Текст книги "Из Тьмы. Арка 2 (СИ)"

Автор книги: Добродел

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)

– Четыре – один, – недовольно дунув на чёлку, я толкнул чёрного короля пальцем, заставив ониксовую фигурку упасть.

Так-то и одна ничья стала серьёзным достижением. Натал играл значительно чаще, к тому же ещё во времена ученичества прочитал несколько книг с шахматной теорией и разборами знаменитых партий. Ну, а я в обеих жизнях брался за фигуры редко, под настроение – или, как сейчас, желая отвлечься.

Устроенный с моей подачи «игрушечный бунт» вызывал двоякие чувства: с одной стороны, театральное представление с живыми марионетками было штукой весьма потешной. А вот с другой… устраивать подобие того, с чем привык бороться… как-то это не очень.

Мы хоть и подстраховались от того, чтобы погром не перерос в по-настоящему масштабную и кровавую бойню, но моей иномировой части затея не нравилась. Да и уверенность в том, что избранный путь окажется именно меньшим злом из всех, отсутствовала. Зудело на краю сознания надоедливо: «А правильно ли я поступаю? А не сделаю ли хуже? А стоят ли эти жертвы того? А вдруг из-за моего решения погибнет кто-то из группы?»

«Эх, как же было хорошо раньше, – иронично хмыкнул внутренний голос, – сказали рубить – руби, сказали не рубить – отдыхай и кушай печеньки. Лишние умствования от лукавого, пусть лошадь думает, у неё, хех, голова большая».

Да… командовать – это не только строить планы и с важным видом раздавать мудрые указания, это ещё и нести ответственность за последствия этих самых указаний.

Пока что всё вроде бы и неплохо, но… Напряжно!

– Ладно, загадывай уже желание, – поторапливаю так же, как и я, ушедшего в свои мысли друга. Видимо, не одного меня обуяло беспокойство за успех затеи и миссии. – Только не снова помяукать или погавкать. Чувствую себя клоунессой перед слугами.

Натал как всегда тонко ощущал моё неоднозначное настроение и, судя по всему, решил отвлечь. Правда, методы друг избрал подозрительно похожие на шуточки нашего юмориста. Видимо, Кей плохо влиял не только на меня. Хорошо ещё, что самого балагура загнали домой после его выходки с букетом, «поддержки» ещё и от него я бы не вынес. А убивать сокомандников – плохо. Даже таких, как Кей.

Это же надо додуматься – дарить цветы и признаваться «в любви и страсти» другой девушке в присутствии своей ревнивой половинки! Не то, чтобы меня задела шутка; не более, чем задевали Виктора студенческие приколы с поздравлениями на восьмое марта. Но вот перепалка, в которую моментально скандализировавшаяся Акира втянула не только своего мазохиста, только тому и обрадовавшегося, но и меня – вызвала немалое раздражение.

Потасовки рыжей и её парня, конечно, забавны – но, блин, только до тех пор, пока их бури в стакане бушуют поодаль, а не затягивают внутрь себя!

– Ха-ха-ха, – рассмеялся Натал, приняв мелькнувшую гримасу на счёт загаданных желаний, что, в общем-то, тоже не было неправдой. – В прошлый раз ты так смешно квакала! Как настоящая лягушка!

– Кхм!

– Хах, всё, молчу, не хмурься, – продолжая улыбаться, весело произнёс Натал. – Не буду заставлять тебя квакать, раз ты стесняешься. Тогда… – парень задумался. Спустя несколько секунд размышлений смешинки покинули его глаза. – Тогда загадаю ответ на один вопрос. Ответишь?

– Если он не из тех, что боятся чужих ушей, – киваю на слуг, которые отирались поодаль, чтобы, возникни в них необходимость, тотчас исполнить указанное. Так-то это удобно, когда опустевшую чашку тут же наполняют свежезаваренным чаем, но отирающиеся в зоне видимости посторонние всё равно действовали на нервы.

