Текст книги "Бремя чести (СИ)"

Автор книги: Darling Jen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 34 страниц)

Глава 3

И вот, наконец, путешествие заканчивалось. За высокой стеной, сложенной из громадных каменных блоков, возносились к небу шпили Вусэнта. В воздухе повеяло морем. Солоноватый запах щекотал ноздри, заставлял вообразить себя капитаном пиратского фрегата.

Лес сменился ровной местностью, кое-где ее вспарывали земляные холмики. Вдоль тракта стали попадаться вкопанные в землю столбы, отмечавшие каждую милю пути. Навстречу все чаще ехали повозки с угрюмыми возницами, в окружении нескольких охранников. Западный тракт еще недавно был печально известен из-за разбойничьей банды, скрывавшейся в местных лесах, но рыцари Ордена с ними недавно разобрались. Многие купцы не могли поверить в это и продолжали нанимать охрану для своих товаров. «Мало ли, кто еще решит заняться грабежом, – говаривали они, похлопывая себя по мошне. – Зато денежки будут целей!»

Экроланд по пути объяснил Аткасу, что традиция велит отрядам рыцарей, которые возвращаются из дальних походов, торжественно следовать по городу до Холла, где их встречает магистр Ордена, а командир отряда должен в небольшой речи описать все приключения, случившиеся с ними во время отлучки, и публично наградить достойных.

Аткас задумался, кого Сегрик сможет наградить. Сам парень, не мешкая, выбрал бы своего хозяина, но было как-то сомнительно, что глава отряда снизойдет до награждения во всех отношениях неудобного Экроланда.

Дорога постепенно расширялась, теперь по ней могли проехать четыре повозки в ряд. Показались ворота Вусэнта с двумя небольшими башенками по обе стороны. Над ними раздувались флаги с гербом города: на синем фоне странный красный зверек, отдаленно похожий на кошку.

Возле городских ворот скопилась небольшая очередь. Стражники проверяли документы, ругались с крестьянами, лезущими вперед, успевая при этом кланяться шикарным каретам, в которые впряжены изящные кобылки. Прямо у ворот продавали с лотков пирожки и сладости всем желающим, а какой-то малый в шутовском колпаке то и дело дул в трубочку, которая издавала забавный протяжный звук, и таких трубочек на шее у него висело не меньше десятка. Впрочем, охотников купить дуделку что-то не наблюдалось.

На секунду Аткас словно окунулся в прошлое, прикидывая, как бы половчее стащить у этого – конфеты в ярких тряпичных обертках, у того – золотистые пирожки в масле, а уж у смешного мужичка трубку для дудения срезать со связки проще простого. Потом он очнулся и виновато огляделся. Ему казалось, что жадный взгляд, которым он обшаривал площадку перед воротами, был заметен всем вокруг. Поднялось к ногам тепло от боков Солемны, и он вспомнил, что отныне его дело – быть оруженосцем при Экроланде. Он поискал глазами и нашел своего хозяина.

Ворота открылись, стражники, охраняющие их, отдали честь, и отряд въехал в город. Копыта коней зацокали по мощеной камнем мостовой. Аткас изумленно приоткрыл рот: по всей улице столпились десятки людей, которые приветствовали рыцарей. Немалая доля восхищения перепадала и оруженосцам. Аткас скосил глаза влево, где ехал Грего, и подивился, с каким безучастным видом оруженосец Сегрика воспринимает все происходящее. Сам он тоже попытался ехать ровно и смотреть прямо перед собой, на спины впереди едущих священников, но долго так не выдержал и вновь принялся глазеть по сторонам.

А посмотреть было на что. В последние годы Вусэнт сильно разросся, после того, как Орден вычистил окружающие леса и долины от всякой нечисти: злобных гоблинов, слуг Секлара и последователей Неназываемого. Со временем многие ремесленники и торговцы перебрались в город, выросло множество великолепных домов, а власть Наместника распространилась далеко за пределы Вусэнта.

