Текст книги "Принц и Ника (СИ)"
Автор книги: Чинара
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)
– Наоборот, он вообще почти не говорит. Только отчитывает, если что не так. А вчера ему все было не так… В прошлый раз он был меньшим Чудовищем…
– Я сегодня всё исправлю. – уверяю погрустневшую девушку. – Доверься мне.
– Хорошо бы. А-то я слышала, как он вчера с папой о какой-то поездке общался, но куда не расслышала…
– Если узнаёшь детали, напишешь? – вербую себе шпиона.
– Сразу! – искренне улыбается девушка.
Но я ничего не исправлю сегодня…нет. Сыграю безголосой марионеткой в акте предателя, воткну в спину любимого нож, окрашу его руки кровью и заставлю сердце превратиться в глыбу бесчувственного льда.
А затем и свое превращу в пепел.
Глава 32
Дорогие автомобили – вот что первое бросается в глаза при въезде на территорию резиденции старшего Темнейшества. Если папа полагал, что на дачу приглашена только наша семья, то, надеюсь, его не настигнет плач Ярославны от осознания того, насколько он переоценил значимость своего семейства… Да и назвать каменный трёхэтажный домище уютным словом «дача» язык не соглашается, добавляя «моб вашу ять… да это крепость Саурона привыкшего жить на широкую ногу…»
Рекламные услуги долбящего спамом Дарта: «Заеду, заберу и домчу с ветерком, искромётно полапав по дороге» – я тактично отклонила, подразумевая емкое «давай, до свидани!».
Он, к счастью, прыгать в бутылку не стал и принял с пониманием мой девчачий каприз «довезу себя сама».
*
Первый уровень – амбал-дверной-открывашка запускает в навороченный дворец. Внутри, в просторном холле, встречает приветливая девушка Слава, одетая в строгие черные штаны и идеально выглаженную шелковую рубашку. Девушка ослепительно улыбается, уточняя имя и фамилию, что-то помечает на своем планшете и желает чудесного вечера. Значит, закапывание негодных происходит на начальной ступеньке. Вряд ли, Алеша – а именно так значилось на табличке двухметрового бугая с жизненным принципом «убью, не моргнув» – пропускает всех и вся к куда более жизнерадостной кондукторше списков.
– Она со мной, – звучит рядом гипнотизирующий голос Дарта и теплая мужская ладонь опускается на мою талию.
Успеваю только повернуть голову в направлении наследника сия богатства, как сразу оказываюсь захвачена настырными губами. Ни Слава, ни другие подъезжающие гости не могут смутить его язык, прошибленный лозунгом: «якорь Вам в глотку, Ника!». Упираюсь в железную грудь Энакина и решаю, что первым делом надо сообщить злу об изменениях, но тут в спину летит приторно-лисье:
– Сестричка!
Едрический сандаль! Гондольер, твою налево, Вейдер! Тебе прямо сейчас надо было мне в рот вгрызаться! Отталкиваюсь от Темнейшего и поворачиваюсь на голос сестры. Улыбается как хитро-выделенная лиса и идет к нам в сопровождении спутника, с которым мои глаза сталкиваются лишь на секунду. Он моментально отворачивается, оплескивая меня безразличием, но мне этого хватает, чтобы сердце бездыханно провалилось к ногам. В светлых глазах властвует ночь, бездушная и безучастная. Принц словно превратился в Кая, а Снежная Королева – Настя забрала его сердце себе. Иначе почему стоит Эрику повернуть на нее голову и на его лице появляется теплая улыбка? Та, что способна согреть в самый лютый мороз… и та, которая должна принадлежать только мне. Мне…
Руки Насти обвивают локоть моего друга подобно двум губительным змеям. Причудливая мысль отцепить ее от Рафиковича на мгновение представляется вполне нормальной. Вполне здравой. Отчего бы нет…
На сестре короткое золотое платье с декольте, не оставляющим простора для фантазий. А Эрик в темно-сером смокинге, идеально выбритый, идеально красивый принц, о котором может мечтать любая девочка… и еще он идеально равнодушен ко мне…
– Вы такие красивые рядом, – жеманно выдает моя якобы единокровная родственница.
Пара, которой никогда не должно было быть останавливается напротив нас, и Настя вдруг радостно целует меня в щеку. От подобного лицемерия даже с принца сходит небольшой слой мерзлоты. Кто как не он прекрасно знает про наши до одури теплые сестринские чувства.
