Текст книги ""Милый, не надо..." (СИ)"

Автор книги: claire_.mad.

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 40 страниц)

– Вау. Семейка Аддамс в сборе. – в его серо-голубых глазах, пропитанных веселым воодушевлением, промелькнул теплый огонек озорства, что был направлен исключительно на насупившуюся фигуру Джона, который одним выражением лица мог дать понять окружающим о свирепом комке злости внутри него. Гилберт с неприкрытой ненавистью и кривой ухмылке наблюдал за подходящим к столу, а точнее к стулу Елены, Деймоном и громко кашлянул, стараясь унять буйный поток ярости в его венах, желающий выплеснуться прямиком на насмехающуюся игривость и фальшивую радость брюнета. Парень же, будто не понимая причины быстрой смены бледного оттенка лица Джона на багряно-красный, мило улыбнулся шатенке, дразня этим мужчину, и оперся ладонями на спинку ее стула, беглым и любопытным взглядом соблазнительно прищуренных и пылающих страстностью своей синей красоты глаз изучая разнообразие блюд на столе.

– Ничего не хочешь сказать? Мог бы проявить уважение и извиниться за опоздание. – стальным голосом пробурчал Джон, без сил даже поднять глаза на счастливое лицо брюнета с самодовольной улыбкой. Он представлялся перед Гилбертом в подобии хитрого дьяволенка, в чьем издевающимся взгляде горели маленькие адские костры, которые подогревали гнев внутри мужчины.

– Уважение? Да что ты, Джон. Оно счезло при нашей же первой встречи. Человека более низкого я никогда в жизни не встречал. – не теряя позитивного и совершенно легкого настроя в голосе, просто отозвался Деймон и потянулся за небольшой долькой апельсина, при этом нежно коснувшись ладонью другой руки плеча девушки, вынудив ее невольно улыбнуться и разрешить мурашкам быстро пробежаться по ее коже.

– Тогда посмотри в зеркало. – грубо ответил Джон, не терпя наглого напора молодого парня. Его колкость не прошла мимо ушей Сальваторе, который тихо усмехнулся и дал повод для панического выражения лица Изобель, которая уже была в предвкушении не менее резкого ответа.

– Это верно. Ведь по-твоему я забрал твою дочь в свое секс-рабство. Однако и после этого во мне еще тлели надежды на то, что я могу звать тебя на «Вы», но… Ты считаешь Елену шлюхой. Поэтому не заслуживаешь даже «ты». – сначала приложив дольку апельсина к чуть приоткрытым губам, что притянуло своей привлекательностью внимание застывшей Елены и унесло в неприличное русло мыслей, а потом отправив ее в рот, сказал Деймон и вновь улыбнулся. Но в этот раз это была не насмешка, а открытая ненависть, предупреждающая о своей опасности самым обезоруживающим способом.

– Это невыносимо! Какой-то молокосос будет мне хамить? – вытаращившись на шатенку, которая переглянулась с брюнетом, громко воскликнул Джон. – Я этого не потерплю, Елена. Ты возаращаешься домой. Хочешь ты этого или нет. Это не первый раз, когда этот ублюдок так развязано себя ведет. Достаточно. Мне хватило этого цирка.

– И ты самая главная в нем обезьянка. – язвительно бросил Деймон, и его голубые глаза снова сузились, выдавая глубоким оттенком своих зрачков нестерпимую неприязнь. Сальваторе, отдалившись от Елены, захватил со стола никем нетронутую бутылку виски и, напоследок посмотрев на почти выпускающего пар через ноздри Джона, ленивой походкой поплелся к коридору.

