Текст книги "Какой может быть любовь (СИ)"

Автор книги: Crazy_Hatty

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

И он грустно усмехнулся, глядя на какую-то невидимую точку за окном.

– Да уж… Он хорошо умеет скрывать свои чувства, – задумчиво произнесла она.

– Это точно. Но ведь иначе бы он не выжил. Обманывать столько лет одного из сильнейших магов… Никогда бы не подумал, что это вообще возможно.

– Значит, ты поможешь ему, Гарри? Не позволишь им запереть его в Азкабан или еще что-нибудь похуже? – умоляюще посмотрела она на него.

– Конечно. Я дам все необходимые показания, чтобы они узнали правду о его роли в этой войне, – твердо проговорил он, поворачиваясь к ней.

– Спасибо тебе, Гарри, – бросилась ему на шею Джулиана. – Ты даже не представляешь, как это важно для меня.

– Снейп – один из самых смелых людей на свете. И я думаю, что миру пора это узнать, – кивнул он.

***

Окрыленная этим разговором, Джулиана поспешила домой и, вбежав в гостиную, где о чем-то встревожено переговаривались Рита с Августом, закричала:

– Мама, папа! Всё хорошо! Я поговорила с Гарри и он рассказал мне, что профессор Снейп ни в чем не виноват! Он делал всё по указу самого Дамблдора и Гарри согласился рассказать об этом в Министерстве! Я должна рассказать ему об этом!

И она бросилась к дверям библиотеки, представляя, как расскажет ему, что он больше не должен опасаться суда и косых взглядов, что справедливость восторжествует и больше никто не посмеет назвать его трусом. «Один из самых смелых людей на свете»! Так сказал Гарри Поттер, привыкший считать его злейшим врагом!

– Джулз, постой! – попытался задержать ее отец, однако Джулиана, не слушая его, распахнула дверь и увидела пустой диван.

Кровь мгновенно отлила от головы от предчувствия чего-то непоправимого.

– Он же здесь? Просто решил перейти в другую комнату? – дрожащим голосом спросила она, поворачиваясь к родителям, однако их расстроенные лица были красноречивее всяких слов.

– Мне жаль, Джулз, но профессор решил уйти, – тихо проговорила Рита.

– Что?! И вы что, не смогли задержать его? Хотя бы до моего возвращения?! – взвизгнула она, чувствуя, как стену вокруг закружились в диком танце и хватаясь за косяк, чтобы удержаться на ногах.

– Джулиана, Снейп был неумолим. Что ты предлагаешь? Приковать его цепями к кровати? – твердо проговорил Август.

– Да хоть цепями! Он же просто должен был подождать меня… А что теперь? Куда он пошел? Что, если они схватят его и решат казнить без всякого следствия? – полными слез глазами смотрела она на родителей, которых почти ненавидела в этот момент. – Неужели вы не понимаете, как много он для меня значит?

– Детка, милая, – протянула руку Рита, но Джулиана лишь отстранилась и бросилась вверх по лестнице.

– Что ж, я надеюсь, что если его решат казнить при помощи Авады Кедавры, вы хоть после моей смерти поймете, что натворили! – крикнула она напоследок и, влетев в свою комнату, с такой силой хлопнула дверью, что с потолка посыпалась штукатурка, а сидящие на лимонном дереве лукотрусы посыпались с веток.

Однако Джулиане было сейчас не до них, и, прочитав запирающее заклятие, она упала на кровать и горько заплакала над своей несчастной судьбой.

Она не знала, сколько времени проплакала, знала только, что скоро на улице и в комнате стало темно, а у нее не было ни сил, ни желания, чтобы подняться и включить свет. И тут, когда она почти погрузилась в сон, что-то легко ударилось о железный подоконник, а затем кто-то негромко постучал в оконное стекло.

Смахивая упавшие на лицо волосы, Джулиана вскочила с кровати и бросилась к окну, за которым прохаживалась серая сова средних размеров, к лапке которой была привязана записка.