– И от вас искры летят! Так это мило.
Не могу и дальше терпеть этот цирк шапито, открываю рот для публичного унижения охреневшей, но Даниил опережает меня и галантно произносит:
– Очень рад видеть! – наклоняется для обмена приветственными поцелуями с хитрожопой козой. А я впиваюсь в друга просящим другом.
– Привет, Эрик! – пофиг на всех, мне нужен ты.
Он поворачивается на меня – да. Но, как на мебель, на которую обращают вежливое внимание при многократной просьбе хозяина.
– Ника. – врезается в меня скупое слово, в нем нет ни одного желания зацепиться за меня, ни одного легкого намерения пройтись по моей коже – лишь готовность стереть и отойти.
– Эрик! – протягивает ему руку Дарт. – Очень рад снова встретить лучшего друга Ники. Но, признаюсь, не ожидал увидеть вас с Настей вместе.
– Даниил, – улыбается Эрик в ответ. Даже ему зараза улыбается… – Моя прекрасная спутница уговорила меня провести наше первое свидание в доме твоего отца. И вот мы здесь. – меня режет от каждого слова в этом предложении. Как тупым ножом медленно и болезненно проламывает внутренности.
– О! Какие новости. Уверен, вы проведете прекрасный вечер. – зло тоже бесит.
– Не сомневаюсь. – усмехается Эрик и одаривает сестру таким взглядом, что та тает, как масло на огне. Сменные трусы, надеюсь, захватила, так и хочется съязвить мне.
– Хотел у тебя кое-что спросить! – неожиданно обращается Даниил к Рафиковичу. – Отойдем на минутку? И давайте пройдем в зал, не будем толпиться на проходе.
Зал по размерам напоминает баскетбольную площадку, только вместо высоких парней в шортах и футболках, в нем разгуливают гости в вечерних туалетах. Две люстры размером и мощью могут освещать каждая по небольшой деревне, а шведский стол и вовсе – прокормить африканский континент. Гости в вечерних туалетах, официанты с подносами шампанского, великосветские разговоры, попахивающие снобизмом, перекроенные во всех частях тела женщины, мужчины с сигарами стоимостью в несколько прожиточных минимумов и… Мне нужно выпить.
Когда рядом с нами появляется молодой улыбчивый официант, мы молча берем с Настей по бокалу шампанского. Мужчины на время оставили нас и делая большой глоток, я уверяю себя, что не стоит сейчас полоскать сестру в ярости. Надо вспомнить совет друга и быть выше всякого негатива. Но хватает меня ровно на одну эту мысль. Уж слишком много в ее голосе желчи и самодовольства, когда она, усмехаясь, произносит:
– Чего так хмуришься? С метлы упала?
– Это все твои духи, аж в глазах свербит… – делаю еще один глоток. – Понять не могу, они для атаки или для самозащиты?
– Ах ты… ах ты… – краснеет мисс золотое мини и начинает возмущенно хлопать своими наращёнными ресницами, которые из кустов перешагнули в звание леса.
– Не моргай так, пожалуйста, своими насадками для пылесоса, на меня дует. – ровным голос продолжаю я. Знаю, что перегибаю, но ничего не могу с собой поделать.
– Эрику, эти, как ты сказала, насадки, наоборот понравились! – зло ухмыляется сестра.
Я же про себя повторяю, как мантру «Силой коры Дуба в рот тебе чеснок» и пытаюсь смолчать, но она незатыкаема:
– Зато ты, насколько знаю, – больше нет.
– Что? – лучше бы она плеснула мне в лицо шампанское, чем произнесла эти слова. – Он не мог тебе такое сказать…
– Уверена? Ха, думай, как хочешь. А я сегодня намерена провести отличный вечер.
Минуту мы играем в молчанку, но я неожиданно для самой себя спрашиваю:
– Почему именно он?
– Что? – переспрашивает сестра.
– Не прикидывайся тугоухой ондатрой! Почему Эрик?
– Ах, это… – жадно облизывает губы. – Потому что я всегда лучше тебя понимала, кого ты на самом деле хочешь, сестричка. Еще со школы.
– Неужели? – чувствую, как кровь отливает от моего лица.
