Текст книги "Скворцы и Проклятые самоцветы (СИ)"

Автор книги: dadagi

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)

Дедушка Макса, Мстислав, женился поздно, еще дольше у его жены не было детей. Когда Всеволод только закончил школу, его отец решил оставить пост главы совета, потому что порядком устал от должности, которую занимал пятьдесят лет. Потребовалось еще десять лет, чтобы Всеволод просто “дорос” до своей должности. Рождение Макса в таких условиях считали крайне удачным – вполне вероятно, что в этот раз отец просто передаст должность сыну.

Но мальчик рос, и даже сквозь плотно закрытые двери родового поместья доносились сплетни – парень не столь быстро учится, как его предки. Такое бывает, с этим ничего не поделать: иногда наследники просто не обладают талантами семьи, хоть и способны передать их своим детям. Кто-то даже с нетерпением ждал рождения второго наследника в семье, но мама Макса рано умерла, а отец и не думал искать не то что жену – даже любовницу.

Время шло, а уникумом Макс так и не прослыл. В средней школе ему даже пытались в разум залезть – проверяли, обладает ли он даром к ментальной магии. Оказалось, что обладает. Но все равно обсуждали. Это был интересный повод для сплетен: у Воронцовых, чьи гены так сильны, родился маг со способностями чуть выше средних.

Близкие, разумеется, знали причину внешней обыденности парня. Но зачем об этом рассказывать посторонним? Для Макса это было частью обучения – не реагировать на сплетни. Ни в коем случае не показывать людям, что они не правы. Не злиться. Сдерживать себя. Это были золотые правила, которые он был вынужден соблюдать со столь юного возраста, что уже и не помнил, когда точно их выучил. Года в два? Потому что в три он себя уже вполне хорошо помнит.

Как бы там ни было, вечно держать все в секрете просто невозможно. Его обучение закончено, он может контролировать свой дар, так что может его и показать, не боясь убить человека. А дуэли… рано или поздно, это должно было произойти. Он знал, что скоро его вызовут как минимум для того, чтоб продемонстрировать слабость наследника Воронцовых. Немного задевало лишь то, что его первым и, возможно, последним противником будет девушка. Но как только Макс смотрел на Васю – снова притихшую – он тут же начинал сомневаться в своей выдержке. Злость – самая неподходящая эмоция для одаренных. Так можно и убить.

***

Дуэль была назначена рано, чтобы успеть после на практику. Но, несмотря на ранний час, позади спортивного корпуса уже собирались зрители. Здесь был небольшой деревянный помост, на котором иногда, если позволяла погода, проводили занятия по боевым искусствам. В остальное время школьники использовали его для дуэлей. Все равно поглазеть собиралось немало народу, так что пусть уж сразу будет сцена.

До указанного времени оставалось несколько минут, но Рожнова уже стояла у края помоста в сопровождении кого-то из своих братьев. Вроде бы этот должен быть троюродным, но Макс не был уверен. Нет, не потому что не помнил семейное древо Рожновых. Просто все они были круглолицыми, голубоглазыми блондинами среднего роста, и различить их, если видел лишь магические фотографии, не так-то просто.

Волков радостно лыбился, Макс же думал лишь о том, что Васе может и не понравится его главная способность. Но не хранить же это в тайне до самой смерти? Поэтому он шагнул на низенький помост, кивнул Богдану, чтобы тот договорился с секундантом Рожновой, а потом спокойно пожал руку самой Брониславе. Достал палочку, по регламенту дуэли коснулся ею плеча, дождался отмашки Богдана и спокойно встал. Заклинание Брониславы отразил несколько лениво: она особо и не старалась, просто прощупывала его защиту.