Скамандер впустила птицу в дом и с жадностью схватила послание, на котором до боли знакомым аккуратным убористым почерком было написано ее имя. Предчувствие чего-то нехорошего на миг сковало сердце, и она растерянно посмотрела на сову, словно та могла ей сообщить, какие вести несет. Однако любопытство в конце концов взяло верх, и Джулиана развернула послание, со страхом и нежностью вглядываясь в его строки.

«Здравствуйте, мисс Скамандер! Простите, что сбежал, не попрощавшись, но так будет лучше для всех. Знайте, что я благодарен вам за всё, что вы сделали ради моего спасения. На самом деле никто и никогда не делал столько, сколько вы. Поэтому обещаю, что, что бы со мной ни произошло, вы не пострадаете от этого ритуала. Искренне ваш, С. Снейп» – писал он.

Мерлин! Значит, он собирался умереть! Или, если не собирался, был готов к этому! И даже в этот миг думал о других, о том, что она беспокоится за свою жизнь, хотя без него та не была ей ни капли дорога! А она не могла сообщить ему, что еще не всё потеряно…

Стоп! Почему не могла?! Джулиана почувствовала, что просто отупела от нескончаемых страданий. У нее ведь была сова, сова, которая прилетела от него! И значит, она сможет передать ему, что больше можно не бояться! Что у них… вернее, у него есть шанс на спасение.

И дав сове два печенья и попросив ее подождать ответа, она уселась за стол и быстро, словно боясь опоздать, написала о том, что была у Гарри, и он обо всем ей рассказал, и что он выступит с защитой в Министерстве, и что она никогда не считала Снейпа трусом, а теперь об этом узнает весь мир, пусть он только никуда не спешит! И в конце добавила это его «Искренне ваша, Дж. Скамандер».

Письмо получилось сбивчивым, но оно должно было убедить его прислушаться к ее словам, и Джулиана с тяжелым чувством отпустила сову обратно, мечтая полететь следом за ней и рассказать ему обо всём, что было у нее на сердце.

***

Утром Джулиана спустилась в столовую и, пожелав доброго утра притихшему при ее появлении семейству, уже собравшемуся за завтраком, попросила прощения за свое вчерашнее поведение.

– Кажется, я вчера немного погорячилась, – завершила она свою речь, потупив глаза и действительно глубоко сожалея обо всём, что наговорила им прошлым вечером.

В конце концов, отец был прав, он не мог удерживать Снейпа силой. Как и не было его вины в том, что тот не пожелал лично попрощаться с Джулианой. Наверное, опасался таких вот истерических сцен или, чего доброго, неуместного признания в любви, на которую, как поняла за эту ночь Джулиана, выучившая наизусть содержание его записки, он не мог ответить. Потому и не пожелал, чтобы она путала ее с совершенно нормальным чувством благодарности за спасение его жизни. Ведь с ней это уже однажды случилось…

– Ну что ты, милая, мы тебя понимаем, – ободряюще пожала ей руку Рита. – У тебя сейчас просто не самые легкие времена.

– Точно, – кивнула Джулиана. – Времена, прямо скажем, дерьмовые.

В ответ на это замечание Август закашлялся, а Джейми тихо хихикнул, приходя в восторг и ужас от дерзости старшей сестры.

Прошло еще несколько дней. Скамандер сказал дочери, что связался со своими знакомыми из министерства, и что они обязательно дадут ему знать, если будет назначено слушанье по делу Снейпа.

О самом профессоре новостей не было. Джулиана не знала, находится ли он на свободе или попал в Азкабан – его письмо словно стало последним приветом, и она даже не представляла, получил ли он ее ответ.

Между тем волшебный мир потихоньку начал приходить в себя, и «Ежедневный Пророк» напечатал новости о том, что Кингсли Бруствер назначен новым министром магии, а профессор Макгонагалл стала новым директором Хогвартса.

Все эти перестановки Джулиана воспринимала исключительно через призму того, как они могут сказаться на судьбе Снейпа, и надеялась, что его бывшие соратники по «Ордену Феникса» и те, кто знал его на протяжении стольких лет, поверят рассказу Гарри Поттера.

