Текст книги "Дары звезд (СИ)"

Автор книги: dadagi

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 38 страниц)

Лили, Нарцисса и Касси крутились перед огромным зеркалом в своих синих платьях с молочными поясками. В них проснулся какой-то зверь девочковости, поэтому они увлеченно позировали свадебному фотографу, посылая в камеру воздушные поцелуи и радостно обнимаясь. Оля стояла на небольшом постаменте и терпеливо ждала, пока мама и тетя закончат оправлять пышное платье молочно-белого цвета. Она смотрела на подруг с улыбкой – сейчас ей казалось забавным, что она выбрала в подружки невесты брюнетку, блондинку и рыжую. Поэтому Меда пришла как раз вовремя.

– Я с королевскими регалиями, – с порога заявила она, протягивая резную шкатулку.

– О, мы наконец-то увидим драгоценности, – несколько ворчливо заметила Дарья, все еще не смирившаяся с замужеством дочери. – Надеюсь, они действительно подойдут к чему угодно.

А затем все русские не смогли сдержать восторженного «Ах». Потому что в шкатулке на черном бархате лежала диадема в виде цветочного венка – лепестки цветов были сделаны из камней разных оттенков, а сама диадема – из уже привычного Ольге звездного металла. К диадеме прилагались серьги и скромное ожерелье.

– И это богатство надевают только один раз в жизни! – всплеснула руками тетя Ольги.

– Гораздо больше всех огорчает, что выходить замуж в этом может лишь невеста наследника, – смеялась Андромеда, – так что берегись, Оля. Дамы постараются запомнить тебя как можно лучше. В следующий раз его наденут не скоро.

Невеста была готова, букеты из белых пионов розданы, гости собрались в одном из залов и Сириус уже занял свое место у цветочной арки. Ольге казалось, что она трясется от страха, хотя, по идее, их свадьба была лишь данью вежливости для общества. А вот Сириусу не терпелось увидеть невесту – ему было жутко любопытно посмотреть, реально ли стать еще красивее, чем она есть.

Наверное поэтому пара вызывала всеобщее умиление и потоки слез со всех сторон. Жених смотрел на невесту с нежностью, невеста на жениха – с любовью, подружки невесты походили на трех чертовок в веночках, а друзья жениха откровенно пытались не заржать в голос. Зал тонул в аромате цветов и слезах счастья. Даже Вальбурга заметно подобрела и смотрела на невестку вполне благосклонно.

А еще Оле казалось, что этот вечер будет длиться бесконечно. К ним подходили гости, желали счастья и любви, в их честь произносили тосты, им задавали кучи вопросов. От вежливой улыбки у Ольги сводило скулы.

– Когда все это закончится? – тихо спрашивала она во время краткой танцевальной передышки.

Сириус смеялся, легко ведя ее в быстром вальсе.

– Торт разрезаем в восемь вечера.

– О, всего час.

– Я думал, любая девушка получает наслаждение от своей свадьбы.

– То ли я не любая девушка, то ли удовольствие от свадьбы я получила когда вышла за тебя.

Он улыбался и качал головой. В десять в нижних комнатах было все еще шумно – гости праздновали свадьбу, а молодожены традиционно удалились к себе. Вот только в хозяйской спальне Лорда и Леди Блэк не было. Они сидели в дальней гостиной на втором этаже, устроив нечто, что Лили назвала афтерпати. В молочно-белой пене свадебного платья Сириус почти терялся: Ольга сидела у него на коленях, положив голову ему на плечо. Под диваном небрежно валялись туфли, а ноги девушки бесстыдно выглядывали из-под юбки почти до колена.

На другом диване в чуть более приличной позе сидели Джеймс и Лили, но и их пару на официальном приеме посчитали бы вульгарной. И Нарцисса находила определенное очарование в том, что она, в дорогом платье и жемчугах, сидит на ковре, ест свадебный торт и смеется над шутками присутствующих. Третий диван занимали Меда с Тедом, причем довольно правильная в некоторых вопросах старшая Блэк беззаботно болтала ногами в чулках, скинув туфли на пол. Здесь были и Северус с Алексом, которые совсем не по-слизерински громко смеялись. И Софи, смущенно рассматривая эту совершенно бесстыдную компанию молодых людей. Ремус изредка подавал голос из-за спин – Люпину захотелось пожарить зефир в камине. Была здесь и Касси, она сонно улыбалась, почти уснув в кресле. А Андрэ Солоу, напротив, чувствовал себя как рыба в воде. Два кузена Ольги – семнадцати и восемнадцати лет – составляли Нарциссе компанию в поедании свадебного торта.