А потом девушка выронила палочку из рук, после громко закричала, упала на колени, уткнулась лбом в грязные доски пола. Слабый запах гари достиг даже самого Макса – это рассыпался пеплом ее амулет от ментального воздействия. Перед взором Макса же мелькали воспоминания самой Брониславы. Лицо матери, огромный мир вокруг, строгий голос отца, первые удачи в освоении дара… Макс специально начал с самых давних воспоминаний. Так он и показывал ей свое мастерство – разум все же не открытая книга, здесь нет оглавления и четкой временной линии, и так он заставлял ее бояться еще больше – чем ближе к сегодняшнему дню, тем постыднее кажутся собственные мысли.

– Хватит! – смогла закричать Бронислава.

Макс прекратил причинять ей боль, но все же, на всякий случай, быстро просмотрел и кое-что из последнего. В особенности – ее мысли по поводу своей беспомощности в настоящий момент. Все было в порядке: она боится. Страх – это залог того, что она не будет активно придумывать план мести. Страх парализует.

– Дуэль закончена, – спокойно ответил Макс.

Толпа вокруг него молчала. То, что он сделал сейчас, было редким явлением. Во-первых, лишь у одного мага из сотни были столь яркие способности к чему-то, чтобы он мог колдовать без заклинаний. И эти возможности, эти дары, редко носили боевой характер. Да и Макс не мог сказать, что он с кем-то сражался. Просто чужой разум ему доступнее и понятнее, чем даже собственный. Для того, чтобы научиться просто не калечить людей, ему пришлось много заниматься. Отсюда и отставание в других дисциплинах. Есть такой отрицательный момент в наличии дара – его нужно учиться контролировать, а иногда это особенно непросто.

Макс встретился взглядом со стоящим тут же Ярославом. Вид у Лозерцева был крайне взволнованным, но явно не из-за раскрытия небольшого секрета Макса. Нет, дело было в чем-то другом. Поэтому Макс кивнул, и Лозерцев тут же шагнул на помост, начав накладывать диагностирующие заклинания еще даже не добежав до Брониславы. Макс оглянулся. Она все еще была на помосте, сидела на коленях, закрыла уши ладонями и почти прижалась лбом к пыльным доскам. Волосы лишились своего нереального оттенка, и теперь Бронислава была обычной блондинкой, как и многие члены ее семьи. Наверняка спал и цвет глаз. Ярослав заставил девушку приподняться и тут же в толпе поползли шепотки: вместе с цветом волос спали и все изменения на внешности. Не было больше острых скул и четко очерченных губ. Была самая обычная девчонка с пухлыми щечками, курносым носом и светлыми ресницами. Максу стало немного стыдно. Увы, ей просто не повезло вызвать его на дуэль первой. Вряд ли найдутся еще желающие сражаться с магом разума. Таких, как Макс, предпочитают убивать стрелой в спину, или хотя бы отравленным вином.

– Яр, – обратился он к другу. – Нам на практику через полчаса. Успеешь?

– Твоя задача – калечить, а моя – лечить, – громко и раздраженно ответил Лозерцев. – Так что не мешай мне выполнять мою.

Макс ухмыльнулся и покачал головой. Как и говорил папа, нелюдимый зажатый Ярослав быстро оттаивал, становясь похожим на отца не только внешне, но и характером. И таким он начинал нравиться Максу.

***

Ярослав прекрасно представлял, как живется магу с Даром. Много читал об этом раньше. Это ведь не привычная магия, которая подчиняется строгим законам, и не колдовство, которое опирается на желание и эмоции. Это вообще какая-то неведомая ерунда, которая может проявиться просто потому что день дождливый, а в другой раз хоть что делай – призвать способность не удается. Все слишком индивидуально, чтобы существовал реальный самоучитель по освоению дара. Дети учатся ладить с такими врожденными способностями годами. Некоторые даже в двадцать пять не могут похвастаться идеальным контролем.

