов.
Юра следил за девушкой взглядом до тех пор, пока она не скрылась в дверях. Кипящее в нём негодование постепенно уступало место осознанию, полному осмыслению услышанного. Уголки губ начали потихоньку подниматься, растягиваясь в улыбке, все более и более уверенной с каждой новой секундой.
«Вот как, значит? Головоломки…
То есть, не один я тут извилины свои ломаю…»
Внутри нарастало сожаление по поводу столь несвоевременного появления горничной. Момент был идеальным, а теперь придется искать другой. Сердце учащенно билось, приходя, наконец, в лады с головой. Ему кажется, что ему, наконец, больше ничего не кажется? Одно понятно абсолютно точно: кажется, со сном сегодня опять будут проблемы. А раз сон ему и так не светит, то зачем ложиться? Юра взглянул на часы. 00:31. Пора прогуляться в отель.
У Санька не было ни души: постояльцы разбрелись по номерам. Друг клевал носом, ему через полчаса закрывать смену, «будить» не хотелось. Сейчас вопросы посыпятся, он с удовольствием ответит на них, но не сегодня. Юра незамеченным прошел через лобби к удачно стоящему на первом этаже лифту, и через минуту уже был на третьем, пересек коридор и завернул за угол: с этой точки 301-ый просматривался неплохо, пышная пальма в кадке удачно скрывала врача, приглушенное ночное освещение тоже делало свое дело. Если никого не ожидать тут, за пальмой, увидеть, то точно не увидишь. Вот так, в потемках, в компании этого растения он пару ближайших часов и проведет. Интуиция, которой он никогда не доверял, орала в ухо, что проведет не зря.
Врач присел на корточки у стены и достал смартфон, выключил звук и свел к минимуму яркость экрана, чтобы свет от него не выдал присутствие посторонних. Неизвестно, сколько ему придется ждать, скуку нужно как-то развеять. Открыл страницу любимого научно-популярного сайта и погрузился в чтение. Внезапно в верхней части экрана высветилось уведомление:
00:58 От кого: Ксения: Юрий Сергеевич, признавайтесь! Что Вы задумали?
01:00 Кому: Ксения: Ксения, ложитесь спать, Вам – уже сегодня! – рано вставать. Расскажу после планерки, если, конечно, будет, что рассказывать.
01:02 От кого: Ксения: Юрий Сергеевич!
По лицу вновь поползла довольная ухмылка. Ночь обещает быть веселее, чем планировалось.
01:03 Кому: Ксения!
Юра поднял голову и оценил обстановку у 301-ого: никого. Что ж… Возможно, идея отвлечься на сайт не такая уж и хорошая: эдак самое интересное пропустить можно. Он убрал телефон в карман и начал ждать. Прокручивал в памяти детали минувшего вечера, улыбаясь, вспоминая, как она изображала отца. Это было действительно талантливо и забавно. Интерес Ксении к его жизни казался искренним. Про мать, возможно, и не стоило рассказывать, но, с другой стороны, носить это всё в себе, не имея возможности поделиться с близким человеком просто потому, что таковых нет, тяжело. Именно ей хотелось рассказать.
«Всамделишный»
Слово-то какое выбрала… Не «настоящий», а именно «всамделишный». Интересное противопоставление собранного рабочего образа растрепанному нерабочему. Этот собранный вид и капля надменности во взгляде помогает создать у людей нужное ему впечатление, оградиться от окружающего мира. Так проще. Растрепанным его видит лишь он сам – в зеркало по утрам с подушки или после душа. Перед собой можно не выделываться. Теперь и она видела.
Он настолько погрузился в свои размышления, что чуть не пропустил момент, движение в коридоре. Дверь 304-ого приоткрылась, из нее выскользнула азиатка. Мужчина встал в дверях, следя за ее передвижениями. Оглянувшись по сторонам, девушка бесшумно скользнула к 301-ому. Снова нервно оглянулась. Приложила к замку ключ-карту, якобы утерянную в прошлый заезд. Проскользнула внутрь. Юра обратил внимание, что она – в носках. Дверь 304-ого тут же закрылась. Значит, товарищ, что называется, «на стреме».
«Так и знал!»
