Текст книги "Бремя чести (СИ)"

Автор книги: Darling Jen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 34 страниц)

Назло ей он женился на Денре. Прошло совсем немного времени, и он понял, что ему весьма комфортно и спокойно жить с женой, ну а то, что в браке нет любви… Его подобные мелочи мало заботили.

К реальности его вернул пронзительный взгляд Денры. Склонив голову, она изучала его лицо, словно забавную зверушку.

– Хотела бы я знать, о чем ты думаешь, – проговорила она тихо. – Кто знает, что бы я сделала тогда?

На секунду Сегрик испугался: а ну и впрямь жена научилась читать мысли, но страх прошел, и он скрипуче рассмеялся:

– Намесила бы еще снадобий, не иначе.

Денра встала и зашагала по комнате, ломая пальцы. Какие еще найти доводы, чтобы переубедить упрямца? Как назло, в голову ничего не приходило, и она повторила:

– Ты хочешь умереть? Я ясно видела, что Гурд очень, очень силен… Да, несмотря на свой возраст! И он отнюдь не глуп, хотя и наивен, как теленок.

– Но это же суд Талуса, Денра! – почти простонал Сегрик, вновь хватаясь за голову.

Денра сузила глаза и замедлила шаг. Еще чуть-чуть надавить – и Сегрик сдастся.

– Это все бабьи сказки, – помолчав, рассудительно сказала она. – Завтра бог вам не поможет… и вообще когда-либо. Уверена, у него множество других дел. А я не хочу тебя потерять, любимый.

– Нет, Денра, – Сегрик бросил на жену яростный взгляд. – Не бывать по-твоему. Я не пойду на такой обман.

Он вышел из комнаты, а она осталась стоять посредине и задумчиво кусала губы.

Ей действительно была видна его смерть… Но отнюдь не от руки Экроланда. Она не знала, можно ли ее избежать.

А главное, нужно ли ей это.

***

В честь того, что в Медовых Лужайках остановились столь знатные гости – мало того, что паладины, так еще и лучшие друзья Экроланда, Тим постарался не ударить в грязь лицом и закатил такой пир, что из-за стола все вылезли с трудом.

– Отлично тут готовят, – проговорил Синюрд, довольно поглаживая себя по животу. Без доспехов он стал выглядеть совсем как зажиточный фермер, о его принадлежности к паладинам говорила только толстая серебряная цепь, замысловато обвитая вокруг пояса. – Будь моя воля, остался бы у тебя жить!

– Ни за что не поверю, что ты променяешь Силвердаль на Вусэнт, – усмехнулся Экроланд.

Дженна сидела за столом тихо, как мышка, и почти не притронулась к еде. Во все глаза она разглядывала гостей. Последний раз ей довелось увидеть паладинов несколько лет назад. Сейчас ей казалось, что они олицетворяют собой блеск и славу Силвердаля и, находясь рядом с ними, она может чуть-чуть приблизиться к родному дому.

Появился Престон и, наклонившись к уху Экроланда, едва слышно что-то пробормотал. Рыцарь поднялся и сказал:

– К сожалению, из-за дел я вынужден оставить вас на некоторое время. Прошу, располагайтесь у камина, сейчас госпожа Сакара принесет напитки.

Паладины переместились в кресла, Дженна уселась на диван поодаль.

– Суэта молодец. Так здорово здесь поставила дело! – заметил Тьего. Его серебряная маска чрезвычайно заинтересовала Дженну, но, как воспитанная девушка, она ни словом, ни жестом не выдала своего любопытства.

Услышав женское имя, Дженна насторожилась и навострила уши. Неужели паладины вот так, запросто выболтают тайну Экроланда?

– Да, Медовые Лужайки могли бы поспорить по великолепию с особняками многих придворных в столице, – откликнулся Синюрд. – Эх, жаль девчонку!

– Сэр Синюрд, – робко подала голос Дженна. – А кто это – Суэта? Бывшая владелица Медовых Лужаек?