Аткас уже был наслышан от Экроланда о странных взаимоотношениях короля и Наместника. Пару сотен лет назад во время войны Вусэнт стал независимым, им правил не король, а его наместник, один из лучших генералов. Некоторое время город переходил от одной воюющей стороны к другой, но, в конце концов, когда объединенные силы королевства отбросили нарождающуюся империю далеко на восток, Вусэнт окончательно обособился от Твердикана, сохранив, однако, прочные торговые связи. Рудники в Вишневых горах позволяли вести торговлю аслатином; порт – экзотическими пряностями и тканями из далеких южных земель; варвары из сурового Края Вечной Зимы меняли необыкновенной красоты меха и поделочную кость. Все эти товары позволяли Вусэнту откупаться от притязаний Твердикана и чувствовать себя независимым городом-государством.

Удаленность от столицы вызвала к жизни многочисленные послабления, и прежде всего возможность строить в городе храмы не только Талусу, но и богине мудрости Майринде, и даже богу лесов Тариселю. Одно время в Вусэнте существовал даже, как поговаривали, храм Секлару, но подобные слухи ничем не были подтверждены. Будь Вусэнт подвластен королю, здесь присутствовал бы лишь один храм – Талусу.

Дорога петляла между домов, и внезапно отряд выехал на холм, с которого открывался вид на море.

Аткас впервые видел столько воды сразу. Он привык к маленьким лесным озерам, над которыми клубится туман, однажды ему довелось увидеть Лабеллу, правда, не в самом широком ее месте, но море оказалось куда как поразительнее любых прихотей воображения. Над заливом собрались серые тучи, а огромная плошка воды отражала их все скопом. Где-то далеко-далеко вода плавно сливалась с небом, отчего казалось, что до края мира рукой подать. По морю бежали легкие кудрявые волны, а на них качались пришвартованные в порту большие красавцы-корабли, у каждого – своя необыкновенная фигура на носу.

Закрыв на мгновение глаза, Аткас что есть сил втянул ноздрями воздух, стремясь вобрать в себя все впечатления разом: и море, и небо, и корабли, чтобы потом как следует ими насладиться.

Но вот дорога снова вильнула и ушла вглубь улицы, широкой и прямой. Вдоль нее выстроились, словно солдаты на параде, нарядные свежевыкрашенные яркими красками дома богачей, а в промежутках между ними и на перекрестках стояли красивые статуи из белого камня и фонтаны, которые заработают поздней весной.

– Отсюда рукой подать до главной площади. Вон, видишь, шпиль торчит? Это Храм. Холл пониже будет, а дворец с площади и вовсе не виден, – бросил на ходу Листик.

Экроланд рассказывал, что Холлом именовалось здание, в котором собирались рыцари определенного ордена. Там они получали от магистра приказы, там пировали и там провожали умерших в последний путь. В Вусэнте был всего один Холл, но зато Наместник не поскупился и отстроил его столь большим, что и столичные рыцари бы позавидовали. При Холле, как правило, строились храм, госпитали и школа.

С Холлом Наместник дал маху. Он пригласил из Бельска известного мага, но тот занедужил и не смог приехать, прислал вместо себя ученика. Ученик, недолго думая, сговорился с архитектором и заколдовал внешнюю облицовку на постоянное свечение, не желая долго мучиться и изобретать что-то новое. Наместник был в восторге, но многие считали, что вид у Холла получился довольно вульгарный.

– Вот наш Холл, – сказал Грего, указывая на высокое здание во главе площади.

Аткас замер, разинув рот. Нет, он, конечно, представлял себе нечто подобное, но никак не ожидал, что Холл окажется настолько красив. Он был очень изящен и пропорционален, двухэтажный, с огромными полукруглыми окнами, выходящими на площадь, и с массивными колоннами. Но самое главное: Холл мягко переливался в лучах солнца, весь словно окутанный мерцающей дымкой. Волшебное сияние особенно красиво смотрелось издали, будто на городской площади встал гигантский бриллиант. Посредине плоской крыши на длинном шесте реял флаг с изображением красного меча на белом фоне.

Рядом теснились и другие постройки, из окон одной из них выглядывали любопытные детские мордашки. Ребята громко свистели и приветственно махали руками, чуть не вываливаясь из окон. Аткас решил, что это школа при Холле. Увы, Храма Талуса не было видно, наверное, он находился с другой стороны площади, а жаль, верно, на него тоже стоило посмотреть.