– Твое собственническое отношение к нему и неприкрытую ревность не видела только ты сама.
Я ревновала Эрика? Я его ревновала? Но…
«Да, блядь, да!» – кричит из окопа задница-предсказательница. И к Макаровой, и к девочкам на танцах, и к Арпине. Особенно к Арпине…
Каждый раз, когда она звонила на наших с ним встречах, каждый раз, когда он предпочитал пойти к ней, каждый раз, когда рассказывал, куда они ходили и что делали… Но у меня имелся выход – отторжение! Было намного проще запереть все в самом дальнем чулане, подумать «какая гадость, эта ваша заливная рыба» и переключиться. Ведь я всегда в глубине души была уверена, что, по-настоящему, принц только мой… Мой!
– Не волнуйся, – колышет мои мысли своим приторным голосом та, кого природа в шутку сделала мне сестрой. – Завтра расскажу тебе, какой он в постели. Ты же так и не решилась попробовать, сестричка? – ей доставляет истинное удовольствие наблюдать за моей реакцией. И сейчас она ждет. Ждет, что я схвачусь за сердце, охну и уйду в истерику? Да вот только тесто тебе в одно место.
Собираюсь, принимаю скучающий вид, делаю глоток и участливо интересуюсь:
– Судя по тому, сколько ты пробуешь с начала этого года, не боишься родить в итоге сына полка?
Попадаю точно в цель, потому что сейчас в меня полетит очередной снайперский выстрел яда.
– Ты! – шипит сестра, но договорить не успевает.
– Девушки! – сын Гелиоса материализуется рядом. Он одет менее помпезно, чем все окружающие. В отличие от своего брата, который был в черном смокинге, младший стоит в джинсах и голубой рубашке. – Ослеп от вашей красоты! Настя, Ника, кто вас оставил одних? Ника, неужели тебя Даниил еще не встретил?
– Привет, Андрей. – улыбаюсь. – Он ненадолго отошел.
– А ты Настя? – поворачивается к сестре. – Надеюсь, составишь мне компанию на сегодняшнем вечере?
– Я сегодня не одна, – с каким-то томным сомнение в голосе тянет сестра, и пока младший брат Дарта не видит, я шепчу ей одними губами «сын полка…».
– Ах, мое сердце, – с сожалением вздыхает гроза дедушек. – Девушки, кланяюсь, мне надо отойти, но я еще вернусь!
Почти сразу после его ухода к нам возвращаются Эрик с Даниилом, и я не даю сестре вцепиться в принца своими клешнями, ровно, как и Дарт не успевает перехватить мою руку – делаю шаг к Рафиковичу и крепко сжимаю его за запястье.
– Эрик, мне очень нужно с тобой сейчас поговорить. – плевать, что думают другие. Меня бьет волнение из-за другого. Первый раз в жизни я боюсь, что он оттолкнет меня или смахнет руку, потому что вижу, как напряглось все его тело от одного моего прикосновения. Вижу, как сомкнуты губы и напряжена шея. Искусственно улыбаясь, уточняет:
– Может, не сейчас?
– Ника, все хорошо? – намного более тепло улыбается мне Даниил.
– Да. – быстро киваю Дарту. – Мне нужно поговорить с Эриком.
– Хорошо. – произносит без особого энтузиазма Адамян. Скорее с его полным отсутствием.
– Можете пройти в одну из гостевых комнат, – добродушно предлагает няшка-Энакин. И мне снова становится перед ним неудобно. Почему все не может быть просто?! – Как выйдете из дверей – налево. Первые три двери, входите в любую.
– Или можете поговорить в зале. – недовольно замечает сестра.
Но слушать эту овцу нет никакого желания. Я иду с принцем через всю залу и только когда мы выходим, осознаю, что так и не выпустила его руку.
– Ослабишь цельнометаллическую хватку? – интересуется он хмуро, а в сердце екает надежда. Это наше слово, наше! И он его использовал.
– Извини. – виновато отпускаю, и он удивленно поворачивается на меня.
Открывает передо мной первую дверь из трех, про которые говорил Темнейшество и впускает внутрь. Затем входит сам, и как только мы оказываемся отделены от внешнего мира, меня охватывает неестественное волнение. Всеми фибрами желаю признаться и боюсь, боюсь, что он отвергнет, предпочтет другую, рассердиться или…
Эмоций слишком много, не знаю, как с ними справиться, поэтому просто врезаюсь в него и обнимаю. Вдыхаю знакомый запах, растворяюсь и нервничаю так, как никогда.
