Текст книги "Бремя чести (СИ)"

Автор книги: Darling Jen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 34 страниц)

Глава 6

Дженна проснулась среди ночи и долго лежала без сна, устремив взгляд широко распахнутых глаз в потолок. Досада переполнила ее и готова была перелиться через край, спровоцировав на необдуманные и глупые поступки. До чего же неприятно, что рыцарь для себя все решил!

В конце концов, это просто несправедливо! Почему какой-то безродный воришка, принятый в дом на птичьих правах, имеет право поехать с Экроландом, а она, Дженнайя Ивесси, нет?! Возмутительно и неслыханно. Разумеется, госпожа Сухарь не преминет воспользоваться отъездом рыцаря и вернет власть над домочадцами. А то и лично передаст Дженну в руки Рапену, который, судя по всему, желает ее близкой и быстрой смерти. А еще слуга Талуса, называется.

К тому же Дженне, как и всякой девушке ее возраста, до смерти хотелось принять участие в каком-нибудь приключении, желательно не слишком рискованном. И что же? Она не имела права присоединиться к этой экспедиции, в которой основная опасность ложилась на плечи рыцаря (потому как убивать дракона надлежало именно ему, а не его немощному оруженосцу)!

Размышляя таким образом, Дженна совсем не принимала в расчет приказ магистра, который недвусмысленно гласил: ехать в Эсток рыцарь должен только со своим оруженосцем. Про ведьм там не было ни слова.

Дженнайя поворочалась немного, устраиваясь удобнее на мягкой перине. На потолке слегка колыхались призрачные тени от деревьев, принимая пугающие в своей четкости картины. То казалось, что вот-вот сверху спрыгнет чудище о шести ногах и ста зубах, то согбенная старушка грозила ей палкой, то проявлялся лик прекрасного юноши, манивший ее улыбкой к себе, в царство теней. Не выдержав буйства воображения, заставлявшего ее думать обо всем, кроме того, о чем надо, она босиком вскочила на ковер, накинула на плечи легкое одеяло и подошла к окну. Луна сегодня ночью была особенно яркой, парк, в который выходило окно спальни, лежал как на ладони.

Скованная страхом перед ночью и теми чудовищами, которые могли прятаться за любым кустом, она и приняла решение. Сначала оно показалось ей немного пугающим, но потом, поразмыслив, она подумала, что лучше и не придумаешь.

Она незримо последует за рыцарем, чтобы он ни о чем не узнал до того самого момента, как наступит критический момент, и она придет ему на помощь.

Ей и предположить еще было сложно, каким он будет, этот критический момент, но Дженна прекрасно помнила, что во всех поэмах и балладах именно тогда, когда герой балансирует на грани жизни и смерти, приходит верный друг и спасает его. Быть может, она сможет помочь Экроланду, когда он, опаленный огненным дыханием дракона, падет на землю, а его собственное дыхание вот-вот должно будет замереть в груди… И тут она, облаченные в сверкающие белые доспехи, ринется вниз с ветки дерева, откуда доселе следила за смертельной схваткой, и пронзит мерзкую рептилию клинком из чистого золота…

Дженна, размечтавшись, взмахнула рукой, чуть не сшибла вазу с засушенными цветами и тут же вернулась с небес на землю. Ну, и где ей, скажите на милость, достать сверкающие доспехи, не говоря уже о золотом клинке?

Или, быть может, она сумеет управиться с мечом должным образом, даже если он чудесным образом попадет ей в руки?

Нет, действовать следовало совершенно иначе. Дженна задумалась и прищурила зеленые глаза. Единственное, чем она владела более-менее хорошо, – это волшебство. Все вокруг полагали, что Дженна – это очень сильная и страшная ведьма, тогда как на самом деле девушка знала не более десяти заклинаний.

При Экроланде она сможет использовать лишь два-три. Они достаточно безопасны и едва ли могут быть соотнесены с некромантией. Во всяком случае, Дженна была уверена, что они не оставят на земле Следа некромантии, и что она сумеет справиться с ними, не используя аслатин.

Другой вопрос заключался в том, насколько эти заклинания смогут повредить столь сильному и крепкому существу, как дракон?