В зависимости от силы дара, его освоение может пройти легко и незаметно, а может делать ребенка даже опасным для окружающих. Ярослав представлял, как тяжело было Максу научиться контролировать свои способности. Магия разума – это не телекинез, которым можно нечаянно задавить любимого котенка. Маленький ребенок с таким даром может сделать идиотом даже взрослого мага, если просто посильнее надавит на чужой разум. Вот уж это Ярослав знал хорошо – Белозерцевы до сих пор являются единственными колдомедиками, которым доверяют Воронцовы. Личная информация, разумеется, в семейной библиотеке не хранится – врачебная тайна действует и в мире магии – а вот общие сведения по работе с разумом этих магов стояли на полке отцовского кабинета.

Раньше Ярослав думал, что его желание лечить основано на его же детских комплексах. Он много читал и по психологии, так что основания для таких утверждений были. Во-первых, отцу очень нравилось, что его сын интересуется колдомедициной. А маленькому Ярославу нравилось радовать папу. Во-вторых, только уходя в кабинет отца, либо слоняясь по частной клинике Белозерцевых, Ярослав мог избежать своеобразной любви матери. Яркая и шумная, она не давала сыну и минуты покоя. Стыдно об этом говорить, но Ярослав категорически не понимал отца – почему он выбрал его мать? И почему продолжает ее любить даже спустя столько лет? Неужели он не устал от нее?

Но важно другое. Сегодня Ярослав понял, что его желание лечить – все же дар. Тот самый, целительский, который проявляется далеко не в каждом поколении Белозерцевых, но есть у его отца.

***

Этот день был неприятен с самого начала. Волков вскочил с постели в шесть утра, тут же начал радостно горланить что-то из магловского рока – про байкера, ангела и что-то еще. Ожидаемо, Ратмир тут же начал громко требовать тишины, так что доспать еще полчасика не получилось. Погода была по-прежнему ужасной, домашней работы – немерено, а разгадка проклятья все не желала находиться. В общем, это было вполне типичное утро в Колдовстворце, когда Ярослав мечтал об отдельной комнате. Волков поет, Ратмир орет, Макс ничего с этим безобразием не делает. Кто-то вчера доел последнюю колбасу, а домовые эльфы по-прежнему не могут аппарировать в общежития – их нужно вызывать аж с транспортной площадки. Грустно жуя хлеб с подтаявшим маслом, Ярослав размышлял о том, что первой жертве проклятья становится все хуже и она может не выжить, даже если проклятье снимут прямо сейчас.

После ужасного подъема и грустного завтрака пришлось тащиться на дуэль. Бронислава раздражала. Причем раздражала как-то целиком, без исключений. Эта ее искусственная внешность, этот высокий неприятный голос, эта манера движений… А еще – она сказала Васе то, что не следовало говорить. Только начало все налаживаться, только за обедом и ужином все снова начали весело болтать, без этого почти осязаемого напряжения… А еще Бронислава нарвалась на дуэль с Максом. Из-за этой дуэли неугомонный Богдан, который явно сидит на каком-то запрещенном энергетике, поднял всех даже раньше, чем на занятия. Ну и еще Ярослав подозревал, что не может Макс действительно быть слабым магом разума. Просто никак.

Но стоило Брониславе упасть на пол, как Лозерцев едва сдержался, чтобы не побежать к ней. Помочь. Снизить боль. Привести в порядок разум – он миллион раз читал, как лечить тех, кто пережил эксперименты Воронцовых. Ярославу пришлось сжать кулаки так сильно, что ногти впились в ладонь. Боль немного отрезвляла. Он говорил себе, что никакой он еще не колдомедик – лишь школьник-недоучка, что он никогда не работал с разумом – это ведь самый сложный раздел медицины, что разум восстановится сам – пусть эта Бронислава помучается месяц-полтора. Но когда дуэль была закончена, Ярослав побежал к девушке, которую никто и не пытался лечить. Да даже Тарасович не стал бы что-то делать. Зачем рисковать, если само пройдет? А вот Ярослав не смог удержаться. И впервые в жизни почувствовал свой дар. Ощутил, как магия полилась сама, без специальных слов и использования волшебной палочки, как знания стали опорой для его способностей, и все получилось словно само собой. Раз – и готово. Раньше он дольше простуду лечил, чем сейчас залечил микроповреждения мозга.