– Я с тобой не договорил! – сурово выкрикнул Гилберт. Изобель, выронив из рук вилку и зажмурившись от неожиданности услышать столь внезапный и громкий рык мужа, с испугом глянула на Елену, но та лишь подперла голову рукой и устало смотрела в пустоту, не желая даже хоть как-то замечать вновь и вновь повторяющуюся цепь отвратительных событий скандала, что назревал и набирал обороты при каждой встречи Деймона и ее отца, неготового принимать чью-то победу, силу, дерзость. Он не мог принять того, что кто-то может быть ближе к его дочери, чем он сам. Того, что в мире есть кто-то продуманее, смелее и моложе, чем он. Того, что кто-то сможет без страха и стеснения бросить ему вызов, наплевав на все, что могло охарактеризовать его главенство. Но вместе с этим Елена видела точную копию такой амбициозности и в самом Деймоне, что наотрез отказывался сдвинуть с самого высокого пьедестала собственное эго, разрешив кому-то еще быть лучшим. И это были две ужасные и непоборимые бури. Деймон и Джон. И когда они оба, которые считали себя никем не победимыми, встречались друг с другом, война или разрушение целого мира было неминуемо.

– Дорогой, прошу тебя, прекрати это. – почти шепотом пролепетала Изобель, и тон ее слов больше походил на молитву, и истинная боязнь гредущего проглядывала в испуганном блеске ее быстро моргающих глаз.

– Ты не можешь вот так взять и уйти прочь, нахамив мне. Либо отвечай за свои слова, либо приноси извинения. Ты не можешь свалить. – остановив грозностью своего нервозно звучащего голоса Деймона, Джон опять наградил парня исходившей от всего его тела злостью. Но Сальваторе, решив, что довольно-таки хорошо подогрел нервы и терпение Гилберта своим спокойствием и довольством, вернул себе серьезное лицо и лишь на секунду задержал полупрозрачный голубой взгляд на разочарованно наблюдающей за происходящим Елене, и что-то щелкнуло. Он сразу же ощутил как что-то ссаднящее, больное и неприятное кольнуло внутри при виде этого встревоженного грустно личика, заставив разум вычеркнуть раздражающее самодовольство, ликование и насмешки. Стало больно и от чего-то совсем мерзко. Она незаметно для других тяжело вздохнула, но ему удалось уловить это нешумное, горькое дыхание, чтобы затушить в себе так резко проснувшееся пламя, заинтересованное в ярости.

– Не могу? Постойте-ка… Где я? Ах точно… У себя дома. Приятного вечера. – поясничая, произнес Деймон, но последняя фраза его прозвучала с такой выразительной обидой и презрением, что Елена сразу же отвела взгляд от задумчивой пропасти перед собой и проводила его удаляющийся идеально темный силуэт, нелишенный элегантной грациозности.

– Я буду требовать, чтобы в течение месяца ты вернулась домой. Хватит. Детский сад давно прошел. Ты начнешь перевозить свои вещи. – четко разьяснил Джон, и девушка с удивлением и недоумением заглянула в его разгневанное лицо. – Если ты, не дай Бог, снова заупрямишься… Я не собираюсь потакать твоим капризам. Ты не останешься с этим клоуном в черном. Принимай решение. Либо немедленно ты переезжаешь обратно к нам, своим родителям, либо в этот дом прибудет наряд спецслужбы и силой вернет тебя. И я обещаю, Елена, этого поганого черта заберут под арест.

– Но папа это ведь… – быстро затораторила шатенка, пораженно округлив карие глаза. Однако Джон резко перебил ее.

– Я всё сказал.

– Наверное, нам лучше уйти. Спасибо за ужин, дочь. – словно мысленно прочитав мысли жены прежде, чем услышав ее тихие и будто пытающиеся подействовать на него успокаивающим эффектом слова, мужчина уже резко вышел из-за стола, с устрашающим грохотом задвинув за собой стул. Он, даже не оборачиваясь к Елене и не говоря ни слова, поспешно направился к выходу, и в столовой кроме возвратившегося молчания остались лишь переглядывающиеся с испугом между собой мать и дочь. И зависшая вместе с неудобством ситуации тишина вскоре была прервана тактичным кашлем Изобель. Она медленно поднялась со стула и аккуратно поправила юбку, с упреком посмотрев на дочь. Осуждение за позор. Призыв к признанию вины. Этот взгляд, обозначающий всё это, Елена знала слишком хорошо еще с самого раннего детства, когда она была совсем беззащитной и смиренной. Сейчас ей, как и раньше, по желанию матери следовало бы потупить глаза в пол и виновато извиниться за случившийся не впервые скандал, но Гилберт без намека на сожаление в упор смотрела на мать и не понимала как такое возможно. Как возможно быть всю жизнь рядом, называться матерью, стараться наградить ее подобающим воспитанием, но вечно быть чужой. Ее мама прямо сейчас стояла перед ней и излучала такое недовольство и отсутствие гордости за свою же дочь, что Елена едва ли сдержала крик отчаяния. Даже Лили, какой бы ужасной матерью она ни была для Деймона, будучи никем для Елены, стала душевным и добрым человеком, которому можно доверять. И от этого становилось грустно. Грустно, но не больно. Ведь боль могла бы быть лишь от того, что в жизни Елены не было самого дорогого – Деймона. И в ее мыслях вновь безумной вереницей закружились слова Кэтрин. Неужели он что-то скрывает? Пытается скрыть? Или, быть может, готовит что-то чересчур серьезное и ужасное для нее. Что бы это ни было, шатенка не собиралась показывать остальным то, насколько испуганным и печальным была дымка на ее чуть ли не плачущих беспричинно глазах.

