Текст книги "Принц и Ника (СИ)"
Автор книги: Чинара
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)
Глава 1
Часто в сказках малышок-глупышок – это третий сын или третья дочь… с каким-нибудь дефектом… заячья губа, например, или шепелявость. Возможна также недалекость.
А у нас в семье все сложилось наоборот, словно Шарль Пьеро немного перебрал с алкоголем и выдал иную легенду, в которой непутевым оказался первый ребенок. Родители погоревали – тайно и не очень, поплакав при гостях. А затем смирились и, окончательно приняв факт моего существования, стали впопыхах производить ещё деток, способных усмирить отцовское горе, ведь в моей сказке в первых рядах страдающих родителей сидит никто иной, как глава нашего удивительного семейства.
Допускаю, у него вполне могли возникать мысли о тесте ДНК, если бы не одно большое и на все лицо «НО», которым являлось наше внешнее сходство. Я воплощала его идеальную женскую копию. А он, в свою очередь, представлял из себя эталон женских влажных грёз и с годами, как коньяк, становился только лучше. Да простит меня мама, так как из двоих родителей именно она – тепло и нежность, а он – терминатор-убийца, но, так уж сложилось к моей удаче, что черты лица у меня папины.
Самое точное описание внешности моей матери – это отсылка к образу крестьянской женщины на картинах русских художников. Сельчанки, у которой отобрали плуг, ну, или, на худой конец, весло. Отчего, разглядывая фотографии с их свадьбы, поневоле задаешься вопросом, за какие такие долги папа пошёл на подобный шаг… или как бы корректнее выведать у мамы номер телефона той самой знахарки…
Моя недалекость, коей меня не раз за глаза награждала тетя Люда, заключалась в упрямстве, нежелании слепо следовать непонятным правилам и наличии собственного мнения – вот в силу последнего семья постоянно сжигала меня на костре домашнего совета, раз за разом единогласно вынося приговор – «ведьма».
Я лишь улыбалась и, подняв бокал вина, пила за их здоровье, отчего глаз уже тети Наташи начинал дергаться. Надо признать, в их словах имелась доля истины, так как родилась я в день Ивана Купалы, а в интернете можно почерпнуть информацию о том, что в этот день рождаются ведьмы, поэтому кто его знает… Сама я совсем не против проснуться как-нибудь утром и обнаружить у себя появление сверх-способностей. Семейные ужины стали бы намного веселее, сопровождаемые канканом моих любимых тетушек….
К тому же, для большей убедительности, дабы оправдать свой праведный огонь, в который меня бросали с завидным постоянством, мне приписывали и иного рода нелицеприятные заслуги. Надуманные и безосновательные.
Мама каждый раз с головой кидалась на амбразуру попыток родни, пытающейся хоть немного вразумить ее недалекую дочь. Но родни было много, а она – одна. К тому же, без весла.
Две мои младшие сестры с лихвой оправдывали отцовские ожидания. Вот и сейчас бойко и оживлённо рассказывали про свои успехи. Обе хитрожопые лисы в овечьих шкурках были далеко не так просты. Они, в отличие от меня, прекрасно умели держать язык за зубами и не вступали в спор, оценивая политически выгодные и не очень моменты. Во мне же оценка геопрогноза напрочь отсутствовала, как сломанный рычаг выключателя. Если я видела, что люди несут ахинею и, более того, мне зачем-то ее навязывают, считала своим гражданским долгом немедленно им об этом сообщить. Но ни отцу, ни двум моим тетям, ни их мужьям, ни их детям моя активная позиция никогда не нравилась.
– Мамусечка моя родненькая, можно твоя доченька незаметно уедет? Обещаю, никто не заметит бегства. – помогая на кухне укладывать чистые стаканы на поднос, я заодно тихо клянчила у своей создательницы право на свободу.