Платили мы более чем щедро, работой не нагружали и относились к прислуге по-человечески, поэтому за рабочие места у нас держались, что иногда принимало такие вот чрезмерные формы. Вроде и сказали, что после отъезда с собой никого не возьмём, но прислуга всё равно пыталась выставить себя в лучшем свете. А кроме того, Наталу и Бэйбу не давали покоя вьющиеся вокруг потенциальных «состоятельных любовников» служанки. Если бы не Изабелла, я бы позавидовал, а так только тихо посмеивался. Любительниц же девочек помоложе, к счастью или худу, среди «горняшек» (от слова няшка) не нашлось – я не искал, а сами они не напрашивались.

– Я хотел спросить, – друг ненадолго запнулся и продолжил, словно угадав мои мысли, – какие отношения у вас с Изабеллой?

– И что тебя интересует? Надеюсь не интимные подробности? – усмешка. – Я всё же не Кайл, чтобы таким хвастать. Но если хочешь, могу пересказать пару историй Беллы о развлечениях в закрытых школах для девочек, у них там было весело.

– Нет, что ты! Это не моё дело! – смутился друг. – Просто мне показалось, что вы стали близки. Разве это не вызовет… – парень замолчал стараясь подобрать слова, верно опасаясь задеть мои гипотетические чувства. Но я уже сообразил, что он хотел сказать.

– Я не влюбилась в Изабеллу, если ты об этом. Да, нам нравится проводить время вместе, и мы друг другу симпатичны, но не более того. Можно сказать, что мы друг друга используем: Белла удовлетворяет свою жажду новизны, заодно эпатируя публику похожей на ребёнка подружкой, ну и я тоже не остаюсь внакладе. А когда нам это наскучит, мы без всякой трагедии разойдёмся, сохранив в памяти пару приятных моментов, – кривовато усмехаюсь. – Или я одна сохраню.

Глава клана Оарбургов – ныне покойная Мэра Оарбург – отлично показала на своём и Акаме примере, чем могла закончиться попытка смешать работу и чувства, поэтому я изначально не питал розовых иллюзий и был готов к трагическому для девушки исходу.

– Но при прочих равных я бы предпочла расстаться на светлой для нас обеих ноте, – закончила я. Готовность при необходимости устранить любовницу совсем не означала желание это сделать.

– Я тебя понял, – Натал опустил глаза к столу. – Спасибо, что ответила. И прости, если расстроил.

Помолчали.

– Ещё партию?

– Конечно, я расставлю фигуры.

Начав новую игру, такую же неспешную, как и предыдущие, я стал параллельно прикидывать, чем займусь дальше. Отдых отдыхом, лень ленью, а надолго затягивать безделье – поступок контрпродуктивный.

Пожалуй, пора бы осчастливить Счетовода и пробудить у него способности воина духа. Не солидно «представителю Синдиката» оставаться немногим сильнее обычного бандита. Опыты на свинках и парочке нехороших личностей подтвердили безопасность процедуры, несмотря на некоторую болезненность, которую тоже удалось уменьшить. Да, так и сделаю, проведу финальную проверку на миньоне, а потом возьмусь за кролика. Пора милому пушистику стать настоящим демоническим зверем!

Проверка новых марионеток так же не лишняя. Особенно гидры, а то мало ли что у неё повредилось от бодрящей порции тёмной энергии? А ещё не помешает попросить Натала вновь проткнуть нервный узел этой марионетки. Не потому, что мне понравилось мучать зверушку, а чтобы испытать, насколько такое повреждение скажется на немёртвом существе. Будет обидно, если удачливый артиллерист попадёт в уязвимую точку кумулятивным снарядом, и такую всю из себя неуязвимую марионетку парализует.

Броненакладку ей прикрутить туда, что ли? И кузов на спину. М-да… теперь при желании я не то, что мешок печенек – целый фургон сладостей с собой носить смогу! Акаме точно лопнет от зависти, когда узнает об истинной мощи Яцуфусы!

