Текст книги "Гарри Поттер и Материальность Слов (СИ)"

Автор книги: dadagi

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

Традиции и обычаи заметно выбивались из хогвартских предметов. Дети посещали их в обязательном порядке, но со второго по пятый курс. Из истории предмета Нарцисса знала, что просто основатели не считали нужным посвящать в эти знания тех, кого отсеют после первого курса. Все же раньше обучение в Хогвартсе было не в пример сложнее. Если не показал, что усвоил все, чему тебя учили – прочь из школы.

На уроки приходил полный курс, то есть почти пятьдесят человек. Ряды в основном кабинете уходили вверх, благодаря чему Нарцисса могла видеть всех детей разом. Но при этом кабинет был настолько компактным, насколько возможно для подобного урока. То, что объяснять тему придется сразу большому количеству учеников, Нарциссу смущало.

Она призналась в этом МакГонагалл. Декан Гриффиндора была строгим профессором, но при этом к Нарциссе она отнеслась крайне благосклонно. Как, впрочем, и Помона с Флитвиком. Нарциссу тут же завалили советами, предложениями обращаться, не стесняться и прочими прелестями дружелюбного коллектива. Хотя по отношению к Локхарту они были уже не столь милы. И вряд ли он пил чай в кабинете МакГонагалл, смеясь над шутками Флитвика. Профессора говорили о школе и учениках с любовью, делились опытом, и в их обществе явно чувствовалось, что как минимум эти двое любят не только свой предмет, но и свою работу в целом.

– Только ты должна знать, – со вздохом призналась Минерва, – в Хогвартсе принято, что ученики должны сами разбираться со своими проблемами. Это порождает определенные неудобства, потому что у нас нет способов давления на учеников, если они насмехаются над другими учениками. Нет, ты можешь снять баллы за оскорбление, за колдовство в коридоре…

– Но если ты знаешь, что кого-то из милых детишек третируют внутри факультета, что его избегают, игнорируют, – продолжил Флитвик, – то не имеешь никаких точек давления на детей, пока ребенок прямо не пожалуется.

– Или пока не причинен физический ущерб, – со вздохом призналась МакГонагалл.

– Или пока Помфри не подтвердит нервный срыв, – так же грустно признался Флитвик.

– И что, часто такое случается? – с ужасом спросила Нарцисса.

– Как сказать, – задумчиво протянула МакГонагал. – Бывает. Самый яркий пример, известный тебе, – это как Сириус и Джеймс задирали Северуса. Мы знали, пытались их стыдить, но Северус давал сдачи, и все начиналось по кругу. А если он не жаловался – не было и наказания. Мы же не могли тянуть из него это.

– Ну или в прошлом году выпустилась девочка, – продолжил Флитвик. – Вот уж Северус с ней понервничал. Слизеринка. Но мама у нее – незаконнорождённая, а папа – магл.

– На Слизерине без поддержки семьи всегда было сложно, – мигом поняла Нарцисса.

– Вот именно, – кивнула Минерва. – А она же гордая, как все, впрочем. Они ей стекло в туфли, а она – сама поранилась, никто не виноват.

– Вообще, с этим проблем нет только у Помоны, – улыбаясь, признался Филлиус. – Ее барсуки не только между собой не дерутся, но еще и заступаются, если кто лезет к ним.

– Это только у меня вечно проблемы со всеми факультетами сразу, – вздохнула Минерва. – Не успели близнецы школу закончить, как Гарри с Невиллом начали свою подпольную деятельность. Хотя, к их чести, шутят они пока по-доброму.

Тут Минерва резко замолчала и мотнула головой:

– Впрочем, не стоит об этом. Главная наша задача – пытаться как-то сглаживать такие моменты. Вступиться напрямую мы, увы, не можем.

– А тебе несколько не повезло, конечно, – вздохнул Филиус, – тяжело будет всем факультетам сразу объяснять. К шестому-то курсу они уже понимают, что школа скоро закончится и как-то глупо ссориться из-за цвета галстука. Но пока на каждом курсе найдется парочка тех, кто считает свой факультет лучше другого и не может молчать об этом.