– Мама, подожди. – взяв уже делающие быстрые шаги прочь женщину за руку, проговорила Елена, пытаясь остановить ее. Изобель действительно замерла на месте, заслышав оклик и почувствовав тепло родной руки, но явно была не заинтересована причиной этого. – Подожди. Я хотела с тобой поговорить. Точнее, мне просто необходимо с тобой поговорить…

– Елена, красавица моя, это может отложиться на другой день? Знаешь, сегодня был просто ужасный вечер и твой отец будет жутко злиться, если я сейчас задержусь. – мягко произнесла она и ее рука медленно выскользнула из ладони Елены, выпутавшись из ее хватки. Девушка с новой порцией растерянности смотрела на Изобель.

– Но это действительно важно. Я сама узнала об этом совсем недавно… Но это важно. Ты должна знать. И мне нужна твоя помощь. Ты же можешь меня выслушать. Потому что я совсем не знаю, что мне нужно делать с этим… – упрашивая ее не только голосом, но и жалостью в глазах, попросила шатенка.

– Немного позже. Давай ты позвонишь завтра? Хорошо? Договорились. – женщина, еще раз поправив юбку, что выдавало ее нервозность и переживания, кинула короткую улыбку и ускорила шаг, покидая дом.

– Конечно. – только и ответила Гилберт, но сказала она это только умеревшей во всем доме тишине, какая зависла сразу же после звука закрывающейся двери. Девушка не хотела оставаться наедине со своими эмоциями, зная, что они убьют ее тем отвратительным осадком, оставшимся после продемонстрированного ее матерью равнодушия. Она не хотела верить в услышанное и в то, что Изобель отвергла ее, не выслушала, проигнорировала и оставила. Елена была не в силах справиться со всеми один за одним вспыхнувшими чувствами своего разбитого состояния, поэтому бежала от них, убегая вверх по лестнице в комнату Деймона.

– Ну ты и устроил… – на выдохе произнесла Елена, зайдя в темную просторную комнату, и, прислонившись к стене, посмотрела за тем, как Деймон отвлекается от ноутбуку, чтобы показать ей ответный счастливый взгляд, издавая усмешку. Брюнет отложил ноутбуку на соседнюю половину кровати и удобнее сел на ее краю, кивком позвав к себе ближе Гилберт. Сальваторе, приобняв без раздумий плюхнувшуюся рядом с ним Елену, потянулся к бутылке с алкоголем и сделал несколько крупных глотков, позже предложив виски шатенке, которая сразу же отрицательно качнула головой в знак отказа.

– Как же мне это надоело… Вот зачем я их позвала? – начиная корить саму себя, ворчливо проговорила девушка и, прижавшись к крепкому плечу Деймону, грустно улыбнулась. Он же, чувствуя ее незаменимое тепло, одним неожиданным рывком повалил их двоих назад, вынудив не только себя, но и Елену валяться на спине, распластавшись на черной постели, и бессмысленно смотреть в потолок. Ее волосы хаотично разлетелись по плечам, его губы разошлись в печальной и отчаянной ухмылке, но их двоих не заботило ничего из этого, ведь их увлеченные только собственными мыслями взгляды задумчиво смотрели вверх, не замечая ничего вокруг.

