Текст книги ""Милый, не надо..." (СИ)"
Автор книги: claire_.mad.
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 40 страниц)
– У Елены не будет детей! – резко стукнув по столу кулаком, сурово выкрикнул мужчина с писклявым звоном отбросив вилку, не сдержав своих гневных чувств к сидевшему напротив Деймону. – То есть, они будут, но не от тебя. По крайне мере, пока я жив.
– Тогда на вашем месте я бы готовил красивый памятник. – по-прежнему просто проговорил парень и отправил в рот маленький кусочек индейки.
– Уж не хочешь ли ты сказать, что Елена залетела от тебя? Ты, чертов осеменитель! Елена, что он говорит?! – теперь действительно рассвирепел Джон, подскачив из-за стола и с яростью одичалого быка теперь уставился на дочь, которая молчаливо плавилась под неуемным потоком злости. Шатенка даже не успела что-либо сообразить, чтобы собраться с отрицательными и в какой-то мере успокаивающими ответами, что вызвало следущую вспышку грозной ненависти в раскрывшихся глазах мистера Гилберта.
– Джон, успокойся… – тихо пролепетала Изабель, подбежавшая к мужу с легким объятием, но тот лишь оттолкнул ее от себя, немигающе уставившись на девушку.
– Нет, пап. – только и ответила она, снова опустив голову, но ее сердце бешенно колотилось испугом от произошедшей сцены, устав от подобных криков и враждующих скандалов, что происходили каждый раз, когда Деймон переступал порог дома Гилбертов.
– Всё. Ты возвращаешься домой. – четко выпалил Джон, снова опустившись на стул и крепко сжав в руке вилку. – Я терпел много твоих капризов и постоянно шел на поводу, но не сейчас. Всё. Я не хочу, чтобы дело дошло до худшего. Хватит. Ты переезжаешь обратно сюда, Елена.
– Она никуда не переезжает. – резко сменив свой оживленный и язвительный тон, на едва сдерживаемый свое собственное возмущение и раздражение, возразил Деймон.
– Переедит. И тебя, жалкий сосунок, не спросит. – резко отозвался Джон, наблюдая за тем, как в льдистом взгляде разгорается такой же буйный огонь злости и неконтролируемой ярости. – Я не собираюсь терпеть, что моя дочь живет у какого-то нахального идиота. Она не грязная шлюха, чтобы связывать с тобой будущее.
– Так значит, о создании семьи беспокоятся только шлюхи? – вскипев, Деймон тоже внезапно встал из-за стола и уставился на Джона. – То есть, Вас не беспокоило, что она больше похожа на шлюху, когда просто спит со мной без планов на будущее? Если это такая больная тема, которая так сильно тревожит тебя, Джон, то я могу тебе кое-что рассказать. Шлюхам похуй на семью. Они только и умеют, что ждать когда их отымеет какой-нибудь неудачник. Могу даже пример привести! Моя мать. Она забила и на меня, и на мужа. Так что ни ты, никто другой не имеет никакого право проводить хоть какую-то саязь между Еленой и словом «шлюха»! Понял? Мне плевать, что ты думаешь обо мне и чего ты хочешь! Елена – моя девушка, и пока она рядом со мной никто не смеет что-либо ей сказать или запретить. Она может всё. И будет делать всё, что ей вздумается, потому что среди всего этого дерьма, называющегося себя людьми, она единственный человек. И ты, урод, ничего ей не сделаешь. Пойдем отсюда, Елена.
Зависла тишина. Ни вздоха, ни слова, ни звука. Девушка, оцепенев то ли от испуга, то ли от самого смысла слов брюнета, сидела за столом и боязливо смотрела на двух стоящих друг напротив друга мужчин, таких родных и рассвирепевших. Обоюдно невыносящих присутствие друг друга. Деймон кинул на девушку короткий взгляд, который на эту секунду сменился волнением и нежностью, что мысленно приказывала ей подняться на ноги и последовать за ним. За тем, кто только что не побоялся ни ее отца, ни его влияния и злобы. Шатенка неуверенно прошла к Деймону, что неожиданно для нее крепко схватил ее за руку и повел вслед за собой прочь из пропитанного жадностью и гнилостностью человеческой душонки дома, разрешая Елене оставить лишь растерянный, посланный удивившемся родителям взгляд, не знающий ничего в этот момент, кроме искры страха.
