Текст книги ""Милый, не надо..." (СИ)"

Автор книги: claire_.mad.

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 40 страниц)

– Я тоже не хочу, чтобы ты уезжала, но это не зависит от наших желаний. Так надо. И точка. Ты, видимо, забыла, что можно полагаться на кого угодно, но не на Джона. Ему плевать на тебя. И так было всегда. – Деймон проговорил это, не сдерживая играющуюся в синих зрачках эмоциональность, но шатенка молча выдержала его грубый и настойчивый голос и сохраняла тишь, которую ослушивался лишь рев мотора мчащейся на бешенной скорости Феррари, до самого дома.

Дорога от больница до их темного, роскошного и слишком много печали знающего дома заняла немного времени, и оно было значительно меньше нежели то, за которое Елена добралась на помощь к Джузеппе на такси. Настораживающая тишина словно выливалась из опущенных стекол машины, оставаясь сумрачными и страшными пятнами на ровном асфальте, по которому без остановки пролетали шины колес. И Гилберт, стараясь не нарушать свою молчаливую забастовку, отвлекала себя от желания сказать хоть слово, смотря на переменившиеся за несколько недель деревья, на чьих длинных и корявых ветках появлялись первые изумрудные листья, что совсем скоро заслонят своей пушистой кроной голубое небо, оставляя среди себя лишь клочковатые обрывки облаков.

– Приехали. – так же жестко и решительно проговорив это, Деймон вывел девушку из мечтательных раздумий при виде оттенков неба, которое возвращало этой девушке воспоминания, больные и радостные, вынуждая нелепо и глупо, еле заметно улыбаться пустоте. Услышав хрипловатый голос Сальваторе, Елена резко обернулась к нему, оборвала оставшиеся тонкие ниточки со своими мыслями и абсолютно внезапно даже для себя чуть подалась в сторону Деймона, нежной хваткой обвив его шею своими ладонями и прильнув к его приоткрытым скорее от удивления ее неплавных движенй и затуманенного карего взгляда губам. И странное, совсем губительное чувство внутри Деймона заставило его сердце сжаться от сумасшедшей жалости к самому себе, что вновь растаял от мягкой нежности ее рук и крепко прижимающихся ее губ к его. Не выдержав и секунды такой теплой близости шатенки, Сальваторе одним рывком переместил девушку с соседнего пассажирского сидения на себя, не выпуская ее спину из скользящих по ней рук. Елена же, оставаясь где-то на тонкой границе между нежной слобостью и страстной похотью, удобно расположилась сверху на нем, не в силах отдалиться от его сильного и вмиг ставшего обжигающим тела, и Деймон, чувствуя, как от предательского возбуждения вздрагивает шатенка, отзываясь на его движения, только углубил уже совсем дикий и жадный поцелуй, заставляя Гилберт что-то неразборчиво простонать.

– Я люблю тебя, Деймон. – напоследок прикусив губу брюнета и чуть отстранившись от его лица, абсолютно серьезно и осмысленно проговорила Елена, а Сальваторе, хищно улыбнувшись ее мягкому голосу, наклонился к ее шее, плавно опускаясь к плечу и попутно обжигая ее покрывшуюся мурашками кожу своим сбивчивым и горячим дыханием. Однако Гилберт, сумев не поддаться его соблазнительности еще и разумом, безнадежно попыталась несильно оттолкнуть его от себя, чтобы снова поймать внимание его голубых глаз. – Деймон… Подожди!

– Ну что такое… – осипшим, почти пропавшим шепотом недовольно пробурчал парень, когда не выдержал трепет вырывающегося из его объятия тела и ослабил сопровождающуюся мелкими поцелуями хватку.

– Нам нужно поговорить кое о чем. Это важно. Действительно важно… Дело касается твоих родителей, и я решила, что будет лучше тебе всё узнать от матери. Но вдруг… Если ты не захочешь говорить с ней, это могу сделать я. – ощущая странное волнение, что безумно тряслось как и ее скачущее в груди сердце, постоянно запинаясь, сказала Елена. Сальваторе, которого одно упоминание о матери будто обдало ледяной водой, поспешно открыл дверь машины и, сначала опустив на землю девушку, вышел на улицу, не рассчитывая на продолжения их общей разгоряченной растерянности.