Паладины обернулись к ней, и на миг Дженне показалось, что они самым суровым тоном велят ей заткнуться и не лезть не в свое дело, но тут Синюрд дружелюбно улыбнулся и ответил:

– Суэта была женой Эри. Ее смерть нас очень огорчила… Жаль, не удалось поговорить напоследок. Самой красивой слыла при дворе. А руки какие золотые! Да и сама – не девушка, а чистое золото. Не поверишь, маленькая леди, сам император просил ее руки. Увы, не сложилось. А то, как знать, быть бы перемирию с Рабадом гораздо раньше.

«Суэта… Суэта… Имя какое-то знакомое! – лихорадочно пыталась вспомнить Дженна. – Где же я могла его слышать?» Но выудить из памяти ничего не удалось.

Тем временем Синюрд продолжал разглагольствовать:

– Да что этот особняк! В столице молодые жили бы куда как шикарнее. Уверен, король погорячился бы да и простил непутевых молодых.

Словно молния сверкнула перед глазами Дженны. Суэта Дэктер, единственная дочь короля! Наследная принцесса!

Тьего качнул головой вверх-вниз, словно осматривая девушку, а потом изрек:

– А ты на нее чем-то похожа, леди Ивесси. У вас есть нечто общее, но вот что именно, не разберу. Скажи мне, милая маленькая леди, с тех пор, как ты познакомилась с Эри, он все время такой… серьезный?

– Да, сэр Тьего. Пожалуй, он действительно не склонен к веселью. А что, раньше он был другим?

– Все мы были изрядными шалунами, – хохотнул Синюрд. – Вот помню, тогда на заставе…

Дженна хихикнула и почла за благо, извинившись, покинуть комнату. Ей требовалось привести мысли в порядок. Экроланд был женат не на ком-нибудь – на принцессе! От этого захватывало дух.

Поднявшись в свою комнату, она уселась на кровать и, болтая ногами, задумалась: как же король не поймал беглянку?

Теперь ей отчетливо вспомнилось, словно это было вчера, как тетка обсуждала с подругами побег принцессы. Говорили, что она влюбилась без памяти в прекрасного рыцаря, и он ее похитил. Король тут же объявил награду за голову дерзкого рыцаря, выслал во все стороны поисковые отряды, но все впустую. След принцессы так и не был найден. Проходили месяцы, потом годы, и эта история начала забываться под ворохом других событий.

Сколько ей было лет, когда она впервые услышала об этой истории? Пять, может, шесть. Каким же романтическим и чудесным показалось ей похищение принцессы! Долго же она лелеяла надежду, что однажды красавец-рыцарь появится у кованых ворот фамильного замка Ивесси, вытащит из замогильного холода стен и увезет ее прочь из Черноозерья, края дремучих лесов, среди которых затерялись озера черные, словно сама ночь.

Разумеется, ни один рыцарь не внял молчаливым мольбам малолетней Дженны. Девочка забыла про мысли о похищении и в конце концов привыкла к мрачной красоте своего края. Если бы не отец…

Дженна прогнала от себя печальные мысли. Тайна Экроланда была раскрыта, и теперь девушку ничуть не интересовало, что там, за волшебными запорами на втором этаже. Конечно же, там пышные наряды и элегантная обстановка, все, что осталось от некогда первой красавицы при дворе.

Глава 13

В ту ночь в Медовых Лужайках мало кто спал хорошо. Ворочался с боку на бок Аткас, волнуясь за своего хозяина. Так и не сумевшая заснуть госпожа Сакара часы напролет молилась Талусу о благополучном исходе завтрашнего суда богов. Экроланд и паладины даже не ложились, до утра распивая эль в гостиной и обмениваясь историями и байками. Пожалуй, лучше всего спалось Дженне, – стоило ей опустить голову на подушку, как тут же здоровый сон принял ее в крепкие объятия.

С утра ее разбудила Эста.

– Госпожа, вставайте, – горячо прошептала горничная. – Через час сэр Эри уезжает…

Дженна озадаченно поморгала, возвращаясь в реальный мир, а потом с воплем вскочила, вспомнив, насколько важное сегодня событие. К сожалению, Экроланд запретил девушке ехать с ними в город, поскольку не хотел привлекать к ведьме ненужного внимания. Дженна и не стремилась в Вусэнт, но ей очень хотелось пожелать рыцарю удачи, поэтому она быстро оделась с помощью Эсты и спустилась вниз.