Да и пару диванчиков к сбруе можно приделать. Гидра, конечно, не летает, но бегает довольно быстро, чтобы использовать её как транспорт. Сильно разогнаться, конечно, не выйдет: сбруя слетит, да и тряска опять же; но километров сорок-пятьдесят – вполне, вполне. Учитывая практически полную неутомимость немёртвых (в качестве ограничителя выступала моя духовная сила, которая для одной марионетки могла считаться практически неисчерпаемой), группа А в случае чего вполне могла удрать от неприятеля на собственном вездеходном танке-амфибии. Чёрта с два нас догонят! А если и догонят, то это будут немногочисленные воины духа, измотанные преследованием. Против полных сил ребят, транспортной гидры и меня.

Неплохо!

В голове замелькали концепты уютного домика-склада на спине трёхглавой куклы. Да уж, это будет не Прапор и даже не Грузчик, а целый Камаз-печеньковоз! Или всё же грузовой танк? Артиллерийские башни ведь тоже есть, не очень дальнобойные (несколько сотен метров, но это ещё нужно уточнить), однако вполне мощные – едкая и липкая дрянь оставляла внушительные каверны в земле, а разлетающиеся брызги могли послужить неплохой заменой осколкам. Можно, хех, в прямом смысле этого слова плюнуть на разборки с многочисленным, но слабым рядовым мясом.

Правда, смерть от пары капель насыщенной духовной силой кислоты, попавшей на неудачника, выйдет ничуть не приятнее, чем от какого-нибудь горящего внутри плоти белого фосфора. В прошлом мире такое оружие обязательно подвели бы под запретительную конвенцию, как антигуманное. Но у того, чтобы играть за тёмную сторону, есть свои преимущества: никто не станет попрекать «проклятых палачей на службе прогнившей Империи» в слишком жестоких методах.

Хм… тогда и обезьяна можно улучшить. Скажем, выдать ему какой-нибудь лом-кладенец. Хотя нет, учитывая его любовь к броскам камней и палок, лучше подыскать кастеты. И привязать их к рукам, чтобы не свалились и не послужили очередным метательным снарядом. Да, неплохая идея. Прапору такое только помешает, а вот эйпман с тяжёлыми железными колотушками станет бить заметно больнее.

Ещё не мешает приналечь на техники разума. Кошмары хоть и начали потихоньку сходить на нет, вернее, сами сны остались, уменьшился эффект присутствия, – но кто сказал, что он не может вернуться? От рецидивов меня никто не застрахует. Да и вообще, плюсик к памяти, интеллекту и концентрации мне совсем не помешает. Вряд ли получится внезапно воссиять гениальностью, но и небольшая прибавка приятна, особенно если получится сделать её перманентной.

Или зайти с другого бока и попробовать поковырять технику сокрытия намерения? А что? Если удастся по желанию гасить одни эмоции и делать ярче другие, останется сделать лишь один-два шага до создания полноценных психомасок. Не просто притворяться бесчувственной, беспрекословно верной командирам убийцей/высокомерной стервозой/добросердечной восторженной девчонкой, но и быть такой!

…если затея выгорит, а какая-нибудь ошибка не превратит возомнившую о себе некроманси в пускающий слюни овощ. Что поделать? Чем больше возможностей, тем проще себя угробить.

Тем временем Натал «съел» моего ферзя, и через несколько ходов прозвучало закономерное:

– Шах и мат, Кори.

– Ладно, хватит на сегодня, в шахматах мне тебя всё равно не побить, да и вечереет уже. Как насчет разминки перед едой?

– Хочешь отыграться в спарринге?

– Ага! Ставлю большую порцию десерта на свою победу!

– Хах, не думай, что я буду поддаваться!

Глава 6 Враги врагов

Губернатор Форест был зол. Нет, в бешенстве! Впрочем, мужчина с юности прекрасно себя контролировал, считая ниже своего достоинства демонстрировать свои истинные чувства и показывать выдуманному или реальному неприятелю уязвимость. Так и сейчас: несмотря на усталость и раздражение от ещё одного тяжёлого и неприятного дня, обещающего продолжиться вереницей таких же, он сохранял видимое спокойствие. Лишь периодически подрагивающие кончики пальцев левой руки, скрытой под покрытым зелёным сукном столом, выдавали его подлинные эмоции.

