Текст книги "Маг Азидал. Война (СИ)"

Автор книги: Дракмир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)

Глава четырнадцатая. Ультиматум Турдум.

Зал Совещаний остался нетронутым с того собрания перед битвой, даже карты на столе в том же положении с фигурками стоят, алую обивку стульев покрывает тонкий слой пыли. Похоже, Зал Совещаний не знал посетителей с начала осады.

Но сегодня залу пришлось принять аж троих. Барон Шадовид и низушник, что по росту беловолосому едва ли по грудь будет, повернули головы на скрип дверей.

С первого взгляда я улавливаю напряжение меж этими двумя, нездоровая тут атмосфера, будто два врага встретились, по счастливой случайности не грызя глотки. Барон стоит перед главным столом, внешне невозмутим и холоден, черная маска прикрывает лицо от подбородка до самых глаз, и взгляд этих черных буркал у непривычного человека вызовет озноб до кишок, настолько он неживой и полный злобы одновременно.

– Азидал, – как камень в ледяную воду, падают слова барона. – Дальше сам с ним говори... Если тебе он хоть слово соизволит выдать. По-моему, уважаемый старейшина решил онеметь в моем присутствии.

Кэхас на такое лишь высокомерно фыркнул в бороду, да смерил барона тяжелым взглядом исподлобья. И опять промолчал, явно указывая Шадовиду, кто тут сейчас лишний. Барон же, одним кивком сумел и попрощаться, и выразить все негодование, широкими шагами двинулся на выход.

– Я убрал стражу, на стенах они нужнее, – напоследок сказал он, закрывая двери. – Общайтесь свободно.

Эхо от закрытия створок растворилось в зале, оставив нас вдвоем. Одного взгляда на низушника хватит, чтобы образ боевого старейшины врезался в память.

Грубое лицо красуется белыми нитками шрамов, мясистый нос с горбинкой от бывших переломов, губ не видно под кустистыми усами, а до открытой груди опускается шикарная, густая и черная, как смоль, борода.

В бороде старейшины позвякивают две тонких косицы с золотыми ободками на концах, я знаю, что значат эти потемневшие от времени украшения. Этому кэхас лет более двух веков, он застал столько сражений, что я могу лишь восхищаться.

Одет же Грам удивительно просто для старейшины. Мощное, как у быка, тело прикрывает лишь безрукавка из тонкой кожи, распахнутая широко и свободно, открывая вид на витые, словно из прутов стали, мышцы и грубую кожу с такой паутиной шрамов, что любой воин присвистнет.

Единственным дорогим украшением является лишь широкий пояс, держащий простые холщовые штаны, полный растительных узоров и драгоценных каменьев, столь же грубых и необработанных, как выглядит сам Грам.

– Старейшина Грам, – невольно я склонил голову в уважении.

Уважение это искреннее, что само собой возникает в сердце при одном имени этого старого воина. У каждого народа свои Герои, чьи имена воспевают в веках, но некоторых знают и уважают все стороны. Я примерно знаю историю жизни Грама, каждый Первый знает, ведь этот старейшина перед возвращением клану гор занимался для своего народа тем же, что Первые делали для Людей.

Грам воевал с нечистью и другими тварями, защищая поселения низушников, путешествовал по миру, собирая древние предания и забытые знания, передавая и преумножая их для кэхас.

Хранил традиции, усмирял конфликты меж кланами, но более всего добывал славу своим топором, единственным в мире, полностью из дерева, но чье лезвие острей любого железа. Такое оружие должно иметь громкое имя, но знает его лишь тот мастер, что создал, да сам Грам, и я слышал лишь одно из тех имен, что дал народ – Черный Топор, ибо давно почернело дерево от пролитой и впитанной крови.

Сейчас этот топор выставлен в Турдум, как сокровище, напоказ всем и овеянный как славой, так и кровью многочисленных врагов старейшины. Сейчас же он пришел совсем без оружия, давая надежду на мирный исход разговора. А еще Грам является одним из немногих Жрецов Кардаса, с кем Бог Кэхас иногда говорит и направляет.

Этого мало для настоящего признания Первых, самих уже воспринимающих великие деяния рутиной, и уважаем мы его не за это. Грам защищал не только кэхас, он всюду бросался на защиту людей там, где приходила беда, туда где не успевали Первые, всегда чтя древний Договор. Далеко не всегда подвиги Грама встречали с радостью, порой платя черной неблагодарностью, но это не отвернуло славного воина от Договора, не отвернуло от людей.