В гостиной ее ожидало презабавное зрелище. Свесив голову на грудь, дремал у потухшего камина Экроланд. Бокал выпал из пальцев и валялся на коврике у кресла. На диване, удобно устроив голову на плече у Синюрда, спал Тьего. Храп гиганта разносился по всему дому, а на столике перед паладинами выстроился целый батальон пустых ковшей.

– И этот соня собирается участвовать в суде богов! – всплеснув руками, воскликнула Дженна. Подбежав к рыцарю, она как следует потрясла его за плечо.

Экроланд открыл недовольно глаз и пробурчал:

– Эй, потише там! Я все-таки сплю…

Потом он сфокусировал зрачок на Дженне, открыл второй глаз и огляделся. На его лице проступило смущение. Он поднялся и поскреб затылок:

– Н-да, как-то неожиданно я уснул… А который час?

Дженна, уперев руки в бока, ответила. Рыцарь схватился за голову:

– Уже?! Почему никто не догадался меня разбудить?

В гостиную вплыла госпожа Сакара при полном параде. Видимо, она тоже хотела пожелать рыцарю удачи, но, увидев, в каком состоянии он находится, развила бурную деятельность.

И пяти минут не прошло, как в столовой накрыли завтрак. В большом серебряном кофейнике плескался кофе настолько крепкий, что его можно было есть ложкой. В стеклянном кувшине розовел холодный морс, который мгновенно исчез в глотках паладинов. Маленькие рюмочки особого ликера госпожа Сакара буквально насильно влила во всех троих, приговаривая:

– Нет средства лучше для прочищения мозгов!

– Ты меня убьешь, старуха! – простонал Экроланд, наливая себе кофе. – Где мой бездельник оруженосец?

– Я туточки, господин, – смиренно отозвался Аткас, подходя к столу. Глаза блестят на умытом лице, сам он – образец для подражания прочим оруженосцам. – Стролл готов, сэр Эри.

– А мне, будьте добры, еще чуточку вашего волшебного ликера, – попросил Синюрд.

Госпожа Сакара погрозила ему пальцем:

– Вот еще выдумал! Могу послать за морсом, но ни капли алкоголя я больше не дам. Син, тебе не стыдно за свое поведение?

Дженна увидела, как гигант пошел красными пятнами и опустил глаза. Девушка поняла, что оба паладина прекрасно знают госпожу Сакару еще по прошлой жизни, когда они были юными рыцарями, а она прислуживала принцессе.

– Ладно. Пора в путь, – хлопнул рукой по столу Экроланд.

Все поднялись, задвигая стулья, и направились в холл.

У входных дверей дворецкий, отчаянно жестикулируя, общался с двумя мужчинами в белых рясах.

– В чем дело, Престон? – недовольно спросил рыцарь. – Я тороплюсь!

– Тут отцы приехали по важному делу, сэр Эри, – отчаянным голосом ответил Престон, глядя на Дженну.

Дженна мгновенно все поняла и бросилась вон из комнаты, но в дверях несокрушимо, словно монолит, встала госпожа Сакара.

Один из священников склонил голову в знак приветствия, тепло улыбнулся паладинам, а Экроланду сказал:

– Сэр Гурд, вас о нашем визите должен был предупредить брат наш Рапен. Мы здесь по поводу девочки.

– Но ведь это я должен был привезти ее… Сам! – ошарашено пробормотал Экроланд. – Почему вы за ней приехали?

Откашлявшись, второй священник ответил:

– Видите ли, сэр Гурд, ваш разговор с Рапеном состоялся уже довольно давно, но вы по-прежнему не предпринимали никаких шагов, поэтому было решено, что заберем ее мы, дабы не доставлять вам лишних хлопот.

Дженна умоляющим взглядом сверлила спину Экроланда. Неужели рыцарь позволит ее забрать неизвестно зачем?

– Святой отец, – подчеркнуто вежливо обратился тот к священнику. – Понимаете, сегодня для меня очень важный день. В прошедшие дни у меня так же было слишком много дел. Давайте договоримся: я сам, лично, завтра привезу ее в Храм.

– Завтра вас могут и не пустить к нам, – веско заметил один из священников. – И кто поручится, что завтра у вас не будет иных, еще более важных дел, нежели проверка способностей юной девицы? Поэтому мы забираем ее сейчас.