– Иногда мне кажется, что ты их приемная дочь. Мне не верится, что у таких тварей могла родиться такая классная малышка. – вытягивая их двоих из долгого оцепенения и возвращая из пугающего мира иллюзий и раздумий в реальность мрачной комнаты, хрипловато проговорил Деймон. Елена мгновенно различила в его тихом голосе бесспокойство и явную озабоченность. Грусть. Отчаяние, что разом переметнулось с его серо-голубых зрачков на ее карие. – Я не понимаю, почему всё так. Они твои родители, знаю, но они и правда не достойны ни капли уважения. И я уж промолчу про своих… Почему так? За что нам это досталось?

– Может, мы были чем-то ужасным в прошлой жизни? – даже не обдумывая своих слов, просто выкинула свое предположение Елена, на что брюнет ответил смешком.

– Серьезно веришь в это? – с удивившим девушку любопытством спросил Сальваторе и быстро глянул на шатенку, но и секунды его пронзительно синего прищура хватило, чтобы проявить всю странную, но неподдельную нежность. Елена промолчала, решив, что сама не знает правильного ответа на этот вопрос. – Понимаешь, это… Это так отстойно. Черт возьми, ну почему всё так? Разве родители не должны поддерживать своих детей, любить их? Хоть чуть-чуть… Сегодня звонил отец. Представляешь, он собирается купить дом в Калифорнии из-за того, что Викки нужно остаться в медецинском центре для реабилитации? Я сказал ему, что он нужен мне тут из-за всей этой хрени с Сент-Джонсом, но он ответил, что это просто моя ревность. Но даже если так? Даже если он понимает, что мне просто он нужен тут, так в чем проблема? Это отстойно.

– Просто у них тоже есть свои проблемы. Мы живем, выживаем, справляемся со всем этим, но им не легче. Им тоже сложно, у них своя игра. – вступилась Елена, но Деймон приподнял брови и недоверчиво покосился на нее.

– У них в отличие от нас есть дети. Они должны уделять нам внимание, потому что мы – их проблемы. Это логично. – парень, не отрывая пустынного взгляда с потолка, медленно приблизил свою руку к руке Елены и соединил их ладони когда наконец-то нащупал ее необходимое и близкое тепло. – Если бы существовала премия «Худшие родители года», то Сальваторе посоревновались бы с Гилбертами… И знаешь, с самого детства я не помню ничего хорошего. Всегда было что-то не так. Но зато, черт бы их побрал, они кое-чему меня научили.

– И чему же? Не заводить детей, чтобы не было проблем? – пытаясь улыбкой замаскировать появившуюся нервозность, что отбивала бешенные сердечные ритмы, сказала Елена.

– Нет… Наверное, нет. – понимая, что ее слова застигнули врасплох, Сальваторе проявил аналогичную защитную реакцию, обнажив белоснежные зубы и боязнь сложившейся между ними неловкости. – Просто… Если когда-нибудь, не знаю, когда… Но когда-то… Если вдруг у нас всё-таки с тобой что-то получится и мы переболеем всей этой херней, то… Я сделаю всё, чтобы у наших детей было все, чего не было у нас. Забота, понимание, любовь… Всё. Они ни в чем не будут нуждатся. Потому что я знаю каково это, и не хочу, чтобы у них была ужасная жизнь. Обеспечить одно, а вот любить совсем другое. У меня даже были идейки…

– Серьезно? – заинтересованно глядя на Деймона, спросила Елена и ближе пододвинулась к нему, к его идеальному чуть вздымающемуся от сбивчего дыхания телу. Она чувствовала, как плавно ее волнение перевоплощается в радость, которая умилялась столь задумчивому и счастливому блеску в голубых глазах Сальваторе.

– Да… – протяжно ответил он. – Просто когда-то ведь мне всё это надоест. Придется преодолевать ужасное желание стать отцом и мужем. Может через год, может через пять лет, а может и через десять. Не знаю. Но когда-то это точно случится… И первое, что я сделаю, то куплю милый домик для нас. Огромный милый домик на каком-нибудь острове. Где уже точно не будет никакого Энзо, ника…

– Никаких родителей, забот, проблем, дел и шлюх. – закончила сквозь смех за него шатенка.