– Ника. – угрюмо шепчет Эрик. Убеждаю себя – зато не отталкивает.
– Я очень соскучилась. – стараюсь сжать руки крепче. Но он не отвечает. Ни голосом, ни телом, ни дыханием. – Эрик, я…
– Что ты хотела сказать? Давай быстрее, меня девушка ждет. – обжигает словами, колет, и я, разжимая объятия, отступаю. Он зачем-то делает шаг в мою сторону, но сразу же останавливает себя, хмурится, скрещивает руки и отворачивая голову, начинает с деланным интересом изучать комнату.
– Я хотела сказать тебе, что ты не прав… Не прав, когда спрашиваешь меня про выбор… Это так глупо… Не понимаешь …Как ты можешь сравнивать себя с Дартом… – тараторю и замолкаю, понимая, что краснею.
Адамян, зараза, я из-за тебя первый раз так краснею… Помиримся, я тебя прибью.
– Неужели не видишь, что вы для меня имеете совершенно разную значимость… И у вас совершенно разные статусы… совершенно… Тебя я знаю с самого детства, и ты для меня очень важен…Очень, Рафикович! Понимаешь хоть немного, о чем я? Я…Я…имею в виду совершенно особую значимость… когда по-другому… так вот… Я… – сердце разгоняет кровь, дыхание прерывается…
– Ника, – в голосе Эрика проскальзывают медовые нотки, и я решаюсь поднять глаза и сделать шаг к нему. – Ты… – лед из его глаз ушел, меня захватывает тепло. Он улыбается, тянется ко мне и берет мои руки в свои. Заряд молнии проносится по коже. Голова идет кругом. Как же страшно признаться… – Ты…что?…
– Я должна тебе это сказать. Я, понимаешь, должна! Но мне так страшно, Эрик. Ты можешь не так воспринять, ведь я знаю, что есть… но…
– Почему тебе страшно? – делает шаг ко мне, начинает нежно гладить спину, вызывая огнемет мурашек и выводя сердце из орбиты.
– Мне страшно, потому что… Потому что я могу тебя потерять. А я не хочу…не могу… ты не понимаешь…
– Ты меня не потеряешь, – уверяет и крепко прижимает к себе. Сердце взлетает, порхает и как бешенное разгоняет кровь, бабочки вместе с петардами взрываются в животе. Хочется раствориться в его объятиях и забыть про внешний мир, но он задает вопрос. – А как же Даниил?
– Сегодня поменяю с ним свой статус отношений. – нервно отвечаю, потому что теперь вдруг стало ужасно некомфортно говорить при Эрике о другом мужчине… Язык хочется промыть, а вместе с ним и прополоскать рот антисептиком.
– Ты уверена? – он чуть отодвигается, все еще держа меня в своих руках и пристально смотрит в глаза.
– Да. – произношу шепотом. – Абсолютно.
Скользит взглядом с моих глаз на губы, и по телу проносятся заряды, но принц не оправдывает мои ожидания, лишь отодвигается и я, наконец, решаюсь:
– Эрик, я…
Дверь с шумом открывается и входит неожиданный человек. Фантомас удивил бы меньше. Но это не он, а мой отец. Взгляд папы транслирует высокую точку недовольства, когда смотрит на нас.
– Ника! – грохочет терминатор убийца. – Даниил сказал, вы здесь с …
– Здравствуйте, Илья Олегович. – улыбаясь, здоровается принц датский. Он всегда ведет себя с отцом так, словно тот не страдает расистскими заболеваниями, а признает братство всех людей на Земле. Но папа не признает, я-то знаю. И Эрик прекрасно знает, но слепнет, как крот-глупышок, стоит увидеть моего отца.
– Здравствуй, – не поворачивая голову и, игнорируя протянутую руку друга, выплевывает папа. – Ника, тебя ждут!
– Папа, Эрик между прочим прот… – намереваюсь высказаться я.
– Не надо. – с улыбкой на губах шепчет мне принц. – Пойдем раз тебя ждут. Потом договорим.