Надо же, какой хитрый план. А ведь действительно, кто подумает на состоятельную пару из соседнего люкса?
Достал телефон. О, да здесь у нас очередное уведомление!
01:38 От кого: Ксения: Юрий Сергеевич, пока Вы мне не расскажете, я не усну!
01:53 Кому: Ксения: Если Вы еще не спите, звоните охране – пусть поднимутся к 301-ому. А если спите – добрых снов)
Определенно, на охрану надеяться не стоит. Допустим, Ксения не спит и прочтет… Пока дозвонится до Леонида, пока он очухается, пока поднимется… За это время Третьяковскую галерею можно успеть обокрасть. А если уже спит, то вообще вариантов нет. Нужно действовать самостоятельно. Вопрос в том, как? Справиться с маленькой азиаткой труда не составит, только шум перепугает спящих людей. С другой стороны, а что делать? Дождаться, когда она появится? Так тут у нее сообщник караулит… Придет на помощь. С двумя будет уже значительно сложнее. Идеального варианта нет. Кажется, нужно идти внутрь, устраивать переполох. Юра включил камеру телефона, в несколько быстрых шагов пересек коридор и вошел в приоткрытую дверь 301-ого. Потемки. Еле слышные, фактически неуловимые уху, шорохи. Такие не разбудят даже чутко спящего человека. Интересно, как она сама что-то видит в этой темени? Наощупь что ли шарится?
Врач нащупал кнопку выключателя и врубил нижний свет. Застигнутая врасплох девушка, карманы штанов которой уже были чем-то набиты, замерла у туалетного столика. В руках – ожерелье. В кровати началось шевеление. Юра, пытаясь сохранять хладнокровие, навел на нее камеру.
– Прекрасный план, но Вы не учли одного обстоятельства: в этом отеле тоже не дураки работают. Положите чужие вещи на место.
Впавшая было в ступор грабительница быстро пришла в себя, дернулась в сторону выхода, надеясь прорваться через неубедительное оцепление. Зря. Телефон полетел на пол, он кинулся левее и успел схватить ее за запястье. Началась возня, борьба, она пыталась царапаться и кусаться. Министр с женой разлепили глаза и теперь, сидя в постели, силились осознать, что тут вообще происходит.
– Прошу прощения за причиненное беспокойство, – пробормотал врач, скручивая, наконец, обессилившую девушку, – Захват преступной группы…
Еще через несколько минут дверь распахнулась настежь и в проеме возник заспанный ошарашенный Леонид. За его спиной в обычной толстовке и своих домашних штанах с облачками, тех самых, в которые можно завернуться два раза, с круглыми глазами стояла перепуганная Ксения.
«Все же не спит…»
– Леонид, в 304-ом у нее сообщник. Не мешкайте! Может уйти… Ксения, вызывайте полицию.
Лифт
До прибытия полиции грабителей заперли на ключ в подсобном помещении на третьем. Леонид встал на вахте с самым решительным и гордым видом, который врач вообще у него когда-либо видел. Ксения принесла министру с женой тысячу и одно извинение, пообещав, что отель возьмет на себя оплату всех оказанных им услуг, включая проживание. Поймав на себе заинтересованный взгляд женщины, Юра понял, что пора ретироваться. В конце концов, кто-то же должен встретить стражей правопорядка и дать показания.
Они встали у лифта. Только сейчас, когда все было позади, он ощутил легкий мандраж. Вполне могло ведь и по-другому получиться. Сообщник мог почуять неладное, ворваться в номер и дать любопытному врачу чем-нибудь тяжелым по голове. Например. У нее могло оказаться оружие. Оружие могло оказаться под кроватью у министра. В стрессе люди обычно не пытаются разобраться, кто прав, кто виноват… Только сейчас, когда все было позади, Юра почувствовал неприятный холодок, побежавший по спине и позвонкам. Согревало его лишь её присутствие. Управляющая не то что охране позвонила, она сюда в глубокой ночи из постели сорвалась…
Наспех перехваченные резинкой, её волосы растрепались. В этом мягком, открытом взгляде он видел признательность.