Деймон быстро покинул помещение, не отпуская до боли сжатую в своей руке ладонь девушки, которая едва успевала перебирать ногами, чтобы успеть за целеустремленно направляющимся к машине парнем. Он смог разжать ее руку лишь тогда, когда им пришлось сесть в автомобиль, словно укрывший их от тех безумных взглядов Гилбертов и той ужасно пышности богатства. Елена взглянула на нажимающего на газ Деймона, на чьем лице было выражена едва скрываемая нервозная ярость, заставляющая его забывать о собственном здравом разуме и контроле при каждом недобром разговоре, затрагивающем его девушку. Девушку, защищать жизнь которой он считал обязанностью. Шатенка наконец-то оторвала прикованные к его сосредоточенному на дороге лицу карие глаза и теперь четко расслышала неровный и быстрый стук своего сердца, который вместе с ревом мотора бешено несущейся машины отбивал шумный ритм. И так продолжалось до того, пока все эти звуки и пролетающие за стеклом смазанные пейзажи не вызвали у девушки сводящее с ума головокружение, вынудевшее ее подать голос.
– Что это было, Деймон? – возмущенно спросила Елена, чье сознание теперь отошло от удивленного шока и могло прорабатывать произошедшее. – Он – мой отец, а ты наговорил ему такое…
– Елена, он – козел, которому плевать на тебя. Он считает тебя шлюхой, а ты считаешь его отцом? Да какое он имеет право это говорить! – громко произнес Деймон, чьи руки до побелевших костяшек впились в руль, но парень старательно пытался скрыть свою злостную нервозность в присутствии Елены.
– Да? Но ты можешь оставить мне хоть одного человека, которому я могла бы доверять? Если так, то абсолютно всем плевать на меня. Даже ты постоянно куда-то сбегаешь, словно меня и вовсе не существует, Деймон! – тоже перейдя на повышенный тон, прокричала не менее взбесившаяся произошедшим Гилберт и просверлила усилившего скорость машины парня возмущением и отчаянием своего взгляда.
– Поверь, люди, которым можно доверять точно не твои родители. Это самоуверенные твари, которым похрен, где ты и как! Я не выводил бы твоего отца из себя, если бы он не говорил про тебя гадости. Елена, в первую очередь он должен оставаться твоим отцом, а отец не имеет право себе такое позволять. Ты его дочь, и я бы на его месте обвинял бы любую суку, но уж точно не называл бы своего ребенка шлюхой. Да он даже против того, чтобы я был отцом твоих детей! Чем я хуже него самого? Я не настолько скотина, как он думает. Как ты думаешь, Елена. Потому что мои дети всегда будут теми, за кого я буду рыть землю из-под себя, чтобы они ни в чем не нуждались! – теперь уже не в силах остаовить забурлившую внутри него кровь и раздражительность, Деймон перешел на неконтролируемый крик собственных эмоций, заставляя девушку испуганно вжаться в сидение даже прежде, чем он с мерзким скрежетом шин резко затормозил возле их дома, как ошпаренный выбегая вслед за неоставшейся в стороне от нападения истиречно-гневной нервозности шатенкой. Елена быстро влетела в дом, зная, что еще мгновение в присутствии брюнета заставит ее снова потеряться в искреннем плаче своих нагло издевающихся эмоций, которые с жалобными всхлипываниями уже вырывались наружу.
– Елена, подожди. – слишком внезапно ставшим мягким голосом с легкой хрипотцой сказал Деймон, и девушка, мучаясь в сомнениях касательно своих действий, остановилась в одном шаге от стеклянной лестницы, поворачиваясь к Деймону с заплаканным лицом, выражающим настолько глубокое отчаяние и растеряность, что внутри Сальваторе снова проснулась ноющая боль, заставляющая его воспоминания прокручивать все те дни, которые дарили им двоим исключительно улыбки.
– Деймон, оставь меня… – сорвавшимся из-за подступивших слез, размазывающих тушь по ее мокрым щекам, прошептала Елена, отшатнувшись чуть назад, когда парень быстрыми шагами приблизился к ней.