И мы втроем идем в зал, в который лучше бы не входили никогда… Почему нельзя перемотать время и нажать на паузу, ведь скоро пленку зажует испорченный магнитофон…и наступит полный ямбись хореем…
Стоит нам появиться, как сестра сразу же набрасывается на моего друга, как прошматровка нумеро уно, но я лишь усмехаюсь, теперь мне не страшно. Эрик кивком дает понять, что будет ждать. Ждать Меня!
А папа берет меня под руку и ведет в другой конец зала, туда, где успели установить стенд с увеличенной обложкой журнала Sky, на которой красуется фото Даниила. Да, скромность – не порок, но ее здесь не практикуют. Хотя по лицу Дарта видно – он от своей увеличенной копии тоже не в восторге. Рядом с ним стоит его и моя матери и какой-то высокий и подтянутый мужчина в возрасте. Сходство с космическим злом можно уловить без теста на ДНК. Отец Даниила оказывается, в отличие, от своей вертихвостой жены-козы, приятным и обходительным мужчиной. Он знакомиться со мной без каких-то закидонов богатеньких, не жонглирует своими стопками денег и мне становится немного не по себе, когда он рассказывает о том, как его сын лестно и часто отзывался обо мне, и что о нашей совместной работе он намерен рассказать всему свету московской богемы.
– И не только о ней, юная леди. – улыбается мне, берет шампанское в руки и призывает шумный зал к тишине.
Как ни странно, многоголосая толпа богатеньких буратино с их мальвинами сразу прерывает свои интеллектуальные беседы, смешки, шепотки и поворачивается в нашу сторону.
Дмитрий Анатольевич, как величают родителя Дарта, не повышает голоса, но его прекрасно слышно во всей комнате. Он рассказывает о своих сыновьях, о своей гордости, и особенно акцентирует внимание на старшем отпрыске. Даниил мрачнеет, хмурится, немного краснеет и явно нервничает. Это кажется мне забавным, и я зачем-то кладу руку ему на локоть. Дружеский жест и ничего большего с моей стороны. Всего лишь хочу успокоить, показать, что нервничать не стоит, он заслужил хвалебную оду. Но Энакин накрывает мою ладонь своей и, благодарно улыбаясь, заключает наши руки в замок. Вырывать сейчас свою обратно, когда на нас повернуты все головы гостей, кажется высшей степенью шизофренической глупости, поэтому я не начинаю играть в истеричку, а улыбнувшись, поворачиваюсь в зал и сразу нахожу взглядом Эрика. Вижу, как он хмурится, смотря на наши переплетенные пальцы, делает глоток из своего бокала и спрашивает взглядом «Что за тетрис?». Потому что даже с такого расстояния мы всегда можем читать в глазах друг друга… И я вдруг совершенно отчетливо ощущаю… ощущаю его ревность. Настоящую. Неприкрытую. Отчего-то так окрыляющую меня… А отец Даниила – мне не послышалось? – начинает рассказывать обо мне, о талантливом фотографе, о прекрасной девушке… Зачем это все… лучше бы про Андрея что-нибудь сказал…
Я могу стоять здесь всю ночь и кричать Ни-и-и-и-ика, но ты все равно не услышишь… понимаешь?
И я, наконец, понимаю! Я понимаю! Он тоже меня…, да, тоже!
Счастливее этой минуты, кажется, не существует. Я широко и счастливо улыбаюсь, смотря на Эрика, когда Дмитрий Анатольевич заканчивает:
– И не просто фотограф, а невеста моего сына! С которой они вместе поедут в Америку! Так поднимем за них бокалы! Ура!
Под дружное «ура» я, кажется, меркну, наблюдая, как трескается бокал в руках датского принца и с его ладони начинает капать кровь. Он смотрит на меня пару секунду, и в его глазах на побледневшем лице столько боли, что оно рвет мое сердце. Он непонимающе моргает, изучает растерянно, а затем неожиданно усмехается.
«Это ты хотела сказать? Это?»
Глаза наполняются холодным безразличием, когда он отворачивается к испуганной рядом сестре.
А меня колотит, и я не могу ни пошевелиться, ни вздохнуть.
Глава 33
– Ника, – голос Дарта доносится словно издалека. Он стоит рядом и все еще крепко держит меня за руку. – Не сердись, пожалуйста. Я не хотел, чтобы ты так об этом узнала.
Кровь во мне разгоняется с новой силой, высвобождая праведный гнев.
