Текст книги "Скворцы и Проклятые самоцветы (СИ)"

Автор книги: dadagi

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)

Яга поняла все сама, без дальнейших уточнений:

– Если мы разрушим свое заклинание защиты, нас найдут. Если нас найдут – начнут требовать снять проклятье с территории Союза, а если мы снимем, то конец государству-утопии.

Макс кивнул. Благополучие союза было вовсе не таким прочным, как думается его жителям. Все держится на клятвах. Они сковывают тех, кто хотел бы жить по старым правилам. Кто хотел бы не только продолжить исследования, но и вообще сбросить с себя и своего рода оковы клятв. Не навреди, не укради, сохрани и преумножь. Та клятва была вынужденной, но она позволила построить государство, которое ближе всего подобралось к идеалу. Но равновесие держится на единственном кирпичике – проклятье женских родов.

– Значит, ваша семья хочет сохранить государство с клятвами великих родов? – уточнила Яга.

Макс согласно кивнул. Причин было множество. Одна из самых главным – это уже, по большому счету, государство Воронцовых. За эти годы они столько в него вложили сил, они практически сделали из разрозненных княжеств страну, которая превосходит многих. Позволить всему этому развалиться ради возможности улучшить собственную генетику и получить больше денег? Нет, оно того не стоит. Не для них.

– Я назначу встречу твоему отцу, – просто сказала Яга. – Думаю, нам пора поговорить. Скажи, что мы придем к ним в следующую пятницу. Пусть будет он, Никольский, Фамусов и Авалиани. Пусть войдут в Навь и позовут. Я приведу остальных.

Макс удивленно посмотрел на нее. Значит, эти слухи правда. Говорили, что молодая девушка просто не смогла бы покинуть Китеж без помощи внутри самого города. У нее не было для этого ни знаний, ни сил. Ей кто-то помог. Ходили слухи, что это сделали Никольский и Фамусов – они были друзьями, учились вместе с той представительницей рода Василис. Кто, если не они, могли вывести девушку из города? А родом Авалиани и вовсе в то время управляла женщина. И уже через год этот род начал производить зелье молодости, состав которого до сих пор не удалось разгадать. Говорили, что это было платой женских родов за помощь. Выходит, слухи были правдивы. И как раз именно эти три рода являются чуть ли не самыми близкими союзниками Воронцовых – они тоже многое вложили в стабильность страны и не хотят ее падения.

Яга же подхватила с подоконника обе кружки, одну вручила Максу:

– Напои. И смотри, чтобы выпила больше половины.

Макс неуверенно приподнял Васю. Касаться ее было болезненно непривычно – ранее все его прикосновения были строго в рамках этикета. Поднес к губам кружку с отваром и начал потихоньку вливать в рот. Часть ожидаемо проливалась мимо. Но уже через пару мгновений она сонно приоткрыла глаза и Макс облегченно выдохнул:

– Пей, пожалуйста.

Она послушно начала глотать, но вид у нее был сонный, она словно едва боролась с дремотой. Когда в кружке не осталось странного отвара.

Макс осторожно уложил Васю обратно на подушку.

– Их нужно в лазарет, – сурово поджала губы Яга. – На них отголоски проклятья Ники, так что придется этим двум попить укрепляющие и отлежаться. Дальше. Тебя будут спрашивать, как ты их вытащил. Скажешь, что я помогла. Это скрывать бесполезно, в этом отваре немало трав, которые растут только в Нави. Быстро такие не достать. Просто не говори, что Мирослава – моя наследница. Выкрутишься.

Макс кивнул. Можно и не говорить, зачем Яга решила ему помочь: люди сами придумают величину той суммы, что Воронцовы заплатили. Яга же продолжила:

– О проклятье. Я не ходила к предыдущим девушкам, там колдомедики бывают. Сейчас смогла рассмотреть. Оно завязано на разум и сознание мага. Либо он добровольно снимет проклятье… либо вам придется его убить и тогда вытащить девчонок из Нави сможешь даже ты, княжич-недоучка.

– А вы? – нахмурился Макс. – Не спасете хотя бы Николету?