Для начала ему пришлось терпеть несколько сеансов ругани Стоуна – и более того, по их итогу идти генералу на уступки. Так-то территории вокруг опорных пунктов и район жительства имперских военных офицеров и без того патрулировали исключительно солдаты, вышвырнув оттуда людей Модо; но теперь это правило, к вящему неудовольствию давнего сподвижника, вступило в силу, как официальный закон.

У губернатора имелись мысли, как позже можно обернуть ситуацию себе на пользу. Но пока в городе так и не утихла сумятица, войсковой порядок на землях этого армейского сапога бросал тень на стражу и Фореста как главу администрации, что… досадно. Соперники и заклятые друзья уже начали присматриваться к оступившемуся вожаку: «А не потерял ли тот хватку? Не пора ли попробовать его на зуб?». Для того, чтобы мысли оставались только мыслями, необходимо демонстрировать решительные действия. А Форест терпеть не мог решительных действий без тщательной подготовки!

Пальцы вновь дрогнули, будто желая сжаться на чьём-то горле.

Не радовал его и алхимик, который закрылся в лаборатории и сорвал поставки новой партии спец-добавки в еду ополченцев. Той, что ускоряла вбивание рефлексов в их тупые головы и подавляла волю у разнородных любителей обдумывать приказы. Это тоже… неприятно. Средство имело накопительный эффект – и если прервать курс, его придётся начинать сначала, что могло сказаться на рекрутах. Туповатые, но притом сильные, выносливые, исполнительные и бесстрашные солдаты – это, безусловно, хорошо. Но только до тех пор, пока они не превращаются в слюнявых идиотов. Не зря же во время давних войн с Империей эта методика использовалась западными алхимиками только в случае острой нужды в дисциплинированном и хоть как-то подготовленном мясе?

Даже если забыть о долгоиграющих последствиях, процент отсева и так опасно высок; не набейся в город столько никому не знакомых и не нужных беженцев, уже возникли бы вопросы… а если процент отбраковки повысится ещё сильнее, то они возникнут и у беженцев. Увы, без хоть каких-то солдат все их планы разлетятся, как карточный домик под ветром.

Ко всему прочему, их карманный банк обнесли на крупную партию золотых монет, что ставило под угрозу некоторые договорённости с людьми, которых опасно огорчать проволочками. Существующий как раз для таких случаев резерв средств позволил скомпенсировать потери, но вот последовавшая за этим волна внутренних распрей вышла многократно… неприятнее. А если вспомнить о неопределённой ситуации с попыткой восстания и причастности к ней сил из штаба Революционной Армии…

И в это сложное время его подчинённые вместо следования указаниям и исполнения непосредственных обязанностей начинают собачиться и сваливать вину друг на друга! В момент, когда за цепью событий явно прослеживается чужая воля!

Или… кто-то из них сменил сторону? Форест окинул взглядом покрасневшего от ярости главу полиции, оравшего на хранящего желчное спокойствие «молодого выскочку» – темноволосого мужчину лет сорока, нынешнего начальника службы разведки. Разведчик тоже не молчал, отбивая все нападки и холодно жаля обвинениями в некомпетентности.

– …не стоит перекладывать на плечи разведки свои промахи, Модо. Держать чернь в узде – ваша задача, не моя. Разве я виноват в неспособности ваших людей справиться с толпой взбесившихся голодранцев?

– Я виноват?! Да ты охренел, паучий выкормыш! Кто, мать твою давалку, просрал у себя под носом подготовку бунта?! – взревел глава полиции. – Мои люди поймали семерых подстрекателей! Слышишь, козёл мутноглазый, семерых! А твои безрукие выползки даже жопу не почесали!

– Я неоднократно докладывал о зреющем недовольстве. Наёмники Пауля давно зарвались, хватая всех подряд. Окорачивать прихвостней чернокнижника и разгонять сборища недовольных не входит в список непосредственных задач моей службы. К вам, как и на стол господина Фореста, – вежливый полупоклон в сторону губернаторского кресла, – ложились доклады о странных шевелениях среди революционеров и сочувствующих их движению граждан. После, – короткая заминка, – реформирования наше отделение Службы Разведки не имеет боевого крыла, поэтому я считаю, что мы выполнили свои обязанности в полном объёме.