Нарцисса тяжело вздохнула. Она вспоминала свои школьные годы, и становилось немного страшно. В теории она знала, что делать, но на практике самое большое количество детей она впервые увидела этим летом. Отсутствие реального опыта ее пугало, но надо же когда-то начинать.

– Завтра станет понятно, – хитро улыбнулся Флитвик, – права ли Минерва.

– О чем вы? – удивилась Нарцисса.

– Просто мы считаем, что в Хогвартсе существует только три настоящих учителя. Минерва, я и Батшеда, она еще не вернулась от внуков, – продолжил он.

– Только три? – с улыбкой переспросила Нарцисса. – Мне теперь даже интересно, какие же качества нужны настоящему учителю, что в их число не попала даже Помона?

– Все просто, – вздохнула МакГонагалл. – Нужно не просто любить свой предмет, но еще любить детей.

– И любить учить, коллега! Не забывайте о самом главном.

– Без этого никак, – кивнула МакГонагалл. – Вот Помона, в целом, любит и детей и свой предмет, а вот учить – уже не очень. Только тех, кто проявляет интерес, но это совсем другое. Видеть, как те, у кого не получалось, осваивают что-то по-настоящему сложное… это непередаваемо.

– Северус не любит детей, – вздохнул Флитвик. – Не то чтобы я его осуждал, но все равно не понимаю, зачем так мучить и себя, и их.

Нарцисса опять расхохоталась. Общество двух профессоров было гораздо любопытнее, чем все сплетни многочисленных подруг миссис Малфой. Они пили чай, поглощали сладости и говорили гадости о коллегах совершенно беззлобно. Нарцисса была более чем уверена, что коллеги прекрасно знают все нюансы суждений Флитвика и МакГонагалл. Кажется, в коллективе профессоров была в чести кристальная честность.

– И как же я пойму, что учитель – мое призвание? – напомнила Нарцисса о теме разговора.

– Все просто, – улыбнулся Флитвик. – После урока ты поймешь, что ты – мазохистка, потому что это было ужасно, но ты готова повторить.

Тогда Нарцисса расхохоталась, уже не сдерживаясь. А сегодня заметно нервничала. Ее предмет, даже считаясь обязательным, был не слишком-то обременителен. По два сдвоенных урока в день. Получается каждый день по одному курсу, а в понедельник старшие ребята могли приходить к ней на лекции. Особое волнение вызывал тот факт, что первыми у Нарциссы были четверокурсники. А это значит, что ей предстоит столкнуться с близнецами Уизли, которых здесь считали грозой учителей.

За минуту до удара колокола она вышла из классной комнаты, открыв дверь и пропуская учеников внутрь. Фред (или Джордж), заходя в класс, с усмешкой спросил:

– А разве не джентльмены должны придерживать дверь?

– Я надеюсь, вы не собираетесь портить мой урок? – тихо спросила Нарцисса.

– Нет, – весело качнул головой Уизли, – с вами шутить не будем. Как можно? Вы нас хорошо знаете…

– Звучит подозрительно, – призналась Нарцисса.

Но Фред – точно он – исполнил галантный поклон, размахивая за своей спиной несуществующей шляпой, а потом еще и щелкнул каблуками, вызвал у Нарциссы непроизвольную улыбку.

– Сегодня мы с Джорджем повергли Маркуса в ступор, – шепотом заговорщика признался он. – Мы признаем величие этикета и умения унизить идиота с особым изяществом. Я даже конспектировать буду! Да мы же, как только из кабинета выйдем, слизеринцев по стеночке размажем.

Нарцисса, все еще улыбаясь, подтолкнула Фреда в сторону входа в кабинет и зашла сама. Вместе с хлопком двери громко прозвенел колокол. Первое занятие началось. Близнецы Уизли имеют все шансы стать ее любимыми учениками. Обычно все эти правила во вред другим используют Блэки, но у Уизли, кажется, талант.