– Здарова, Первый, – грубым, хриплым, как рев зверя голосом приветствует старейшина. – Как сам, как брат? Не спился там еще?

Отметив про себя, что Грам знаком с Фресом, и похоже что не просто шапочно, спокойно отвечаю:

– Держимся пока. Чего ты так грубо с бароном?

Грам презрительно хмыкнул, бросив взгляд на двери зала, хотел было сплюнуть на пол, да в последний момент удержался.

– Не люблю этих, – скривился низушник, – пакарамских. Помяни мое слово, у всех этих ушлепков едальник в пушку. Зря ты ему, лорд, доверяешь... Такую Защиту просрал! И хоть бы покраснел, собака плешивая! Бедный Гландуир, как же так-то?!

Дальше мне пришлось краснеть вместо барона, выслушивая такие перлы, что Фрес дымом поперхнется, если для него повторю. А басовитый голос старого, но покрепче многих, воина наполняет зал эхом негодования.

– Они ведь живые, – втолковывает мне с чувством старейшина. – Живые, понимаешь, нет? Пускай неразумные, но живые корни, они же как псина верная, а этот нихрена не понимает... Первый, ты-то хоть понимаешь, сколько сил надо вложить, чтобы вырастить хоть один такой корешок, а?

Не желая нарываться на спор с распалившимся Грамом, молча киваю весь монолог. А еще сам испытываю стыд, что не смогли мы защитить Глан Дуир так, как он защищал нас.

– Эх, крысюка колдунам в жопу, – в сердцах махнул рукой низушник. – И барон этот, снежного говна кусок... В былые времена я б ему башку вот этими руками! Как курю. Хрусть, и пошел на хер... На стол, то есть. И косточкам могилку из помета.

Старейшина говорит много, в какой-то момент мне даже показалось, что он упивается одним звуком своего голоса, а проклятья на голову Шадовида, колдунов, и снова на барона сыплются как зерно из мешка. Я уже совсем потерялся в витиеватых ругательствах Грама, как он сам себя на полуслове оборвал.

– ...ну да хрен с ним, и сбоку бантик, – успокоился Грам, резко переводит тему: – Я чего пришел-то? Суд Весов окончен, почти.

Низушник вздохнул, да так что волосы в бороде зашевелились, глянул проникновенно серыми, почти выцветшими глазами, и замолк. Тут-то я и понимаю, что весь монолог до этого был скорее напускным, обычной попыткой отсрочить неприятные обязанности и разговоры. А еще от этого его "почти" неприятно заныло под сердцем.

– Знаешь, – открыл рот Грам после полуминуты молчания. – Будь моя воля, я бы послал вас всех нахер, пошел бы домой, на одну коленку бочонок эля, на другую бабу помясистее и продолжил бы наслаждаться старостью. А не смотрел, как сопляки тут нашу работу в своих разборках рушат.

Снова старейшина вытягивает мои нервы сменой темы, и я не выдерживаю, вспылил.

– А будь моя, – дал я выход раздражению. – Сунул бы тебе в рот кусок жгучего перца, в руки палку и пинком со стены в толпу демонов покучнее. А сам бы спать за три дня без капли сна. Так что заткнись и давай к делу!

Сказал и сам опешил, но слова брать назад не собираюсь. Я даже готов немного подраться с вредным старикашкой, что все молодится, да бороду от седины подкрашивает. И пусть он воин из таких, что брось я его и правда с палкой в толпу демонов, вылезет через полчасика без единой царапины.

Честно говоря, думаю, только Анхил от Грама сможет без потерь отмахаться. Или Малагор, а я сейчас получу на орехи... Но фонарь под глаз повешу. Не магией же такого быка не убиваемого в обычной драке валить, такого мне могут и не простить. А вмазать ему страсть как захотелось! Пускай это желание раздувает проклятье на крепости, искру-то я даю сам.

– Гм...

Старейшина поднял руку бороду огладить, на полпути опустил, смотрит пристально так, пронизывающе, медленно моргнул. Подозреваю, что ему уже очень давно никто не грубил, выслушивая все, что захочет вылить в неподготовленные уши собеседника. Потом еще раз моргнул, но я слов назад не забираю, сам на него гляжу, как на кусок навоза на дороге. Оба в итоге хмыкнули одновременно, поняв, что оппоненты друг друга стоят.

– Кгхм, – кашлянул в мозолистую ладонь кэхас, взгляд отвел, озирается. – Может, тут хоть попить чего найдется? А там и присядем, поговорим. По делу.

В итоге продули кубки от пыли, что на столе без дела стояли, да я зелья от Рамлоха туда щедро налил, до краев. Устроились на стульях, друг к другу повернув, я откинулся на спинку, расслабив спину, а Грам забавно качает ногами, не доставая пятками до пола на какие-то пару пальцев.

Только я кружку к губам, глотая зелье и ощущая как ноздри щекочет яростный запах трав и магии алхимика, как Грам выдает:

– На Суде сам Кардас появился.

Обыденно так сказал, как о погоде за окном, а я зафыркал, едва не подавившись. Старейшина щурится довольно, громко хлюпает, попивая, улыбку за ободом кружки скрывая.

– До чего же ты вредный старикашка, Грам, – отставил я на стол питье и утирая губы. – У нас тут осада идет, а ты все шуточки.

– Как идет, так и подождет, – легкомысленно отмахнулся кэхас.

В противовес словам низушника за стенами зала что-то грохнуло, я почуял мощную магию Первых, вдарившим чем-то посильнее, чем банальный огненный шарик. Прислушался ко всем чувствам, но продолжения нет, взбаламученный фон магии успокаивается, а Астрал стал поспокойней, мелкие демоны в страхе прыснули от крепости, на какое-то время оставив Глан Дуир. Круто они там воюют... Или Малагор вспылил, такое уже было, я прямо из уборной на стены понесся, а все более-менее спокойно оказалось.

Грам же и ухом не повел, замычал что-то веселенькое, снова кружку к губам поднес.

– Там люди сейчас кровь льют, а я с тобой в "Угадай решение Весов" играю. Не пытай терпелку, Грам, я и так на взводе. Что там такого случилось, что ты так мнешься? Говори как есть, вряд ли может быть хуже...

Неожиданно острый взгляд старейшины заставил смолкнуть.

– Даже если на чашу Войны упало большинство камней? – тихо, почти шепотом вопрошает старый воин.

Дерево подлокотников трещит под пальцами, я чувствую, как кровь отхлынула от лица. Старейшина не дал моему воображению развернуться в новый ужас для Альсаса, связанный с войной в самом сердце графства с бывшими союзниками.

– Обалдел, да? – хмыкнул Грам. – Вот и я так же взбледнул, когда на чашу Мира из ниоткуда упал серебряный камень, уравновесив Весы. Это, чтобы ты понимал, отражение мнения Бога Кэхас.

Я тихонько выдохнул, мышцы медленно расслабляются, а после пальцев на бедном дереве подлокотников появились вмятины, за что потом у Шадовида еще прощения просить... Вроде эти стулья – раритет, он на них не сидит даже, так любуется. Больше для впечатления тут стоят.

Мысли от таких вестей улетают не туда, а от недосыпа в голове шумит уже второй день, мешая сосредоточиться, но выпитое зелье помогает.

– И что в итоге? – наклонился я к Граму. – Что решил Турдум?

Ну же, скажи, наконец! Война или Мир, и закончим с этим вытягивающим душу разговором!

– Будь дело только в Турдум, я бы так крысюка за хвост не тянул, – признался старейшина. – Когда в Суд Весов вмешивается сам Кардас, то какой бы клан Суд не проводил, решение будет касаться всего народа. Всего, понимаешь, Первый? От стариков до еще не рожденных детей, это все равно, что прямой приказ Создателя всей расе Кэхас.

Грам замялся, и я впервые увидел во вредном старом вояке нервозность, всего на миг поджались губы, опустились глаза, но в следующий момент я встретил прямой, как меч, взгляд и честные слова.

– И вот в чем вся соль, лорд Азидал, – впервые назвал меня по имени старейшина. – То, каким будет вердикт Суда Весов, решишь ты. Это меня бесит, честно признаюсь... Но ничего не поделаешь. Вот, держи.

Грам полез за пазуху, вытащил тонкий, как волосок, пергамент и протянул мне.

– Что это?

– Ультиматум. Читай и сам решай, будет меж нами союз и мир или вражда и кровь.

На небольшом листе, ровно и четко роятся скупые строки людского языка, складываясь в странное требование Человечеству в лице Азидала, сына Гидеона, лорда Альсаса... Все титулы, какие можно мне прилепить, указаны тут ровным почерком неизвестной руки.

– Впервые вижу, чтобы вассалы лордам ультиматумы выдвигали, – пробормотал я, читая.

– Звиняй, конечно, – хмыкнул в бороду низушник. – Но не того ты полета птица, чтоб против Суда Весов переть.

Проигнорировав очередную грубость боевого старейшины, перешел наконец к сути написанного. А Грам все масла в огонь подливает.

– Кстати говоря, – прихлебывая из кружки. – Армия Турдум в десять тысяч топоров уже ждет в часе хода от Глан Дуир. Давненько мы теми ходами не пользовались, но зато не заметили не вы, не колдуны. А вот кого она будет атаковать...

– Не нагнетай, – отмахнулся от слов Грама, пытаясь осмыслить ультиматум и читая уже по третьему кругу.

Суть ультиматума складывается непростая, все написано размытыми фразами, и ничего толком не ясно, кроме одной вещи. Кэхас хотят исполнение одной услуги, суть которой не раскрывается, зато требуют Клятву выполнить заранее. От таких котов в мешке любой правитель будет отпихиваться всеми силами, неужели не понимают? К чему так юлить обычно честным низушникам?

Судя по напряжению Грама, еще как понимают, и про Армию Турдум он не для красного словца сказал, а чтобы давление оказать. Опять же, сам он непонятно как в крепости оказался, прямо показав, что для низушников построенная ими же Глан Дуир это проходной двор. А если учесть, что защиту города Альсас тоже они делали...

Спустя пару минут размышлений, от которых в голове аж прояснилось, я поднял лист с ультиматумом, и на глазах Грама пергамент пожрало пламя. Под обалдевшим взглядом старейшины смахнул пепел с рукава, безразлично хмыкнул.

– И что это значит? – недобро сощурился Грам.

– Я должен спрашивать, но отвечу. Это значит, в жопу идите. Всей стройной толпой в десять тысяч, – и мстительно добавляю. – Неблагодарная кучка ублюдков.

– Войны хочешь? – давит голосом Грам.

– Рискните.

Не прогибаюсь под угрозой, в мыслях уже прикидывая, как передать Анхилу и Гильдии сообщение об атаке сейчас полупустого Турдума. Еще посмотрим, кто кого за яйца возьмет. Думал, раз есть толпа рубак за спиной, я сразу лапки кверху? А хер там плавал! У нас и на случай войны с Турдум планы имеются!

И честно признаться, автор этих планов вовсе не я, а Анхил, что в свои годы стал настоящим параноиком, подозревая даже отражение в зеркале... С учетом некоторых демонов, не зря подозревает, к слову.

– Да чтоб ты понимал! – взвился Грам, до хруста сжимая пудовые кулаки, гремя словами на весь зал. – Не мы придумали! Это решение Бога! Самого Кардаса!

– А насрать, – спокойно отвечаю.

– И твоего Даргала, чтоб ему икалось! – ошарашил добавкой Грам.

Имя Бога Магии ударило похлеще кувалды в лоб. Они знают?! Что именно им известно о Даргале?!

– Что ты сказал? – горло сжалось, слова вышли сипло и сквозь силу.

– А-а, к демонам все! – Грам зарылся пятерней в макушку, яростно зачесал. – В жопу этих старых хрычей из Совета, объясню как есть!

– Уж будь любезен, – выдавил я кое-как.

Голова разболелась от всей этой ситуации. Поглаживая виски пальцами, я слушаю не то что объяснения, а настоящую исповедь Грама, что выкладывает все как на духу, словно и сам не желая играть в эти политические уловки, противные прямой воинской натуре старейшины, что всю жизнь провел в боях.

– Думаешь, мы не знали что ты Жрец Даргала? Ты и брат твой... Да все мы знали! С самого начала!

– Вот как.

– Вот как, – передразнил старикан. – Кардас поведал мне, кто ты на самом деле. Один из великих магов другого мира. Вопрос только, с хера ли ты такой великий? Раз Альсас сейчас отсасывает у вшивых колдунишек, как портовая шлюха.

– Мы можем победить в любой момент, – огрызнулся я на грубые, но справедливые слова.

– Выведешь всех за стены и атакуешь в лоб? – прозорливо выдал Грам, пакостно улыбнувшись. – Ага, победите... Первые конечно сильны, спорить не буду, и армия у тебя и барона не слаба. Но сколько выживших останется? Сам-то ножки не протянешь, лорд? Играешься тут в тактику с Капитаном Гвардии, пытаешься побольше жизней сохранить. Да ты как ребенок! Не бывает войн без потерь!

– Завались, а? – тоже перестал в вежливость играть. – Без старых пеньков знаю. И не переводи тему.

– Тему да... – примолк старейшина, поглядел на меня со странным понимаем в глазах, и даже с жалостью. – Продал тебя твой Бог. Как тебе такая тема.

Я молчу, ожидая продолжения, и Гарм на этот раз не юлит.

– Кардас и Даргал Боги сильные, но оба проиграли Мэлиас. А мир наш им нужен и важен, так что не странно, что союз меж собой эти двое рано или поздно заключат.

Об этом я и сам иногда задумывался, так что просто кивнул.

– Кардас, – Гарм с придыханием произнес имя своего Бога. – Сильно ослаб, и Даргал обещал помочь. Не знаю уж, как там и что делается... В общем, Бог наш сейчас наполовину мертв, и нужно его полноценно возрождать. А для этого нужно настоящее, живое тело, плоть от плоти нашего мира.

Гарм поднял палец.

– А чтобы все получилось, и Кардас возродился могущественнее прежнего, тело надо особое.

Я потихоньку догадываюсь, причем тут Даргал. Сглотнул комок в горле, першит чего-то...

– Правильно думаешь, – блеснули глаза низушника. – Подошло бы тело одного из кэхас, давно бы возродили. Нужно другое, особое тело, с Магическим Даром, и добровольная жертва. Душа в этом теле тоже должна быть особая.

Чую, как стынут кончики пальцев, я не желаю слушать дальше... Но Грам безжалостно продолжил, будто ставя точку:

– Нужно тело Отреченного. Отреченного не Кардасом...

В глазах потемнело, я не слышу Гарма, в ушах шумит кровь, а в сознании крутятся пустые, голые факты.

Вырванная Метка безо всяких причин. Мир на грани Вторжения Демонов, необходимость срочных мер и жажда Даргала расквитаться за прошлые обиды и проигрыш... Мог ли он так поступить? Целый Мир, и бесчисленные жизни людей, спасенные ценой всего одной жертвы верного Жреца.

Человек Азидал и Мир Рэдас, чтобы я выбрал на месте Бога?

Да. Он мог. Пазл сложился с хрустом разрушенных надежд на будущее.

– Какая же ты сука, Даргал, – простонал я, скрыв лицо ладонями, вжимая их в глаза так крепко, что пошли цветные круги.

Я уже было отправился в пучины мрачной депрессии, наплевав на все и всех, как очнулся от боли в лодыжке.

– Ай! Ты чего творишь, сволочь?

Гарм пнул меня в голень со всей дури! И стоит, злобно ухмыляется.

– Ты мне тут не ной, – раздраженный тон низушника, в котором исчез любой намек на сочувствие. – Да, помрешь, конечно, душой и телом... Но взамен не только Турдум, все кэхас будут сражаться и умирать за Альсас оставшуюся вечность! Поколение за поколением, повинуясь Суду Весов. Разве велика твоя цена?

На этот раз Грам не стесняясь смачно сплюнул под ноги.

– Медяк за гору золотых! – как отрезал Грам, рубанув воздух ладонью, мрачно глянул из-под насупленных бровей. – По мне, ты такого не стоишь. Ради кэхас я бы прямо сейчас скрутил бы тебя, да поволок куда надо... Проблема в добровольности жертвы. И плату явно выставлял твой Даргал. Ох, и жадный же божок, я тебе скажу...

– Слова выбирай, – оборвал я его начавшиеся ругательства.

– Ты ж сам только, – взвился низушник.

– Мне можно! – отрезал я. – Я же при тебе Кардаса не поношу. И на счет цен и плат, еще не факт, что Кардас стоит моей жертвы, понял?

Словно назначенный на казнь, я говорю, не задумываясь о приличиях и обидах, наплевав на все. Будто уже и не живой, одной ногой на той стороне. Что-то окончательно доломалось внутри, что-то, под емким названием Вера.

Теперь окончательно осознал, кто я. Безбожник, Отреченный, хуже любого Колдуна. Расходный мусор в глазах Богов...

Думал, Гарм мне сейчас кулаком засветит, так он зубами заскрипел, на лбу вздулась широкая вена. Но низушник вдруг успокоился, нехотя кивает, кулаки разжались.

– Тут ты прав, козел он тот еще. Чего вылупился? Будто сам от своего в восторге. По мне так все Боги те еще, кгхм...

Мне припомнился Изгну, Темный Бог, по сравнению с которым Мэлиас вообще овечка невинная.

– Уж поверь, – серьезным тоном возражаю. – Не все. Бывают куда хуже.

– Как бы то ни было, – хлопнул по бедру ладонью Гарм. – Теперь ты все знаешь, а меня ждет выволочка от Совета. Выбор у тебя простой – Война на все фронта против всех, или одна жертвочка, и всем хорошо, Кардас с Даргалом наваляют Мэлиас и Демонам, Альсас и Турдум всем остальным, а там и еще наши подтянутся. Такие вот у нас дела. Что решаешь?

– Я вдруг понял, – медленно произношу, сам удивляясь. – Что всех, млять, ненавижу. Надо успокоиться... Завтра приходи, к обеду.

– И ты дашь ответ? – пытливо заглядывает в глаза старейшина.

– Если крепость таки не снесут к чертям, – безразлично пожав плечами. – Честно говоря, мне сейчас так стало похер на все... Уходи, Гарм, Боевой Старейшина Турдум, уходи сейчас, ибо я и сам не знаю, что решу через минуту. Оторву тебе башку, а потом жалеть буду. Уходи.

Не знаю уж, какому Богу хвалу возносить, но Гарм придержал при себе едкие фразочки и возмущения, молча вышел, тихо двери притворил, так аккуратно, что створки и не скрипнули. Я остался один в зале, тихом и пыльном, с двумя кружками недопитого зелья, и картами с планами, которым место в топке. В тишине и молчании текут минуты одна за другой.

– Вот жеж дерьмо, – разнесся по залу мой тихий голос, а следом хлюпанье из кружки. – И зелье на вкус – дерьмо. И вся жизнь моя, тоже дерьмо!

Приподнялся было разнести здесь все к чертям собачьим! Но как приподнялся, так и присел. Нет смысла крушить, кричать, да и слезам тут места нет. А поплакать... хочется. Но не буду.

– Не буду же? – глянул в ладонь, где начинает перекатываться слезинка, первая, вторая, вот еще одна, а глаза сухими кажутся. – Магия, млять. Ха.

Двери в зал начали медленно отворяться, взмах рукой и створки с громом припечатаны обратно шквальным порывом. Это дало понять, кто бы там ни был, что посетителей я сейчас не жду.

Оставьте меня в покое, хоть на день, не трогайте, не говорите, не тормошите, ничего не делайте. Просто оставьте в покое. Пожалуйста.

Молитва никому и в некуда сработала, человек за дверью постоял еще секунду и ушел. Я остался один, как и хотел. Один и с пылью на столе, прекрасная компания. Как раз для человека, о котором даже воспоминания всего лишь через век другой станут прахом... Даргал знал, на кого возлагать такую ношу.

Вспомнилось, как я уже пожертвовал собой, отдавая тело под Аватара Бога в битве с Изгну. Смог раз, сможет и другой, да?

– Взять Вельду, Фреса и свалить от всех, да подальше? – не веря сам себе, произношу. – И к черту всех людей, Даргала к черту, Кардаса этого тоже... Всех к черту!

Зал, пыль, пустые кружки и тихий смех, от которого горько на языке. А еще мысли о противостоянии всему тому дерьму, что щедро дарит судьба. Как выкрутиться? Как победить? Как чудно я встречаю вечер...

Погасли синие огоньки под потолком, исчерпав энергию, зал погрузился в темноту, а я все сижу без движения.

– Апхчи! – от души чихнул, прикрыв рот рукавом.

– Будь здоров, – тихий женский голос со спины.

Вельда, непонятно когда и как пробравшаяся в зал... Тонкие руки обняли со спины, скрестились на груди в теплых объятьях. Подбородок девушки устроился на моем плече, в темноте я с трудом угадываю ее лицо.

– Ты плачешь? – голос полон обеспокоенности, нежности и всего того, что с трудом опишу словами.

Разве я плачу? Мастера Контроля не плачут, как маленькие мальчики, ушибившие коленку.

– В глаз что-то попало.

Какая нелепая отмазка. Но она ничего не отвечает, только руки прижимаются сильнее, а ее дыхание щекочет ухо, спокойное, тихое и мерное. А в голове засела глупая мысль. Любящая девушка компания куда лучше пыли...