Встал, чуть пошатнулся, но Ратмир подал ему руку, а Эля протянула стакан с водой. Катя с Васей стояли чуть в стороне – первая привычно потерянная, вторая походила на взъерошенного воробья, словно готовилась с кем-то сражаться. Ярослав же сомневался, что теперь кто-нибудь рискнет хоть что-то сказать в сторону любого из первой группы. Вызов от Макса – и гарантированный проигрыш с раскрытием всех тайн.

– Ты не знал? – спросила Эля, участливо рассматривая Ярослава.

Тот покачал головой:

– Отец, кажется, догадывался. Но это в первый раз… именно так – в первый раз.

Никольская кивнула. Иногда дар может проявиться и поздно. Всякое бывает.

========== Глава 16. Аврорат ==========

Москва пугала и поражала. Город – смесь средневековья, мегаполиса и фильма про ведьм. Узкие косые улочки – все неровные, со множеством поворотов, здесь практически не было перекрестков в привычном смысле этого слова. Дома в несколько этажей: каменные, кирпичные, покрытые разноцветной штукатуркой, сросшиеся между собой, везде второй этаж нависает над первым. Некоторые дома и вовсе похожи на безумный конструктор – словно этажи надстраивались разными людьми в разное время, отчего чем выше – тем современнее вид. По мощенной булыжником мостовой шли маги. Разные возрасты, разные национальности, даже разные расы. В Москве находилось немало государственных служб, среди них – почти все иностранные посольства и департамент по работе с беженцами и переселенцами. Проще говоря, в Москве было немало иностранных граждан. Кто-то здесь работал, кто-то пытался получить гражданство – а условия были, по слухам, весьма суровы, а кто-то приехал за финансовой выгодой.

Внутри магического квартала стояли ограничения на аппарацию. Площадок, куда можно было переместиться, было немного, и все они находились далеко не в центре квартала. От городской библиотеки, куда тоже можно было перемещаться лишь особыми порталами, до аврората было идти минут десять. Но это если не в час пик. Было почти девять утра – начало рабочего дня во многих государственных службах. И большинство работников шли до места пешком. А улицы узкие. И над головой, кроме нависающего второго этажа, еще и маги на метлах. Они летят довольно низко, потому что в этом городе запрещено подниматься выше третьего этажа. Чтобы такие “летуны” не сталкивались в воздухе, по городу висели знаки. Прямо на фасадах домов. Движение по узким улочкам было односторонним для всех, кто хочет добираться до работы на метле.

Пока шли до нужного места, увидели много интересного. Посольство Саудовской Аравии располагалось в здании, похожем на мечеть. Филиал банка Гринготтс занимал высокое здание в греческом стиле – с колоннами и мраморными ступенями ко входу. При условии, что это строение стояло между двух необычных домов, смотрелось оно несколько комично. Справа – главное отделение русских мастеров-артефакторов по дереву. Семиэтажный терем с резными ставнями и анимированными деревянными фигурками у входа. Слева – жилой дом, первый этаж – каменный, второй – кирпичный, затем еще пять покрашены каждый в свой цвет. На первом, сквозь окна-витрины, можно заметить, как несколько молодых парней бодро бреют мужчин постарше. У входа – стойка для метел.

Катя вертела головой по сторонам, не переставая удивляться. Она бывала в Москве, но в магический квартал так и не зашла. Побоялась. И сейчас понимала, что не зря боялась. Это был район контрастов, словно созданный каким-то безумным художником, который никогда и не слышал о плановой застройке.

– Видишь, почти везде первые и вторые этажи – одинаковые? – спросил Богдан.