– Она еще в доме? – торопливо подходя к крыльцу, сквозь зубы прорычал Деймон и его напряженное тело, в котором властвовала подступившая озлобленность, вынудило Елену слегка приобнять его.

– Да… Но мы же не можем выставить ее на улицу… Деймон! Деймон, стой! – нежность в карих зрачках девушки быстро сменилась на нешуточную тревогу и осторожность, когда Сальваторе, собрав всю ненависть и суровость, молниеносно влетел в дом, и один только его прищуренный и леденящий кожу взгляд передал все самые жестокие и яростные намерения его пересекшего предельную линию терпения. Брюнет быстро проследовал по коридору в гостиную, завидев именно там ярко горевший свет люстры, и его догадки оправдались присутсвием скромно сидящей на краю дивана женщины, что подпрыгнула на ноги при виде взбешенно вломившегося в комнату сына. Выпученные от природы глаза Лили в этот момент были доказаны ее неподдельным страхом, который увеличивался, когда по гостиной разнеся настойчивый и жесткий тон хриплого мужского голоса.

– Выметайся отсюда. Я сказал вон! Что из моих слов тебе было не понятно, сволочь?! Пошла отсюда. Быстро!

– Деймон, перестань! – с испуганным подвизгом выкрикнула зашедшая в комнату вслед за ним Елена, и теперь парень полностью перевел строгий взгляд на нее. Гилберт понимала, с каким трудом при виде нее ему удается усмирить внутренний пожар отрицательных эмоций, которые проступали лишь в его играющихся от злости желваках. – Просто поговори с ней. Прошу…

– Ладно. – едва выдавил Деймон, снова сверкнув яростью в потемневших синевой зрачках и плюхнувшись на диван, из последних сил скрывая бурный гнев в невольно сжатых кулаках. Елена, получив хоть натянутое, но всё же согласие, в последний раз глянула на перепуганную Лили и, тихо вздохнув, медленно покинула комнату, даже у стеклянной лестницы понимая, что в гостиной по-прежнему хозяйничает напряженное молчание и невидимые молнии сурового взгляда Сальваторе.

– Деймон… Сынок… – сбивчиво заговорила женщина, но внезапно замолчала, когда строгая свирепость лица брюнета обратила на нее внимание.

– Заткнись. Я уже говорил тебе, что не собираюсь слушать твою херню. Я не верю ни единому твоему слову. – четко начал он, намереваясь выговорить всё, что так долго копилось внутри его сердца, которое тревожно взрывалось от биения, выбрасывая из себя всю эмоциональную горечь. – Я знаю, что ты будешь рассказывать. Попытаешься показаться мне доброй, невиновной. Но я не поверю ни единому твоему слову. Теперь мне плевать и на тебя, и на отца. Мне обидно, грустно и очень плохо от всего, что вы сделали для меня или же не сделали. Но мне уже плевать. Никто из вас для меня не святой, не в приоритете. По-прежнему хочешь остаться? Хорошо. Просто отлично! Только скройся в самой дальней комнате и не смей высовывать оттуда свою паршивую и тупую башку, пока я нахожусь в доме. В своем доме. И скажу сразу. Не смей меня благодарить, обещать измениться или просто твердить, что я для тебя еще что-то значу. Это не так. Просто проваливай в гостевую дальнюю комнату и знай. Я делаю это не ради какого-то будущего, не ради собственной кармы и уж точно не ради тебя. Я делаю это исключительно для Елены, которая очень глупо и безнадежно верит тебе. И пойми, ее вера стоит очень дорого. Это надо ценить. Я разрешаю тебе остаться, потому что не хочу разочаровывать Елену. Она постоянно меня идеализирует, поэтому узнав, что я со зверским недовольством выгнал тебя отсюда, слишком разочаруется во мне. Она действительно странная, потому что, несмотря на все мои гребанные недостатки, до сих пор видит во мне героя и защитника. И я скажу тебе кое-что. Чтобы ты знала, что меня ничего не остановит, чтобы выпиннуть тебя и одновременно понять, что отца я уважаю не больше, чем тебя. Хотя, тебя я вообще не уважаю. В общем, я говорю о свадьбе отца. Знаешь, всякие песни, танцы, музыка, шампанское и безудержное веселье. Весь день и всю ночь. Но знаешь, где в это время был я? Нет, я не был в числе гостей. Я бухал весь день, уничтожая виски, а потом, отчаявшись до конца, взял гитару и поплелся в тот чертов парк. Ни одного человека. Я сидел там один, без всех, и совсем тупо думал об отце. Я его ненавидел в тот день. В какой-то дебильный миг я подумал, что он поступил нечестно, снова найдя себе жену. Была странная ревность к тому, что он был не рядом с тобой. И я пил. Опять. Пока не встретил девушку в том же парке, которая рыдала как сумасшедшая и слова сказать не могла! И знаешь, что было с ней? Та же хрень, что и со мной. Любимые родители… Елену хотел продать собственный отец, поэтому я до сих пор не выношу эту мразь. Он ради какой-то выгодной сделки решил за бабло заключить брак между Еленой и мерзким избалованным ублюком, который был сыном того союзника. Брак по расчету и всё такое. Он – последняя сука, и взбесил меня. Мы сразу же с Еленой поехали к ней домой, и я проломил голову тому уроду, который решил найти жену в виде малышки Гилберт. Именно тогда мы собрали ее вещи и перевезли в этот дом. Она думала, что я ее спаситель и безопасная стена. А я считал ее самым прекрасным, что было со мной за весь тот жуткий день. И самое забавное, что все первые полгода мы были просто друзьями и я даже не спал с ней. И все эти полгода я вышвыривал отсюда ее родителей, которые пытались вернуть ее. И я справился. Мы живем так уже пять лет. Я для нее герой, она для меня – радость. И вместе мы пытаемся откинуть от себя всех этих тварей, лезущих в нашу жизнь. И ты тоже такая. Поэтому знай, что в любой момент по моему желанию ты окажешься за порогом. И вовсе не гостевой комнаты, а всего дома. Ясно?