Очарованный Холлом, Аткас не сразу обратил внимание на дворец Наместника, занимавший собой всю дальнюю сторону площади. Но дворец не потряс воображения, вероятно, потому, что его скрывала высоченная ограда, и заслоняли деревья в парке.

– Этот Холл... Ты видел что-либо подобное? – воскликнул Аткас, поворачиваясь к Грего, но тот скривился и постучал себя по голове.

– Заткнись, кретин… Лорд Улин сейчас будет выступать, а ты тут горланишь.

Рыцари окружили небольшую трибуну перед Холлом, на которой уже стоял чрезвычайно важный седой господин преклонных лет. Под старомодной рубашкой, однако, бугрились тугие мышцы, а на боку висел меч. Сразу бросались в глаза красивая белая перевязь через грудь и внушительные усы, гордо торчащие над верхней губой. Он поднял руку, призывая к тишине, и народ, скопившийся на площади, замер. Лорд Улин обвел глазами рыцарей и едва заметно улыбнулся.

Вперед выехал Сегрик и приветствовал магистра. Маленький оркестр рядом с трибуной заиграл бравурную мелодию, некоторые зрители не сдержались и захлопали в ладоши, так что тишина установилась не скоро. Сегрик терпеливо дождался, пока стихнет музыка, встал перед трибуной на одно колено и начал:

– Лорд Улин, мы преследовали слугу Секлара по имени Меруэль…

***

Кармина Улин взлетела по лестнице и, миновав дверь в покои матери, вбежала в свою комнату.

Зашедший внутрь нипочем бы не догадался, что здесь обитает девушка. На двух манекенах в углу были надеты кожаная кольчуга и стальные доспехи, а повсюду: на стенах, в напольных стойках и на полках находилось всевозможное оружие. Такое пристрастие молодой девушки к мечам, щитам, кинжалам и прочим мужским игрушкам объяснялось довольно просто, если учесть, что ее отец, дед и прадед состояли в Ордене. Мало того, они и жен находили себе подстать. Так, благонравная леди Улин в молодости занималась грабежом караванов и долгое время прослужила наемницей в королевском войске, пока не встретила лорда Улина, и они не осели в Вусэнте.

Конечно, родители не препятствовали желанию Кармины заниматься фехтованием и боевыми искусствами, однако леди Улин твердо настояла на том, чтобы девушка в совершенстве овладела музыкой, танцами, этикетом, вышиванием и другими умениями, которыми положено владеть юным девушкам из хороших семей.

Раскрасневшись, девушка приникла к окну. Вот старенький дворецкий помогает отцу забраться в карету, которая помчит его к площади… Вот вдоль улицы собираются праздные зеваки, им охота поглазеть на славных рыцарей…

С краешка на подоконнике примостилась горничная Кармины, Стаси, взбалмошная и ленивая девушка, но с добрым сердцем и золотыми руками. По крайней мере, в создании причесок ей не было равных.

– Скоро они будут здесь, – возбужденно заговорила Кармина. – И я увижу его – после стольких недель! Подумать только, раньше я его в упор не замечала!

– Но, госпожа, – простодушно спросила Стаси. – Как получилось, что он вам так приглянулся?

Вопрос был не случаен. В последние месяцы Кармина чахла по сыну соседского купца, в жилах которого текла, говорят, небольшая доля эльфийской крови, и потому он был прекрасен, как юный бог. Стаси полагала, что красивый юноша до сих пор занимает все помыслы хозяйки, и потому немало удивилась, услышав, что Кармине нравится кто-то другой.

– Как сейчас помню, – медленно отвечала девушка, ее глаза затуманились. – Был бал в честь дня рождения Денры. И знаешь, я танцевала со многими рыцарями, и ни один из них не был столь искусен в вальсе, как сэр Экроланд! Понимаешь, сразу подобное в глаза не бросается, но его обходительность и галантность разительно отличаются от манер остальных. Да что там говорить, что все прочие выглядели по сравнению с ним просто деревенскими увальнями! А потом, во время заключительного танца, наши глаза встретились... Словно игла вошла в мое сердце! Он показался мне самым прекрасным мужчиной на всем белом свете! Стаси, у него такие красивые синие глаза, и такие мягкие волосы, а уж фигура...

