Текст книги "Властелины и короли (СИ)"
Автор книги: Chaturanga
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)
***
Голлум последний раз дернулся и затих, но Фродо продолжал исступленно молотить его камнем, невзирая на испуганный вскрик Сэма.
– Кольцо – мое, – чужим, не свойственным ему, да и вообще никакому живому существу голосом припечатал Фродо, в последний раз ударяя по размозженной голове бывшего хоббита, поднялся на ноги и, шатаясь пошел дальше к входу в огненную пещеру. Все время до Мордора, да и в нем самом, Фродо вспоминал слова Иорвета. Не задевшие его тогда, когда он был в отряде, он много думал о них после и пришел к выводу, что Гэндальф оставил кольцо хоббитам в силу того, что не видел в них опасности, также поступил Элронд, Галадриэль, даже сами Эредин и Иорвет. Они оставили его на растерзание кольцу, они взвалили на него эту ношу. Бильбо оставил кольцо; что стоило тому же Гэндальфу забрать его? Нет, он боялся, потому и принес его в жертву. Фродо жалел себя до слез, не понимая, что повторяет Голлума, и слова Иорвета подорвали в нем веру в друзей. Это была бомба замедленного действия: в условиях невыносимого одиночества и противостояния, тут не помогали ни присутствие Сэма, ни, тем более, Голлума, Фродо сломался. Мнение Иорвета стало той соломинкой, что ломает спину верблюду.
Сэм не знал теперь, зачем они идут дальше, он не верил, что Фродо откажется от кольца, сможет отказаться, но следовал за ним, потому что должен был и не мог иначе. То, что ничего не выйдет, он понял еще до того, как Фродо надел кольцо и исчез, до того, как его следы проступили мимо Сэма к выходу из пещеры. Назгулы уже ждали того, кто так глупо и слепо вздумал бросить вызов их господину. Фродо не был нужен Саурону, и облачившись в плоть, властелин колец лишь брезгливо отвернулся от хоббитов.
– Я почти поверил, что меня могут повергнуть, – с неясным сожалением в голосе произнес Саурон. Сэм, обняв бесчувственного Фродо, не решался взглянуть на властелина колец во всем его величии, и единственное, что помнил о том моменте до самой смерти – мелькнувшие над ним белые волосы.
Орлы набросились на восьмерых назгулов, сбивая их, не давая спуститься на войско, пришедшее из Гондора. Лучники-эльфы осыпали орков на фланге таким градом стрел, что те попятились, оставляя перед собой трупы, но стоило только поверить, что может быть возможен хоть какой-то шанс уцелеть, как задрожала земля, и сразу стало ясно и Гэндальфу, который с ним уже встречался, и Леголасу, который чувствовал тьму, и Арагорну, видевшему око через палантир, кто явился на бой.
Трандуилу вдруг с болезненной ясностью показалось, что его отбросило на много веков назад в страшный день великой победы и великой скорби, только теперь он понимал, что победы не будет. Его губы невольно беззвучно вымолвили единственное эльфийское слово, которое он в тот день произнес – команды решили отдавать на всеобщем, ведь это был последний союз, но когда громадная булава раскроила грудную клетку лихолесского короля и, зацепив шипом сердце, вырвала его, Трандуил смог проговорить помертвевшими губами только ada, и что самое страшное, Орофер его еще услышал и понял его ужас.
Знакомая булава покачивалась в железной перчатке, Трандуилу даже показалось, что с нее еще капает кровь его отца, во второй был ятаган, и король Лихолесья ощущал такую панику, какой не чувствовал никогда. Но рядом с ним переступил ногами конь Даэнис, и сама она, протянув руку, невольно схватилась за его локоть детским жестом страха и просьбы о защите. Это его отрезвило.