Дженна, поразмыслив, вынуждена была признать, что ни кокон защиты, ни разжигание огня, ни иллюзии не подействуют на дракона. Но, возможно, пока Экроланд будет в беспамятстве лежать на земле, ей удастся применить заклинания посерьезнее общих, которые будут некромантскими? Скажем, она сможет опутать чудовище зловонными нитями; сможет заставить сотни духов заползти в его уши, чтобы оно испытало неимоверные мучения от их стонов и заунывных песен; сможет даже передать Экроланду часть жизненной силы оруженосца.

Но ее магию повсеместно осуждали и запрещали, и потому, какими слабыми бы ни были заклинания, известные Дженне, применять она их сможет лишь при одном условии: Экроланд будет без сознания. Увидь он воочию духов или зловонные нити, – и собственными руками с превеликой радостью подожжет костер, на котором ее и спалят. Но, разумеется, дракон сумеет оглушить рыцаря. Без этого пункта ее план вовсе не имеет смысла.

«А потом, – размечталась Дженна, – Эри поднимется, увидит дракона, опутанного и беспомощного, оглашающего пещеру ревом (которым он попытается заглушить вопли духов у себя в ушах), возьмет меч, отрубит ему голову, и.… Да, но как я заберусь на дерево, чтобы оттуда колдовать? Ведь в пещерах, насколько мне известно, деревьев не растет, а драконы обожают пещеры! Ну ладно, спрячусь за каким-нибудь сталактитом. Быть такого не может, чтобы там не было где спрятаться».

Потом она еще немного поразмышляла и пришла к выводу, что ей необходимо раздобыть лошадь, на которой она последует за Экроландом. Может, оно и к лучшему, что Вила арестовали? Ведь мальчишки, его помощники, не посмеют ей и слова поперек сказать!

Она быстро раскаялась в этих злых и эгоистичных мыслях, но потом ей пришло в голову, что когда Экроланд вернется в город героем, Наместник, конечно же, освободит Вила.

«Особенно если об этом попрошу я! Вот мы возвращаемся в город с головой дракона. Пожалуй, я выпрошу у рыцаря право везти голову на своей лошадке. А в городе, когда Наместник спросит меня: «Чего ты желаешь, дитя?», я отвечу, что прошу освобождения мастера Вила. Как же Эри будет гордиться мною! Может, благодарный, он даже выполнит мою просьбу и отошлет варвара куда-нибудь подальше от Медовых Лужаек».

Дженна сладко потянулась и подошла к большому напольному зеркалу, перед которым принялась примерять кожаные штаны, найденные в одном из сундуков с одеждой.

«Хмм, ну ладно, обойдусь и без сверкающих белых доспехов. Но леди в платье на дереве, а то и за сталактитом – это будет слишком! Оденусь попроще»...

***

Аткас весь вечер промаялся, полный мрачных предчувствий. Дело в том, что ему совершенно, ну ни капельки, не хотелось сталкиваться нос к носу с какими бы то ни было драконами. Не то чтобы они ему не нравились, дело было совсем не в этом.

Скорее, Аткас их боялся.

Или, вернее будет сказать, он испытывал панический ужас от одной мысли, что придется приблизиться к дракону ближе, чем на милю. Да, оруженосец Экроланда не был героем, не хотел прославиться и вообще не хотел никуда ехать.

Когда за вчерашним ужином Экроланд огласил приговор лорда Улина, его голос дрожал от радости, да и глаза Дженнайи зажглись мрачным огнем. Он же, Аткас, понял, что готов даже сломать ногу, даже обе, лишь бы не сопровождать Экроланда.

Конечно, немного утешало следующее обстоятельство: сражаться с драконом будет сам рыцарь. Но тут вероятна страшная возможность: а что, если дракон убьет Экроланда? Ведь тогда, следуя законам для всех на свете оруженосцев, Аткасу придется взять из остывающей руки рыцаря меч и продолжить бой!

«Нет, убегу! – решил паренек. – И пропади они пропадом, честь и достоинство. Я, конечно, уважаю хозяина, но погибать мне еще рановато».

