Текст книги "Измена. Серебряная Принцесса (СИ)"

Автор книги: Чинара

Соавторы: Стеффи Ли
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

Глава 11

Первое, что видят мои глаза, когда вновь их открываю – это маленькое пятнышко света. Моргаю несколько раз, пытаясь собрать воедино крошечные кусочки окружающей действительности.

Наконец, через пару минут полностью прихожу в себя. Осознаю, что мое тело каким-то образом переместилось в салон автомобиля, в котором привычно пахнет сандалом...

Только вот водительское место пустует.

Неужели я так долго была без сознания? Или Николай снова меня ослушался и приехал намного раньше положенного срока. Зная его столько лет, можно смело склоняться ко второму выводу.

Стоит об этом подумать, как до слуха долетают знакомые голоса:

– Давай хоть ты не будешь доставлять головную боль? – Лева говорит эти слова с заметно ускользающим от него спокойствием. Даже несколько резко. Я бы сказала грубовато.

– Я уже четко дала понять, что поеду с вами, золотой мальчик. – не тушуясь, отвечает ему Дарьяна. – Ты один пока не вывозишь ситуацию. Без обид.

– Поедешь к ней домой? Я бы тебя отвез, возможно. Но с условием. Будь я уверен, что Сева тебя хотя бы раз звала к себе. Но это вряд ли, так что…

– Лева, пожалуйста. – вмешиваюсь в их разговор, медленно приподнимаясь на локтях.

Голова все еще слегка ватная, потому хватаюсь одной рукой за спинку переднего сидения, помогая себе сесть.

– Пускай Дарьяна поедет с нами.

Двое, споривших до этого возле передней двери, взволнованно поворачивают в мою сторону головы. И одновременно кидаются ко мне. В глазах обоих нешуточное беспокойство.

– Прошу, не смотрите так, – улыбаюсь, стараясь придать лицу беззаботное выражение. – Я уже в порядке. Извините за то, что произошло. Мне очень стыдно и…

– За что ты извиняешься? – округляет глаза студентка.

Неуверенно пожимаю плечами, а затем ловлю в фокус изрядно помятое лицо друга.

– Лева, что с твоим глазом? – исследую новые следы драки. Они намного масштабнее предыдущей царапины.

Однако расспросить его не удается. Левин телефон начинает звонить. Достав аппарат из внутреннего кармана пиджака, он мельком смотрит на экран. Потом, ласково коснувшись моей щеки указательным пальцем, извиняется, ссылаясь на важный звонок, и быстро отходит от машины.

Подруга провожает его снисходительным взглядом, а затем опускается на сидение рядом со мной.

Я отчего-то полагала, что она предпочтет место впереди, рядом с Левой – так во всяком случае всегда делала Уля – но Медная лишь ободряюще улыбается и кладет свою ладонь на мою.

Приблизившись, тихо признается:

– Ты нас немного напугала.

– Мне ужасно стыдно. – расслабление, пришедшее вместе с потерей сознания, начинает рассеиваться.

Осознание случившегося выходит на первый план. Четко обрисовывается. Проясняется и услужливо дорисовывает в голове, сколько свидетелей могли увидеть позор Серебряной.

А вдруг кто-то из них заснял все на камеру?

Вдруг запись попадет в интернет…. и тогда.

– Никто ничего не видел, – будто прочитав мои мысли, говорит девушка. – Ты, может, и не заметила, но к тому времени, когда в кафе появились Андрей с разукрашенной шаболдой, все посетители понемногу начали уходить.

– Я, должно быть, не обратила на это внимание.

– Не сомневаюсь. Я бы, наверное, наплевав на все приличия, кинулась бы выдирать с ее головы бесстыдные патлы. И пнула бы бывшего между ног. – задумчиво поправляя свои густые волосы с ярким медным отливом, размышляет вслух Дарьяна. – Так что тебе не о чем волноваться. Был только персонал, но Золотой все с ними разрулил. Так что о случившемся никто не станет говорить или сплетничать.

– Посидите немного в машине. И не высовывайтесь. – вдруг строго командует Лева, появившись возле окна. – Я скоро подойду.