У короля нет права на ужас, поэтому он выждал секунду и произнес:
– Он вновь во плоти…
Дан тревожно оглянулась на Трандуила: невозмутимый бесстрашный король побелел как смерть, глядя на громадного черного рыцаря в угловатых громадных доспехах, но держался спокойно, что внушило ей уверенность – он сражался на стороне тех, кто его уже побеждал, он знает, что делать, Саурон может быть повержен. Она расправила плечи, гордо подняв подбородок, повторила жест Трандуила; оглянулись на них людские военачальники и тоже приободрились. Иорвет перетянул себе разбитое запястье платком, завязал зубами узел, обстоятельно проверил лук: тот, как ни странно, был в отличном состоянии. Огляделся, заметил Даэнис: рядом с ней Трандуил в сияющих доспехах с мечом наголо, митриловая кольчуга сверкает почти вызывающе, показывая неуязвимость принцессы – защищены оба. Повернулся в другую сторону – Гимли весь в крови, но, кажется, не своей, Леголас вообще как будто только что из дворца вышел. Все те, кто для него что-то значит, в порядке, успокоился Иорвет, но что-то никак не давало ему сосредоточиться. Ладно, согласился эльф сам с собой, надо признаться, это путешествие их сплотило. Он нашел взглядом Эредина. Тот стоял под крылом своего дракона и перестегивал ремешки доспеха, чтобы плотнее прилегал к телу; этот жест Иорвет уже выучил – Эредин готовится к рукопашному бою. Странно, он же верхом на летающей твари. Ну что ж; Иорвет взял с него пример и поправил трофейный мордорский доспех, который забрал из Ортханка. Он понимал Эредина без слов и решил ему помочь; почувствовал взгляд короля Ольх – тот тоже верно расценил его жест. Они не отсюда. Им не ведомы страхи этого мира. Иорвет медленно повернул голову в сторону Эредина и едва заметно кивнул. Эредин оскалился и едва слышно зарычал, не выдерживая напряжения ожидания.
Казалось, будто Саурона породили сами скалы. Он шел, и от шагов его содрогалась земля, битва затихла по всем фронтам, пока он шел.
– И это все? – Эредин уселся на крылатого ящера, который во время краткой передышки чавкал трупами орков, вызывая ужас и омерзение союзников. – Вот это вот властелин колец? Один рыцарь?
– Он – само зло, само воплощение… – начал Гендальф, но Эредин перебил.
– Зло могло бы сделать себе воплощение и получше, – он опустил забрало шлема, дернул поводья, и дракон взмыл в воздух.
– Если его за нахальство не прикончит Саурон, рано или поздно это сделаю я, – процедил Арагорн, глядя ему вслед.
Саурон шел один, его армия двигалась за ним на почтительном расстоянии. До первого ряда, где стояли омертвевшие от страха люди, оставалось немного, и Эредин неспешно обнажил меч, приготовившись пикировать и рубить сверху. Саурон чуть приподнял голову, и послушный дракон Эредина словно почувствовал петлю на шее, задергался, едва не сбросив седока, и устремился вниз полетом самоубийцы.
Эредин едва успел сгруппироваться и упасть грамотно, перекатиться и остановиться, встав на одно колено, в то время как дракон исполнил свою последнюю миссию: обрушился на Саурона. Один взмах – и булава впечаталась в прочное тело ящера, проломив все его кости и глубоко войдя в землю, такой неимоверной силы и злобы был удар.
Ятаган обрушился на короля Ольх настолько внезапно, что он даже не успел заметить замах, но машинально поставил блок – сказались многолетние тренировки и отменная реакция. Меч выдержал, сам Эредин выдержал, но воспринял оба факта как чудо: даже находиться рядом с Сауроном было невыносимо. Воздух в присутствии бывшего майа стал густым и горячим, как кисель, выстлал изнутри легкие склизкой пленкой, во всем теле появилась ноющая боль, хотя битва толком и не началась, был лишь один удар. «Встал! – рявкнул на себя Эредин, поднимаясь на одной только ярости. – Встал и начал рубить его!»
Сил не было даже на крик. Эредин выпрямился и, не прерывая движения, обрушил удар на Саурона; тот не стал уклоняться и парировал, словно зная, что каждое соприкосновение мечей причиняет Эредину сильную боль.
– Зачем ты бьешься, эльф из другого мира? – спросил Саурон, отбрасывая Эредина назад; тот упал на спину ничком, отдыхая спасительную секунду, шлем слетел и откатился, позволяя солдатам увидеть, что спустившийся на драконе воин в доспехах, похожих на доспехи самого Саурона, на самом деле эльф.