– Ага… – согласно кивнув, Деймон вновь посмотрел на нее и крепче сжал ее ладонь. – Ты дождешься счастья, обещаю. Знаю, я самая мерзкая сволочь, скотина и кретин, но я смогу сотворить для тебя идеальное будущее.

– А как насчет детей, которые не будут ни в чем нуждаться? – колко поинтересовалась она.

– Ну… Их должно быть двое. Чтобы они могли занимать друг друга, пока мы отвлекаемся на кое-что охренительное… – понизив чуть осипший голос до шепота, произнес Деймон.

Елена с внутренним восторгом, который сам не верил в свое возрождение, смотрела на такого идеального парня рядом с ней и все мысли словно по щелчку обрели радостный розово-блестящий окрас. Ее мечты будто стихли после буйственного урагана и залегли на дно сознания, разрешая ей наконец-то избавиться от скрытости, тревоги и сомнений. Девушка чувствовала как стремительно строится крепкий, преодолевающий бездну мост между своей ложью и счастьем. Но глаза Деймона быстро затушили своё сияние, и мост, что вот-вот мог бы вынудить Елену сказать не способные обратить жизнь вспять слова, резко и совсем неожиданно оборвался. Его теплая ладонь покинула ее руку, когда он сел на кровати, инстинктивно приказав ей сделать то же самое и с недоумением уставиться на него.

– А вот теперь нужно завести серьезный разговор. Без бабочек, ванили и сахарных соплей. И это неизбежно. – монотонно и будто заученно, твердо отчеканил Деймон с потаенной болью в лазури глаз разглядывая пугливо таращившуюся на него Гилберт, которая в панике и непонимании ожидала даже худшее.

Комментарий к Глава 23

Вот и новая глава)) Еле заставила себя написать эту главу, так как приятные остаточки отдыха никак не хотят меня отпускать. Глава в этот раз не наполнена какими-то особенными событиями или резкими поворотами, но очень надеюсь, что она вам всё равно понравилась😊 Интересно, как вы думаете, какой разговор Деймон приготовил Елене? Что ее ждет? Очень хочу узнать варианты😏😈 Как всегда жду отзывов)))

========== Глава 24 ==========

– Эй, полегче! Что ты делаешь? Что происходит? Я ничего не понимаю… – выражая искреннее недоумение, сказала Елена, пока Деймон, с которым она слишком быстро очутилась в его темной и освещаемой лишь тусклым светом люстры комнате, лихорадочно перебирал на столе вещи, то с шумом отбрасывая их в сторону, то аккуратно перекладывая их на другое место. Шатенка с любопытством смотрела на его суетливо метавшуюся фигуру округлившимися глазами и с осторожностью поглаживала правую руку, что до сих пор оставляла на себе слабую боль и ощущение теплой и сильной ладони Деймона, который всего несколько минут назад грубо сжал ее запястье и быстро потянул за собой, вынуждая направляться по лестнице вверх. Он, словно находясь в панике, не расставался с волнением в своих серьезно сощуренных серо-голубых глазах и перебирал внушительную стопку каких-то бумаг, с недоверием покосившись на стоявший в углу комнаты железный сейф и сразу же отвернувшись, убедившись о точном исключении этого варианта.

