Текст книги "Другое оружие (СИ)"
Автор книги: DownWithLove
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)
Постепенно легкие звуки убаюкивают меня, унося в дикий лес, где шумит листва высоких деревьев и журчание ручья манит к своим торопливым водам.
Мое тело, плавно дрейфуя между реальностью и сном, расслабляется, позволяя хоть ненадолго забыться.
– Эй… – слабый, но до боли знакомый голос врывается в мир, созданный моим воображением. Но я усердно его игнорирую: мне это просто мерещится. Укутываюсь одеялом сильней, скрываясь под ним с головой, желая насладиться долгожданным сном.
– Проснись, – голос звучит громче, ближе и настойчивей.
Распахиваю глаза и резко оборачиваюсь, когда чьи-то цепкие пальцы, схватив за предплечье, вытягивают меня из мира грез.
– Ты что здесь делаешь?! – рычит Гейл, пронзая меня яростным взглядом.
Сон как рукой сняло. Испуганно смотрю на него, не веря в то, что он здесь. Легкая дымка дремоты окончательно спадает с глаз, а очертания Гейла становятся четче. Оцепенение резко сковывает тело, не позволяя мне шелохнуться. Судорожно вдыхаю воздух, не зная, что ответить на такой простой вопрос.
– Что ты здесь делаешь? – отделяя каждое слово, повторяет он.
– То же, что и ты! – выпаливаю резко я. Его гнев проецируется на меня, и я моментально вспыхиваю как спичка. К тому же, говорят, что нападение – лучшая защита.
– Тебе здесь не место! Тебя вообще не должно быть здесь! – едва не крича, произносит Гейл.
– Почему? Это не входило в ваши с Койн планы?! – холодно и резко выплевываю я.
– Ты не понимаешь, о чем говоришь, – отступая назад и мотая головой, словно, не веря моим словам, отвечает он. – Койн тут не причем. Это для твоей безопасности!
– А вы спросили меня, нужна ли мне ваша безопасность?! – ярость ядовитыми струями заполняет все мое тело, стремительно выплескиваясь наружу. – Вы даже не удосужились сообщить мне о том, что они живы!
Тяжело дышу, пытаясь побороть свой гнев. Гейл, молча хмурясь, пристально вглядывается в мое лицо.
– Именно поэтому ты решила бросить меня, как ненужную вещь? Сбежать сюда, чтобы найти его? – слова, будто хлыст, больно жалят. Он не посмеет выставить меня виноватой. По крайней мере, перед ним уж точно.
– Один раз я уже бросила его и жила с этим последние пять лет, мучаясь и виня себя! – холодно отвечаю я.
– Но мы были вместе, Китнисс! Ты целовала меня, обнимала, спала со мной! И теперь, ради спокойствия своей души, ты готова перечеркнуть все это?
– Ты сам перечеркнул все, солгав мне. Ты знал, что я никогда не смогу простить тебя, – поздно, слишком поздно искать виноватого, пытаться понять и извиняться. Наши души уже сожгли все: я больше не могу играть в любовь, а он довольствоваться иллюзиями.
Мы пристально смотрим друг на друга, испепеляя взглядом. Все аргументы озвучены, причины высказаны, но почему-то от этого не становится легче.
– И что теперь? – наконец, нарушая тишину, спрашивает он.
– Отпусти меня, Гейл, – это действительно то, что мне сейчас необходимо: свобода. Он должен развязать мне руки и позволить самой во всем разобраться.
– Ну что ж, лети, Сойка, не буду держать, – горько усмехнувшись, шепчет он и идет к выходу. – Ты уже сделала свой выбор.
Смотрю ему вслед, желая высказать все, что чувствую, но в итоге лишь судорожно вдыхаю воздух, словно рыба, выброшенная на сухой берег. Он уходит, понимая, что слишком поздно все повернуть вспять, а я падаю на подушку и зажмуриваю глаза, борясь с подступающими слезами.