И вот, когда прошла еще одна, полная мрачных предчувствий неделя, Август принес ей долгожданную и пугающую весть о назначенных на ближайшую пятницу слушаниях по делу Снейпа. При этом он не смог ничего сказать о местонахождении профессора, а также о том, будут ли допущены на слушание посторонние. Впрочем, он пообещал, что Джулиану пропустят в здание и она сможет увидеться с профессором в коридоре.

– Если только он захочет видеться, – мрачно проговорила она, убедив себя за это время в полном безразличии Снейпа к ее персоне.

– Уверен, что ему будет приятно, что ты помнишь о нем, – улыбнулся ей Август.

– Помню?! – воскликнула Джулиана. – Он был бы идиотом, если бы считал иначе!

– Мужчины иногда бывают «идиотами», дорогая. Особенно в том, что касается любви, – и как-то странно хмыкнув, он удалился.

А в день слушаний Джулиана узнала, что тогда же будут слушаться дела близнецов Кэрроу, и это повергло ее в глубокое уныние. Сам факт того, что имя Снейпа ставится рядом с именами этих кровопийц, приводил ее в негодование.

– Но, родная, это вызвано лишь тем, что все они работали в школе во время власти Сама-Знаешь-Кого, – попыталась успокоить ее Рита.

– Но это всё равно не значит, что их должны судить вместе! – восликнула Джулиана.

– Уверена, в Министерстве во всем разберутся. Кингсли не позволит засудить невиновного и справедливость будет восстановлена.

– Справедливость? Да вся его жизнь – это череда несправедливостей! Его ненавидели за то, что он выполнял волю Дамблдора. Только вот один из них герой, а другой – убийца! – воскликнула Джулиана.

– Но разве сам Снейп не сделал всё для этого? – возразил Август.

– Конечно, иначе бы Волан-де-Морт его убил!

– Значит, он знал, на что идёт. И когда в Министерстве узнают все подробности его истории…

– Да-да, они вознесут его до небес за его жертву, – с сарказмом произнесла Джулиана и ушла к себе, чтобы одеться к слушаниям.

Она уже знала, что ее не допустят в зал заседаний, но они со Снейпом должны были встретиться перед судом, отец обещал ей это. И ей хотелось выглядеть хорошо для него. Потому что, несмотря на наигранный оптимизм родителей, она понимала, что никто из них не знал, суждено ли бывшему директору покинуть этот зал свободным человеком.

Так что она почти через силу заставила себя выбрать одно из самых нарядных платьев и не стала собирать или приглаживать свои непослушные волосы, позволив им свободно струиться по плечам. Если не знать, куда она идет, можно было предположить, что впереди ее ждет романтическое свидание. И только страх во взгляде выдавал ее истинные чувства, когда она спустилась в гостиную, где ее уже ждал отец.

***

Они вошли в здание министерства за пятнадцать минут до начала процесса над Снейпом, и Август, не желая мешать дочери, сослался на необходимость срочно наведаться в Отдел контроля за магическими существами.

– Если я тебе, конечно, не нужен, – уточнил он, внимательно посмотрев на дочь.

– Нет, папа, спасибо, – благодарно пожала ему руку Джулиана. – Будет лучше, если я буду там одна.

– Но помни, что я рядом, и не вздумай уходить без меня, договорились? Что бы ни случилось, – он на миг прижал ее к себе и нежно поцеловал в макушку.

– Обещаю, – прошептала ему Джулиана и шагнула в лифт, который унес ее на девять уровней вниз, чтобы проделать остаток пути по лестнице к дверям зала суда №10, где уже разместились судьи и свидетели, и здесь в уже опустевшем коридоре ждать пока приведут подсудимого.

И вот раздался звук шагов по лестнице, а затем в конце коридора в сопровождении двух мракоборцев, шедших по обе стороны от него, появился тот, кого она ждала. Волнуясь так, что забывала дышать, Джулиана улавливала сознанием лишь отдельные фрагменты реальности, то исчезающие, то появляющиеся вновь в неверном свете факелов, пока они шли к дверям зала: его необычайно бледное лицо над черной мантией, руки, закованные в наручники, и взгляд пронзительных черных глаз, который вдруг потеплел, встретившись с ее заплаканными глазами, и легкий кивок головы, и едва заметное движение губ, кажется, прошептавших, что всё будет хорошо.