За завтраком Аткас относился к Экроланду, как к человеку, обреченному на гибель, и с рвением выполнял все его пожелания, касающиеся передачи сахара и джема. Он с грустью смотрел в лицо, на котором, как ему казалось, смерть уже запечатлела свой поцелуй.

«Как бы ни был Эри искусен в светлой магии, от дракона ему точно не спастись, – рассуждал он, с постным лицом хрумкая поджаренным хлебцем. – Дракон – зверь большой, даже громадный; помимо огненного дыхания, у него есть когти, зубы и крылья. И наверняка он тоже умеет колдовать!»

Дженнайя вела себя странно, и, когда госпожа Сакара с подозрением осведомилась, с чего бы это юная леди вырядилась в штаны и рубашку, как распоследний мальчишка, девушка с достоинством сообщила, что желает совершить после завтрака конную прогулку. Экроланд, временами страдавший от рассеянности, и вовсе не заметил в наряде девушки ничего необычного.

Эста была посвящена в смелый план хозяйки, и когда повар Тим удалился в курятник выбирать кур к обеду, она быстро собрала в сумку припасов: вяленое мясо, хлеб, засушенные фрукты и грибы, а также немного специй в пакетике, способных безо всякого волшебства сделать вкус любого блюда вполне сносным. Также она сунула туда походный котелок, кружку, нож, ложку, кульки с сахаром и чаем. Затем, подумав, добавила маленький кувшинчик с медом, на случай, если Дженна подхватит в дороге простуду.

Экроланд и Аткас отъехали без особых церемоний. Рыцарь строго-настрого наказал госпоже Сакаре слушаться Дженну и не «ругаться с девочкой». Госпожа Сакара возмущенно фыркнула и сказала, что она никогда в жизни не опуститься до того, чтобы спорить с какой-то девчонкой, мнящей себя неизвестно кем, и что она, госпожа Сакара, уж получше всяких вед… девчонок знает, как справляться с хозяйством. Экроланд хмыкнул, но спорить не стал.

На прощание Дженна обняла рыцаря, прижалась к прохладным латам и заглянула в голубые глаза.

– Ах, Эри, береги себя! – воскликнула она умоляюще, надеясь, что ее голос звучит не слишком фальшиво. – Не подвергай свою жизнь опасности, ведь мы все ждем тебя, и ты нужен нам, как никто на свете!

Она почувствовала прикосновение теплых губ и колющихся усов к своему лбу. Отпрянув, Дженна оторопело посмотрела на него и подумала: «Боги, да в его взгляде не меньше любви, чем у какого-нибудь папаши, целующего свою дочурку!» Этого ей было решительно не понять. Ее собственный папаша перестал отечески целовать ее на ночь с того времени, как ей исполнилось три года.

А потом они уехали. Дженна, наморщив лоб, смотрела, как они скачут по аллее и исчезают за воротами Медовых Лужаек, а потом на глаза ей навернулись слезы. Быть такого не может, чтобы ей настолько не хватало отеческой любви и заботы. И кто ее выказывает? Верный сын Талуса, предназначение которого истреблять таких, как она. Дженна запрещала себе думать об этом, но временами по краю сознания у нее пробегала мерзкая мыслишка: а что, если в один далеко не прекрасный день Экроланд сочтет, что убивать ведьм куда как праведнее, чем спасать от смерти девиц? Какая жалость, что ей до зубовного скрежета было скучно изучать Заветы Талуса, в которых наверняка есть ответ!

Дженна дождалась, пока госпожа Сакара и Престон не скроются в глубине дома, и направилась к конюшне. Мальчишки, подготовив лошадей для Экроланда и Аткаса, сочли свою работу на сегодня законченной и убежали играть в деревню. Скрываясь за стойлом, ее поджидала одна Эста.

Служанка протянула Дженне плащ, подбитый мехом, и сказала:

– Леди Дженнайя, я собрала вам все необходимое в сумы и приторочила их к седлу Снежинки. Вот, наденьте, а то в лесу сейчас страсть как похолодало. Госпожа Сухарь грозится, что ее косточки чувствуют снегопад.

– Спасибо, Эста, – Дженна легко вскочила на белую кобылку, на которой госпожа Сакара изредка совершала верховые прогулки, и взялась за поводья. – Мы вернемся с драконом на поводке! И-и-х-а-а!