Я знала, что мое исчезновение не решит проблему с Гейлом и этот разговор состоялся бы в любом случае. Но почему-то только сейчас я начала понимать, как тяжело отпускать человека, который чуть не стал моим мужем. Горький ком обиды застревает в горле, мешая дышать. Почему это все происходит со мной? Чем я провинилась, что жизнь наказывает меня так жестоко: раз за разом заставляя выбирать и терять близких? Возможно, Гейл станет самой горькой из моих потерь, только знаю, что завтра или через год, два, три я ни о чем не пожалею.
Глядя в потолок, я размышляю о Гейле, о Пите, о предстоящей миссии, а засыпая, вижу, как исчезает все, что хоть немного, но имеет для меня значение. Я остаюсь одна в звенящей пустоте, терзаемая страхом.
***
Резко просыпаюсь от громкого гула, разносящемуся повсюду и быстро осматриваюсь, не сразу понимая где я. Финник, как ни в чем не бывало, сидит на соседней раскладушке и вертит что-то в руках. Приглядевшись, узнаю веревку, которая раньше всегда помогала ему оставаться в реальности и не потерять остатки рассудка. Помню, что я не раз пользовалась этой вещицей, стараясь отвлечься от дурных мыслей, связанных с Питом. Когда сирена подъема стихает, я обращаюсь к другу:
– Ты спал?
Не отрывая глаз от незатейливого узла, Одэйр лишь отрицательно машет головой. Конечно, не спал: его красивые бирюзовые глаза поблекли, а под ними пролегла тень. Финник задумчиво смотрит в одну точку, кажется, что он мысленно сейчас где-то очень далеко.
– Что-то случилось? – продолжаю я.
– Ничего такого, что может сильно помешать. Гейл знает, что ты здесь.
Вспоминаю неожиданное появление Гейла ночью и его обвинения. Он наверняка высказал Финнику все, что думает о помощи мне.
– Что теперь будет? – спрашиваю я, желая выяснить, как быть дальше.
Финник, наконец, перестает вязать узлы и, убирая веревку в карман, смотрит на меня.
– Ничего. Он решил позволить тебе продолжить начатое. Ну и уверил меня в том, что о твоем присутствии здесь по-прежнему никому не станет известно. Гейл хоть и злится, но о тебе не скажет, – отвечает он, небрежно пожимая плечами. – А что будет потом… какая разница?
С облегчением вздыхаю, радуясь тому, что военный трибунал отсрочен на неопределенный срок, хотя может быть я до него еще и не доживу. Все зависит от исхода миссии.
– Значит, теперь мне не придется скрываться хотя бы от Гейла, – шепчу я.
– Верно. Теперь не придется, – кивая, подтверждает он.
– Ну что ж, так даже лучше, – выпутываясь из одеяла, бормочу я и спускаю ноги на пол, садясь напротив Одэйра.
– Может вам с ним стоит поговорить, а то ведь… – пристально глядя на меня, осторожно спрашивает друг.
– Мы уже все обсудили. Он был здесь ночью, – отрезаю я, желая закрыть эту тему.
– Оу, – удивленно произносит Одэйр. – Он мне не говорил об этом… Ты в порядке?
– Да, там и не о чем рассказывать… – бурчу я, стараясь скрыться от проницательных глаз Финника. – Между нами все кончено.
На миг между нами повисает неловкая тишина. Мы молчим, не зная, что еще можно сказать друг другу, хотя слова здесь и не нужны.
– Ну что ж… Через час у нас брифинг, тебе тоже необходимо быть там, – потирая ладони о штаны, говорит он. – Нужно что-то придумать, чтобы тебя никто не узнал: на этот раз шлема не будет.
Я осматриваюсь вокруг, ища что-то подходящее для новой маскировки и стараясь забыть о нашем разговоре.
– Может кепка? Или капюшон? – предлагаю я варианты.
Друг слегка кивает.
– Да, быть может что-то такое поможет, – бурчит он, но в его голосе слышатся нотки сомнения. – Тогда… Я зайду за тобой, а сейчас мне пора идти. Много дел.
Киваю головой в ответ и провожаю друга взглядом, пока он не исчезает из палатки. Неловко получилось. Надеюсь, что Финник не станет винить себя в нашей с Гейлом размолвке, хотя знаю, что в душе он рад этому. Да и рано или поздно это все равно бы произошло.
Снаружи слышатся голоса: солнце еще не взошло, но наш лагерь оживает, приготовления к отправке идут полным ходом. Со всех сторон слышатся приказы командиров, топот солдат и шум контейнеров с припасами.
Поднимаюсь на ноги и иду вглубь палатки, радуясь тому, что жить с командиром не так уж и плохо: у них больше удобств, чем у обычных солдат; в углу висит лампа, рядом полотенце, есть подвесной походный умывальник с водой, ну и, конечно, зеркало.
При виде собственного отражения не становится легче: лицо опухшее, глаза уставшие, как и у Финника. А ведь я еще его журила за внешний вид. Сама не лучше, но главная проблема в том, что даже с этим набором, я по-прежнему выгляжу как девушка. Расплетаю, запутавшиеся во сне волосы и расчесываю их, набираю в ладони воды и смываю остатки беспокойного сна. Еще раз поднимаю глаза и смотрю на девушку в зеркале.
– Ну и что же мне делать, чтобы остаться незамеченной? – спрашиваю я у отражения, в надежде услышать от него подсказку, но ответ не приходит. Отвожу взгляд и еще раз осматриваю комнату в надежде отыскать что-нибудь полезное для поставленной задачи, как вдруг замечаю рядом лежащие ножницы. Идея приходит спонтанно, но кажется мне единственной подходящей в данном случае. Я как-то раз слышала от своих стилистов, что человек, меняя прическу, начинает новую жизнь. Сейчас, как мне кажется, самое время это выяснить.
Отстригая привычную косу, которая когда-то для многих была символом революции наравне со мной, локон за локоном, я прощаюсь со всем, что было в прошлом и даю себе обещание, что в этот раз все будет по-другому.
– Я надеюсь, ты готова… – спустя час раздается в дверях знакомый голос Финника.
Застегиваю замок униформы и, улыбаясь, поднимаю глаза на друга, который, как мне кажется, потерял дар речи.
– Что ты?.. Как?.. – шепчет он, не веря своим глазам.
– Начинаю новую жизнь, – добродушно отвечаю я, приглаживая непривычно короткие пряди и надевая кепку, натягиваю ее как можно ниже, чтобы скрыть лицо.– Прощай, сойка-пересмешница, – улыбаясь, подхожу к другу и, ободряюще положив ему на плечо ладонь, говорю: – Пойдем, мне не терпится наконец-то стать частью команды.
На горизонте брезжит рассвет, когда мы идем по палаточному лагерю в сторону эшелона грузовиков, которые доставят нас к отправной точке, где начнется наша спасательная операция. Хоть каждый старается не подавать вида, чувствуется всеобщее напряжение. Эта миссия важна для всех, ведь спустя столько лет появилась настоящая возможность проникнуть на территорию, что оставалась закрытой и отрезанной от остального мира. А о том, сколько тайн скрыто от нас под этим железным занавесом беспощадного и жестокого правителя Сноу и говорить не нужно.
Финник пропускает меня вперед, когда мы подходим к большому тенту, где будет проходить брифинг. И зайдя внутрь, я тут же замечаю Бити. После последней арены он так и не смог полностью оправиться – удар молнии навсегда оставил его инвалидом. Так что, с тех пор, он всячески помогает правительству свободного Панема довести войну до конца. Для него это тоже своего рода возмездие.
Следующие десять минут все рассаживаются по местам: я повыше поднимаю воротник и поправляю кепку. Вскоре под навесом не остается свободных мест, последним явившимся даже приходится стоять. Осторожно оглядываюсь по сторонам, но понимаю, что не знакома ни с кем из присутствующих, кроме Финника, Гейла и Бити.
– Прошу вашего внимания, господа, – раздается в микрофон спокойный голос Бити. Начинается. – Как всем вам известно, что мы находимся здесь с очень важной миссией. Никто прежде за последние пять лет не делал ничего подобного, поэтому исход нам не известен. Вы все знали на что идете, когда вступали в ряды добровольцев. И моей сегодняшней задачей является: ознакомить вас с планом проникновения на закрытую территорию и показать вам оборудование, так сказать, наше последнее слово в технике, которое поможет вам с выполнением вашей цели.