Она дождалась, пока дети займут места. Специально попросила домовичку убрать лишние стулья и парты, чтобы ученики сели как можно компактнее, их и так больше пятидесяти человек. Четвертый курс рассматривал нового профессора, пока никак себя не проявляя. Присматриваются.

– Особенностью большей части традиций магического мира, – начала Нарцисса, – является логичная обоснованность этих традиций. Для мага, особенно для мага маглорожденного, бывает сложно принять, что есть в мире магии некоторые вещи, которые ни в коем случае нельзя нарушать. На своих уроках я постараюсь объяснить все так, чтобы вам стала понятна логика этих обычаев, даже если на первый взгляд она кажется странной. На уроках вы можете обращаться ко мне Леди Блэк или профессор. Первое означает, что я родилась и воспитывалась в семье, принадлежащей старинному магическому роду, который приносил клятвы самой магии. Красиво звучит, не так ли?

Ученики в классе нерешительно заулыбались, пока не понимая – можно ли смеяться на уроках нового профессора.

– Но на самом деле ничего странного и даже особенно магического в тех клятвах нет. Находят достаточно старый валун, который какое-то время лежал в хорошем, добром месте. Скажем, у родника. То есть валун этот впитывал радость уставших путников, он, так сказать, заряжен положительной энергией. И такой валун обтесывают, чтобы верхушка была плоской, переносят в подвал дома, проводят несколько ритуалов, которые условно считают запрещенными, но об этой условности мы поговорим позднее. И, когда обычный валун стал все-таки магическим, глава семьи клянется перед камнем, что теперь его семья обязуется защищать магические знания, по возможности продвигать вперед эти знания, что глава семьи обещает заботиться о счастье и здоровье всех своих родичей, ну и вдобавок – клянется помогать тем, кто нуждается именно в его помощи.

– Клянется Магии? – не выдержала какая-то девочка в синем галстуке.

Нарцисса ласково улыбнулась ей, радуясь, что лед тронулся, и дети ее уже не боятся.

– Иногда, читая книги, может показаться, что Магию считают разумной. Но это не так. Магия – это стихия. Считаете ли вы разумным воздух? Или воду? Огонь? Стихии часто проявляют себя так, как будто у них действительно есть разум… но его нет. Исследованием «разумности» магии, к слову, занимается особая магическая наука Эстратия.

Нарцисса взмахнула палочкой, и на доске появились названия нескольких книг.

– Если кто-то заинтересуется данной темой, то может прочитать огромные тома философских размышлений, но так и не найти точного ответа. В целом же, принято считать, что маг, быть может, и клянется Магии, но вот его судьями, то есть разумом, который оценивает поступки главы семьи, являются те, кто в это время присутствовал с ним, то есть слышал клятву. Это тоже предположение, разумеется. Наверное, первое, с чем стоит смириться: маги и сами не знают, как и почему это работает. Но работает.

– И что, подобный род весь из себя правильный? – недоверчиво спросил один из гриффиндорцев, сидящий за первой партой.

– Нет, конечно, – засмеялась Нарцисса. – Маги, если можно так выразиться, тоже люди. Главы родов так же ошибаются, совершают плохие поступки, отказывают в помощи. Самое устойчивое мнение, что клятва считается нарушенной, когда Глава рода, его еще именуют Лордом, нарушает свою клятву хранить семью и заботиться о родичах, причем делает это осознанно. Скажем, мог спасти, но не стал. Если он сделал это для спасения всего рода целиком – это одно, а если просто, в угоду себе, или кому из посторонних, то клятва считается нарушенной. В теории, при этом на Главу рода вешается метка Предателя крови.

– То есть, – начал было Фред, но Нарцисса мягко его прервала:

– Хочу обратить внимание, что сейчас этим званием разбрасываются направо и налево, но Предателями крови не может быть целый род. Предатель крови – это тот, кто предал свою семью. То есть один человек, да пусть даже несколько. Но это действительно виноватые люди. Дети, внуки, племянники – они по-прежнему чисты, по наследству такое не передается. Но. Предателями крови называли и тех, кто вышел замуж, или женился на предательницах уже после того, как их избранник совершил свой проступок. Потому как такой человек, по сути, заранее связывает свою судьбу с предателем, поэтому должен в полной мере нести и его наказание. Дети в таком браке все равно останутся безвинны.