– Мне пообещали королевство, когда ты умрешь, – честно ответил Эредин, стараясь не думать о том, что по подбородку течет кровь. – Ничего личного.
– Королевство для юного короля, – Саурон явственно усмехнулся, и взбесил Эредина до такой степени, что тот даже нашел в себе силы и сел.
– Хватит. Называть меня. Юным! – рявкнул он, срывая с пояса метательный нож. Лезвие вошло в глазницу шлема по самую рукоятку, высекая искры из узкой прорези, но Саурон не прекращал глумиться, словно не замечал:
– Это приказ мне от юного короля?
Он взялся за рукоять, принялся вытаскивать нож из глазницы, и в этот момент над Эредином встал Иорвет, натянул лук, воспользовавшись тем, что Саурон закрыл себе на несколько мгновений обзор. Заметив впереди черный мордорский доспех и красную повязку, Даэнис хлестнула коня, тот всхрапнул и понесся стрелой между еще не сошедшимися армиями, которые ждали, чем закончится сражение Саурона. Стоило метательному ножу упасть на землю, как Иорвет всадил тяжелую стрелу с ребристым наконечником в тот же глаз.
– Уж ты не должен бы так, это мелко, – хмыкнул Саурон и просто обрубил стрелу, оставив древко торчать в глазу. Следующая вонзилась в стык доспехов, но Саурон словно не заметил. – Я не ведаю ни боли, ни смерти, эльф. В отличие от тебя.
Он вытянул руку в сторону Иорвета и чуть повернул, в тот же миг эльф схватился рукой за горло, словно его душили, выгнулся, едва удерживаясь на ногах. Даэнис, увидев это, на пробу попробовала потянуть силу из Саурона и в тот же миг едва не захлебнулась его мощью, было ощущение, словно она обрушила на себя плотину: сила, что подавляла всех на поле боя, теперь направилась на нее одну.
Саурон резко обернулся к ней, чувствуя исход силы – то же самое случилось перед его прошлым развоплощением, и пусть та девчонка погибла, это не оплатило всех тех мучений, что он претерпел, лишившись тела. Неужели они нашли вторую такую же? Убить ее. Снова, снова отвлекают – он отпустил Иорвета и потянулся к Даэнис рукой, и шея коня хрустнула, переломившись, а Дан кубарем покатилась по земле. Атаковать ее было опасно, в ней сейчас сила самого Саурона, а властелин колец не хотел встречаться с самим собой на поле боя – ему в голову не могло прийти, что противница не знает, какой обладает силой. Он был уверен, что ее специально растили, как оружие против него. Иорвет пришел в себя, бросился к ней, на ходу истыкав Саурона стрелами, но тот даже не замедлился, приближаясь к распростертой в пыли эльфийке, вот он наклонился над ней, почти схватил за горло по-настоящему…
Эредин собрал последние силы, поднялся на ноги и всадил в него меч сзади, самым подлым ударом, даже не стремясь убить, он понимал, что это невозможно, но чтоб хоть отвлечь. Меч раскалился, обжег Эредину руку до локтя ледяным холодом, Эредина отшвырнуло в сторону, но Саурон невольно немного выпрямился, и в этот миг между ним и Дан скользнул Иорвет, упал спиной прямо на нее, закрывая собой, и вслепую рубанул мечом, отсекая кисть властелина кольца.
«История повторяется», Трандуил спешился, опустился на одно колено, переживая вспышку магии, сопутствующую развоплощению, и остался на ногах, когда все упали, а потом быстро направился в сторону, где состоялся поединок. Только сейчас он понял, почему переглядывались эльфы из другого мира: заметив кольцо, они, не сдержанные памятью о том, какой именно силы достиг Саурон, решили не выдумывать ничего нового. Главное – лишить Саурона кольца, потому Эредин и отвлек едва ли не показательной дуэлью, Иорвет вмешался, давая Даэнис шанс захотеть себя спасти – как она могла это сделать? Только попробовать забрать силу властелина колец. Тот, помня, что едва не погубило его в прошлый раз, решил сразу убить ее, и тут не в его пользу сыграло то, что никакой эльф не подумает ударить в спину. Но Эредин – это вам не просто какой-то эльф. Трандуил сейчас как никогда понимал свою сестру: как некоторых людей очаровывает грубая сила, так для эльфа нечестный прием – это то, что точно привлечет внимание. Это то, на что сам никогда не решишься. Эредин ударил в спину, подло, низко, и потому Иорвет успел, упав прямо на Даэнис, отрубить руку властелину колец.