Она тоже умчалась по дороге, припорошенной снегом.

«Как пить дать, растеряет все подковы и заблудится в лесу», – неодобрительно подумала госпожа Сакара, задергивая кружевные занавески на окне своей комнаты.

***

Они остановились в полдень перекусить, подвели коней к деревьям и крепко привязали их к тоненьким стволам. Передышку было решено сделать небольшой, чтобы, долго не рассиживаясь, только наметить дальнейший путь.

Найдя более-менее ровную поверхность, рыцарь с осторожностью расстелил карту и придавил углы камнями. Потом взял прутик и стал вслух рассуждать:

– Боюсь, совсем скоро на Лабелле будет ледоход, переправляться по льду сейчас опасно. Нам придется доехать до моста, – кончик прутика уперся в точку на карте, – там мы будем только завтра днем, зато до Керпенси путь займет всего несколько часов. А от Керпенси до Эстока рукой подать.

Аткас заглянул в карту поверх плеча рыцаря, но увидел лишь мешанину красок и длинные подписи повсюду, выполненные самым трудночитаемым шрифтом. Поэтому он лишь глубокомысленно кивнул.

– А мост охраняется кем-нибудь? – спросил юноша, вспомнив о главном: своей безопасности. Ну и хозяйской тоже, само собой.

– Места здесь глухие и дикие, зимой движение приостановлено, поэтому там выставляют солдат только поздней весной, когда по Лабелле начинают ходить рыбацкие лодки.

Аткас кивнул и стал забираться на лошадь, как вдруг ему померещилось позади какое-то движение. Он сморгнул, и подумал, что ему, верно, почудилось.

Потом, когда они уже неторопливо скакали по дороге, вившейся меж высоченных деревьев, он обернулся, следя за полетом какой-то птицы высоко в небе, и опять заметил, что сзади, за поворотом, явно кто-то был. Может, их преследует недруг, желая напасть и ограбить? А то и Сегрик с парочкой верных людей решил в этакой глухомани по-тихому пристукнуть рыцаря.

Экроланд ехал впереди, не оборачиваясь и ничего не замечая. С утра он надел вместо шлема меховую шапку: день выдался холодный, небо затянуло тучами, а иногда начинал идти снег. Обращаясь к хозяину, Аткас почти кричал, иначе рыцарь начинал переспрашивать каждое второе слово.

Юноша еще пару раз оглянулся, но ничего не заметил.

Некоторое время спустя они выехали на открытое пространство. На горизонте чернела полоска леса, а на поле вокруг, казалось, под снежным покровом лежат тысячи трупов с устремленными вверх желто-коричневыми мечами. То сквозь снег пробивалась высокая прошлогодняя трава. Аткас знал, что летом она сочная, зеленая, и может порезать до кости ноги неосторожного путника, но сейчас она ломалась от малейшего прикосновения.

На дороге, что расстилалась перед ними, были видны следы нескольких лошадей, и отпечаток санной повозки. Видно, дорогой пользовались часто: под свежевыпавшим снегом была утрамбованная наледь.

Аткас несколько раз оборачивался, но позади никто не ехал. «Наверное, мне почудилось. Перебегал там через дорогу олень или кабан, а у меня уже и поджилки затряслись», – подумал он.

Когда стемнело, Экроланд решил разбить лагерь на укромной поляне неподалеку от дороги. Стена кустарника надежно заслоняла свет маленького костерка, и с дороги путешественников было нипочем не углядеть.

Аткасу пришлось готовить похлебку, что он делал практически первый раз в жизни. Когда отряд возвращался в Вусэнт, рядом находились хоть и насмешливые, но не злые оруженосцы, которые помогали в готовке. Даже Грего, уж на что невзлюбил Аткаса, и то советовал, сколько держать котелок на огне, и каких сыпать туда приправ. Возможно, конечно, что его рекомендации происходили не от доброты душевной, а с корыстным желанием вкусно покушать. Впрочем, отведав тогда Аткасовой похлебки, рыцари настояли, чтобы в дальнейшем готовкой занимался Листик.