Катя кивнула. Это действительно так. Чаще всего дома на нижних уровнях были обложены красноватым камнем, присутствовал совсем невысокий фундамент и окна-витрины на первом этаже.

– Это потому, что в какой-то момент местное безобразие все же попытались привести к общему, приличному виду, – продолжил Богдан. – А потом махнули рукой и смирились с этим бардаком. В любом случае, одинаковый дизайн здесь пытались привить двести лет назад. Уже тогда получалось плохо, а сейчас квартал и вовсе – будто резиновый.

Богдан усмехнулся, припоминая все рассказы про Москву. Магический квартал здесь располагался неудобно с точки зрения защиты. Стоит прямо на берегу Москва-реки, вокруг магловские постройки, и расти кварталу особо некуда. А раньше было и не нужно. Просто с чьей-то легкой руки, когда было принято решение о закрытии Китежа для посторонних, посольства решили перенести именно сюда. А потом здесь срочно потребовался аврорат, иначе преступность совсем распоясывается. И ряд министерств и департаментов, например – торговли и туризма. И в город ломанулись многочисленные иностранные представительства. И тут же начали строить отели, кафешки и прочие прелести города, где много иностранцев. И нужно больше работников. И больше жилья. Маги вообще-то не любят высотные здания – обычно их дома не бывают выше пяти этажей, и то это уже крайний случай. Но здесь имелись настоящие магические высотки, которые хоть как-то решали проблему жилья в магическом квартале, которому больше некуда расти. Плюс близость маглов и статус столицы у этого города – все это вынуждало усиливать меры безопасности, чтобы купол из многочисленных чар не рухнул, раскрыв мир магии во всей его сумасшедшей прелести в виде магического квартала в Москве.

Семья Васи, переезжая поближе к работе отца и двух братьев, даже не пыталась найти жилье в самом квартале. С самого начала Рудецкие купили традиционный домик в небольшом подмосковном поселке. И метла в их семье стала чем-то вроде велосипеда – так быстрее добираться до работы от места аппарации. Только что метлы есть не у всех. Даже самые плохонькие могут ощутимо ударить по кошельку обычного мага, что уж говорить о хороших, современных моделях. А еще на метле нужно уметь летать. И это страшнее, чем кататься на велосипеде.

До места шли в толпе, особо здесь не поговоришь. Шум, гам, у многих кафешек и парикмахерских стоят зазывалы. Иногда это маги – одетые в яркие наряды под цвет заведения, они кричат во все горло до хрипоты, потому что на улицах запрещено усиливать голос магией. Иногда это кто-то из мелкой нечисти или малых волшебных рас.

Аврорат располагался в длинном кирпичном здании, что занимало практически весь проулок. Бордовые стены, очень высокий фундамент, единственный вход – ровно по центру. Около двустворчатых дверей мирно спали каменные драконы в уменьшенном размере.

– Он на меня посмотрел, – испуганно шепнула Катя, вцепившись в рукав Богдана.

На краткое мгновение правый дракон приоткрыл каменное веко и совершенно точно посмотрел на нее зеленым живым глазом. Богдан в ответ засмеялся:

– Это артефакт, который развеивает иллюзии и слабую трансфигурацию. А “посмотрел” он потому, что у мастеров-артефакторов свои представления о том, куда вставлять мелкие простейшие артефакты.

Катя, уже заходя в дверь, оглянулась на дракона. Дракон был сделан так искусно, что казался живым. Хотелось присмотреться, проверить – не дышит ли он. Но нет, вроде лежит неподвижно, как и положено каменной статуе.

Внутри, в гулком мраморном холле, скучали два парня в аврорской униформе, что Кате всегда напоминали военные мундиры века так девятнадцатого, хотя она и не была уверена в веке. Брюки авроры носили черные, рубашки – тоже, а вот верхняя одежда, что менялась в зависимости от сезона, всегда была темно-синего, глубокого оттенка, с серебряными пуговицами. Темно-синий – что-то вроде государственного цвета. Говорили, цвет магии. А еще, это Катя знала из учебников истории, раньше такой глубокий синий цвет маглы получать не могли. А маги – легко.