«Ну что ж, по крайней мере, меня не собираются сжечь, – перевела дыхание Дженна. – Но как они могут уповать на то, что я стану священницей? Тупые монахи!»

– Я решительно возражаю! – сделал последнюю попытку Экроланд. – Обещаю, что завтра…

Стоявший ближе священник достал из рукава свиток, перетянутый желтой ленточкой.

– Вот приказ, подписанный не только епископом, но и Наместником, сэр Гурд. Поэтому – сегодня и сейчас.

Синюрд подошел к Дженне и заглянул девушке в глаза. Положив руку ей на плечо, улыбнулся, по лицу побежали добрые морщинки:

– Не дрейфь, маленькая леди. Ты справишься. Просто слушайся священников.

– Талус смотрит на тебя, – высокопарно сказал Тьего, поворачиваясь к ней. – Он увидит, что ты достойна его надежд.

«Вы кретин, сэр Тьего! – в ярости подумала Дженна. – Уж не знаю, чего там Эри рассказал паладинам, но он говорил точно не обо мне!»

– Милая маленькая мымра, – еле слышно произнес Аткас, но Дженна его услышала и пронзила свирепым взглядом. Оруженосец показал ей язык. Поделом девчонке, будет знать, как мастерить фальшивые головы и подводить такого замечательного рыцаря!

Безо всякого сопротивления Дженна дала себя увести в карету, стоявшую у входа. Только оглянулась напоследок, во взгляде – тоска. Ей было очень не по себе, но она посчитала ниже своего достоинства выдать свои чувства. Аткас на секунду пожалел, что обозвал ее. Он даже немного позавидовал ее выдержке и самообладанию. «Впрочем, – подумал он беззлобно, – она, вероятно привыкла ко всяческим таким обстоятельствам. Наверное, ей было гораздо хуже в Олинте, или на допросе в палатке Сегрика Теллера».

Вскоре после того, как увезли Дженну, рыцарь с друзьями и оруженосцем спустились во двор. Престон потратил несколько часов на то, чтобы привести доспехи хозяина в порядок, и сейчас они сияли так, словно их облили густым экстрактом солнца. Даже доспехи паладинов меркли перед великолепием Экроланда в полном боевом облачении.

Госпожа Сакара подошла и сурово взглянула рыцарю в глаза:

– Мы верим в вас, сэр Эри. Не вздумайте подвести нас!

– Как можно! – засмеялся Экроланд, неожиданно наклоняясь и целуя старуху в щеку. Аткас неодобрительно подумал, что для столь важного дня его хозяин ведет себя излишне легкомысленно.

Когда они уже рассаживались по коням, во двор выбежал запыхавшийся мастер Тим. В руках у него было завернуто в полотенце нечто большое.

– Сэр Эри! – заголосил он. – Вот, с самого утра тесто поставил… Вам же надо будет подкрепить силы?

Аткас издали унюхал сдобный запах пирога и облизнулся, несмотря на весьма плотный завтрак.

– Благодарю, – серьезно ответил Экроланд и велел Аткасу упаковать пирог в сумку.

Следы копыт не оставляли отпечатки на гравии, которым была посыпана дорога, ведущая к воротам. Сквозь нежный золотистый дымок вездесущей пыльцы силуэты всадников, уезжающих прочь, казались размытыми и не совсем реальными.

– Удачи, сэр, – прошептала Эста. Вместе с другими служанками и госпожой Сакарой, то и дело прикладывающей к мокрым глазам кружевной платок, она склонилась в реверансе столь низком, что колени едва не достали до земли.

***

Солнце мягко светило в светло-голубом небе, на котором легкие облачка складывались в затейливые картинки. Кое-где уже распустились первые клейкие листочки, и в воздухе витал особый аромат земли и молодой травы.

В городе снега почти не осталось, а там, где его еще не настигло тепло, он превратился в серо-черные холмики, прячущиеся в самых потаенных и темных местах.

Так случилось, что этот день превратился в стихийный праздник: в предыдущую ночь в гавань Вусэнта зашел корабль с зерном. Многие сочли это за доброе предзнаменование и предсказали, что вскоре шторма утихнут. И хотя большая часть груза оказалась подпорчена, радости это не убавило. Веселые, счастливые люди запрудили улицы. Было на время забыто полуголодное существование последних месяцев и близкая угроза войны. Сегодня всем хотелось смеяться, пить, шутить и танцевать.