Класс замолчал, несколько пораженно переглядываясь. Бедные дети. Если так подумать, это не те вещи, которые можешь спокойно спросить. И книг по таким вопросам действительно не много. И на данный момент они все в запретной секции, потому что такие темы всегда тесно связаны с проявлениями кровной магии, которую сейчас считают не то чтобы запретной… Как говорит Андромеда – не рекомендованной. Это в таких старых семьях, как у Блэков, об этом говорили прямо и открыто, а в семьях тех, кто не давал клятвы, не было и тех, кто следит за сохранностью обещаний.

– На самом деле, Род и Семья – основополагающая тема моего предмета. – Нарцисса специально не садилась, иногда прохаживаясь по кабинету. – Мои уроки будут представлять из себя такие вот обсуждения. Домашние задания будут чередоваться. Иногда буду давать вам эссе, если информации в книгах достаточно. Но гораздо чаще вы будете получать задачки. Примеры из прошлого или выдуманные истории, где вам нужно будет всесторонне объяснить, почему герой поступил именно так. Или, если он поступил неправильно, то где именно он ошибся. Не бойтесь задавать вопросы. Информация по моему предмету весьма разрозненна. Даже ваши учебники – компромисс. Ни один ученый не согласится всерьез взяться за написание такой книги. Как думаете, почему?

– Потому что все зыбко и необъяснимо? – догадался слизеринец.

– Именно. В учебники включили то немногое, что не порождает споров и не требует уточнений. А непосредственно вам повезло лишь немногим больше, чем пятому курсу. Те должны как-то за год во всем разобраться.

– А экзамен сложный? – тоненьким голоском спросил кто-то с последней парты, и на него тут же шикнули в несколько голосов.

– Сложный. Поболтать со мной минут так двадцать на заданную тему, – улыбнулась Нарцисса. – Начнем? Сегодня мы поговорим о том, что в магическом мире значит Род. Непосредственно в Англии существуют рода, берущее начало в двухсотых годах первого тысячелетия до нашей эры. Но в Италии есть и более древние семьи, сохранилось несколько древних родов в Египте, России, Индии. Они могут предоставить родословную на три-четыре тысячи лет назад, при этом их фамилии, то есть обозначение Рода, часто менялись. Приведу в пример свою семью. Мы прибыли в Англию в середине прошлого века. В ходе переезда с берегов Средиземного Моря дважды меняли фамилию. По сути, обозначение она имела то же самое. Но сначала на греческом, потом на итальянском, теперь вот на английском. Но не везде так. Некоторые Рода сохраняют имя. Другие меняют их по причине оборванности основного рода – то есть главой рода стал посторонний мужчина, и тогда он принес свою фамилию, но при этом Род и все его особенности остались прежними.

К концу урока у Нарциссы дрожал и голос, и коленки. Дети выходили из кабинета задумчивые, даже несколько уставшие. Ей же оставалось надеялась, что у нее получается давать информацию достаточно интересно, и что у нее на уроках не будет больших проблем.

Она буквально упала в свое кресло и хрипловатым голосом позвала домовичку:

– Можно мне в честь первого урока крепкого кофе?

– Можно, – домовичка ответила с улыбкой и тут же исчезла.

А Нарцисса сидела в уже пустом классе и с некоторой долей радости осознала, что она – мазохистка. Потому что ей явно нравится преподавать.

========== Глава 4. Квиддич ==========

На поле они пришли вчетвером. Гарри и Невилл, для своего возраста очень высокие, в толпе старших курсов терялись не так сильно, как Гермиона и Одри – обе ниже среднего роста, да еще и начисто лишившись детской пухлости благодаря тренировкам Фрэнка и Сириуса.