Комментарий к Глава 19

Немного затянула с выпуском новой главы, но надеюсь, что вы ее ждали и не решили, что я забросила работу/умерла/улетела в космос😅 Жду ваших отзывов, т.к. мне очень не хватает вдохновения, и только вы можете меня поддержать)))

P.s. В следующей главе планируется кое-что глобальное, поэтому не думайте, что история превратилась в сентиментальные диалоги🤗

========== Глава 20 ==========

– Да, конечно… Хорошо. Спасибо. До свидания, мистер Максфилд. – Елена сбросила звонок и положила телефон на тумбу возле небольшой кровати в своей комнатке, которая к полудню уже утопала в солнечном свете незашторенных окон. Девушка, быстро пробежавшись расческой по прямым каштановым волосам, вышла в коридор, попутно пытаясь докричаться до пропавшего из своей спальни, куда в спешке ввалилась Гилберт, Деймона. – Эй, где ты?

– Я еще не сдох. Не дождешься. – хрипловато ответил голос тихо и неожиданно подошедшего Сальваторе из-за спины Елены, которая, ранее стоя на пороге его захламленной комнаты, резко обернулась и подпрыгнула от легкого испуга, увидев перед собой крепкую фигуру брюнета. Его оголенный торс сразу привлек ее внимания медленно стекавшими по нему капельками холодной воды, и вместо одежды на пожирающем шатенку прищуренным голубым взглядом Деймоне было лишь обернутое вокруг бедер и уже успевшее чуть спуститься белое полотенце.

– Я бы не хотела, чтобы ты сдох. – с вызовом смотря на парня, что обездвиженно стоял в опасной близости к ней, сказала Елена. Деймон, показав ей свою хитрую и подозрительно беззаботную улыбку, тихо усмехнулся и сделал еще шаг навстречу девушке, словно именно он резко включил яркий блеск в ее карих глазах.

– Что насчет неповторимо бодрого утра? – нахально обводя Елену глазами, будто запоминая каждый изгиб ее стройного, скрытого легким ярко-розовым платьем тела, с каким-то странным довольством в хрипловатом голосе проговорил Сальваторе и легким касанием тыльной стороной ладони прошелся по плечу Гилберт, попутно словив ее реакцию в виде мелких мурашек на чуть смугловатой коже.