– Госпожа, но он вас старше почти на двадцать лет! – воскликнула Стаси.

– Ну и что! Зато все юнцы слишком глупы и самонадеянны.

Горничная улыбнулась про себя: до недавнего времени хозяйка придерживалась ровно противоположного мнения, нередко восклицая, что со стариками безумно скучно.

Кармина прильнула к стеклу, увидев в конце улицы всадника с флагом, и выдохнула: «Едут!».

Экроланд ехал прямо позади знаменосца, в начищенных латах плескались солнечные блики, а пшеничные волосы развевались на ветру. Но Кармина бросила лишь взгляд на предмет своего обожания. Ее внимание было приковано к девушке, которая сидела впереди Экроланда. Рыцарь бережно касался ее, держа в руках поводья, они о чем-то беседовали и улыбались друг другу.

Незнакомка подняла голову, и их взгляды встретились. Некоторое время они смотрели друг на друга, а Кармина становилась все бледнее и бледнее. Потом незнакомка презрительно выгнула бровь и демонстративно отвернулась к рыцарю.

Кармина открыла рот, от обуревавших ее чувств задыхаясь, словно рыба, выброшенная на берег.

– Кто… Кто она такая?!

Стаси наморщила лоб, разглядывая спутницу рыцаря:

– Вон та девушка с пепельными волосами? Может, пленница?

Горничная прикусила язычок, чувствуя, что сморозила глупость.

– Пленница? Что ты несешь! Да разве пленниц везут вот так, с комфортом? Их заковывают в кандалы, перекидывают через седло и затыкают кляпом рот! А то и вовсе сажают в клеть! Дура!

Стаси с опаской отодвинулась от Кармины, зная, что та может в порыве гнева и за косы оттаскать.

– Я хочу знать, кто эта девица! – потребовала Кармина. – И немедленно!

– Но, госпожа, – попыталась остановить ее Стаси, но куда там! Кармина стрелой вылетела из комнаты и, подобрав юбки, кинулась к входной двери.

– Кармина, ты куда? – окликнула ее мать.

– Мне надо выйти на улицу! – на глазах девушки показались слезы, а в голосе прорезались истеричные нотки. – Я сейчас вернусь!

Леди Улин встала и приказала:

– Сядь, дочка. Посмотри на себя! Волосы растрепаны, в глазах безумие… Еще не хватало себя позорить перед толпой простолюдинов! Успокойся вначале, а потом ступай.

Кармина с тоской во взоре посмотрела на входную дверь, где как раз зашумел народ, приветствуя рыцарей, но ослушаться мать не посмела и села в кресло, нетерпеливо постукивая ножкой.

«Зайду сегодня же к Денре, и она мне точно расскажет, что случилось в походе, – решила она, искоса поглядывая на встревоженную необычным поведением дочери мать. – Сегрик не преминет рассказать своей женушке об Эри!»

***

Кармине не пришлось идти в дом Теллеров, потому что вечером леди Денра сама пришла с визитом к ней.

Леди Улин сказалась больной и не вышла поприветствовать гостью: почему-то она питала к ней недобрые чувства. Лорд Улин дремал после насыщенного дня у себя в кабинете и не хотел никого видеть.

Денра Теллер всегда выглядела слегка нездоровой. Под голубыми глазами залегли серые тени, мягкий безвольный рот по цвету почти не отличался от блеклой кожи лица. Некогда великолепные волосы выглядели так, словно минуту назад на них осела мука, и казались грязно-белесыми, без блеска и жизни. Леди Денра отличалась также болезненной полнотой, под подбородком уже набухал второй, шея одрябла, в морщины набился жир, и когда она шла, все колыхалось, словно студень на блюдце. Но сквозь дурной налет времени иногда проглядывали девичьи черты Денры, и тогда можно было представить, какой красавицей она была в свое время.

Несмотря на замученный вид, здоровье у нее было отменное, едва ли ей когда-либо доводилось болеть чем-то серьезнее простуды.