– Нет, Елена. Ты знаешь, что не оставлю… – настойчиво и серьезно проговорил он, не переставая с сожалением смотреть в ее грустные покрасневшие карие глаза, которые преобрели какой-то пустынный, светлый оттенок, заставляющий его самого пропадать в какой-то внутренней тоске. – Елена… Я… Я не хотел довести всё до такого, но… Но всегда есть какое-то «но». Если так будет лучше, то я готов извиниться за этот паршивый вечер. И… И просто скажи мне, у меня есть шанс? У нас есть шанс? Есть ли хоть одна попытка, что всё будет как раньше?
– Деймон… – так же тихо прошептала она, словно у нее не осталось и капли сил, чтобы нормализовать свой пропавший во всхипываниях голос.
– Елена, я всё понимаю… Но уже нельзя ничего изменить! Просто чисто фактически ничего нельзя изменить. – Деймон не спускал с нее своего льдистого взгляда, но знал как предательски дрожит и его голос, поддавшийся и волнению, и жалости. – Я знаю, тебе нелегко. Я готов понять. Для твоей психики это как минимум ужасно, и… И тебе требуется время. Но мне не легче, Елена! Черт возьми, я грохнул человека, и мне точно не проще! Думаешь, для меня это всё спокойно? Да я с ума уже сошел, потому что меня успокаивают только одни шалавы, которые сами липнут ко мне. Да, меня это успокаивает, но мне нужно лишь вернуть тебя. И мне страшно. Я серьезно, мне страшно. Я боюсь, что потеряю тебя окончательно, если буду добиваться от тебя того, от чего ты постоянно убегаешь. Ты и представить не можешь, как сильно мне не хватает тебя, но я боюсь даже посмотреть тебе в глаза, зная, кого ты увидишь. Убийцу. Жестоко и порочного урода. И я боюсь остаться без тебя. Конечно, я крепко связан со всей хренью касательно хулиганства, ограблений и прочего дерьма, но я никогда не оставлял за собой кровавых следов. Я не убивал. Раньше не убивал. И до одного этого поганого дня среди всей нашей компашки чистыми оставались лишь я и Кай, потому что один только Клаус уничтожил кучи людей. Но я не такой. Такой, но не настолько… Елена, я… Я впервые не знаю, что мне делать. Мне тоже хреново, как и тебе, но я пытаюсь держаться и не показывать это, потому что меня сразу задавят. Как смазливое чмо. Но мне хреново. Я просто хочу, чтобы ты это тоже знала…
– Я не хочу об этом говорить… – словно пропуская каждое его слова острой иглой через себя, осторожно возмутилась Елена, не имея возможности пошевелиться из-за собственной нервозной усталости, что захватила всё ее содрогающееся от плача тело.
– Да пошло оно всё к черту! – резко выругался Деймон и, словно отбросив что-то каждый раз сдерживающее его порыв, одним рывком вплотную приблизился к девушки, впиваясь в ее губы неожиданным и до боли в сердце нужным поцелуем. Он слишком резко ринулся к Елене и теперь, крепко сжимая в своих сильных руках ее хрупкие плечи, он не мог отпрянуть назад, когда их губы отдельно от их здравомыслия сцепились в единой искре нежной растеряности. Обнимая ее тело своей нежностью и властностью, Деймон заставлял таять шатенку в своих руках, разрешая ей ощутить то самое необходимое тепло, которое каждый раз ускользало от нее в одном лишь шаге вот уже четыре месяца. Она тоже поддалась навстречу к нему, соприкасаясь с ним губами, и тот поцелуй, пускай вызванный внезапностью, страхом и отчаянием, сиял своим чудесным необыкновением, вынуждая их двоих растворяться в собственном мире тишины и сладостно манящих губ, соединившихся в едином поцелуе, страстном и взамном, грубом и нежном, чувственном и приятном. Они существовали лишь одни в этот миг, когда он крепко прижимал ее к своему телу, она устало держалась за его плечи, падая в его объятия. Его удивила ее невозмутимость, но в тот момент, когда она бесприкословно поддавалась его руками и поцелую, брюнета не заботило ничего на свете, кромо собственной радости и минутного умиротворения. И было ли то шоком, или стыдливостью и смущением, но Елена медленно отпрянула от его лица, убирая с его плеч свои ладони, будто сама не могла поверить в содеянное.