– Черт. Где же это… – тихо выругался Сальваторе и с тяжелым вздохом отшатнулся от стола, растерянно глядя перед собой. Он беглыми синими зрачками окинул комнату и облегченно выдохнул лишь тогда, когда его внимание резко затормозило перед лежащей на его темной кровати красной папке. Елена, которая хоть и не знала, что так усердно и старательно разыскивает брюнет, сразу поняла необходимый объект, вызвавший у Деймона довольную ухмылку и особенный блеск интереса внутри по-прежнему нетаявшего льда его глаз. Но Гилберт вместо свойственного ей в последнее время их разговора непонимания ощутила сильный и невидимый удар в легкие, беспощадно лишавший ее воздуха. Не мигая таращась на папку в руках парня, который начал медленно перелистывать белоснежные страницы, Елена безнадежно пыталась отогнать от себя ужасные и коварные мысли, что с ноющей в груди болью подбирались крадучи к ее сознанию. Именно этот изысканный, вызывающий и определенно неразлучимый с черным оттенком цвет запечатлился перед ее карими и в этот миг наполненными и испугом, и грустью, и удивлением глазами, когда на пороге ее дома так нежданно и неуместно появилась Кэтрин. Девушка совершенно не знала, чего ей можно было ожидать, находясь в предверии самого отврательного и жестокого. Но Елена, не смотря на свою нелепую надежду на лучшее, уже точно и здраво понимала, что этот серьезный разговор не закончится кольцом на ее безымянном пальце. Не закончится улыбкой на ее лице, радостным восторгом в ответ на ожидание ребенка. Не закончится чем-то вообще и навсегда оставит в ее памяти нестираемый, неуничтожаемый след необыкновенной решительности в его сосредоточенном взгляде. Боль? Безысходность? Страх? Ей с трудом удавалось разгадать, что таится за идеальным, крепким темным силуэтом, внутри которого на самом деле буйственно прыгало сердце, еле сдерживая себя в грудной клетке.

– Что это? Что происходит? – спросила Елена, поняв, как внезапно ослабел ее мягкий голос. Она с заинтересованностью уставилась на папку, которую Деймон кинул на стол, решив ничего не говорить ему про встречу с Кэтрин, желая услышать все объяснения, каждое слово исключительно от него, напряженного и серьезного. Внутри вновь резко сжался комочек неприятной боли, и нестерпимо кольнуло сердце, что бешенно скакало от испуга.

– Серьезный разговор… – тихо и задумчиво проговорил брюнет, явно бормоча это только для себя, и поднял свои ярко-голубые изучающие глаза на девушку, будто наблюдая за ней и выясняя, стоит ли ей что-то говорить. Не впервые сделав шумный выдох, Деймон нервозно поправил чуть помятый воротник темной рубашки и кивком подозвал ближе к себе застывшую на одном месте Гилберт, что нерешительно сделала несколько шагов в его сторону и уже ощутила, что не может управлять подкосившимися от груза переживаний в ее голове ногах.

– Ты меня пугаешь. – едва слышно призналась шатенка, и Сальваторе так же бесшумно усмехнулся, давая ей понять, что всё не так плохо и в этой ситуации есть место для его улыбки, в которой все-таки таилось ноющее отчаяние и потаенный страх.

– Понимаешь… – неуверенно начал он, и его бархатистый ровный голос сорвался на шепот, от чего Елене стало еще хуже, ведь она полностью понимала как тяжело и трудно ему сейчас это говорить. Но, сделав небольшую паузу и большой вдох, Деймон окинул ее уникальным, любящим и придающим спокойствие взглядом. – Это, конечно, круто. Круто продумывать будущее, строить планы, думать о чем-то, создавать мечты, но… Но всегда есть большое «НО». Я не знал, стоит ли тебе об этом говорить, но понимаю, что сам себя не прощу, если не предупрежу тебя и всё скрою. И я не хочу терять шанс увидеть тебя…

– О чем ты говоришь! Боже, перестань… В смысле? Нет… Я не хочу ничего знать от тебя, когда ты говоришь в таком тоне. – истерично выпалила Елена, у которой каждая пролетевшая мимо нее секунда отбирала остатки терпения и подогревала нервы. Она с тревогой в немного намокших карих глазах посмотрела на не менее взволнованного Деймона, а потом быстро направила свой грустный взгляд в пол, стараясь не видеть это любимое лицо перед собой, которое своим хрипловатым голосом отдаляло ее, отталкивало и заставляло чувствовать внутри странное угрызнение совести.

– Посмотри на меня… – тихо произнес он, вплотную подойдя к девушке и аккуратно приподняв ее лицо за подбородок. Деймон смотрел исключительно в ее глаза, такие наивные и красивые, и не смог сдержать улыбки, какая мгновенно переметнулась на имеющие идеальный контур губы Елены. Он с необыкновенной нежностью смотрел на нее, и ей становилось от чего-то теплее, и только потом шатенка заметила опоясывающие ее сильные мужские руки, которые не собирались ее отпускать. – Просто послушай меня. Хорошо?