Мой друг снова куда-то уходит, исчезая за углом здания. Я же только сейчас подмечаю, что наша машина стоит не на парковке, а таится возле одного из черных ходов. Это открытие увеличивает количество вопросов в голове.

Как долго я была без сознания?

Что произошло в кафетерии?

Как я попала в машину?

Куда делся Николай?

Первым с губ слетает самый последний из них.

– Насколько я уловила, – поясняет Дарьяна, – Твой водитель отгонит к вашему дому машину Золотого, а Золотой сам отвезет тебя домой. И если вдруг ты не знала, твой лучший друг мастер-гуру в раздаче указаний. Ему в этом деле точно нет равных.

– Понятно… А как я попала в машину? Меня Лева принес?

Губы девушки дергаются в подобие улыбки, а сама она на миг отводит глаза в сторону. Как мне кажется, что-то ее неожиданно смущает. Но что?

Неужели я оказалась такой тяжелой, что бедный Лева еле меня дотащил?

От меня сегодня столько проблем…

– Да. – наконец, отвечает подруга, поглядывая на свои пальцы. – Кто же еще? Ты извини, но я не такая сильная, чтобы взвалить тебя на свои плечи.

– Да нет, я просто… Дарьяна, спасибо тебе огромное, что ты оказалась рядом и так сильно мне помогаешь. Хотя вовсе не обязана. Я ужасно поступила, когда перестала с тобой общаться в начале года. Мне нестерпимо стыдно и…

– Я знаю, что ты перестала общаться из-за Лисицыной. – вдруг говорит она.

Я не планировала раскрывать эту часть истории, но оказываюсь застигнута врасплох, отчего удивленно спрашиваю:

– Откуда ты знаешь?

Усмехнувшись, Дарьяна пожимает плечами.

– Забей, все в прошлом. Теперь ты и сама увидела ее истинное лицо.

– Ты правда не сердишься на меня?

– Правда. Но обязательно рассержусь, если ты снова начнешь меня утонченно-вежливо динамить.

– Никогда больше так не поступлю, обещаю.

– Ловлю на слове.

На некоторое время в салоне воцаряется тишина. Каждая из нас смотрит в окно и думает о чем-то своем. Мне хочется расспросить о том, что же произошло в кафетерии после того, как я потеряла сознание. Но что-то сдерживает.

Страх еще больше разочароваться в том, кого до сих пор не могу стереть из сердца? Или нежелание выглядеть совсем уж жалкой перед новой подругой? Мои мысли прерываются шепотом Дарьяны:

– Серебро, наверное, мне не стоит тебе рассказывать …

Но она так и не успевает договорить, что же такое мне не следует знать. Резко обрывается на полуслове. Спешно выдает:

– Да ничего такого, забей. – машет рукой и вновь поворачивает голову к окну.

В этом момент передняя дверь открывается и на водительское кресло с шумом опускается Лева. Перехватываю его взгляд в зеркале заднего вида

– Лева, – глухо выдыхаю, – Что все же случилось с твоим лицом?

– Севушка, не обращай, внимания. – повернувшись, он улыбается своей самой очаровательной улыбкой. – Я подумал, что мужчина со шрамами выглядит гораздо привлекательнее. Но если ты скажешь, что я страшен, то доставишь мне страдание.

– Я уже тебе сегодня говорила, что ты всегда неотразим. – беспокойство за него толкается в груди, но я заставляю губы улыбнуться.

– От тебя я, так уж и быть, готов это слышать каждый день.

– Показушник. – тихо шипит рядом Дарьяна, закатывая глаза.

– Медяк, а ты помалкивай. – нетактично кидает Лева. – Девушки, вы пристегнулись? Ваш сегодняшний золотой водитель готов стартовать.

Глава 12

Встреча папы с Левой напоминает воссоединение любящего отца с не менее любящим сыном после долгой разлуки. Крепкое рукопожатие переходит в небольшое объятие, а потом один за другим летят вопросы. Об учебе, о неожиданном приезде, о делах на фирме. Чтобы не утомлять женский пол мужскими разговорами, они, получив наше символическое согласие, удаляются в кабинет отца.