– Юрий Сергеевич, спасибо Вам…
С такой неприкрытой искренностью… Он почувствовал неловкость. Неловкость момента, неловкость ситуации, неловкость собственного положения, её положения. Два часа ночи, отель спит, они стоят у лифта, который уже давно приехал, открылся и закрылся, оба растрепанные, она в этой толстовке и облачных штанах. И смотрит с такой благодарностью – прямо в нутро, и её смущенная улыбка смущает и его. Всё не озвученное, всё, остающееся между строк, они произносят глазами.
– Не за что.., – отвечает врач тихо. Ни привычной иронии, ни попыток выкрутиться, ничего… Здесь, у этого лифта, в два часа ночи, он сдается окончательно, бесповоротно. Давно капитулировав перед собой, сейчас он капитулирует перед ней.
Юра не знает, куда деть глаза, сердце замерло. Она же всё наверняка понимает… Она вглядывается, читая его, стоит слишком близко – он чувствует запах от кожи и волос. От нее пахнет ночью, чем-то сладким, без грамма косметики на лице она выглядит лет на 18, больше не дашь. Такая искренняя… Всамделишная. Улыбается, снова вызывает лифт, двери тут же разъезжаются. Движение… Он чувствует, как рушится момент. Ксения словно медлит, делая от него шаг, второй, третий, входит в эту железную коробку… Невидимая нить между ними с увеличением дистанции становится словно тоньше, натягивается, вот-вот оборвется, как вечером на лавочке. Он снова её упускает… Опять…
Охватившее его желание расставить все точки, услышать, наконец, её ответ, понять, чувствует ли она хоть что-то, настолько велико, что сил сопротивляться больше не остается. Немедленно! Ему нужно выяснить немедленно!!! Он больше не может делать вид, что ему всё равно. Она и так всё видит. Больше не может играть в эту игру. Он уже давно поддался, а сейчас сложил на доску своего короля – в партии, сыграть в которую предложила ему сама жизнь. Эта девушка сбила с него его корону, сняла его маску, развернула к зеркалу и сказала: «Смотри, ты – другой». Заставила его поверить и сама поверила. Он отказывается день за днем слушать ее благодарности и прикрываться в ответ фразами про работу и премию. Это – не он. Это – не так! Он не будет больше ломать голову, пытаясь расшифровать, разгадать истинный смысл всего, ею сказанного! Не позволит ей сейчас уйти, как позволил несколько часов назад, ничего не сказав, не сделав! Ему ведь не кажется… Там, в её глазах, нечто большее, чем простая признательность. Сердце шепчет: «Сделай и пожалей. Это лучше, чем пожалеть, не сделав».
– Если бы не Вы, даже не знаю, чем бы это всё…
«Хватит! Довольно!»
Образовавшееся между ними расстояние он сокращает в три уверенных широких шага. В голове туман, бардак, в душе раздрай, страх неизвестности, решимость, черт знает что – всё перемешалось в кучу-малу. Он видит только её глаза, остального в этот момент просто не существует. Его самого – словно не существует. Понимает и не понимает, что делает. Она даже не осознает, что творит с ним… Сил его больше нет!
Какие-то жалкие сантиметры между. Ладони обнимают шею, пальцы обхватывают лицо, губы накрывают губы. Юра с трудом справляется с внутренней дрожью, тело прошибает ток, он еле сдерживается, чтобы не впечатать ее в холодную стенку. Всё замирает. Мир замирает, внутри всё замирает, она замирает, лифт замирает, время замирает, сердце замирает и – срывается вниз, он не слышит ответ, но она не отталкивает… Он не хочет её отпускать, от неё исходит человеческое тепло, от неё пахнет чем-то сладким, у неё мягкие нежные губы и прохладная бархатная кожа. Кто-то сверху словно поставил момент на паузу и выключил все звуки. Он – еще немного и взорвется… Он не понимает… Хоть какая-то реакция..? Что происходит..?
«Ответь хоть что-нибудь…»
Понимает. Реакции нет. Ничего не происходит. Ему нужно её отпустить. Извиниться… Не обещать, что этого не повторится. Он всё же придумал себе что-то. Его бросает в жар и пробирает озноб одновременно. В эти мгновения падает небо.
Еще секунду… Врач не чувствует времени.