Казалось, пыль и грязь, свойственные Вусэнту, не осмеливаются приближаться к ее платьям и ботиночкам. Единственной вольностью, которую Денра допускала, была пара кошачьих волосков, осевших на одежде.

Ее безупречные манеры производили на окружающих неизменно благоприятное впечатление. Казалось, она всегда знала, как вести себя в той или иной ситуации. На любые случаи жизни у нее был готов совет, сбежала ли то собака со двора, или юная девица решала поделиться своей сердечной бедой.

Кармина распорядилась приготовить чай и усадила Денру в маленькой гостиной.

– Все в порядке, дорогая? Я вижу, ты чем-то взволнована, – осведомилась жена Сегрика.

– Ох, леди Денра, я в такой растерянности… Ума не приложу, что мне делать! – пожаловалась Кармина, украдкой посматривая на гостью сквозь ресницы. – Вы знаете, что мне небезразличен Экроланд Гурд...

– О да, – перебила ее та. – Это еще мягко сказано! Ты мне, шалунья, давеча все уши прожужжала про него. Эри такой, Эри сякой!.. Но милая, боюсь, что все надежды, которые ты питаешь относительно этого славного рыцаря, беспочвенны.

Кармина искоса взглянула на гостью и отпила из чашки ароматный напиток. Конечно, Денра излишне прямолинейна, но зато она может о многом рассказать, и поэтому приходится терпеть эту ее черту.

– Вот как, леди Денра? Не томите же, объясните, почему!

Денра откинулась на мягкую подушку и закурила трубку:

– Сегрик сказал, что они уничтожили гнездо ведьм в какой-то глухой деревушке в богами забытом месте. Некая девица, одна из тех ведьм, кинулась в ноги Эри и молила его о пощаде. Только представь себе, он решил взять ее на поруки.

– Ведьму? – ахнула Кармина, распахнув глаза.

– Да, дорогая, он привез с собой ведьму, – Денра была явно довольна впечатлением от своих слов и неумолимо продолжала, наслаждаясь смятением юной девушки. – Сегрик сказал, что она на него все время вешалась, но ты же знаешь Эри: он ведет себя со всеми одинаково ровно и дружелюбно, будь это красивая девушка, сам наместник или бездомная дворняга. Я затрудняюсь сказать, насколько эта девица ему приглянулась, но, сама понимаешь, живет он холостяком, а тут рядом юное и миловидное создание.

«А как же я!» – хотела было воскликнуть Кармина, но прикусила язычок. В запасе у Денры, была, похоже, еще какая-то тайна.

– Но главное, моя милая, – Денра склонила голову поближе. – И не вздумай сказать кому-нибудь! Эта ведьма весьма родовита. Если ее поганый язык не осквернен ложью, то она – Ивесси.

Кармина откинулась на спинку дивана и некоторое время осмысливала услышанное. Ее роду было далеко до Ивесси, среди предков которых, говорят, затесались сами боги. Улины же всегда были воинами. Да, искусными, но простыми бойцами, изредка, – рыцарями, тогда как фамилию Ивесси носили самые могущественные в мире маги. Впрочем, то было достаточно давно. И говорить не стоило о том, что Ивесси неоднократно роднились с королевскими династиями. Одно время при дворе ходили слухи, что Ивесси весьма близки к получению трона Твердикана.

– Ее имя, моя дорогая, Дженнайя.

Кармина сузила глаза и перевела взгляд на полыхающий в камине огонь. Кем бы ни была та девица, ей плевать! Нищая или аристократка, не важно. Экроланд будет принадлежать не ведьме, а Кармине, и точка.

***

Аткас раздосадовано хмурился почти все время: Сегрик счел, что в походе отличился Терин. К тому же юноша почувствовал, что проголодался, а для весеннего солнца его одежда оказалась слишком теплой, и он изрядно измучился, нетерпеливо ерзая на Солемне и ожидая, пока нудная церемония подойдет к концу. Но вот магистр сказал заключительную речь, оркестр исполнил гимн Вусэнта, и рыцари начали разъезжаться по домам.