– Ну и зачем им я? – тихо, исключительно себе под нос, ворчала Гермиона. – Как вообще может быть весело сидеть на метле? Хоть бы седло какое приделали, как на велосипеде. Еще и высоко падать. А я никогда ничего не ломала, это же больно, наверное…

– Просто попробуешь, Джи, – ткнул ее в бок Невилл. – К тому же спорить с этими двумя просто бесполезно.

«Эти двое» лучились радостью и желанием как можно быстрее взлететь. Сириус, который вообще ничего не знал об экономии, с легкой руки подарил по новой метле всем, кому посчастливилось засветиться в доме Лонгботтомов. Поэтому в толпе можно было найти еще троих крайне счастливых второкурсников. Кажется, кто-то даже намекал Дину и Симусу, что такие метлы было бы неплохо одолжить команде. Тем более, что все юные гриффиндорцы вообще не должны были здесь появляться.

В начале года, когда МакГонагалл зашла в общую гостиную для небольшого разговора с детьми, на нее накинулся Гарри и его чувство справедливости. К ужасу Оливера Вуда, МакГонагалл признала доводы Гарри не просто хорошими, но еще и крайне справедливыми. Поэтому в этом году в сборную Гриффиндора мог пробоваться кто угодно и на какую угодно должность.

– Я не понимаю, что вас смущает, мистер Вуд, – призналась тогда МакГонагалл. – Если найдется кто-то лучше текущего состава, то это же замечательно, разве нет? Даже если текущие игроки являются самыми сильными на факультете, Вы сможете найти запасных.

В связи с первым столь массовым отбором в команду – обычно выбирали только недостающих игроков – воинствующие гриффиндорцы явились на поле в почти полном составе. Но среди второкурсников было только две девочки. И одна из них очень не хотела лезть на метлу. Тем более такую быструю.

– Участвуете? – Драко выдохнул это прямо в ухо Гермионе, отчего та подскочила и развернулась к нему, разом схватив метлу поудобнее, как дубинку. – Мда… уроки мистера Лонгботтома не прошли зря…

– Ты вообще здесь что делаешь? – облегченно выдохнула Гермиона. – Ты же слизеринец. И почему один? Где твоя охрана?

– Хватит издеваться, – недовольно поморщился Драко. – Я пришел посмотреть на ваши пробы. Без Крэбба и Гойла, потому что троих слизеринцев с поля точно выгонят, а одного могут не заметить.

– Знаешь, – хихикая, признался Невилл, – твою блондинистую шевелюру даже джинсы не сделают настолько неузнаваемой.

Малфой опустил голову и осмотрел себя так, будто и правда видит в первый раз. Джинсы и трикотажный блейзер были приобретены для экскурсий в мир маглов, которых этим летом было немало.

– Что? Мне нужно было явиться в школьной форме? Тогда бы я даже до поля не дошел.

– А так ты, видимо, понадеялся оставлять после себя штабеля тех, кто упал в обморок при виде самого Драко Малфоя в магловской одежде? – хихикала Гермиона. – Гениальный план. Поттер бы оценил, если бы не был занят квиддичем.

Драко нашел в толпе Гарри. Тот о чем-то радостно и эмоционально болтал с близнецами Уизли, которые отвечали ему не менее эмоционально и вообще все трое выглядели крайне довольными. А вот Одри, кажется, о чем-то спорила с Роном.

– Меня, кстати, уже приняли в команду, – не удержался Драко. – Я теперь ловец. И папа тоже сделал нашей команде подарок в виде новых метел.

– Ну, а я бы свою тоже с радостью кому-нибудь одолжила, – призналась Гермиона.

Драко улыбнулся: о том, что Гермиона не любит летать, он знал прекрасно. Но получалось у нее весьма неплохо, все же этим летом они устраивали матчи каждые два-три дня, играя иногда неполными составами. Делились на команды достаточно просто, потому что у всех были свои определенные роли, и оставалось только вытянуть соломинку с окрашенным кончиком: черным или белым. Веселее всего было, если Фред и Джордж оказывались в разных командах: тогда игра превращалась в борьбу с бладжерами, потому что Уизли находили особым весельем сбить с метлы брата.

