Текст книги ""Милый, не надо..." (СИ)"

Автор книги: claire_.mad.

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 40 страниц)

– Мистер Сальваторе, поверьте, я пытался ее остановить, но она сказала, что Вы ее ждете и… – голос охранника звучал чересчур виновато, и Деймон не дослушал его, уронив телефон после того, как распахнул дверь и отступил на шаг.

– Здравствуй, Деймон. – мягко и слишком приветливо произнесла женщина, сумевшая до сжимающего сердце волнения удивить Деймона, что до сих пор прибывал в парализованном оцепенении и, шокированно выпучив ярко-голубые глаза, без возможности заговорить таращился на внезапно пришедшую гостью. Она, в скромном темно-зеленом платье, с собранными в аккуратный пучок темными волосами, с глупой улыбкой стояла на пороге, но потом вынужденно попятилась назад, когда Деймон тоже вышел на крыльцо-веранду, с грохотом захлопнув дверь и впустив в яркую синеву своих безошибочно узнавших эту женщину глаз нескрываемую ненависть. Он с особым презрением оглядел ее с головы до ног, с пренебрежением узнав и эту стройную невысокую фигуру, и эти всегда по-хитрому добрые глаза, и дурацкую, никогда не покидающую ее чуть вытянутого лица улыбку.

– Какого хера ты сюда приперлась?! – сквозь зубы прорычал Деймон, готовый прокричать эти слова во всю мощь собственный ярости, но куда-то исчезнувший впоследствии непередаваемого шока и эффекта неожиданности, а точнее нежданности, голос не позволил ему этого. Женщина опустила глаза, не решаясь хоть что-то возразить Деймону, которого захлестнула волна гнева и брезгливости к пришедшей персоне. Однако спустя какой-то миг она вновь взглянула на него, посылая через глубокого зеленого цвета зрачки наверняка фальшивое сожаление.

– Сынок, Деймон, разве ты не пригласишь меня войти? – мягко произнесла Лили, и этот отвратительный огонек доброжелательности и вежливости на ее противном для него лице стал крайней точкой его последнего спокойствия, что разбилось под учащенными ударами его сердца.

– Убирайся отсюда. Я не шучу. Проваливай. – по-прежнему тихим, но до холодка на коже стальным голосом прорычал Деймон, но женщина попыталась сделать шаг ближе к нему, отчего он резко отпрянул назад, врезавшись крепкой спиной в дверь и ощутив быстрый приход ноющей боли. Проигнорировав ее, он продолжил испепелять мать холодной ненавистью своего синего, потемневшего от накатившего гнева прищура. – Я сказал убирайся! Сука, проваливай отсюда!

– Деймон, дорогой, пожалуйста успокойся… Прошу, выслушай меня… Давай поговорим, а? Давай зайдем к тебе в дом, поговорим… Хочешь? – раздражающе пролепетала она, пытаясь успокоить, утешить его грозно восставшие эмоции, но вся эта наигранная нежность и доброта ее непоколебимо улыбчивого лица лишь пробуждало в брюнете больше отвращения и неприязни к ней.

– Я ничего не хочу касательно тебя. Съебывай отсюда, понятно? И если ты, тварь, снова посмеешь хоть приблизиться к этому дому я лично задушу тебя. Понятно?! Убирайся! Сволочь… – он, не способный взять под контроль собственные эмоции, немигающим взглядом холодных, но неравнодушных, прожигающих ненавистью взглядом уставившись на Лили, что только сейчас, под напором его суровых оскарблений и жесткого голоса вздрогнула и медленно попятилась назад, словно пытаясь удалиться от свирепого зверя, собирающегося с острыми клыками накинуться на нее. И эти клыки у Деймона были. Его слова, презрение, жестокий взгляд на бледном и выражающем лишь грубую, серьезную неприязнь были его главным оружием, что колючей ноющей болью в сердце отдавась внутри его матери. Она полностью осознавала справедливость его отношения к ней, что нагло появилась на пороге его дома спустя восемнадцать долгих и изматывающих его совсем детские чувства лет. И оттого ей было горько на душе, которая делилась печалью с блестевшими от слез глазами, что бурлила внутри женщины ненависть к самой себе.