Если бы Лева приехал, как часто случается, с семьей, то в их тесном кругу присутствовал бы и Золотой Александр, его отец. А я оставалась бы в обществе Левиной мамы, Нины Петровны, и Констанции.

Мачеха между тем интересуется у Дарьяны её семьей. Пока забираю со стола свой стакан, искоса за ними наблюдаю. Они обе меня удивляют.

Новая супруга отца отчего-то решила изменить своей роли холодной королевы, которую она чаще всего практикует рядом с моими друзьями, и теперь хочет выглядеть нарочито вежливой.

Сжимая губы, опускаю взгляд к апельсиновому соку, который держу в руке. Мне никогда не хватает мужества и силы, чтобы прилюдно прервать её лицемерие.

А Медная словно отряхнулась от своего настоящего я, стоило ей только переступить порог нашего дома. Сейчас она ведет себя настолько безукоризненно, держится с таким тактом и достоинством, что ни один аристократ не осмелился бы попрекнуть ее поведение хоть словом.

Даже папа, судя по его довольному лицу, которое я наблюдала, кажется, остался чрезмерно доволен тем, с каким почтением и уважением Дарьяна с ним поздоровалась.

Она возвращается в свой прежний стиль общения только тогда, когда мы поднимаемся в мою комнату и я закрываю за нами дверь.

– У тебя классная мачеха, – с искренней улыбкой на губах, первым делом информирует она меня.

От этого заявления я удивлённо вскидываю на нее взгляд. Но она не видит моего ошарашенного лица, так как занята разглядыванием сада из окна.

Неужели Констанции удалось одурачить такую девушку, как Дарьяна?

Ещё в первый день общения с Медной мне показалось, что эта девушка с копной густых темных волос многих людей видит насквозь. Получается, многих, но определено не всех. Раз Конни сумела ей так понравиться.

Мачеха умеет очаровывать, когда ей это нужно. Она же как-то смогла охомутать отца. И многие друзья нашей семьи тоже всегда с ней очень милы.

– Ты, наверное, рада, что твой отец женился не на какой-нибудь конченной стерве, да? – поворачивая на меня голову, спрашивает Дарьяна.

Констанция и есть та самая стерва – вот что по-настоящему хочется ответить. Но я не могу себе этого позволить. Это будет неправильно. Вопиюще некрасиво и невежливо. Все же Конни – член семьи. И если даже у нас с мачехой холодные и нейтральные отношения, о них нельзя никому сообщать. Сор должен всегда оставаться внутри избы – именно так учила Зинаида Львовна. Решаю просто пожать плечами, так как врать подруге о своем «теплом и доверительном» общении с мачехой я тоже не желаю.

– А ещё вы удивительно с ней похожи. Я даже прифигела немного, когда её увидела. Ты уж извини, но я не из тех, кто сутками сидит в сети за разглядыванием картинок аристократов, а на общих мероприятиях, как ты догадываешься, моя семья бывает редко. А если бывает, то мы чаще сидим в каком-нибудь углу для нищих, но не до конца сломленных, – она беззаботно ухмыляется, – Что, собственно, понятно. Так что разглядеть все драгоценные слои нашего чудесного общества не всегда возможно. Потому, честно скажу, что, если бы не знала, что твоя мама умерла, подумала бы, что это она и есть. Ты прямо вылитая она, только помолодевшая.

– Ну… не сказала бы. – отвечаю я, вместо «да ни за что на свете». – Не нахожу такого сильного сходства.

– Ты шутишь, да? Или не обращала внимания? Тогда сегодня же встань вместе с мачехой напротив зеркала и посмотри, как…

– Она дальняя родственница моей мамы, – быстро говорю я, морщась, и всем сердцем желая прекратить этот разговор, так как меньше всего на свете я хочу быть похожа на Констанцию. На ту, кто каким-то вероломным образом осмелилась занять мамино место и к тому же не раз пыталась уничтожить все следы в доме, напоминавшие о маме. – А мамины сестры, как двоюродные, так и более дальние, все довольно сильно похожи друг на друга.