Когда Аткас снимал пробу со страхолюдного варева, он услышал в лесу пронзительный и далекий вой. Юноша замер. Вскоре раздался другой, вроде бы позади, но значительно ближе. От страха он расплескал всю ложку и обернулся к Экроланду. Рыцарь сидел, насторожившись и прислушиваясь к далеким звукам.

– Это волки, – сказал он себе под нос. – Не думаю, что они охотятся рядом. Вряд ли звери рискнут приблизиться к нам.

Аткас захотел завопить от ужаса. Волки! Эти свирепые твари гораздо хуже любых гоблинов. Единственное, чего боялись на окраинах его маленького городка, так это нападения стаи волков.

– Отчего же вы думаете, что они не прибегут? – спросил он, дрожа от страха.

– Потому что, Аткас, я постараюсь этого не допустить. И, разумеется, поставлю вокруг лагеря охранные заклинания.

Воображение мигом нарисовало Аткасу следующую картину: просыпается он под утро, а вокруг него, на расстоянии каких-нибудь трех шагов, сгрудились волки, и их столько, что за ними не видно ни деревьев, ни неба… У них красные глаза и оскаленные зубы, и они только и ждут, чтобы Аткас пошевелился, чтобы кинуться и растерзать в клочья. А охранные заклинания для них вообще ерунда!

– Не забивай себе голову всякой чепухой, – улыбнулся рыцарь, казалось, разгадав его мысли. – Запах уж больно хорош, давай вкус проверим. Наливай похлебку!

Аткас повиновался, с опаской косясь в сторону леса.

***

Дженна вся извелась, приноравливаясь к неспешной езде рыцаря с Аткасом.

То она ехала слишком быстро, и тогда им было достаточно обернуться, чтобы ее заметить, то отставала на целую милю. К счастью, в полдень они остановились передохнуть, и Дженна вместе с ними.

Все тело ныло от непривычной нагрузки. Каждая мышца болела по-своему, а о задней части чуть пониже спины и говорить нечего. Конечно, Дженне приходилось бывать в седле несколько часов подряд, но это было очень давно, еще до того, как ее отослали к Керку и Гейле! Сейчас ей хотелось только одного: принять горячую ванну и полежать на кровати с книжкой в руках, или покачаться в кресле-качалке возле камина, полюбоваться, как мечется огонь.

Увы, таких удовольствий ей отведать еще нескоро, а пока она натянула на озябшие пальцы меховые перчатки и тронула поводья. Снежинка, умная девочка, оказалась послушной и непроказливой. Госпоже Сакаре резвая кобылка ни к чему. Да и погода не располагала к шалостям.

Казалось, миновали века, прежде чем начало темнеть. Дженна совершенно окоченела и была способна только на то, чтобы держать равновесие и не вываливаться из седла. К тому же недавно ей пришлось ждать, скрываясь за деревьями, чуть ли не полчаса, пока рыцарь с Аткасом не пересекут огромный луг. К счастью, они остановились на ночлег, и Дженна последовала их примеру, найдя себе прекрасное местечко на берегу ручья, чьи быстрые темные воды, наверное, за всю зиму ни разу не сковал панцирь льда. Первым делом она заварила себе медовый чай, а уж потом принялась за готовку.

Согретые внутренности позволили проделать все быстро и споро. Дженна сидела у костра и чувствовала себя восхитительно. Омрачало ее настроение только одно: мысли о завтрашнем пути. Но она убеждала себя, что на следующий день выглянет солнце и будет потеплее.

Внезапно хрустнула ветка. Дженна насторожилась. Конечно, вряд ли это крупный зверь. Хотя животные и боятся огня, но в сердце дикой местности никогда нельзя быть уверенной полностью.

Дженна быстро зашептала слова защитного заклинания, но все они мигом забылись, когда она увидела, кто приближается к ней.

В изящной белой шубке из сверкающего меха, держа за уздцы серого коня, к костру шла Кармина Улин собственной персоной.

– Ба, кого я вижу! – ехидно сказала она. – Ведьма собственной персоной!

Дженна вскочила на ноги, ее лицо запылало:

– А ты! Ты что здесь делаешь?