– А мне нужно за свое колдовство платить, – спокойно сказала Яга. – Обычно расплачиваюсь магией просителя. Сегодня немного отдала своей, немного ты плеснул, влюбленный паникер. Но тащить незнакомых мне девок на своей силе… ну уж нет, перебьетесь. Одну вытащишь, потом будет очередь на годы вперед. На этой девчонке основное проклятье. Мирку с Васькой и твой отец смог бы вытянуть наружу, хотя ему бы это далось не просто. А тебе пора уже. Бери Васю и давай на улицу.

И Вася, и Мирослава не говорили. Были сонными, даже словно пьяными. Яга подхватила внучку, а Макс пошел за ней, неся на руках Васю. На улице Яга посмеялась:

– И заранее сочувствую, княжич. Просить Васиной руки тебе придется у ее бабки.

Смех у старухи был даже немного зловещим. Видимо, бабушка Васи еще оригинальнее мифической Яги.

– Подхвати ее одной рукой, – скомандовала Яга. – Вот так. И Мирославу держи. Хорошо. Давай, выныривай отсюда. Удачи тебе, княжич Воронцов.

Макс, прижимая к себе обеих девушек, закрыл глаза и мысленно оттолкнулся от земли, словно от дна. Представил, что выныривает из Нави в Явь… и упал на пол, больно ударившись затылком об пол. Он был в комнате Тамары.

– Наконец-то! – раздался голос Фамусовой. – Как они?

Макс сел и устало покачал головой, прося секунды передышки. Вася и Мира по-прежнему лежали на кровати, только теперь не выглядели такими безжизненными – появился румянец, порозовели губы.

– Вызывай Тарасовича, – выдохнул Макс. – Яга не стала вытаскивать Нику, а девчонкам тоже нужно в лазарет.

Что хорошо в людях, что готовятся стать аврорами – они сначала действуют, потом спрашивают. Тома только кивнула и выбежала из комнаты за лекарем. Макс устало прислонился к кровати. Этот вечер был слишком невероятен. И слишком многое изменил.

Он не смог долго сидеть: волнение перебороло усталость, и Макс поднялся с пола, проверил Васю – вроде просто спит, а потом начал нервно расхаживать по комнате. Быстро рождался план действий. Сказать Тарасовичу, что сам пошел искать Васю, встретил Тому и решил сам залезть в Навь. Там понял, что не сможет снять проклятье и вообще не знает, что делать. Рискнул, позвал Ягу. Если спросят, почему пришла, делать загадочный вид, будто наобещал чего-то ценного. Поверят. Чем меньше говоришь и загадочнее молчишь, тем больше тебе верят. Попросит отнести девушек в лазарет, сам под шумок вызовет в школу отца или дядю. Они уже решат, что делать с настоящими ведьмами. Пока же нужно попытаться раскрутить сам факт проклятья.

Яга сказала, что все завязано на личности мага. Значит, это совсем другой тип проклятья, он никак не связан с некромантией. Такой принцип тоже есть, он основывается на сильных эмоциях. Как обычно накладывают проклятье? В сердцах, желая человеку помучиться. Эта злость и ненависть выступают в качестве подпитки заклинанию. Такая батарейка. Но обычно сказать что-то на эмоциях – это сглазить, то есть относится скорее к ведьмовству, чем к упорядоченной магии. Сглазы снимают иначе, иногда достаточно ауру почистить в госпитале. А что делать с полноценным проклятьем, которое подпитывают эмоции? Нужно контр-проклятье посильнее и эмоции противоположной окраски.

Макс помотал головой. Он не слишком хорошо разбирается в артефакторике – так, на уровне начинающего подмастерья, поэтому не может даже предположить сложности снятия такого проклятья. Но среди авроров и колдомедиков полно знающих людей, разберутся.

Нужно думать о другом. Как поймать преступника? Кто мог подложить проклятый предмет в комнату, где живет некромантка, пусть пока и недоучка? Макс нахмурился, понимая простую истину: защита на магии смерти – одна из самых сильных, так просто ее не обойдешь. И заметить сложно, потому что встречается она редко. Посторонний в эти комнаты не зайдет. А кто заходил к Мирославе и Николете, двум отличницам и не слишком-то общительным девушкам?