Широкие ворота Арены были закрыты, но прохожие могли видеть, как в почти незаметную сбоку калитку заходят люди, причем в основном рыцари с семьями.

Туда пробовали сунуться несколько любопытных зевак, но немногословные стражники давали им от ворот поворот.

На Арене сражались гладиаторы. Наместник был страстным почитателем подобного рода забав и нередко ставил крупные суммы на того или иного раба. Конечно, бои, равно как и рабство, были запрещены в Твердикане, но Вусэнт не даром считался вольным городом. Давным-давно один из предшественников нынешнего Наместника подписал указ о запрете гладиаторских боев. Знать перестала получать доход от ставок на тотализаторе, и недальновидного наместника как-то очень быстро отравили, а указ остался пылиться в недрах одного из шкафов библиотеки. Все вернулось на круги своя.

Что до рабства, то даже трудно сказать, было ли оно в Вусэнте. Местечковые феодалы, владеющие незначительными выработками в Вишневых горах, изредка покупали невольников, но чаще предпочитали использовать каторжников. Иногда нарядные дамы покупали совсем юных девушек, но для каких целей – оставалось загадкой. Когда рабовладельцы с юга приплывали с партией рабов, они твердо знали, что чуть ли не единственным их покупателем будет владелец Арены.

Сейчас Арену отдали под суд богов.

Зрителей на трибунах оказалось раз два и обчелся. Большинство рыцарей, молодой костяк Ордена, пришли поддержать Сегрика, поскольку совершенно не понимали Экроланда, а его последний поступок считали серьезным грехом. Небольшая горстка немолодых рыцарей, среди которых горой возвышался сэр Энсиваль, придерживались прямо противоположного мнения. Обе группы разместились довольно далеко друг от друга, и Аткас со сжавшимся сердцем увидел, как же мало тех, кто желают победы его хозяину…

Всеми правдами и неправдами внутрь Арены пробрался Слэм. Растолкав локтями окружающих, он добрался наконец до Экроланда и крепко его обнял:

– Держись, дружище! Я… Ну, ты понимаешь. Всегда рядом и все такое. Держись!

Рыцарь улыбнулся одними губами и молвил:

– Гляди, кто со мной.

Слэм повернул голову и прищурился, вглядываясь в смутно знакомые лица, а секунду спустя из его глотки вырвался вопль, столь громкий, что многие в тревоге обернулись. Но рейнджер уже рванулся к паладинам.

Начались радостные ахи и охи, похлопывания по плечам и объятия. Слэм украдкой потер странным образом повлажневшие глаза.

– Надо было раньше сюда приехать, – говорил Тьего. – Эх, знать бы, что в эдакой глуши можно найти свое прошлое!

– Может, переселимся сюда? – с серьезным лицом спросил Синюрд. Тьего лишь мимолетно тронул его за руку, и гигант грустно вздохнул.

Пока его друзья выспрашивали друг друга о житье-бытье, Экроланд медленно двинулся прочь, к деревянному борту, опоясывавшему Арену. Он почувствовал, что сейчас ему просто необходимо чуточку побыть одному и поразмышлять. Опершись о гладкое дерево, он поднял голову и стал разглядывать облака.

Кармина, облаченная в самое скромное платье, сидела в ложе для почетных гостей вместе с отцом. Щеки еще пылали после бурного разговора с отцом, когда она пустила в ход последнее средство – слезы из ясных глаз, только бы ей разрешили присутствовать на суде.

Лорд Улин расположился рядом, подложив под себя подушечку, чтобы старые кости чувствовали себя уютно и не давали о себе знать. Временами он еще пофыркивал и искоса глядел на дочь, но мысли его уже были среди песка Арены, где спустя несколько минут разгорится бой не на жизнь и не на смерть, а на нечто куда более важное, ибо что может быть превыше чести? Старик запретил себе думать об Экроланде или о Сегрике как о людях, которых он знает много лет. «Они оба – рыцари. Только и всего. А с результатом поединка, каким бы он ни был, я соглашусь. Конечно, есть шанс, что Эри справится… Нет, не думать об этом! Я – магистр Ордена, а не его заботливый дядюшка. Конечно, это Кармина виновата, что я стал так хорошо относиться к Эри…».

