Текст книги ""Милый, не надо..." (СИ)"
Автор книги: claire_.mad.
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 40 страниц)
– Вы грохнули моего человека. Я уже говорил Деймону, что мы сочтемся. Когда убили Локвуда, чтобы защитить проблемный зад мелкого Сальваторе, вы положили моего человека. Всё справедливо. – на этот раз добавив к словам больше настроенной серьезности и ворчливости, выпалил Сент-Джонс то ли в знак оправдания, то ли для объяснения всего бреда, что произошел в последние минуты на яхте. Клаус же, будто его резко ударило током, чуть отшатнулся назад, и его невидимым ножом резанули по настойчивой смелости, что вместе с окрыленностью покинули его потускневшие глаза. – Ну? Сам знаешь, вертишься в таком же дерьме. Дашь на дашь. Справедливо? Тебя спрашиваю, Майклсон. Справедливо?
– Да. – твердо отозвался Клаус, напоследок бросив Сент-Джонсу перенасыщенный импульсивной яростью взгляд, и медленным кивком приказал Аларику и Деймону отступить и сдаться, отказавшись от мстительного нападения на тех крепких парней, что крупной стеной стояли рядом с Энзо. Зальцман послушно сделала шаг назад одновременно с другом, и только Деймон продолжал стоять на своем месте, уверенно, напряженно и непоколебимо, убийственно грубым синим взглядом продолжая таращиться на Сент-Джонса, пока тот первый, поманив за собой свою команду, не покинул борт яхты, обойдясь без драк и оставив всех в покое на этот раз. Он и парни длинной цепью медленно и неспешно вышли из яхтклуба и разбрелись по разноцветным в хаосе припаркованным дорогим автомобилям, с ревом уезжая вдаль и вынуждая братьев Майклсонов с настороженным вниманием провожать удаляющиеся темными точками на горизонте поля зрения машины.
– Поганная крыса. – в полголоса тихо выругался Клаус, убедившись, что даже невидимый след от Энзо растаял вдалеке от них, и повернулся к своему брату, который в полном порядке своих мыслей и тела крепко обнимал только в этот момент успокоившуюся Кэролайн и, нежно сжимая в ладонях ее плечи, что-то успокаивающе шептал ей на ухо, от чего она забавно морщилась и улыбалась, но на заплаканном лице отчетливо проявлялись остатки ее испуга и паники.
– Что им было нужно? – недоумевающе приподняв брови и с занудливой задумчивостью в глазах посмотрев на рыжего Майклсона, спросил Аларик и переглянулся с так же ничего непонимающей Ребеккой, которая до этого скопировала подобную эмоцию у Дженны и вновь уничтожающей красное вино мелкими и лихорадочными глотками Кэтрин, которая, нервничая, крепко сжимала в руке бокал и длинными красными ноготочками с еле слышным скрипом царапала стекло.
– Спроси, кто им был нужен. – пытаясь сдерживать себя от криков, какие мечтали выплеснуться вместе с беспощадной силой его внутренней злости, рявкнул Клаус и мгновенно перевел изумрудный и пугающий блеск зеленых глаз на Деймона, что с аналогичным недовольством принял произошедшую сцену и не собирался брать вину на себя. – Чертов Сальваторе! Ты понимаешь, что Эла могли сейчас прибить? Из-за тебя, сукин сын.
– А какого хера ты на меня-то орешь? Насчет того, что моя псевдомать – сука, я согласен. Но этот урод и уж тем более его дьявольские планы о мести точно не моя вина! – возмущенно ответил Деймон, не способный затушить по-прежнему адский огонь в ярко-синих зрачках, где будто плесали мелкие темные демоны, подогревающие в венах брюнета защищающую его агрессию и вынуждали безконтрольно повышать тон.