Ночь будет долгой. А потом Вася тихо простонала во сне и Макс едва не подпрыгнул. Нет, он не сможет заняться спасением каких-то девушек. Он должен быть с ней.

========== Глава 22. Неизлечимые болезни ==========

Авроры прибыли сразу, быстрее появился только Тарасович с кем-то из магистрантов в качестве помощи. Максу пришлось несколько раз пересказывать свою историю еще до того, как к нему пристал Жизнедар. А тот вел разговор так, будто Воронцов – главный подозреваемый. В итоге Макс не выдержал, рявкнул в лучших отцовских традициях:

– Достаточно! Вместо того, чтобы пытаться у меня узнать подробности общения с почти мифической женщиной, лучше займитесь расследованием. Я давал клятву, о чем вам прекрасно известно. Так что никаких секретов от следствия у меня нет.

– Так скажи… – начал было Жизнедар, но тут Макс, прежде сидевший на стуле, встал.

– Я сказал – довольно. Как именно я уговорил Ягу мне помочь – мое и только мое дело. В любом случае, она смогла вытащить только Васю и Мирославу. Для снятия проклятья не важно, почему она помогла мне. Остальное я все сказал.

На них пугливо оборачивались стоящие в комнате. Голос у Макса, особенно когда он злится, становится очень похожим на отцовский. Такой помолодевший глава совета почему-то сейчас пугал не меньше, чем сам Всеволод Мстиславыч. Разумеется, все понимали, что Макс – всего лишь школьник, у него нет знаний и умений его отца, но от грозного голоса эта информация как-то забылась.

– То есть она не сказала, как снять проклятье? – сощурился Жизнедар.

– Великие предки! – гаркнул Макс. – Она некромантка, а не ходячий справочник по всем вещам, что вам неизвестны. И я как-то не рискнул допрашивать ту, что спасала близкого мне человека.

Не став продолжать, Макс вышел из-за стола. Он понимал, что Жизнедар просто действует, как обычно. Это стандартная система при взятии показаний: спрашивают снова и снова, чтобы выявить неточности и вычислить ложь в словах. Но эта система не работает с Воронцовыми. Они вообще-то ее и создали.

Жизнедар не стал кричать ему вслед, останавливать. Просто тяжело вздохнул и шепотом помянул недобрым словом всю родню Воронцовых разом. Вот только за это стоит ненавидеть детишек аристократии. На них немного точек давления. А на таких, как Макс – совершеннолетних – еще меньше. Любую попытку его в чем-то обвинить он может пресечь стандартным “я уже дал клятву”. Это означает, что он не мог намеренно навредить гражданину страны, если это не было сделано для защиты жизни и здоровья.

Макс же так спешил не только потому, что одни и те же вопросы его достали. Девушек готовили выносить из комнаты – отправляют в школьный лазарет. Николета тоже останется там до утра, потом ее перевезут на летучем корабле: для больных нежелательны перемещения порталами и аппарацией. Макс вышел вперед, чтобы не мешаться. И чтобы объяснить все своим.

– Все нормально, – успокоил он Элю, что стояла у входа с застывшим лицом. – Вася до утра поспит, потом пару дней укрепляющие попьет, и все с ней будет хорошо.

Он сам особо не верил своим словам, до внутренней дрожи переживал о ней, но Эля тут же облегченно вздохнула. Словно стержень из спины вынули – сразу расслабилась, устало потерла лоб:

– Я думала, она проклята. Что случилось?

Макс кивнул Богдану – его легко найти в толпе – и только когда все подошли к нему, кратко объяснил:

– Тамара позвала меня наугад, скорее испытывая удачу, чем реально на что-то надеясь. Я подумал – какой-то девчачий прикол, розыгрыш. Не знал, что произошло что-то реально важное. Поэтому никому и не сказал. В общем, Николета, подруга Мирославы, пришла к Тамаре после прогулки. Чай пить. И уснула прямо на кровати. Тома позвала Миру, Мира – Васю… и эти двое шагнули в Навь. Не знаю, на что они надеялись…

Ругательства у всех вырвались разные. Кто-то помянул нечисть, кто-то предков, кто-то просто грозно скрипнул зубами. Макс их понимал. Если не знать, кем является Мира, то затея кажется бессмысленной и самоубийственной. А у Васи вообще не было никаких способностей, чтобы их вытащить. На что надеялась? Только если на помощь зверей, но они явно оказались бесполезны в борьбе с проклятьем.

– И что с Васей? – спросил Ярослав. – Она теперь тоже проклята?

В его голосе было недоверие. Даже не так. В его глазах читалась невероятная вера в Воронцова. Словно Лозерцев задает вопрос просто так, не веря в такую возможность ни капельки. Словно Макс бы спас ее из любой передряги. На мгновение самому Максу стало по-настоящему страшно. Он не сможет ее спасти. От прямого нападения – еще возможно, но сколько в мире способов убить человека… он не сможет защитить ее от всего. И мог бы потерять, если бы не помощь Яги.

– Мне помогла Яга.

– Что? – сказали все не совсем в унисон, но практически хором.

– Я позвал Ягу. Сказал, что она может просить, что угодно. Она вытащила девчонок, потому что проклятье на них только перекинулось, а не предназначалось им с самого начала. Поэтому для Яги было относительно легко их вытащить.

Ратмир шагнул к нему с лихорадочным блеском в глазах:

– Она реально существует, она сможет…

Но договорить он не успел. Макс и так понял его вопрос.

– Ты и сам знаешь, что паломничество к ней – это своеобразный ритуал по сбору энергии. Я спросил ее про Нику – она ведь сидит рядом с девчонками, даже никуда идти не надо. И мне сказали, что нужна энергия. Часть моей она взяла для снятия проклятия с девчонок, а Ника…

Он не стал договаривать. Ратмир уже сухо кивнул. Макс понимал, что уже завтра Новгородцев попросит Макса позвать Ягу снова. Он будет готов заплатить любую плату.

– Я не уверен, что она снова придет, Миркин. Но она немного сказала о проклятье. Если уговорить проклинателя, или если убить его, то вывести девушек из Нави сможет любой более-менее опытный колдомедик. Поэтому. Расспросите Тамару получше. Узнайте, может удастся значительно сократить круг подозреваемых.

– А ты куда? – сощурился Богдан.

Из гостиной вынесли первые носилки. Макс кивнул в их сторону:

– А я поговорю с папой и останусь в лазарете.

– Зачем? – удивилась Эля. – Давай лучше я там посплю, если беспокоишься. Ты же парень.

Макс покачал головой:

– Нет. Не смогу уйти. Если не пустят, буду торчать под окнами. Давайте, действуйте, не стойте. Поговорите с Томой, узнайте как тут все. Надеюсь, что завтра меня встретят с преступником.

Богдан кивнул. Макс же пошел вслед за колдомедиками. Он знал, что отца уже вызвали – сам просил авроров. И отец точно будет знать, где искать сына, а уж в лазарете в любом случае будет проще поговорить, чем в общежитии. И он словно угадал: столкнулся на входе с Всеволодом Мстиславычем собственной персоной.

– Быстро ты. Добрый вечер, – обнял он отца.

– Почти полночь вообще-то, – хмыкнул Всеволод. – Пришел, как смог. За ними?

Он все понял без уточнений. Сам когда-то не мог отойти от заболевшей жены. Макс кивнул. Они пошли на значительном расстоянии от колдомедиков, накинули на себя целый ворох чар против прослушки и теперь тихо переговаривались.

– Начну с самой невероятной новости: ты правда общался с Ягой? – почти шепотом, где недоверия было пару ведер, спросил Всеволод.

– Да, – кивнул Макс. – Но все гораздо сложнее. Она бы не пришла ко мне.

– Еще бы. Знаешь, твой дед вообще-то ее звал так громко, что эти две недели колдомедики в Навь заходить не рисковали – там все гремело от его голоса. Что ей нужно от нас?

– Не от нас. Мирослава Середа – ее правнучка и наследница.

– Кощеевы яйца… – выругался Всеволод.

Макс не выдержал, тихо засмеялся. Его всегда забавляло, когда папа начинал употреблять подобные фразы.

– Давай-ка еще раз. Мирослава Середа лет так через сто станет Ягой?

– Именно, – кивнул на ходу Макс.

– Тогда твоя ненаглядная Василина… логично, из рода Василис. Если учесть, с кем бабки Василины и Мирославы вместе держат одну фирму, то Тамара Фамусова из рода Усоньши.

Макс снова кивнул. Легко вычислить. Он тоже догадался быстро. А оставшихся двух можно будет “разгадать”, покопавшись в личных делах.

– Яга назначила вам встречу, – так же тихо продолжил говорить Макс.

– Да? Что ты ей сказал?

Макс покачал головой:

– Сейчас дойдем до лазарета, возьмем пустой флакон и я тебе передам воспоминания. Ты во всем этом разберешься лучше меня. Я был несколько… не в себе.

Всеволод кивнул. Он понял, что имел ввиду Макс: был слишком занят волнением и переживаниями. И все еще волнуется. Для него эти чувства в новинку, со временем научится не трястись над здоровьем своей избранницы. А пока Максу просто сложно думать о других вещах. Он и сам еще не осознал все произошедшее за вечер, зачем зря трясти парня?

– С ними-то все нормально будет? – уточнил Воронцов-старший.

– Да. Как думаешь, твое присутствие позволит мне потихоньку пробраться в палату и остаться там до утра?

Всеволод покачал головой, тихо смеясь:

– Я постараюсь это устроить. Завтра с утра снова сюда вернусь.

Макс кивнул. Они уже стояли на пороге корпуса лекарей. На первом этаже находились палаты, а все верхние занимала кафедра колдомедицины, так что Макс здесь бывает по разу в неделю. Все ученики, имеющие таланты к управлению разумом, обязаны проходить базовый курс колдомедицины. Макс просто взял этот предмет в начале года, а не во второй половине, что делают многие будущие авроры – для них этот курс так же обязателен.

***

Палаты были рассчитаны на четырех человек. Длинная комната с окном в узкой своей части, никаких чар расширения пространства, никаких излишеств. Больные здесь редко задерживались. Либо все можно излечить за пару дней, либо школьника отправят в серьезный госпиталь, к специалистам в своем профиле. Тарасович, который заведовал всеми медиками здесь, сам обучал только некоторых избранных. В Малахитово у него был свой кабинет, где по выходным толпились страждущие: он был выдающимся специалистом в диагностике. Кто-то даже петицию писал, чтобы его освободили от должности преподавателя и направили в нормальную больницу.

Так как больные здесь не задерживались, в палатах был лишь самый минимум. Сразу у входа – дверь в душевую и туалет. Эти уже с расширением пространства, там можно. Дальше – четыре кровати, между ними – тумбы, в ногах табурет.

Николету положили в отдельную палату, а вот Васю и Миру отправили в обычную. Переодели в больничные пижамы, уложили на кровати и оставили по кувшину с водой на тумбе. Медсестра – одна на весь лазарет – посмотрела на Макса крайне недовольно, но спорить не стала. Запустила внутрь.

Окна палаты выходили на озеро – повезло, вид лучше, чем в общежитиях. Зато кровати хуже. Узкие, с жесткими матрасами. Еще и холодно. Макс наложил согревающее на комнату, поставил несколько защитных куполов – пусть некоторые считают это паранойей, но Макс предпочитал слово “осторожность”, а потом подошел к кровати Васи. Спит. Абсолютно безмятежное выражение лица, словно не лезла в Навь всего пару часов назад. Макс заклинанием убрал тумбу между кроватей, перенес соседнюю поближе к Васе, расправил ее и лег. Уснуть у себя, в комнате, ему однозначно не удастся, так что поспит здесь. Накрылся пледом, поставил на комнату следилку из медицинского арсенала – срабатывает, когда пациент приходит в себя, и заснул.

Казалось, что просто закрыл глаза, а уже в следующую секунду сработала следилка и Макс проснулся, резко вскочив с постели. Было утро. За окнами уже почти светло, птичья трель слышна даже сквозь стекла, а Мира на своей кровати яростно трет глаза. Макс бросил взгляд на Васю – та во сне приоткрыла рот и просыпаться пока не собиралась.

– Доброе утро, – вежливо сказал Макс, гадая – заметила ли его Мира, или нет?

– Утро, – согласилась она и перестала тереть глаза. – Тебя здесь быть не должно. Это женская палата.

Говорила она так, будто мыслями была где-то очень далеко.

– Это мужская, – уверенно сказал Макс.

Мира обернулась:

– Плохая шутка. У меня лучшая подруга в коме, наш секрет узнали Воронцовы, а на каникулах мне так влетит от Пра, что костей не соберу. Не шути со мной.

Макс не смог сдержать улыбку. Виноватую, немного неуверенную, но все же сейчас Мира была весьма забавна в своем недовольстве. Он не мог не улыбнуться. И не мог не спросить:

– Зачем вы туда полезли?

– Лично я – потому что хотела как минимум попытаться, – призналась Мира, вставая с кровати.

Она на время скрылась из вида – искала под кроватью больничные тапки. А потом вынырнула и продолжила:

– Решила, что некромант и колдомедик сделает больше, чем просто колдомедик.

– И ошиблась? – едко уточнил Макс.

Мира ответила сердито:

– Не учла, что проклятье может быть заразно. Знаешь, это несколько нестандартная функция для проклятья. Вот лично я никогда не слышала, чтобы проклятье передавалось тому, кто пытается человека из Нави в Явь перетянуть.

Макс замолчал всего на пару секунд. Ему хватило, чтобы обдумать эту ситуацию. В Союзе нет некромантов. Есть только очень сильные маги разума, которые бы однозначно в итоге попытались хоть кого-то вытянуть из Нави. Скорее всего, колдомедики бы уговорили хотя бы дядю. И тот бы застрял, непременно, потому что Макс не помнит, чтобы такая система передачи проклятья – через Навь – вообще где-то встречалась.

– А если бы проклятье не передавалось, ты бы смогла ее вытащить? – уточнил Макс.

– Возможно, – уклончиво ответила Мира. – По крайней мере, я не могла не попытаться.

– А Вася почему полезла? – сощурился он в ответ. – Она ведь не некромант?

Мира, уже стоящая на ногах, задумчиво посмотрела на посестру.

– Не знаю. Быть может, она и не хотела меня вытягивать из Нави. Кажется, она читала какой-то заговор, сдерживающий проклятья. Сам спросишь. И… когда Пра нас достала, мы все слышали. Просто из-за остаточного проклятья не могли управлять своим телом.

Макс сощурился, не понимая – к чему это было сказано. А Мира криво усмехнулась:

– Значит, Воронцовы влюбляются лишь однажды?

Он тяжело вздохнул. Точно. Они все слышали, а он там разоткровенничался. Об этом он тоже не подумал. Вышло как-то неудобно: будто он Васе на жизнь пожаловался. Дескать, пожалей меня, бедного, все равно буду любить одну тебя. Он бы хотел сказать ей это лично и когда-нибудь потом. Когда свадьба будет делом решенным. А то так получается, что он ставит ей какие-то рамки. Он-то ставит, конечно, но хотел бы это скрыть.

– Что задумался? – усмехнулась Мира. – Вспоминаешь, что еще наговорил?

– У меня идеальная память, – возразил Макс. – Я помню все. Но уточню насчет вашего заклинания. То, что скрывало факт вашей принадлежности к женским родам, – оно вообще разрушено? Просто я вчера не додумался, рассказал отцу. Оно рухнуло?

Мира тяжело вздохнула:

– Заклятье все еще на мне. Вы с самого начала входили в список погрешностей – мы знали, что с магами разума заклинание будет работать некорректно.

Макс кивнул. Мира, шаркая тапочками на пару размеров больше, отправилась в ванную. Воронцов сел на кровати, подложив под спину подушку. Есть такая штука – Заклинание Доверия. Оно имеет разные формы, накладывается немного по-разному и защита его тоже может разниться. Общее в нем одно. На какую-то территорию накладывают специальные чары, которые потом не позволяют это место найти. И раскрыть местоположение может лишь Хранитель – человек, которому доверили Тайной владеть. Это заклинание базируется на колдовском заклятье, которое защищает не место, а вообще какую-то тайну. Многие в стране подозревали, что женские рода наложили на себя такое заклятье, спрятав свои личности.

Работает оно примерно так. Вот смотришь ты на Васю и думаешь: всего-то шестнадцать лет, а она уже анимаг. И трансфигурировать может вообще все, словно для нее рамок не существует. И у бабушки ее такой же дар. И зовут ее почти как основательницу женского рода. И посестер у нее четыре штуки – в сумме как раз женские рода выйдут. И приходит в голову мысль – а может, она и есть из рода Василис? Срабатывает заклятье и ты тут же себя одергиваешь: да ладно, ну что за бред, такого просто быть не может. Василисы же в нескольких животных превращаются. И некромантов среди ее посестер нет. И все. Ты уже сам себе не веришь и даже вслух свои предположения не произнесешь. Тебя это кажется просто постыдной ерундой.

И так думают абсолютно все. Заклятье защищает их тайну до тех пор, пока они сами не сделают что-то слишком очевидное. Ну вот если бы Мира посреди обеда подняла жаренного перепела – все бы сразу догадались, кто есть кто. Но пока маги находят причины, по которым это является неправдой, заклинание будет действовать. Те, кто находится под защитой заклинания, являются и хранителями тайны. Каждое поколение Василис могло рассказать правду. И, возможно, кому-то рассказывали. Близким, друзьям, но не сразу, со временем. И вот эти люди, даже если попытаются тайну раскрыть, не смогут. Им не поверят, потому что люди находят оправдания. Но еще во времена Ордена Чернокнижников, что бушевал в Европе в прошлом тысячелетии, был выяснен интересный факт: на сильных магах разума это заклинание работает со сбоями. Оно ведь дурит, путает мысли, воздействует именно на мозг, что малоэффективно в случае кого-то вроде Воронцовых. Разумеется, если бы Всеволод услышал о личности правнучки Яги от какого-то юродивого, он бы не поверил. Но сыну он верит беспрекословно, что ожидаемо. Как и поверил бы магу, который смог бы предоставить хоть какие-то доказательства.

Оставался лишь один важный аспект. Заклинание может быть разрушено. Обычно для этого нужно нарушить условие заклинания. Условия всегда есть – таковы правила колдовства. Здесь нет ничего абсолютного. Здесь же, скорее всего, заклятье будет держаться до тех пор, пока кому-то не удастся перебороть его и рассказать постороннему.

Если Мира говорит, что все пока в порядке – значит не врет. Ведьмы такое могут чувствовать. Максу стало чуточку спокойнее. Он не хотел бы, чтобы за Васей охотились недоброжелательные личности, что хотят снять проклятье. А хотят это многие, кто не связан с великими родами, и кто не повязан клятвой о “не навредить, преумножить и так далее”. Когда проклятье появилось, к нему никто не был готов, из-за чего некоторые “эксперименты” просто застряли на середине процесса. Например, род Медведевых – тоже перевертыши, только обращаются они в медведей, а не волков. Из-за того, что Доржиевы тогда не закончили работу над генетикой рода, сейчас у этого рода перевертышей наблюдаются большие проблемы с магией. У них все чаще стали рождаться сквибы, все реже появляются по-настоящему сильные маги. А ведь таких примеров – сотни. А еще по стране ходят сотни магов, которые бы хотели изменить свою генетику, чтобы увековечить в потомках свои таланты и возможности.

Внезапно что-то изменилось, и Макс даже не сразу понял, что именно. А потом посмотрел в сторону Васи – она проснулась.

– Я вообще-то надеялась, что буду одна, когда проснусь. И у меня будет время подумать, – тихо, немного хриплым голосом сказала она.

– Прости. Я эгоистично хотел выспаться.

– Эгоистично? Как мило, что ты так легко в этом признался, – ответила Вася.