– Ника, не начинай, – так же тихо отвечала она мне. – У нас спокойный семейный ужи, и потом, воскресные встречи – это традиция! – Спокойный, потому что еще не добрались до десерта, то есть моего линчевания… – Я этого не допущу. – уверенно отрезала моя заступница, подражая бесстрашному самураю перед лицом неизбежного харакири, ведь мы обе прекрасно понимали, что в предстоящей борьбе с родней она снова проиграет. – Сейчас тетя Люда снова начет… – А нечего было обзывать Игорька обдолбанным бабуином! – стараясь заглушить смешки в голосе, строго произнесла мама, дублируя мою реплику в адрес кузена, которая со слов тети нанесла двадцати пятилетнему парню тяжелую душевную травму от которой тот второй месяц никак не мог оправиться…
– Так он первый начал. – Его тихие начинания никто не слышал, зато твои громкие продолжения слышали все.
«Твой язычок красноречив, выразителен и невозможно изобретателен. Но иногда важно вовремя заткнуться. – самое емкое описание моих жарких языковых способностей, данное моим лучшим другом»
– К тому же сегодня должна приехать подруга Люды со своими сыновьями. – меня каждый раз поражает, как сильно мама со своей вечной заботой обо всех и вся отличается от двух своих бультерьерш сестер. – Она всю неделю нам о них рассказывала. Некрасиво по отношению к тете, если ты уйдешь.
– А, точно! Это та подруга, которая прыткой козой запрыгнула на молодого любовника, отрастив богатому мужу метровые рога, а затем сцапала половину его состояния и свинтила с садовником и детьми за бугор. Не женщина, мечта эротического романа…
– Ника! – шикнула мама, ударяя меня полотенцем. – За столом сиди молча, умоляю.
– А ты приготовишь мне за это пончики, если я заеду на неделе? – ангельски поинтересовалась я.
– Получишь две порции, если распустишь волосы.
– Да, Никуся, распусти волосы. – на пороге кухни появилась крейсер – тетя Люда. В сказках подобный тембр голоса мог бы свидетельствовать о начале поедания младенцев. Моя нежная рука тотчас же ощутила смертельный захват. – Ты же у нас в семье такая красавица.
А-а-а, понятно все. Приехали зрители, распускаем цирковое шоу. Несмотря на все мои нескончаемые «грехи», при гостях меня любили представить, как красивую местную достопримечательность. Некое достояние семьи. В детстве я этого не осознавала и принимала как должное "охания" и "восторгания" окружающих. Все изменилось в подростковом возрасте, когда самый красивый мальчик в классе, Егор Дятлов, захотел со мной встречаться. Счастье бултыхалось и лопалось во мне ровно неделю, пока я не услышала его хвастливую речь перед друзьями, в которой меня выставляли красивой декорацией, но не более того. Проплакав в туалете целый урок математики и смыв в унитаз зарождавшееся трепетное чувство к долбанному дятлу, я решила, что никому не позволю до себя прикоснуться, пока не уверюсь, что книгу полюбили за содержание, а не за обложку.
Эрик откровенно называл эту мою идею-фикс наитупейшей, и, как верный психолог, несколько лет пытался образумить свою пациентку, иногда добиваясь желаемого и заставляя менять объемные вещи, полностью закрывающие мои практически идеальные 89-57-93 на что-то более провокационное. Например, кофту подходящего размера и брюки, сидевшие по фигуре. Но отлив наступал быстрее прилива. Сальные взгляды и признания неизвестных извращенцев, а также восторги моим сходством с известной Моникой сразу, по мановению волшебной палочки, меняли мой гардероб в обратную сторону, на более привычный и удобный формат.
– Конечно, она распустит. – послав мне шпионские намеки глазами, подтвердила мама. – Мы как раз обсуждали, как Нике неудобно перед Игорьком.
– Ой, какая душечка наша Никуся. – меня в двадцать два года потрепали по щеке и я, святая корова благослови мой язык, сдержалась от колкости в ответ. – Игорек давно все забыл, ты главное… это… – глаза моей тети вдруг забегали тревожными кругами, не желая останавливаться и вызывая беспокойство за ее целостность, так как напоминали сломанную стрелку обезумевших часов. – Ты с сыновьями Ирки будь помягче, ладно? – передышка и заискивающий взгляд.
Да что это в мире происходит?
Магнитные бури?
Атака ретроградного Марса?
– Конечно, она будет! – снова опередила меня создательница, но рука тети Люды не могла так просто сдаться. Ей требовалось нечто весомее простого маминого согласия.
– Конечно, теть Люд, – придав лицу ангельское выражение, кивнула я. – Да разве могу я быть не милой?
Недоверие сквозило в выражении ее глаз и каждой клеточке лица, но она не могла заставить меня расписаться кровью… о чем очевидно сильно жалела…
– Отлично. – выдохнув, тетя отпустила мою руку, на которой наверняка остались следы домашнего насилия, как в дверь позвонили. – Пойду открою! – оживившись, тучное тело жизнерадостно направилось к выходу из кухни.
– Мне уже не нравятся козлята этой ее подруги вертихвостки. – честно призналась, взяв сельдерей и смачно откусив кусок.
– Ника! Они хорошие мальчики. Получили прекрасное образование в Америке. Практически каждое лето приезжают к отцу. Один точно приезжает, но не помню который. И они твои ровесники, точнее, один ровесник, а второй старше. Года на два или на три… – хитро вручив мне поднос с напитками и лишив возможности сопротивляться, с моих волос ловко сняли резинку, высвобождая темные волосы.
– У тебя там в комнате есть еще два отпрыска. – заныла я. – Займись лучше ими.
– Они и так сидят расфуфыренные. – с любовью в голосе сообщила мама, затем пару раз увлеченно поправила мои локоны, и довольная скомандовала: – А теперь пошли.
Глава 2
Холопскими причудами встречать гостей в прихожей моя дворянская семья Тумановых не страдала, поэтому на роль дворецкого была назначена одна тетя Люда, а мы, затаившись, ждали за накрытым столом. И не имело значения, что эти козлята с мамашей тратили в месяц больше, чем вся моя семья за полгода. Здесь важнее гордость, прописанная на суровом лице моего отца и проглоченный им в ранней юности кол, не позволяющий сгибать позвоночник.
Затаившихся, особенно моих сестер, нервировал хрустящий в моих зубах сельдерей, но даже явственные взгляды мамы не могли остановить меня на пути к замедлению старения. ¹
Первой из двери выплыла раскрасневшаяся тетя Люда. Частота ее дыхания уверила меня в удачной и душевной встрече гостей. За ней эффектно вошла подруга, которая, в отличие от моей родственницы, следила за количеством расстегаев или же и вовсе выкинула их из своего заморского меню. Стройная, эффектная, удачно покрашенная блондинка в голубом платье ниже колен.
– Знакомьтесь, это Ирина, моя лучшая подруга. Я Вам о ней рассказывала. Ириш, ну, с мужем моим, Егором, ты знакома… – родственница принялась торжественно представлять подруге всю оставшуюся многочисленную семью, и, следя за внешней реакцией гостьи, можно было с уверенностью утверждать, что ее лицо принимало множественные оргазмы от уколов чудо-докторов, заставивших холеное забрало напрочь забыть о природной мимике.
Но, замечу, я никогда не обвиняю ни одну женщину в желании поймать за хвост вылетающую из рук скоротечную молодость. Это выбор каждой… Кто знает, на что сама я решусь, если сельдерей не оправдает моих ожиданий…
А затем за спинами двух разнокалиберных женщин возникли двое из ларца… совершенно не одинаковых с лица. С левой стороны явился тот, кому ни один дед, в целях собственной безопасности, никогда не доверял лопату. Ирина скорее всего рожала его в минуты солнечного буйства, а Гелиос² самолично следил за процессом, щедро одаривая парня множественными веснушками. Рыжие непослушные волосы, светлая кожа и голубые глаза. Голубая рубашка поверх белой футболки, голубые джинсы, белые носки и улыбка – ослепните разом маглы. Бонусом к радужному виду шла зубо-дробящая вежливость, проявленная гостем в минуты, когда изменница Ирина представляла своего младшего сына Андрея. Кажется, его еще в детстве уронили в сахарную вату, и посттравматическим синдромом осталась привычка раскидываться сладостями. Сестры, судя по выражениям блаженных лиц, по самые уши погрязли в мармеладе рыжего.
Второй, напротив, не оправдывал холеную американскую вежливость, и, оставив очередные повреждения на стебле сельдерея, я с любопытством взглянула на темноволосого парня, почти на голову возвышающегося над своим долговязым братом.
Может, она изменяла мужу с разными баскетболистами?
Дарт Вейдер до шага на темную сторону. В раздумьях, так сказать, но решение, в принципе, принял. Черная рубашка, черные джинсы, носки разглядеть не удалось, но думаю classic black и скупые движения уголков рта, словно одним своим широкоплечим присутствием он уже делает всем большое одолжение.
Взгляд сына Гелиоса лучился приветливостью, а вот встреча наших глаз с темным повелителем ситхов заставила прекратить озорную дискотеку сельдерея во рту и превратила время в вакуум.
– Это наша Ника, – вырвав меня из гипнотических лап захватчика, пропела тетя Люда. Спасибо, родненькая моя.
И что вообще это было? Он меня вербовал?
– Вот сюда садись, Даниил. – говорю же, почти Дарт…
Э, стоп, это когда она успела согнать своего мужа, моего любимчика тюфачка с этого места и теперь сажает напротив меня представителя темных сил? Как я пропустила эту многоходовочку? Нашла на дальнем конце стола дядю Егора и встретилась с ним понимающим и сочувственным взглядом. По степени лояльности к моей персоне нон грата он второй в списке после мамы. Но, по правде говоря, его благожелательность чаще всего проявляется, когда его жены нет в радиусе километра, но я все равно это ценю.
А Вейдер между тем снисходительно осматривал стол. Блин, так бы и кинула в него остатком сельдерея, да жалко продукт полезный тратить. Это, кстати сказать, домашняя еда, которую мама сама готовила, а не твои химические гамбургеры. Ты за такой пир молиться своей силе должен, чтобы от счастья в штаны не наделать. Тоже мне, чупакабра недовольная.
Тетина подруга отчего-то оказалась сидящей по левую папину руку и теперь верещала про свою шикарную жизнь за бугром, и вроде рассказывала она всем, но глазами сладострастно поедала отца.
Вот же лолита престарелая, усмири свои пожухшие кусты! У тебя есть молодой любовник, который чехвостит тебя своей газонокосилкой. Неужели тебе мало?
Не понимаю, почему я всегда бешусь, когда кто-то рядом с отцом испускает слюной, а мама сидит, словно потерявший зрение нежный хоречек, и сейчас моим немым предложениям о вилках, которыми можно потыкать в дутые губы этой древней памелле, никак не внемлет.
Темная сторона Энакина снова своими карими глазами выхватывает меня из зоны гнева и накидывает сети умиротворения, недвусмысленно призывая начать ему подчиняться. Интересно, его волосы жесткие или мягкие на ощупь? А скулы такие острые и манящие… Э…э… что за мысли?
Как фотограф, чисто с профессиональной точки зрения, не могу не отметить, оба брата довольно хороши собой.
Если бы мне набрал сейчас мой знакомый Кирилл, владелец рекламного агентства, и спросил, не знаю ли я двух моделей для рекламы зубной пасты, от которых женщины с восторгом будут топить трусики, я бы, еще раз отмечу, чисто с профессиональной точки зрения, назвала этих двоих.
________________
1 считается, что сельдерей способен влиять на процесс замедления старения
2 бог солнца в греческой мифологии
Глава 3
– Известный Нью-Йоркский журнал «Sky» собирается написать статью про Даню, – с напыщенной улыбкой довольной бельчихи хвастающей своим отпрыском, говорила Ирина. – Не знаю, слышали ли Вы про это издание? – ехидный намек на нашу российскою недалекость в опознавании заморской газетенки активировал в моем горле дыхание огня, но существовали сдерживающие факторы.
В основном, конечно, пончики. Поэтому немой акт моего сопротивления выразился лишь в том с какой силой вилка и нож вонзились в лежащее на моей тарелке мясо.
– Издание очень о-о-очень популярное. – убеждая окружающих в знании русской буквы «о» и соревнуясь белизной зубов со светом хрустальной люстры, продолжала мать баскетболистов. – Они каждую неделю в течение месяца будут писать статьи про молодых и успешных предпринимателей! И наш Данечка был приглашен в качестве одного из героев. Сейчас мы в поисках фотографа. Они запросили с нас снимки, так как Данечка выразил отказ на предложение поехать обратно в Нью-Йорк для фотосессии.
Украдкой наблюдая за Дартом, отметила про себя, как сводило у темнейшего скулы, особенно при ласкательном именовании его «Данечкой». Ввела в свои мысленные дневники пометку – запомнить.
Либо хвастовство не числилось в списке любимых занятий старшенького, либо он не считал нужным проявлять его при простом народе. Но вот младший брат придерживался материнского клана:
– Да, Даниил у нас известный герой хроник. Его постоянно осыпают просьбами о мастер классах, приглашают на разные тусовки и гламурные мероприятия.
– Как и тебя, брат. – ничего себе тембр. Обволакивающий и при этом жесткий и подчиняющий. Спокойный и властный.
– А чем Даниил занимается? – о, моя сестра вступила на шаткий путь голосового соблазна.
– Служит темной стороне. – напеваю себе шепотом под нос, отрезая кусок мяса, но враг не дремлет и вместо ответа сестре, обращается ко мне.
– Ника, ты тоже что-то сказала? Я не расслышал?
Приборы в руках моей семьи застывают, и Тумановы дружно поворачивают на меня свои обеспокоенные головы. И, кажется, безмолвно молятся, взывая к моему благоразумию. Тетя Люда проводит салфеткой по лбу, очевидно, сомневаясь в моей покорности. Затем неожиданно выдает такое, от чего наш замечательный русский мат в одночасье заполняет весь мой рот:
– Никуся у нас фотограф! – одна из причин, по которой меня предают анафеме, как верной служительнице несерьезной профессии.
Папа так и не смирился, и наверняка выкинул меня из списка наследников, когда я после окончания юридического университета не захотела пойти работать в его фирму.
– Несколько довольно известных актрис заказывали у нее портфолио! – тетя Люда успешно соревнуется с подругой в умении хвастовства, но усмехаюсь я по другой причине. Меня презентует та, кто недавно усердно вколачивала гвозди за «глупые фоточки». – И она с радостью пофотографирует Даньку! – помпезно заключает родственница, раскрывая широту русской души, наглым для моего кошелька заявлением. – Конечно же, бесплатно!
– Тетя Люда… – резко начинаю, желая уточнить не уху ли они ели и заодно отправить ее вместе с козой и ее козлятами на художественный фильм. У меня съемка, между прочим, стоит десять тысяч рублей (без учета аренды зала). Десять за десять обработанных фотографий. Это не так много, если посмотреть на цены, которые заламывают топовые фотографы, но мне вполне хватает на жизнь. И с чего нам играть в добродетель, если бедные дворяне здесь мы, а не эти заморские упыри?
– Ника, – прерывает меня голос мамы, – Будет рада Вам помочь. – вот вечно она берет на себя роль моего дипломатического парламентера. – Но, возможно, Вы уже присмотрели себе другого фотографа?
Мы с Энакином превращаемся в две статуи, сканирующие лица друг друга. Он смотрит холодно, я без тени сомнения отвечаю двойной порцией арктического льда, и похоже это нравится самоубийце, потому что он поднимает уголки своего рта и, борясь с моим отцом в манерах надменного аристократа, берет свой стакан с грушевым компотом, делает глоток и выносит свой темный вердикт:
– Меня вполне устроит фотограф в лице Ники.
– Здорово! Правда Никусь? – тетя Люда на грани сердечного приступа, но чувствую, кинется на меня через весь стол без капли раздумий при малейшем намеке на отказ.
– Буду рада помочь. – намазав голос джемом и заодно впихнув в него пару колких и ядовитых игл, направляю в рот к ухмыляющемуся Дарту. Но зараза даже не давится, а с аппетитом проглатывает, вызывая острое желание проделать тот же трюк только с вполне физической вилкой.
Его спасает Эрик, чей звонок высвечивается на моем телефоне, мирно лежащем на коленке.
Гаджеты на большом семейном столе семье Тумановых – это фу, фу, фу.
Глава 4
– Только сразу не проклинай! – слышу в трубке нервный голос друга, когда добираюсь до кухни и отвечаю на звонок.
– Так, – барабаню пальцами мраморную столешницу, доверяя своей заднице-предсказательнице, вещающей, что в деле замешан мой Тошка. – Что ты с ним сделал? И где ты? Если не путаю, мы договорились, что ты заедешь за мной часов в семь. Сейчас, – кидаю взгляд на круглые настенные часы, висящие над дверью. – Почти восемнадцать часов пятьдесят минут.
– Ты только не нервничай, ладно? И помни, я твой самый лучший и самый красивый друг! Твой личный принц датский!
– Зубы мне не заговаривай, что с машиной? – хорошо, я не циклоп, иначе сейчас мои глаза от напряжения прорезали бы лазерными лучами посудомойку и всю прилежащую технику, соорудив из микроволновки два подгорелых ящичка.
Воцаряется тишина, после которой прилетает довольно неутешительная череда предложений:
– Отошел буквально на пять минут, клянусь! И забрали! Блин, ну я не специально, отвечаю. Никусечечека…
– Кто забрал мою машину?
– Эвакуатор…
– А с хрена ли ее забрал эвакуатор? Гам! Ты мне клялся, что выучил все правила дорожного движения и что права тебе не батя купил, когда ты весь род уже опозорил своей пятнадцатой попыткой!
– Да сам я сдал! И это никак не относится к ситуации. Было темно, вот я и не видел…
– Чего не видел? Места для инвалидов не увидел?!
– Ну да… – неожиданно соглашается тот, кого я пущу в скором времени через мясорубку. – Давай я тебе такси вызову, хочешь? Или… – неуверенно добавляет трусишка, – Сам приеду.
– Думаешь уехать живым, если сам сюда приедешь?
– Нет. – честно звучит ответ.
– Я сама могу вызвать себе такси! А моя машина, чтобы в ближайшее время стояла в моем гараже! Иначе твою задницу постигнет ласка эвакуатором! Понятно?
– Ладно, понял…
Когда я злая вешаю трубку, сзади внезапно раздается голос:
– Я тебя подвезу. – отчего я крайне несвойственным мне образом немного вздрагиваю и оборачиваюсь.
Бесцеремонный Дарт Вейдер стоит, облокотившись о стену и смотрит на меня своим сомнительным апокалиптическим взглядом, великодушно предлагая мне свою звездную повозку.
– Не надо, спасибо. – мы Тумановы народ гордый и в подачках не нуждаемся. – Вызову такси. – а еще очень не любим, когда неизвестные темные силы лезут в наши дела. – Интересно, тебя мама не учила, что уши греть во время чужих разговоров невежливо?
– Нет. Потому что меня никогда не интересовали чужие разговоры. – усмехается подслушивающий и чуть щурит глаза, обрамленные неприлично длинными и густыми ресницами. Прямо конкурент Эрика по части моей зависти. – Я искал туалет.
– Оу, – мило оглядываюсь и театрально хлопаю уже своими ресницами размера «стандарт». – Тогда смею разочаровать, но у нас в России не принято писать в кухонную мойку. Место, где мы сейчас находимся называется Кухня. А туалет прямо по коридору и последняя дверь слева.
Темный господин усмехается и, кивнув, выходит в коридор. Когда широкая спина удаляется, отмечаю шикарную задницу, на которой решают помедитировать мои глаза. Осознание моих действий отдается во мне злостью и я даю себе за это отрезвляющую оплеуху. Мне в него огнем надо рыкать, а не гипнотизировать идеальный орех.
Понимаю, конечно, что загородный дом родителей, обожаемое детище деда, не маленький, и не всегда с первой попытки можно найти туалет, но все же не верю я темным властелинам, поклоняющимся фастфуду.
Возвращаться к гостям в стадии «ломать и крушить» не самая лучшая затея, поэтому я начинаю смотреть в инстаграмме на северных каланов¹, всегда действенно влияющих на мое сердечко, а точнее обволакивающих его трепетом, милотой и любовью. Ну как можно быть такими очаровательными няшами? Особенно тот, которому меряют температуру, моя любовная любовушка. Обнимала бы его вечно бесконечно.
Минут через десять нахожу потерянный дзень и возвращаюсь к столу полностью умиротворенной, простившей наглые уши Дарта и великодушно согласной провести с ним безвозмездную фотосессию. Но мягкое и кроткое облако спокойствия надо мной, в секунду рассеивается радостными словами тети Люды:
– Никуся, разве не мило со стороны Дани согласиться тебя отвезти?
Что, простите?
Мне не послышалось?
Слуховая галлюцинация?
– Что?
– Как я могу отказать, когда сама дама меня просит. – галантно улыбается мистер совершенная ложь, глядя мне прямо в глаза и рискуя своим зрением, а затем втягивая меня в свою игру. – Это же связано с моей съемкой? Едем смотреть студию?
Гром и молнии над моей головой так и просят почувствовать себя зевсом и метнуть парочку в служителя тьмой.
Желание скорее свалить с семейного ужина входит в список смертных грехов Тумановых, поэтому у меня был подготовлен целый продуманный детальный план, разрушенный эвакуатором, но тетя Люда сегодня меняет правила и пароли:
– Конечно, езжайте! Никуся у нас всегда такая! Очень обязательная в плане работы! И во всем остальном, кстати, тоже!
Это она сейчас про меня?
Кто-нибудь запишите. Срочно!
Включите диктофон, мне нужен этот компромат!
– Илья, отпустим детей? – ха-ха. Смешно. Уверена, сейчас папа ее распнет. С предвкушающей улыбкой поворачиваюсь к отцу. Ирина что-то чирикает ему в уши, подражая возрастному воробушку, и папа с надменной – обожаю его —, усмешкой кивает. А мама тоже почему-то поддакивает. О чем они там шушукаются втроем? Прибавьте звук, ничего не слышно …
И тут на моих глазах разворачивается фантастический фильм:
Звездные войны: Эпизод I – Скрытая угроза.
– Поезжайте. – бросает нам свой барский вердикт отец.
Что? Я попала в параллельный мир? И должна найти белого кролика?
– И Ника, помоги Даниилу, если ему что-то понадобится для съемки или помимо нее. – добавляет снисходительно глава семейства Тумановых.
Что? Что?
Мне помочь вот этому наглому и самодовольно усмехающемуся?
Меня к нему экономкой что ли назначили?
Может еще цветы под двухметровые ноги сыпать и подобострастно шептать «о мой господин»?
Не на ту напали, приезжие…
– Папа, я не…
– Не можешь не помочь, милая. Мы знаем, знаем. – улыбается мама и во взгляде я читаю: «бесчисленное количество пончиков, когда захочешь».
____
1 морская выдра
Глава 5
У меня, как у неудавшегося сына, о котором мечтал отец, ярко выраженная слабость к технике и особенно к машинам. А в большей части к их попам. Если мимо красивой мужской задней части я могу пройти со скучающим видом, то мимо автомобильной вряд ли. Вот и сейчас мне стоит больших трудов сдержать во рту собравшиеся слюни от вида тотально черного аппарата злостного пришельца, Mercedes-Benz GLE 350d. Прижать руки покрепче к своим бокам, иначе возможен акт неконтролируемого тактильного контакта с прекрасным мерином темнейшего.
Дарт, по всей видимости, решает продемонстрировать наличие в далеком космосе джентельменского этикета и неожиданно галантно открывает для меня дверь пассажирского сидения, буднично интересуясь:
– Нравится?
Наверняка каждая первая, обнажаясь в улыбке, кричит «да мой господин» и покорно кидается в ноги, поэтому я со своей стороны лишь сдержанно уточняю:
– Погода? Нет, пасмурно.
Его губы навещает легкая усмешка и рука уверенно закрывает дверь, когда моя попа скользит на сиденье, а ноги оказываются на борту. В салоне меня ожидает новая порция лихорадки «хочу все потрогать», с которой я ожесточенно борюсь, усиленно втыкая ногти в ладони.