Гермиона, как и Одри, играла за охотника, причем играла неплохо до тех пор, пока на нее не летит бладжер или другой игрок – почему-то гриффиндорка очень сильно боялась упасть с метлы. В такие моменты она напрочь забывала, что нужно передавать мяч, лететь к воротам и забивать. Она просто закрывала глаза и всеми силами старалась избежать столкновения.

– Я только не понимаю: зачем ты вообще согласилась пробоваться? – спросил Драко.

Гермиона бросила несколько обиженный взгляд на него, но все же призналась:

– Хочу попробовать. Я раньше в школе только училась, спортом не занималась и даже кружки не посещала. Не хочу, чтобы как раньше.

– Гермиона, давай лучше к Флитвику в театральный пойдем, – предложил Невилл. – Всегда в тепле, магические пьесы, минимальный риск умереть. Спектакли раз в год. Подумаешь, час позора на сцене, зато точно живы.

– Ну почему же? Вас могут закидать помидорами до смерти, – не смог удержаться Драко.

– Гениально. Я люблю читать, буду помощником сценариста. Анджелина! Эй, Джонсон! Возьми метлу на пробы. Если что – я болею за тебя.

Джонсон несколько неуверенно забрала метлу из рук второкурсницы, а Гермиона резко повернулась к Невиллу:

– Так, где сбор драматического кружка? Ты поработаешь над дикцией, я изучу магическую литературу, будем ходить на матчи к этим сумасшедшим и искренне за них болеть.

Драко, не впервые сталкивающийся с тем, как быстро и решительно Гермиона решает проблемы, лишь улыбнулся. А вот Анджелина отходила в сторонку явно несколько опешившая.

– На трибуны? – спросил Драко.

– Сейчас. – Гермиона достала из сумки, с которой не расставалась, серую вязаную шапку и нацепила ее на недовольно поморщившегося Драко. – Вот теперь тебя реально не узнать.

– Она права, – пораженно кивнул Невилл.

Позже, когда Драко случайно увидит свое отражение, он тоже от души посмеется: безликая серая шапка сделала его настолько маглом, насколько возможно. Светлые волосы, выбивающиеся из-под шапки, смотрелись как-то задорно и совсем не по-слизерински.

За прошедшее время мародеры успели понять, что дружба слизеринцев с гриффиндорцами не порицалась, но представители другого факультета старались держаться подальше от таких вот собраний. Гарри, который пришел посмотреть на отборочные Слизерина, был с позором выгнан. Поэтому некоторая маскировка была нужна: Вуд был не менее сумасшедшим капитаном, чем Флинт.

С поля на трибуны нужно было подниматься по лестнице в башнях, ступени под ногами скрипели, а в щелях завывал ветер. Вблизи поле по квиддичу выглядело не слишком-то презентабельно. Но близнецы рассказывали, что раздевалки здесь просторные, а душевые даже лучше, чем в комнатах. Верилось с трудом, потому что сидеть так же предполагалось на деревянных скамейках без спинок. Они сели на самом нижнем ряду, Драко тут же облокотился на перила, рассматривая львов, пока еще стоящих на земле, а Гермиона уже достала из сумки пухлый черный блокнот, ее универсальный ежедневник.

– Ты что, проверяешь время собраний театрального кружка? – недоверчиво спросил Невилл.

– Нужно узнать, есть ли какие-нибудь книги по актерскому мастерству и театральным постановкам, – Гермиона вовсю строчила в ежедневнике.

Невилл с сомнением посмотрел на квиддичное поле, потом на Гермиону. В итоге признался сам себе, что театральный кружок ему нравится самую малость больше квиддича. Азарта игрока в нем никогда не было, а вот опыт выступления перед большим количеством людей может пригодиться. Хотя, по слухам, на Хогвартские постановки приходят от силы человек пятьдесят-семьдесят.