Из двух часового инструктажа я узнаю, что путь в Капитолий будет весьма не стандартным. Нас распределили на пять групп по десять человек, которые в разных точках проберутся в столицу под водой, взорвав аварийные дамбовые туннели. Но что будет ждать нас за их пределами – никому не известно. Однако Бити позаботился о том, чтобы наше снаряжение выдержало давление воды, не стесняло наши движения, когда мы будем плыть на большой глубине, и чтобы воздуха хватило на два-три часа, а в случае нападения и обстрела наших групп, водолазный костюм не пропускал пуль.
После брифинга каждому дают полчаса надеть и проверить костюм и его аксессуары, а потом группами сажают в специальные грузовики. Дребезжа и время от времени подпрыгивая на кочках, машина увозит нас все дальше от окраин Третьего дистрикта в сторону гор. Глядя в узкое окошко, я наблюдаю, как мимо нас проплывает зеленая пушистая равнина, сменяющаяся холмами, а затем и вовсе глубокими и темными туннелями, погрузившими нас во мрак.
Чем ближе мы к нашей цели, тем тревожней становится на душе. Мне до сих пор не верится, что я вновь движусь в сторону Капитолия, только на этот раз по собственному желанию, а не по принуждению.
Спустя пару часов пути, огибая массивный горный хребет, мы спускаемся к заливу. Солнце, уже в полную силу завладев небесным простором, играет с водной гладью, прикасаясь к ней лучами и посыпая ее ребристую поверхность золотистой пудрой.
Наконец, машины сбавляют скорость и останавливаются, выстраиваясь в точечную линию по всему побережью. Отворяя дверцы и спрыгивая со ступенек автомобиля, многие сослуживцы потягиваются, разминая затекшие конечности, но это длится не долго, поскольку командиры отрядов, быстро изучив место, на которое нас привезли, принимаются давать указания, где лучше разместить груз, а где следует устроить привал нам самим. Все без промедления приступают к работе, кажется, что каждый в отряде знает наверняка, что нужно делать и какая роль отведена именно ему. Стоя в стороне, наблюдаю за происходящим и пытаюсь отыскать в толпе Финника, но вместо этого натыкаюсь на пронзительный взгляд Гейла.
Опускаю глаза, не выдержав немого упрека на его лице, отворачиваюсь и поспешно иду в противоположном направлении. Все мосты сожжены, прошлое осталось в прошлом. Но одно я знаю наверняка: ни о чем не пожалею я.
========== Глава 8. Вторжение ==========
Lawless feat. Britt Warner – Diminuendo
Дарья Антонюк – Если он уйдет
Сидя на берегу озера, я зачарованно наблюдаю, как лучи заходящего солнца постепенно сдаются под натиском подступающей темноты. Почти весь лес уже погрузился в сон, кроме самой верхушки на скалах: там еще теплится жизнь. Небольшая горная речушка весело подмигивает мне издалека яркими бликами. Даже здесь, в низине, я слышу, как шумит непокорный горный поток, водопадом срывающийся в пропасть.
– Здорово они придумали, да? – спрашивает Финник, подойдя ко мне. – Правда, скрытая под красивой иллюзией.
– Как и на играх. Впервые оказавшись на арене, я думала, что небо над головой настоящее, – поднимаясь на ноги, ухмыляюсь я. – Сноу умеет мастерски обманывать людей, – продолжаю, проверяя на себе снаряжения.
– Это верно, – подтверждает друг. – Я тогда испугался, когда понял, что ты собираешься взорвать купол. Ты могла погибнуть.
– С тех пор ничего не изменилось, если ты не заметил.
– Сейчас хотя бы есть смысл, – добавляет друг.
Он прав: мы больше не спасаем собственные шкуры, за столько лет ставки стали куда выше. Потуже пристегивая пояс с оружием, я все еще всматриваюсь в картинку перед собой: в нескольких километрах от нас люди, что заперты под куполом обмана. Невольно ежусь, когда на ум неожиданно приходит мысль о том, что мы поменялись местами. Сноу загнал себя и капитолийцев на своеобразную арену, считая, что так будет безопасней, но он ошибается.
– Я уже взрывала купол арены и сделаю это снова, если понадобится, – оскалившись, бросаю я другу, прежде чем перекинуть через плечо плоский кислородный баллон.
Финник ничего не отвечая, лишь слегка кивает головой в знак согласия и оглядывается назад, где маленькой компанией у костра сидят его солдаты. Не знаю, о чем он думает, но подозреваю, что сейчас его заботит вопрос – скольким из ребят удастся вернуться домой с миссии и удастся ли вообще. Наши жизни уже давно перестали нас интересовать, но стоит вспомнить, что Одэйру приходилось быть ментором, да и сейчас он отвечает не только за свою жизнь. Мне же намного проще, я сама по себе.
Чем ближе ночь, тем больше чувствуется напряжение в нашем отряде. Еще днем все члены миссии рассредоточились по своим рубежам вторжения, в том числе и Гейл со своим отрядом. Мне определенно стало легче: теперь не придется избегать друг друга, а быть может и вообще не суждено больше увидеться.
Эти считанные минуты перед началом всегда такие мучительные и страшные. Неважно как много раз ты, глядя в лицо опасности, делал шаг в бездну —неизвестность съедает тебя изнутри. А те, кто говорят, что ничего не боятся – волнуются больше всех, потому что мы просто люди.
На мое плечо опускается рука, отчего невольно вздрагиваю.
– Все готово к наступлению, – тихо произносит Финник. – Нам пора.
Вот он – момент, когда ты долго стоишь на краю, а потом тебя резко толкают вниз. И ты летишь, летишь и не знаешь – доживешь ли до своего приземления или нет.
***
Медленно, мы приступили к погружению: я осторожно шагаю по воде, но волны то и дело пытаются оттеснить обратно к берегу. Лишь нырнув с головой под воду, ощущаю легкость во всем теле. Но ненадолго: вода давит, а холод сгущает кровь и замедляет ее движение по венам.
В темноте и под толщей воды время тянется невероятно долго, и кажется, что плывешь не один час. У нас есть фонарики, но воспользоваться ими мы можем лишь тогда, когда доберемся до дамбы, чтобы отыскать туннели.
Я просто продолжаю плыть. Несмотря на использование ускорителей, подводное течение не дает мне набрать нужную скорость. В наушнике – ни звука: между нами договор – кто доберется до дамбы первым – дает сигнал.
Наконец я слышу заветный шифр от Финника – кто бы сомневался, что он одним из первых доплывет до места. Спустя пару минут я натыкаюсь на твердую каменную поверхность, как и остальные члены команды: тусклые огоньки появляются вдоль стены. Все исследуют поверхность дамбы, чтобы найти проход или место, где лучше всего заложить заряды.
Небольшая по размеру расщелина, которую удалось найти мне, ведет в узкий проход, вглубь огромной глыбы бетона. Я осторожно исследую ее, решив, что буду держаться в стороне от остальных солдат. Да и подай я голос, все бы поняли, кто пробрался к ним в команду. Так рисковать я не могу, хотя возможно, смысла в этом уже нет: сейчас вряд ли кто-то отправит меня назад.
Нашарив что-то металлическое в глубине проема, похожее на люк, но без видимых для меня рычагов или замков, как это бывало у дверей, я достаю из небольшой сумки, пристегнутой к поясу, компактные снаряды, прикрепляю их по сторонам люка и, отплыв от зоны взрыва на приличное расстояние, нажимаю на кнопку детонатора. Раздается негромкий хлопок и сильный поток пузырящейся воды, созданный взрывной волной, откидывает меня в сторону.
Тьма вертится перед глазами, и в невесомости воды я не сразу могу определить, как далеко меня откинуло и куда мне плыть, чтобы вернуться к дамбе. Лишь когда все перед глазами перестает кружиться, мне удается разглядеть тусклые огоньки фонариков солдат, которые все еще исследуют дамбу в поисках входа. Помедлив пару секунд, я молча снимаю с головы фонарик и моргаю им в сторону солдат. Сигнал не остается не замеченным: солдаты плывут ко мне.
Вернувшись к проему, я медленно пробираюсь теперь уже по туннелю. В нем темно, как и всюду. Вода и стены давят со всех сторон. Только мысль о Пите заставляет меня плыть все дальше и дальше.
Потеряв счет времени и не обращая внимания на усталость, я на ощупь пробираюсь вперед, но постепенно туннель начинает сужаться, и я нахожу еще один люк, который удается отпереть, приложив небольшие усилия. Он явно ведет наружу, отчего я едва сдерживаю ликование: радоваться еще слишком рано.
Выключив фонарик, я устремляюсь к поверхности, чтобы разведать обстановку. До берега не особо далеко, но плыть по верху очень рискованно, и я вновь погружаюсь под воду. Я не имею представления, как сильно нас раскидает с остальными членами группы и как быстро мы сможем отыскать друг друга. Еще перед началом операции нас предупредили, что действовать нам, скорее всего, придется порознь. Такая перспектива устраивает меня, да и действовать в одиночку куда безопаснее. Мне бы только отыскать Финника.
Добравшись до берега, я осторожно выхожу на сушу и, сняв с себя маску, делаю глубокий вдох. Однако не позволяю расслабиться, наоборот, осматриваю окрестности в надежде заметить какое-либо движение напарников неподалеку. Убедившись, что рядом никого, я, не мешкая, устремляюсь в заросли рядом с берегом, надеясь, что там, будет безопасней.
Вдалеке виднеются очертания плотины, по которой когда-то давно поезд мчал нас – трибутов – на верную смерть. Поежившись от неприятных воспоминаний, я поворачиваюсь в сторону Капитолия. Его вид потрясает, как и прежде: каждая деталь кажется произведением искусства: от дворцов до маленьких построек, обнесенных изгородями. Высота и мощь каждого здания завораживает, а склоны гор опускаются к широкой реке, со всех сторон скрывая город от внешнего мира, как неприступную крепость.
Я щурюсь, более пристально вглядываясь в очертания высоких зданий и пытаясь отыскать в них хоть какое-нибудь изменение. Сейчас в Капитолии свет горит не всюду, лишь в нескольких центральных зданиях, нет прежних пышных уличных гуляний, шум от которых раньше не прекращался до самого утра. Видимо, после распада Панема о веселье пришлось забыть. Остается только выяснить, насколько за последние пять лет изменились сами капитолийцы.
Немного отдохнув, я решаю двигаться в сторону города в тени деревьев и отправляюсь в путь. Пробираясь по темным зарослям кустарников, меня не покидает чувство, что за мной кто-то следит. Это не похоже на прогулку в диких лесах Тринадцатого дистрикта, где само собой разумеется ты невольно вторгаешься в жизнь обитателей леса, которые с подозрением наблюдают за тобой, здесь чувство совсем иное.
Неожиданно слышится шум – гул камней, падающих где-то неподалеку с горы, отчего все тело моментально напрягается, готовясь пуститься в бегство, если на то будет необходимость, но любопытство берет верх. Ведь, может быть, кто-то из нашего отряда расположился неподалеку и, попав в неприятность, зовет на помощь.
Я решаю подобраться поближе к месту, откуда доносятся звуки и выяснить, что стало их причиной. По старой привычке рука тянется за луком и стрелами, но не найдя там ничего, кроме небольшого кислородного баллона, разочарованно опускается к поясу и вынимает из кобуры небольшой пистолет.
Подойдя поближе, я различаю сдавленный крик и несколько голосов. Между распяленными, как зонты соснами расположилась группа мужчин, собравшихся в кружок и связывающих кого-то. Разглядеть их жертву мне не удается: слишком темно.
Продвинувшись как можно тише немного вперед, я увидела, что в моем направлении идет группа из пяти человек. Возглавляет их женщина, крадущаяся с большой осторожностью – за ее перемещением труднее уследить, чем за сопровождающими ее четырьмя мужчинами. Их лиц не видно в темноте и под масками, скрывающими нижнюю часть лица. Было ясно одно: она их предводитель.
Моя рука сильнее сжимает маленький пистолет, но разум отчаянно кричит, что, выстрелив, я только привлеку к себе внимание и, скорее всего, буду убита сама.