– Прохлаждаюсь на прогулке, – ответила Кармина. – И уж, конечно, не занимаюсь преследованием рыцарей!

– Ты!… Ты!… – восклицала Дженна, не находя слов, – как ты смеешь! Я здесь… Я здесь на охоте!

– Вот как? Ну конечно, на охоте! Только вот подстрелить ты хочешь, готова спорить, некоего Экроланда Гурда!

Похоже, дочка магистра вообразила, что Дженна только и помышляет о том, как половчее соблазнить рыцаря! Нелепей предположение сложно было и представить. Ничто не мешало вцепиться в волосы обидчице, но Дженна внезапно замерла. Кармина слегка дрожала, она, видать, замерзла, пока искала, где разведен костер.

Кармина подошла ближе, и Дженна заметила, что ее конь слегка прихрамывает, оставляя в снегу капли крови.

– Ты ведь тоже, – тихо спросила она, – тоже хочешь помочь ему?

Кармина кивнула, от ее язвительности не осталось и следа. Она подняла руку ко лбу и сказала дрожащим голосом:

– Да, я подумала, что этот новый оруженосец у Эри, он ведь совсем никчемный. Как он сможет чем-то помочь рыцарю, если не умеет даже меча в руках держать? Я решила: последую за Эри, приду к нему на помощь, когда это будет необходимо, и подам ему меч, когда этот мальчишка свалится в обморок от страха!

– Я думаю, что Аткас вообще не способен быть оруженосцем! Эри следовало нанять его в помощники повару или конюху! – горячо согласилась Дженна, и радушно предложила, – присаживайся к костру, ты белее снега! А что с копытом твоего коня?

– Не знаю, – Кармина погладила коня по носу, привязала его рядом со Снежинкой и села, пождав ноги, рядом с Дженной. – Кажется, Пегас поранил ногу об одно из этих ужасных растений на большом лугу.

– Тогда я знаю, что нужно делать, – обрадовалась Дженна.

Она подошла к коню и осторожно осмотрела его переднюю ногу. Чуть выше копыта кровоточил глубокий разрез, причинявший коню сильную боль. Дженна сорвала с ближайшей ели игольчатую ветку и приложила ее к порезу, шепча заклинание.

Ветка съежилась, зеленые иглы пожелтели, а порез затянулся прямо на глазах. Пегас тихонько заржал, видимо, в благодарность, и девушки вновь сели рядом.

Они чувствовали себя свитой великого героя, который без их мудрого подкрепления непременно сгинет в глуши.

– В конце концов, мы можем поехать вместе, – сказала Кармина и искоса глянула на Дженну, которая заплетала пепельные волосы в косу.

– Так и сделаем. По правде сказать, одна я чувствовала себя неуверенно, – признала Дженна. – А ты, кажется, побольше меня разбираешься в походах.

Сказала она так потому, что увидела, чем заполнены сумки Кармины. Чего там только не было! И теплые меха, и мотки прочной веревки, и промасленные факелы, и кусок душистого мыла, и даже топорик для рубки хвороста.

– Кроме того, – была вынуждена сказать Дженна, – у меня совсем нет денег.

– Не беспокойся о деньгах, – беспечно махнула рукой Кармина. – Я с собой взяла больше пяти золотых. Мало ли какие траты нам предстоят!

Согревшись, Кармина вынула сложенную палатку и, встряхнув пропитанную маслом ткань, решила раскинуть ее под деревом. Дженна пыталась было помочь, но в ее руках все веревки чудесным образом запутывались, а колышки выскакивали из промерзшей земли. Дочь магистра фыркнула и отослала ее к костру, заявив, что справится сама.

И тут девушки услышали волчий вой, так напугавший Аткаса. Кармина вскинула голову, а Пегас и Снежинка тихо заржали.

– Волки, – сказала она, – так воют только они.

Дженна вскочила на ноги:

– Ты думаешь, это волки-убийцы?

– Других в этих краях не водится, – усмехнулась Кармина, взявшись за меч.