– Да… – робко ответила она, сама не веря в правдивость своего ответа и собственное желание услышать от него что-то серьезное в этот вечер. Что-то, что пугало ее вот уже весь день. Он же ближе притянул Елену к себе, прижимаясь к ее хрупкому стройному телу, и крепче сжал ее талию в своих ладонях.

– Так вот. – вновь произнес Сальваторе, но не так холодно как несколькими минутами ранее. – Мы можем бесконечно выстраивать идеальное будущее в мыслях, но нужно быть реалистами. Нужно знать, чего нам необходимо ждать от жизни, которая не всегда может быть долгой и счастливой. Знаешь, наши жизни как раз-таки неидеальны, и у нас могли бы быть шансы это изменить. Но каждая перемена требует рисков. Каждый человек на этой планете должен сначала решиться на риск, чтобы получить желаемое.

– Но при чем тут мы и риск? Ты предлагаешь нам прыгнуть с канатом с моста или подняться в небо на воздушном шаре? – с частичкой иронии в по-прежнему дрожащем голосе выпалила Елена, и Деймон улыбнулся уголком рта. Он осторожно и нежно провел касанием своих рук по спине девушки, и она, получая то необходимое исходившее от него тепло, прижалась к нему, положив голову на плечо и крепко вцепившись тонкими пальцами в его плечи. – Я ничего не боюсь с тобой.

– В этом и проблема. – монотонно сказал он, словно из его слов поспешно исчезли все эмоции. Парень держался из последних сил, и шатенка знала это. Она видела ту злокачественную горечь в синиве его глаз, слышала неадекватное биение его сердца, чувствовала на своей шее его горячее, обжигающее, прерывистое и нервозное дыхание. – Ты привыкла ко мне. Не знаешь жизни без меня точно так же, как и я сам. Мы вряд ли когда-нибудь сможем жить друга без друга, потому что сейчас не представляем того, как существовали раньше. Но риск. Он есть всегда. И опасность, и угрозы… Но к черту это. Риск. Нужно решиться на какой-то смелый шаг, чтобы узнать, будет хуже или лучше. Помнишь с чего у нас всё началось? Помнишь, как произошел наш первый поцелуй? Я так долго пытался не признавать своих чувств к тебе, старался не зацикливать на тебе внимания, отвлекаясь на других девушках. Мы типа считали друг друга друзьями, знакомыми. Я бежал от самого себя, но осознавал, что в этом беге ты все равно наступаешь мне на пятки. Ты постоянно была в моей голове, в мыслях, в фантазиях. И на какой-то миг я уже смирился, что сойду с ума. Ты же не подавала никаких признаков и всегда была спокойной, холодной, равнодушной и все же подавленной, потерянной. Я любил твое присутствие рядом со мной и боялся отпугнуть тебя своей тупой влюбленностью. Но однажды я рискнул. Помнишь? Ты вечером сидела на кухне и пила крепкий чай. Я пришел домой в полной усталости после делишек с друзьями и сел рядом. Ты сразу налила мне виски, сказав, что это меня расслабит и успокоит. Сказав, что это поможет. Но я ответил тебе, что моя помощь – только ты, и я притянул тебя к себе и поцеловал. Я тогда не знал влепишь ты мне пощечину или ответишь. Я рискнул, хоть не знал, чем это закончится. Было два варианта: плохо и хорошо. И сделав первый шаг, я изменил наши с тобой отношения.

– И к чему ты клонишь? – наблюдая за тем, как искрится в серо-голубых глазах напротив теплота и тревога, недоверчиво спросила Елена.