– Деймон, дорогой, не кричи… Я думала тебе отец сообщил о моем приезде, и ты готов увидеть меня, но… Деймон… – не успела писклявым и смешивающимся с тихими всхлипами голосом пробормотала Лили, но Сальваторе лишь нервозно усмехнулся и отвергулся от нее, не желая видеть фальшивых слез на ее нагло добром лице с наигранной нежностью к его персоне.

– С отцом я разберусь самостоятельно, а ты должна только наконец-то понять мои слова. Убирайся остюда. Убирайся. – Деймон со звириной дикостью зыркнул на нее, кивком указал на ворота и поджал губы, справляясь со своей взбесившейся злостью.

– Ладно… Значит, попробуем поговорить завтра. – тихо, почти шепотом сказала она и направилась прочь от дома, на ходу вытирая слезы, что были для Сальваторе не больше, чем театральное представление. Женщина поспешно ушла с территории, сразу же сев в серебристую машину, водителя которой Деймону так и не удалось разглядеть, но, несмотря на ее уход, внутри парня продолжила закипать по венам ярость.

– Какого хера, отец? Почему ты ничего не сказал мне?! – на эмоциях прокричал Деймон, влетев в дом отца. Джузеппе не сразу распознал причину внезапного налета парня, который наплевал на предостережения строгой охраны и с грохотом двери ворвался в большой дом. Деймон, увидев опущенного в сонливость отца, догадался, что тот весь вечер провел в своем кабинете и теперь с усталостью на печальном лице встречал рассвирепевшего сына. На крик брюнета в прихожую вышла Викки, что с той же окутавшей ее дремотой тихого и покрытого тусклым светом ламп дома на лице переглянулась с мужем, и Деймон поймал в их глазах разочарование и тоску.

– Сын, ты же понимаешь, что я не мог сразу сказать и вот так вот собраться с мыслями… – замявшись, чуть дрожавшим от волнения голосом затараторил Джузеппе, но в ответ парень только нервозно усмехнулся и с прежней злостью в синих глазах посмотрел куда-то в сторону, словно поражаясь таким отговоркам отца.

– Я хотя бы знал, что эта мразь припрется! Эта сука решилась прийти, а ты даже не сказал? Ты меня удивляешь, отец… – Деймон с прежним раздражением прорычал это, и в глазах его отца до сих пор тлела растерянность и сожаление, словно вся эта вина в его лице была справедлива.

– Сын, но ты же знаешь… Надо было подготовить тебя, потому что маленький ребенок это серьезно… Да и в таком возрасте… Ну… – прогнав мимо ушей всю полученную от брюнета тираду, опечаленно возразил Джузеппе, погрузившийся в собственные мысли, но потом с удивлением уставился на Деймона и быстро осекся, упрекая себя за невольно сказанные слова. – Стоп. Кто приперся?

– Какой ребенок? – обменявшись с отцом наивысшей степени удивлением, что дополнялось загоревшимся недоумением в лицах каждого, переспросил Деймон, и только сейчас полученная информация начала раскрываться шокирующими догадками в его голове.

– У нас с твоим отцом будет ребенок… – аккуратно и мягко ответила за мужчину Викки, вмешавшись в разговор, и получила голубое сияние ошарашенных глаз Сальваторе младшего, который резко отвернулся от тяжело вздохнувшего отца.

– Ребенок?.. Серьезно? – до сих пор не имея и малейшей возможности поверить во внезапную и ударевшую в него подобно шаровой молнии весть, округлив глаза, вновь переспросил парень, но, несмотря на его неодобрительный шок, Викки не могла скрыть проплывающую в ее глазах радостную нежность, что совершенно инстинктивно появилась вместе с улыбкой.

– Сынок, послушай… – заговорил Джузеппе, не зная, что должен был сказать или же что наоборот не следовало бы произносить. Деймон лишь вновь пустил нервозную усмешку, и его отец взялся за голову, почувствовав быстро налетевшее головокружение.