– Точно, – задумчиво тянет Дярьяна, словно вспоминая о чем-то, – Кажется я что-то об этом слышала… И получается, что она… Слушай, ты как-то напряглась. Я, надеюсь, ничем тебя не обидела? У меня есть один прескверный недостаток, я иногда ляпаю напрямую, что думаю. Совсем не задумываясь наперед. У меня это от бабки. Но если она никогда не сожалела о сказанном, то у меня моменты искренних сожалений все же случаются. Скажи, сейчас такой момент? Я тебя расстроила, заставив вспомнить о маме? Мне стоит притормозить и замолчать? Прости, я, правда, нечаянно.

– Нет, все хорошо. – уверяю свою гостью, присаживаясь на небольшой персиково-розоватый диван.

– Не врешь? – она садится рядом.

– Лучше скажи, как это у тебя получается?

– Что? – непонимающе уточняет Дарьяна.

– Ты полностью изменила свое поведение, как только мы зашли в дом. Походка, осанка, речь, и мне показалось, что даже само звучание голоса несколько переменилось. Как ты это делаешь?

– А, ты про режимы что ли? – звонко смеется. – Мне кажется, тут все просто. Я, наоборот, поражаюсь, как ты всегда остаешься идеальной.

– Я совсем не идеальная.

– Но ты критически близка к этому. – улыбается подруга. – Ты, по-моему, одна из немногих среди отпрысков драгоценных, кто ни разу не попадал в скандалы и чье лицо не мелькало на первых полосах газет.

– А говоришь, не разглядываешь картинки аристократов?

– Подловила. – смеется Дарьяна. – Но на самом деле это все моя мама. Она помешана на светской жизни и каждое утро за завтраком заменяет нам радио. Из нее бы получилась какая-нибудь станция под названием «драгоценные скандалы FM». Но это я отвлеклась. Так вот, про режимы. Я их создала себе ещё в детстве. Тогда я заметила, что могу не следить за словами и поведением, когда играю во дворе с недрагоценными друзьями, но при этом обязана вести себя, как самая примерная девочка на свете при встречах с аристократами. В противном случае от мамы прилетало наказание. Поверь, она очень щепетильна в этом вопросе. И к тому же другие драгоценные дети смотрели с пренебрежением, если я отличалась от них. А я уже тогда знала, что мое главное отличие – это отсутствие денег. Поэтому не могла им позволить видеть ещё какие-то несоответствия. Не могла дать им новый повод для превосходства. Тогда я поклялась себе, что научусь держать себя в высшем обществе наилучшим образом. К сегодняшнему дню я немного подкорректировала собственные правила. Как ты заметила, я не считаю себя обязанной всегда церемониться при драгоценных сверстниках. Но взрослое поколение – это немного другой уровень. Так что я просто переключаю внутри себя разные режимы. Вот сейчас – это режим «почти на 99% настоящая я». Почти – потому что человек сам до конца не знает, какой он на самом деле. – весело улыбается. – Есть еще «идеальная версия для знати», ты как раз наблюдала ее чуть ранее. Еще «вспыльчивая стерва» – это если меня очень сильно выбесить, но я бы не советовала.

Я не успеваю выказать слова удивления и восторга, так как начинает звонить мой сотовый телефон.

Поднявшись, подхожу к круглому столику, на котором оставила смартфон и, взглянув, замираю.

«Мама Андрея» – высвечивается на экране.

Глава 13

– Знаю, что у вас сейчас проходит съемка, – с радостными нотками, проскальзывающими в голосе, шептала в трубку мама Андрея, – Но я отчего-то разволновалась и решила позвонить тебе, чтобы по секрету выведать, как движется творческий процесс. Ты только не говори Андрею, хорошо? Не сдавай меня, Севушка. Он просил не дергать тебя лишний раз, но я-то знаю, как ему важен этот фильм и, как он рад, что главную роль исполняешь ты.

На этой фразе, я еще сильнее сжала пальцами телефон и отчетливо поняла, что Ангелина Денисовна не знает всей правды.

– Может, приедешь вместе с Андреем навестить меня через четыре дня, когда вы все отснимете?

Первая мысль – отказаться.

Сослаться на занятость. И найти какой-нибудь предлог – это показалось наиболее разумным решением, пока она неожиданно не произнесла:

– В Столетних Дубах такая скука вечерами одолевает, – а следом так тяжко вздохнула на том конце трубки, что я без промедления заверила:

– Конечно, я приеду.