Дженна, живя в деревушке у Керка и Гейлы, не раз слыхала мрачные рассказы о путниках, сгинувших в лесу. О том, что их задрали не просто дикие звери, а волки, которые вместе с кровью выпивают и душу. Эти звери были выращены, как шепотом говаривали ведьмы, обучавшие Дженну, в пещерах глубоко под землей, и специально натасканы на человека. Несколько охотников, останавливаясь на постоялом дворе в Олинте, рассказывали удивительные и неправдоподобные истории: они клялись, что видели волков, которые не расправлялись со своими жертвами на месте, а куда-то утаскивали их живьем.

В Олинте волков не опасались, потому что надежный частокол и смелые жители отпугивали их почище любой магии. Надо сказать, справедливости ради, что магия тоже присутствовала: пока гнездо не разорили, ведьмы усердно спасали жителей и от свирепых метелей, и от диких зверей, и от злобных волков.

– Кармина! Я могу поставить на ночь заклинание, – предложила Дженна, – которое отпугнет всех живых существ прочь от нашего костра. Утром на полмили вокруг никого не будет. Давай я так сделаю?

Кармина задумалась. Ее проворные маленькие руки беспокойно теребили шнур, которым была оплетена рукоять меча.

– Я думаю, что мы должны испытать себя, – наконец сказала она. – В конце концов, мы собрались помочь рыцарю убить дракона, но сумеем ли мы? Волки по сравнению с драконом – это так, мошки. Нам стоит проверить себя и свои силы.

Дженна нахмурилась. Ее так и подмывало спросить: а что, если они с волками не справятся? Что будет, если они погибнут? Но она сдержалась, сказав себе, что не посмеет осрамиться перед заносчивой дочкой магистра. Вой послышался ближе.

– Ты знаешь какое-нибудь огненное заклинание? – спокойно спросила Кармина. – Я слышала, что волки боятся огня и ненавидят его больше всего на свете.

– Увы, моей Силы хватит только на то, чтобы поджечь костер или слегка подпалить одному из них шерсть. Элементная магия не для меня, – вздохнула Дженна.

Кармина сочувственно покачала головой, но про себя подумала: «Ну вот, свалилась ведьма мне на голову! Нянчись тут с ней. Ничего не умеет, разве только проклятие какое-нибудь наведет на меня. Ну не дура ли я?»

Из-за деревьев бесшумно прыгнул огромный зверь, чья голова по размерам не уступала лошадиной. Он нацелился на Пегаса, но конь заржал, встал на дыбы и затоптал его.

Дженна выхватила из костра пылающую головешку и, размахивая ею, стала шептать заклинание, надеясь, что на нее сзади никто не нападет. С виду она представляла собой саму храбрость, но все внутренности у нее сжались в маленький комочек, а спина покрылась мурашками в ожидании удара когтистой лапой.

Кармина бросилась вперед и молниеносно погрузила клинок волку в бок. Зверь задергался в предсмертной судороге и издох, а из леса стали появляться новые и новые волки, матерые, покрытые седой шерстью.

Наконец, заклинание было завершено. Дженна шагнула вперед и, рисуясь, медленно подняла ладонь вверх.

Те, кто обладают волшебным Зрением, увидели бы, как из земли вырываются призрачные розоватые субстанции, формой напоминающие разных животных и птиц. А не имеющие скорее почувствовали бы, чем уловили глазом какие-то смутные, неясные серые тени, необыкновенно быстро перемещавшиеся вокруг.

Дженна вызвала духов существ, умерших здесь когда-то. Оказалось, что на этом месте частенько погибало немалое количество зверья. Призраков оказалось не менее сотни, а то и больше. Они вились вокруг волков и заползали им в тела. Дженна знала, что это практически безобидное заклинание может возыметь эффект только в том случае, если накладывается на впечатлительного человека, потому что духи только смущают своим видом да холодят слегка, когда соприкасаются с кожей.

Впрочем, волки оказались напуганы чуть ли не до смерти, хотя их сложно назвать излишне впечатлительными. Один из них, поджав хвост, побежал в лес. Другой стал кружиться вокруг себя и беспорядочно махать лапами, третий заскулил и лег на снег, прижав уши и беспокойно вздрагивая. Но остальные презрели необычные ощущения в своих телах и, рыча, стали подходить ближе. Ступали они медленно и очень плавно, готовясь в любой момент броситься. Они нацелились главным образом на Дженну, поскольку блестящий меч в руках Кармины не внушал им доверия.