Иорвет сполз чуть пониже, не обращая внимание на то, что ноги ему придавил тяжеленный уже пустой доспех Саурона, удобно пристроил голову Дан на бок, поднял отрубленную железную полую кисть, из которой вылетал пепел, снял с пальца кольцо, взвесил на ладони. Оно ему было не нужно, он совершенно не стремился владеть им. Его даже не тянуло. Величайшая сила… он лениво подкинул кольцо в воздух и поймал, вздохнул еще раз. Нет, Эредину это отдавать точно нельзя. Он и так скоро с ума сойдет на почве «я – король, а вы все – ничтожества», а вот Даэнис… она принцесса, но не отказалась от него, оставшегося лесным разбойником. Увидев ее в Хорнбурге, он испугался и разозлился, видя ее рядом с Халдиром, заметив корону на черных косах. Но потом Даэнис, оцарапав ему бедро своими браслетами, сняла с него штаны с выражением такого счастья на лице, что не осталось сомнений, скажи он ей – и она бросит свой королевский рай и пойдет за ним, как раньше, держа его за руку и прикрывая спину. Ему нечего ей дать теперь. Это раньше он был легендарным командиром и кошмаром нескольких королевств, с ним считался император, хотя они оба друг другу не понравились, его учитывали как мощный фактор при любом действии. Быть его подругой – это попасть в песни, сидеть у костра, опираясь спиной на его колено, и знать, что безопаснее нет места на всем континенте, потому что главное зло ласково проводит пальцами в мозолях от стрельбы под подбородком и по горлу, это одним своим появлением вызывать почти торжественную тишину среди белок. Это стоять перед своим главным врагом и спокойно рассказывать, на сколько ярдов стрела пробьет темерский доспех, наблюдая, как едва не скрежещет зубами Роше, но ничего не может сделать – Иорвет рядом, и Пес может только скалиться и рычать. А теперь? Иорвет снова подбросил кольцо, надел, поднял к глазам свою невидимую руку, похожую на принявший форму туман, снял.
Он бы отдал ей свою жизнь, да только она ничего не стоит.
– Дай руку, – велел он, нашел ладонь Даэнис и уронил в нее кольцо всевластья. – Теперь ты сможешь открыть любой портал.
– Его же надо уничтожить, – слабым голосом проговорила Даэнис, тем не менее надевая кольцо на кожаный шнур и затягивая его на запястье.
– Уничтожишь. Когда приведешь сюда народ Ольх и всех скоя’таэлей, – Иорвет закрыл глаз и сразу почувствовал, что засыпает от усталости. Эредин очнулся, подполз и встряхнул его.
– Сейчас все начнут давить с кольцом, – предупредил он, заметив приближение Трандуила. – Куда ты его дел? Дай его мне.
– Зачем оно тебе? – тихо спросил Иорвет, глядя на него искоса. – Ты все равно ничего не можешь, импотент магический. Я дал Дан власть решать за два народа; пусть твой народ благодарит ее. Она не просто твоя дочь или какая-то принцесса или даже любовница командира, – он посмотрел на Дан. – Это твоя история, Даэнис. Не наша.
Трандуил, который слышал последние слова Иорвета и понял их, остановился перед ними, несколько секунд молча смотрел, потом выдохнул и проговорил:
– Король Эредин, потрудитесь встать.
– Нет, – отозвался строптивый король. – Я устал. Мы победили ваше зло.
– Вероятно, вы желаете, чтобы сюда подошли волшебник и король Гондора? – сладким голосом поинтересовался владыка Лихолесья. – Я слышал ваш разговор. Если хотите уходить в другой мир, самое время делать это сейчас. Даэнис, – он протянул ей руку, и она сжала пальцы вокруг его запястья. – Не надевай кольцо.
– Но я не знаю, что делать, даже если надеть, – растерянно ответила Даэнис, не сумев встать. Ее тело было настолько слабо, что не могло стоять, но в то же время она чувствовала, что может совершить что угодно. И для нее пронзить ткань мира – легкая задача.