Столетние Дубы – название известной медицинской клиники, в которой Ангелина Денисовна, насколько мне известно, проходила обследование в прошлом году.

– С вами же все в порядке? – осторожно уточнила я.

Очень трудно подбирать слова во время беседы, когда плохо понимаешь происходящее.

– Да-да, не волнуйся, Севушка! Обычное ежегодное обследование. Но они у них тут такие долгие, что тысячу раз успеешь заскучать и состариться.

– Тогда я приеду вас навестить чуть раньше, если вы не против? Например, завтра, можно?

– А как же ваш проект? – в женском голосе послышалось замешательство, – Нет-нет, не надо из-за меня ничего менять в графике фильма! Я и подольше подожду. Андрей будет бурчать, если узнает, ты же его знаешь.

– Все в порядке. Все основные сцены, в которых я задействована, сегодня уже отсняли, – без зазрения совести соврала я, вспоминая вспышками не самые приятные отрывки дня, – Потому я легко смогу пораньше отпроситься и уехать.

– Думаешь, Андрюша не рассердиться?

– А мы ему ничего не скажем, – заверила свою собеседницу.

Зимний вряд ли когда-нибудь по-настоящему сердился на свою мать. Он ее боготворил и делал все возможное, чтобы она была счастлива. Я же никогда не расспрашивала его о других родственниках. Ощущала, как он напрягается и закрывается, словно обрастает броней, если речь заходит о его родне.

Лишь знала, что его отец погиб, когда он был еще совсем маленьким, и они с матерью ни с кем с тех пор больше не поддерживали связь. Он всегда беззаботно говорил: «В моей семье только два человека. Мама и я. И мне никогда не был нужен никто другой, пока я не встретил тебя».

Воспоминание обожгло болью. Кольнуло. Ведь я ему верила. Не могла не верить, когда он так смотрел. Смущенно опускала глаза и радостно трепетала изнутри. А оказалось, что это просто слова. Слова, невесомые и пустые, как пыль на ветру.

А сегодня я воплощаю в реальность свой план поездки в клинику.

Как я уже сказала Дарьяне – я совсем не идеальная дочь своего отца. Идеальная дочь не станет обманывать любящего родителя. И как бы стыдно мне не было, но несколько месяцев назад я первый раз под предлогом похода по магазинам приехала к одному из крупных торговых центров, но на самом деле провела несколько часов не за покупками, а тайно встретилась с Андреем.

Совесть и стыд перед папой съедали меня, но стоило встретиться взглядом с Зимним, как все сомнения меркли и уходили на второй план.

Предупредив Николая, что я за час сообщу ему, когда следует за мной заехать, вышла из машины и направилась к стеклянным дверям здания. Войдя внутрь, спустилась на цокольный этаж, в котором располагался продуктовый магазин. Купила фруктов и пирожных, а потом пересекла огромное здание, вышла на улицу с противоположной стороны, поймала такси и поехала в клинику.

– Зачем ты столько всего накупила? – качает головой удивительно красивая женщина, чья внешность поразила в первый день нашего знакомства, и с теплом поглядывает на меня.

Как и всегда ее волосы убраны под косыночку или тоненькую шапочку. Я лишь раз видела маму Зимнего без головного убора. Тогда мы с ним без предупреждения нагрянули к ним домой, и я с удивлением обнаружила, что Ангелина Денисовна полностью седая. Странное предположение на миг закралось в голову, но Андрей развеял иллюзии, объяснив, что его мать поседела сразу после смерти отца.

– Тут совсем мало. – смущенно улыбаюсь в ответ. – Я не знала, что вам можно, а что нельзя, поэтому взяла понемногу. Достать вам что-нибудь сейчас или лучше убрать? Это же холодильник? – нерешительно останавливаюсь возле небольшого вытянутого шкафчика.

– Мне ничего не надо, Севушка. Я только недавно поела этот их чудо какой несолёный обед. Да, если не сложно, милая, лучше убери, все в холодильник. Это он и есть. И поскорее иди ко мне сюда. Присядь вот тут рядышком на стул и расскажи, что у тебя и как? У меня ощущение, будто мы с тобой сто лет не виделись.