Экроланд вместе с Дженной и Аткасом тоже направился к своему особняку, который находился в пригороде Вусэнта. Путь занял несколько часов. Незаметно подступили сумерки. Аткас уже не чаял добраться до Медовых Лужаек живым, как они, миновав лес, выехали на открытое пространство.

Экроланд указал на темнеющую впереди ограду:

– Вон там начинаются мои владения.

Они въехали сквозь кованые ворота в парк. Вдали, не ближе четверти мили, стоял аккуратный двухэтажный дом, сложенный из белого кирпича. Вдоль дороги, ведущей к дому, росли высокие клены и кустарник. В глубине парка виднелись мраморные статуи в человеческий рост, клумбы и кованные скамьи. По правую руку невысокие ивы склонились над черной водой пруда. Полутьма скрадывала голые ветви деревьев и землю, покрытую снегом, на котором выделялись желтые пятна от прошлогодней листвы и травы.

Аткас оглядывался вокруг, изрядно изумленный:

– Неужели все вокруг ваше? И парк, и озеро, и сад...

– Это все мои земли, – с улыбкой заверил его рыцарь. – Только мои.

Внезапно улыбка сошла с его губ. Он нахмурился, задумался о чем-то своем, и до самой конюшни они проехали в молчании. Дженна легко спрыгнула с коня и осмотрелась в поисках двери в дом. Ее внимательный взгляд отметил, что стекло в окнах высокого качества, без пузырьков и наплывов. Такое стоит неимоверных деньжищ.

Дверь в конюшню распахнулась с громким скрипом. В полутьме показался силуэт огромного мужчины. Он вышел наружу, и Дженна приглушенно ахнула. Мужчина оказался и впрямь высок, на широченные плечи он запросто мог бы усадить по паре ребятишек, а его торс напоминал кряжистый ствол столетнего дуба. Выражение лица пряталось за пышной рыжей бородой, такого же цвета волосы украшали руки и даже фаланги пальцев, а уж буйной огненной гриве позавидовала бы любая красавица. Выйдя, он запалил фонарь и подвесил его над дверью. В неровном свете стали видны медные кольца, поблескивающие в носу и ушах. По коже мужчины змеились узоры татуировок, выполненные искусной рукой. Он подошел ближе, и на приехавших повеяло острым запахом навоза.

Аткас замер в страхе и невольно опустил руку на рукоять кинжала, но Экроланд добродушно поприветствовал рыжего типа:

– Здравствуй, Вил. Как дела?

– Все замечательно, хозяин, – прогудел гигант и принял из рук опешившего Аткаса поводья. – Скрывать не буду, скучаем тут без вас. Но все в Медовых Лужайках идет своим чередом.

Рыцарь улыбнулся, похлопал его по плечу и скрылся за дверью. Несколько оробевшие Аткас и Дженна последовали за ним.

– По-моему, он самый настоящий варвар! – удивленно прошептала Дженна на ухо Аткасу.

Парень важно кивнул, обернулся и, убедившись, что варвар его не слышит, шепнул в ответ:

– Столько же сережек было на гоблине, которого я прикончил!

Дженна цокнула языком.

Из конюшни в дом вела тяжелая дверь. Пройдя по коридору, освещенному чадившими лампами, они попали в гостиную, где Экроланд уже расположился в большом кресле у камина. Высокий худой старик в строгом сюртуке и пышном, посыпанном белой пудрой парике ворошил дрова кочергой с ручкой в виде драконьей головы.

Когда Дженна, мечтая протянуть озябшие пальцы к огню, попыталась занять второе кресло, стоявшее рядышком, Экроланд быстро предупредил:

– Нет, не садись сюда. У него испорчена ножка, ты можешь упасть.

– У вас столь богатые владения, сэр Эри, – раздосадовано сказала Дженна, садясь на диван поодаль, – а приказать починить какую-то несчастную ножку у кресла вы не можете!

Старик у камина устроил кочергу в специальной стойке и обернулся, вопросительно поглядев на Экроланда.

– Познакомьтесь, перед вами наш дворецкий, Престон, – ушел от ответа рыцарь. Дворецкий слегка поклонился. – Престон, эта юная леди будет жить в комнате на втором этаже. Ее имя Дженнайя. А это – мой оруженосец Аткас. Я думаю, ему прекрасно подойдет комнатка перед кухней.