В это время группа на минуту скрывается за раскидистыми пушистыми деревьями, а когда она снова появляется в поле зрения, я слышу едва уловимый свист, но успеваю увернуться, когда металлическая стрела, выпущенная из арбалета одного из мужчин, глубоко входит в ствол дерева, за которым я прячусь.
Выглянув из-за дерева, я стреляю в сторону своих преследователей, чтобы хоть ненадолго их задержать и мчусь прочь. Пробегая между валунами и не разбирая в темноте дороги, я вдруг запинаюсь о натянутую леску и ничком падаю на камни. Сверху меня накрывает большая тяжелая сеть, и, прежде чем потерять сознание, я понимаю, что оказалась в ловушке.
***
Голова гудит и кружится. Спертый воздух под пыльным мешком, надетым мне на голову, забивает нос, и я захожусь в кашле. В ответ кто-то больно пинает меня в бедро. Зажмурившись и прикусив губу, я жду, пока боль утихнет.
Чтобы отвлечься, я прислушиваюсь к шуму вокруг себя. Мои похитители куда-то везут меня в машине, в которой помимо меня есть еще люди, как я поняла по издаваемым ими вздохам и невнятным мычаниям, приглушенным движением автомобиля. Их явно постигла та же участь, что и меня.
Приехав на место, грубым и резким движением меня выталкивают наружу, словно мешок с мусором.
Снова топот ног, и кто-то резким движением стягивает с меня мешок. Я жмурюсь от яркого света прожекторов, направленных в нашу сторону.
– Я сегодня с добычей, – мурчит женский и очень знакомый голос. – Где ваш главнюк?
Чуть-чуть приоткрыв глаза, я поворачиваю голову в сторону голоса и от удивления забываю как дышать. Прямо надо мной возвышается тощая фигурка девушки; ее выбритый наголо череп покрыт давно зажившими шрамами, глаза впалые, а эта наглая усмешка, которой она наградила тех, к кому обращалась, вновь оживляет во мне воспоминания о семьдесят пятых Голодных играх. Она может принадлежать только одной женщине – Джоанне Мейсон, той, кого долгие годы все считали погибшей.
Я не могу отвести глаз, разглядывая ее и ища сходства с той девушкой, которую знала раньше. Это без сомнения была она! В этом я убеждаюсь еще до того, как ее тощая ладонь награждает меня сильной пощечиной:
– Я тебе не достопримечательность! – угрожающе зашипела она на меня.
– Кого ты к нам притащила на этот раз? – с безразличием спрашивает мужской голос откуда-то с высока. – Надеюсь, что-то стоящее. Мы предупреждали тебя: если еще раз обманешь – сама окажешься клиенткой нашего заведения. Ты и твои головорезы!
– В этот раз готовь награду, малыш, – усмехается Джоанна. – И зови своего главного! Ему понравится то, что я нашла!
Пока мы все ждем появления главного, я, немного придя в себя, приподнимаю голову, чтобы посмотреть, кто попался вместе со мной и огорченно выдыхаю, понимая, что знаю их всех. Они не из моего отряда, но мы вместе проходили брифинг.
Я осторожно всматриваюсь в их опущенные лица, пока чуть поодаль не натыкаюсь на бирюзовые глаза Финника, в которых при виде меня читается немой ужас. Ведь, попадись кто-то один из нас, мы точно знали, что второй выполнит задуманное, но мы оба здесь, и что с нами будет дальше – пока не ясно, хотя и очевидно, что ничего хорошего.
Скрип отворяющихся ворот привлекает внимание всех. В тишине слышится топот нескольких пар ног, но яркий свет не позволяет увидеть приближающихся людей. Я замираю в ожидании, а силуэты останавливаются недалеко от нас.
После недолгой паузы, спокойный, но в то же время властный голос, наконец, произносит:
– Я оценил твои старания, Джоанна. Это действительно то, что нам нужно.
Неспешными шагами фигура подходит ближе, и теперь я вижу, как в свете прожекторов ярко мерцают локоны цвета пшеницы, как блики сползают по его широким плечам и теряются в черной, как уголь военной форме. Пронзительный взгляд пробегает по пленным у его ног, ненадолго задерживается на Джоанне и останавливается на мне. Уголки его губ слегка изгибаются в улыбке, но голубые глаза остаются холодными, как в моих снах, где он ненавидел меня и обвинял в том, что я оставила его одного.