– Верь мне, дитя, – Трандуил погладил ее по голове и заглянул в глаза. – Теперь ты можешь все, что захочешь. В тебе сила самого Саурона, и нет нужды увеличивать ее его кольцом.
Не было портала на сей раз. Безграничная мощь унесла их за миг до того, как Гендальф и Арагорн добежали, в точности повторив то, что когда-то сделала Феникс. Но та случайно переместилась, не зная, куда, стремясь лишь к чувству дома, где ее ждут и любят. Магия не знает времени, она вне него, потому сестра принца Лихолесья оказалась в мире, где жил тот, кому было суждено любить ее. В одном из низших миров это зовется Предзнаменованием. Даэнис же имела точную цель – ей надо было вернуться в Каэр Морхен и начать новый отсчет для тех, кто остался верен. Нельзя разочаровать… она думала, что подумает в первую очередь об Эредине, Трандуиле, королях, возлагавших на нее надежды, но в мыслях был лишь Иорвет. Иорвет, практически не раздумывая, отдал ей самую дорогую вещь в этом мире. Она боялась, что новый титул разделит их, что после того, как он узнает, что они с Эредином родня, он и смотреть на нее не сможет, но своим решением Иорвет перечеркнул все ее страхи. Она сделает все, что должно, и проклятое кольцо растворится в вулкане, а после… после у них будет целая вечность.
Как они были в Средиземье, в тех же позах повалились на снег недалеко от замка Каэр Морхен. Трандуил вскочил первым, стряхнул с себя снег одним движением, огляделся, держа меч наготове. Тишина стояла первозданная, словно до первой песни валар; король Лихолесья откинул назад светлые волосы и с любопытством огляделся. На щеке у него проступили обугленные пятна, стало видно, что один глаз – мертв и пуст, заметив взгляд Дан на свое лицо, он быстро вернул магическую маску на место.
– Этот мир вытягивает магию, – поморщился он, поняв, что простое действие заняло непозволительно много сил. – Не стоит находиться здесь долго.
– Зачем тебе это? Это все? – Эредин поморщился и встал на ноги. На него было больно смотреть: шлема не было, и черные волосы рассыпались по плечам, меч сломан о доспехи Саурона, колени дрожат от усталости, подбородок в подсохшей крови. – Ты ж входишь в совет, все такое. Почему помогаешь именно нам?
– Я не допущу единоличного главенства людей, – отозвался Трандуил. – Ваши воспоминания… нелегко читать, потому что слишком больно. Если владычество людей ведет к такому, я должен защитить свой народ. Мы к Келеборном выбили орков из Дол Гулдура, и почти весь южный лес чист. Я помогу новому королевству окрепнуть, потому что эльфы уходят из Средиземья. Народ Ольх качнет чашу весов.
Иорвет перевернулся на четвереньки, подождал, пока перестанет кружиться голова, и встал, поднял Даэнис и сразу же оперся на ее плечо. У него однажды было похожее чувство слабости и боли во всем теле: он надорвался, пытаясь удержать двух лошадей, и Киаран потом чуть ли не на руках его носил, потому что Иорвет даже чашку удержать не мог. Кольчуга показалась Иорвету невыносимо тяжелой, пальцы едва удерживали лук. Дан обняла его, поддерживая за пояс, но Иорвет все равно заваливался в стороны.
– Сейчас Эредин пойдет к своим, а мы переместимся в наш лес, – выдохнул он. – Заберем всех сюда, откроешь портал в мир Ольх, а оттуда уже назад в Средиземье. И будем дома.
– Дома, – эхом отозвалась Даэнис, прижимаясь горячими губами к его уху. Иорвет в мордорском доспехе, в облике которого от прошлого командира скоя’таэлей остался только по-прежнему алый платок, стал моложе. Фактически Даэнис понимала, что это невозможно, и тело эльфа практически не меняется, но Иорвета, хоть тот и не признавался, сильно подкосило изгнание из Вергена. И теперь у него появился дом. Он еще там не был, но там жила она, и Иорвет воспринимал любое место, где есть она, как свой дом.