– Да потому что даже Локвуда прикончили из-за тебя, придурок! Всё всегда происходит из-за тебя. Мне иногда кажется, если бы ты сдох, у нас давно поубавилось бы проблем! – не унимался Клаус. Он демонстративно проявлял своё главенство в этот миг и подступил на несколько шагов к Сальваторе, награждая его то ли нервной ухмылкой, то ли зверским оскалом. – Ты вечно вляпываешься во всякую хуйню, которая заставляет страдать других, долбоеб ты самолюбивый! Он чуть ли брата моего не прибил, ты понимаешь? И друга твоего, если для тебя это что-то значит. Этот Сент-Джонс с какого-то хрена к тебе допекается, а ты еще говоришь, что не твоя вина! Урод ты, Деймон…
– Как же круто получается! – язвительно воскликнул брюнет, в чьем серьезном, но неизменно красивом лице, вместе с жестокой серьезностью смешалась искренняя обида и удивление. Он лишь на миг повернулся к Гилберт, которая продолжала страдать от головной боли и держалась за руку Паркера, и внутри Деймона будто накатила новая волна неуспокаиваемой злости. – Все вокруг обвиняют исключительно меня! Меня бросила мать, потом погуляла и вернулась. Виноват я, потому что я – хамло! Четыре месяца ругался с девушкой, которая из-за скуки меня игнорила, снова виноват я! Потому что, видите ли, я не стремлюсь к будущему! И даже сейчас, когда Эла чуть не пристрилил какой-то психопат, которого я даже толком не знаю, снова я! Виноват! И знаете, мне кажется, что я даже причину знаю. Потому что я – магнит для всех проблем. Охуеть, ребят!
– Так… Успокойтесь, пока это далеко не зашло. – вмешавшись в громкие перекрикивания твердых восклицаний Майклсона и Деймона, немного хрипловатым, но мягким голосом произнесла Кэтрин, стараясь унять буйственный поток взаимной моментальной ненависти друзей, которые получили ее лишь под давлением ситуации, но Клаус, что не заметил волшебную работу слов Пирс, только истерично усмехнулся.
– Ну за тебя хотя бы баба заступилась! – с явной насмешкой выпалил он, но Деймон в этот раз промолчал и пустил все свои играющиеся чувства в уничтожающий голубой взгляд чуть прищуренных глаз. – Но знаешь, дружба дружбой, а Эл – мой брат. Я любого за него грохну, потому что уверен, что он поступит так же. Бля, Деймон, чертов ты придурок, ты бы для начала со своими шлюхами разобрался, а потом бы нам подставу готовил! Сука… Если этот Энзо хоть еще раз…
– Да я просто в шоке от тебя, дружище. Если тебя еще можно так называть! Вот могу тебя заверить, мои шлюхи тебя никак не касаются, ты со своими дела решай. – вновь вскипев, прорычал Сальваторе, и каждый его мускул под темно-синей тканью рубашки заметно напрягся. – Все почему-то вечно ненавидят меня, считают каким-то охренительно плохим, похотливым! Я же бабник, урод, безнравственный кретин! Только лично я не вижу здесь ни одного примерного ангела, который мог бы похвастаться своими добрыми намерениями и искренней честностью! Даже ты, наш великий Клаус, трахался с Кэролайн, когда у нее с твоим же любимым братишкой были тупиковые перерывы в отношениях! И самое интересно, что мы все это знаем. Скольких ты прикончил? Думаю, даже ты сбился со счета. Ну же! Чего все заткнулись? Сегодня акция, я бесплатно со всех срываю нимбы! А? Святые закончились?
– Перестань. – выдавая опьянение в своем неровном голосе, спокойно отозвался Логан, едва держась на ногах и чуть пошатываясь в одном тихом темпе. Сальваторе резко глянул на него льдом своих глаз, и тот неловко отпрянул, сделав шумный глоток рома из горлышка большой стеклянной бутылки, какую до этого держал в руке. Набравшись новой порции смелости, которая растеклась по его телу вместе с горячительном напитком, Фелл захотел возмущенно что-то возразить Деймону, но Энди быстро дернула его за руку и остудила пыл.
– Не стоило всего этого говорить… – с тяжелым вздохом упрекнул Аларик и, будто не желая даже видеть появившегося напряжения и накатившей ненависти, проигнорировал приковавшиеся взгляды друзей и ушел на другой край яхты, где еще несколькими минутами ранее они все вместе сидели за колкими и душевными разговорами, заливающимися дорогим алкоголем. Он ушел от них, и Ребекка, уловив это как призыв, последовала за ним, чувствуя ужасную волнующую дрожь по всей своей коже при одном только неудобном разговоре о странных взаимотношениях между Клаусом и Кэр, которая в этот миг еще ближе прижалась к Элайдже. Энди, посчитав уход самым безопасным методом избежать участия в затянувшейся ссоре и едва не начавшейся драке, крепко взяла за руку Логана и покинула до сих пор посылающих друг другу гневные взгляды Клауса и Деймона.