Закончив раскладывать продукты на полки, которые и так почти забиты, возвращаюсь к маме Андрея и послушно опускаюсь на стул рядом с кроватью. Вчера мне казалось, что навестить ее будет совсем не сложно. Но сейчас, заглядывая в глаза, которые как две капли похожи на глаза того, кто растоптал меня, в горле снова образуется предательский ком.

– Ну, красавица, что у тебя нового? – с ласковой улыбкой спрашивает Ангелина Денисовна и берет мою ладонь в свои руки. У нее шершавые подушечки пальцев, но при этом сами пальцы очень изящные и длинные.

Солнце мягкими волнами заглядывает в палату, в которой ненавязчиво пахнет лекарствами. Оно тоже ждет от меня какого-то ответа.

– Ваш сын изменил мне с Улей. Вдребезги разбил мое сердце, которое теперь бьется на каком-то бессознательном автомате. Кажется, я больше никогда не смогу улыбаться, так же искренне, как раньше, потому что тень их предательства теперь будет вечно меня преследовать. Вы случайно не знаете, почему он так поступил? Где я ошиблась? В чем была неправа? Почему до сих пор не могу выкинуть его из мыслей? Почему, закрывая глаза и уплывая в сон, каждый раз вижу его лицо и самозабвенно предаю собственную гордость, радостно отвечая на объятия, а потом наступает утро, и я остервенело ненавижу сама себя за слабость.

– Севушка, что-то случилось? – взволнованно уточняет женщина, не расслышав те слова, которые я озвучила про себя. – Милая моя, ты немного побледнела?

– Нет, простите. Со мной все хорошо. Просто задумалась.

– Правда? Ты же меня сейчас не обманываешь, чтобы успокоить? – она обеспокоенно щурит глаза, пытаясь разглядеть правду за броней веселости, которую я колоссальным усилием пытаюсь удержать на лице, – Знаешь, Андрюша в последнее время какой-то мрачный. При мне он, конечно, улыбается и вроде бы держится, как всегда, беспечно, но сердце матери разве обманешь? Нутром чувствую, что-то у него случилось. Что-то гложет моего сыночка. И я грешным делом подумала, вдруг вы с ним поругались. Ему об этом сказала. А он взял и рассмеялся. Уверил, что такого никогда в жизни не произойдет и я могу быть полностью спокойна. Он рассказал, что ты болела и потому не могла меня навестить, но каждый раз как я порывалась тебе позвонить или отправить какой-нибудь презент, находил предлоги, чтобы я этого не делала. Вот я и засомневалась. В итоге он заявил, что просто собран и сосредоточен из-за своего итогового проекта, только и всего, а я якобы вечно все себе выдумываю и еще и его настрой сбиваю своими нелепыми подозрениями. Еще и головой деловито покачал, знаешь же, как он умеет. – ее глаза всегда лучатся бесконечной любовью, когда она говорит о нем.

– Знаю. – улыбаюсь в ответ.

– Так значит, у вас все хорошо? – еще раз, но уже гораздо спокойнее, спрашивает Зимняя и гладит кольцо на моем безымянном пальце.

Еще утром я вытащила его из маленькой коробочки, которую спрятала в самый дальний угол шкафа и спрятала во внутренний кармашек сумки. А потом надела на палец, когда села в такси.

Сейчас убеждаюсь, что все сделала верно.

Я не понимаю, зачем Андрей врет своей матери о наших отношениях. Но не хочу быть той, кто раскроет ей нелицеприятную правду про сына. Тем более в эту минуту.

– Все просто прекрасно. – говорю и чувствую, как количество моей сегодняшней лжи обжигает язык.

Надеюсь, я поступаю правильно.

За спиной вдруг раздается звук открывающейся двери. Мы обе поворачиваем головы и наблюдаем, как с улыбкой на губах, в палату входит Андрей.

– Мам, я сегодня пораньше освободился и решил заскочить. – на ходу бросает он, как наши с ним взгляды сталкиваются.

И на миг вся веселость сходит с его лица.