Глаза девушки лихорадочно обшаривали прибывающих. В нетерпении она постукивала ногой о пол и то и дело тянула голову, стараясь разглядеть самые дальние уголки.

– Ведите себя прилично, юная леди, – пробурчал лорд Улин, но куда там! Кармина и не слышала его. Напряженно тиская в ладонях платок, уже превратившийся во влажный комочек, она чувствовала, что еще немного – и сердце разорвет грудную клетку, настолько быстро оно колотилось.

Прошли и сели рядом ниже седовласые, достойные рыцари. С круга Арены поспешили убраться стайка мальчишек, ровнявших песок.

И вот, наконец, она увидела внизу пшеничные волосы Экроланда. Отец попытался схватить ее за руку, но она с неожиданной силой вырвалась и, приподняв юбки, поспешила по скрипучим ступеням вниз.

Увидев, что он неподвижно стоит у борта, она замедлила шаг, глубоко вздохнула и только после этого подошла ближе, торопливо приглаживая волосы.

– Волнуетесь, сэр Эри?

Рыцарь медленно обернулся, глаза у него были отсутствующие, словно он витал мыслями где-то далеко-далеко.

– Леди Кармина, – учтиво, но отстраненно приветствовал он ее. – Не знал, что батюшка позволит вам здесь находится.

– Почему же? – тут же спросила она, ища и не находя в его глазах ответа на вопрос, который давно ее мучил.

– Разве подобное зрелище подобает благонравным девицам? – улыбнулся рыцарь.

– Но ведь Дженнайю вы взяли с собой? – не удержалась Кармина, оглядываясь в поисках ведьмы.

– Даже не собирался, – последовал сухой ответ. Экроланд смотрел прямо на девушку, но у нее появилось неприятное ощущение, будто на самом деле он глядит сквозь нее.

– Я молилась Талусу о вас, – тихо сказала Кармина. – Он меня услышал, я уверена. Вы одолеете всех, я точно это знаю!

Кажется, в его лице что-то изменилось. Он наклонился к ней, намереваясь ответить, у нее уже замерло сердце, но некая грубая сила повлекла ее прочь.

– Немедленно сядь на свое место, – почти прошипел лорд Улин, держа ее за талию, для верности собрав в кулак и поясок. Кармина могла бы вырваться, но как бы это выглядело в глазах Экроланда?

Поэтому она скорчила удивленное лицо и сказала:

– Конечно, папа!

Возвращаясь в ложу, она обернулась. Рыцарь вновь оперся о борт и смотрел вдаль.

Паладины переглянулись, заметив, что Слэм стал невпопад отвечать на вопросы. Проследив за его взглядом, они увидели идущую по лестнице девушку с рыжими волосами в сопровождении магистра. Синюрд многозначительно кашлянул, и паладины отошли к своим местам в первом ряду. Слэм даже не заметил их ухода.

– Надо же, заворожила нашего рейнджера, – хохотнул Синюрд, плюхаясь на жесткую скамью. – Ты смотри, а там сели священники! Уж нет ли среди них того самого Рапена? Эри о нем, конечно, и слова дурного не сказал, но у меня создалось впечатление, что он, кхм, сильно не возлюбил нашего славного рыцаря. Не могут ли они навредить?

– Если они попытаются применить какие-то уловки, – слишком сурово ответил Тьего, – я это сразу увижу и не постесняюсь заявить об этом на весь свет!

– Надеюсь, уловок не будет, – подпустив в голос уверенности, сказал Синюрд, однако рука его машинально легла на рукоять молота. – Примешь пари? Десять против одного, что победа будет за Эри. Я, между прочим, золото имею в виду, так что не морщись!

– Мне не нравится его меч, – задумчиво сказал Тьего, наблюдая, как Экроланд беседует с лордом Улином. – Жаль, что ты не способен его увидеть так, как видно мне…

– Я вижу самый обычный меч, – пожал плечами гигант. – Они все в той или иной степени одинаковые. Рукоять, клинок. Ты обратил внимание, что Эри не сказал нам, как он лишился рыцарского клинка?