– Спокойной ночи, малышка… – он снова усмехнулся, но теперь его голос был настолько счастливым и четким, что его фраза еще долго крутилась в мыслях усталой и не понимающей собственных мыслей Гилберт, когда Сальваторе уже черной тенью ушел из дома, оставляя Елену наедине с тишиной и собственной болью в отравленном отчаянием сознании.
Комментарий к Глава 6
Вот и ставшая долгожданной глава) Написание было немного затянутым из-за того, что эта часть почти в два раза больше, чем остальные. Надеюсь, она произвела впечатление. Жду отзывов❤
========== Глава 7 ==========
Комментарий к Глава 7
Вот и новая глава))) Пожалуйста, оставляйте отзывы. Мне это очень важно. Критикуйте, советуйте. Может, в фанфике чего-то не хватает? Или же что-то в излишке? Прошу, пишите отзывы) Они вдохновляют и направляют в нужный поток мыслей, помогающих писать.
Скорость резко увеличилась, и теперь черная машина еще быстрее рванулась вперед по пустынной трассе, освещаемой частыми фонарями с оранжево-желтым светом. Опустилась темная ночь, окутавшая мраком все улицы, и над дорогой склонялись едва пробудившиеся после зимы деревья, чьи черные разветвленные стволы устремлялись ввысь, в беспросветные небеса. Деймон еще крепче сжал в своей хватке руль и озадаченно смотрел вперед себя, на дорогу, но в мыслях крутился точный адресс того места, куда ему было необходимо добраться, чтобы сейчас, в самый непонятный для него самого момент, получить истинную поддержку, не замазанную фальшью или равнодушием. И это была не Лекси, умеющая уничтожать в жизни полную жопу именно этим местом. И это была не Кэтрин, умеющая снимать стресс своими издевками и резкими, заводящими движениями. И это была даже не Мэри-Луиза, не знающая ничего про жизнь малолетка, жаждущая извращенного разнообразия в отношения с лесбиянкой Роуз. Черная Феррари с брюнетом, на чьем серьезном и идеальном лице был лишь встревоженный взгляд голубых глаз, уверенно и быстро направлялась к огромному и, пожалуй, хранящему слишком много больных и хороших для Деймона воспоминания дому. К дому Сальваторе.
– Твою ж мать! Я чертов идиот! Ну нахрена… – ударив кулаком по рулю, вскипел Деймон, не в силах удержать внутри себя личную агрессию, вызванную таким внезапным и резким совершённым несколько минут назад поцелуем.
Автомобиль, не сбавляя темпа, резко завернул за угол дороги и так же быстро остановился перед высоким глухим забором темно-синего цвета. Выйдя из машины, Деймон уверенно прошел к воротам и, всё ещё не прощаясь с внутренними переживаниями, настойчиво пнул ногой в железное полотно, из-за которого показалась каменная морда охранника, который с подозрением оглядел брюнета подобно цепной собаке и уже через миг пропустил Деймона на территорию, позволяя парню зайти в роскошный дом, в меру богатый и засыпанный мебелью.
– Блудный сын вернулся, а ты не встречаешь? – громко и саркастично сказал Сальваторе, и его оживленный голос эхом разнесся по этажу дома, но ответа не последовало. Парень прошел в гостиную и плюхнулся на длинный диван, предварительно прихватив из мини-бара бутылку неадекватно дорогого виски.
– Деймон, я привык, что ты радуешь ночными визитами. Но какого опять хрена? Я уже спать хочу… – послышался басовитый голос вместе со звуком тяжело спускающихся по ступенькам вниз шагами темноволосого мужчины, что отразил абсолютно идентичную нахальную ухмылку своего сына.
– Ага. А Викки тебе сказочки читала, да? – с издевкой произнес Деймон и крепко обнял отца, который уселся рядом с ним и пододвинул свой стакан. Брюнет разлил алкоголь и, звякнув наполненными элитной бурой жидкостью бокалами с отцом, залпом выпил его.