– Как скажете, сэр Экроланд, – дворецкий снова слегка поклонился и посмотрел на Дженну умными, слегка навыкате, глазами. – Для леди нужна горничная?

– Да, пусть ей будет прислуживать Эста, – немедленно ответил рыцарь.

– Я вам так благодарна, – воскликнула Дженна. – Я вас нисколечко не затрудню!

– Престон, накрой стол на троих в столовой, – распорядился Экроланд, и, когда дворецкий вышел, посмотрел на Дженну с усмешкой в глазах. – А я ведь не просто так взял вас с собой, юная леди.

Дженна насторожилась. Аткас, за эти дни неплохо узнавший Экроланда, откровенно наслаждался замешательством девушки, зная, что рыцарь ее сейчас огорошит.

– Дом у меня большой, – обвел рукой гостиную Экроланд. – Но я не умею, да и не хочу за ним следить. Слуги делают то, что им говорю я или Престон, но мы же мужчины, и не можем предусмотреть всего! Мне нужна вторая экономка, Дженна, которая бы построила по струнке всех слуг и серьезно занялась бы домом. А тебя, как девушку из знатной семьи, наверняка учили управляться с большим поместьем.

– Да, сэр Экроланд, – заулыбалась Дженна. – В чем-чем, а в этом я знаю толк. Отныне вам не придется ни о чем беспокоиться! А много ли у вас слуг?

– Нет, не очень. Престон заправляет всяческими церемониями – ну, да ты знаешь этих дворецких, – Экроланд и Дженна заговорщицки улыбнулись друг другу, а Аткас почувствовал себя неуютно, потому что он-то ничегошеньки про слуг не знал.

– И вроде бы должен следить за кухней, но, – рыцарь развел руками, – боюсь, он этого не делает. Наверное, потому, что я с ним знаком очень давно, лет двадцать точно.

Дженна пристально всмотрелась в рыцаря: его чело снова затемнилось, словно некие неприятные воспоминания обуревали его. Но через секунду он, встряхнув головой, продолжал:

– Затем следует кухня. Там хозяйничает повар Тим с двумя помощниками. По правде сказать, в последнее время его готовка ни на что ни годна, рыба да рыба, а что делать! Если намечается серьезная уборка или большой прием, то из окрестных деревень Престон собирает в подмогу девушек. Ну и, конечно, госпожа Сакара, – тут Экроланд усмехнулся. – Она и есть моя экономка. Под ее началом все постоянные служанки дома. Их, по-моему, семь или восемь, они стирают, убирают, гладят, шьют... Боюсь, она придерживается весьма строгих правил, но ты не тушуйся перед ней. Просто возьми на себя часть ее обязанностей, только и всего. Она поворчит-поворчит, да и привыкнет. Старенькая она уже.

– Я буду с ней почтительна, словно с родной матушкой, – благонравно ответила девушка, но в глазах у нее мелькнул бесенок.

– С Вилом вы уже знакомы. Он с двумя парнями живет в домике за конюшней, присматривает за садом и, конечно, лошадьми.

Аткас не удержался и спросил:

– Сэр Эри, а правда, что он варвар?

– Да, он из Края Вечной Зимы. Но вы не пугайтесь. Столь доброе сердце еще стоит поискать! И руки у него золотые.

Дженна заерзала на диване, прикрыла руками живот, а то – стыдно сказать! – голодное бурчание разнесется по всей гостиной. Завтракали они ранним утром, когда рыцарь ушел преследовать Меруэля. Аткас тогда принес холодную похлебку и ржаные хлебцы, сам Экроланд перекусил на ходу только хлебцами.

Словно прочитав ее мысли, Престон распахнул створки дубовых дверей, ведущих в соседнюю залу, и надтреснутым голосом объявил:

– Ужин подан, сэр Экроланд!

В большой комнате, освещенной тремя подсвечниками, в которых помещалось свечей по двадцать, был накрыт большой прямоугольный стол. На нем лежали блюда под серебряными крышками и столовые приборы.