Это ведь она должна была ему говорить. А у нее хватило сил лишь на то, чтобы протянуть ему руку, словно она хотела поздороваться с ним или махнуть на прощание, но так и не решила, что сделать, до того, как дверь на пару секунд распахнулась, а затем снова захлопнулась, поглотив того, кого она любила, и его надсмотрщиков.

Впрочем, трезвость мысли и желание знать обо всем, что происходило внутри, скоро возобладали над эмоциями, и Джулиана достала из кармана припасенные удлинители ушей и, на всякий случай оглянувшись, не следят ли за ней, приставила их к массивной двери, из-за которой до этого времени не доносилось ни звука.

И она услышала его историю из уст Гарри Поттера. И узнала о страстной любви одинокого мальчика-слизеринца к девочке с Гриффинора. О том, как распалась его дружба с этой девочкой, и как она вышла замуж за другого, его заклятого врага, а потом родила от него сына, но погибла из-за того, что покинутый ей, но всё ещё любящий её мальчик со своим разбитым сердцем и нерастраченной любовью переметнулся на сторону Волан-де-Морта и стал невольным виновником ее смерти. А потом всю оставшуюся жизнь искупал свою вину перед ней и всем волшебным миром, чтобы в этой недавней битве за Хогвартс всё закончилось так, как и закончилось. Чтобы Волан-де-Морт был повержен, а Гарри Поттер, тот самый сын возлюбленной Снейпа, спас их мир. Чтобы ее жертва не была напрасной…

Джулиана прекрасно слышала, как потрясенно охают волшебники, услышавшие рассказ Гарри, она почти физически чувствовала их восхищение поступком Снейпа, но сама, к собственному стыду, не испытывала ничего, кроме боли.

Для нее было не нужно подтверждение того, что он герой. Какая-то часть ее знала это всегда, даже до того, как Гарри рассказал ей то, что, как он считал, ей нужно знать. Но знать то, что он стал героем из-за любви, из-за любви к другой… К матери Гарри Поттера, верность которой он хранил на протяжении стольких лет и кого, судя по всему, любил и по сей день, было слишком больно.

Теперь ей было всё ясно. И его отстраненная вежливость, и призывы одуматься… Он просто знал, что никогда не сможет ответить на ее чувства и стремился уберечь ее… нет, не от Пожирателей смерти, а от неё самой, от этой безнадежной, разъедающей, словно кислота любви, которую он тоже испытывал, но только не к ней.

Первым желанием Джулианы было сбежать отсюда и больше никогда не попадаться ему на глаза. Она уже итак знала, что с ним всё будет хорошо – профессор Макгонагалл минуту назад объявила, что за бывшим директором Хогвартса сохраняется место преподавателя Защиты от Темных искусств.

Но тут она вновь вспомнила о его исполненной одиночества жизни и подумала, что не может позволить себе уйти, не поздравив его с этим триумфом. Сегодня для Северуса Снейпа начиналась новая жизнь, и она должна была начаться с того, что кто-то будет ждать его выхода из зала суда, чтобы поздравить с успешным завершением слушаний.

Она едва успела отступить от дверей и спрятать в карман удлинители ушей, когда услышала приближающиеся к дверям шаги, а в следующее мгновение увидела его, стоящего на пороге и словно ищущего кого-то взглядом, отвыкшим от полумрака этого мрачного коридора.

И тяжело вздохнув, Джулиана шагнула ему навстречу и, лучезарно улыбаясь, протянула ему руку.

– Что же, профессор, поздравляю! Похоже, вы добились своего, – сказала она. – Преподаватель защиты от темных искусств – это ведь даже лучше, чем зельеварение.

– Добился, но еще не всего, – отозвался Снейп, и его голос прозвучал необычайно глухо, словно что-то сжимало ему горло. Наверное, воспоминания о прошлом отозвались слишком сильной болью.