Зал на две части разделяли высокие мраморные перила, а проходом между частями зала служили каменные же арки – еще одни артефакты, которыми проверяют посетителей. И за арками, устало подпирая плечом дверной косяк, их ждал Кирилл Рудецкий.

***

В аврорате не любили громких дел. Репутация здесь нарабатывалась годами, молодежь сама не стремится выпрыгивать на руководящие должности раньше срока. Когда-то дядя Богдана служил в магловской армии – по поддельным документам и всего пару месяцев, но служил. Его поразила зависимость маглов от званий. В аврорате, если умудрился получить звание, не имея авторитета и уважения коллег, нормально работать не получится. Авроры не отличаются почтительностью. Они до сих пор вваливаются в кабинет начальства без “можно?” и “извините?”, до сих пор критикуют руководителя, не стесняясь в выражениях, и до сих пор считают, что они служат народу, а не главе совета. Поэтому громкие дела в аврорате не любят. Известность в работе лишь мешает, а других плюсов в таких расследованиях все равно нет.

Но кто-то же должен был брать дело о проклятой школьнице? Сначала еще была надежда, что это просто единичный случай. Жизнедара попросили допросить школьников, потому что были уверены – кто-нибудь точно расколется. Это же дети. Как бы они не были хитры, какой бы крепкой у них не была психика, но противостоять мастеру допросов не каждый взрослый может.

А потом Жизнедар долго корил себя за это согласие. Когда появилась вторая жертва, расследование радостно списали на него. Громкое дело – это всегда много внимания. И начальство требует хоть каких-нибудь сдвигов. И, как назло, громкие дела обычно самые запутанные. Много говорить будут о тех происшествиях, где сложно найти виноватых. А где здесь искать преступника?

Детишки под напором не сдавались. Многие чуть ли не ревели, стоило посильнее надавить, но, несмотря на испуг, ничего не знали и ничего не слышали. Та же история с магистрантами, учителями и рабочим персоналом. Долгое время даже не знали, что именно происходит с девушками. Теперь есть рабочая идея – экспериментатор. Самый отвратительный тип преступников.

Ввиду прошлых событий, испытания на людях в Магическом Союзе были запрещены. Были, конечно, лазейки. Ими пользовались официальные исследовательские центры, которые получали лицензию, за работой которых тщательно следили, а стоило все это огромных денег. Какому-нибудь гению-индивидуалисту такие прелести жизни не по карману. Так появлялись экспериментаторы. Они проводили свои опыты на случайных людях, получая информацию о дальнейшей судьбе “эксперимента” через третьи руки. Тот злодей, что работает сейчас в Колдовстворце, узнает все из вполне официальных источников. Дело на слуху, жертв не спрячешь, улучшение-ухудшение их состояния быстро становится известно родным и близким. Из-за чего было принято решение перевести расследование в разряд “угроза государственному порядку” и признать секретным.

Именно это и обсуждали на совещании. Цель – остановить нападения, чтобы у следствия появилось время на исследование и выстраивание логических связей. Пока что очень давит человеческий фактор: кроме того, что три девчонки умирают от неизвестного проклятья, так еще и есть угроза появления четвертой жертвы. Но есть шанс, что преступник не станет продолжать эксперимент, если не будет получать сведения о процессе эксперимента.

Словно набатом прозвучало и другое обещание. Если появится четвертая жертва, школьницам будет предложено отправиться домой, в безопасность. Это не значит, что школу закрывают. Нет, лишь разрешают покинуть ее тем, кто особенно беспокоится о своем здоровье.