Оторваться… Отстраниться. Лоб касается лба, он пытается разглядеть хоть что-то в её глазах, найти ответ там. Там, в них, отзеркаливается… Его собственная растерянность. Они так и стоят в этом закрытом, зависшем на третьем лифте – никто не нажимал кнопок. Юра отступает на шаг, опускает глаза, хмурит брови, борется с собой, с обуявшими его чувствами, этим смятением: он знает, всё отражается на лице. Пусть... Небо падает. Так и оставим.
– Простите, Ксения… Не стоило этого делать. Я поспешил с выводами… Поддался эмоциям.
Долгий пронзительный взгляд из-под длинных ресниц... Она вглядывается в его глаза, склонив голову, и произносит спустя адские, вечные секунды молчания:
– Нет… Не поспешили… Вы просто застали меня врасплох… В пижаме.
Робко, неуверенно девушка возвращает их жалкие пару сантиметров между, поднимает голову, смущенно заглядывая в глаза, её руки взлетают, обнимая его шею, она прижимается к нему, застывшему в оцепенении, всем телом и... И он чувствует, как безнадежно неустойчива становится опора под ногами, чувствует, как срывается и падает, падает, падает в эту бездну, как гулко колотится её сердце в унисон его собственному, как бешено пульсируют виски.
Она…
Дурман окутывает сознание, в голове вакуум, мысли разлетаются, его уносит прочь отсюда. Внутри все полыхает огнём, адским пламенем, поцелуй обжигает, она вдруг становится податливой, словно расплавленный воск, становится обдувающим кожу ласковым ветром, живительным глотком свежего воздуха в легких, она просачивается в него ключевой водой, охлаждая ожоги, утоляя жажду, наполняя жизнью. Она пьянит, кружит голову, лишает разума, обволакивает, убаюкивает. Утекает сквозь пальцы сухим песком. Душа рвется куда-то вон... На свободу. В высоту. Лететь... Она не ведает, что с ним творит…
Завибрировавший в кармане её толстовки телефон возвращает его в жизнь, на эту грешную землю. Юра отстраняется, рассматривает румянец на ее щеках, выбившиеся пряди. В голове по-прежнему шум, в крови опьяняюще ударная доза дофамина вперемешку с эндорфином, на губах вкус её губ и невесомая улыбка. Всамделишная. Он слышит в трубке:
– Алло, Ксения Борисовна! Мы приехали на вызов, у ворот стоим. Нам кто-нибудь откроет?
В ее растерянном, виноватом взгляде читается: «Извини». Врач тонет в нём.
«Очаровательна...»
– Кажется, пора сообщить этому лифту, что нам надо было на первый..., – Юра произносит слова легко, словно это не его она только что с ума свела. – Я с Вами.
В ее глазах огни, вопрос и даже словно бы укор.
– С тобой.., – поправляет врач себя. – Я – с тобой.
– Так-то лучше, – усмехается она.
«Я – с тобой»
Ему нравится, как это звучит…
====== Глава 14 // С первого дня... ======
Три часа сна. Снова. Первое, о чем подумал врач, кое-как разлепив глаза утром – что ему всё приснилось. Слишком уж хорошо… Если это был сон – то сон, реалистичный до невозможности. Голова спросонья не соображала. Да, эти недосыпы ничем хорошим для него никогда не кончались… Юра превращался в зомби, мозг отказывался работать, путая реальность и параллельные миры. Сейчас он где-то между, сознание не включилось окончательно… В последних кадрах его «сна» они желают друг другу доброй ночи в переписке… Рука потянулась к телефону.
03:24 От кого: Ксения: Юр, тебя отпустили?
03:33 Кому: Ксения: Да. Спокойного утра)
03:34 От кого: Ксения: И тебе) Ты же сейчас больше никого не пойдешь захватывать?