Тьего слегка улыбнулся.

– Поскольку у нас давно нет стандартных мечей, я совсем не удивлен, что и Эри свой куда-то подевал.

Что правда, то правда. Синюрд сразу после посвящения сбагривал сначала рыцарский, а потом и паладинский меч скупщику, затем на вырученные деньги напивался в столичных тавернах, полагаясь лишь на свой верный молот. Тьего же меч стал не нужен после того, как он ослеп. Отныне он мог сражаться только с помощью Силы. Впрочем, щитом он владел вполне уверенно, и мог им манипулировать даже в той зыбкой и туманной реальности, что теперь вечно стояла перед его сожженными глазами.

– Я вижу, что меч Эри очень древний, и что в нем сплелись могучие силы, – продолжал Тьего.

– Царский подарок не может быть плохим, – завистливо вздохнул Синюрд. – Эх, жалко, нам не удалось повидать Толлирена! Может, и мне бы какую побрякушку подкинул…

– Иногда твои речи напоминают мне, что ты из семьи ростовщика, – сурово отрезал Тьего. – В последний раз ты получил из рук Толлирена бесценный рубин, помнишь? И где он, позволь тебя спросить?

– Не растравляй душу, – громко вздохнул гигант. – Рубин, полагаю, и до сих пор украшает малышку из того дорогущего борделя на улице…

– Уволь меня от подробностей. Еще не хватало слушать о твоих постельных передрягах, – фыркнул слепой паладин. Внезапно он словно одеревенел, – Сегрик пришел.

С заносчивой улыбкой на устах Сегрик шагал по главному входу Арены. В некотором отдалении за ним тянулись его последователи: юные рыцари и оруженосцы, все – с надменными лицами. Среди них выделялся Листик, на лице которого было написана покорность судьбе. Он еле плелся за своим хозяином и проклинал себя за нерешительность, которая не позволила ему поговорить с Терином.

Ради сегодняшнего события Сегрик нацепил плащ из темного бархата, а его доспехи с каждым шагом громыхали столь значительно, что казалось – еще шаг, и они басом скажут: «Идет самый благополучный и блистательный рыцарь Ордена! Дорогу, дорогу!».

Словно прислушавшись к будущей речи брони, торопливо расступались люди, слуги рыцарей угодливо кланялись, с подобострастием заглядывая в суровое черноглазое лицо. Усы Сегрика воинственно топорщились, придавая ему задиристый вид.

Аткас поспешил усесться на место и дернул Слэма за рукав, но рейнджер отмахнулся, переводя взгляд с Кармины на Экроланда. Юноша вздохнул и попытался сдержать дрожь, которая, начавшись где-то в районе лодыжек, быстро охватила тело целиком. Он сцепил кулаки и который раз за сегодняшнее утро повторил про себя: «Эри справится. Он самый лучший рыцарь на свете, тут сомнений быть не может. Талус придаст ему столько сил, сколько потребуется для расправы с этими, с этими…». Внутренний монолог захлебнулся под градом ругательств, которыми Аткас осыпал противников Экроланда.

– Ты что-то сказал? – повернулся к нему Слэм.

– Надеюсь, что нет, – пробурчал Аткас. – Кажется… Кажется, начинают, мастер Слэм!

В этот самый момент Экроланд прервал беседу с магистром и вышел на Арену. Он крепко стиснул рукоять Талиндара, мимолетно ощутив легкое покалывание в пальцах, но тут же оно прекратилось. Меч легонько вибрировал в ладони, словно чувствуя волнение хозяина.

Экроланд почувствовал легкое головокружение, но не придал ему значения. Сегодня стояла жаркая погода, а он был закован в полный доспех.

Надвинув на глаза забрало шлема, он ступил на песок Арены, на котором кое-где успели появится первые ростки самых неприхотливых растений. Они упрямо тянулись к солнцу, пробиваясь сквозь слой песка, насыпанный недавно мальчишками.

Подле Экроланда встали его противники. Терин явно чувствовал себя не в своей тарелке и не решался оторвать глаза от земли, смущенно теребил в руках шлем. Орвальд, выпятив грудь, рисовался перед женой, уже занявшей место на трибуне, поворачивался так, чтобы в доспехах отражалось солнце, и солнечные зайчики бежали по восторженным лицам зрителей. Сегрик лишь усмехался в усы, топчась на месте и приноравливаясь к песку под ногами.