– Когда Оля была маленькой, – вспоминал Андрэ, – она злила маму в два раза больше обычного. Как-то она сказала, что хочет быть маглой, когда вырастет.

Присутствующие зашлись в гомерическом хохоте.

– Сказала, что хочет просто лежать на диване и чтобы за нее все роботы делали.

– Роботы? – удивился Алекс.

– Долго объяснять. Но скажем так: дедушка подарил одной маленькой любопытной девочке магловскую книжку про будущее. Там люди в космосе жили. И Оля считала, что книга рассказывает, что маглы так на самом деле живут.

– Мне было семь, – жалостливо возразила Оля, – ты вообще говорил, что станешь первым, кто оседлает дракона.

– До сих пор считаю, что этого не сотворит никто кроме меня.

– Сириус мечтал стать рок-звездой, – улыбался Джеймс, – Альфард принес ему пластинку с какой-то рок-группой…

– А ты хотел снимать фильмы для магов, – не остался в долгу Сириус.

– Кстати, – серьезно заметил Джеймс, – идея до сих пор стоящая.

– Ну да. Я буду магловской рок-звездой, а ты начнешь снимать фильмы для магов, – покивал Сириус.

– Из тебя получится хорошая рок-звезда, – Оля взъерошила волосы Сириуса. – Грива до плеч уже есть, на гитаре играть умеешь.

– Ты умеешь играть на гитаре? – удивился Андрэ.

– Да. Как и все аристократы, я послушно выучился играть на фортепиано еще до поступления в школу, поэтому гитару освоил быстро.

– И в течении года пытался уговорить Джеймса научиться играть на барабанах, – съябедничал Ремус.

– Хотел сделать из нас рок-группу, – вторил другу Джеймс.

В самый разгар вечера воспоминай и шуток в гостиной появилась Лукреция.

– Вы что здесь делаете? – Лу и не знала, что сказать по поводу всего этого.

– Празднуем, – убежденно ответил Сириус.

– Андрэ, тебя уже с час ищут, – мотнула головой Лу, – а домовики наотрез отказываются говорить, где ты… Теперь понятно почему.

– Уже в собственном доме нельзя домовикам приказывать, – вздыхал Сириус.

– Касси, иди спать, – уже уходя, посоветовала Лу.

Горько вздыхая, Андрэ и два его кузена поднимались с пушистого ковра. Солоу-старший поднимал сонную Касси с кресла, да и Алекс с сестрой собирались домой. С уходом стольких людей ностальгическая атмосфера пропала. Некоторое время все сидели в тишине.

– И как тебе быть Принцем? – с иронией в голосе поинтересовалась Меда.

– Не намного страннее, чем быть Блэком, – отвечал Северус. – Дом огромный, домовики, как мне кажется, где-то в подвале установили алтарь с моим портретом и на него молятся.

– Привыкай, – хохотал Джеймс, – это потому, что ты – единственная надежда на продление рода.

Северус в ответ скорчил рожицу.

– А с дедом как отношения? – поинтересовался Сириус.

– После пары уроков зельеделия я его почти люблю, – улыбнулся Принц-Блэк, – а так как ты прочитал ему длинную лекцию о том, при каких условиях я соберу вещи и уйду жить к маглам, то он очень-очень не хочет сказать что-нибудь не то. Короче, он старый ворчун и ретроград, и временами он меня бесит почти как вы трое… а временами он вполне ничего.

– Почти как мы трое, – подсказал Сириус.

– Именно.

========== Глава 28. Лавина. ==========

Зимние каникулы пролетали незаметно. Дни проносились калейдоскопом – поиски информации, тренировки, решения дел, уютные посиделки в Блэк-мэноре, опять дела, занятия с репетиторами и горы, горы книг. Сириус искал хоть какую-нибудь информацию о метках и не находил.

– Это же каким идиотом нужно быть, чтобы позволить кому-то себя заклеймить, – задумчиво произнесла Андромеда, просматривая ворох старинных книг в библиотеке.

– Точно! – с ноткой безумия воскликнул Джеймс.

Сириус, прекрасно понимающий друга и без слов, тут же кинулся куда-то в дебри библиотеки, Джеймс поспешил за ним.

– Куда это они? – пораженно спросила Меда.

– Судя по направлению – в секцию с историей, – ответил Ремус, меланхолично смотря вслед двум друзьям. – Могу даже уточнить: к книгам о магическом рабстве. Даже странно, что мы раньше об этом не подумали.

– О чем?

– Рабов ведь клеймили. Магическое клеймо должно было быть чем-то вроде ошейника раба. В теории. Как ты знаешь, настолько старые темы по истории нам преподавали весьма поверхностно.

– Ммм… я вообще не помню о том, чтобы рабов клеймили…

– Джеймс как-то спросил у Бинса – как рабы не разбежались. Им ставили клеймо на лбу – отвечал нам тогда призрак.

– Надо же… у нас никто не проявлял любопытства на истории магии…

– Это же Джеймс, – пожал плечами Ремус, – он мог внезапно проснуться посреди урока, услышать кусок, изумиться и спросить. Ну и опять заснуть.

Джеймс с Сириусом уже тащили к столу новый ворох книг и свитков, вызывая у Меды внутренний стон: когда уже они остановятся?

На разгадку тайны рабского клейма ушло еще несколько дней. А потом многие могли наблюдать невероятное событие: матерящийся Сириус. Весь такой аккуратный, в светлых брюках и рубашке, со своей аристократической внешностью и жестами, он просто долго и с упоением произносил такие эпитеты, которые явно неположено знать человеку его круга. Даже Джеймс пораженно хлопал глазами в ответ на этот монолог. Сириус костерил и Волдеморта, и Англию, и магов-аристократов и – с особенным упоением – свою кузину.

Метка раба – это ведь не картинка, просто так на теле не нарисуешь. Нужно либо неплохо так провиниться перед своим рабовладельцем, либо добровольно согласиться служить ему. Причем, как ни крути ритуальные фразы, маги все равно открыто и вслух говорили, что готовы исполнять любое приказание своего господина. Просто повторить ритуальную фразу – нельзя. Согласиться, не зная, на что соглашаешься – тоже нельзя. Поэтому и лютовал Сириус, поражаясь всеобщей тупости.

– Ее можно снять? – спросил Ремус, когда Сириус замолчал и начал остервенело поглощать виски.

– Ее можно искупить. Но вряд ли наш милашка поставил выполнимые условия.

Но на ловца и зверь бежит. Сириус еще не залечил стресс положенной нормой любимого напитка, как в библиотеку зашел Арктурус в сопровождении Белатрикс.

– Она требует, чтобы мы подписали ее брачный договор, – ворчал дед.

Отдача титула его заметно состарила, но он явно наслаждался этим. Волосы его поседели, морщин прибавилось, да ворчать он стал больше и с явным удовольствием. А вот ходил все так же быстро. И говорил громко.

– Брачный договор, значит, – зло сощурился Сириус, который находился как раз в том состоянии, когда злость не давала ему ждать и наблюдать. Она требовала действий, и немедленно.

– И только скажи, что тебя что-то не устраивает, – скуксилась Белла, – Меда вон вообще в семье остается, за магла выходит и ты все подписал. И мой подпишешь.

– Подпишу, еще как подпишу, – Ремус попытался поймать Сириуса за рукав рубашки, но не успел. – В монастырь я тебя сдам! Джеймс, Ремус, подержите ее.

– Что? Нет! Отпустите меня!

Но парни уже ловко схватили Беллу под руки, а Сириус даже без палочки вспорол рукав платья, обнажая огромную татуировку, заметно шевелящуюся.

– Беллатрикс Виолетта Блэк! – взревел Арктурус так, что стекла в окнах мелодично звякнули, а Андромеда по старой детской привычке спряталась за стеллаж.

Монолог Арктуруса о тупости некоторых девиц был не столь удивителен, как языковые познания Сириуса, но шороху он навел больше. Не прошло и пяти минут, как все Блэки осторожно заходили в библиотеку, где над сидящей в кресле Белатрикс нависал их бывший Лорд. Арктурус уже повторялся, но его это не смущало: свою импульсивность в моменты гнева Сириус явно унаследовал от деда.

– Куда ты смотрела? – переключался он на Друэллу. – Чему вы ее учили? – наседал он на Сигнуса. – Как ты могла не знать? – орал он на Вальбургу.

Сириус уже сидел в кресле и допивал свой виски. Оля, кошачья натура, пристроилась у его ног на ковре, устроив голову на его коленях, а Ремус незаметно выскользнул из библиотеки, решив не влезать в семейные Блэковские разборки.

– Достаточно, – тихо, но весомо сказал Сириус.

Арктурус замолчал. В полной тишине библиотеки тихо всхлипывала обычно несгибаемая Белла. В семье ей ближе всего была вовсе не мать, а Вальбурга, именно у своей тетушки та предпочитала узнавать все новости и с ней делилась первыми секретами. Наверное поэтому Вальбурга и нарушила тишину своим спокойным, как всегда немного высокомерным голосом.

– Что настолько плохого в том, что она решила принять сторону Волдеморта?

– В который раз убеждаюсь, что в тебе от Блэков только норов и внешность, – все еще зло проговорил Арктурус. – Чуть собственного сына от семьи не отвернула, а теперь еще удивляешься, почему нас не устраивает это?

– Хватит, дед, – Сириус после вспышки ярости чувствовал себя уставшим. И его не отпускала мысль, что он не должен был делать это так. Вот так вот взять и вытряхнуть грязное белье на всеобщее обозрение.

– Ты же знаешь, что обязана полностью ему подчиняться? – он задавал вопросы даже не смотря на кузину.

– Да, – бесцветным голосом отвечала та.

– И что если он скажет тебе убить… скажем, свою же мать, ты это сделаешь?

– Знаю.

– И все равно согласилась.

Белла молчала.

– Ну давай, объясни уже. Из-за чего ты настолько предана ему? Тебе скучно? Твоя семья настолько тебе противна? Может я тебя настолько раздражаю?

– Нет, – даже не смотря в ее сторону, Сириус знал, что Белла сейчас вздернула подбородок.

– Тогда объясняй.

Она молчала. Друэлла, уткнувшись в плечо мужа, плакала. Сириус даже не представлял, что сейчас оплакивает бывшая Розье. То, что ее дочь могла бы ее убить по приказу? То, что разозлила Арктуруса, перед которым Друэлла преклонялась? Или, в силу привычки думать лишь о внешнем, размышляла о том, что приличные девушки не носят татуировок?

– Объясняй, – уже настойчивее повторил Сириус, оглядываясь на кузину. Та помотала головой.

Сила, которой Сириус еще и не научился толком управлять, вырвалась наружу, метнулась к Белле, волей Лорда сгибая упрямство девушки. Та зло и со слезами начала говорить. Скорее даже кричать, захлебываясь слезами.

– Достали вы меня все! Белла то, Белла это! Какой кошмар! У нее такой опасный дар! Да что вы знаете? Это ведь не вам ночами снится, как кто-то корчится в муках, а ты сам смеешься! Это ведь не вы боитесь случайно задеть кого-то, ведь малейшая боль человека, причинённая тобой – словно глоток воды в жару! Что вы вообще знаете? Нянчитесь со своими дарами, радуетесь им, изучаете. А у меня дар, видите ли, не женский. Да еще и проклятый.

– Он блокирует дары, – внезапно понял Сириус, вставая с кресла.

– Да, – Белла тоже встала, опять вздернув вверх подбородок.

– И как же это происходит? – вкрадчиво поинтересовался Сириус.

Девушка замотала головой и заткнула уши руками. Обет – сразу понял Сириус. Вряд ли все чистокровные аристократы разгадали эту грань таланта Волдеморта. Видимо, ему нужно время или еще что, но дар Беллы он исправно блокирует, даря той минуты и часы покоя. Вот почему она так предана ему. Вот почему она походила на сумасшедшую влюбленную.

Использование дара для мага – это как наркотик, удовольствие. Правда, Джеймс вот как-то назвал это ощущение «выдавить прыщ». Мгновение облегчение, а уже через секунду сожаление, что опять полез куда не надо. Какие-то таланты не давали таких уж побочных явлений. Как дар Нарциссы – созидательный по своей природе, ей только было неуютно, если на нее в эти моменты кто-то смотрит. Альфард вот не любит вторгаться в чужое сознание. Говорит, что ненавидит себя за эти минуты всемогущества, всегда с опаской думает – а не похож ли он в эти моменты на психопата? Ну да, выражение крайней радости на лице мало подходит к тем моментам, когда маги решаются использовать Дары.

Но если не пользоваться своим даром, держать его взаперти, появляется это ощущение зуда во всем теле. Кто-то может с ним справляться, кто-то нет. Сириусу его дар не приносил каких-либо неудобств. Джеймс даром вообще пользовался три раза, и желания вновь прибегнуть к нему не испытывал. Нарцисса ощущала потребность задействовать свою силу, если кому-то в ее присутствии больно. Меда всегда спала в прохладе – жара делала ее дар бесконтрольным. Дар Беллы считался проклятьем семьи Блэк. Причинять боль. Находить те самые точки, по которым больнее всего бить. Попробуй, научись управлять подобным.

– Ты пользовалась даром на ком-то постороннем?

– Да, – прошептала та.

Старший дар был почти легендой. У Блэков он назывался даром Проклинателя. Проклясть кого-то так, чтобы ни один маг не смог снять проклятье? Просто вызовите у владельца даром эмоции посильнее. Нужно снять проклятие? Все тоже на эмоциях: если Блэк посчитал проклятого невинной жертвой, или просто жалко ему стало, то может и проклятье снять. Внешне – одним движением кисти. На самом деле – словно выпуская что-то наружу. Задержать не получалось, контролировать это проявление дара было практически невозможно. Но сейчас Сириус чувствовал знакомое жжение в груди. Этот огненный шар прокатился от сердца к кончикам пальцев левой руки и полетел к Белле. Сразу накатила усталость, но за руку уже обнимала Оля – и как только эта девушка научилась так точно угадывать его чувства?

– Привезите ее вещи сюда. Будет жить в мэноре, пока мы не найдем способ разорвать связь раба и хозяина.

И Сириус направился к выходу из библиотеки, но в след ему понеслось испуганный истеричный крик.

– Что ты сделал со мной?

– Проклял, – Сириус хотел только лечь в постель, обнимая Ольгу, но Белла не отступала.

– Где он? Что ты сделал?

– Он тебе мешал. Его больше нет. Сомневаюсь, что кто-то сможет снять мое проклятье.

Дара Палача Блэк больше не было. Друэлла с Медой пытались успокоить Беллу, но та металась в истерике, опрокидывая все на своем пути.

– Винни, – позвала Оля.

Домовик перенес их в комнату. Ольга буквально на ходу раздевала его. Усталость была такой, что Сириусу казалось, что он может упасть и заснуть в любом месте. Но он все же упал на кровать под тихий смешок Ольги.

– Ты как пьяный.

Это не было опьянением. Просто заблокировать дар, данный самой магией – это не стену снести. Это внезапное желание высосало из него все силы. Засыпая, он с долей сожаления думал о своей несдержанности. Он знал, что Белла в ярости. Но еще она обижена, испугана… унижена. И объяснить ей, что именно произошло с ее даром, может лишь он. Но бороться со сном больше не было сил.

========== Глава 29. Вскачь. ==========

Оглядываясь назад, Сириус поражался, что время после Нового Года пронеслось так быстро. Месяцы словно стали яркими вспышками воспоминаний. Бесконечные ссоры с Беллатрикс на контрасте с Андромедой, с каждым днем становящейся все счастливее. Возвращение в Хогвартс – впервые Сириус не почувствовал радостного замирания сердца при виде замка. Действительно тяжелые школьные будни. Дни рождения друзей, отмечаемые громко и с размахом, начиная от веселой гулянки в честь Джеймса и заканчивая нелегальным сабантуем в комнате Северуса. Пасхальные каникулы – словно глоток свежего воздуха. И вновь учеба, учеба, учеба. Выигранный кубок по квиддичу, шутки про то, что Ремус с Сириусом уже могут считаться специалистами теории Темных Искусств.

Теперь, стоя в Большом зале в ожидании начала экзамена, Сириус поражался, насколько странно бежит время. Или это его память такая? Северус рядом с ним отчаянно листал учебник, Поттер насвистывал под нос что-то жизнеутверждающее, а Оля просто рассматривала семикурсников. Чуть в стороне на друзей обиженно косился Ремус. Он вообще-то не собирался сдавать экзамены досрочно, но пока помогал Джиму и Сириусу… вот и получилось, что они потащили его с собой – благо заявку на сдачу экзаменов нужно писать когда комиссия прибывает в замок, а не за полгода.

Вот только экзамен так и не начался: вместо комиссии в зале появились авроры и учеников отправили по комнатам: в Хогсмите произошло нападение пожирателей. Хотя просто нападением это сложно назвать. Массовый террор. Раненых магов привозили даже в Хогвартс. Один из авроров, знакомый с Сириусом, неохотно ответил, что уже пятеро убитых.

– В моем будущем ничего подобного не было, – задумчиво произнес Сириус, когда они ушли из общей гостиной в Выручай-комнату.

– И что это значит? – хмурился Джеймс.

– Что здесь Волдеморт уже такой же безумный, как и перед своей смертью.

– Безумный?

– Ну да. Он… словно сходил с ума. Ты ведь разговаривал с ним на том балу. Он вполне адекватен, довольно харизматичен и, что немаловажно, очень талантлив. То есть кажется вполне здравым лидером, за которым с удовольствием идет молодежь.

– А у тебя, там?

– Так все и было. Старшие относились к нему с подозрением, но никто не запрещал младшим вступать в ряды Пожирателей смерти. Кто-то считал – чем бы дитя не тешилось, кто-то относился как ко временному увлечению, кто-то даже гордился за активную политическую позицию. Его не воспринимали совсем уж всерьез… Ну ты ведь понимаешь о чем я, не так ли?

– Да. У большинства аристократов к нему держится отношение как… наверное, как к проповеднику протестантства в кругу разочаровавшихся в католицизме.

– Интересное сравнение, – улыбнулся Сириус, – но да. Старшее поколение не спешит бросаться к нему в ноги с криками «Спаситель», слушают с интересом, но на всеобщую истерию смотрят с легким недоумением.

– Так что было потом в твоей версии будущего?

– Начали пропадать маглорожденные и те, кто боролся за их права. Потом начались нападения на несогласных, обстановка накалялась, люди жили в состоянии нервозности года три. Тут же – сразу бах! – и он уже начал совершать нападения среди бела дня на магическую деревню. Это странно.

– А как его убили? – поинтересовалась Лили с кресла.

Сириус задумчиво покрутил в руках палочку: он не рассказывал Лили о том, что произошло в его времени с ними и их сыном. Просто – их убил Волдеморт, мальчик выжил и стал знамением победы.

– Согласно официальной версии, – решился он, – его убила сила твоей любви.

– Что?

– Было произнесено пророчество, текста которого я не знаю. Что-то про то, что родится мальчик, который сможет победить Великого и Ужасного. Кто-то рассказал о пророчестве Волдеморту, тот почему-то решил, что это ваш с Джимом сын.

– И я умерла, защищая сына? – удивилась Лили.

– Да.

– Но он все же воскрес?

– Да.

– Видимо, он проводил какие-то ритуалы для бессмертия, поэтому он и не умер окончательно. Я читала о материнской защите, это весьма… странный обряд. Он, как бы так сказать… не подлежит записи. Его практически нельзя устроить намеренно. Но он должен убить того, против кого был направлен. Даже ценой жизни ребенка.

– То есть Оз не умер до конца из-за какого-то обряда? – задумчиво протянул Сириус и перевел взгляд на Джеймса, чья семья была фанатами в изучении бессмертия.

– Там тысячи способов, один другого отвратительнее, – качнул головой Поттер.

– Это может быть крестраж, – тихо проговорил Регулус.

– Крестраж? Почему именно крестраж? – удивился Сириус.

– И для дам, – напомнила о себе Лили, – что это такое?

– Крестраж, – начал объяснять Джим, – это хранилище осколка души. Для разделения души нужно кого-нибудь убить. Там тоже есть условия для убийства, что неважно. Он создается на случай развоплощения мага. Помогает воскресить его.

– А почему именно он? – снова обратился к брату Сириус.

– Потому что в открытом доступе способов бессмертия немного. А информация по крестражам была убрана из библиотеки не так уж давно.

– Он, конечно, странно влияет на мага, но не до… – начал Сириус и замолчал на полуслове. Встал, прошелся по комнате под недоумевающими взглядами друзей.

– Идиот, – в конце концов высказал он.

– Кто идиот? – сощурился Сев. – Ты или Оз?

– Оз, конечно. Он просто сделал не один крестраж. И даже не два. А до фига.

– До фига – это сколько?

– Ну… посмотрев на него, он либо остановится на четырех, либо будет буровить до семи. Магические числа и все такое. Наверное, большое количество крестражей и свело его с ума. В моем варианте настоящего он просто делал крестражи медленнее, а тут явно ускорился.

– Поздравляю, – улыбнулся Северус. – Мало тебе проблем, теперь еще и крестражи искать.

– Это будет легко, если достать частичку его тела и четкое воспоминание о разговоре с ним. Воспоминание у нас есть, теперь нужно придумать, как оторвать от Волдеморта кусочек, – сразу вспомнил Джеймс.

– Жаль, что он лыс, – улыбнулась Лили.

Уже под утро крайне довольный Сириус разбудил Джеймса.

– Я вспомнил, вспомнил!

– Что ты вспомнил, сволочь неблагодарная, – сонно лепетал Джеймс.

– Что я упускаю. Я знаю, как выглядит один из крестражей.

– С чего это?

– Я просто сразу не сопоставил. Но сейчас почитал про крестражи и понял, что упустил. Этот чудик сделал крестражем свой дневник и позже отдаст его Малфою-младшему на хранение. Надо понять, где дневник сейчас.

– Сколько времени?

– Половина шестого, – сверкнул зубами Сириус.

Джим со стоном упал обратно на подушку, а с соседней кровати тихо засмеялся Ремус. Но заснуть им уже не удалось. Сириус вошел в свое самое отвратнейшее настроение: достань других.

На самом деле, нечто подобное в нем просыпалось всякий раз, когда жизнь становилась скучной по мнению неусидчивого Блэка. Карлус даже как-то высказал предположение, что это проблема всех мужчин этого семейства: не зря же большинство из них в годы юности кажутся невероятно обаятельными и воспитанными, а к сорока годам превращаются в ворчливых аристократов. Как бы там ни было, но Джеймс всегда безошибочно определял это настроение друга и с этой минуты все действия мародера были направлены на развлечение Сириуса. По сути, именно с этого настроения они начали обучаться анимагии. И делать карту мародеров. Впрочем, именно в этом настроении Сириус обычно всех задирал… особенно слизеринцев.

Главной его проблемой было неумение остановиться. Все потасовки обычно начинались с шутки. Обычной подколки любого из мародеров. Да что там мародеров – раньше хватало и шутки любого гриффиндорца. Тот, к кому шутка обращалась, мог ответить на нее грубо… или же Сириусу могло показаться, что жертва ответила грубо. Слово за слово – и здравствуй, новая война.

В этом году этот настрой настиг Сириуса лишь к экзаменам, отчего оба друга уже и начали забывать, что иногда Сириус бывает особенно несносен. Поэтому этим утром Рем и Джим обреченно переглядывались, сидя на мокрых постелях, ведь Блэк посчитал необходимым непременно поднять друзей.

– Что это с ним? – непонимающе щурилась Лили спустя пару часов, пока искрящийся энергией Сириус доставал Нотта своими шутками.

– Это Сириус в дурном расположении духа, – вздыхал Джеймс. – Его жизнь стала слишком однообразна.

– А вчерашнее нападение чревоугодников? Это для него нормально?

– Нет. Но его это касается мало, ведь его жизнь не изменилась.

– Но ведь у вас столько дел…

– Да. И они успели войти в привычку.

Экзамены все же было решено провести, но школу охраняли усиленные отряды авроров. Из-за случившегося в Хогсмите, даже экзаменаторы были рассеяны и спрашивали как-то вполсилы. В школе висело какое-то упадническое настроение, которое лишь усиливалось из-за близости каникул.