– Нет, отец, это ты послушай. – с той же неуемной злостью и разочарованием прошипел брюнет. – Ты – идиот. Какого хера? Зачем? Как? Она же, блять, просто на твои деньги и дорогие шмотки повелась, а ты, дебил тупоголовый, вляпался во всё это! Ладно. Ладно, я принял тот факт, что ты тупо нашел содержанку, который не противно спать с тобой за деньги. Но, черт подери, ребенок? Ребенок! Она из тебя все деньги вытянет и съебется, а у тебя на старости лет шарики за ролики заехали! Прости, конечно, но это я понять ну никак не смогу…

– Деймон, послушай… – вновь затараторил Джузеппе, чье волнение начало набирать обороты, но парень уже без единого слова на всех парах вылетел из дома, шумно захлопнув дверь. Он бежал прочь от того дома, людей, слов просто потому, что совершенно не знал, что должно было бы быть в этой ситуации. Конечно, он ожидал любого удивительного факта касательно его ничего не стоящего ему матери, чьи действия давно потеряли какой-либо смысл и оправдание, но узнать подобное его разум никогда не был готов даже в мыслях. Деймон сразу же помчался на бешенной скорости, которая набирала темп и рев, как его бьющееся в неестественном ритме шокированное сердце, что делилось своей свирепостью с льдисто-голубыми глазами. Снова зазвонил телефон, и Сальваторе с яростью резких движений ответил на звонок, расслышав невозмутимый голос Сент-Джонса.

– Да, Энзо, я смогу приехать. Прямо сейчас. В моем клубе. – уверенно и четко ответил Деймон, едва сумев вовремя провернуть руль и увернуться от ехавшей машины, случайно вылетев навстречку и получив омерзительный писк сигнального гудка. – У меня вторая линия.

– Деймон, всё в порядке? – обеспокоенно проговорила Елена, и парень крепче сжал телефон, когда этот мягкий голос подкинул гнева и растерянности его сознанию.

– Прости, но всё охуеть как плохо. Мне надо отвлечься от всего этого дерьма. – уже спокойно, но совсем отчаянно ответил он и, не слушая больше встревоженного лепета девушки в динамике, отключил телефон и бросил на пассажирское сидение, крепче вцепившись в руль. И в мыслях был лишь один буйственный ком – злость, нервозность и полная потеря собственного контроля.

Комментарий к Глава 13

Думаю, насчет отца Деймона я вас удивила😏 Как всегда, не нарушая стабильность, жду отзывов)))

========== Глава 14 ==========

Деймон, сидя на индивидуальном диванчике клуба, недовольным льдистым взглядом сопроводил подходящих к нему Сент-Джонса и мулатку низкого роста, чьи ладони были сплетены, а смех смешивался в общем голосе. Под давлением их позитива Сальваторе с раздражением вздохнул и нервозно сжал в руке стакан с дорогим виски.

– Удивлен, что в этот раз ждешь именно ты. – с улыбкой мягко произнес Энзо и, пропустив девушку на диван, сел рядом, наблюдая за абсолютной невозмутимостью Деймона, что сквозь холодность собственного равнодушия и сталь незаинтересованных серо-голубых глаз пропускал лишь кипевшую внутри него злость, не способную угомониться впоследствии случившихся встреч и полученных новостей.

– Думаю, что не стоило снова видеться с тобой. Ты же не любишь свидетелей. – язвительно проворчал Деймон и переглянулся с темноволосой мулаткой, что едва сдерживала на улыбающихся губах смешок и направила его на Энзо.

– Такие свидетели прекрасны. – вновь пустив в голос свою вызывающую у брюнета отвращение любезность, проговорил Энзо. – Кстати, это Эмили. Эми, если короче.

– И всё-таки свидетели. – по-прежнему недовольно произнес Деймон и взмолился, чтобы в фальшиво позитивных глазах Бонни не появилось волнение. Однако Беннет прекрасно выполняла свою роль миловидной незнакомки и приобняла сидевшего рядом Энзо, с презрением оглядев направляющуюся к ним длинноногую блондинку в коротких джинсовых шортах и топе, которая игриво махнула головой, заставляя золотистые волосы рассыпаться по ее плечам так же пластично и завораживающе, как она с ходу оседлала Деймона, сев сверху и взяв его шею в свои теплые руки. Ее тело, извиваясь, приникло к нему, передавая свою разгоряченность и обдающее напряжением возбуждение. Деймон издал тяжелый вздох, что соблазнительным рычанием сорвался с его губ, но после этого порыва он резко повернулся в сторону Энзо, что со взглядом заинтригованного хищника наблюдал за ним.