Катя, когда услышала это объявление, в очередной раз подивилась безрассудности магов. Это, видимо, такая особенность всех носителей палочек – они игнорируют многие опасности, вечно надеясь на то, что магия их спасет. А иногда даже намеренно здоровью вредят. Ее еще маленьким ребенком поразило обилие конфет, которые сложно назвать нормальными. Одни делают дырку в языке, другие заставляют тебя летать, третьи превращают тебя в огромную ящерицу. И это – детские сладости. А Катя в детстве даже сверхкислые конфеты не ела – боялась, что они реально сделают дырку в языке. А эти сумасшедшие маги едят конфеты, которые стопроцентно делают эту самую дырку. Она, конечно, зарастет через часик. Но, по рассказам других детей, все это время язык будет жутко чесаться.

Так и сейчас, любую магловскую школу уже бы закрыли. А маги обсуждают необходимость давать разрешение на отказ от учебы без потери места. И в зале было немало противников таких мер. Например, две сумасшедшие девушки шестнадцати лет, которые и не собирались покидать школу из-за каких-то там проклятий. Подумаешь – риск умереть. Главное сдать выпускные экзамены.

– А что будет с практикой, если я решу уехать домой? – спросила Катя, когда их посадили в небольшой зал для совещаний – ждать распределения.

– Ты просто потеряешь место, – ответила Вася, немало удивившись такому вопросу. – Никто не будет забирать тебя из дома, придется либо перемещаться самостоятельно, либо получить незачет.

Катя нахмурилась, но все же уточнила:

– А если незачет практики – то пересдача будет?

– Нет, потому что эта практика – необязательная, – ответил ей Богдан. – Это привилегия. Дополнительная информация для твоего послужного списка, возможность сократить время работы на испытательном сроке после обучения. Особенно если ты собираешься в итоге идти в аврорат.

Катя снова нахмурилась. Звучит обидно. Оставаться в школе, если разрешат ее покинуть, Катя не хотела. Она и так боялась всего подряд, а уж при уменьшении количества потенциальных жертв станет еще страшнее.

– Не паникуй, – с привычным показным высокомерием посоветовала Эля. – Просто будь осторожна. Мы все проверяем, так что риски минимальны.

Катя сердито уткнулась взглядом в стол. Ей совсем не нравилось, что по утрам они проверяли на отложенное проклятье вообще все вещи, вплоть до нижнего белья. И все равно постоянно мерещилось, что тебе могут в сумочку подбросить проклятый камушек. Макс, правда, утверждал невозможность подобного стечения обстоятельств. Чтобы проклятье такого уровня и типа подействовало, предмет должен быть достаточно личным, близким к телу и надетым добровольно. Злоумышленник не станет рисковать и подкидывать украшение в сумку. А вот подменить любимые сережки – вполне сможет.

Сейчас уже немного прояснилось, как именно были прокляты три девушки. Проще всего было с третьей жертвой – Настей. Нашли и предмет, и сам самоцвет, и смогли их исследовать. По остаточным признаком выявили, что запонки Марины, второй жертвы, тоже были прокляты. Явно подменили – это были ее любимые, магловские, их носил ее дед. А вот проклятый предмет первой испытуемой – Ксении, найти так и не удалось. Это и немудрено: она была проклята в ночь полнолуния, когда в общежитии практически проходной двор, любой мог войти и выйти из комнаты незамеченным. Скорее всего, это были серьги. Но это – лишь рабочая версия. Пока же все девушки в Колдовстворце специальными заклинаниями проверяли все свои украшения, и новая жертва вроде не появилась.

– Ну что, соколики, готовы приступить к ознакомлению с рабочими местами? – весело спросил Жизнедар, резко распахнув дверь в кабинет.

Катя от неожиданности даже вздрогнула, а Эля с Ярославом одинаково поморщились: первая не особенно-то стремилась к работе в аврорате, второй и вовсе с рождения приписан к другой сфере деятельности.

– Волков, Новгородцев, Рудецкая – в следственный отдел. Берите пропуски, там вас встретят. Никольская, Лозерцев и Белая – в отдел криминалистики. Воронцов со мной, будем изучать технику допроса.