– Серьезно? Не так узнала? А как, с Килиманджаро бы открытку прислал? В смске бы ребус чирканул? – гневно уточняю я. – А у меня спросить для начала не хотел? Отпусти мою руку!
– Но… твой отец уверил, что ты согласна… – озадаченно сообщает зло.
– Мой отец?
Голова гудит, вся эта обстановка вокруг давит, хочется сбежать, сбежать и научиться дышать заново. Без фальши в легких и смрада в среде. Я собираюсь сделать шаг к выходу, но на мой локоть ложатся стальные пальцы и, больно сдавив, останавливают.
– Ника, сейчас гости будут вас поздравлять. – непроницаемо шепчет тот самый дезинформирующий брехун-отец, не давая возможности сдвинуться с места.
– Не с чем меня поздравлять! – протестую в ответ. – Я не собираюсь…
– Замолчи сейчас же. – тихо и зло грозит он. – Не позорь нашу семью перед всеми этими людьми! Мы с тобой все обсудим дома.
– Папа, ты не понимаешь…
– Это ты не понимаешь! – он оттаскивает меня в сторону, чтобы нас никто не слышал. Смотрит враждебно, словно я не его дочь, а неблагодарное ничтожество. – Его семья помогла нашему семейному делу, без их денег моя компания разорилась бы.
– То есть… – криво усмехаюсь, понимая суть происходящего. – ты меня продал?
– Ну хоть какая-то польза от тебя должна быть. – откровенно выплевывает папа и слова врезаются маленькими острыми шипами, беспорядочно кружащими и режущими кожу. Слезы сами подступают к глазам, но я быстро отворачиваюсь и, подняв немного подборок, приказываю им валить нахрен обратно и помалкивать. Он не заставит меня плакать. Ни хрена. Не дождется.
Мама взволнованно направляется к нам, но до того, как ей удается подойти, он ехидно уточняет:
– Хочешь огорчить маму и оставить ее бедствовать на старости лет? Дело твое…
– Все в порядке? – взволнованно интересуется мама, останавливаясь между нами, переводя взгляд с меня на отца и обратно.
– Да, мам. – вру я и изо всех сил пытаюсь улыбнуться. – Я просто перенервничала, а папа меня успокаивает.
Биологический отец-мудожнец довольно кивает, мама умильно расцветает в улыбке, а я лишаюсь почвы под ногами, потому что не могу найти глазами того, к кому хочу прижаться сейчас больше всего.
Я не знаю, что мне делать, не знаю, как себя вести…
Проще всего – послать всех в гребанный парадайз, чтобы самоудовлетворялись конями. Но… я не могу… Не могу из-за мамы.
Стою безвольной куклой и бледно улыбаюсь неизвестным мне людям, спешащим поздравить жениха с невестой с эдаким чудесным и счастливым событием в их жизни. Затяжной легион шелеста фешенебельных платьев и щегольских смокингов, кажется, никогда не закончится и затянет меня окончательно в воронку обмана, а ведь меня уже и так порядком придавило всем происходящим вокруг. Сдавило внутренности и вывернуло наизнанку… Не представляю, как выкрутиться, как ускользнуть и испариться… как сильно ущипнуть себя, чтобы проснуться? Легкие ломит от фальши, обмана и горечи отцовской правды, которую он подарил мне вместо благословения, ни секунды не заботясь о том, какие шрамы останутся внутри меня… Хотя, разве его когда-то то это волновало… Нет… Минутная иллюзия собственной значимости обернулась полным кошмаром.
– Ты сердишься? – сквозь пелену плотного тумана обеспокоенно интересуется Дарт. После того, как заботливый попочка-делец вернул меня новоявленному жениху, последний крепко держит мою руку и периодически подносит ее к губам. Каждое новое касание – болезненная пытка.
Я поворачиваю на него голову и усмехаюсь. Нет. По странности на него я совсем не сержусь.
– Нет. Но нам надо будет поговорить.
– Обязательно. – улыбается Темнейшество. – Хочу, чтобы ты была счастлива и ради этого я готов на все. – неприятный холодок прокатывается по телу, но Даниил не замечает, и задумчиво продолжает, вколачивая острую порцию гвоздей в мою тьму. – Кстати, странно, почему твоя сестра с Эриком нас не поздравили. Давно не вижу их в зале. Они как-то быстро уехали…
«Следующая станция – дно.» – подсказывает задница-предсказательница. Замечание меня отрезвляет, выводя на поверхность из состояния оцепенения.