– Да тише ты! Мы реально спали. – возмущенно, но тихо отговорился взрослый мужчина и снова уставился на Деймона, поражаясь тому, сколько всего его сын унаследовал от его прекрасной внешности и задиристого характера. – У нас нелегкое время…
– Ну-ну… Ты только у меня совета не спрашивай, а то я пока без помощи обхожусь. Пока у самого всё получается. – серьезно произнес парень, но потом, не сдержав внутренней волны, в голос засмеялся, сразу же получив несильный подзатыльник от отца, который подхватил его тихий смешок. И был, пожалуй, вызван смех старшего Сальваторе не столько язвительностью сына, сколько умилением происходящего. Рядом с ним сидел его же сын, тот же Деймон, но то был уже вовсе не несмышленый ребенок, а совсем взрослый и довольно-таки благоразумный парень, что вырос слишком быстро и незаметно. Он, с выпивкой и наглой улыбкой, сидел перед отцом, словно не было того беззаботного детства, не было трудного и капризного подросткового возраста, как и легкомысленной юности, что слишком поспешно обратила его в познавшего и плохое, и хорошее мужчину. Наверное, многие люди совершенно не замечают, как сами меняются наравне с проходящими годами, но четко и ясно видят, как нещадно время обходится с другими. Именно такое же чувство чужих изменений пробудилось в этот вечер в Джузеппе, но Деймон не понял истинный смысл улыбки ударившегося в мысли отца.
– Нет, Дей. Я серьезно. У Викки умерла мать, и… – замявшись сообщил отец, и не успев договорить удивленно посмотрел на сына.
– Сожалею. – только и сказал Деймон, резко вычеркнув из своего голоса какие-либо издевки, а потом подхватил пораженный взгляд отца и показал ему ответный. Вопросительный.
– Ты сожалеешь? Я поражен. – всё ещё удивленно пояснил мужчина и потянулся к бутылке с виски, требуя добавки, но Деймон ещё продолжал с возмущением и недопониманием смотреть на него.
– Ты думаешь, что я… Стоп-стоп. – выхватив у отца поднесенный к губам бокал, смутившись, затараторил Деймон, не убирая непонимание из голубого оттенка глаз. – Ты думаешь, что я не могу сожалеть?
– Кто-кто, но не мой сын. Ты заведомо не можешь обладать подобным чувством. Ты – Сальваторе. А сострадание и сожаление для нас – грех. – вернув себе стакан и успев даже выпить, сказал Джузеппе, но в ответ получил от сына лишь негромкую усмешку.
– Круто. Фригидная сволочь я короче… – обиженно выпалил Деймон, вызвав очередной смешок у отца.
– Ну почему сразу фригидный? Да это вообще другое… Что ты несешь, сынок? – подавляя смех, Джузеппе сделал еще один глоток и с отцовской любовью уставился на Деймона, который будто на миг снова вернулся в сумасшедший караван собственных загруженных мыслей, придавая его серьезному лицу прежнюю печаль и недовольство. – Ты-то как сам? Что в жизни?
– Да хуйня охуевшая в жизни! – вспыльчиво отозвался Деймон и завалился на спинку дивана, уже осознавая, что зря под давлением собственных эмоций приехал к отцу, который не оставит его без выведанных историй и душевных разговоров, что умышленно пропитает жизненной и невсегда понятной мудростью. Однако брюнет лишь тяжело вздохнул и собрался с мыслями, готовый к расспросам, в которых, возможно, он инуждался после столь долгого молчания, всеобщего непонимания и безумия, подаренного ему совершенно каждым знакомым и незнакомым человеком.
– А как с Еленой? – осторожно поинтересовался мужчина, ожидая от сына и внезапный всплеск ярости, и разбитую бутылку из-под виски, и перевернутый стол, невиновно ставший жертвой чрезмерной эмоциональности Деймона. Но ничего из перечисленного не последовало, и брюнет лишь тяжело вздохнул, делая новый глоток спиртного.
– С этим всё ещё хуже. – тихо ответил он. – Я не знаю, что натворил. Если изъясняться подробнее, то я наломал слишком много дров и теперь гнию в расплате.
– Значит, всё из-за случая с Эйприл, да? – еще тише и аккуратнее спросил Джузеппе, вынуждая Деймона снова осушить стакан, запивая нарастающую злость и отчаяние.
– Естественно… Она ненавидит меня. Что мне делать, черт возьми, что? – снова повысив тон, по-прежнему растерянно произнес Деймон, готовый чуть ли не выть от ноющих скопившихся проблем, удущающих его при каждом мысленном упоминании Елены.