В это время Вуд закончил инструктаж и первые гриффиндорцы взмыли в воздух, причем самые слабые тут же выбыли. Вуд при этом выглядел крайне недовольным: кажется, он надеялся, что отсеется больше людей. Теперь же оставшиеся ученики разбредались по отдельным группам согласно их ролям в команде. Гарри нашел на трибуне Невилла и Гермиону, первый выделялся ростом, вторая густой копной каштановых волос. И Поттер не смог сдержать смеха, когда узнал Драко в нелепой шапочке. Малфой помахал ему рукой, Гарри показал большой палец. На ловца собирался пробоваться только он и тот парень, что играл в прошлом году, поэтому Гарри был уверен, что место его. Гораздо больше он беспокоился о подруге: охотники стояли густой толпой, и Одри терялась рядом с рослыми шестикурсниками. Впрочем, рядом с ней так же неуверенно оглядывались по сторонам Дин и Симус, Рон же корчил рожицы близнецам, стоя в сторонке. Несмотря на то, что место вратаря не считалось вакантным, ведь Оливер был капитаном, Рон все же пришел пробовать свои силы. Сказал, что остальное все равно не для него.

За лето младший из братьев Уизли заметно изменился. В кругу тех, кто страстно стремится к учебе, сложно требовать только хлеба и зрелищ. Осознание, что всем вполне весело на уроках, в библиотеке или за обсуждениями какой-нибудь малопонятной магической штуки, было непростым. И одновременно с этим все сильнее было желание тоже показать что-нибудь эдакое, не как у всех. Оказалось, что он очень хорошо играет в шахматы и решает магловские арифметические задачи. В магическом мире вычисления и голая логика присутствуют в нумерологии, с помощью которой производят расчеты многих ритуалов, зелий, даже заклинаний. Сложная наука, требующая внимательности и особого склада мышления. Вот только Рон с огромным удивлением обнаружил, что на свете существуют по-настоящему интересные учебники. Поняв, что в расчетах ему, вполне вероятно, нет равных, он словно обрел некоторое равновесие. Мнение остальных его уже беспокоило не так сильно, как раньше. Когда-нибудь он непременно покажет всем, насколько он крут.

Вечерами он либо играл в шахматы, либо медленно пробирался через учебники. Медленно вовсе не потому, что сложно, а потому, что процесс расчетов захватывал его больше, чем сам процесс обучения. Гарри бы на его месте решал одну-две ситуации, Рон же азартно принимался за выполнение всего, что может предложить задачник по нумерологии. В этом проявилась еще одна черта Рона, ранее незамеченная. Он был крайне методичен, его не раздирало желание поскорее узнать все, немедленно начать решать задачки посложнее. Нет, он медленно, но верно, пробирался через учебник для третьего курса, прорешивая сразу несколько задачников и не отвлекаясь на то, что решить пока не может.

Во многом поэтому он и не сильно огорчался, что не войдет в команду по квиддичу ни в этом, ни в следующем году. Но если Вуд разрешит ему иногда потренироваться с командой – будет просто восхитительно, поэтому Уизли и стоял на поле, ничуть не волнуясь об отборочных и насмешках близнецов. Ни один из них все равно не сможет высчитать правильный коэффициент направления силы для простейшего ритуала снятия малого проклятия. Поэтому квиддич он как-нибудь переживет.

Раздался свисток, охотники взмыли вверх, перекидывая квоффл и азартно уходя от бладжеров. Близнецы Уизли уже носились по полю, сегодня у них соперников не было. За пару минут в воздухе выбыли почти все игроки, и в итоге, спустя меньше получаса, осталось лишь шесть соискателей, остальные либо упускали мяч, либо падали от удара бладжера. Одри была среди этих шестерых. Драко, все время не спускавший глаз с поля, признался:

– Не пройдет кузина.

– Почему? – удивился Невилл.

– Сейчас начнут играть друг против друга, и станет заметно, что ей сложно соперничать с более крупными игроками. Не зря же в охотники обычно берут старшие курсы. Это ловцы и загонщики могут быть мелкими, а охотники не должны быть физически слабыми.

Невилл, осмотрев оставшихся охотников, вынужденно согласился с Драко. Одри была чуть выше пояса одному из не выбывших парней.