– Ребят, ну серьезно. Хорош уже… Со мной всё в порядке. Все живы и здоровы. Всё. Идемте обратно к бару… Брат. Деймон. Идем. – словно облитый кипятком после каждого услышанного слова, едва сумев хоть что-то произнести, негромко сказал Элайджа и, кинув грустную улыбку, не расцепляя объятий с Форбс, направился к почти полностью собравшейся компании своих друзей, кивком поманив за собой Дженну, которая нежно погладила Клауса по плечу и, будто магическим образом вытянув всю его свирепость одним лишь касанием, повела его вместе с собой, расцепляя ком нахальной злобы между ним и Сальваторе.
– Доволен? Зачем нужно было всё это говорить, Деймон? – упрекающе произнесла Елена, всё еще не сводя печальных, совсем затуманенных тревогой карих глаз с идеальной крепкой фигуры брюнета, который тяжело дышал, и его грудь вздымалась от каждого шумного вздоха. И весь его силуэт, темный, строгий, наэлектролезованный, походил на огромную злобу в туше дикого быка на испанской кориде, что бил копытом об сухую землю и одним только этим движением был способен вместе с фыркающим паром из ноздрей выплеснуть подогревающуюся ярость. Только взамен этого у Сальваторе был лишь ожесточенно холодный, пронзительно синий взгляд, который слишком резко и злостно метнулся в сторону замешкавшейся от напора его эмоций Гилберт.
– Ну конечно… Самое время для нравоучительной тирады. Что ещё во мне на так? – его стальной, будто обдающий невидимой ледяной водой голос заставил Елену вздрогнуть, но она покорно промолчала, не зная как бороться с его ранящими словами и своим головокружением одновременно. Однако Кай, по-прежнему беспокоящийся за стоявшую рядом девушку, мгновенно отозвался на грубую язвительность Деймона, почувствовав как внезапно внутри кольнуло то ли чувство презрения, то ли неподдельного гнева, вынудившего его ввязаться в этот взаимный безмолвный спор сверлящих друг друга глаз Елены и Деймона, разрушая его собственным недовольством.
– Она тут не причем, Сальватор. Отвали от нее и не смей оскарблять. – как можно тверже и увереннее сказал Паркер, хоть и ощущал исходившую от парня суровость, но, не позволяя себе поддаваться слабости, решительно надел на лицо серьезную гримассу и даже без единой мысли об осторожности вытерпел насмехающуюся хрипловатую усмешку Деймона.
– Это не твоя война, мелкий. – неизменно сурово пробурчал брюнет и вновь посмотрел на Елену, чье лицо гордиливо выражало неодобрение.
– Дело не в войне. – быстро выпалил Кай, и Сальваторе смог искренне удивиться возражению Паркеру, уже ожидая, что он поймет его тон и оставит наедине с шатенкой. Но Кай, разбивая любые ожидания, с той же смелостью требовал какого-то непонятного для них всех умиротворения. – Дело в том, что ты скотина.
– Это ты зря… – тихо, едва различимо в шорохе разбивающихся неугомонных морских волн произнес Деймон, и лишь за один короткий миг, что растаял подобно неожиданной вспышке, Елена разглядела в его синих и вновь потемневших от злости глазах яркий, ослепляющий блеск коварной свирепости и того самого лидирующего, хозяйского чувство, что проявилось в его наглой и нервной ухмылке за секунду до. За секунду до того, как Гилберт вместе с негромким вскриком выпустила свой испуг, до того, как вся пульсирующая в венах кровь сформулировалась во что-то более сильное, чем буйственный и горячий поток. За секунду до того, как Паркер, всем своим взъерошенным видом показывая полное удивление и растерянность, отшатнулся в сторону, получив довольно-таки сильный удар в лицо кулаком Деймона, который сделал это и жестоко, и неожиданно одновременно, вынуждая молодого парня еще с минуту осознавать то, что произошло и оставило у него под носом темный кровяной потек. Неуверенно вытерев кровь и прочувствовав, как боль раздается по всему носу, который начал чуть опухать, Кай без ненависти, но с ярко выраженной брезгливостью посмотрел на Сальваторе.
– Деймон! Что ты натворил? Он же просто пьян… – сразу же подбежав к Паркеру, Елена отобразила его взгляд, пропитанный презрением и разочарованием, и направила на Деймона, что без единой мысли о собственной совести или неловкости в упор смотрел на девушку, но уже в его голубых, будто разъедаемых оттенком синей ядовитой воды зрачках не было ничего, кроме спокойного равнодушия. – Боже… Кай… Пойдем, надо срочно остановить кровь.
В последней раз посмотрев на него, грубого, разъяренного и абсолютно неконтролируемо обиженного и недовольного, Елена с трепетом в карих раскрытых глазах перевела свое внимание на Паркера, который никак не мог справиться с подступающей почти к губе кровью. Она аккуратно каснулась его плеча и поспешно, будто боясь, что Деймон подобно притихшему в траве хищнику мог бы накинуться на него из-за спины, повела Кая в одну из небольших кают на нижней палубе, где вместе с парнем оказалась настолько быстро, что сама не понимала, как они успели не заметить крутую лестницу и настойчивый бриз, когда в уверенном темпе шагов миновали путь по белоснежной яхте.
– Так… Тут где-то была аптечка… Так… – лихорадочно рыская по заваленным лишь ненужным барахлом и нелепыми дешевыми статуэтками полкам тесной каюты, взволновано пролепетала Гилберт, беглым взглядом проходя всё вокруг. Она, по причине своей растерянности и панической неосторожности, со звенящим стуком разбивающегося стекла смахнула плечом хрустального слоника и в большей тревоге подпрыгнула от внезапности его падения. – Черт…
– Елена… – мягко позвал ее севший на одиноко стоящий деревянный стул с изогнутой резной спинкой Кай, но она, то ли проигноривовав его спокойный голос, то ли не расслышав, продолжала разыскивать хоть какие-то предметы оказания первой помощи. – Елена!
– Прости… Кажется, тут совсем ничего нет. – виновато потупив глаза, негромко проговорила Гилберт и с добрым, едва тлеющим огоньком в карих глазах посмотрела на с трудом подавляющего свой смешок Паркера. Он медленно вытер с лица рукавом остатки крови и вновь засмеялся без единой на то причины, и Елена, удивляясь столь беззаботной, но радостной нелепости в этот момент, показала искреннюю улыбку.
– Всё нормально. Ничего страшного… – отозвался он.
– Иногда Деймон… Бывает мудаком. Знаешь, он не желал тебе зла, просто… Он нервничал и… Просто… Его, конечно, разозлили, а ты… В общем, прости его… – замявшись и вновь вернув своему лицу прежнюю грусть, сбивчиво произнесла девушка, но Кай лишь с умилением посмотрел на ее волнение.
– Елена, не надо его оправдывать. Ты не виновата. Ты не должна… – намного серьезнее возразил парень, однако шатенка, тяжело вздохнув, прислонилась к стене, отказываясь принимать хоть что-то против Сальваторе. – Он действительно урод. И жаль, что этот удар получил я, а не он. Потому что Деймон этого хотя бы заслуживает. Нет… Я не хочу обидеть тебя или настроить против него, но он не заслуживает тебя, Елена. Ты всегда пытаешься его защитить, успокоить, оправдать, даже сейчас после всего дерьма, которое он сказал каждому и в том числе тебе, но он ничего не делает для тебя! Он не ценит это… Пойми. Ему это не нужно. Он всегда ведет себя так, будто управляет жизнью и может держать при себя любого человека, когда ему это захочется. Но только так не считаем мы. А ты считаешь, Елена, и всегда потакаешь ему, остаешься рядом, даже когда это становится безумием. Он не заслуживает такое. Даже твое внимание! Что тут говорить про твою любовь…
– Хватит, Кай. – недовольно выпалила Гилберт, и эти два слова у нее получились настолько твердыми и громкими, что Паркер сразу же осекся и замолчал. – Вы его совсем не понимаете… Да, я знаю, насколько глупо всё это выглядит, но… Он не такой. Он становиться полным гадом, потому что на самом деле внутри у него творится просто ужас. Ему сложно и у него есть серьезные проблемы. Кто бы что ни говорил, но для меня этот кусок хамского и жестокого кретина всегда будет героем. Однажды он стал лучшем для меня и был на протяжении долгого времени единственным, кому я и вправду могла довериться. Он по сути спас мою жизнь… Деймон именно благодаря всем самым плохим своим чертам обладает такой решительностью, смелостью и уверенностью. Я не представляю себя без него… Он другой, Кай.
– Тогда где он сейчас? Почему он не побежал за тобой с извинениями? Почему он сейчас не забрал тебя у меня? Елена… – резко вскачив со стула, с полными эмоций искренними глазами Паркер приблизился к Гилберт, но она лишь устало и грустно улыбнулась, в меру своего головокружения зная, что не выдержит еще одного спора или ссоры, поэтому лишь медленно кивнула. Однако все ее погружения в собственные мысли, терзающие и больные, прекратились только от того, что Кай осторожно взял ее ладонь в свою, вынуждая шатенку с удивлением и предусмотрительностью уставиться на него. Кай крепче сжал ее руку и с какой-то натянутой, фальшиво показывающей свою смиренность улыбкой посмотрел на девушку, испуганную, словно загнанную в жестокую клетку, и аккуратно каснулся тонкой упавшей на лицо пряди каштановых волос другой рукой.
– Кай, не надо… – слабым голосом прошептала Елена, но парень лишь перевел свои глаза с ее взволнованного лица на их нежно переплетенные пальцы сжатых ладоней.
– Я хочу, чтобы ты наконец-то была счастлива, Елена. – тихо ответил он, и Гилберт почувствовала, как его теплая рука медленно, неохотно, но всё-таки начала ослаблять свою хватку, пока и вовсе не соскользнула с ее дрожащей ладони. Он отступил на пару шагов назад, но девушка до сих пор ощущала на себе его пристальный, добрый взгляд, в котором было больше заботы, чем вздохов в ее собственном нервном дыхании. – Я не Деймон. Я не буду держать тебя тут силой. Я этого не хочу. Просто знай, что в любом случае я буду рядом. Я всегда помогу тебе.
– Прости, мне надо… Надо найти Кэролайн. – первое, что пришло ей на ум для причины своего удаления, самым неуверенным и лживым тоном выпалила Елена и пулей вылетела из каюты, на всех парах пытаясь уйти куда-нибудь подальше от того места и от того парня, чьи честные добрые глаза так обманчиво своей невинностью пленили к себе и своему мягкому голосу. Девушку всё еще шатало из стороны в сторону из-за надоедливого головокружения, которое ни на минуту не покидало ее затуманенное какой-то потаенной внутренней истерикой сознание, вследствие чего совсем не хватало воздуха, а быстрое сердцебиение словно своим диким напором скачков вперед талкало ее усталое тело. Елена, попутно хватаясь рядом за всё, на что можно было опереться, стремительно прошагала за угол, стараясь едва ли не мокрыми от пододвигающихся к ее грустным глазам слез не наткнуться на издающие гомон своих веселых голосов друзей, что в крепкой своей компании делились между собой и эмоциями, и выпивкой. Гилберт смотрела лишь на беспокойную и вздымающуюся рябью воду, которая синими волнами набегала на берег, раскачивая белоснежную яхту, и, отвлеченная морским прибоем, не заметила идущую ей навстречу темную фигуру, мгновенно врезавшись в столкнувшегося с ней Деймона и быстро испуганно отскачив назад.
– Опять ты! – визгляво и вспыльчиво вскрикнула Елена, вновь собираясь пронестись мимо брюнета, но Сальваторе стальной хваткой взял ее за локоть, до боли сжимая его в своей сильной руке.
– А ты думала, что после нашей очередной тупой ссоры я за борт прыгну? – язвительно ответил он, не зная, от чего так внезапно охрип его голос, и изучающим голубым взглядом прошелся по стройной и будто дрожащей фигурке шатенки, всё-таки возвращая внимание ее гордо поднятой голове с выражением абсолютного достоинства и обиды.
– Хотя бы. – со всей горечью в голосе только и кинула Елена, недовольно вырвавшись от Деймона и кинув на него косой, обжигающий своим презрением взгляд.
Девушка, сопротивляясь своему внутреннему желанию обернуться назад, посмотрев в эти осажденные болью и грустью глаза уникального лазурного оттенка, уверенно и быстро шагала к краю яхты, к самому парапету бортика, на ходу осознавая с каким трудом ей удается каждое движение, совершённое словно в крутящемся водовороте окружающего мира, что плыл и растекался своими красками перед ее глазами. Елена понимала, что ей было необходимо уйти, спрятаться куда-то и от шумных веселых силуэтов друзей, и от уничтожающей своей сумасшедшей монотонностью музыки, и от смотрящего ей в след со всей печалью и обидой Деймона, и даже от самой себя, потерянной и разбитой, что вовсе было невозможно. Гилберт, оставшись наедине с собой и своим отвратительным самочувствием, какое ее охватило, как только ее стройные ножки ступили на белоснежную яхту Элайджи. Она полноценно ощутила новый укол прямо возле сердце, которое безудержно билось в нервных конвульсиях. Ее необузданная любовь к Сальваторе настойчиво впивалась своими острыми когтями в ее душу. И она знала, что у нее нет сил это остановить. Она не могла не думать о нем, даже оставшись одна. Стоя около парапета, который отделял ее от буйно колышущихся внизу волн, Елена чувствовала, как прохладный морской бриз играется с ее темными волосами и омывает каждую клеточку тела подобно освежающей воде, льющейся из глиняного кувшина. Музыку в той части судна почти не было слышно, ее отголоски по воздуху улетали прочь, и тишину нарушали лишь ее собственное дыхание, сливавшееся с ветром, и плеск волн. Ударяясь о борт большой яхты, они пенились и взмывали вверх, пытаясь дотянуться до самого судна и накрыть его полностью, однако их сил хватало исключительно на приятный убаюкивающий шум. И во всём этом безмолвии внутренний голос стоявшей на краю борта шатенки твердил о глупости всех ее чересчур милых и терпеливых поступков, и, хотя он был не единственным и не самым громким, исходил он из глубокого, потаенного источника – сердечной любви и привязанности к тому самонадеянному и нахальному психопату, который душил в ней чувство самоуважения. Люди, носящие в душе непоборимую нужду к особенному и, пускай, неправильному человеку, знают этот голос, эти слова, и его упрекающий тон. И, несмотря на все старания Елены в этот миг слиться с окружающим миром, с яркостью находящихся всюду пейзажей, она оставалась один на один со своими грызущими мыслями и чувствовала себя нелепым человеком. Человеком, который, не слушая чужих предупреждений и мнений, так слепо мог любить. Море внизу плескалось и билось о берег. И в голове Гилберт по странности обстоятельства мелькнул всего один прыжок. Она на какой-то безумный краткий миг, таращась вниз с бортика, представила себе, как можно кубарем падать в воду, телом ударяясь о камни и ускользая в холодную глубину. Так просто. Так легко. Избавляясь от всех проблем, поддаваясь манящей и бесконечной синеве.
Чья-то рука легла ей на плечо. Мысли, насколько сумасшедшими они бы ни были, резко улетучились и опустошили продолжающую кружиться голову. Теплая чужая ладонь удерживала девушку мягко, но достаточно сильно, пригвоздив к месту. Елена обернулся, вздрогнув от неожиданности. Позади нее стоял невыдающий ни единой эмоции на своем красивом и бездушном лице Деймон, чей прозрачный взгляд подобно холодному льду смотрел своей пустынностью лишь перед собой. Он не убирал руку, будто прочитав ее мысли, узнав ее страхи, почувствовав ее боль.
– По-моему, это я должен был прыгать туда, а не ты. – заметив то, как Гилберт завораженно смотрит вниз, хрипло произнес Сальваторе, и шатенка, будто вся бархатистость его голоса внезапно вынудила ее вернуться к устойчивой реальности, со здоровым блеском в карих глазах посмотрела на вплотную подошедшего к ней сзади Сальваторе, который с нежностью опущенных на ее талию своих сильных рук прижался всем своим крепким телом к ее хрупкому.
– Я просто хотела побыть одна. Вдали от всего этого… – в полголоса тихо отозвалась Елена, решая не сопротивляться его совсем родным прикасновениям, расстворяясь в пахнущей терпким одеколоном теплоте парня.
– Обычно, говоря это, люди наоборот хотят внимания. Заботы… Поддержки… Я знаю это. На личном опыте. – медленно проговоривая каждое соблазнительно осипшее слово, произнес Деймон, и уже сама Елена ближе притянула его к себе, ощущая приятную боль его сильно сжимающих объятий.
– Тогда в следующий раз, прежде чем кричать на меня и смотреть как на самого злейшего врага, сначала просто попробуй обнять. Или поцеловать. Или сделать что угодно, лишь бы это заставило нас быть ближе друг к другу. – всё ещё нестабильным тоном своего смягчившегося голоса выразив внутреннее возмущение, Гилберт развернулась к Деймону лицом, разглядывая в поисках чего-то милого и извиняющегося кристально-голубые глаза, но он поспешно отвел их в сторону, выдерживая на себе ее пристальное внимание до тех пор, пока с его чуть приоткрытых губ невольно сорвался хриплый и глухой стон, когда Елена несильно прикусила его за подбородок, опаляя своим горячим дыханием, что вызвало армию встревоженных мурашек по телу Сальваторе.
– В любом случае, черт возьми, я люблю тебя… – проурчал брюнет в самое ухо девушки и, всего лишь на миг отстранившись от нее, показал самодовольную игривую улыбку, сразу же после этого крепче прижимая к себе шатенку и с нежностью проводя ладонями по ее спине, которые медленно соскользнули с нее и опустились на бедра. – Я знаю здесь одну интересную каюту…
– Деймон… – едва не тая на месте от его сипло и шепотом рычашего голоса, чьи фраза бархатным звучанием расползались по ее воспаленной коже, произнесла имя парня Елена, и он приготовился к ее капризным возмущениям и нехотя расцепил свои объятия, но к удивлению Сальваторе девушка торопливо перехватила его руку и осторожно поднесла к своим губам, обдавая новой волной жара, снова заговорив. – Я хочу тебя.
Спустя всего лишь миг, который они не заметили в порыве самого дикого, влажного, безумного и страстного поцелуя, поглощая тепло друг друга в грубых и сильных объятиях, белая дверь в мелкую каюту на нижней палубе с дребезжащим грохотом захлопнулась благодаря мощному пинку Деймона, что, не выпуская из цепкой хватки поддатливое тело девушки, умудрялся одновременно сбросить с себя темно-синюю рубашку, ткань которой Елена с трепетом сжимала в своих ладонях, позволяя испускать еле слышный стон, только на секунду отрываясь от приторно сладких манящих губ парня. Сальваторе на миг оглянулся назад, окончательно убедившись, что дверь плотно заперта, и, не подавляя хрипотцы в своем тяжелом сбивчевом дыхании, которое часто чередовалось осипшем полустном-полурыком, который своим соблазнительным звуком пробуждал немыслимо обезоруживающий жар во всем теле Елены, он с осторожностью внезапно, но аккуратно благодаря нежности своих касаний, приподнял девушку в воздухе и усадил на край светлой деревянной тумбы, настойчиво изучая своими руками каждый изгиб вздрагивающего в его объятии тела Гилберт. Шатенка, ни на минуту не отстраняясь от брюнета, еще понимала головокружение в своем сознании, но когда Деймон, наконец-то избавившись от своей рубашки и с глухим звуком скинув ее на пол, губами проложил дорожку долгих и влажных поцелуев от ее ушка до шеи и ключицы, Елена навсегда расспрощалась с мыслями о своем состоянии, и теперь всё, что плыло и растворялось перед ее глазами было лишь итогом слишком пылких стараний Сальваторе, который крепко сжимал в руках ее ягодицы и покрывал поцелуями уже оголенные загорелые плечи, пока она с трепетом и непреодолимым желанием его большего приближения гладила изящно изогнутую спину. Притянув брюнета к себе, Гилберт медленно приподняла его голову на уровеь своего лица, отвлекая от мучительных и приятных вместе ласк ее тела и не вынося нестерпимого отсутствия его губ около ее, совсем припухших и пересохших.
– Мне кажется, мы оба слишком этого хотим, чтобы тратить столько времени… – ее голос, мягкий и игривый, с трудом произнес это сквозь частые вздохи и постоянную преграду – чересчур близко находившиеся и обдающие своей сводящей с ума горячительностью губы парня. Стоило Елене выговорить это, как Деймон ощутил новый прилив бурлящей внутри крови, которая будто отбирала у него любую возможность пробраться к воздуху и заставляла пылать так сильно, что парень уже терял контроль над собственными движениям, которые с привлекательной улыбкой на его идеальном лице и заводящей грубостью резко сорвали с девушки ярко-розовое платье, бросив его в никому неизвестную сторону, оставляя в голове только заботу о том, как им было бы возможно заключить друг друга в еще более крепкое объятие и притянуть ближе, чтобы ощущать обоюдную на воспаленной и разгорячившейся коже дрожь. Пока Сальваторе с нахальной ухмылкой и озабоченным, сияющим искренней страстью голубизной его глаз боролся с непоколебимой застежкой ее белого бюстгальтера, Елена так же требовательно и смело сражалась с царапающей ее пальцы пряжкой дорогого кожаного ремня. Она, продолжая сидеть на той же тумбе, к которой прижал ее брюнет, обвила его талию своими ногами, и Деймон выпустил нервозный смешок, осознавая, как сильно от этого обычного, но невероятно действующего движения, ему с бешенной скоростью сносит крышу, заставляя со всей яркостью своего нетерпения и приятной боли ощущать пульсацию в тесных черных джинсах, с ремнем которого так и не удалось справится уже совсем обнаженной Гилберт, из-за чего Сальваторе сам выполнил ее задачу, и оба они наконец-то почувствовали ту самую нерушимую близость и заставляющую их тела пылать слишком жарким огнем связь. Он резко и бесцеременно вошел в нее, получая ее ответную реакцию в слабом, но пронзительным вскрике, которого он не заметил из-за собственного сумасшествия в голове, где не было ничего кроме взрывающихся фейрверков счастья и полного удовольствия. Оказавшись внутри нее, сильнее прижавшись к ней и сделав всего пару толчков, Деймон шумно выдохнул ей в щеку, сам не до конца осознавая того, насколько же желанным может стать для него ее стройное тело, которое в этот миг расслабленно плавилось под его крепко сжимающими ее спину ладонями. От неугомонного возбуждения у него пересохло в горле и каждый брутально прохрипевший стон, что содрогал всё его крепкое тело, которое неумолимо быстро и жестко пытало девушку, звучал слишком осипшим. Елена, чувствуя каждое то нежное, то настойчивое прикасновение парня, что было подобно электрическому разряду, обжигающему своей силой кожу, не скрывала громкость своего стона, что оказывал жуткое влияние на Деймона, вынуждая его с новой силой совершать грубые и резкие движения, не зная куда деться от той сумасшедшей страсти, что захватила их двоих и душила в собственной жадности касательно близости и тепла. Еще долгое время, за которое его ритмичный темп нарушался то повышением скорости, то неожиданным налетом заботливой нежности, Деймон наслаждался тем, как покорно и послушно поддается его властности хрупкое тело шатенки, которая обхватывала руками его шею и прерывисто дышала ему в шею, от чего вновь его обдало убивающим жаром, и пульсация теперь ударила не только по венам, но и в голову. Еще несколько раз что-то вскрикнув, Гилберт приняла тот факт, что дошла до головокружительного и лишающего здравого рассудка предела и пальцами до боли впилась в плечи парня, ощущая как моментально сгорают все силы в ее насытевшемся и извивающемся в конвульсиях наслаждения теле. Деймон же, только подумав о том, как наконец-то до края вскипело терпение Елены, моментально ощутил накатившую волну мурашек, что с предательской дрожью прошлись по нему, и словно сумасшедший он глубже вошел в шатенку, двигаясь грубо и рвано, одновременно сцепляя свои губы с ее в долгом поцелуе. Он на миг отстранился от ее лица, взглянув затуманенными лишь похотью и счастьем серо-голубыми глазами, и, издав подобие хриплого рычания, с довольной улыбкой уронил свою голову на плечо сидящей на тумбе и шумно дышащий Елены, которая с любовью в карих и таких же радостных глазах обняла прижавшегося к ней парня, ощущая как обмякло и остыло его немного вспотевшее тело от приятной усталости, что разливалось по их кровотоку.