Хрипотца уже пропала, а она сама села на постели, обняв одеяло. Теперь Макс видел только ее затылок. Спутанные волосы, растрепанная длинная коса завязана не лентой, а какой-то синей тесемкой. Скорее всего – заговоренная, так часто делают ведьмы.

– Я просто не смог бы заснуть, если бы не знал, что с тобой, – просто ответил Макс.

– И как? Выспался? – не оборачиваясь уточнила Вася.

– Да.

В комнате повисла напряженная тишина. Ни один из них не знал, что сказать. Причем оба думали об одном и том же: сказанном Максом вчера. Вася нерешительно топталась между двух своих половинок. Добрая часть в ней напоминала, что Макс – хороший парень, не так уж плох и вполне достоин любви. И даже секрет ее уже знает. И, вполне вероятно, будет очень милым парнем, раз уж в его любви вообще никаких сомнений нет. А на работу в аврорате можно ходить под трансфигурационными чарами и под вымышленным именем. Или проще замуж выйти какой-нибудь Аней Пуговкиной? Тут же Вася яростно тряхнула головой: в дело вступила плохая сторона ее характера. Она напомнила, что эгоисты живут дольше, что всех влюбленных Воронцовых спасать – дело гиблое, что он из рода, который когда-то очень плохо поступил с женщиной. И вообще, с чего это она должна идти кому-то навстречу? Обойдется! Привыкли уже думать, что Воронцовы то, Воронцовы се. А у Васи род ничуть не менее древний, только что скрываться приходится, так почему это она должна ему навстречу идти?

Макс же внезапно задумался: а чего это он так вчера много болтал у Яги? Неужели там тоже какое-то заклинание стояло? Не хочется искать виноватых, но вообще-то он не особенно разговорчив, а тайны хранит всегда очень бережно – дар магии обязывает. Тогда почему тут все рассказал? Откуда такое внезапное доверие к старушке, которую видит в первый раз в жизни? Вопросы есть, а точных ответов – нет.

– Как видишь, я – в полном порядке и волноваться незачем, – нарушила тишину Вася. – Не мог бы ты выйти?

Макс остался сидеть на месте, борясь с желанием развернуть ее к себе и посмотреть в глаза. Он не читает близких людей. Не только потому что амулет из-за его действий сгорит и вторжение будет замечено. Нет, он просто считает это недостойным поведением. И поэтому ему, как и любому магу без дара эмпатии, нужно видеть лицо, чтобы хоть как-то разгадать эмоции.

– Пожалуйста, – попросила Вася после минутной паузы.

Получилось у нее так жалобно, что Макс все же встал с постели, зашнуровал ботинки и неспешно обошел кровать. Вася сидела, уткнувшись взглядом в одеяло. Макс все думал – что сказать, как объяснить, да и вообще нужно ли что-то объяснять… в итоге постоял так еще с минуту и вышел из палаты.

В холле было шумно. Ходили туда-сюда колдомедики, все незнакомые, не с местной кафедры, у дверей палаты стояли авроры. На стуле напротив входа сидела Эля, с королевским величием рассматривая происходящее безумие.

– Доброе утро, – улыбнулась она, вставая со своего потертого трона. – С Васей же все хорошо?

– Судя по тому, что меня выставили вон – все прекрасно, – хмыкнул Макс.

– Ну тогда слушай и иди решать проблемы. Помнишь парнишку, Николай Вершков, с ним Вася иногда общалась?

Макс на секунду задумался, вспоминая. Да, помнит такого. Парень старосты второго курса, один из тех первокурсников, что старше всех на год – ему исполнилось семнадцать еще в начале учебного года. Артефактор, но его семья специализируется на золотых украшениях – это чуть сложнее, чем заколдовывать серебро.

– Помню. Что не так?

– Он проклинатель.

Макс не сразу понял слова Эли. Нахмурился, осмысливая сказанное. Вершков? А его вообще нормально подозревали? Нет, его проверили одним из первых, у него был образцовый допрос – он боялся, говорил временами чепуху, поэтому Жизнедар считал его не самым подозрительным артефактором. Да и его возможности. Золотые украшения делают для балов и приемов – там много бесполезных заклинаний, которые в обычной жизни не особенно нужны.