– Но Джонсон вошла в сборную еще на третьем курсе. – Гермиона отвлеклась от записей.

– В паре проще. А они вместе летают, видишь? – Драко указал на Алисию, которая действительно заметно помогала подруге.

– Тогда кто третий? – уже азартнее поинтересовался Невилл.

– Не знаю. Наверное, тот рослый парень.

«Рослый парень» особенно хитро завернул мяч и чуть не сбросил с метлы Оливера. Драко оказался прав. Одри, расстроенно вздохнув, поплелась к трибунам смотреть на отборочные Гарри и Рона. Поднявшись наверх, хихикнула над Драко и села рядом. Мысленно она уговаривала себя, что леди вообще-то в квиддич не играют. Не зря же в Слизеринской сборной девушек нет. Но все равно было немного обидно.

Зато Гарри приняли. Вуд радостно носился кругами, новая команда по квиддичу обещала стать особенно сильной, охотники же с удовольствием испытывали Рона, который умело отбивал почти все удары, пока в итоге, в него не попал бладжером один из близнецов.

– Сильны… – вздохнул Драко. – И как выиграть, когда у вас есть Поттер и близнецы?

– Сдавайтесь, – радостно и громко предложила Одри.

– Хитростью и обманом, – шепотом предложила Гермиона, которой шляпа всерьез предлагала выбрать Слизерин.

Драко начал смеяться, Невилл посмотрел на подругу с долей испуга, а Гермиона стремительно покраснела. И только Одри была занята перекрикиванием с довольным Гарри. Отсмеявшись, Драко мысленно согласился с гриффиндоркой. Если бы у сборной львов не было новых метел, то можно было бы выиграть за счет скорости. Но с легкой руки Сириуса трое игроков были обеспечены новенькими Нимбусами, Гермиона легко одолжила свою, а у Вуда и того крупного парня метлы и так весьма неплохие. Оставалась только Алисия, которая, скорее всего, тоже получит метлу от Одри или Невилла. Скорее всего от Одри, которая недавно узнала о размере того наследства, что приходится на душу Беллатрикс Блэк.

========== Глава 5. Хогвартские будни ==========

Этот год, к счастью Гарри, начинался совсем не так, как прошлый. Со второго курса были доступны многие кружки, плюс к этому новый интересный предмет. Кроме того, еще в начале года бравые мародеры вынужденно разошлись по учителям. Началось все на первом уроке травологии. Даже не так. Началось все чуть-чуть раньше.

Незадолго до первого урока гриффиндорцы дружно толпились у теплиц. Почти полный курс, только Парвати и Лаванда запаздывали. Невилл рассказывал о теплицах, Дин и Симус вежливо слушали, Рон и Одри невежливо зевали, Гарри в сторонке болтал с Джастином и Гермионой о том, как им в этом году изучать магловскую программу. Пуффендуйцы, в своем большинстве, разобщенно шептались по сторонам. Дети еще не успели наболтаться, и пока им было о чем поговорить. По тропинке из замка к ним шла профессор Спраут, за которой бодро шагал профессор Локхарт. Он что-то рассказывал, активно жестикулируя и иногда прерываясь для ослепительной улыбки, а вот Помона была даже несколько зла, что было редкостью для этой доброй женщины.

Гарри тут же втянул голову в плечи и постарался спрятаться за Джастина.

– В чем дело? – удивился тот.

– Он что-то от меня хочет, – признался Гарри. – Вчера окликнул, чуть ли по лестнице за мной не понесся, я постарался как можно быстрее исчезнуть…

– Гарри все еще не может забыть ту фотосессию для Пророка, – объяснила Гермиона. – Его тогда у выхода поймали, потискали и потащили «сделать пару снимков».

Джастин хихикнул, но все же встал так, чтобы хоть немного загородить Гарри. В этом Финч-Флетчли был очень тактичен, уважая право на некоторые сумасбродства друзей. И уж тем более он уважал право Гарри избегать профессора, который заставляет делать фотографии для первой полосы Пророка.