– Нет, Деймон. Думаю, я уже поняла, что присутствие твоей матери в этом доме со вчерашнего дня тебя ничуть не смущает. У меня уже всё тело болит. – быстро перехватив его руку, Елена немного ближе пододвинулась к нему, разрешая его ладоням лишь лечь ей на спину, погружая ее в свои теплые и необыкновенно счастливые в это ранее утро объятия.

– А я тебе говорил, что не надо скакать сверху так долго. Но ты решила поиграть в хозяйку… – вложив в свои слова прежнюю самодовольную издевку, проговорил брюнет, и внутри Елены, что с нескрываемой нежностью прижималась к его обнаженному телу и разглядывала почему-то притянувшие ее внимание в этот миг губы парня, зародилась маленькая и совсем хрупкая мысль об абсолютном отсутствие проблем в это светлое и на удивление жаркое весеннее утро, которое смогло подарить им столь искренние улыбки, комбинирующиеся с мягкими, такими невинными касаниями, способными выражать взамен похоти и желания только прекрасное чувство близости, безопасности и настоящего, редкого счастья.

– Мне и не нужно играть. Тут всё моё… – растянув последнее слово, что шумно прервалось громким, не имевшим возможности остановить свой звон смехом, возразила Гилберт и теперь пискляво и возмущенно взвизгивала, пытаясь остановить нещадную пытку одним движением подхватившего ее на руки Деймона, который атаковал ее щекоткой. Стараясь вырваться, выпутаться из его хоть и шуточной, но сильной хватки, Елена безнадежно осыпала его спину слабыми ударами своих кулачков, но парень с достоинством игнорировал ее нападения и с той же доброй, однако неоднозначно игривой ухмылкой упал с ней на свою огромную кровать, не намереваясь выпускать девушку из плена своих крепких рук.

– Черт, какая же ты красивая… – нависнув сверху над девушкой и вжав ее в просторную темную кровать, на сиплом выдохе прошептал брюнет, слишком внезапно остановив вызывающие шум и безостановочный смех терзания. Он плавным движением руки провел невидимую линию на щеке продолжающей улыбаться Гилберт и медленно откинул мелкую прядь каштановых волос с ее лица, осознавая, что окончательно потерял весь свой здравый рассудок, когда неотрывно таращился своим прозрачно-голубым взглядом на ее милое лицо, собираясь и дальше тонуть в глубине ее карих и добрых глаз. Однако Елена быстро притянула его к себе и чмокнула в щеку, вынудив Сальваторе умиленно поразиться ее совсем детскому и нелепому поступку.

– Кстати, звонил Уэс. Он требует оплаты, потому что курс закончился. – совершенно серьезно сообщила шатенка, наблюдая за тем, с какой необычной, но где-то внутри души знакомой нежностью он смотрит на нее, осыпая шею мелкими и частыми поцелуями, и Деймон, проработав ее слова, лишь недовольно хмыкнул, изящно приподняв брови.

– Он лишил меня охренительного секса с тобой на четыре месяца, а я должен за это платить? Возмутительно… – с долей сарказма в своем вовсе охрипшем голосе ответил Сальваторе и, не обращая внимания на театральное закатывание глаз Елены, быстро оказался на уровне ее чуть приокрытых губ, в которые мгновенно впился своими.

– Кстати, что теперь будет с Вайлери и Мэри-Луизой? – когда Деймону, чьи руки блуждали по поддающемуся и обмякшему в его объятии телу Гилберт, наконец-то надоело лишать девушку доступа к воздуху, мучая и радуя одновременно страстным порывом их поцелуя, задала вопрос шатенка, на что получила льдистую серьезность его ставших чуть ярче глаз.

– Не знаю. – пожав плечами, просто ответил он. Сальваторе медленно отстранился от девушки и сел на краю кровати, задумчиво уставившись перед собой, и лишь тепло хрупких рук обнимающей его сзади Елены не позволили его сознанию провалиться в затяжные мысли. – Вайлери совершеннолетняя и может оформить опекунство над Мэрилу, но вряд ли ей разрешат. Но мы с Клаусом постараемся сегодня с этим разобраться.

– Так ты просто опоздаешь или не пойдешь на вечеринку Кэролайн вовсе? Мы же договаривались, что все соберемся на новой яхте Элайджи. – огорченно проговорила Гилберт, несильно сжимая в ладонях широкие плечи парня, но он быстро поднялся с кровати и направился к большому темному шкафу, стоящему вдоль длинной стены комнаты, и поискал подходящую ему рубашку, выбирая между темно-фиолетовым и элегантным черным цветом.