Жизнедар легко кинул две связки пропусков – три для будущих оперативников и три для криминалистов, среди которых лишь Катя радовалась назначению. В следующие несколько часов им всем предстояло ходить хвостиком за действующим аврором, слушать его объяснения и даже немного работать. Потенциальных оперативников, погоняв в тренировочном зале, радостно усадили разбирать какие-то документы. Макс работал детектором лжи, без каких-либо заклинаний и вторжения в разум определяя, правду ли говорит подозреваемый. Катю посадили за перепись улик по текущему делу, что тоже было скорее скучно, чем полезно. И только Эля с Ярославом вынужденно работали: Никольскую поставили к котлу, а Лозерцев делал анализ крови с места убийства. К вечеру все семеро были вымотаны и крайне недовольны происходящим. Вдобавок ко всему, еще и возвращались домой не полным составом. Кому-то повезло, и временные кураторы не особенно зверствовали, в том числе потенциальных криминалистов отпустили через час после обеда. А вот несчастные оперативники уходили вместе с дневными работниками аврората – в пять часов вечера.

Вася, затравленно посмотрев на Богдана с Ратмиром, уже заранее могла предсказать развитие событий. И правда, стоило только им вчетвером выйти из дверей аврората, как эти двое вдруг воспылали обычно отсутствующей братской любовью и унеслись вперед с огромной скоростью.

– Хочешь кофе? – спросил Макс.

– Кофе? – удивилась Вася.

– Ты вроде любишь кофе. Я жил неподалеку почти год, знаю одно неплохое кафе. Пойдем?

Вася тяжело вздохнула, но отказываться не видела смысла. Толку-то? Не сейчас, так спустя какое-то время. И они свернули в другую сторону, с каждым шагом отдаляясь от городской библиотеки с порталами. Хорошо быть наследниками состояний – не переживаешь о дороговизне перемещений по огромной стране.

Кафе оказалось небольшим заведением – всего пять столиков, но зато с видом на единственный полноценный парк. В московском магическом квартале была огромная проблема с землей, так что парков было совсем немного. Дома побогаче могли себе позволить пару деревьев у входа, а все остальные довольствовались рассадой и цветами на окнах. Это же был небольшой парк с фонтанами, расположенный близко к набережной, по которой тоже тянулась куцая аллея с редкими березками и узкими клумбами.

– Здравствуйте. Все столики за… – начала было говорить официантка, но потом посмотрела на Макса, прервала фразу и широко улыбнулась. – Как давно вас не было! У нас есть для вас местечко на втором этаже. На двоих? Или будут еще гости?

– Нет, – покачал головой Макс. – Нас будет двое.

Лестница наверх скрывалась за небольшой перегородкой. Очень узкая, потолок здесь был так низко, что Вася едва не задевала его головой, а Максу просто приходилось наклоняться. На втором этаже было еще четыре столика. Один был занят, второй рассчитан на большую группу, а за третий, спрятанный за пышным растением в горшке, им и предложили сесть. Прямо у окна, с видом на парк. Честно говоря, это был не самый красивый вид в жизни Васи, но для Москвы – почти царские условия.

– Это одна из старейших кофеен в городе, – объяснил Макс. – И, вроде как, принадлежит нам.

– Всегда было любопытно – как вообще у вас хватает сил заниматься вот такими мелкими… кафешками и ресторанами.

– Ими мы и не занимаемся. Всем, что связано с питанием, занимаются Медведевы. Они любят поесть, – улыбнулся он, помогая Васе сесть. – Поужинаем? Здесь таежная кухня. Медведевы спокойно подают к столу медвежатину.

Вася не смогла сдержать короткого смешка. Она открыла меню и спокойно пролистала первые странички. Выглядит относительно понятно. Наткнулась на знакомое название и не смогла сдержать теплой улыбки: