Текст книги "О Дивный Новый Мир (СИ)"
Автор книги: Cri Silencieux
Соавторы: Иван Малки
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)
Но потом я снова увидел их на одном из экранов, увеличенных Стимом. Не боевиков Августа, не тех подростков, что пару недель назад пытались проломить нам черепа ржавыми трубами. Детей. Совсем мелких. Перепуганные глаза на грязных лицах, забившиеся за перевернутые прилавки, за груды мусора. Вон та девчонка, лет семи, не больше, съежилась за разбитой витриной, где когда-то, наверное, рекламировали какую-нибудь бесполезную хрень вроде синтетического мороженого. Её глаза – два огромных темных озера, в которых отражались сполохи аварийных ламп и, кажется, далекие вспышки выстрелов. Они не были бойцами. Они были приманкой. Скоропортящимся товаром на пиру безумцев.
Стим что-то бормотал рядом, про скачки сигнатур амплификации, про нарушение периметра… Техническая тарабарщина, белый шум. Я слышал только тиканье часов – таймер, отсчитывающий последние минуты для этих детей. Там, в главном зале «Paradise Sky», наши ребята, возможно, наслаждались редким моментом покоя, может, даже впервые за долгое время пробовали настоящую еду, а не протеиновую пасту. А я сидел тут, пялясь в экран, как на гребаное реалити-шоу, где вражеских щенков вот-вот сожрут заживо.
Циничная сволочь внутри меня – та самая, что выжила после смерти и научилась цепляться за эту новую, уродливую жизнь – вопила благим матом. Это не твоя проблема, Макс. Их выбор. Их война. Выживает сильнейший, помнишь? Спасай свою шкуру, своих людей. Это был умный ход. Рациональный. Единственно верный в мире, где милосердие – непозволительная роскошь, прямой путь на корм ампли. Позволить безумцам пережевать «МакДаков» – это даже стратегически выгодно. Ослабить их главаря, этого Августа. Меньше головной боли для нас в будущем.
Но… Чёрт побери. Лицо той девчонки. Этот животный, первобытный ужас в её глазах. Оно въелось под кожу, пробило броню цинизма, обошло все защитные рефлексы, выработанные прошлой смертью и новой жизнью. Может, это был призрак меня прежнего, эхо из мира, где дети не были просто расходным материалом или тактическим ресурсом. А может, я просто размяк. Стал идиотом.
Бездействие ощущалось… неправильным. Не стратегически – тут как раз всё логично. А как-то глубинно, на уровне нутра. Неправильно. Наблюдать, как детей рвут на куски, пусть даже вражеских, пока мы сидим тут в тепле и безопасности, попивая очищенную воду? Это не выживание. Это просто ещё одна разновидность того же монстра, с которым мы сражаемся каждый грёбаный день. Начнем спокойно смотреть, как убивают детей, убеждая себя, что «нас это не касается», и сколько времени пройдет, прежде чем мы сами превратимся в ампли? Просто чуть более организованных и с лучшей системой наблюдения.
К чёрту прагматизм. К чёрту расчеты. К чёрту риск.
Я оттолкнулся от консоли. Прохладный металл остудил ладони. Стим вскинул на меня удивленный взгляд. Гудение генераторов, приглушенные голоса из зала, скрежет где-то в вентиляции – всё это вдруг отошло на второй план, стало неважным фоном. Решение оформилось, легло в живот тяжелым, холодным камнем. Но камнем твердым. Непоколебимым.
– Так, – голос прозвучал хрипло, словно я давно не говорил. – Собираемся. Мы идем туда.
Стим моргнул, неверяще глядя на меня.
– Куда… туда? Макс, ты видел, что там творится? Это мясорубка! Ампли…
– Я видел, – оборвал я его, уже прикидывая в уме маршрут, просчитывая риски, которые только что решил проигнорировать. – Поднимай наших. Слэй, Рысь, Зук, Арсен. Всех, кто может держать оружие. Быстро. Мы вытащим этих мелких.
Глава 17. Рука Помощи
Стим, бледный как отработанный фильтр для воды, смотрел на меня так, словно я только что предложил станцевать голышом с амплифицированной балериной. Пальцы, обычно уверенно порхавшие по сенсорным панелям, замерли над рацией. Секунда тишины, в которой слышался только низкий гул генераторов и далекий, едва различимый скрежет – может, ветер в вентиляции, а может, что-то похуже. Но он молча кивнул и застучал по клавишам, его пальцы – да, теперь я видел – слегка дрожали. Тревожный вызов, короткий сигнал сбора, разнесся по «Elysium Sky», разрезая хрупкое подобие вечернего затишья. Я вышел из полумрака командного центра в главный зал, где на импровизированных столах еще стояли тарелки с остатками ужина – настоящего, черт возьми, ужина из свежих овощей. Запах жареного базилика и помидоров всё ещё витал в воздухе, странно смешиваясь с привычной вонью озона, пыли и затхлости старого здания. Этот контраст – домашний уют на фоне разрухи – бил по нервам сильнее любой тревоги.
Народ начал подтягиваться, отрываясь от своих дел, от минутного отдыха. Сначала Слэй, его лицо – как всегда непроницаемая маска, но в глазах застыл немой вопрос. За ним Рысь, скользнул в зал бесшумно, словно тень, с цепким, оценивающим взглядом хищника. Потом Зук и Кору, плечи напряжены, руки инстинктивно легли на рукояти самопалов. Последним появился Арсен, вытирая ладони промасленной ветошью, его обычная угрюмость сменилась плохо скрываемым раздражением от того, что его оторвали от какого-то важного ремонта. Он оглядел собравшихся, потом уставился на меня тяжелым взглядом. Ки стояла чуть в стороне, ближе к выходу из командного центра, ее зеленые дреды казались почти черными в слабом аварийном свете. Взгляд тревожный, но внимательный. Она всё поняла еще там, у мониторов. Наверное, почувствовала по тому, как у меня сжались кулаки.
– Что стряслось, Макс? – первым нарушил тишину Слэй, его голос был ровным, деловым. – Снова «соседи» снизу шалят? Или туристы решили устроить фейерверк?
– Хуже, – ответил я, стараясь, чтобы голос звучал твердо, не выдавая внутреннего смятения. Я обвел их всех взглядом. Моя команда. Люди, которым я доверял свою задницу, и которые, по какой-то причине, доверяли мне свою. И сейчас я собирался попросить их добровольно сунуть голову в пасть к голодному зверю. Ради тех самых ублюдков, кто вчера хотел нас всех отправить на тот свет. – Торговый центр макдаков. Тот, что этажами ниже. Ампли. Орда. Я не знаю, откуда они взялись, но их там до хрена. Они лезут со всех щелей, рвут их базу на части. Прямо сейчас.
На секунду в зале повисла густая тишина, нарушаемая лишь назойливым гудением техники да чьим-то нервным покашливанием. А потом Арсен хмыкнул. Громко и без тени веселья.
– Ну и хрен с ними, – бросил он, демонстративно сплюнув на пыльный пол. Ему было плевать на остатки нашего ужина. – Сами напросились. Приперлись сюда с бомбами – получили ответку от мира. Меньше дерьма под ногами будет, когда мы решим забрать их территорию.
– Там дети, Арсен, – сказал я ровно, встречая его злой, налитый кровью взгляд. – Совсем мелкие. Я видел их на камерах. Забились по углам, пока взрослые ампли проламывают баррикады. Их сожрут первыми. Как закуску.
Арсен дернулся, как от пощечины. Его лицо исказилось гримасой, смесью ярости и недоверия.
– Дети?! Макс, ты совсем с катушек съехал?! Это их дети! Мелкие копии тех ублюдков, кто притащил сюда взрывчатку! Кто чуть не отправил нас всех к праотцам каких-то три недели назад! Ты предлагаешь рисковать нашими шкурами, нашей базой, всем, что мы тут построили, ради выводка гаденышей этого Августа?! Да пусть их жрут! Это справедливость!
– Мы не можем просто сидеть и смотреть, как убивают детей, – тихо, но неожиданно твердо вмешалась Ки. Она шагнула вперед, выходя из тени.
– Почему это, чёрт возьми, не можем?! – взорвался Арсен, резко поворачиваясь к ней, его кулаки сжались так, что побелели костяшки. – Они враги! Враги, Ки! Завтра эти же «милые детишки» вырастут, возьмут в руки заточки и придут резать нас! Или ты забыла, как этот их Брик и его шайка тут всё разносили? Как они чуть не проломили нам черепа? Им было плевать, кто перед ними – ты, Макс или кто-то из новичков!
– Арсен прав в одном, Макс, – подал голос Слэй, его тон был спокойным, рассудительным, но от этого не менее весомым. Он подошел к старой, потрепанной схеме этажей, развернутой на стойке бара, и ткнул пальцем в наш сектор, обведенный красным маркером. – Мы только-только укрепились. Наладили поставки, впервые за долгое время едим что-то кроме пасты. У нас еще не все оправились от прошлой стычки, у нас пленные, которых мы кормим и охраняем. Ресурсы на пределе. И ты хочешь бросить всё это, рвануть в самое пекло, в осиное гнездо амплифицированных, ради… сомнительного акта милосердия к нашим врагам? Это безумие. Стратегически – это самоубийство. У нас нет лишних людей, нет лишних патронов, нет права на такую ошибку.
Зук мрачно кивнул, его лицо выражало полное согласие со Слэем. Кору рядом с ним нервно переминался с ноги на ногу.
– И как мы туда вообще попадем? – добавил Зук глухо. – Как выйдем? Стим говорит, связь там наверняка ляжет сразу же из-за помех от ампли. Мы будем слепые и глухие в кишащем дерьмом муравейнике. А если это ловушка Августа? Специально заманит нас туда под предлогом спасения детей, а потом его верные псы ударят нам в спину, пока ампли будут пировать? Мы не можем рисковать базой. Не можем рисковать всеми, кто здесь. Это наша ответственность, Макс.
Я слушал их, и каждая здравая мысль, каждый логичный, мать его, аргумент впивался в мозг, как ржавый гвоздь. Они были правы. Абсолютно, чертовски правы с точки зрения выживания, с точки зрения холодной, беспощадной логики этого проклятого мира. Риск был колоссальным. Шансы на успех – призрачными. Потери могли стать для нас фатальными. Превратить наше «Райское Небо» в очередную братскую могилу.
Но образ той девчонки за разбитой витриной – ее огромные, полные ужаса глаза – стоял перед глазами, не отпускал. Это было иррационально. Глупо. Опасно. Но это было… правильно? Черт его знает.
– Я знаю все риски, – сказал я, стараясь, чтобы голос звучал уверенно, перекрикивая вой циничной сволочи внутри себя. – Знаю, что это звучит как грёбаный идиотизм. Но есть старые сервисные туннели, технические проходы между этажами. Стим нашел их на схемах пару недель назад. Один из них ведет почти к самому центру ТЦ, в обход основных торговых залов, где сейчас мясорубка. Мы пойдем малым отрядом. Четверо, пятеро, не больше. Максимально тихо. Быстро внутрь, быстро наружу. Заберем тех детей, кого сможем найти рядом с выходом из туннеля, и сразу свалим. Без геройства.
– «Быстро внутрь, быстро наружу»? – саркастически переспросил Арсен, скрестив руки на груди. Его глаза метали молнии. – Ты так говоришь, будто мы идем в соседний сектор за консервами, а не прямиком в пасть к сотне или больше голодных, безумных ампли! А если туннели завалены? Или уже заняты этими тварями? Или если эти самые «детишки» Августа, которых мы придем спасать, встретят нас не благодарностью, а ножами в спину по приказу своего папаши? Ты об этом подумал, спаситель хренов?
– Это шанс, – прорычал Рысь, до этого стоявший неподвижно, словно статуя. Он шагнул вперед, и его глаза горели холодным, решительным огнем. – Рискованный, да. Охренеть какой рискованный. Но Макс прав в одном. Если мы сейчас сядем и будем смотреть в монитор, как их рвут на части, если начнем решать, чьи дети достойны жизни, а чьи – нет, просто потому что они «вражеские»… то чем мы будем отличаться от туристов, которые ставят на нас ставки? Чем мы будем лучше самих ампли? Мы идем. Но нужен чертовски четкий план. Каждая секунда там будет на вес золота. И права на ошибку у нас не будет. Совсем.
Напряжение в зале стало густым, как болотная жижа. Команда раскололась надвое. Слэй и Зук явно колебались, их прагматизм боролся с чем-то еще. Арсен был в бешенстве, готовый взорваться. Рысь и, кажется, Ки были готовы идти со мной хоть в пекло. Я посмотрел на их лица – лица людей, которых я вел за собой. И сейчас я вел их, возможно, прямиком на смерть. Ради чего? Ради туманного шанса спасти чужих детей? Или ради призрачной надежды остаться людьми в мире, который давно продал душу дьяволу и свихнулся окончательно. Ставки были сделаны. Осталось сыграть.
Воздух в зале загустел так, что хоть ножом режь. Арсен кипел, готовый лопнуть, как перегретый котел. Слэй с Зуком переглядывались, их лица – калькуляторы, взвешивающие риски и шансы, и явно не в нашу пользу. Ки стояла бледная, но решительная. Рысь… Рысь был готов. Я чувствовал это по тому, как напряглись его плечи под старой кожанкой. Казалось, еще секунда – и Арсен просто пошлет меня к черту, а за ним, возможно, и остальные прагматики. Разделение команды прямо перед вылазкой в пекло – хуже не придумаешь.
И тут раздался голос. Хриплый, неуверенный, но пробивающийся сквозь напряженную тишину.
– Я… я пойду с вами.
Все головы резко повернулись. Из полутемного коридора, ведущего к импровизированному медпункту, опираясь на дверной косяк, вышел Брик. Тот самый рыжий «макдак», которого мы взяли в плен. Перевязанный бок, лицо бледное от боли и, кажется, чего-то еще. Зук, стоявший неподалеку на страже, дернулся было преградить ему путь, но замер, увидев мой едва заметный жест.
– Ты? – Арсен буквально выплюнул это слово, его лицо исказилось презрением. – Ты, ублюдок, хочешь пойти с нами? После того, что вы тут устроили? Решил под шумок сбежать или завести нас в ловушку своего Августа?
Брик вздрогнул от ярости в голосе Арсена, но не отступил. Он смотрел прямо на меня, и в его глазах не было ни хитрости, ни злобы – только усталость и какая-то отчаянная решимость.
– Я знаю этот торговый центр, – прохрипел он, морщась от боли при каждом слове. – Лучше, чем вы думаете. Я… я помогал там обустраиваться. Знаю… знаю некоторые сервисные ходы, о которых даже Август может не помнить. Где можно пройти незаметно. И… где могли прятаться дети, когда начиналась заваруха. Мы держали их подальше от основных… дел. Я… я должен. – Он с трудом перевел дыхание. – Я помог втянуть их в это дерьмо. Может, хоть кого-то смогу вытащить. Искупить… хоть часть.
Слова повисли в воздухе. Арсен открыл было рот для очередной гневной тирады, но его опередил Рысь. Он шагнул вперед, встал почти рядом с Бриком, словно молчаливая поддержка.
– Он говорит дело, – голос Рыси был ровным, без эмоций, но весомым, как удар молота. – Нам нужен проводник. Тот, кто знает норы в этом муравейнике. Риск? Да, есть. Но сидеть здесь и ждать, пока их всех сожрут – не вариант. Мы идем. И он идет с нами. – Рысь перевел взгляд на меня, потом на Слэя и Арсена. – И хватит спорить. Каждая секунда на счету. Не хотите идти – оставайтесь охранять базу. Но мы – идем.
Решение было принято. Спорить дальше – терять драгоценное время. Логика Слэя и ярость Арсена были понятны, но интуиция, или то, что от нее осталось, подсказывала – Рысь прав. И, черт возьми, может, этот рыжий парень действительно хочет что-то исправить. В этом мире второй шанс – редкость. Дать его или нет – вопрос не только прагматизма.
– Ладно, – кивнул я, встречая тяжелый взгляд Арсена. – Рысь прав. Брик, ты с нами. Рысь, ты со мной. Остальные – держите базу. Стим, следи за камерами, сколько сможешь, давай наводку, пока связь не ляжет. Любая подозрительная активность вокруг «Elysium Sky» – поднимайте тревогу. Мы идем тихо, быстро, без лишнего шума. Снаряжаемся. Пять минут.
Никто больше не возражал. Арсен зло сплюнул, но подчинился, уходя проверять посты. Слэй коротко кивнул, его лицо оставалось непроницаемым – он принял решение и будет выполнять приказ. Ки подошла ко мне, быстро сунула в руку компактную аптечку и пару стимуляторов.
– Будь осторожен, Макс, – прошептала она, ее глаза блеснули тревогой.
Я коротко сжал ее руку.
– Постараюсь.
Мы втроем – я, Рысь и Брик, который, несмотря на рану, двигался удивительно быстро, подгоняемый адреналином или чувством вины, – метнулись к оружейке. Проверка оружия, пара запасных обойм, шокеры, моток тонкого, но прочного троса, фонари. Рысь захватил еще пару дымовых шашек – на всякий случай. Минимум снаряжения, максимум мобильности.
Через пару минут мы уже стояли на краю нашего балкона, там, где обычно швартовались борды. Холодный вечерний ветер трепал одежду, донося снизу слабый, но различимый гул – неровный, хаотичный рев толпы ампли и, кажется, треск выстрелов. Ад разверзся прямо под нами.
Мы запрыгнули на борды. Мой старенький, но надежный «Вектор» привычно загудел под ногами. Рысь оседлал свой, более маневренный аппарат. Брик неуверенно встал на третий, запасной – видно было, что он не так часто летал.
– Держись ближе, – бросил ему Рысь.
Мы рванули вниз, в пропасть между этажами, туда, где зияла пасть торгового центра, подсвеченная аварийными огнями и всполохами непонятного происхождения. Город-улей проносился мимо ржавыми конструкциями и темными провалами окон. Ветер свистел в ушах.
– Главный вход – мясорубка, – крикнул Брик, перекрикивая шум ветра и гул двигателей бордов. Он указывал рукой на северное крыло ТЦ, где сполохи были особенно яркими. – Они ломятся туда. Но есть старый погрузочный док с западной стороны! Уровень B-3! Его завалило пару лет назад, Август не стал разбирать. Там плита треснула, можно пролезть! Но там… там могут быть старые ловушки, еще до нас ставили. Растяжки, датчики движения… Я не все знаю!
– Разберемся на месте, – прорычал Рысь. – Главное – внутрь!
Борды несли нас вниз, к источнику хаоса. Холодный металл под ногами вибрировал. Я чувствовал, как напряжение стягивает мышцы тугим узлом. Мы летели спасать детей врага, ведомые другим врагом, в самое сердце бойни, устроенной безмозглыми бессмертными монстрами. Идиотизм чистой воды. Но мы летели. А значит, еще не всё потеряно. Или мы просто ускоряли свой путь к окончательному пиздецу. Скоро узнаем.
Вскоре борды осели на потрескавшийся ферробетон уровня B-3 почти беззвучно. Их тихое гудение утонуло в отдаленном, но нарастающем реве, доносившемся из недр торгового центра. Воздух тут был густой, тяжелый. Пахло ржавчиной, застоявшейся водой из лопнувших труб и той самой омерзительно-сладковатой вонью, которую источают гнезда амплифицированных. Брик спрыгнул первым, неуверенно, заметно прихрамывая – раненый бок ныл, а может, просто нервы сдавали. Он махнул рукой в сторону зияющей трещины в бетонной плите, когда-то перекрывавшей погрузочный док.
– Туда, – прохрипел он. – Только осторожно, плита там… ненадежная. Может гулять под ногами.
Луч фонаря Рыси вырвал из темноты завала хаос искореженного металла, обломков каких-то контейнеров, гор слежавшегося мусора, похожего на окаменевшие внутренности гигантского зверя. Пыль висела в воздухе плотной завесой, забивала нос и легкие. Дышать было трудно. Мы двинулись цепочкой: Брик впереди, указывая на ловушки, которые сам же, возможно, помогал ставить – оголенные, свисающие со сводов кабели, похожие на дохлых змей, острые концы арматуры, торчащие из разрушенных стен. Рысь шел за ним, его движения были плавными и выверенными, как у хищника на охоте. Я замыкал, прикрывая тыл, шокер наготове. Каждый шаг отдавался гулким эхом в мертвой тишине туннеля, нарушаемой лишь монотонным капаньем воды и каким-то тихим шорохом в темноте. Крысы? Или что похуже? Мозг, как заевшая пластинка, крутил одну и ту же мысль: ловушка. Брик – приманка. Сейчас из-за поворота выскочат его дружки, верные псы Августа, и возьмут нас тепленькими. Грёбаный идеализм. Потащились спасать вражеских щенков, ведомые одним из них.
Внезапный шорох позади заставил меня резко обернуться, вскидывая шокер. Рысь среагировал одновременно, его ствол уже смотрел в темноту. Секунда напряжения – и из мрака, тяжело дыша, вывалилась знакомая фигура. Кору. Лицо бледное, как стиранная тряпка, глаза лихорадочно блестят в свете наших фонарей.
– Не смог… не смог там сидеть, Макс, – выдохнул он, упираясь руками в колени, пытаясь отдышаться. – Прости. Подумал… может, вам не помешает еще один ствол.
Идиот. Благородный, черт бы его побрал, идиот. Рискнуть своей шкурой ради такой сомнительной авантюры. Я молча кивнул Рыси – отставить тревогу. Теперь нас четверо. И один полураненый предатель в качестве проводника. Расклад не улучшился ни на грош.
Где-то впереди раздались выстрелы. Не плотный огонь боя, а одиночные, беспорядочные хлопки. Нервные, панические. Рысь жестом приказал прижаться к стене. Мы медленно двинулись вперед, стараясь не шуметь. Заглядываю за угол ржавого, покореженного стеллажа, и вижу картину, достойную кисти какого-нибудь спятившего художника из старого мира. Август. Лидер «МакДаков». Или то, что от него скоро останется. Он стоял посреди развороченного склада, его фигура дергалась в неровном свете аварийной лампы. Лицо искажено гримасой ужаса и… чего-то еще. Кожа под глазами неестественно натянута, глаза блуждают, зрачки расширены. Амплификация. Самое начало, когда разум еще цепляется, но тело уже предает, превращаясь в безумную марионетку. Он палил из пистолета во все стороны – в тени, в потолок, в мешки с каким-то мусором. И он выл. Не кричал от ярости или боли, а именно выл – тонко, надрывно, как подстреленный шакал. А вокруг него, забившись за ящики, под стеллажи, съежившись в темных углах, – дети. Несколько бледных, перепуганных лиц в полумраке.
Его беспорядочная стрельба и вой были как колокол, созывающий тварей на пир. Я уже слышал их – нарастающий гул, шарканье сотен ног, голодное рычание где-то в глубине торгового центра. Они шли на звук. Прямо сюда. Это было хреново. Очень хреново. Но… его пальба была направлена не на нас. И она отвлекала основную волну ампли, ту орду, что ломилась через главные входы. Они шли к нему. К своему будущему собрату по безумию. Короткий взгляд на Рысь – он понял то же самое. Шанс. Крохотный, ублюдочный, но шанс.
– Детей! Хватаем детей! Быстро! – мой шепот утонул в очередном вое Августа и треске его выстрела.
Мы рванулись вперед. Брик, забыв про боль, метнулся к паре мальчишек, вжавшихся в угол. Я схватил за руку ту самую девчонку, ее глаза были огромными, но она не плакала, просто смотрела на меня с каким-то остекленевшим ужасом. Рысь прикрывал нас, его автомат коротко рявкнул, срезая тень, метнувшуюся было к нам из темноты. И тут из бокового прохода, заваленного какими-то коробками, который мы не заметили сразу, вывалилась дюжина ампли. Не основная орда, но вполне достаточно, чтобы устроить нам веселую жизнь. Или быструю смерть. Они отрезали путь к нескольким детям, сгрудившимся у дальней стены.
Кору среагировал первым. Может, чувство вины подстегнуло, может, просто инстинкт. Он оттолкнул мальчишку, стоявшего ближе всех к тварям, в нашу сторону, заорал что-то нечленораздельное и шагнул навстречу волне крепкой плоти и безумия, поливая их короткими очередями из своего старенького самопала. Патроны кончились почти мгновенно. Он отшвырнул бесполезный кусок железа и просто бросился вперед, в самую гущу, сбивая с ног двоих, выигрывая нам эти драгоценные, сука, секунды. Его крик оборвался так же быстро, захлебнувшись в реве и отвратительном чавканье. Грёбаный герой.
– Назад! К выходу! Живо! – заорал я, подталкивая девчонку.
Мы рванулись обратно, таща за собой перепуганных, рыдающих детей. Пятерых, кажется. Брик, несмотря на рану, двигался быстро, указывая путь через завалы, которые знал как свои пять пальцев. Позади нарастал рев приближающейся орды, смешиваясь с безумным хохотом и последними выстрелами Августа. Мчимся по темным, воняющим смертью коридорам, спотыкаясь, падая, поднимаясь, не разбирая дороги. Воздух! Свет! Трещина в плите! Вываливаемся наружу, на разбитую площадку уровня B-3, под мутное, беззвездное небо между гигантскими этажами города-улья.
Борды ждали там, где мы их оставили. Рысь быстро помог детям забраться, его лицо было непроницаемо, как камень. Брик почти рухнул рядом, зажимая кровоточащий бок. Взлетаем. Резкий порыв ветра ударил в лицо, пытаясь смыть вонь крови, страха и безумия. Внизу, в пасти торгового центра, ад продолжал свой кровавый пир. Всю дорогу наверх мы молчали. Пятеро спасенных детей – дрожащих, грязных, с пустыми глазами. Цена – Кору. И тот факт, что Август, наш заклятый враг и главный источник геморроя в этом секторе, теперь, скорее всего, пополнит ряды амплифицированных. Если, конечно, его не сожрут свои же новые собратья. Отличный, блядь, размен.
Огни «Elysium Sky» показались маяком в океане дерьма. На нашем балконе нас ждали почти все. Тревожные, напряженные лица освещались тусклым светом аварийных ламп. Ки бросилась ко мне, как только борд коснулся площадки, вцепилась в мою руку. В ее глазах плескалось облегчение, смешанное с тревогой и немым вопросом. Я только мотнул головой, отводя взгляд. Не сейчас. Слэй подошел, его взгляд скользнул по спасенным детям, потом по мне, Рыси, Брику. Лицо его оставалось мрачным – он прагматик, он понимал цену этой вылазки, – но он коротко кивнул. Признал.
– Кору? – тихо спросил Зук, его голос дрогнул.
– Не вернулся, – глухо ответил Рысь, отворачиваясь и проверяя оружие, словно это сейчас было самым важным.
Арсен стоял чуть поодаль, у перил. Он смотрел на плачущих детей, потом перевел взгляд на меня. В его глазах больше не было той ярости, что кипела час назад. Была усталость. И что-то еще… Похожее на неохотное уважение. Или просто осознание того, что иногда приходится делать совершенно идиотские вещи, чтобы окончательно не превратится в зверя.
Мы вернулись. Не все. Но мы вытащили их. Пятерых. И это, чёрт возьми, что-то да значило в этом проклятом мире. Мой авторитет, хрупкая конструкция, слепленная из приказов, риска и случайных успехов, возможно, стал чуточку прочнее. Но привкус пепла и крови во рту никуда не делся. Мы спасли пятерых. Сколько их там осталось, внизу, на пиру у безумцев? К чёрту. Главное – мы сделали это. И, кажется, остались людьми. Наверное. Сегодня. А что будет завтра – покажет завтра.