– К тому, что наша жизнь вновь может изменится. И я не уверен в том, в какую сторону. Либо мне повезет и тогда весь мир будет у твоих ног, Елена. Сделаю все, что смогу и дам тебе от жизни самое лучшее. Либо… – Сальваторе, чей голос очередной раз предательски подвел его, шумно выдохнул и отвел взгляд к потолку, словно собираясь с мыслями и готовясь наконец-то что-то озвучить. Что-то, что с необъяснимым трепетом ожидала Гилберт. – Ты, наверное, знаешь о новом деле Энзо. Мы пытались не говорить про него с тобой, однако это необходимо. Он мучает меня и моих друзей уже достаточно времени, чтобы вывести меня из себя. Он, наверное, даже кайфует от этого. Совсем недавно, так сказать… Прости, что скажу об этом. В общем, Эйприл была его девушкой, но Сент-Джонс действительно не знает о моей причастности.

– Я знаю. – только и произнесла Елена. Вместо ожидаемого шока от девушки, Деймон сам почувствовал неподдельное удивление, приподняв темные брови. – Мне уже давно рассказала Кэролайн, которая узнала об этом от Эла.

– Понятно… – протяжно проговорил Деймон, пораженно хмыкнув. – В общем, мотивы для преследования у него неизвестные. Но это так. Я долго того не признавал, но у него и правда слишком сильное влияние надо мной. Слишком много власти. И он не раз уже это подтвердил. Есть какое-то важное дело. Энзо готовит нападение на «O’hara Bank».

– Серьезно? Зачем? – с ярким испугом выпалила Елена, чувствуя новую волну прибывшего страха и волнения.

– Энзо знает всё обо мне и моем отце. Он знает, что мне удастся все качественно провернуть. Сент-Джонс давно готовил этот план, потому что этот банк имеет самый высокий уровень безопасности и сбережений одновременно. Ему нужна помощь. – констатировал он. – И снова риск. Либо я получу охуенную сумму бабла, и всё, что мы с тобою пожелаем, станет нашим. Либо будет провал. Грандиозный провал. Пусть это обойдется для меня каким-то сроком… Но ведь сразу всплывет всё остальное из моей интересной жизни. Тогда меня обратно можно и не ждать. Все будет или слишком хорошо, или слишком плохо. Да, можно было быть уверенным в победе, но отец отказался мне помогать из-за проблем с Викки. И я сам буду разгребать этот риск…

– Но для чего это делать?! Нам это не нужно, Деймон! Совсем! Поверь, мне хватает всего, что у нас есть! Не надо этого делать… – с криком пыталась отговорить и убедить его девушка, с паникой в карих глазах уставившись на грустную и умиленную улыбку на его идеальных губах.

– Дело не в деньгах. – пугая ее своим спокойствием, которое, скорее всего, было вызвано его крайней нервозностью и обреченностью, тихо и успокаивающе проговорил брюнет. Он с отчанием в льдисто-голубом взгляде наблюдал за часто моргающей девушкой, огонек радости которой стремительно угасал в темноте ее страхов и непонимания. – Дело в его влиянии. Я не могу отказаться. Все решено. Елена, пойми… У меня нет выбора.

– Почему? Плевать на его влияние. – стараясь проявить свою стойкость, заявила Елена и скрестила руки на груди, выказывая свое недовольство и возражение.

– Да потому что я не могу потерять тебя, идиотка! – вскипев, прорычал Деймон, и его хриплый голос полностью был лишен столь наигранного умиротворения, обнажая всю скрытую внутри ярость, переживания и боль. Брюнету словно сорвало крышу от напряженния и давления во всей этой мрачной комнате, в которой стояли лишь они вдвоем и смотрели друг другу в глаза в попытках отыскать хоть долю честной слабости. В ответ на его эмоциональный выкрик Елена с недоумением вытаращила глаза, боясь уже не разговора, а поведения парня. – Прости… Я не хотел повышать голос. Просто это уже надоедает и бесит… Я не могу отказаться. Не могу, потому что этот чертов ублюдок угрожал мне тобой. Ты – самое ценное и прекрасное в моей жизни, и что бы ни случилось со мной, я никогда не поставлю под угрозу твою жизнь. Даже если меня разорвут на части, я никогда не потяну тебя за собой. Я люблю тебя, Елена. И буду защищать до самого последнего вздоха. Я не позволю Сент-Джонсу сделать тебе больно или плохо, поэтому иду у него на поводу.