– Мы с Клаусом немного опаздаем. Можешь подождать меня или вызвать такси… – отдав предпочтение насыщенному, темно-синему изысканному цвету рубашки, ответил Деймон, чересчур самолюбиво смотря в зеркало в поисках подходящей его лицу улыбки. Его немного прищуренные глаза моментально приняли такой же благородный цвет синевы, что и одежда, в которой его тело по-прежнему сохраняло элегантную привлекательность, приковавшую карий взгляд девушки.

– Наверное, такси… – с задумчивостью в тихом тоне произнесла Елена, расстроенно глянув на брюнета. Она смотрела на него, темного, соблазнительного, мрачного, но действительно загадочного в своем внутреннем душевном мире, и могла бы досконально изучать его всё оставшееся до отъезда время, но Гилберт была вынуждена опечаленно брести вниз по стеклянной лестнице, когда по опушенному в спокойную тишь дому раздался звук настойчивого звонка в дверь. Нескоро оказавшись в прихожей, преодолев еще темный, освещаемый лишь редко попадающим сквозь закрытые бордовые шторы бледно-голубым светом раннего утра коридор, Елена со скрипом открыла громоздкую входную дверь и инстинктивно подменила тоскливую усталость на своем лице на бодрую улыбку, посвященную так же ослепительно улыбающемуся парню на пороге. Кай, не выдержав столь неловкую минуту общей передачи позитива, выпустил едва заметный, немного нервный смешок и неуверенно прошел в дом, в сопровождении шатенки направляясь в гостиную. Словно поняв, что Паркер негативно принял мрак просторной комнаты, Елена быстро подбежала к длинным окнам, раскрывая тяжелые и наглухо скрывающие яркость света шторы, с каждым своим движением наполняя пространство гостиной нежным голубым оттенком рассветного утра и первыми слабыми лучиками еле просыпающегося солнца.

– Не хотел бы снова говорить про темноту, но я бы не стал его красить… – с той же глуповатой улыбкой сказал Кай, останавливая суетливость девушки, которая с непониманием и любопытством пыталась разгадать таинственный огонек радости в глазах, что переметнулся и на ее карие зрачки, когда парень протянул из-за спины свои руки, с осторожностью держа в них маленький, сжавшийся комочек пушистой черной шерсти, что негромко пискнул, испуганно вздрогнув.

– Какая прелесть! – умиленно воскликнула Гилберт при виде того, как крохотная черненькая лапка с мелкими и тонкими коготочками медленно потянулась к ее руке, слабо зацепившись за ее протянутую навстречу котенку ладонь. Не подавляя искренней улыбки, что вселила в нее окончательную радость этого на удивление мирного дня, Елена посмотрела на Паркера, который с блеском широко раскрытых добрых глаз наблюдал за аккуратными движениями животного.

– Я нашел его на дороге, когда ехал сюда. Клаус сказал, что они с Деймоном немного задержатся, и я решил подвезти тебя. Надеюсь, ты не против? – парень, в чьем голосе внезапно проявилась нотка волнения, с надеждой посмотрел на расплывшуюся в неуходящей улыбке девушку, что не отрывала внимания от черного как смоль котенка и с нежностью взяла его к себе на руки у Кая, которому вскоре ответила кивком и тихой усмешкой.

– Конечно, не против. Какая лапочка! Как мило… – залепетала она, поглаживая котенка за ушком, который сразу же отозвался на ее ласку и довольно замурчал, расслабляясь и удобнее устраиваясь в ее руке.

– Скажика-ка, мелкий, с каких пор ты стал моим почетным гостем? – внезапно послышался суровый тон хрипловатого и властного голоса, заставивший Елену резко обернуться от неожиданности и увидеть незаметно спустившегося в гостиную Деймона, который, привалившись плечом к стене, с пренебрежением прожигал льдом своих голубых и недовольных глаз замявшегося Кая, что заметно избавился от милой радости и приобрел какое-то странное чувство страха, ощущая исходившую от брюнета серьезность.

– Видимо, с никаких. Я пришел к Елене. – просто ответил парень, вновь улыбнувшись шатенке, но Сальваторе с той же неприязнью к Паркеру наигранно приподнял изящные брови и окинул более презрительным взглядом маленькое существо в руках девушки.

– Удивлен твоим стремлением навестить мою девушку. – сухо и безэмоционально проговорил брюнет, ближе подходя к Гилберт и рассматривая такое детское, наивное счастье в ее глазах, которые были не способны перевести себя хоть на что-то кроме милого черного котенка, что одним своим мурчанием вызвал внутри Деймона нездоровую агрессию, которая в холодности его синих зрачков проявляла свою злость к тому, кто смог разбудить такое неподдельное счастье Елены. К тому, кем был не он сам.

– Я решил, что подвезу ее на вечеринку. Беспокоюсь, что из-за тебя она опаздает. А если это случится, то Кэр будет вне себя от ярости… – разделяя с шатенкой нелепый восторг, улыбчиво объяснил Кай, преувеличивая позитив своего тона, и Деймон безошибочно подметил эту раздражающую радость, недовольно усмехнувшись.

– Лучше бы ты так беспокоился за безопасность моего дома. – язвительно выпалил Деймон, не удержавшись от очередной жестокой молнии в его серьезном взгляде, который был устремлен исключительно на Кая, что с идеальным спокойствием выдержал вызов его слов. Между двумя парнями зависло обоюдное молчание, сквозь которое они собственным противостоянием посылали друг другу недовольство своих глаз, и Елена, желая как можно быстрее прервать это надоедающее напряжение, приблизилась к нахально всем видом проявляющему свой хозяйский статус этого дома Сальваторе, что исподлобья таращился на молодого парня.

– Посмотри, какой он милый… – обращаясь к Деймону, мягко проговорила девушка, но брюнет, даже не соизволив посмотреть на котенка, устало закатил глаза.

– Сейчас утону в розовых ванильных соплях… – грубо пробурчал он. Сальваторе с легким, едва затлевшим интересом в голубых, совсем плотоядных глазах посмотрел на черненький комочек, тихо хмыкнув. – От него по всему дому будет куча темных волос.

– Да, но есть вероятность, что линяешь именно ты. Всё-таки возраст… – дразняще состроив наивное личико, издевательски возразила Елена, но резко осеклась, подметив то, как в его идеальном крепком теле напряглись мускулы, и во всем его лице проявлялась непреодолимая строгость.

– Обычно, когда девушки хотят пополнения, то они имеют ввиду детей. Но ты почему-то тащишь домой всяких мерзких тварей. Сначала Лили, теперь бездомный кот… Что дальше? Бомж Эдди? – не сдерживая гневного раздражения, вспыльчиво и ворчаливо возмутился Деймон, но Гилберт не проявила испуга к его тону, что выражал лишь капризное недовольство, а не истинную злость, которую она уже научилась узнавать с первой огненной искорки во льду его прищура.

– Почему Эдди? Стоп. Что ты несешь? Боже мой, Деймон, ты ведешь себя как ребенок. Что с тобой сегодня? Ты какой-то злой… – Елена, как можно аккуратнее передав котенка Каю, что грустно поджал губы в ответ на ее сожаление в карих грустных глазах, приблизилась к Сальваторе, который обиженно игнорировал их и смотрел куда-то перед собой.

– Я и есть зло. – вновь неохотно отозвался брюнет, и Елена, тихо усмехнувшись, приблизилась вплотную к Деймону, вглядываясь в наглые озорные огоньки его самолюбия в голубых глазах. С минуту они просто пялились друг на друга без единого слова, но когда суровый и недовольный взгляд Сальваторе стал еще строже, шатенка кинулась к нему в объятие, от чего дыхание Деймона стало неровным и заметно участилось. В его невозмутимом лице будто мелькнула вспышка и он, опомнившись, вновь оглядел Елену, но уже по-другому. Без той наглой злости и ревнивой обиды. – Чего ты вылупился? Тебе это солнышко не светит.

– Дей, перестань… -чуть нахмурившись, укоризненно выпалила Елена, всё ещё не выпутываясь из сильных рук брюнета. Сальваторе же разочарованно хмыкнул и уткнулся носом в ее плечо, зарываясь в приятном и таком знакомом нежном аромате ее темных волос. Он плавно провел ладонью по ее изогнувшейся от его движений спине, прежде чем позволил ей сделать шаг назад, вновь разрешая мелкой дистанции проскользнуть между ними. – Мы можем оставить котенка себе?..

– Черт… – тихо цыкнув и еще с минуту поглядев на маленький и беспомощный живой комочек в руках Паркера, Деймон сдался под натиском умоляющего и милого взгляды Елены, что добил стальной стержень его непоколебимости коротким и писклявым мяуканьем. – Ладно. Только если он хоть что-то сделает с моими вещами, то я…

– Поймаешь его, снимешь шкуру, утопишь или сожжешь. Я поняла. – Деймон вновь посмотрел на нее с издевательской ухмылкой, распознав в ее игриво сказанных словах ликующие победоносные нотки. Он, чуть ближе притянув к себе шатенку, аккуратно чмокнул ее в щечку, от чего Елена радостно поморщилась и подлетела к Каю, забирая котенка обратно к себе в руки и не забывая осыпать зверька умиленными и веселыми восклицаниями.

– Может, поедем? Кэр действительно будет волноваться… – вдруг произнес Паркер, чье молчание уже стало привычным для просторной гостиной. Парень, подловив очередное неодобрение сощуренных, но в этот раз задумчивых глаз Сальваторе, приблизился к Гилберт и почесал крохотного кота по спинке, словно так Паркер планировал перевести льдистое внимание брюнета с себя на животное девушки.

– Давай я сам подвезу тебя, Елена. – предложил Деймон, продолжая рассматривать нелепую нервозность на улыбчивом лице Кая. – Думаю, Клаус не убьёт меня, если я чуть опоздаю. Поехали.

– Не нужно. Правда… – поспешно отказалась Гилберт. – Лучше проследи за ним, хорошо? Разрешаю подумать над именем.

– Серьезно?! – не сдержав иронию и последующую усмешку, высказался Деймон. Он оторопело выпучил глаза, будто внутренним разумом здраво прорабатовал то, что в этот быстрый миг сотворил, но Елена беззаботно улыбнулась ему.

– Люблю тебя. – Гилберт быстро вручила котенка Деймону, который еще безуспешно пытался что-то возразить, но все те его попытки свелись к тому, что уже через секунду, получив короткий поцелуй от окрыленной шатенки, он стоял посреди гостиной с мелким черным шерстяным клубочком в руках. Елена, в спешке сбегав в свою комнату и захватив с собой пляжную плетеную сумку, весело подмигнула до сих пор не прешедшему к здравомыслию Деймону и, не отказываясь от сопровождения в лице Кая, с адресованным парню смехом покинула дом.

– Мда уж… Может выпьем? – неожиданно для самого себя, смотрящего на уже захлопнувшуюся дверь, обратился Сальваторе к очередной раз пискнувшему котенку, грубовато почесав его за ухом и отправившись на кухню. Налив себе элитного виски, Деймон с тяжелым вздохом расстался с оставшимися и докучающими его голову мыслями. Котенок, с каким-то милым трепетом зашевелившись в руках брюнета, вызвал у него легкую улыбку. И, сделав сразу несколько глотков алкголя, чтобы долить в бокал еще, Деймон, не отпуская зверька, сел на стул и закинул ноги на спинку соседнего, почти поддавшись минуте собственного самолюбия и расслабления, но его уединение с котенком и бутылочкой дорогого напитка нарушили тихие, осторожные шаги идущей сверху Лили, что с опаской оглядела злостное и совсем хищное презрение в голубом взгляде сына.

– Как же мило… – с интересом и только сейчас показавшейся наружу загадочностью в нелепо выпученных глазах проговорила она, зайдя на кухню и с растерянностью ища нужную чашку для чая.

– Не слушай эту сумасшедшую женщину, Дьяволенок. Мы грозные, а не милые. – не вычеркивая язвительность из своего саркастичного тона, сказал Деймон, синим огнем глаз обжигая рассматривающую его и царствующий в его силуэте мрак мать. Пока котенок с остервенелой озадаченностью старался зацепиться коготочками за мелкие пуговицы на его рубашке, Сальваторе равнодушно реагировал на окружающую его сгустившуюся напряженность и медленно пил виски.

– Ты уже, наверное, даже не помнишь… – с новой задумчивостью произнесла Лили. – Когда тебе было девять, мы с папой подарили тебе щенка. Кажется, его звали…

– Джимми. – резко и хрипло перебил ее Деймон, слишком шумно возвращая опустошенный бокал на стол и опуская маленького котенка на пол, и он на дрожащих от неуверенности лапках сделал несколько шажков, прежде чем свернулся в клубочек. – Его звали Джимми. Помню. Только однажды он почти укусил тебя за ногу, и ты заставила отца застрелить его на заднем дворе. Поверь, такое трудно забыть…

– Но мы же подарили его, когда ты просил. – словно ничуть несмущенная пренебрежительным тоном парня, возразила женщина.

– Ну… Вы были так щедры. – показав самолюбивую улыбку, сопровождающуюся огненным блеском синих и едва сдерживающих внутреннюю ярость глаз, Сальваторе покинул кухню вместе и направился к выходу, стараясь оставить в этом пустынном темном доме не только нелепо делающую абсолютно всё Лили и ненужное для него черное существо, но и грызущие мысли, которые так беспощадно разжигали в нем совсем давно позабытое, оставившее его внутреннюю дерзость чувство. Непонятное как сама жизнь чувство, способное смешать в себе и обиду, и стыд, и горечь.

– Елена! Представляешь, Логан… Сволочь такая! Он сожрал всю закуску… Черт! – панически выкрикнула Кэролайн, кинувшись в дружеское объятие подруги, которая только-только успела выйти из машины Паркера, припарковавшейся у входа в яхтклуб. По воздуху сразу повеяло свежим ветерком с шумно плескавшегося моря, разнося повсюду тонкий и свойственный лишь пляжу аромат воды. Порывы ветра внезапно усилились, и Гилберт инстинктивно схватила предательски разлетающийся из-за своей легкости короткий ярко-розовый сарафан и весело улыбнулась блондинке, поняв что ее светлые волосы также запутано облипили лицо как и у нее.

– Не думаю, что это проблема. Надеюсь, большое количество шампанского исправит все неполадки. – пытаясь передать Форбс весь свой позитив, что заискрился еще ярче при виде синей лазури буйной воды, которая обвивала волнами борты белоснежных и дорогих яхт, сказала Елена, и Кай поддерживающе подмигнул ей. Кэролайн с подозрением оглядела на его радостном лице столь искренний и стремительный скачок в настроении и, вновь вернув свое внимание борющейся с нахальным бризом шатенке, повела Елену и парня к нужной двухпалубной яхте, стоя на которой Элайджа что-то громко старался выкрикнуть своей девушке, не осознавая, что каждое его слово исчезает среди приятного шума воды, которая подыгрывала направлению ветра и уносила все посторонние звуки в самую свою глубь.

Втроем они оказались на яхте, опустившись в гул громких басов музыки, что словно охватывала каждый сантиметр обдуваемой ветром и мелкими солеными брызгами от ударяющихся волн яхты, чей кипельно-белый блеск контрастно разбавлял голубизну сливающихся моря и неба. Гилберт сразу заметила то, с какой гордостью и счастьем Элайджа раз за разом осматривает свое недавнее преобретение, что, конечно, было подвержено огромному влиянию Кэролайн, так сильно хотевшей пить мартини с мятой и загорать на самом носу дорого плавательного судна. Майклсон наконец-то смог что-то сообщить своей девушке, которая вновь была охвачена тревогой и слабой истерикой, и вместе они покинули шатенку и Кая, обратившего свое внимание на миловидных девушек в бикини, что разносили на стеклянных подносах разновидности алкоголя. Елена в какой-то непонятный для нее самой миг почувствовала странное головукружение, будто появилось оно из-за резкого появления стольких оттенков и звуков, которые начинали расплываться перед ней подобно перепуганно разлетающимся чайкам, оставляя перед глазами лишь бесспокойный мрак и расстерянность, от чего девушка прислонилась к бортику яхты и с надеждой посмотрела на воду, загипнотизировавшую ее своей определенно уникальной лазурью, какая встречалась лишь в таких родных, таинственных, хищных, эмоциональных, страстных и грустных глазах Деймона. В глазах того, кого в этот смутный момент ее потери собственного сознания не было рядом.