В эти дни Ольга как-то неохотно крутилась перед зеркалом в новом изумрудно-зеленом платье с широкой юбкой. Она то поднимала распущенные волосы вверх, то вновь рассыпала их по плечам.

– Ты никогда не носишь их распущенными, – заметила Нарцисса, которая уже практически прописалась в комнате Гриффиндора.

– Уж слишком длинные. Я их распускала… когда они были ниже талии.

– Когда же это было?

– Лет в десять, – улыбнулась девушка, – я их никогда не стригла.

– Может тогда сделаешь стрижку? – спросила Лили, меряя уже пятое платье, присланное Лу.

– Ммм… Сириусу нравятся длинные волосы.

– Сириус переживет потерю тридцати сантиметров… ну или чуть больше, – Цисси уже вставала с кровати и, кажется, готовилась прямо сейчас обрезать волосы Ольги.

Оля в очередной раз выпустила из рук копну золотых локонов. Они закрывали ее плащом до колен. Она действительно никогда их не стригла. Обычно девушки, также чтущие традиции и отращивающие волосы до свадьбы, после бракосочетания делали себе короткие стрижки. Оле даже стало интересно – сколько килограмм там получится? И каково будет жить без подобной тяжести на затылке?

– Может позже. Собрать в любом случае будет удобнее.

Лили рухнула на кровать.

– Я так больше не могу. Из-за огромного количества платьев, я не знаю, что выбрать. А Лу все шлет и шлет. Как вы так легко определяетесь с нарядами?

– Я сама его рисую, – хором ответили Оля и Цисси.

– Что? – Лили резко села.

– Я рисую примерный фасон, выбираю цвет, или подбираю украшение, высылаю запрос портному, он через два-три дня присылает мне эскиз, который я при необходимости дополняю, – объяснила Цисси.

– То есть вы не разбираете груду платьев? – рыжая взметнула в воздух ворох разноцветных тканей.

– Ну да, – непонимающе оглянулась Цисси, – Лу и тебе ведь предлагала.

– Когда?

– Она же спрашивала: есть пожелания? Что наденешь? Какой цвет? Ты на все ответила «не знаю». Вот она и пытается угадать твой вкус.

Лили упала обратно в ворох кружева и шелка.

– Но я действительно не знаю. А в чем ты пойдешь? Слышала, Ремус тебя пригласил.

– Да. Он решил, что мне непременно стоит пойти на этот выпускной. И я решила не отказываться. А надену я платье из оттенков розового. Но его нужно видеть. Просто Оля мне одолжила один рубиновый комплект. И как ты его нашла?

– Кассиопея… которая с картины, если вы не поняли, заставила меня идти в Гринготтс и проводить инвентаризацию сейфов. Принесла несколько украшений, которые по какой-то причине убрали с глаз долой. Там такое необычное колье. Оно сделано из множества розовых рубинов, но все они разного оттенка: от малинового до едва розоватого.

– Просто шикарнейшее, – продолжила Нарцисса. – Проверили в старых записях, проклятья на нем нет, никто в нем не вешался. Носить можно.

– Никто не вешался? – нахмурилась Лили.

– Привыкай, – еще раз крутанулась перед зеркалом Ольга, – старинные магические семейства насчитывают историю в несколько тысяч лет. За это время там набралось столько скелетов, что никаких шкафов не хватает. Приходится прятать в банковских сейфах.

Лили опять рухнула в свое платьевое гнездо. Вот вроде уже привыкла, но все равно в некоторые моменты она решительно не понимала этих чистокровных. Украшения с рубинами, которые пылятся в сейфах. В ее жизни колечко с бриллиантом казалось невероятным богатством. А сейчас одно родовое кольцо Пруэттов с пятью розовыми бриллиантами стоит больше, чем дом ее родителей. А на ее семнадцатилетие отец показывал ей перечень ее приданого. Она привычно переводила магические богатства в магловские, но отчаянно путалась в цифрах. Какие-то неродовые украшения (то есть новые, сделанные специально для нее), сейф с таким-то количеством золота, акции магических организаций… Лу сказала, что приданое скромное. Ее было раз в пять больше.