– Тогда где, слизняк пупырчатый, разжигатели всего этого дерьма?! Где тот сын сыча и гиены, который платил заводилам и закладывал дымовые шашки? Где организатор ограбления? Кто проговорился о золоте?! Ответь нам, выскочка плоскомордая!

– Я бы тоже хотел это узнать, Рамон, – прозвучавший голос хозяина кабинета моментально заставил спорщиков замолчать, погрузив помещение в тишину.

Глаза Модо, предчувствующего выволочку неприятного человека, торжествующе блеснули.

– К сожалению, майор Даф, напрямую курировавший потенциальных бунтовщиков и агентов Революционной Армии, оказался похищен или убит, – ровно ответил разведчик. – Пока основная версия такова: обстановку подогревают действия одной из радикальных группировок внутри Революционной Армии. Как вам известно, далеко не все части этого… образования следуют указаниям совета их вожаков. И сами вожаки не всегда адекватны. Достаточно вспомнить Оман, разорённый и практически уничтоженный революционерами и кланом Оарбургов.

– Эти больные шлюхи давно кормят червей! Их усекли на головы имперцы! – вмешался Модо. В голосе пожилого грузного мужчины читались нотки страха. Тёмная слава древнего клана убийц не потускнела даже с их гибелью, в которой некоторые до сих пор сомневались.

– Мало ли на землях Империи кланов беспринципных убийц? – вздёрнул бровь сухопарый брюнет. – Но я не думаю, что это проделки кого-то из них. Не тот почерк. У нас работали в том числе и через мелких преступных главарей, а старые кланы убийц презирают бандитов. Это или революционеры-радикалы, или кто-то кто работал под них.

– Кто?

– Вторая версия – работа Эскобара.

– Что?! Этот крысиный выкормыш? Да мы разотрём его шайку в кровавый песок уже к зиме! – снова влез глава стражи, чем вызвал недовольный взгляд от хозяина кабинета.

– Если к нему утекла информация о первой цели для совместного рейда вашей стражи и городского ополчения, то он мог рискнуть. Но на этот раз, как ни удивительно, вы правы – в одиночку бандиты на подобную операцию не способны. Некоторые следы ведут к отдельным аристократам, имена указаны в моём отчёте; возможно, произошедшее – попытка дискредитировать и сместить уважаемого господина губернатора. Так это или нет, станет ясно в зависимости от последующих ходов известных вам персон, они уже взяты под наблюдение.

Модо, уловив оскорбительный намёк в подчёркнутом удивлении его правотой, побагровел, запыхтел и, не выдержав вставил новую ремарку:

– А третья – делишки кого-то из вашего змеиного кубла! – рявкнул он. – Трое из семи признались, что барабанят разведке! Что ты на это скажешь, сопляк-недоносок?!

– Этот контингент готов поставлять сведения и нашим агентам, и вашим полицейским, и эмиссарам повстанцев, и вообще всем, кто готов платить. Неужели у вас обострилось старческое слабоумие, и вы забыли такие простые вещи, как работа с информаторами, Модо?

– Ах ты низкородное отродье вонючей змеи и плешивого паука! – пожилой, но крепкий телом начальник стражи сжал пальцы в кулаки и надвинулся на субтильного противника.

– Хватит! Здесь мой кабинет, а не базарная площадь. Я не собираюсь терпеть такое поведение даже от тебя, Модо. Я ценю твои прежние заслуги, но если тебе тяжело справляться с обязанностями главы полиции, не пора ли тебе подыскать толковых помощников?

– Я справляюсь! – набычился страж.

Форест холодно улыбнулся.

– Тогда через декаду жду полного прекращения беспорядков и результатов расследования их причин. Настоящих результатов, а не догадок со спекуляциями.