– Как долго нас уже поздравляют? – кусая губу, обеспокоенно спрашиваю Дарта.
– Эммм… час или полтора. А что?
– Вспомнила кое-что важное. Мне надо уехать. Срочно. Можно?
– Сейчас? – удивляется, но ни о чем не догадывается. – Что-то случилось? Давай я отвезу.
– Лучше… можешь, пожалуйста, прикрыть мое отсутствие или ранний отъезд? – не знаю получается ли у меня улыбнуться, но я стараюсь. Очень, до боли в легких и лицевых мышцах. Наши отцы куда-то вышли и это мой шанс уйти…
– Будем действовать, как команда? – без всякого чувства стыда, притягивает меня к себе.
– Здесь же люди, – намекаю я, отворачивая голову от поцелуя.
– Все понимают желания жениха. – вливает мне в уши гипнотические звуки, но на мне появилась булавка накуси-выкуси, блокирующая любые попытки захвата.
– Давай не при людях, пожалуйста. – стесняшкой отзываюсь и он, к моему большому облегчению, сдается и выпускает птицу из клетки.
Еле сдерживаясь, чтобы не выбежать из зала, я несусь к выходу и, оказавшись на улице, дышу так, словно все это время меня насильно удерживали под водой, проверяя мою выносливость. Легкие живы, но психика бьет тревогу, оказавшись под флером бурной фантазии…
Телефон Эрика сообщает, что он «не абонент», телефон этой покарябанной курицы-моей сетры – тоже.
Мне всего лишь надо ему все спокойно объяснить и все – убеждаю себя на пути к его квартире, вдавливая педаль газа.
Доезжаю, вылетаю из машины, влетаю в платье в подъезд, поднимаюсь в тщедушном лифте на нужный этаж, к счастью, без лишних остановок и практически стираю палец об звонок, когда приходит осознание – его там нет. Он не возвращался…Не возвращался домой…Значит…
«Дыши – напоминает предсказательница. – Дыши и набери Лусине».
Возвращаюсь в машину и непослушными пальцами беру телефон, звоню сестре Эрика, которая сразу отвечает на вызов и информирует – в доме родителей принца нет.
И тогда я вспоминаю еще одного члена своей семьи.
– Ник? – удивленно, но беззлобно звучит в телефоне голос моей младшей сестры. Мелкая прикинулась больной и не поехала на великосветскую тусу.
– Привет, систр. – стараясь скрыть дрожь и звучать спокойно, говорю я. – Они там?
– Неожиданная парочка? – хмыкает Наташка. – Ага. Недавно приехали. Шок-контент прям! Вы, похоже, поделили добычу?
– И чего делают? – спрашиваю, стараясь не обращать внимания на последний вопрос.
– Заперлись в комнате Насти. – сообщает скучающим голосом, а меня начинает трясти. – Не знаешь, родители уже едут?
– Наверное, они еще на вечере и будут позднее.
– Отлично, большой телик остается пока моим. – радостно заявляет и, зевнув, добавляет. – Ну, значит, Настя успеет получить свое.
– Отключаюсь. – глухо говорю.
– Давай. – кажется младшая без командования средней не так сильно меня ненавидит и готова идти на контакт.
*
Эрик не станет с ней спать. Ведь не станет? Вселенная дай мне знак, что не станет! И она дает…
Поднимаю глаза. Огромный плакат с рекламным слогом: «В жизни надо попробовать все возможные удовольствия» – растянут над трассой.
Этот знак – мимо! Со злостью стискиваю зубы и прибавляю скорость. Почему мысль об их возможной близости ломает меня на чисти, разливает в сердце отраву и грудную клетку нестерпимо жжет… Бывает же просто секс. Потрахушки, шпили-вили и забыли…. Ведь бывает у кого-то, да?