– Не стоит разделяться, – Трандуил покачал головой. – Йорвет… тебе придется объясниться со своими друзьями. И насколько я понял, aen seidhe остались не только в твоем отряде. Ты хочешь забрать всех?
– Нет, – Иорвет вдруг оскалился. – Те, кто осел и согласился с нашим изгнанием… пусть живут с миром. Они уже получили свою награду.
– Ты жесток, – словно удивился Трандуил и вдруг улыбнулся. Лицо его, в отличие от многих эльфов, стало еще красивее от улыбки. – Тебе будут рады в моем лесу.
Эльфы Лихолесья среди прочих представителей первых детей Илуватора считались слишком… непохожими. Как младшие братья в большой семье, они были капризны и по-детски жестоки. Пока старшие воевали и покоряли, обрушивали королевства – свои и чужие, решали судьбы мира, лесные эльфы жили. До войны Последнего Союза Элронд имел неосторожность задеть Трандуила, сказав тому, что лесные эльфы пропустили все значимые события Средиземья, но тогда еще принц в ответ на это усмехнулся и напомнил, что ни один орк не был создан из лесного эльфа, а потом спросил, видел ли Элронд когда-то своих уродливых родственников с другой стороны. Эльфы Имладриса не знали, что такое сарказм; Элронд, среди прочих эльфов считавшийся язвительным, нехотя признавал, что если бы не пикировки с Трандуилом, он бы никогда не достиг таких высот. Лесные эльфы были вызывающе эгоистичны на политической арене; Трандуил не делал ничего, что не служило бы на благо именно его лесу и народу. Иорвет и те, кто ему подобны, могли найти себе место только среди лихолесских диковатых эльфов, менее мудрых, чем их собратья, и потому имеющих шанс выжить в эпоху людей.
Трандуил, несмотря на опасения Иорвета, вовсе не был против него в отношении Даэнис. В конце концов, ее мать вообще связалась с Эредином, а сам Трандуил тысячелетия назад был женат на сбежавшей из золотой клетки дома знатной дочери дома эльфов нолдор, что ушла в лес, как Арэдель, и нашла там своего Эола. Только в отличие от Темного эльфа Трандуил был весел, язвителен и красив. Принц и принцесса тогда еще Зеленолесья, окончательно не прозванного Лихолесьем, напоминали эльфийским певцам Эльвэ и Мелиан. Как Мелиан сдерживала зло завесой вокруг Дориата, так жена принца Трандуила могла утихомирить его бешеный нрав; но то, что она высказала своим братьям, явившимся за ней в Зеленолесье, чтобы увести ее домой, настолько превзошло все, на что были способны Трандуил и Орофер, что отец и сын только переглядывались и молча ждали, пока принцесса немного устанет и остынет. Братья принцессы не ошиблись, когда увидели в глазах ее супруга сочувствие по отношению к себе, а вечером того же дня, ложась в постель, Трандуил сказал супруге напоминать ему, чтобы он никогда ее не злил. Недолго длилось их счастье: принц Трандуил остался с ребенком на руках и разбитым сердцем. Тогда материнскую заботу о Леголасе взяла на себя его сестра, лучшая подруга его покойной жены; кто бы мог предположить, что совсем немного времени – и она исчезнет, став следующим ударом после смерти отца. Трандуил дошел до самого черного дна отчаяния и выплыл, пусть и не стал прежним, и красота его застыла неживой маской. Он стал отрешен от жизни, потеряв слишком много. Но появилась Даэнис, в которой ожили семейные черты, и король Лихолесья, глядя на нее, словно нехотя вспомнил, что вообще-то еще жив. Иорвет… видимо, это семейное, быть счастливыми не с теми, с кем было бы правильно. Трандуил не станет на пути племянницы, к которой привязался практически сразу. Ее мысли заставляли его впервые за много веков сжимать губы, чтобы не рассмеяться, ее присутствие стало тем фактором, который тянул Трандуила к дому. Когда-то он пошел в Озерный город за своим сыном; теперь он пошел в другой мир за той, кого рад был бы счесть дочерью.
Эредин выкарабкался из снега на дорогу, дождался, пока следом за ним выйдут из укрытия деревьев Трандуил, Иорвет и Даэнис, и зашагал, вернее, захромал к крепости. Трандуил смерил его взглядом, закатил глаза и догнал его, обнял, поддерживая.
– Ты муж моей сестры, я помогу тебе, – напомнил Трандуил и невольно охнул: Эредин перестал изображать из себя здорового и не нуждающегося в помощи и буквально повис на нем. Сам Эредин смотреть на лицо эльфийского короля, когда тот так близко, опасался: слишком похож на Феникс, до такой степени, что Эредин готов выть от тоски. Даже обнимает также.
Имлерих вскочил первым и остолбенел: пусть он своими глазами не видел смерти Феникс, но все в Тир на Лиа были уверены в ее гибели, он знал, как Эредин тяжело перенес потерю семьи. А сейчас… нечеловечески острое зрение подвело эльфа, и ему показалось, что Эредина ведет именно Феникс, одетая почему-то в доспехи. Поднялся с расстеленных плащей Карантир, протер глаза: он знал, что король когда-то был женат, Ге’эльс, как бы ни относился к Эредину, его горе уважал и однажды написал невероятно точный портрет Феникс, хотя к реализму никогда больших чувств не питал. А теперь Карантир видел те же светлые волосы, тонкий профиль, синие глаза, да и обнимают Эредина вполне близко.
– Почему они так смотрят? – несколько нервно спросил Трандуил на эльфийском, остановившись на почтительном расстоянии от неадекватно уставившихся на него эльфов.
– Ты похож на мою жену, – хмыкнул Эредин. – И они боятся, что им от нее влетит, что они меня не уберегли. Имлерих, – он перешел на старшую речь. – Это брат Феникс. Я объясню… потом объясню.
Он бы упал, но Имлерих успел поймать его и молча обнял, прижав к себе так сильно, что у того дыхание перехватило: они были друзьями больше двухсот пятидесяти лет, и пусть для бессмертного теперь эльфа это не срок, оба ценили свои взаимоотношения, хотя и выражали их совершенно недопустимо для своего народа.
– Ты вернулся, – прогудел Имлерих, с тревогой оглядывая его и замечая, что Эредин весь в пыли и крови, как своей, так и какой-то черной, вязкой, что он буквально висит у него на руках, даже не пытаясь стоять самостоятельно. – Я могу продолжить бой без тебя, только прикажи.
Эредин, положив руку ему на плечо, покачал головой:
– Нет смысла, Имлерих. Поставь меня, – он огляделся, с трудом удерживаясь на ногах, и повысил голос. – Приветствуйте короля Лихолесья Трандуила. Его королевство расположено рядом с тем… – он усмехнулся. – …что принадлежит теперь нам.
Иорвет отчетливо хмыкнул в торжественной тишине.
– Приветствуйте мою дочь, – тихо продолжил Эредин, повернувшись к Даэнис. – Залог моего счастья. Встретив ее, я обрел и семью, и королевство. Этот мир не стоит больше нашего внимания. Мы уходим.
– Мне надо за моими, – заметил Иорвет, морщась от пафоса. – Где там твой навигатор?
Имлерих смерил его оценивающим взглядом, потом глянул на свое оружие, но Эредин перехватил его за руку, едва заметно качнув головой. Эредин понимал, что ведет себя как безумный, но надеялся, что ему, как он сам Ауберону когда-то, дадут немного времени, чтобы завершить свое безумство.
– Его сила понадобится для перемещения на Тир на Лиа, – возразил король Ольх.
– Ищи вторую, девочку эту, – подсказал Трандуил, и Имлерих отчетливо вздрогнул: даже голос похож. Словно сама Феникс восстала из мертвых, чтобы снова встать плечом к плечу с Эредином.
– Разве кольцо здесь не действует? – спросила Даэнис, все это время рассматривающая кольцо на своем запястье. Она надела и сняла его сразу, как только они переместились, никто даже не заметил, но теперь, когда она попробовала, ее так и тянуло его снова надеть.
– Действует, но мы же не знаем лимитов, – Трандуил взял ее за руку, заставив перестать смотреть на кольцо. – Никто не хочет, чтобы ты подпала под его власть, потому не будем использовать только его, лишь немного усилим твои собственные силы – и способности навигаторов.
Иорвет, которому досталось меньше Эредина, с трудом перелез через стену, добрел до замка. Дан порывалась пойти за ним, но он, усмехнувшись, сказал, что женскую версию Эредина Геральт точно захочет нагнуть, поэтому останься-ка ты здесь. После увиденного сходства, Даэнис казалась Иорвету с каждым взглядом все больше похожей на короля Ольх, он никак не мог избавиться от этого чувства, хотя на самом деле она больше унаследовала черт синдар.
Никаких следов на девственно чистом снегу во дворе Иорвет не увидел, словно никто не выходил. Он с опаской толкнул дверь: вдруг, пока его не было, рыцари Дикой Охоты всех перебили? Но нет, все находились в зале, кто не отлеживался после ранений, поднялся ему навстречу Геральт.
– Здравствуй, – торопливо сказал Иорвет и замер, чувствуя здоровым глазом холодок лезвия меча, остановившегося в сантиметре от его века. Эльфу показалось, что если он моргнет, то заденет металл ресницами. – Серебряный меч, Геральт?! Расцениваю это как оскорбление!
– Я видел, с кем ты явился, – проговорил Геральт, трясясь от ярости.
– Я знаю, что ты знаешь, – не менее злобно отозвался Иорвет. – Я тебя не предавал. Если б предал, пришел бы к тебе один и без оружия?
– Ты можешь, – спокойно сказал Роше, даже не встав из-за стола. – Ты совершенно без башни.
– Мне нужна Цирилла, чтобы помочь Дан открыть порталы, – Иорвет повернулся к темерцу, и Геральт едва успел отдернуть меч, чтобы не оставить на лице эльфа еще один шрам. – Дикая Охота не станет нападать.
– Ты сам себя слышишь? – фыркнула Бьянка. – Приперся с просьбой отдать Цири, когда твоя эльфка осталась у Эредина в лапах. И дураку понятно, что это обмен.
– Эредин не будет нападать, – повторил Иорвет, чувствуя, насколько безнадежна ситуация. Сам бы не поверил. – Цири нужна, чтобы мы ушли.
– Два дня задушевных бесед, и ты с ним уже готов в его мир свалить? – Роше развернулся и перекинул ногу через лавку, оседлав ее, уставился на скоя’таэля. – Геральт, я же говорил, звать эльфа на битву с эльфами – глупейшая затея, им спеться – раз плюнуть. Ну, на чем сошлись, скотина одноглазая? Какие все вокруг dh’oine мерзкие, одни вы во всем белом?
– Два дня? – уже не вынес и взорвался Иорвет. – Сука, да я семь месяцев с ним и его поганым характером затрахался уже во всех позах без смазки и оргазма, ты пробовал когда-нибудь из лука застрелиться?! Я – да! А теперь представь, что эта мразь еще тащит за собой каких-то волков, драконов и боевых слонов! Животных он, видите ли, любит! И это вечное: «я король, но не король, где моя корона, где мой народ»… – он перевел дыхание, вспоминая все, чем его бесил Эредин. А пунктов было предостаточно, взять хотя бы идиотскую привычку с утра пораньше надевать доспехи, отчего чутко спящий Иорвет готов был его повесить на собственном поясе. – Семь гребаных месяцев, да я его знаю теперь лучше вас всех. И на вашем месте я бы коллективно поклонился в ножки одному королю, которому приспичило забрать Эредина себе в дуэньи. Все, он нашел мир, то есть, мы нашли, где эльфы не только могут жить, а где их ждут, и Цири мне нужна, чтоб просто забрать верных мне скоя’таэлей из проклятой дыры, в которую вы превратили эту когда-то цветущую землю, – он вдруг резко устал снова, вспышка адреналина вымотала его окончательно. – Эльфы уходят, – негромко сказал он. – Настоящие эльфы. А этот мир – вам, – он обвел взглядом всех присутствующих и медленно спросил. – Что же вы не радуетесь? Скоро останетесь совсем одни… никто не будет мешать… некого будет проклинать… кроме себя, – он сел на лавку рядом с Роше и повернулся к нему, внимательно всмотрелся в лицо давнего врага. – Там есть люди, – сказал он ему, понизив голос до шепота.