– Взять их, – следует его тихий, но четкий и властный приказ.
Полет закончен. Я больше не лечу камнем вниз.
Солдаты снова хватают меня и остальных пленных и тащат к высоким воротам, откуда вышел Пит.
Я все еще жива, а Пит прямо передо мной. Он – мое сердце, моя душа, моя любовь. Тогда отчего я – пепел, бездна, боль? Я погибла?
========== Глава 9. Изъян ==========
Meg Myers – Sorry
В этом темном и сыром помещении без окон слышится лишь шуршание и попискивание мыши; она вроде бы и не шумит слишком громко, но эхо в камере делает даже самый тихий звук в разы громче. Сворачиваюсь клубочком на жестком матрасе лицом к холодной заплесневелой стене, после чего прикрываю глаза и стараюсь не обращать внимания на мою маленькую соседку.
Это место, куда нас привезли, больше походит на военную базу, чем на тюрьму. На пути сюда я смогла мельком разглядеть военную технику: несколько танков, бронированные фургоны, пулеметные установки, более совершенные на вид, чем в арсенале нашей армии. И они здесь явно не для охраны и транспортировки заключенных. Тем более, на окнах зданий не было решеток, а широкая площадка, по которой нас вели, определенно служила для построения и отработки маневров боевой техники.
Даже в Тринадцатом были камеры-карцеры для особо провинившихся солдат, возможно и эта комната предназначается для таковых, а нас просто временно поместили сюда до выяснения личности и обстоятельств нашего вторжения на чужую территорию.
Вздыхаю, стараясь не думать о том, что будет дальше, переворачиваюсь на другой бок и прижимаю руки к груди, чтобы хоть немного согреться и унять дрожь во всем теле. Но вместо того, чтобы забыться во сне, я снова и снова перебираю в голове вопросы, на которые у меня нет ответов. Строить теории и предположения не получается: из-за недостатка информации мне не за что ухватиться.
Каждый раз, когда меня ведут на очередной допрос, я анализирую и запоминаю все, что окружает меня в надежде найти хоть одну зацепку. Однако, увидев узкие обшарпанные стены коридора, высокие потолки, под которыми пролегают массивные трубы канализации, протекающие в нескольких местах, и затхлый воздух – на ум приходит только одна очевидная и давно известная истина – камеры находятся под землёй.
Судя по количеству массивных железных дверей, запертых на все замки, я здесь не единственная пленница. Наверно, в соседних карцерах находятся остальные заключенные, пойманные вместе со мной во время вторжения. И где-то в одном из них, возможно, сидит Финник и так же, как я, коротает время, пытаясь решить задачу, где неизвестны ни условия, ни переменные.
Можно ли предположить, что не все члены группы были пойманы? Вдруг отряду Гейла удалось пробраться незамеченными, в то время как команда Финника приняла на себя весь удар! Но как бы эта мысль ни грела мне душу, я знаю, что они не придут на помощь. Таков приказ: за теми, кто угодил в плен – не возвращаться, и Гейл не посмеет его ослушаться. Теперь каждый сам за себя.
По уставу мы обязаны держать язык за зубами, несмотря на все убеждения и угрозы со стороны противника. Хотя здешних офицеров интересуют лишь три вещи: кто я, кто меня послал и зачем. Они не давят на меня и не применяют физическую силу, просто действуют на нервы одними и теми же вопросами.
Фыркаю в темноту, поворачиваюсь на спину и, вглядываясь в полумрак, думаю о Пите. Те несколько секунд, когда я увидела его живого и невредимого, зажгли в моем сердце слабый огонек надежды, который я всеми силами защищаю от леденящего душу страха и разочарования. Неужели, после стольких лет страданий, все что я получила – это равнодушный взгляд и сырую камеру? Почему он не пришел ко мне хотя бы поговорить? Пусть от его любви и заботы осталась только ненависть и презрение, я готова смириться с этим, но не с молчанием. Я не могу снова потерять Пита – только не сейчас, когда я обрела его вновь.