– Будет исполнено! – рявкнул грузный полицейский, с силой ударив кулаком в грудь. – Разрешите идти?

– Иди, Модо, иди. Не разочаруй меня, – в вежливых словах сквозила лёгкая угроза.

– Теперь к вам, Рамон, – градус угрозы повысился на несколько пунктов. – Мне не нравятся намёки на участие в произошедшем людей из вашей службы. Разберитесь с этим. Помните, благодаря кому вы заняли своё кресло и не забывайте, что у вас нет старых заслуг, которые могли бы перекрыть ошибки.

Встретившись с ледяным взглядом этого страшного человека, Рамон незаметно сглотнул, с трудом сохранив маску спокойствия. Глава разведки был совсем не уверен, что в случае серьёзного недовольства Фореста его деятельностью патрон мужчины сможет (и захочет) прикрыть свою креатуру.

– Постараюсь сделать всё, что в моих силах!

– Не нужно стараться. Просто сделайте.

Вскоре Рамон последовал за Модо, а хозяин кабинета, оставшись в одиночестве, начал перелистывать отчёт. Кто же мог начать свою игру? Финансисты? Точно нет – слишком их благополучие зависит от успеха общего замысла и слишком они зависимы лично от Фореста. Рамон или Модо? Тоже нет, первый не имеет реального веса и занял своё место как потомок мезальянса брата деда Диего и удачливой актрисульки, а второй никогда не проявлял желания вылезти на первые роли. Кто-то из владетельной аристократии?

А вот среди этих всегда хватало желающих ухватить кусок больше пасти. Род Диего выглядел в этом списке приятным исключением, быть может, от того, что кроме него и сестры в главной ветви никого не осталось…

Или всё же?..

– Опять киснешь над бумагами, дружище? – отвлёк губернатора чуть усталый, но, как и всегда, жизнерадостный голос вошедшего помощника. – А у меня хорошие новости! Удалось уговорить нашего каменного друга на обмен информацией об участниках погромов, – довольный своим успехом Диего белозубо улыбнулся. Однако мазнувший по фигуре помощника холодный, оценивающий взгляд заставил улыбку померкнуть.

– Что-то случилось? – смуглокожий брюнет подобрался.

– Нет, друг мой, ничего нового, – ответил губернатор, светло-серые глаза которого вновь потеплели. – Всего лишь задумался. Твоя сестра ведь ещё держит свой салон опереточной оппозиции?

– Ты же знаешь Изабеллу, там сплошь скучающие аристократы и всякая упивающаяся своей смелостью богема. Накипь, пустобрёхи. Ничего стоящего от них не узнаешь. Рамон даже слежку свернул, всё равно бесполезно.

– Я так и подумал, – как-то неопределённо сказал Форест. – Я так и подумал…

* * *

– И чтоб к концу недели ни одного паскудника на улицах! – глава полиции хрипло орал перед выстроившимися в линеечку офицерами. – Ни одного, поняли, тунеядцы хиложопые?! Чтобы все зачинщики, мать их козлорогую, по камерам сидели! Хоть весь город переверните, но найдите мне этих помойных говноедов!

– Кха-кха-кха, – закашлялся после получасового крика немолодой мужчина, на блестящей от пота лысине контрастно выделялась пара надувшихся сосудов. Подойдя к креслу, он буквально рухнул в роскошный предмет мебели и отхлебнул вина из красивого, расписанного золотом стакана. – Всем всё понятно? – красные от полопавшихся капилляров глаза злобно обвели подчинённых, переминающихся на дорогом длинноворсовом ковре, выискивая малейшие намёки на несогласие.

– Так точно!!! – в унисон рявкнули офицеры, не смевшие дать повод скорому на расправу начальнику.

– Вот вы у меня где все, – глава полиции потряс сжатым кулаком. – М-макаки узкобёдрые… Свободны! – Довольный видимыми проявлениями власти и контроля над ситуацией, Модо барски махнул подчинённым, позволяя покинуть его богато обставленный кабинет. Он ещё даст фору всем этим молодым выскочкам! А пока его указания выполняются, можно позволить себе отдых – рука потянулась к графину с великолепным вином.