Дженна с отчаянием почувствовала, что она почти израсходовала свою Силу. Таков уж удел ведьм: их мощь мала, поскольку у них нет бога. Если быть совсем точным, его нет в Эфирных Чертогах, он побежден и не дает своим последователям дополнительной Силы. Самая малая крошка аслатина выручила бы сейчас Дженну, но, увы, ее цепочка с камешком была надежно заперта у Экроланда в комнате.

Пришлось действовать Кармине.

– Отступи к Пегасу! – приказала она, а сама осторожно двинулась вперед.

Волки замерли и настороженно на нее посмотрели.

Дженна встала рядом с Пегасом и тихонько огладила дрожащей рукой теплый бок. Ее удивляло, что волки их не окружили, как они обычно поступают со своими жертвами. Они вполне могли подойти сзади и задрать коней, но не сделали и этого.

Пока Кармина самозабвенно рубила волков, Дженна оглянулась и тихонько ахнула. Там, позади, где находилась стоянка Экроланда и Аткаса, над землей раскинулся широкий мерцающий купол, сотканный из миллионов прозрачных голубых нитей. Он охватывал территорию много больше, чем их лагерь, а край купола приходился как раз на границу лагеря девушек.

Тут силы изменили Дженне, и ее волшебное Зрение потухло. Она с уважением подумала об Экроланде: оказывается, он чрезвычайно сильный кудесник! Для рыцаря владение магией является большим подспорьем в борьбе со слугами Тьмы…

Очень не вовремя ее глаза затуманились, в памяти всплыло утреннее прощание. Вмиг забылись и тяжелая дорога, и суровый холод, пронизывающий до костей. Она вспоминала рыцарские благородство, доброту, честность, и вдруг пожалела о встрече с Карминой. Дженна взглянула на нее с неприязнью. «Она мне испортит все карты, – подумалось ей. – Весь триумф придется делить на двоих. Еще чего не хватало!».

А Кармина сражалась, забыв обо всем на свете, и, когда она закончила, перед ней валялось пять громадных туш, под которыми расплывались на снегу черные лужи. Сама она тоже вся оказалась забрызгана волчьей кровью, но ничуть не переживала по этому поводу. Вытирая меч горстью снега, она довольно усмехнулась:

– Ну что, видала? Твоя магия нам сейчас мало чем помогла! Пожалуй, я и в одиночку могу помочь Эри.

– Если бы не моя магия, ты бы не уехала завтра дальше этой поляны, – огрызнулась Дженна. – У твоего Пегаса крыльев нет, а хромал он о-го-го как. И вообще, еще посмотрим, что сможет сделать твой меч против дракона!

– Ну, в былые времена рыцари с помощью простых мечей губили драконов, – сказала Кармина, зевая. – Да уж, неприятное соседство на ночь – пяти трупов! А уж псиной от них воняет, хоть нос затыкай.

Дженна сверкнула глазами и вскинула ладони. Нужные слова приходили на ум очень плохо, она с трудом вспоминала ударения и знаки, которые надо было чертить ослабевшими пальцами. Но память ее не подвела и, доковыляв до волков, она принялась под удивленным взглядом Кармины за дело.

Та малая толика Силы, что оставалась в ней, окончательно исчерпала себя, и девушка упала бы, не подхвати ее Кармина.

На снегу ярко вспыхнули алым и пропали начертанные руны, видеть которые можно было только волшебным Зрением. Некоторое время пахло чем-то гадким, похожим на паленую кость, но, пока Кармина подозрительно принюхивалась, запах развеялся.

А трупы стали разлагаться с неимоверной скоростью. Побурели шкуры, стала истончаться шерсть, показались белые кости… Вскоре и от них ничего не осталось. Снег впитал в себя кровь и побелел, и только отброшенная горсть снега, которой Кармина вытерла лезвие меча, чернела неподалеку, напоминая о минувшем сражении.

Кармина молча дотащила девушку до палатки и удобно устроила ее внутри, а сама легла рядом.