Стоило рыцарям показаться на Арене, как на трибунах взвыли. Шквал из воплей, аплодисментов и подбадривающих криков волнами распространился во все стороны.

Магистр поднялся со своего места. Словно по волшебству шум стих.

– Мы на суде богов, братья, – начал лорд Улин в полной тишине. Любой мог услышать, как бьется сердце соседа. – Все присутствующие здесь осведомлены, что это такое. Мы чувствуем, что Талус здесь, среди нас. Он сошел из Небесных Чертогов, дабы не допустить попрания чести невинных. Трое рыцарей: Орвальд, Сегрик и Терин, пришли по доброй воле испытать Экроланда. По правилам, вы должны быть без доспехов, все четверо. Бой идет до первой крови.

Рыцари разоблачились, остались в рубашках и штанах. Доспехи грудами металла легли на песок. Экроланд оперся на меч и стал ждать сигнала. В его взгляде читалось спокойствие и безмятежность, словно ему предстояло чаепитие в гостиной, а не бой, в котором решится его судьба.

И вот они стоят на Арене.

Противники отошли шагов на двадцать и разошлись вокруг Экроланда.

Магистр, чувствуя, что от волнения голос вот-вот откажет, откашлялся и объявил:

– Талус, смотри! Бой начинается!

***

– Не трогайте меня! – огрызнулась Дженна, сбрасывая руку. – Я вполне способна идти сама. Не бойтесь, не сбегу!

Из-под капюшона донеслось хмыканье, но попытки взять девушку под локоть монах оставил. И впрямь, куда тут деться девчонке?

Они шли по коридорам внутреннего храма Талусу. Сверху шла ежедневная служба. Слышалась медленная, торжественная музыка. Чистые голоса певчих состязались по красоте исполнения. Туда-сюда сновали высокие фигуры в рясах, из ниш, скрытых тьмой, слышались неторопливые разговоры. Через каждые три шага в стене потрескивали факелы, которые испускали клубы дыма и приторный, навязчивый запах.

Внутренний храм располагался под зданием, и тянулся еще на добрых два этажа под землей. Здесь жили послушники, а также находилась сокровищница храма – вожделенное место для любого грабителя, даже более желанное, нежели казна Наместника.

Но Дженну вели совсем не в жилые помещения и даже не в сокровищницу, хотя она была совсем не прочь взглянуть на нее хоть одним глазком. Их путь лежал в самое сердце храма, заповедное место для всех, кто исповедует веру в Талуса.

Хотя она старалась этого не показывать, ее всю трясло от волнения. Она сама не знала, за кого переживает больше – за Экроланда или за себя. Грудь сдавило, каждый вдох давался с большим трудом, а на искусанных губах уже чувствовался железный привкус крови.

Она даже не старалась запомнить бесконечные повороты и мудреные лабиринты комнат, старалась идти выпрямившись и со всевозможным достоинством, хотя в голове у нее был полный сумбур, а на языке вертелись тысячи вопросов о предстоящем испытании.

«Надо будет – сами все скажут, – подумала она, стараясь даже в мыслях держаться уверенно, но тут же ее охватила паника, – а если меня тут убьют? Вечером пара монахов выйдет на кладбище с большим мешком, закопают меня в чью-нибудь могилу, и все… А Эри скажут, что я не выдержала испытание».

Монах замешкался перед неприметной дверью, звякнули ключи на большой связке. Он некоторое время повозился, отпирая замок, а потом распахнул дверь и сделал приглашающий жест.

Она вошла в зал, куда вело множество дверей с разных сторон света. Вместо факелов едва светились лампадки, придававшие этому мрачному месту некоторую долю уютности.

Посреди зала стоял алтарь. Он представлял собой громадный каменный стол с желобками по периметру для стока крови. Подле его величия терялся небольшой столик с ритуальными ножами.

«Алтарь… Но Талус не принимает жертв! – лихорадочно думала Дженна, ища выход. Убежать, убежать отсюда поскорее! – Другие боги – да, Секлар, и Регот тоже, но не Талус!»