* * *

Вскоре матерные крики стали раздаваться в кабинетах старших офицеров, которые, бессознательно подражая манере большого начальства, стремились донести его пожелания до подчинённых. Естественно, сроки умиротворения улиц оказались снова ужаты. Закрутился молох государственной машины, затопали кованые сапоги, затрещали ломаемые двери, замелькали дубинки и обнажённые клинки, а сначала тонкие, но с каждым часом набирающие мощь ручейки задержанных потекли в камеры. Больше всех досталось шатающимся по центральным улицам недовольным и представителям организованной преступности под крылом дона Эскобара – но, как это всегда бывает при поспешных действиях, немало перепало и непричастным.

И, разумеется, не обошлось без перегибов со злоупотреблениями. Стража не стеснялась присваивать имущество задержанных и вымогать взятки у «подозрительных личностей». Некоторые из слуг закона не отказывались получить плату натурой, если у бунтовщиков или «бунтовщиков» имелись симпатичные жёны, сёстры, дочери или ещё какие родственницы.

Недовольство их действиями росло, иногда выливаясь в стычки, что оканчивались кровью, которая закономерно вела ко всё большему ожесточению с обеих сторон.

Лозунги против власти и аристократов, доселе среди широких масс почти не звучавшие или направленные в сторону столичных министров, повернулись против родной администрации. Страх потерять работу, свободу, а то и жизнь служил хорошим тормозящим фактором, да и жизнь коренных горожан протекала относительно благополучно. Но ещё в Кукуте накопилось слишком много нищих беженцев. Они копили недовольство на дискриминацию в сравнении с местными жителями, им-то как раз терять было нечего – и вдобавок ко всему они внезапно получили средства на начало борьбы за, как они думали, свои права.

Из допросов революционеров, чьи ячейки (или банды, зовущие себя революционными) только народились или расправили крылья под живительным дождём золотых монет, следователи полиции и разведки легко вычленили шаги неведомого врага. Но назвать его имя или хотя бы с уверенностью сказать, одна это сила или несколько – они не могли. Слишком ловко неведомый противник обрубал хвосты и слишком легко уходил из расставленных капканов, словно осведомлённый о методиках и инструментах работы разведки и полиции Кукуты не хуже их самих. Мерзкий запашок предательства заставлял шпиков и стражников подозрительно смотреть на коллег из иного ведомства… и даже на сотрудников своего собственного.

Агенты и ячейки повстанцев, подчиняющихся указаниям из штаба Революционной Армии, также пребывали в недоумении. До них дошла информация о неких силах, желающих их стравить и рассорить с союзником в лице администрации губернатора Фореста. Но также несколько независимых источников доносили о том, что этот «союзник» с потрохами продался имперцам и в ближайшее время готовится ударить по ним, а происходящее – не более чем провокация. И подготовка к удару с целью выслужиться перед центральной администрацией Империи и лично Онестом. В этой ситуации волей-неволей приходилось беречься, поэтому большая часть агентов революции покинула город или ушла на дно.

Или оказалась убита. Что косвенно подтверждало версию о предательстве.

Маятник раскачивался всё сильнее. Беспорядки заставляли стражу и разведку действовать, их действия порождали противодействие, снова принуждая ужесточать меры – и так по кругу.

Близилась буря.

* * *

– Люцифер, уничтожить! – белый росчерк вымётывается из угла фехтовального зала и, взмыв в стремительном прыжке, наносит удар задними лапами.

Хлоп! – в стороны летят красноватые ошмётки, а немёртвый кролик-монстр, влекомый инерцией, уносится дальше.

Когда кусочки лопнутого мячика упали на пол, а новоявленный демонический зверь прискакал под руку, чтобы получить порцию ласки, я повернул голову к Счетоводу и укоризненно на него посмотрел.

– Видел? Что тут сложного? Ускоряйся и бей. Даже у пушистика уже получается.

– Простите, госпожа, я буду стараться, – склонил голову миньон в тёмно-синем спортивном костюме. Последний сидел на мужчине настолько неловко, что сразу становилось понятно: со спортом криминальный финансист не дружил от слова «совсем».