– О, понимаю. После места директора это воспринимается как понижение. Но не переживайте: вы еще так молоды. Уверена, что вам однажды вернут директорское кресло, – отмахнулась она, все так же улыбаясь и надеясь про себя, что эта улыбка не выглядит вымученной и неестественной.

– Я имел в виду не место директора, – быстро произнес Снейп, словно боялся, что она не даст ему договорить. – Джулиана, я хотел сказать вам…

Но в этот миг двери зала заседаний распахнулись, и в коридор хлынула толпа волшебников и волшебниц, которые окружили их и наперебой стали поздравлять Снейпа, выражая восхищение его храбростью и способностью так долго скрывать правду от самого Волан-де-Морта, имя которого они больше не боялись произносить вслух.

И Джулиана, оттесненная толпой, сделала пару шагов назад и, развернувшись, быстро зашагала прочь по коридору, смахивая с ресниц навернувшиеся слезы. Ей хотелось побыстрее убежать, скрыться отсюда, чтобы потом, оставшись одной, оплакать свою несчастную любовь и разбитое сердце.

И вдруг она услышала своё имя и на мгновение замерла на месте, перестав дышать, чтобы убедиться, что ей не послышалось, и что это именно он звал её по имени.

– Джулиана! Мисс Скамандер! – вновь громко произнес Снейп, а затем нагнал ее в самом конце коридора, у ведущих наверх ступеней.

– Профессор, – стряхивая с ресниц остатки слез, повернулась к нему девушка, надеясь, что в сумраке коридора он не сможет разглядеть ее покрасневший нос и глаза.

– Мы не успели попрощаться, – как-то хрипло проговорил он, то впиваясь взглядом в ее лицо, то отворачиваясь с таким выражением, словно один ее вид причинял ему боль.

– Что ж, до свидания, профессор Снейп, – слегка удивилась Джулиана, однако протянула ему руку, которую он неловко пожал и тут же отпустил, словно обжегшись, а затем, словно борясь с собой, вдруг произнес:

– Джулиана, я хотел спросить… вам не надоело жить в тени своей фамилии?

– Что, простите? – изумленно переспросила она, и тут до нее дошел смысл его слов, и веселый чертенок у нее внутри запрыгал от радости.

– Ах, вы о фамилии, профессор! Что ж, да, надоело. И я все чаще подумываю сменить ее на другую. Уизли, например. Миссис Чарли Уизли. Разве не чудесно звучит? – улыбнулась она ему и увидела, как лицо Снейпа становится белее стены, рядом с которой он стоит.

– Что ж, разумеется. По крайней мере, она больше подходит такой юной и жизнерадостной девушке, как вы, – с трудом выдавил он из себя, смотря куда-то сквозь нее.

– Больше, чем что, профессор? – пристально посмотрела на него Джулиана, а когда он не ответил, шагнула ближе и впилась пальцами в его ладонь. – Больше, чем что?

Они стояли так близко друг к другу, что она ощущала прохладу его дыхания на своем лице и слышала, как бешено бьется его сердце – этот стук она узнала бы среди тысяч других после того, как долгими ночами вслушивалась в него и молилась, чтобы он не переставал звучать. Тогда же она изучила каждую черточку этого лица и теперь в отчаянии вглядывалась в него, запрещая себе даже пытаться прочитать его мысли. Ей не нужно было признание в его голове, он должен был произнести его вслух. И она повторила, вцепляясь в него все крепче и не замечая, как ее ногти оставляют красные следы на его руке:

– Больше, чем что, мне подходит фамилия Уизли, профессор Снейп?

– Проклятие, Джулиана! Будьте вы прокляты! – вскричал он, хватая ее и прижимая спиной к стене. – И будь я проклят, если позволю вам стать женой другого!