– Ну… Знаешь, это их удел. Бабский удел ебать парням мозги. Это нормально. – поддерживающе отозвался мужчина. – И в этом случае существуют любящие побухать друзья, но… Почему, собственно, ты здесь?
– У меня слишком хорошие друзья, которые выгнали меня из своего дома сегодня утром. – ворчливо сказал брюнет. – Черт ее подери, мне нужна Елена… Мне всегда было похрен, что творится в жизни, когда она была рядом, а сейчас как раскисший сопляк пьянствую дома у отца и плачу в жилетку. Но мне просто еще не было настолько хреново… Так что, отец, мне это простительно!
– Ладно. – усмехнувшись, подал голос мужчина и снова посмотрел на парня, который задумчиво таращился на светло-серую стену.
– Просто она была единственной, кто оставался рядом со мной. В любой ситуации и в любых моих «агрегатных состояния». – Деймон наконец-то перестал смотреть в пустоту и снова повернулся к отцу. – И сейчас она резко кинула меня. Это, однако ж, непривычно… Поэтому, получается, ты – самый надежный человек. Хотя… Ты – мой отец, и я твоя обязанность, которую ты не можешь бросить.
– Но твою мать это не останавливало… – они оба засмеялись в голос, восприняв сказанные старшим Сальваторе слова больше как шутку, чем горькую правду жизни. – Знаешь, они все такие. Постоянно чего-то хотят и просят. Но на самом деле все им нужно всего лишь внимание. Им плевать, какое, но внимание. Мы с тобой не такие, как они хотят. Девки не понимают, что ты тут голову ломаешь, пытаешься устроить жизнь, защитить ее и обеспечить. Им надо малость. Твою мать тоже не устраивало, что я где-то пропадаю. И ушла. Она сдалась, не выдержала.
– А Викки, значит, не сдалась? – вслушиваясь в каждое слово и постоянно пополняя запас алкоголя в стакане, сказал Деймон.
– Нет. – наотрез отчеканил отец. – Просто она не любит меня, поэтому не страдает и не бесится. Ей нужны мои банковские счета, а мне ее красивая молодость и поддержка. Всё. Поэтому цени Елену хотя бы за то, что ей не плевать на тебя. Она по-прежнему сидит в твоем доме и рыдает из-за твоего отсутствия. Ты – придурок, Дей.
– И что по-твоему я теперь должен делать? – с более жизнерадостным огнем в прищуренных сине-голубых глазах спросил Деймона, действительно ожидая умного совета.
– Во-первых, надо начать типа с чистого листа. Ну и чтобы этого сделать, вам надо заново познакомиться. Словно всё по-другому, и ничего плохого еще не было. Вспомни, как вы познакомились и вперед. И заметь. Всё впервые и неспешно. Первое знакомство, свидание, поцелуй, се…
– Я уже понял. – прервав отца, громко произнес Деймон, и появилось в нем что-то окрыленное. Что-то, что заставило его внезапно подскочить с дивана на ноги и, выпив остатки виски, в спешке направиться к выходу. – Спасибо, мой личный мозгоправ. – с улыбкой на лице со взглядом явно загоревшимся какой-то неожиданной идеей, колко сказал Деймон, прежде чем, шумно хлопнув дверью, вышел из дома, оставив отца в недоумении. Однако Джузеппе увидел в нем лишь свою безбашенную копию, окрыленную совсем глупой и сумасшедшей любовью, сводящей с ума и проносящей его по жизни с невероятным азартом и стремлением.
Теперь черная Феррари на такой же дикой скорости помчалась ровно тем же путем обратно, словно не было в голубых льдистых глазах Деймона ни тоски, ни печали, ни отчаяния, а лишь явное стремление и воодушевление, ведущее его к дому и вынуждая со всей силы давить на газ. Машина мчалась так же быстро и стремительно, как построенная цепь воспоминаний брюнета, которая состояла из ярких вспышек, больных и важных. Напоминающих прошлое. И сейчас, одиноко и спешно направляясь к своему дому, Деймон не переставал удивляться человеческому разуму, готовому полностью изменить ход своих мыслей и действий благодаря чужому влиянию, будь он полезным и родным или же глупым и враждебным.
– Алло, Бон-Бон? – не отвлекаясь от ускользающей от глаз дороги, быстро набрал номер знакомой девушки, которая сломала стабильную привычку Деймона спать с каждой знакомой девушкой. Бонни Беннет, местная гитаристка в баре и любительница текилы, оставалась для Сальваторе стойким исключением. – Да, это звонит похотливый выпендрежник. У тебя еще осталась та черненькая гитарка? Я скину адрес, а ты неси ее туда и оставь у двери. Я признателен, заранее спасибо. – приказал парень и быстро сбросил вызов, не успев дослушать возмущенный голос удивленной девушки, которая вскоре получила смс с указанным адресом, обязывающем ее не подвести наглого знакомого.
Остановившись у своего дома, Деймон самодовольно улыбнулся, разглядев аккуратненький силуэт акустической лакированной гитары черного цвета, что была прислонена к входной двери. И именно в этот момент парня охватило странное чувство ликования, что проявилось ярким блеском в голубых глазах, потому что даже гордиливая Бонни, имевшая иммунитет к чарующей сексуальности Сальваторе, не могла не поддаться его властному поручению. И это было оправданно. Еще несколько лет назад напившийся до шаткого сознания Деймон смог отогнать от нее несколько приставучих пьяных ублюдков, которые откровенно приставали к беззащитной на тот момент девушке в баре. Да, сам брюнет был в большей мере безнравственен и нахален, но именно эта брюнетка оставалась спасенной и неприкасаемой. И обязанной. А обязанность эта всегда выходила парню на руку, удачно и вовремя, как и эта элегантная гитара на крыльце его дома.
– Мда уж… – взяв в руки изящный инструмент, который был в его хватке только пять лет назад, тяжело выдохнул Деймон. Первая встреча. Первый разговор. Первая истинная влюбленность. Брюнет точно помнил тот ужасный и прекрасный одновременно вечер, что стер из памяти двоих людей свою невинность и значимость повседневностью жалкого быта, но сейчас четко прокрутился в голове Деймона, который пытался наиграть хоть какую-то знакомую ему мелодию, издающую редкие и совсем бессвязные ноты. Тогда он так же отчаянно и тоскливо сидел на скамейке в темном безлюдном парке, раздавленный чужим равнодушием и наглостью. Всемирной несправедливостью. Ему было еще двадцать три года, в венах игралась юная кровь, и он одиноко играл никому неизвестную музыку без слов, разносящуюся вдоль каждого дерева, пустой скамейки или безлюдной дорожки, на которой так неожиданно и вовремя появилась красивая и плачущая незнакомка. Их разговор завязался на ругани касательно всего мира. И закончился касательно удивительного сходства их побитых душ.
– Я, конечно, не романтик, но… Но что-то могу. – тихо сказал сам себе парень и, поудобнее устроившись на верхней ступеньке крыльца у открытой входной двери, собрался что-то сотворить из неладных звуков, которые он никак не мог вспомнить и соотнести, но старательно пытался воспроизвести. И, будто поймав нужное русло своего внезапного и даже шального ночного вдохновения, подаренное не более адекватным в тот душевный семейный вечер отцом, Сальваторе начал играть одну из тихих и спокойных мелодий, а его идеальный темный сидящий силуэт изящно держал в руках гитару, которая как и он была прекрасна и элегантна, но одинока и расстроенна.
– Какого черта… – резко встав на ноги и отложив гитару в сторону, едва слышно выругался Деймон, разглядев аккуратно припарковавшуюся у кованого забора красненькую недорогую иномарочку, из которой поспешно вышла высокая шатенка, направляющаяся прямиком к парню. Ее стройные длинные ножки в кожаных джинсах быстро миновали дорожку, и девушка остановилась перед удивленно приподнявшим брови Деймоном, который с интересом разглядывал ее нескрытое расстегнутой косухой декольте.
– И что ты тут делаешь? – всё ещё не догадавшись о цели прибытия Кэтрин, без наигранного удивления спросил Сальваторе и увидел серьезность на красивом лице шатенки, которая молчаливо протянула ему темно-синюю папку. – Ты хоть что-нибудь скажешь?