Экроланд привычно занял место во главе стола и пригласил усаживаться остальных. Аткас, поколебавшись, занял место по левую руку рыцаря, Дженна – по правую.

Только было Дженна собиралась приступить к трапезе, как в комнату вплыла сухощавая женщина в синем льняном платье до пят. Ее лицо шло красными пятнами, она разглядывала сидевших за столом с нескрываемой злостью.

– Сэр Эри, вы не соизволили придти поздороваться со мной? И не пригласили к трапезе? – холодно осведомилась она, брезгливо оглядывая Дженну и Аткаса.

– Госпожа Сакара, прошу вас, садитесь. Я очень рад вас видеть, – устало прикрыв глаза, сказал рыцарь. Дженна с жалостью заметила, как его лицо вмиг стало старше.

– Садитесь? – поджав губы, Сакара прошествовала к стулу Дженны и остановилась в шаге от него. – Эта девица заняла мое место, сэр.

Экроланд поморщился и уже открыл рот, чтобы ответить, как Дженна живо обернулась и тоном, способным заморозить воду до льда, возразила:

– На этом месте не было карточки с вашими инициалами. Я вам не «девица», уважаемая. И попрошу впредь такой тон по отношению ко мне не употреблять! Вы можете обращаться ко мне «леди Ивесси».

На удивление быстро Сакара замолчала и даже скривила губы в некое подобие улыбки.

– О, простите, леди. Я не знала, что у нас столь важные гости. Сэр Эри, подготовить гостевые комнаты?

– Я уже отдал необходимые распоряжения Престону. Умоляю, сядьте и поешьте!

Трапеза прошла в тягостном молчании. Положение усугубилось тем, что, когда одну из серебряных крышек приподняли, по комнате разнесся запах пережаренной рыбы. Дженна недовольно потянула носом воздух, но промолчала. Рыбу есть она, впрочем, наотрез отказалась.

Когда Престон внес в столовую большую тарелку с рыбным желе, гости удивились еще больше, но когда на сладкое был подан пирог с морскими водорослями, Дженна желчно осведомилась:

– Сэр Эри, простите, вы столь большой любитель рыбы?

– Нет, милая, – рассеянно ответил рыцарь, витая мыслями где-то далеко. – Госпожа Сакара ее любит, а по мне, так лучше простого мяса еды нет.

Дженна кивнула своим мыслям и остро поглядела на экономку. Та ответила ей неприязненным взором.

После ужина все разошлись по своим комнатам. Госпожа Сакара взялась лично проводить Дженну до ее покоев. Они поднялись по широкой лестнице со скрипучими ступеньками на второй этаж, прошли немного по коридору и остановились у двери, из-под которой выбивалась полоска света.

Внутри оказалось по-своему уютно. Сразу можно было заметить, что комната предназначена для женщины: количество кружев на белье и занавесках, всевозможные статуэтки и фигурки из дерева, расставленные повсюду, и изящная мебель, – все указывало на это. В закутке слева от кровати под балдахином исходила паром небольшая ванна.

Засучив рукава, туда подливала горячей воды девушка лет тринадцати на вид.

– Эста, ты все сделала, как тебе велел Престон? – строго спросила Сакара.

Девушка оторвалась от своего занятия и шустро поклонилась, чуть не расплескав воду в кувшине:

– Да, госпожа. Все готово, леди. Вы прямо сейчас хотите принять ванну?

Некий нехороший осадок, оставшийся с ужина, принудил Дженну вести себя более желчно, нежели обычно. Что-то в поведении Экроланда заставляло ее быть все время настороже: вроде все шло своим чередом, но что-то мешало расслабиться, и она подозревала в каждом произнесенном им слове второе дно. А бесконечная рыба на ужин! Дженна совершенно не почувствовала себя сытой, поскольку ей пришлось съесть немного хлеба с маслом, запивая еду молоком. Положим, рыцарю совершенно безразлично, что есть на ужин, но она почувствовала себя задетой.

Дженна прошлась по комнате, подмечая все вокруг себя. Она небрежно взяла пару фигурок с полки, посмотрела на них, поставила на место. Выглянула в окно, впрочем, ничего не увидала, – темень на улице стояла такая, что хоть глаза выколи.