03:36 Кому: Ксения: Сейчас – только подушку… До встречи)
Не приснилось… Юра перевернулся на спину и впервые за долгое время сладко, с наслаждением потянулся. Нет, не приснилось! Она действительно ему ответила… Ночью, в лифте. Ответила, и ему сорвало крышу. Душа пела… Он сто лет ничего подобного не испытывал, он уже забыл – как это вообще… Насколько это сшибающие с ног ощущения! Это – легкость внутри, захлестывающие эмоции, солнце в каждой клеточке тела, от чего внутри так тепло, пустая от забот и тревог голова, все мысли в ней как на подбор – об одном. Это – когда улыбка сама появляется на лице и никуда не хочет с него уходить. «Хочется петь и летать, летать и петь…». Это – пьянящее состояние счастья... Сто лет, сто зим. Ну, привет тебе, счастье…
Скажи ему кто полтора месяца назад, что он будет пребывать в такой эйфории, скажи ему кто, кто именно будет причиной этой эйфории, он бы громко рассмеялся про себя и мысленно повесил бы на человека ярлык «Больная фантазия». Полтора месяца назад он приехал сюда совсем другим. И чувствовал себя в этом состоянии – нормально. Комфортно. Ему было хорошо в одиночестве, в своем закрытом на все замки «домике», за забаррикадированной дверью. Врач привык так жить и не планировал ничего менять. А жизнь – она совсем, оказывается, другая. Он и забыл, что в ней можно совсем иначе себя ощущать, чувствовать иначе, дышать полной грудью… Только замки сними и дверь открой… Да пожалуйста! Он сейчас еще и ставни распахнет навстречу воздуху и солнцу. И приберется.
Такой внезапный прилив сил, ощущение усталости от недосыпа как рукой сняло. День обещал быть совсем другим. Жизнь обещала заиграть совсем иными красками. Минувшая ночь все перечеркала.
Кстати, о ночи... Ночью они полтора часа общались с полицией: сначала Ксения как заявитель и управляющая отелем давала свои комментарии. Девушка подтвердила пребывание этих людей в «Гранде» месяц назад, подтвердила их заявление об утере ключа. Юра, уже изрядно вымотавшийся к моменту, когда очередь дошла до него, до дачи свидетельских показаний, рассказывал, по каким признакам узнал в парочке воров. Представителей органов правопорядка интересовало все. Как оказалось, за последние месяцы это уже не первый и даже не второй случай ограбления люксов в подмосковных отелях, но, кажется, станет первым раскрытым. У полиции появились подозрения, что во всех случаях могли работать одни и те же люди. Эту версию они собирались проверить в ближайшее время. Врач хотел только одного – чтобы их отпустили с миром. Он исподтишка наблюдал за Ксенией, которая из последних сил старалась спрятать следы усталости. Что ни говори, у обоих был эмоционально насыщенный день, перешедший в эмоционально насыщенную ночь, готовящуюся, кажется, перейти уже в утро. На процессе дачи показаний сосредоточиться мешало абсолютно всё: все его мысли были совсем не о том, текли куда-то не туда, он постоянно заставлял себя вернуться в реальность. Тело продолжало отзываться на её присутствие, ему хотелось снова коснуться её, вновь ощутить вкус губ, вдохнуть запах от кожи и волос, почувствовать тепло, еле уловимую дрожь, а не вот это вот всё, что сейчас. Иногда она бросала на него короткие взгляды, в которых разное читалось: от «Ну и влипли мы с тобой» до «Я хочу думать совсем не об этом». Спустя сорок минут управляющую отпустили. Слава Богу. С ним закончили еще спустя полчаса. Эти полтора часа общения с полицией нивелировали фактически все жившие в нем на тот момент эмоции. А может быть, он просто устал…
Как бы то ни было, с утра, несмотря на жесткий недосып, Юра обнаружил себя в просто прекрасном расположении духа. В воздухе витало обещание новой жизни, и он был готов ее начать. Другим. Всамделишным. По крайней мере, с ней.
Быстрый душ, сборы – врач собирался успеть выпить кофе перед планеркой, а заодно и утолить любопытство Санька, который, кстати, за весь вечер не прислал ему ни одного сообщения. Юра знал: нет, не обиделся, просто не хотел отвлекать… Мог врач подумать, что здесь, в отеле, он не только влюбится, но и найдет друга? Нет, не мог. Этим утром он был чертовски благодарен судьбе: для него, закрывшегося от мира интроверта, ничего от жизни не ждущего, это поистине щедрый подарок.