– Могу сказать, что ты оборзевший наглец. – недовольно проворчала Кэтрин и устремила на него свой взгляд по-кошачьи хитро прищуренных глаз, подведенных стрелками, и в нем читалось открытое презрение и некая жалость. Она снова настойчиво протянула ему папку, которую он так и не взял до этого, и тихо кашлянула, откинув назад каштановые кудряшки волос. – Я не знаю, с кем именно ты спутался, но у этого Энзо есть ужасная привычка передавать тебе всякую документальную хрень через невиновных людей. Сегодня вечером какой-то его человек подкараулил Клауса и под дулом пистолета заставил передать тебе это. Намекни ему, чтобы в следующий раз он сову использовал, а не кого-то из нас. – язвительно и неохотно объяснила девушка, осматривая ничуть не удивленного Деймона и гитару, прислоненную к двери.
– И почему сам Клаус не привез мне это? – так же хмуро оглядев стоявшую напротив шатенку, неодобрительно поинтересовался Сальваторе, а Кэтрин лишь тихо усмехнулась, словно поражаясь его глупости и зная очевидность.
– Если ты забыл, то он в обиде на тебя. Как и все мы. – немного осипшим от постоянного курения голосом ответила Пирс, и Деймон нервно ухмыльнулся, наконец-то забрав папку из рук девушки. – Сегодня был ужин в доме Рика. Там были все, а ты не приехал… Он звонил тебе, но твой номер был недоступен. Знаешь, мог бы извиниться за то, что устроил утром. Они рассказали мне…
– А… Ну если рассказали. Тогда нам больше не о чем говорить. Поэтому проваливай, у меня есть дела поважнее. – явно оскорбившись, хрипло произнес Деймон, снова окрасив синий оттенок своих глаз холодностью обиды. Кэтрин, напоследок с прежней жалостью глянув на парня, спустилась с крыльца, намереваясь уехать прочь от самоуверенной и эгоистичной личности с идеальным лицом и телом, но резко остановилась.
– И кстати, если ты не в курсе, то Елены нет дома. И твои романсы никто не услышит. Если, конечно, ты это не для очередной шлюшки здесь устроил. – окидывая изучающим и по-прежнему недовольным взглядом задумчиво рассматривающего неоткрытую папку Деймона, сообщила Кэтрин и сразу поймала голубую яркость уставленных на нее с тревогой и коварством глаз.
– Конечно же для шлюшки. Ты же тут. – не удержавшись от очередной обидной колкости, ответил брюнет и снова улыбнулся уголком рта. – То есть, как это Елены нет дома?
– Она в отличие от тебя помнит про друзей, которые для тебя ближе, чем для нее. Елена с Мейсоном была у Рика и до сих пор там. – расслышав истинную тревогу в бархатистом голосе Деймона, что весьма позабавило ее, объяснила Кэтрин. – Она сказала, что ты снова смылся куда-то на всю ночь. Ты – скотина, Деймон.
– Да ладно?! – паясничая, наигранно выразил удивление брюнет, и Кэтрин немного попятилась назад, поняв, что внутри вскипевшего Сальваторе снова растворилась слабая грань между адекватным здравомыслием и агрессивной, неконтролируемой вспыльчивости, ставшей последствием его нервозности и слишком сильно скрытой тяжести переживаний. – Представляешь, ты не первая умеешь меня характеризовать. Только меня больше раздражает, что мое «дружелюбное» стадо тупых гусей пытается строить из себя каких-то благородных святых, чьи поступки имеют лишь благие намерения! Они понабрали себе наивных сучек и делают вид, что в них верности и любви больше, чем разврата и грязи! Для кого они так выделываются? Зачем? Не я один трахаю паршивых шлюх и граблю ебаные банки, после чего как беглая крыса залегаю на дно. Не я один открываю левые счета и пью как свинья. Они делают из себя каких-то морально воспитанных джентльменов, но на деле они лишь дерьмовая кучка похотливых, жадных, лживых и наглых извращенцев! И я – не исключение. Черт, они задолбали своей «чистотой». Спроси их сама. На каждом, сука, на каждом точно есть по два трупака. Но я почему-то всегда крайний! Даже этот гребанный Энзо приебался именно ко мне! Меня уже задолбало всё это внимание, кроме капризной малышки Елены, конечно же. Которая трахает мой мозг, нервы и всё, блять, кроме нужного места! Что всем надо-то от меня?!