– Знаешь, Сальватор, я уже хотела уходить домой, но ради тебя стоит остаться… – Лекси нежным, совсем легким касанием пальцев провела по щеке Деймона, что сразу после ее слов грубо скинул девушку с себя и заставил с возмущенным непониманием приковать ее удивленный взгляд.

– Эй! – пискляво вскрикнула Бренсон, с опаской осматривая брюнета, но Сальваторе лишь ухмыльнулся подобно Чеширскому коту и с глазами сытого хищника обвел стройную и почти раскрытую благодаря откровенному наряду фигурку стриптизерши.

– Прости, но я типа верный. – уже мягче, но всё же хрипло произнес парень, и получил в ответ абсолютную обиду и оскорбление, которое доказала свою несерьезность моментально появившейся женской усмешкой. Лекси уже намеревалась очередной раз переключится на Сент-Джонса, но вовремя рассмотрела обмякшую в его объятии мулатку, что с прежним недовольством таращилась на стриптизершу. Под невыносимым напряжением нависшей между людьми тишины, что разрывалась на части под сильными ударами басов музыки, Энзо выдавил нервную улыбку, мысленно успокаивая свою слабую тревогу за внезапную встречу Лекси и носящую поддельное имя Эмили.

– Наверное, я пойду. Мне не по-себе в таких местах… – с наивной и всё-же фальшивой чистотой в устремленных на Энзо глазах сказала Бонни и, крепче обняв парня на прощание, размеренными шагами направилась к выходу, не виляя вызывающе бедрами, как это делала сразу же покинувшая парней Бренсон.

– Это странно, но мне даже плевать на причину наших переговоров. – равнодушно пояснил Деймон и, лениво откинувшись на спинку диванчика, сделал глоток элитного напитка, жестом подняв перед этим бокал вверх.

– Это хорошо, потому что причины нет. – Энзо натянуто улыбнулся и в поддержку брюнета тоже принялся за виски, одновременно оглядываясь по сторонам и с некой растерянностью своего незнания данного места разглядывая клуб, на который Деймон в отличие от него смотрел с уставшим, но хозяйским, поистине ответственным видом, зная и будучи совершенно уверенным, что является полноправным владельцем этой цитадели безумия, вседозволенности, алкоголя, красивых продажных тел, нелегально распространяющихся наркотиков и даже настроением всех гостей. В его льдистом взгляде серо-голубых глаз читалось полное удовольствие этой необычной и веселой гармонии, что заставляло его с интересом наблюдать за каждым из танцующих и пьющих, находясь вдали от всего происходящего, на диванчике на закрытом пьедестале. Хищник. Орел, смотрящий за тем, как временно играется жертва в его гнезде. Орел, уверенный, что по воле собственного желания имеет возможность уничтожить каждого в этом месте. В его месте. Именно это сравнение с гордой и действительно всемогущей птицей пронеслось в мыслях Энзо, когда он заметил с каким восторгом и властностью Деймон осматривается вокруг.

– Ну да, я ведь совсем забыл. Мы теперь друзья, которые могут видеться без повода. – с ярко выраженной иронией в бархатистом голосе произнес Сальваторе и вновь сосредоточился на Сент-Джонсе, что усмехнулся в ответ. – Так, может, подаришь возможность узнать уже что-то о тебе?

– Да, но договоримся сразу. Я ничего не говорю о семье и тех, с кем работаю. – твердо объяснил Энзо, без тени добродушия и позитива, настроив разговор о его правилах на серьезный тон. Деймон кивнул в подтверждении своего согласия, но внутри него резко кольнул кусочек раздражения при упоминании о семье, что вызвала караван отрывков воспоминаний о прошедшем неблагоприятном вечере. – Поговорим о любви?

– То есть о тех, с кем ты трахаешься. Отличная тема. – саркастично выпалил Деймон с наигранным раздражением, но потом вернул серо-голубым зрачкам прежнее отчаяние, уставившись на который раз усмехнувшегося Энзо. – О любви не говорю я.

– Мне тоже следовало бы. – на выдохе проговорил Сент-Джонс, удивив брюнета простотой и однозначностью своего голоса, в котором не переливалась раздражающая любезность и пугающая загадочность. Деймон поддался любопытству и заинтересованно изогнул изящные брови, требуя объяснений легкой тональности и малой раскрепощенности Энзо. – Но я научился жить дальше. Как бы банально то ни было.

– Я бы сказал «поподробнее», но боюсь, что ты заткнешься. – колко выговорился Деймон, и в этот миг от брюнета не последовало смешков и улыбок, и Энзо лишь с мысленной загруженностью устремил взгляд перед собой, в пустоту, доказывая правдивость своих слов и в то же время поражая своим чистосердечным высказыванием, не наполненным таинственностью, Сальваторе.

– Забавно, но на этот случай я сам мало знаю. Точнее, не захотел знать много. – снова перейдя на запутанные и еще непонятные Деймону фразы с неестественно живым огоньком в темных глазах признался Сент-Джонс. – Тут подойдет фраза, которую я всегда говорю, вспоминая то событие. Любовь – чисто сердечная, она чистосердечная. То есть, любовь является только сердечной, индивидуальной, но она должна быть честной. И я честен с собой. Потому что в тот вечер я был виновен сам, заигрывая с другой девушкой… – на миг брюнет сделал паузу, но Деймон продолжал прожигать его своей заинтересованностью синевы чуть прищуренных глаз. – Мы тогда были в клубе. Она отвлеклась, а я нашел какую-то незнакомку и ушел с ней танцевать. Потом оглянулся, а моей девушки уже нет рядом. Только наутро узнал, что избитое и изнасилованное тело прекрасной Эйприл Янг нашли мертвым в отеле. Это было чертовски ужасно узнать. И я решил быть честным. Заявил в полицию, ждал справедливости, но… Но человека, раскрывающего это дело тоже нашли мертвым в его же квартире. Он повесился. И мне кажется, что вряд ли по своей воле. А потом… Потом я сдался. Решил, что жизнь заставит виновного расплатиться. Начал жить дальше, забывать прошлое. И, как видишь, даже девушку новую нашел.

Энзо продолжал говорить. Продолжал вспоминать. Продолжал смотреть перед собой с искренним счастьем в глазах. Но следующих слов, характеризующих молодую и красивую девушку, Деймон уже не распознавал, понимая лишь то, что услышанное холодком подобно тысячи острых кинжалов вонзается куда-то внутрь него. Нет, не в сердце. Пожалуй, в душу, что шокированно трепетала под натиском полученных слов. В душу, что нервозно пыталась скрыть волнение, способное проявиться через едва сохраняющую непоколебимость внешность брюнета. Мелкая дрожь, какая появилась сразу же вместе с ностальгическим взглядом на спокойном лице Сент-Джонса, пробила кожу Сальваторе, но это тщательно скрывалось под темной тканью рубашки, что как и его наружное поведение прятало всё яркое буйство эмоций Деймона. Шок. Нервозность. Страх. Щепотка жалости. Отчаяние. Это всё сливалось в один единственный океан больных чувств рвущихся наверх, в самый взгляд парня, что горел лишь легким сочувствием и прежним интересом, но разбивающихся о его сдержанность. Деймон, чуть ссутулившись, нахмурил брови и вмиг сдался собственным мыслям, злостно играющимся с ним. Вокруг, во всем клубе, словно по одному щелчку пальцев растворилось всё, что еще секунду назад кипело жизнью и шумом, и теперь внутри Сальваторе крутился лишь тот ужасный, истошный крик, перебиваемый частыми истеричными всхлипываниями. Перед глазами снова замелькали сводящие с ума картинки, где лишь белые смятые простыни, жуткие синяки на девичьем теле, темная комната, которую наполнял тот самый крик. Потом полное отключение контроля. Крик. Выстрел. И снова крик. И так по кругу… Однако Деймон быстро моргнул, резко отогнав от себя это болезненное наваждение и только грустно улыбнулся, заглушив зарождающуюся искру растерянности в своих серо-голубых глазах тусклым спокойствием.

– Бывает. – коротко откликнулся Сальваторе, и в его ровном голосе не было и нотки странности или нервозности, что крепко скрылась за самодовольной ухмылкой. – И всё же. Почему не нашел, кто это сделал?

– Люблю справедливость. – Энзо сбросил тоску и по-настоящему позитивно улыбнулся. – Никто не имеет право вершить самосуд. Это нечестно. Я не умею оценивать равномерную месть и не знаю, будет ли она правильной. Виноватых берет на прицел жизнь. А жизнь – это то, что нами и руководит.

– Нужно брать твои фразочки на цитаты. – язвительно выпалил Деймон, выслушив очередную неоднозначную речь Сент-Джонса, который вместе с ним осушил следующую порцию виски. После этого, когда Энзо еще чуть поморщился после выпитого залпом крепкого алкоголя, Деймон поднялся с диванчика и кинул беглый взгляд на танцующую поодаль от них толпу, а потом перевел изучающий взгляд на крутящихся у пилона девушек. – Мне, наверное, следует ехать домой. Меня ждет девушка, которую я люблю. И которую я любить не должен.

– Кажется, кто-то тоже разоткровенничал? – с милой, но подсознательно выражающую издевку улыбкой произнес Энзо.

– Нет. Просто подтверждаю очевидное. И… И. – не найдя, что он должен был бы сказать еще, Деймон поправил рубашку и направился к выходу, оставив на странность воодушевленного Сент-Джонса в компании молниеносно облипивших его девушек во главе севшей рядом с ним Лекси.

Деймон целенаправленно шел через клуб к выходу, совершенно не владея собственным сознанием, что жестоко издевалось над его памятью и признанием реальности, что размытой картинкой оставалось позади него, сопровождаясь заторможенной музыкой. Танцующие толпой люди толкали его, задевали собой и бешено скачущими телами, завлекали с собой в танец, что-то кричали. Кругом лишь яркий цветной свет, громкий гул и ритмы музыки, совсем сбившейся и неразборчивой. И резко ударивший воздух. Сальваторе оказался на улице, и все мысли мгновенно сдуло из головы потоком свежести и вечерней прохлады, и сумасшедшая скорость летящей по дороге Феррари помогла окончательно от них избавится.

– Деймон! – оглушительно вскрикнула Елена, расслышав шорох неподдающегося замка, и нелепым бегом влетела в прихожую, разглядывая немного пошатывающуюся фигуру брюнета, чей прозрачно-пустынный отчаянный взгляд сразу прошелся по ее стройному телу. Она сразу замолчала, не понимая всю странность обездвиженного и блуждающего по ней хищным прищуром Сальваторе, от которого тянуло крепким запахом спирта. Еще с миг постояв так, друг напротив друга, Деймон сделал широкий шаг в сторону шатенки и, аккуратно обхватив ее шею, со всей страстностью и чувственностью своей бушующей внутри ярости впился в ее губы, ощущая тот необъяснимо нужный ему комфорт и уверенную нежность, что обхватила его как хрупкие руки Елены. Он, не отрываясь от действительно сладких губ девушки, углубил поцелуй, совсем неадекватно сплетая их языки, и, напоследок слабо прикусив ее нижнюю и чуть припухшую от требовательного поцелуя губу, медленно отстранился, словно вся эта страстная резкость плавно обратилась в медленную чувственность.

– Поверь, это было единственное, что мне нужно сегодня… – тихим, осипшим полушепотом проговорил он, и Гилберт поняла слабость его сорвавшегося голоса, что полностью был пропитан нервозностью и отчаянием, как и уставленный на нее серо-голубой взгляд, излучающий лишь жалкую потеряность, которая без боязни и маскировки в упор смотрела в ее карие зрачки.

– Что случилось, Деймон?.. – негромко спросила шатенка и легким движением своей ладони провела по крепкому плечу, на ощупь чувствуя мягкость дорогой кожи его куртки, но Деймон неспешно перехватил ее руку и сжал ее до приятной боли, обмениваясь с ней невероятно исцеляющим душевную тревогу теплом.

– Всё нормально. – с нежеланием прорычал он и, слишком неожиданно для Елены отпустив ее ладонь, уверенно направился в сторону стеклянной лестницы, но девушка успела опередить его и закрыть собой дорогу брюнету, что устало закатил глаза и с самой искренней растерянностью в серо-голубых глазах выжидающе уставился на чересчур серьезный, упрямый и смелый силуэт совсем хрупкой и беззащитной Гилберт.

– Я знаю, что-то не так. Что случилось? Ты просто вышел из дома, когда кто-то постучал, а потом куда-то уехал… Что случилось? – настойчиво допрашивала Елены, и Деймон, с тяжелым вздохом сдавшись ее твердому и всё же нежному голосу, слабо обнял ее. Шатенка сначала удивленно посмотрела на него, когда он обжег ее своим горячим дыханием, шумно выдохнув, но все вопросы, мысли и проблемы мгновенно исчезли, когда он, соприкоснувшись с ней лбами, настроил имеющий какой-то магический эффект зрительный контакт. Голубые глаза. Карие глаза. Такие разные взгляды, и такая похожая боль. Они чувствовали общее дыхание, что смешивалось в их одновременном вдохе и выдохе, чувствовали невероятно согревающее тепло их тел. И совершенно на инстинктивном уровне им удавалось улавливать биение безумно быстро стучащих сердец, гонимых нервозностью, волнением, страхом, трепетом и даже смущением, что охватило их в этой молчаливой тишине.

– Викки беременна. – серьезно сообщил он, и вслед за его словом последовало удивление на его бледном лице, когда Елена резко отскачила от него и, округлив упрекающие своим волнением глаза, нервно замотала головой, отдаляясь от брюнета на несколько шагов назад.

– Как ты мог… Деймон… Она же… Он твой отец! Деймон… Ты! – истерически и неразборчиво выкрикнула Гилберт, проявляя свою панику в намокших от самопроизвольно накатившихся слез глазах, но ее лицом завладело недоумение, когда Сальваторе не смог сдержать свой искренний смех и умиление при виде этой девушки.

– Елена, ты дура… – продолжая улыбаться, уже более воодушевленным голосом с прежней хрипотцой произнес брюнет, но Гилберт с тем же шоком и отчаянием таращилась на него. – Викки беременна не от меня, а от моего отца, дурилка.

– Э… А. Понятно, извини… – замявшись, отозвалась она и сама почувствовала заменяющее ее тревогу спокойствие.

– Знаешь, у меня даже не хватает сил, чтобы снова злиться… – тихо проговорил Деймон и вместе с Еленой направился в гостиную, откуда с сонным видом вышел Мейсон и переместился на кухню, оставляя их наедине. Сальваторе сел на темный диван, закинув ноги на журнальный столик, а Елена с любопытством в карих глазах расположилась чуть поодаль от парня, не сводя с него своего внимания. – Это не единственная шокирующая новость… Черт, я ненавижу этот день!

– Но ведь нет ничего страшного в том, что у твоего отца будет ребенок. Ведь это его жизнь, его решение… Ты не в праве его осуждать за это. – тихим и мягким тоном, который действительно смог подействовать на брюнета успокаивающе, с полной уверенностью возвразила Гилберт, но Деймон нервозно хмыкнул и с недовольным блеском в разочарованных голубых глазах уставился на девушку.

– Ты не понимаешь, Елена… – Сальваторе едва мог унять внутреннюю возрастающую раздражительность. – Это не моя ревность. Не мое осуждение. Дело в том, что этот старый дурак совсем не понимает, что делает. Викки просто родит ему ребенка, но на самом деле обзаведется живой карточкой, на которую переведутся все его счета. Я лишусь не только внимания, но и наследства.

– Неужели для тебя деньги важнее, чем тот факт, что твой отец счастлив? Факт, что он снова загорелся целью в жизни, смог обрести что-то семейное и спокойное? – Деймон из-за возмущения в ее мягком голосе понял, что Елена приняла неправильную сторону, которую фанатично принялась защищать, и тихо вздохнул.

– Проблема не в этом. Сейчас он крутой и познавший жизнь авторитет, у которого уже есть плохой сынишка, унаследовавший его охуевший нрав и бабло, а теперь он будет тонуть в подгузниках. И это авторитет? Крутой бандит? Серьезно? Ему внуки нужны, а не дети! – уже не скрывая собственного раздражения, воскликнул парень и совершенно точно подметил, что в данной теме ему вряд ли удастся найти компромисс.

– То есть для тебя репутация дороже семьи? – внезапно спросила Гилберт и с упрямством на лице глянула на Сальваторе.

– Да! – без раздумий ляпнул он и только после осекся, поймав резкую волну разочарования, что излучала нервозная улыбка Елены. – То есть… Ну…

– Я поняла, Деймон. И я не хочу об этом говорить, потому что это снова приведет к нашей ссоре. – наперекор ожиданиям брюнета не выстроив шумный скандал, образованный всего лишь глупым спором, уравновешенно произнесла Елена.

– А без ссор у нас и не получается… – ворчливо прорычал Деймон, и шатенка закатила глаза, поражаясь настолько детской обидчивости взрослого и довольно-таки умного парня, сидящего рядом с ней. – Еще и Сент-Джонс удивил. Прости, что сейчас надавлю на больное, но…

– Стой! – громко сорвалось с губ девушки, и Деймон, повинуясь ее восклицанию, резко замолчал. – Не надо. Пожалуйста, давай договоримся, что не будем ничего об этом вспоминать. Хорошо?

– Да. – вновь издав тяжелый вздох, что самым ярким образом выражал его отчаяние, отозвался Деймон и с грустной полу-улыбкой взглянул на Елену, которая чуть ближе поддвинулась к нему и, почувствовав приступ малого смущения от пристального голубого прищура, заправила за уху прядь темных каштановых волос.

– Деймон, я хочу тебя…-шепотом, дрожащим от волнения голосом произнесла Елена, и эти слова раскаленной вспышкой горячего воздуха пронзили Деймона, что с искренним удивлением в серо-голубых озабоченно изучающих тело девушки вот уже все это время глазах посмотрел на нее и легко коснулся рукой ее плеча.

– Знала бы ты, как этого хочу я. – теперь брюнет крепко прижал к себе шатенку, которая с невинностью и желанием одновременно совсем по-детски наивно смотрела на него, осознавая, как его теплые касания электрическим током разлетаются по вздрагивающей коже. Деймон одним резким рывком посадил ее сверху на себя, а сам полностью вжался в кожаный диван, наплевав на собственные принципы и ее обиды. Он с необъяснимо яркой пылкостью своей страсти впился в ее немного пересохшие и припухшие от частых прикусываний губы, а она лишь полностью ослабла в его объятии. Он с жадностью и силой в своих движениях пытался полностью поглотить ее тепло, эмоции, тревоги, поэтому с необыкновенно быстрой скоростью с девушки под влиянием скользящих по ее спине рук Деймона слетел легкий белый свитерок, и вслед за ним полетела черная рубашка парня, которую шатенка резко сорвала с него, не уступая в проснувшейся страсти и похоти. Затуманенными от возбуждения глазами брюнет оглядел ее прекрасное стройное тело, содрогающееся от каждого касания его рук, и потом с новым потоком желания начал покрывать Елену влажными дорожками мелких поцелуев, пока всем его разумом не завладело самое невероятное сумасшествие, когда Гилберт, ловко избавившись от кожаного ремня на его черных джинсах, обхватила тонкими пальчиками пряжку ремня и протянула его Деймону, с щенячьим восторгом в карих расширенных зрачках исследуя взглядом его оголенный и подкаченный торс.

– Ты можешь сделать, что хочешь… – по-прежнему тихо сказала девушка и медленно потянулась к его шее, проводя кончиком языка по напрягшейся синей венке. Это было крайней линией его терпения, которое помогало ему сдерживать накопившуюся животную дикость и настоящую жажду этой шатенки, поэтому, ощутив уже больную пульсацию внизу живота, из-за которой становилось слишком тесно в дорогих джинсах известной фирмы, Деймон неожиданно резко повалил Елену на пол, скинув ее с дивана, и навис сверху над ней, не переставая осыпать поцелуями и небольными укусами. – Деймон…