И с этими словами он яростно впился в ее рот поцелуем, требовательно раздвигая губы и проникая в ее рот своим языком, отчего всю её пронзило огнем желания, и она с таким же жаром ответила ему, прижимаясь к нему всем телом, гладя руками волосы и плечи, и всё ещё боясь поверить, что это происходит с ней. С ней, столько раз воссоздававшей этот момент в своем воображении, что она уже отчаялась пережить его наяву…

– Неужели ты не понимаешь, что мы не можем принадлежать другим теперь, когда в наших венах течет одна кровь? – отстраняясь, воскликнул Снейп и сжал ее за плечи с такой силой, что она не могла пошевелиться. Впрочем, ей этого и не хотелось. Она могла бы простоять так целую вечность, тая в его объятиях и глядя в его черные как ночь глаза.

– Я понимала это даже тогда, когда по нашим венам текла разная кровь, профессор, – не в силах сдержать счастливую улыбку, ответила она.

– Что ж, иногда твоя проницательность просто пугает.

– А я думала, что ничего не может напугать знаменитого профессора Снейпа, обманувшего самого Волан-де-Морта, – улыбнулась она ему.

– Ничего, кроме мысли о том, что я могу потерять тебя. Что ты будешь принадлежать другому. И того, что ты до конца дней будешь называть меня профессором Снейпом, – ответил он, вновь наклоняясь к ней и заставляя дрожать от возбуждения, но как только их губы встретились, за их спиной раздался звук спускающихся по лестнице шагов, и они едва успели отскочить друг от друга, когда в верхнем пролете появился Август Скамандер.

– О, Джулиана. Профессор, – кивнул он смущенной парочке. – Судя по тому, что вы здесь, всё прошло хорошо?

– Я бы сказал, лучше, чем просто хорошо, Август, – отозвался Снейп. – И если вы позволите мне просить руки вашей дочери, всё станет совсем прекрасно.

И с этими словами он взял руку Джулианы в свою, и она почувствовала тепло, растекающееся по телу от его ладони.

– Я не возражал, когда вам грозили опала и лишения. Конечно же, я не буду возражать теперь, когда ваше честное имя восстановлено, Северус, – отозвался Скамандер и озабоченно взглянул на дочь. – Разумеется, если Джулиана не возражает.

– О, папа, я совсем-совсем не возражаю, – радостно воскликнула она и бросилась с объятиями на шею отца, пряча у него на груди свое счастливое раскрасневшееся лицо.

– Что ж, тогда, думаю, нам остается лишь обсудить дату свадьбы и прочие формальности, – обнял ее Август и улыбнулся такому же покрасневшему Снейпу, который, как показалось Скамандеру, пару раз ущипнул себя за руку, словно пытался убедить себя, что всё это происходит наяву.

Комментарий к 18. Be mine

Перевод эпиграфа:

Потому что это неправильно,

и я ждал слишком долго, чтобы ты стала моей.

========== ЭПИЛОГ ==========

Weren’t we like a battlefield,

Locked inside a holy war.

Your love in my due diligence

The only thing worth fighting for.

Lera Lynn – The Only Thing Worth Fighting For

Джулиана шла под руку с отцом по узкому проходу старой часовни, в конце которого ее ждал одетый в белоснежную рубашку Снейп. Он сильно удивился, когда она попросила его обойтись без свадебного фрака, и даже заподозрил ее в нездоровой любви к белым рубашкам, или попросту в фетишизме, что и не преминул заметить.

– Просто именно так ты был одет в тот день, когда я поняла, что ты не так уж и плох, – с улыбкой опустила она глаза, когда он потребовал объяснений такого неожиданного дресс-кода.

– Вот как? И когда же это было? – задумчиво прищурился он. – Кажется, я вообще не любитель расхаживать в таком виде.

– Ну, в Перу бывает очень жарко, так что даже тебе пришлось снять свою черную хламиду, – рассмеялась она, чтобы скрыть смущение, когда он, наконец, догадавшись, пристально посмотрел на нее.

– Стой! Ты же не хочешь сказать, что…

– Влюбилась в тебя еще в Перу? Нет, конечно! Просто именно тогда ты стал моим героем, – ответила она, краснея, после чего он пообещал, что исполнит ее маленькую прихоть, и что дома Джулиана не увидит его в ненавистной черной мантии, которая отныне ассоциировалась у нее с Пожирателями смерти.