Санёк занимался своим любимым делом – мерно натирал бокалы. Кажется, в этом процессе бармен медитировал. В 8 утра за стойкой, как правило, еще никого нет: постояльцы только просыпаются, менеджмент подтягивается позже. Это солнечное утро не стало исключением. Завидев входящего в лобби врача, Саша тут же отставил посуду в сторону, отложил полотенце и демонстративно уперся руками в стойку, не сводя глаз с друга. По выражению лица Юрца можно было, в принципе, догадаться, что чайку попили они хорошо.
– Привет, Сань! Сделай мне двойной эспрессо, пожалуйста, – Юра устроился на стуле и весело взглянул на друга. – Как жизнь?
Бармен приветливо кивнул, но на заданный вопрос отвечать явно не торопился. Отошел к кофемашине, заправил её, вернулся к врачу, снова упер ладони в стойку и вопросительно посмотрел на него.
– Что? – Юра прекрасно понимал, «что», но впервые лет за сто был в настроении немного подурачиться.
– Гляжу, веселая ночка выдалась? Двойной эспрессо у нас только Ксения Борисовна по утрам хлещет…
Уголки губ сами отреагировали на упоминание её имени – поползли вверх, все выше и выше.
– Ооооо, – протянул бармен, – Ну наконец-то! Судя по выражению твоего лица, распиванием чая на лавочке дело не кончилось…
– Не-а... Кончилось захватом преступной группировки в люксе министра и общением с полицией… Уснул в четыре.
– Чего!? – брови бармена поползли вверх, он уставился на врача во все глаза. – Так! Давай-ка по порядку… С Ксении Борисовны… Ты ей сказал?
– Ммммм... Показал.., – в памяти тут же всплыл стоящий на этаже лифт, ощущения нахлынули с новой силой. Остро захотелось успеть повторить до планерки.
– А она что? – Саша замер с чашкой кофе в руках.
– Скажем так, мы пришли к согласию.., – Юра ухмыльнулся, хитро взглянув на друга. Живописать ему все в подробностях он был совершенно не намерен, но знал точно, что даже этой скупой информации Саньку будет более, чем достаточно.
– А я тебе говорил! Ну!? Я же тебе сразу сказал! – радость бармена была настолько неподдельной, словно взаимоотношения врача и управляющей каким-то образом затрагивают его личные интересы. – Боги, я уж думал, этого никогда не случится… В общем, поздравляю, Юрец!
– С чем? – на автомате переспросил врач.
– Ну добрый вечер! С тем, что конец настал твоим метаниям. Повод отметить… А с люксом что? Давай, рассказывай скорее, а то сейчас народ начнет подтягиваться.
Юра коротко рассказал Саньку, как выудил у Ксении информацию про эту подозрительную парочку, якобы потерявшую ключ от номера, и в ночи, терзаясь подозрениями, пошел караулить их на третьем. Вскользь упомянул переписку с управляющей, рассказал про то, что с азиаткой пришлось побороться, что Ксения вызывала охрану к номеру, что грабителей заперли в подсобке, рассказал о том, как в 3 часа ночи они давали показания полиции. Про лифт умолчал. Бармен слушал с круглыми глазами.
– В общем, ночь выдалась действительно веселая.., – коротко подытожил врач. Закончил свой рассказ он вовремя: по лобби разнесся стук каблуков. Единственный звук, помимо их разговора и стука чашки о блюдце, нарушавший тишину этого утра. Ему не нужно было поворачивать голову, чтобы знать, кто идет. Сердце учащенно забилось. Он развернулся на звук.
– Здрасьте, Ксения Борисовна, – бармен встал по стойке смирно, но его лукавый взгляд, пожалуй, говорил сам за себя.
– Доброе утро, Ксения, – мягкая улыбка появилась на губах, он бы хотел не ограничиваться «Добрым утром», но пока не понимал, как себя вести при свидетелях. Да, это Санёк, главный болельщик, он бы с удовольствием на всё это посмотрел, конечно, но у неё на счет демонстрации эмоций на публику наверняка есть свое мнение.
Догадка оказалась верна. Девушка примостилась на соседнем стуле, приветливо улыбнулась обоим.
– Доброе… Саша, двойной эспрессо, пожалуйста.
Вся троица погрузилась в смущенное молчание. Санёк подготовил чашку и сделал очередную ходку к кофемашине, зависнув там у аппарата. Врач с управляющей переглянулись, он протянул руку и невесомым касанием молча заправил за ухо немного выбивающуюся из ее прически прядь. Она не сводила с него глаз, следя за каждым движением.
– Как спалось? – одними губами спросила девушка.
– Хорошо, – так же еле слышно ответил Юра. – Даже очень.
– Ваш кофе, Ксения Борисовна…
Они загляделись друг на друга и очнулись, лишь когда кофе материализовался под носом у управляющей. То есть, вся их конспирация полетела коту под хвост буквально в течение трех минут. Юре было всё равно, в его понимании, ровным счетом никакого криминала в показе интереса друг к другу в Сашином присутствии не было. Но девушка явно пока была не готова раскрывать карты. Она вздрогнула и бросила в сторону бармена рассеянное «спасибо», уткнулась носом в чашку. Смутилась…
– Ксения, а позавтракать Вы не хотите? – «Вы» вырвалось само, Юра подозревал, что по крайней мере пока так ей может быть комфортнее.
Девушка отрицательно замотала головой.
– Я пока не голодна, Юрий Сергеевич…
«Юрий Сергеевич… Хорошо. Принято»
– То есть, насчет Святого Духа я вчера таки был прав, Ксения… Борисовна?
Санёк отчаянно делал вид, что его тут нет: это не он, им кажется. Спустя несколько секунд он вообще сгинул в противоположный угол барной стойки и слился там с интерьером, развернувшись к парочке спиной.
– Ну, Вы были близки к истине. С утра нет аппетита, днем времени, а вечером – сил, – она виновато посмотрела на врача.
– Я Вам как-нибудь лекцию о правильном питании прочитаю, готовьтесь, Ксения, – Юра напустил на себя самый угрожающий вид. Здоровье – это не шутки. Сегодня оно есть, и тебе кажется, что так всегда будет, но на завтра у судьбы планы на твой счет могут и поменяться. В голову полезли нехорошие строчки из группы «Кино».
– Обещаю Вам позавтракать. Попозже, – пискнула она. – А Вы сами-то почему не завтракаете?
– Потому что могу позволить себе сделать это после планерки, в отличие от Вас. Впрочем, насильно с ложечки я Вас кормить не собираюсь, не переживайте, – усмехнулся Юра, – Но лекции Вам не избежать…
Он ловил себя на том, что вновь начинает распаляться, но думать же надо! Кроме того, врач чувствовал, что это вынужденное обращение на «Вы» и соблюдение дистанции при человеке, которому в руках только помпонов группы поддержки не хватает, его несколько расстраивает. Ксения смотрела на врача недоумевающим взглядом. Внезапно выражение ее глаз поменялось, в них зажглись характерные огоньки:
– Юрий Сергеевич, лекцию от Вас я готова выслушать прямо сейчас, но, если Вы не возражаете, давайте лучше в кабинете. Мне там подготовить кое-что нужно успеть перед планеркой. Вы будете вещать, а я – делать вид, что слушаю.
Спина сама выпрямилась. В кабинете, значит? Юра взглянул на часы: до планерки еще 25 минут. Менеджеры обычно начинают подтягиваться где-то за десять. Что ж, такой расклад его более, чем устраивал.
– Согласен. Тогда предлагаю не терять времени: лекция будет длииинной.., – он многообещающе взглянул на Ксению, для убедительности пару раз утвердительно качнув головой. – Содержательной.
Санёк очень тихо хмыкнул в своем углу, но уши врача всё слышат. К счастью, Ксения не обратила на это внимания. Вроде. Легко улыбнувшись, она с готовностью соскочила со стула.
– Давайте тогда поторопимся…
С самым невозмутимым видом управляющая направилась в сторону лифта. Юра, поблагодарив Санька за кофе и получив от него одобрительный взгляд, последовал за ней, руки в брюки. Створки лифта разъехались и спустя секунды съехались, скрывая врача и управляющую от глаз начинающих собираться в лобби постояльцев и сотрудников. Нужно держать себя в руках, им всего лишь на второй… Память тут же услужливо включилась, подбрасывая картинки и ощущения. Они не сводили друг с друга глаз. Возможно, стоит таки сказать Ксении, что при Саньке можно не шифроваться… Потом...