– Да что там стараться? У тебя бесконечный запас сил, регенерация, личный учитель, а ты копаешься уже второй день! Ты сделал уже столько попыток, сколько любой другой начинающий воин духа не осилит и за месяц: энергии не хватит. Не понимаю, с чем тут возиться… – недоумённо качаю головой, хрустнув очередной печенькой.

Отложенные ранее бумаги из архива марионетки-разведчика вновь вернулись мне на колени. Впрочем, основные моменты уже проработаны, а вдаваться в частности необходимости нет, так что перелистывание страниц просто сопровождало мысли.

Счетовод отвернулся, в очередной раз сосредоточился, напрягся и спустя несколько секунд концентрации нанёс удар по подвешенной на верёвках груше: небольшой, мягкой и лёгкой, но прочной. По помещению разнёсся очередной хлопок, порождённый ударом под троекратным ускорением. Груша закачалась на верёвках, рядом с ней недовольно переминался снова выбитый из разгона миньон.

Никакого прогресса! Как было пятьдесят попыток назад, так и осталось. Нет, про полное отсутствие развития я, конечно, загнул, раньше дела шли ещё хуже! Но всё равно, настолько бездарного ученика мне раньше видеть не доводилось. Антиталант какой-то! Даже самые отстающие воспитанники нашей Базы, дети (!) – и те развивались на порядок быстрее. Да что там, даже Эрис – домашняя девочка, в жизни никого не убивавшая и не дравшаяся – и та разобралась с нескольких попыток! Вот где это видано, чтобы перед простейшим ускорением концентрировались почти пять секунд?!

И ладно бы у сего «дарования» наблюдались проблемы с энергетикой, но нет, я старательно раздул духовную составляющую немёртвого до уровня хорошего такого Ученика! То есть в теории Счетовод с первого дня должен заметно опережать Эрис, и это без учёта бездонного запаса энергии!

С другой стороны, Эрис – потомок рода охотников на монстров, военных и убийц, а любого, даже самого отстающего воспитанника Подземной Базы специально отобрали из необычных детей и ко всему прочему они прошли жестокий экзамен. Иными словами, я имел дело только с талантами. Но неужели разрыв таланта и посредственности настолько велик?

Хотя да. Если вспомнить статистику соотношения одарённых ранга Адепта и шагнувших на ступень Воина… да даже Неофитов (которыми тоже становились не все желающие) и Учеников, «успехи» Счетовода перестают удивлять.

Но удручать продолжают.

– Не пытайся напрягать тело, – сказал я в очередной раз чуть ли не выпучившему глаза от натуги слуге. – Это лишнее, тебе нужна только воля и чувство собственной энергии, – Счетовод якобы понятливо кивнул. Уже который раз.

«Бесполезно».

Видимо, быстро натренировать слугу не получится. Придётся миньону делать местному бандитскому дону предложение, от которого тот не сможет отказаться, не форся новыми возможностями (или чего там он хотел устроить?). С другой стороны, зачем ему сила Ученика Боя, если с ним пойду я?

К слову, в той ситуации, в которой оказался дон Эскобар, особых дипломатических талантов и не требовалось. Стража при поддержке местного ополчения с немалым энтузиазмом взялась за Картель. Даже бунтовщиков, ещё не прекративших хорошо оплаченную из моего кармана бузу, и тех давили не так сильно.

Пусть главный бандит Кукуты и пытался вилять афедроном, но до верхушки банды постепенно доходило, что целью операции является не усмирение и подчинение главной городской ОПГ, а замена основной части криминалитета с выплатой ему всех накопившихся долгов сразу. С занесением в почки, печень и прочий ливер. Короче говоря, это не мы будем убеждать главу производителей наркотиков вступить в союз против нынешней администрации, а он станет упрашивать «представителей могущественного Синдиката» защитить налаженные связи и своего лепшего друга и делового партнёра от злых стражников и губернатора, предлагая потенциальным заступникам всяческие плюшки.