И вот теперь она снова чувствовала себя героиней своего сна. Только на этот раз это был не кошмар, а самая прекрасная явь, о которой она только могла мечтать все последние месяцы.

Ведь она была готова бежать под венец хоть на следующий день после предложения Снейпа, однако бывшие до этого времени такими сговорчивыми родители вдруг заупрямились и сказали, что им следует выждать хотя бы полгода, чтобы узнать друг друга не как директора и подчиненную, скованных условностями школьных правил, а как двух обычных людей, полюбивших друг друга и имеющих возможность не таясь встречаться и ходить на свидания.

Джулиана пыталась было возражать, однако Снейп поступил как самый настоящий предатель, сказав, что они правы.

– А вдруг за это время ты и правда поймешь, что «миссис Чарли Уизли» нравится и подходит тебе гораздо больше, чем «миссис Северус Снейп»? – предположил он, когда она рассказала ему об этом, надеясь вызвать его сочувствие.

– Я думала, ты уже понял, что я вовсе не так легкомысленна, как ты всегда считал, и что я не влюбляюсь направо и налево, и что мои чувства к тебе… – начала заводиться Джулиана.

– Знаю-знаю. Они неизменны, как и мои. Так почему бы нам не подождать еще полгода, если это сделает счастливыми твоих родителей и примирит их с мыслью, что их дочь навсегда покидает их дом? – он накрыл ее ладонь своей, и исходящая от него уверенность слегка успокоила ее, однако она не желала так быстро сдаваться.

–Но разве мы итак не слишком долго ждали? – попыталась возразить она, в ответ на что он просто поцеловал ее в губы, и ей тут же расхотелось ссориться.

Впрочем, не все их разногласия решались так легко. И простив Снейпу былую холодность и даже насмешки над собой, в которых он, конечно, же раскаялся, признавшись, что это было единственным способом держать ее на расстоянии и самому не поддаться соблазну, Джулиана не могла окончательно забыть то ужасное свидание с Кэрроу, о котором он не желал говорить, в то время как она не могла спать спокойно, не зная о том, что именно он почувствовал, когда узнал о подмене Амикуса (казалось бы, истории с ядовитым жуком ей должно было хватить, однако ей было отчаянно необходимо, чтобы он произнес это вслух).

Случай выяснить это представился, когда она уговорила его показать ей дом его детства в Паучьем тупике. Они уже решили, что он продаст его, чтобы приобрести милый домик в деревушке Калросс, ставшей свидетельницей их единственного школьного свидания. Снейпу оттуда было совсем не далеко от Хогвартса, а Джулиане, которой не надо было каждый день ходить в университет или на работу, было совершенно всё равно, откуда трансгрессировать.

Так что она попросила его перед продажей показать ей дом, бывший свидетелем его детства, о котором он упорно не желал говорить, ссылаясь на то, что в нем было мало приятного и он вообще предпочел бы навсегда стереть из памяти всё, что предшествовало его поступлению в Хогвартс.

– И знакомству с Лили Эванс, – не смогла сдержаться Джулиана.

– Да, и этому тоже, – кивнул он и со вздохом, обозначающим капитуляцию, согласился показать ей отчий дом.

– Он похож на тебя, – проговорила Джулиана, осмотревшись. – Кажется мрачным, но у него есть душа…

– Ну уж нет. Не знаю, как там со мной, Джулиана, но этот дом является именно тем, чем кажется – старым, унылым и мрачным жилищем… Кто знает? Может, и я таков, каким меня считает большинство учеников – мрачный старый зануда, которому не место рядом с такой, как ты, – проговорил он, угрюмо глядя в окно, выходящее на каменную стену серого забора на противоположной стороне улицы.

– Зачем ты так говоришь, Северус? – со слезами на глазах проговорила она. – Если злишься и хочешь наказать за то, что притащила тебя сюда, то так и скажи, но не мучай своими сомнениями!

– Прости, я не хотел, – повернулся он к ней. – Просто ты слишком громко думала о том, о чем не следует думать до свадьбы.