Но не у моего принца с моей сестрой! Блядь… Не у моего…
Когда я в порванном платье переступаю порог родительского дома, то первое на что падает взгляд – это лимитированные белые кроссовки… Кроссовки Эрика…
Поднимаюсь по лестнице, как вор. Крадусь, забывая дышать, а сердце грохочет так сильно, словно еще немного и оно с успехом проломит кости. Не могу заставить себя идти к Настиной комнате быстрее. И с каждым шагом становится только сложнее… потому что я их слышу… слышу… И если звук способен убивать душу, то он проделывает это со мной… скрючивает, терзает и разрушает…
Стоя напротив двери, машинально, наивно пытаясь спастись, закрываю уши, закрываю глаза, но это не помогает… скрип кровати вбивает в меня кол, а оперные стоны сестры превращают кровь в ледяную реку… меня всю трясет и я, не чувствуя ног, опускаюсь на пол. Слезы будто циркулируют по всему телу, но не могут найти выхода из глаз. Они потеряли путь, так же, как и я сейчас теряю датского принца…
И это все моя вина… моя непроглядная идиотическая тупость…
Когда Настя выдает свои финальные аккорды, я поднимаюсь и начинаю, как ненормальная молотить по деревянному каркасу, трясу за ручку, пинаюсь, бью, но проход в бездну оказывается закрыт.
Шумы за стеной прекращаются, а я не могу остановиться. Душа где-то скрючилась и маринуется в горечи, пока ее место занимает демон. Он мрачен, несчастен, но, главное, настроен ломать и крушить. Рот повинуется его командам и начинает кричать:
– Ссссссссссссска!!!!! Открой эту гребанную дверь!
Замок щелкает, и сестра быстро выходит, проворно закрыв за собой дверь и не засветив своего трахаря-пахаря.
– Ты совсем рехнулась? – зло шипит на меня. – Чего творишь?
– Он там? – смотрю на нее стеклянным невидящим взглядом. – Скажи, чтобы вышел…
Настя вспыхивает, злобно сверкает глазами и ехидно шепчет:
– Если ты не поняла, сестричка, мы немного заняты – это раз. А, во-вторых, он видеть тебя не хочет. Его от тебя выворачивает! И, потом, ты свой выбор уже сделала. Так что – отвали!
Отворачивается, чтобы снова зайти на свой траходром, а демон во мне, усмехаясь, произносит:
– Я не хотела верить, что ты настолько сука… Никогда не хотела… Но ты именно настолько… Сучёная сучная сука… Прям полный сучий комплект, респект сис. – Настя гневно смотрит на меня, ненавидит, а мне именно этого и надо.
– И, кстати, типо-сестра, для информации – твою Тамилину в школе я припугнула, чтобы не лезла к тебе больше, а не твой Вадик, как ты хвасталась. Вадик твой подойти к ней боялся, не то что тебя защищать.
– С Инной Федоровной, чтобы тебя взяли в группу Б – я договаривалась, не мама. Маму она послала на культурном сленге в пешее путешествие, сказав, что твой сладкий голосок не дотягивает. И ягодка на торте – цепочку с котёнком, о которой ты мечтала, и которую носишь до сих пор, получила на новый год ты не от папочки-лапочки, а от меня. – никогда не планировала ей во всем этом признаваться, но сейчас получаю изощренное удовольствие от того, как вытягивается ее лицо. Хочу все высказать перед тем как вычеркнуть ее навсегда – Сюприз-сюприз. – грустно смешно. Я ничем не лучше своей сестры, ничем, и сейчас это доказываю… Эрик бы не оценил…
– А в настоящий момент отдаю тебе самое дорогое. – голос предает, вздрагивает, сопротивляется и сокрушенно стынет. – Прекрасного принца. – шепотом добавляю. – Скажи ему, что мне жаль…или ничего не говори. – добавляю громче. – Будьте счастливы!
– Ника… – Настины глаза суетятся, губы беззвучно двигаются, лицо бледно.
– И отвали, – отворачиваюсь и ухожу, – Ты мне больше не сестра.
Улица встречает меня холодом, хотя еще пару минут назад меня душила духота. Я бегу по загородному поселку, не понимая куда, зачем… Волосы мечутся ранеными птицами, каблуки мстят за мою долгую нелюбовь и всячески подворачивают мои ноги. Падаю и расшибаю коленки в кровь, прямо как в детстве. Тело пробирает горьким смехом, который тут же сменяется желанием протяжно завыть… потому что тот, кто раньше дул на мои ранки совсем недавно добывал огонь в теле моей сестры и от звучания их соприкасающихся тел мое сердце стерлось в кровь…