Идеально чистый внутри автомобиль, без намека на мусор или посторонние предметы. Легкий аромат мяты вместе с мужским парфюмом BLEU DE CHANEL. Его я ни с чем не перепутаю, так как сама выбирала его на день рождения Эрика, совершенно и блаженно свихнувшись от запаха в магазине. Флакон стоит больше, чем мой гонорар за фотосессию, а эта неблагодарная зараза использует его только при моих многократных напоминаниях.
Мой темнейший кучер занимает водительское сидение и, хмурясь, пару секунд смотрит на экран своего черного телефона. Затем откладывает его и заводит мотор. От рычащего звука в моем теле начинает радостно вопить стайка единорожек, но я с каменным лицом пристегиваю ремень безопасности и решаю прояснить все сразу.
– Ты ничего не хочешь мне сказать? – заодно проверить, может совесть еще не до конца выветрилась из его головы. Маску ведь он еще не приобрел.
Даниил поворачивает на меня голову, и я вижу, как во взгляде парня возникает вопрос, но он не озвучивает его, а трансформирует в странное любопытство и начинает откровенно, без намека на зачатки скромности, пытаться прощупать мое тело с ног до головы своими бездонными карими глазами. В ответ я вновь обретаю зрение циклопа, основательно прожигая нахала поперек, но у Дарта имеется невидимый защитный плащ.
Радует лишь то, что со мной его сканирование не даст никакого результата.
Любимые бойфренды и широкая безразмерная оверсайз кофта защищают получше секретных архивов Ватикана.
– Да. Хотел спросить. Есть ли у тебя еще сестра великанша, за которой ты донашиваешь вещи?
Вот же имбецил недоношенный…
– Вау. Это ты так долго думал, как бы пошутить? Убеждаешь себя в наличии чувства юмора? Прискорбно. – кидаю на него высокомерно тоскливый взгляд. – Хочешь, давай вместе посылать сигналы в космос, чтобы твои неказистые попытки апгрейдили? Вдруг сработает.
Дарто-iphonе пиликает, он берет его в руки и быстро печатает нечто похожее на скупое «ОК», затем снова поворачивается на меня. Желваки на его лице начинают отплясывать танец гнева и, заводя мотор, он зло произносит:
– Ты сейчас со мной. В моей машине.
– Да ладно? И снова вау… А ты всегда констатируешь факты для лучшего осознания действительности? – невинно уточняю я. – Помогает?
Даниил выезжает с такой скоростью, которая не дает усомниться – шины оставят свой свирепый след.
Несколько минут мы едем молча, и я вдруг осознаю, что у меня не уточнили адрес. Не припомню, чтобы тетя Люда успела снабдить его точными координатами моей квартиры.
– Ты решил меня добросить до ближайшего метро?
– Нет. Я отвезу тебя, куда скажешь. Только извини, но вначале нам надо будет заехать в одно место. Это недалеко и недолго.
«Извини»? У него в астро-словаре и подобные термины имеются?
– То есть, ты сорвал меня с теплого семейного ужина, – печально вздыхаю, – Потому что тебе самому надо было уехать?
Темный господин кидает в меня добродушную ухмылку и почему-то мое сердце вероломно начинает убыстряться. Он же был само вселенское зло, а сейчас как успел стать за минуту Энакином-няшкой?
– Вся твоя поза за столом кричала о желании сбежать. К тому же я слышал часть твоего телефонного разговора. – не давая мне вставить и слова, добавляет Дарт. – Случайно! Поэтому захотел помочь.
– В угоду себе?
– Ты красивая и умная девушка, Ника. – взгляд, который он мельком бросает, обжигает. – Это ценно в наше время. – но тут же цинично добавляет. – Похудей только немного или что у тебя за проблемы с телом, раз ты его кутаешь в мешок?
– Шрамы! – зло и необдуманно выдаю первое пришедшее в голову объяснение, мысленно добавляя «от вероломных языков родни, а так, тело шикарное, не переживай.»