Джулиана вспыхнула при этих словах. Она ведь действительно настолько устала от этих чинных и благопристойных свиданий, ограничивающихся поцелуями и объятиями, что уже давно жаждала большего. И, как он справедливо заметил, с ее губ вот-вот была готова сорваться фраза о том, что в этом мрачном доме стоит заняться чем-то веселым и радостным. Например, любовью.

– Ты не должен был читать мои мысли! Мы же договорились! – гневно сверкнула она глазами, вырываясь из его объятий.

– А ты не должна лишать меня и себя настоящей первой брачной ночи, – мягко проговорил он, подходя сзади и кладя руки ей на плечи.

Тогда-то ей и пришла в голову мысль немного позлить и понервировать его в отместку за свое неутоленное желание и, повернувшись, она посмотрела на него самым невинным взглядом и с улыбкой заметила:

– Ты думаешь о брачной ночи, а у нас до сих пор нет музыки для свадебного танца.

– Я полностью доверяю этот сложный выбор тебе, – улыбнулся он в ответ, радуясь, что она не сердится и не подозревая о коварстве, на которое способны обиженные невесты.

– Что ж, я тут нашла одну песню. Думаю, она подойдет для нашего свадебного танца. Вот послушай, – и она достала из кармана mp3-плеер, купленный в магловском магазине пару месяцев назад, и включила «Dance Me To The End Of Love».

– Как тебе? – пару минут спустя спросила она, когда Коэн запел о детях, которые появятся у героев песни.

– Мне нравится, – охрипшим внезапно голосом произнес Снейп, непроизвольно притягивая ее все ближе к себе, и Джулиана уже пожалела, что затеяла это, однако останавливаться было поздно – она знала, что никогда не сможет танцевать с ним под песню, которая напоминала ей об отвратительных прикосновениях Кэрроу.

– Помнишь, как мы танцевали под нее? Как ты прижимал меня к себе, а потом целовал, и твои руки, они были такие сильные и одновременно нежные, когда ты… – сказала она, мечтательно закатывая глаза, и, когда он поднял на нее удивленный взгляд, «вспомнила»:

– Ах, да, прости! Это же был не ты, а Амикус! Всё время забываю, с кем я тогда была в Глазго, он был таким неугомонным весь вечер…

– Выключи ее, – вдруг резко сказал Снейп и, когда она слегка замешкалась, метнул в несчастный плеер заклинанием, отчего тот разлетелся на мелкие осколки.

– О Мерлин! Ты же оставил меня без музыки! – воскликнула Джулиана, не зная, радоваться или огорчаться такой реакции. Впрочем, то, что всегда сохраняющий видимость спокойствия Снейп вдруг начал проявлять эмоции, скорее можно было назвать хорошим знаком.

– Я куплю тебе новый, – отрезал он, а затем чуть мягче добавил:

– И найди, пожалуйста, другую песню.

И вот теперь, когда наступил долгожданный день их свадьбы, когда они произнесли брачные клятвы и стали мужем и женой, а затем перенеслись в установленный в дедушкином саду шатер, под которым по воле чар было тепло в этот серый декабрьский день, и где собралась вся ее семья и несколько друзей, они танцевали под «What Love Can Be», и, кажется, ее свежеиспеченный супруг уже жалел о том, что позволил ей самостоятельно подойти к выбору песни.

– Она что, обо мне? – спросил он Джулиану, кружа ее в танце, когда отзвучал первый куплет о том, что герой нашел своё место в жизни благодаря любви.

– Почему это о тебе? Она о нас. О тебе и обо мне. Как я пришла и пробудила твои чувства, – ответила она, закусывая губу, чтобы не рассмеяться во весь голос, когда он выразительно закатил глаза, совсем как в ее первый ужин в Хогвартсе, когда она опрокинула свой стул.

– Ты же понимаешь, что она просто ужасна? – еле слышно проговорил он.

– Почему? Потому что она магловская? – изобразив недоумение, вскинула брови Джулиана.

– Нет. Просто потому, что она ужасная.

– Но ты же все равно будешь танцевать под нее со мной, правда?